Наша группа ВКОНТАКТЕ - Наш твиттер Follow antikoved on Twitter
3

Введение

§ 1. Предмет и задачи исследования

Одним из важнейших аспектов изучения древней истории Причерноморья в делом и Северного Причерноморья в частности является рассмотрение вопросов античной географии этого региона. Это одна из наиболее интересных и вместе с тем крайне сложных тем.

Произведения Геродота, Псевдо-Скилака, Псевдо-Скимна, Страбона, Овидия, Помпония Мелы, Плиния Старшего, Арриана, Клавдия Птолемея и других античных историков и географов донесли до нас краткие, но очень ценные описания Черного моря, его побережья и прилегающих к нему районов. Здесь даны общие сведения об истории освоения бассейна, указаны крупные реки, лиманы, заливы, острова, охарактеризованы местные племена и народы, названы существовавшие здесь античные города и поселения, гавани и крепости, маяки и святилища и другие географические объекты.

Вопросы о местоположении этих пунктов издавна привлекали внимание исследователей, разрабатывались на протяжении нескольких столетий и долгое время вызывали оживленные дискуссии и продолжительные споры. Дело в том, что при разработке рассматриваемых проблем ученые наталкивались на серьезные трудности.

Во-первых, в сведениях древних авторов имеется немало противоречий, неясностей, расхождений в определении расстояний и т. п. Иногда один и тот же пункт в разных источниках указан на различном расстоянии от того или иного ориентира — устья реки или близлежащего города или поселения.

Во-вторых, древние описания побережья расходятся с его современным географическим обликом. Они указывают острова, рукава и устья рек и другие объекты, которых нет в описываемом районе. И наоборот, целый ряд лиманов, заливов, островов не упоминается у античных географов.

4

В-третьих, в некоторых местах, где по данным источников должны находиться населенные пункты, не обнаружено никаких следов античных городов и поселений.

Все это значительно затрудняло исследования. Многие выявленные несоответствия в источниках ученые объясняли, как правило, ошибками древних географов, а неясные указания толковали самым различным образом. В результате один и тот же объект исследователи искали в пяти-шести, а то и в десяти различных местах, а некоторым пунктам вообще отказывали в существовании. Такой подход, разумеется, подрывал авторитет древних авторов, вызывал недоверие к их сведениям, затруднял полное и всестороннее использование письменных источников в решении важных историко-географических и археологических вопросов. И поэтому неудивительно, что даже продолжительные оживленные дискуссии и споры во многих случаях так и не приводили к единому мнению. А недостаточная археологическая изученность Северного Причерноморья до последнего времени не позволяла существенно продвинуть решение этих давних, крайне запутанных проблем.

При таком положении дел возникало множество споров о достоверности тех или иных сведений античных историков и географов. И в результате постепенно утвердилось мнение о том, что многие сообщения древних авторов недостоверны, ошибочны и не заслуживают особого доверия. В их адрес посыпалось множество обвинений в неточности измерений многих расстояний, в ошибочности и недостоверности различных сведений конкретного характера, всевозможной путанице, надуманности и неправдоподобности целого ряда указаний, элементарном незнании описываемой местности и многих других грехах.

В конечном счете к письменным источникам стали относиться с большой осторожностью, зачастую — с открытым недоверием. Такой подход еще больше осложнил решение многих и без того трудноразрешимых проблем античной географии Северного Причерноморья.

Перелом произошел в последние десятилетия. Ключ к решению многих проблем дала палеогеография. Оказалось, что для их разработки необходим комплексный подход — всестороннее изучение письменных, археологических, палеогеографических, картографических и других источников. Такие комплексные исследования на стыке исторических и геолого-географических наук дали весьма существенные результаты.

5

Дело в том, что берега Северного Причерноморья в древности выглядели иначе. Сейчас твердо установлено, что в античное время уровень Черного моря был ниже современного, как минимум, на 5 м. За прошедшие

2,5 тыс. лет в результате повышения уровня моря (трансгрессия), опускания суши (тектоника), разрушения берегов (абразия), осадконакопления (аккумуляция) и других геологических процессов береговая линия моря и причерноморских лиманов в деталях существенно изменилась. При этом следует подчеркнуть, что в некоторых районах существенные изменения происходили уже в античное время. Поэтому береговая линия в середине I тысячелетия до н. э. была иной, чем на рубеже нашей эры, не говоря уже о настоящем времени.

В ряде районов происшедшие изменения оказались настолько значительными, что без их учета невозможно правильно понять имеющиеся сведения античных авторов и точно локализовать указанные ими пункты. Полученные палеогеографические реконструкции заставили другими глазами посмотреть на неясные и противоречивые сообщения древних авторов. Сопоставление письменных и палеогеографических данных позволило в большинстве случаев устранить противоречия, понять неясности, а также объяснить породившие их причины. Эти причины заключаются, как правило, не в ошибках античных авторов, а в происшедших географических изменениях. Результаты комплексного анализа показывают, что письменные источники в большинстве своем абсолютно достоверны и не должны вызывать сомнений в правильности конкретных историко-географических описаний. Но рассматривать их следует, исходя не из современной физической географии, как это нередко делается даже до сих пор, а из той географической ситуации, которая имела место во времена изучаемых источников, зачастую разновременных и разнохарактерных. А выявленные противоречия и расхождения, как правило, кажущиеся. Они обусловлены в основном двумя обстоятельствами: 1) палеогеографическими изменениями; 2) контаминацией разновременных источников, отражающих различные географические ситуации.

Это, разумеется, не означает, что в сведениях античных авторов нет ошибок, расхождений, путаницы. Конечно, они встречаются. И поэтому письменные источники требуют серьезного критического подхода. Но такой подход должен быть всесторонним и включать весь комплекс разнообразных факторов.

6

Результаты комплексных историко-археологических и палеогеографических исследований последних лет показывают, что сведения античных историков и географов заслуживают гораздо большего доверия, требуют тщательного анализа в каждом конкретном случае и являются в целом вполне надежным и достоверным источником для изучения важных и интересных вопросов древней истории и географии Северного Причерноморья.

К настоящему времени большая часть указываемых античными авторами городов и поселений локализована и отождествлена с конкретными археологическими памятниками. Этим надежно связаны разорванные прошедшими столетиями две цепочки исторических знаний — литературная и археологическая. Данные археологии позволили уточнить целый ряд датировок сведений письменных источников, выделить разновременные отрывки, пересмотреть некоторые важные вопросы структуры древних произведений, заимствования информации, использования не дошедших до нас трудов и т. д.

В результате комплексного подхода выявлены принципиально новые возможности для относительной датировки и выделения разновременных отрывков с помощью данных палеогеографии.

Таким образом, на современном уровне знаний открываются новые широкие возможности для дальнейшего изучения историко-географических сведений античных авторов о Северном Причерноморье и связанных с ними проблем античной географии этого региона.

Предлагаемая читателю монография не претендует на обобщение и окончательное решение рассматриваемых проблем. Ее цель гораздо скромнее — на основе комплексного изучения письменных, археологических, палеогеографических, картографических и других источников дать общую картину историко-географического описания Северного Причерноморья античными авторами, провести сравнительный анализ их конкретных сведений, в первую очередь цифровых данных об измерении расстояний как наиболее благодатного и показательного материала, и, опираясь на полученные результаты и сделанные наблюдения, осветить основные этапы развития географических знаний о рассматриваемом регионе в античной литературе.

Поставленные задачи определили и круг изучаемых источников, и структуру самой работы.

Учитывая важность и скрупулезность сравнительного анализа письменных источников, автор счел необходимым

7

собрать воедино в специальной главе основные историкогеографические описания античными авторами Северного Причерноморья и прилегающих к нему районов. Это даст возможность читателю полнее понять тс или иные выводы, расчеты и рассуждения и самому подключиться к проводимому анализу.

Изучаемой теме посвящено безбрежное морс литературы — многие десятки книг и сотни статей. Практически каждый из рассматриваемых вопросов имеет более или менее обширную историографию. Приводить ее здесь нет никакой возможности. Она в большинстве своем собрана в обобщающих работах Л. И. Грацианской, А. И. Доватура, Д. П. Каллистова и И. А. Шишовой, И. В. Куклиной, А. А. Нейхардт, А. В. Подосинова, Б. А. Рыбакова, М. В. Скржинской и других исследователей. Автор старался не загружать изложение сводками различных точек зрения, а сосредоточить основное внимание именно на сравнительном анализе конкретных географических сведений. Поэтому и прилагаемый в конце книги список литературы включает только основные работы по рассматриваемым вопросам.

В центре внимания предлагаемой работы — конкретные географические сведения, цифровые данные об измерении расстояний в Северном Причерноморье и соседних районах. Именно эти сведения дают возможность наиболее наглядно и убедительно проследить процесс изучения этого региона древними мореплавателями, развития географических знаний, их отражения в сочинениях античных историков и географов, заимствования тех или иных данных более поздними авторами у своих предшественников и г. д. А исторические и этнографические сведения, к сожалению, не дают такой широкой возможности: ведь исторические ситуации и границы расселения племен менялись. Поэтому такого рода сведения здесь специально не анализируются, тем более что им посвящены такие обобщающие книги, как, например, монография И. В. Куклиной «Этногеография Скифии».

Сообщения античных авторов цитируются мной по новейшим переводам произведений Геродота, Псевдо-Скилака, Плиния, а также по известному сборнику В. В. Латышева и другим изданиям. Ссылки при цитировании даны по общепринятой системе: римские цифры указывают книгу, арабские — главу, параграф.

Эта монография в определенной степени подводит итоги 20-летних исследований автора в области античной гео

8

графин и археологии Северного Причерноморья. В связи с этим автор считает своим долгом высказать теплые слова глубокой благодарности за многолетнюю помощь и поддержку своим учителям, коллегам и товарищам по работе. Особая признательность — И. Т. Кругликовой, ответственному редактору книги, а также Л. И. Грацианской и

А. В. Подосинову — взыскательным, но доброжелательным рецензентам. Использованы фотографии автора, а также Ю. В. Мурзина, Н. Н. Никитина и В. А. Суетина, которым также выражается глубокая благодарность.

В заключение хочется сказать, что представляемая на суд читателя книга не была бы написана без постоянной помощи со стороны жены автора — Лидии Николаевны Агбуновой, чей вклад в создание данной книги неоценим и чей труд незримо присутствует во всех главах.

§ 2. Краткая история изучения темы

Интерес к произведениям античных историков и географов стал пробуждаться еще в позднем средневековье. Большое количество их погибло в тяжелые времена средневекового мракобесия. Но в эпоху Возрождения ученые настойчиво отыскивали сохранившиеся рукописи, скрупулезно переписывали их, изучали, комментировали и издавали в появившихся к тому времени типографиях. Так до нас дошли «История» Геродота, «География» Страбона, «Перипл Понта Эвксинского» Арриана, «Естественная история» Плиния Старшего, «Географическое руководство» Клавдия Птолемея и другие сочинения.

Издания XVI—XVIII вв. уже содержат краткие комментарии, в которых высказываются мнения о местоположении тех или иных городов, поселений и других пунктов, указываемых античными авторами в Северном Причерноморье. А. И. Стукий, например, издавая перипл Арриана, попытался нанести на карту Черного моря некоторые населенные пункты [354 ]. Следует упомянуть также о карте Понта Эвксинского, составленной в 1590 г. известным географом А. Ортелисм и изданной в его историческом атласе. На этой карте он также попытался указать местоположение большинства античных городов и поселений Причерноморья.

Но эти исследования носили, как правило, чисто кабинетный характер и не сопровождались попытками отыскать на местности следы локализуемых пунктов.

Однако отдельные путешественники уже в то время предпринимали такие попытки. Так, например, Польский

9

дипломат и путешественник Мартин Броневский в 1578 г. проезжая через Нижнее Поднестровье, осмотрел низовья Днестра с целью отыскать башню Неоптолема и города Никоний и Офиуссу. Но его поиски не увенчались успехом.

Необходимо отметить вышедший в 1782 г. трехтомный труд Ж. Данвиля, посвященный древней географии [316]. Исследователь уделяет определенное место Северному Причерноморью и пытается (опять-таки кабинетным образом) определить местоположение целого ряда городов и поселений.

Время с XVI до конца XVIII в. можно выделить как первый этап в истории изучения античной географии Северного Причерноморья. Он характеризуется в основном робкими кабинетными попытками локализации существовавших здесь населенных пунктов. Уже на первых порах выявились самые различные точки зрения. Поиски археологических памятников практически не проводились.

В конце XVIII в. территория Северного Причерноморья вошла в состав России. Началось интенсивное изучение археологических памятников этого региона. Особое внимание уделялось поискам античных городов и поселений, известных по письменным источникам. Большую роль в этом сыграли известные русские и зарубежные путешественники, оставившие весьма ценные описания и наблюдения: П. С. Паллас, П. П. Сумароков, И. М. Муравьев-Апостол, И. И. Потоцкий, Ф. Дюбуа де Монпере и др. 1247, 248, 174, 320].

Такие крупные античные города, как Ольвия, Херсонес, Пантикапей и некоторые другие, были найдены без особого труда. Их впечатляющие руины сразу же привлекли к себе внимание первых исследователей. А находки среди развалин монет и надписей с названием города тут же

10

снимали вопрос о его местоположении. Никаких серьезных споров не возникало.

Сложнее обстоял вопрос с небольшими городами и поселениями, названия которых не зафиксированы ни на монетах, ни в надписях. Найти их и отождествить с конкретными городищами можно только по данным древних авторов. Тут-то и начались трудности. То в одном, то в другом случае выяснялось, что в письменных источниках имеются противоречия, неясности, расхождения в расстояниях, несоответствия с современной географией. Такие случаи исследователи объясняли, как правило, ошибками античных писателей. Так постепенно стали традиционными вопросы, кто из древних авторов прав, а кто ошибается, каким сведениям можно верить, а какие считать неправильными. В такой ситуации все большее значение уделялось археологическим данным. Но они не могли дать однозначный ответ при локализации этих пунктов.

В первой половине XIX в. интерес к вопросам античной географии Северного Причерноморья нарастал все больше и больше. Этому способствовали два основных фактора. Во-первых, открытие целого ряда античных городищ и поселений неизбежно ставило вопрос о том, как они назывались в древности. А во-вторых, широкое изучение произведений античных историков и географов вело к целенаправленным поискам указываемых в источниках населенных пунктов. Исследования и в том, и в другом направлении

11

вели к единой цели — локализации рассматриваемых объектов: городов и поселений, гаваней и святилищ, рек и островов. Значительный вклад в разработку стоявших проблем в этот период внесли: К. Маннерт, И. А. Стемпковский, П. Дюбрюкс, Г. Келер, П. И. Кеппен, Н. Н. Мурзакевич, Н. И. Надеждин, Ф. Укерт, Г. И. Спасский, И. П. Бларамберг и многие другие ученые [333, 240—243, Q8, 330, 124, 175, 19, 176, 355, 238, 36, 37].

Следует специально отметить одно важное обстоятельство. А. И. Стемпковский, занимаясь локализацией античных населенных пунктов между Днепром и Днестром, высказал очень важные соображения о том, что за прошедшие тысячелетия здесь произошли географические изменения. Он не сомневался в том, что пересыпь и плавни Тилигульского лимана в античное время не существовали, и помещал там гавань города Одесс. При этом ученый отметил, что «подобные изменения видны при устьях всех почти лиманов сей страны» {241, с. 48]. Но этот принципиально важный вывод, к сожалению, остался без должного внимания.

В середине — третьей четверти XIX в. интерес к рассматриваемой теме достиг своего наивысшего предела. К этому периоду относится деятельность таких крупных знатоков древней географии Причерноморья, как П. В. Беккер, Ф. К. Брун, К. Мюллер, К. Нойман, Н. Киперт и др.

П. В. Беккер значительно продвинул вперед решение вопросоз локализации объектов между Днепром и Дунаем и правильного понимания некоторых «темных» мест написаниях античных авторов. Отмечу два принципиально важных вывода ученого. Критикуя отождествление Э. Г. Муральтом острова тирагетов со средней частью пересыпи Днестровского лимана, П. В. Беккер убедительно доказал, что в «древности Днестровский лиман при своем впадении в море имел совершенно другой вид, чем ныне, и что на теперешний остров, лежащий пред устьем, надобно смотреть как на формацию позднейших веков» [25, с. iS8 J. А расхождения древних авторов в определении расстояний в Нижнем Поднестровье П. В. Беккер (один из первых) попытался в отличие от других исследователей объяснить не ошибкой одного из источников, а измерением от разных точек широкого устья Днестровского лимана [25, с. 165—166]. И далее ученый рассуждает о том, что за прошедшие тысячелетия в этом районе произошли значительные географические изменения.

12

Ф. К. Брун по праву считается одним из наиболее значительных исследователей древней географии Причерноморья. Его многолетние исследования, собранные потом в двухтомник «Черноморье»,— заметная веха на длинном пути разработки этой темы [45 ]. Это издание и до сих пор не потеряло своего значения.

Особо следует отметить фундаментальные труды К. Мюллера, одного из крупнейших специалистов по античной географии: свод произведений древних географов, издания отдельных крупных сочинений, альбом карт, составленных по данным источников [337 ]. В своих комментариях и картах ученый рассмотрел многие важные источниковедческие проблемы и локализовал практически все античные города и поселения Северного Причерноморья. Эти труды до сих пор важны для изучения античной географии вообще и Северного Причерноморья в частности.

Серьезным вкладом в разработку многих рассматриваемых вопросов были обобщающая монография К. Ноймана [338 ] и альбом карт Г. Киперта, составленных по данным античных авторов [329].

Из более частных исследований отметим также принципиально важный вывод А. С. Уварова. Рассматривая археологические памятники междуречья Днепра и Дуная, он локализовал город Одесс на левом берегу устья Тилигульского лимана и подчеркнул, что «в древние времена лиман соединялся с морем и составлял удобную гавань для кораблей» [261, вып. 2, с. 143].

Нельзя не отметить опубликованную в 1870 г. обширную работу К. К. Герца о топографии современного Таманского полуострова, не утратившую своего значения до сих пор. Изучая эту местность, ученый пришел к выводу, что «в эпоху классической древности она во многих отношениях имела совершенно иной вид, чем ныне. Никакие местности не подвергаются столь частым изменениям, как дельты больших рек. На Таманском же полуострове к изменениям местности, происшедшим вследствие изменения речных русел, Засорения старых речных ложбин, образования новых русел и влияния морских вод, присоединились еще изменения земной поверхности вследствие многочисленных вулканических извержений, обративших на себя особое внимание всех естествоиспытателей» [73, с. 195—196). Ясно понимая, что здесь произошли весьма значительные географические изменения, К. К. Герц, один из первых археологов, обратился к представителям геолого-географических наук.

13

К последней трети XIX — началу XX в. относится деятельность таких известных исследователей древностей Северного Причерноморья, как П. О. Бурачков, М. О. Поночевный, ф. А. Браун, Ю. А. Ку-лаковский, Э. Р. Штерн, A. Л. Бертье-Делагард, С. Д. Пападимитриу,B. И. Гошкевич и многие другие [46—48, 201, 38, 142, 283, 192, 193, 76, 77]. В их работах рассматриваются произведения античных авторов, проблемы локализации целого ряда населенных пунктов.

Крупнейшим событием было издание В. В. Латышевым в 1893—1906 гг. свода «Известия древних писателей греческих и латинских о Скифии и Кавказе» [147]. Этот свод открыл широкие возможности и дал мощный импульс для дальнейшей разработки рассматриваемой темы. Его исключительно важное значение для развития историко-географических исследований трудно переоценить и сегодня. Отмечу также, что В. В. Латышев приложил к этому изданию составленные им карту Европейской Сарматии по Птолемею и карту Причерноморья, где локализовал указанные античными авторами населенные пункты.

Кроме того, перу В. В. Латышева принадлежат другие фундаментальные исследования, а также серия статей по конкретным историко-географическим вопросам, собранная потом в известном сборнике «ΠΟΝΤΙΚΑ» [148 ].

Другим крупнейшим событием был выход в 1925 г. капитального труда М. И. Ростовцева «Скифия и Боспор. Критическое обозрение памятников литературных и археологических» [217]. Здесь достаточно полно и всесторонне охарактеризованы сведения античных авторов о Северном Причерноморье, рассмотрены важные источниковедческие вопросы, сделан целый ряд основополагающих выводов. Вместе со сводом В. В. Латышева это неустареьающее в

14

целом исследование М. И. Ростовцева сохраняет свое исключительно важное значение до сих пор.

Интересующие нас вопросы М. И. Ростовцев исследовал и в других своих работах, которые также внесли большой вклад в разработку этой темы [214—216].

В целом время с конца XVIII по начало XX в. характеризуется интенсивным накоплением археологических данных и пристальным вниманием к изучаемой теме. Сопоставляя письменные и археологические источники, исследователи пытались локализовать указываемые древними авторами города, поселения и другие объекты и отождествить с конкретными археологическими памятниками. Но на их пути стояли следующие основные трудности.

1. «Темные» места в описаниях античных авторов.

2. Существование нескольких различных по длине древнегреческих стадиев.

3. Отсутствие необходимых археологических данных.

Понимая «темные» места в сведениях античных авторов субъективно, каждый по-своему, измеряя расстояния различными стадиями, по-разному учитывая изгибы береговой линии, ученые «увеличивали» или «уменьшали» указываемый путь и приходили к самым противоречивым результатам. Нередко один и тот же пункт искали в пятишести, а то и десяти различных местах. Накапливающиеся археологические данные показывали несостоятельность то одной, то другой точки зрения.

Но для окончательного решения вопроса во многих случаях их было недостаточно.

Горячие споры и продолжительные оживленные дискуссии во второй половине XIX в. постепенно утихли к концу столетия. Внимание к этим проблемам заметно ослабевало. К уже высказанным гипотезам и догадкам трудно было добавить что-либо новое. Так, в начале XX в. источниковедческая база оказалась исчерпанной. Исследователи ясно осознавали необходимость проведения широких целенаправленных археологических исследований.

Однако выводы И. А. Стемпковского, П. В. Беккера, К. К. Герца, М. О. Поночевного, Л. П. Колли и других ученых относительно изменений географического облика Северного Причерноморья за прошедшие тысячелетия, к сожалению, оставались без должного внимания.

Но необходимость привлечения данных геолого-географических наук ощущалась все больше и больше. Это особенно наглядно показано в вышедшей в 1929 г. небольшой работе С. Ф. Войцеховского с очень показательным назва-

15

кием «Опыт восстановления рельефа Таманского полуострова применительно к эпохе Страбона и позднейшему времени» [57]. Отметив, что «еще покойный академик К. К. Герц особенно подчеркивал мысль, что восстановление истинной картины Таманского полуострова, приуроченной к античному периоду времени, невозможно без учета геологических факторов, действовавших на протяжении тысячелетий и тем самым изменявших первоначальный рельеф полуострова...», исследователь привлекает доступные ему данные и предпринимает серьезную попытку дать палеогеографиескую реконструкцию дельты Кубани для античного времени, а также локализовать указываемые здесь древние города и другие объекты.

В других районах географические изменения были менее заметны, чем на Таманском полуострове, и особенно не привлекали к себе внимание исследователей.

В 1930—1931 гг. К. Э. Гриневич провел в районе Херсонеса широко нашумевшие тогда археологические исследования [84 |. И, хотя результаты этих исследований не подтвердились, они сыграли свою роль в развитии подводной археологии и решении связанных с ней историко-географических вопросов.

В предвоенные годы развернулась бурная деятельность И. А. Орбели, который по праву считается основоположником советской подводной археологии [185]. Он успел провести целый ряд разведочных исследований и составил многолетнюю перспективную программу развития подводной археологии. Одна из первоочередных задач этой программы — составление гидроархеологической карты СССР. Но смерть И. А. Орбели в годы войны помешала претворению в жизнь этой обширной программы.

16

В целом допоенный период характеризуется накоплением археологических данных, необходимых для дальнейшего решения историко-географических проблем.

В послевоенные годы в Северном Причерноморье широко развернулись археологические раскопки и разведки античных городищ и поселений. Полученные материалы дали достаточно ясное представление об исследуемых памятниках: размерах, времени основания, экономической направленности, основных этапах исторического развития, конце существования и т. д. Основываясь на имеющихся данных, исследователи проверили в основном методом сравнения и исключения многочисленные гипотезы о локализации целого ряда указанных в источниках населенных пунктов. Одни гипотезы подтвердились, другие были отвергнуты. Постепенно отождествление большинства небольших городов с конкретными городищами стало общепринятым.

Но после этого оставалось немало городов, поселений и других объектов, локализация которых была еще спорной или неизвестной вообще. В особенности это относится к Северо-Западному Причерноморью. Затруднения объяснялись двумя основными причинами: 1) наличием «темных» мест в сведениях античных авторов, 2) отсутствием в указанных местах каких-либо следов древних населенных пунктов.

Разработка конкретных историко-географических проблем практически прекратилась. Имеющихся письменных и археологических данных, оказалось недостаточно. Исследования в этом направлении зашли в тупик.

Ключ к решению этих проблем дала палеогеография. Но исследователи не сразу пришли к этому пониманию. Да и наука еще не располагала достаточной источниковедческой базой.

В середине 50-х годов П. В. Федоров, основываясь на наблюдениях археологов о затопленных объектах в прибрежной части некоторых античных городов, пришел к выводу, что во второй половине I тысячелетия до н. э. уровень Черного моря был ниже современного на несколько метров. Это явление он назвал фанагорийской регрессией, по имени города Фанагория, где наиболее очевидны свидетельства более низкого уровня моря. После фанагорийской регрессии уровень моря стал повышаться и примерно в середине I тысячелетия н. э. по схеме П. В. Федорова, приблизился к современному. Исследователь назвал это повышение нимфейской трансгрессией, по имени города Нимфей, где были обнаружены наиболее наглядные доказа

17

тельства. Разработанная П. В. Федоровым кривая изменения уровня Черного моря на протяжении многих лет уточнялась им самим и другими исследователями с учетом новейших данных и в уточненном виде вновь опубликована в его обобщающей статье [262].

Во второй половине 50-х — 60-х годах под руководством В. Д. Блаватского в Северном Причерноморье развернулись широкие планомерные подводные археологические исследования. Они дали важные результаты развития подводной археологии и решения конкретных археологических и историко-географических вопросов [32 ].

В то же время широкие археологические и геолого-географические исследования, проводившиеся параллельно и независимо, значительно обогатили источниковедческую базу и подготовили почву для комплексных исследований на стыке историко-археологических и геолого-географичеСких дисциплин.

Заслуга проведения одних из первых таких комплексных исследований принадлежит В. В. Лапину. Возобновив раскопки на современном острове Березань, он детально изучил топографию существовавшего здесь наиболее раннего в Северном Причерноморье древнегреческого поселения, привлек материалы геологических исследований и доказал, что остров Березань в древнегреческий период был полуостровом [143, 144, с. 129—137].

Выводы В. В. Лапина были развиты в специальной статье А. Н. Щеглова [285]. На протяжении многих лет А. Н. Щеглов проводил комплексные историко-археологические и палеогеографические исследования в Северо-Западном Крыму, которые дали весьма существенные результаты [288, с. 13—28].

В последние десятилетия комплексными палеогеографическими исследованиями, подводными археологическими работами и связанными с ними проблемами занимается К. К. Шилик [275—278 ]. Следует отметить также исследования Б. Г. Петерса, В. И. Кадеева, С. Д. Крыжицкого, М. И. Золотарева, А. С. Голенцова, В. Н. Таскаева, А. С. Островерхова, С. Б. Охотникова, В. В. Назарова и многих других ученых [168, 117, 110, 111, 75, 181, 207 и др. ].

Большое место изучению географической среды уделяется в работах В. Д. Блаватского, Н. И. Сокольского, И. Т. Кругликовой и других исследователей античной археологии Северного Причерноморья [30, 237, 135].

Важной вехой в историко-географических исследованиях были работы П. О. Карышковского [121—123],

18

В последние 20 лет мне посчастливилось во многом благодаря П. О. Карышковскому заниматься вопросами античной географии Северного Причерноморья. В этих исследованиях стало возможным, основываясь на работах моих предшественников, широко применить метод комплексного изучения письменных, археологических и палеогеографических источников. В результате удалось решить целый ряд конкретных историко-географических вопросов. Для решения некоторых из них потребовалось провести целенаправленные подводные археологические исследования.

Комплексные исследования последних десятилетий показали, что за последние тысячелетия в Северном Причерноморье произошли географически серьезные изменения, с которыми нельзя не считаться. Именно вследствие этих изменений появились значительные трудности на пути решения многих проблем античной географии этого региона. Для устранения появившихся трудностей и всестороннего изучения рассматриваемых проблем необходимо широкое привлечение данных палеогеографии и построение палеогеографических реконструкций отдельных участков побережья и в итоге — создание палеогеографической карты всего Северного Причерноморья.

В последние годы интерес к произведениям античных авторов и историко-географическим проблемам Северного Причерноморья заметно возрос. Появились обобщающие работы Л. И. Грацианской, А. И. Доватура, Д. П. Каллистова и И. А. Шишовой, И. А. Куклиной, А. А. Нейхардт,

A. В. Подосинова, Б. А. Рыбакова, М. В. Скржинской, отдельные исследования И. И. Вдовиченко, С. Г. Колтухова,

B. Г. Зубарева, А. А. Масленникова, Б. Н. Мозолевского и многих других исследователей 182, 94, 141, 179, 199, 200, 222, 228, 51, 112, 254].

В настоящее время в Северном Причерноморье широко развернулись как археологические, так и геолого-географические исследования. Они приносят интересные, нередко — принципиально важные результаты, которые создают надежную источниковедческую базу для дальнейшего решения многих проблем древней истории и географии Причерноморья.

Таким образом, комплексные изучения письменных, археологических и палеогеографических источников в последние десятилетия сдвинули с мертвой точки решение многих сложных, крайне запутанных проблем античной географии Северного Причерноморья. В раз

19

работке этой темы наметился коренной перелом. Перед учеными открылись новые широкие возможности для дальнейших, более углубленных исследований на новом уровне знаний, на стыке гуманитарных и естественных наук.

§ 3. Общая характеристика источников

Исследования последних десятилетий убедительно показали, что правильное и наиболее полное решение многих проблем античной географии возможно только при комплексном изучении письменных, археологических, палеогеографических, картографических и других источников. Именно этот метод исследований на стыке гуманитарных и естественных наук лежит в основе наших работ. В нем — залог успеха.

Вкратце ознакомимся с имеющейся источниковедческой базой. Начнем с письменных источников.

Сведения античных авторов о Северном Причерноморье и прилегающих к нему районах подробно рассматриваются в следующей главе. Поэтому здесь я ограничусь только их общей оценкой.

В предыдущие десятилетия письменные источники были основными, а зачастую — и единственными данными о том или ином вопросе античной географии рассматриваемого региона. И им, как правило, безоговорочно доверяли. Позже в этих описаниях выявились «темные места», противоречия и расхождения с данными археологии и современной географией. Древних авторов стали обвинять во всевозможных ошибках, неточностях, незнании описываемой местности, путанице, выдумках и даже в заведомых фальсификациях, о чем мы уже говорили. Из одной крайности исследователи ударились в другую. Потом началось время трезвого критического подхода, скрупулезного изучения конкретных сведений античных историков и географов, сопоставления их с другими имеющимися данными, выявления причин тех или иных неясностей, противоречий и расхождений. И теперь можно смело утверждать, что древние авторы добросовестно и в основном правильно и довольно точно описывали побережье Понта Эвксинского. Конечно, здесь встречаются ошибки, неточности, расхождения и т. д. Но в таких случаях необходимо искать причины таких ошибок, а не спешить с обвинениями в адрес античного автора и обобщениями о недостоверности и ненадежности письменных источников. Главное — разо

20

браться и правильно понять и объяснить рассматриваемые сведения.

Другую основную категорию наших источников составляют археологические данные.

В последние десятилетия в Северном Причерноморье ведутся достаточно широкомасштабные исследования многих античных городов и поселений. Результаты многолетних раскопок и разведок дают возможность довольно детально проследить основные этапы исторического развития древнегреческих центров этого региона. Сопоставление письменных и археологических данных позволяет полнее понять то или иное сообщение античного автора, точнее продатировать его, «увязать» с конкретной исторической ситуацией и т. п.

Особое значение в этом плане приобретают материалы подводных археологических раскопок и разведок, так как в результате происшедших палеогеографических изменений целый ряд городов и поселений частично или иногда полностью оказался под водой.

Если многолетние полевые наблюдения создали богатейшую источниковедческую базу, которая позволяет решать многие историко-археологические вопросы, то подводная археология у нас находится, к сожалению, в плачевном состоянии. Дело в том, что в нашей стране до сих пор нет специального академического структурного подразделения, которое занималось бы подводными археологическими исследованиями. А необходимость его создания настолько очевидна и давно назрела, что и говорить об этом излишне.

Одна их самых насущных задач подводной археологии — создание карты затопленных городов, поселений, маяков, храмов и других археологических объектов. Такая карта позволила бы продвинуть решение целого ряда историко-географических проблем, полнее и правильнее понять и осветить конкретные вопросы античной географии Северного Причерноморья. А из-за ее отсутствия приходится в каждом конкретном случае при решении той или иной проблемы античной географии проводить комплексные исследования, в том числе — и подводные археологические работы.

Палеогеографические источники в последние десятилетия приобретают все большее значение в изучении проблем античной географии. Поэтому остановимся на их характеристике более детально.

В настоящее время в результате многолетних палеогеографических исследований накоплено достаточно необхо

21

димых данных, которые дают возможность получить палеогеографическую реконструкцию того или иного района Северного Причерноморья для античного времени. В первую очередь нас интересуют изменения береговой линии. На этом вопросе и будет сосредоточено основное внимание.

Изменения берегов обусловлены колебаниями уровня Черного моря, тектоникой, абразией, аккумуляцией и другими процессами. Один из ведущих факторов — колебания уровня моря.

В настоящее время специалистами твердо установлено, что уровень Черного моря во второй половине I тысячелетия до н. э. был ниже современного. Это время приходится на период так называемой фанагорийской регрессии. Но вопрос об абсолютной отметке остается спорным. Исследователи дают различные цифры: от 4—5 до 10 м и более [288, с. 15—17; 113, с. 140]. Такие расхождения объясняются тем, что изыскания ведутся разными методами на различных материалах, на неоднородных участках побережья. Мнения всех специалистов сходятся на том, что уровень моря был ниже современного, как минимум на 4—5 м. II. В. Федоров, основатель учения об изменениях уровня Черного моря, в своей последней, обобщающей работе по этой проблеме говорит об отметке 5 — 7 м [262, с. 154]. Таким образом, 5-метровая отметка является общепризнанной. Она подтверждается и материалами подводных археологических исследований. Поэтому при построении палеогеографических реконструкций для большей достоверности мы будем исходить именно из отметки минус 5 м.

Уровень Черного моря был неразрывно связан с уровнем Средиземного моря и Мирового океана. В античное время уровень Средиземного моря и Мирового океана, как показывают исследования специалистов, был ниже современного на несколько метров [335]. При сопоставлении имеющихся кривых колебания уровня этих трех различных бассейнов, разумеется, наблюдаются некоторая асинхронность и небольшие расхождения, обусловленные климатическими и тектоническими особенностями. Оценивая понтийские материалы на общем фоне, можно согласиться с выводом А. Н. Щеглова о том, что «эвстатические колебания уровня Черного моря в интересующее нас время синхронны и довольно близки по значению с колебаниями уровня Средиземного моря и связанного с ними Мирового океана. Однако на разных участках побережья, они, види

22

мо, осложнены региональными и локальными тектоническими движениями» [288, с. 17 ].

Фанагорийская регрессия — одна из фаз послеледниковой трансгрессии Черного моря. Она сменила новочерноморскую трансгрессию и сама, в свою очередь, сменилась нимфейской трансгрессией, за которой последовала корсуньская регрессия, после чего уровень моря поднялся до современного и продолжает постепенно повышаться [276, 262 ].

Такие колебания на фоне общей послеледниковой трансгрессии характерны для Черного моря. Как отмечают специалисты, «главная черта развития Черноморского бассейна — это неравномерный ход трансгрессии, неоднократно прерываемый регрессивными фазами, что позволяет говорить о многовековых эвстатических регрессивно-трансгрессивных циклах, развивающихся на фоне постледниковой трансгрессии. Природа многовековых эвстатических циклов, вероятнее всею, связана с климатическими колебаниями соответствующего порядка. Общий ход послеледниковой трансгрессии Черного моря зависел от изменения уровня Мирового океана» [113, с. 146 ].

Восстановить процесс изменения уровня моря с точностью до столетия пока еще невозможно. Для этого необходимы комплексные целенаправленные исследования на стыке геолого-географических и исторических наук. И большие надежды здесь возлагаются на подводную археологию. В общих чертах же ход трансгрессии достаточно ясен для решения наших задач.

Итак, можно считать достоверно установленным, что во второй половине I тысячелетия до н. э. уровень Черного моря был ниже современного, как минимум, на 5 м. Не исключено, что эта отметка была несколько ниже. Но достаточно убедительных данных нет. Поэтому в дальнейших построениях мы будем основываться на схеме П. В. Федорова. Согласно этой схеме, в последние столетия до нашей эры уровень моря стал постепенно повышаться и к середине I тыс. н. э. приблизился к современному. Это — нимфейская трансгрессия. Затем последовала корсуньская регрессия, в результате которой в XIII—XIV вв. уровень моря понизился до отметки минус 2—3 м. После этого началась новая трансгрессия, продолжающаяся и в настоящее время.

Как мы видим, разница между уровнем Понта Эвксинского в середине I тысячелетия до н. э., и современной отметкой составляет не менее 5 м. Иными словами, за про

23

шедшие 2,5 тыс. лет уровень Черного моря повысился, как минимум, на 5 м. Это означает, что в ходе трансгрессии береговая линия Северного Причерноморья (как и других участков Причерноморья) претерпела существенные изменения.

Как же выглядело Северное Причерноморье в рассматриваемый период? Специалистами разработаны многие вопросы геоморфологии региона [64—71 ]. Но при этом даются слишком общие для наших задач датировки, которые охватывают довольно широкие хронологические диапазоны, нередко выходящие за пределы античного периода. Поэтому нам приходится, опираясь на разработанные специалистами положениями, строить более конкретные палеогеографические реконструкции непосредственно для интересующего нас периода.

Начнем с береговой линии моря. В ходе трансгрессии в результате абразионных и аккумулятивных процессов происходит постоянное изменение морского берега. Разрушающие и образующие силы моря, движимые волнами и течением, постоянно выравнивают береговую линию. Берег размывается с различной скоростью, которая зависит от его строения, прочности породы и других факторов. Для любого исследователя является очевидным и бесспорным тот факт, что в Северном Причерноморье происходит довольно быстрое наступление моря на сушу. Скорость, разумеется, различная. В Северо-Западном Причерноморье, например, обрывистый степной берег разрушается на разных участках со скоростью от 0,5 — 1 м/год до 7 м/год [284 ]. Скалистые берега Крыма разрушаются, конечно же, гораздо медленнее. В древности при более низком уровне моря скорость абразии во всех регионах была, разумеется, меньше.

Соответствующие подсчеты, конечно же, весьма приблизительные, показывают, что за прошедшие 2,5 тыс. лет море уничтожило в Северном Причерноморье довольно значительную полосу берега — от нескольких десятков метров до километра и более. Полученные цифры полностью согласуются с батиметрическими данными.

Проработка крупномасштабных батиметрических карт северной части Черного моря показывает, что 5-метровая изобата проходит на разных участках от нескольких десятков метров до километра и более от берега.

Следовательно, реконструкция береговой линии по 5-метровой изобате будет примерно соответствовать границе побережья для середины 1 тысячелетия до н. э.

24

Второй важный вопрос, который мы рассмотрим, связан с лиманами Северного Причерноморья. Происхождение и история развития этих лиманов изучены достаточно хорошо [67, с. 76—80 ]. Они представляют собой устья рек., затопленные в результате повышения уровня моря. Около

5 тыс. лет назад, согласно схеме 11. В. Федорова, во время новочерноморской трансгрессии уровень Черного моря дважды превышал современную отметку примерно на 2 м. В этот период сформировались все причерноморские и приазовские лиманы и озера.

Во время фанагорийской регрессии, когда уровень моря понизился до отметки не менее минус 5 м, многие лиманы и озера перестали существовать. Сохранились лишь наиболее глубоководные лиманы и озера, но и они стали гораздо мельче и уже.

В ходе нимфейской трансгрессии к середине I тысячелетия н. э., когда уровень моря приблизился к современному, вновь сформировались исчезнувшие лиманы и озера.

Вследствие корсуньской регрессии уровень моря в XIII— XIV вв. понизился до отметки минус 2—3 м. И вновь прекратили существовать мелководные лиманы и озера.

В результате последовавшей трансгресии, продолжающейся и сегодня, сформировался современный географический облик Северного Причерноморья: лиманы, озера, морские заливы, бухты, различные мелководные лагуны. Первое время образовавшиеся лиманы и озера были открыты со стороны моря. Но в последующие столетия большинство из них постепенно отделилось от моря естественными песчаными косами, так называемыми пересыпями, которые образовались под воздействием морских волн. Мелководные лиманы и озера отделены от моря полностью, и лишь наиболее крупные, с большим речным стоком, сохраняют довольно широкое устье, как, например, Днепро-Бугский лиман, или более узкое устье, так называемое гирло, в пересыпи.

Третий важный для нас вопрос связан с палеогеографией дельт таких крупных рек, как Дунай, Днестр, Днепр,' Дон, Кубань. Как показывают многолетние исследования специалистов, в древности эти дельты выглядели иначе. За прошедшие тысячелетия здесь в результате изменения гидрологического режима, повышения уровня моря, тектонических, аккумулятивных и других процессов произошли значительные изменения. Имеющиеся геолого-географические данные в комплексе с письменными и археологическими источниками позволяют с большей или меньшей точностью построить необходимые палеогеографические реконструкции.

25

Итак, мы в самых общих чертах рассмотрели три основных направления палеогеографических изменений в Северном Причерноморье (и других районах Причерноморья) за прошедшие тысячелетия: 1) изменения морского берега в результате повышения уровня моря; 2) изменения в районе лиманов, озер, заливов и других лагун в результате повышения уровня моря, абразионных, аккумулятивных и других геологических процессов; 3) изменения в дельтах крупных рек в результате повышения уровня моря, гидрологических, аккумулятивных, тектонических и других геологических процессов.

Конкретные же палеогеографические реконструкции того или иного района Северного Причерноморья будут даны при рассмотрении побережья.

В последние десятилетия все большее место в историкогеографических исследованиях занимают картографические источники. Античные карты до нас практически не дошли. Зато сохранилось большое количество средневековых карт, в первую очередь — итальянских морских компасных карт Черного моря, так называемых портоланов XIV—XV вв., и других, более поздних карг [129, 130, 340, 341]. На этих картах зафиксирована географическая ситуация периода корсуньской регрессии, когда уровень моря был ниже современного на 2—3 м. А это значит, что зафиксированная на них береговая линия по своей конфигурации очень близка береговой линии середины — второй половины I тысячелетия до н. э., когда уровень моря в результате фанагорийской регрессии был гораздо ниже современного.

Таким образом, средневековые карты являются для нас ценнейшим источником. Они дают возможность получить неоспоримые данные о положении береговой линии в рассматриваемый период, уровня Черного моря, конфигурации лиманов, заливов, дельт рек, характере и тенденции палеогеографических изменений и т. д. А эти опорные данные значительно облегчают построение и проверку палеогеографических реконструкций для различных периодов античного времени.

В этом плане также важны для нас карты Черного моря нового времени, где зафиксированы промежуточные положения береговой линии моря, заливов, лиманов, рек, островов, кос, показано направление течений.

В комплексных исследованиях все больше и больше используются данные геологии, палеонтологии, палеоботаники и других дисциплин.

26

Исследования на стыке гуманитарных и естественных наук с каждым годом приобретают все более широкий размах и приносят весьма существенные, принципиально важные результаты.

§ 4. Древнегреческий стадий

Стадий (стадия) — основная мера длины в Древней Греции — в разных регионах имел различное значение. Аттический стадий, например, равен 177,6, олимпийский— 192, ионийский — 210 м. Современные исследователи в своих расчетах оперируют самыми различными значениями стадия: 149; 157,7; 177,6; 185; 192; 197; 200; 210 м и др. Нет необходимости много говорить о том, что такой значительный разброс в цифрах порождает множество сложностей, вызывает затруднения при конкретных исследованиях, снижает ценность получаемых выводов, затягивает окончательное решение многих важных историко-географических, источниковедческих и других вопросов.

Попытаемся точнее определить значение стадия у основных рассматриваемых здесь античных авторов.

27

Стадий Геродота

Стадий Геродота в оценке различных ученых колеблется в пределах 149—210 м f94, с. 326 ]. Часть исследователей полагают, что Геродот, поскольку он был тесно связан с Афинами, пользовался аттическим стадием, который равен

177,6 м. Другие ученые считают, что «отец истории», будучи уроженцем малоазийского города Галикарнасса, применял ионийский стадий, равный 210 м. А. С. Жебелев считал, что стадий Геродота точно неизвестен и поэтому лучше воздерживаться от пересчета его расстояний. Авторский коллектив издания «Народы нашей страны в “Истории" Геродота» разделяет эту точку зрения и, пересчитывая расстояния, дает две цифры, исходя как из аттического, так и из ионийского стадия.

Можно ли точно определить стадий Геродота? Думается, такая возможность есть. Для этого необходимо сравнить указанные им расстояния с данными других авторов. Наиболее показательным в этом плане является сообщение о долине Боспора Фракийского. По данным Геродота, она равна 120 стадиям (IV, 85). Такую же цифру дает и Полибий (IV^ 43). Стадий Полибия известен. Он равен, как мы увидим далее, 177,6 м. Такой же величины должен быть и стадий Геродота. Следовательно, «отец истории» использовал аттический стадий, равный 177,6 м. При этом вполне возможно, что в каких-то отдельных случаях Геродот использовал источник, в котором фигурирует другой стадий.

Стадий Полибия

Определить стадий Полибия можно благодаря сведениям Страбона. При описании района Аполлонии Иллирийской Страбон сообщает: «Из Аполлонии в Македонию на восток идет Игнатиева дорога, измеренная милями и установленная столбами вплоть до Кипсел и реки Гебра. Длина ее — 535 миль. Если считать милю в 8 стадиев (как это делает большинство), то получится 4280 стадиев. Если же следовать Полибию, который прибавляет к 8 стадиям еще 2 плефра (что составляет 1/3 стадия), то приходится добавить, еще 178 стадиев» (VII, 7, 4).

Аналогичное сравнение расстояний есть и в другом отрывке Страбона: «Все расстояние от Ионического залива у Аполлонии до Византия 7320 стадиев; Полибий, однако, прибавляет еще 180 стадиев, так как он

28

добавляет 1/3 стадия к 8 стадиям и одной мили» (VII, фр. 56).

Римская миля равна, как известно, 1481 м. Отсюда следует, что стадий Страбона и большинства других авторов равен 185 м, а стадий Полибия — 177,6 м.

Стадий Страбона

Только что процитированные сведения Страбона бесспорно свидетельствуют о том, что его стадий равен 185 м. Проверка целого ряда приведенных Страбоном измерений подтверждает эту цифру. Такие расстояния, как, например, от устья Борисфена до Ольвии, от устья Тираса до устья Борисфена, от устья Тираса до Никония, от Истрии до Том, от Карамбиса до Синопы и др., измерены стадием в 185 м [10, с. 131; 12, с. 56—57].

Но не следует искать у Страбона один универсальный стадий. В его обширном компилятивном произведении использованы разновременные и разнохарактерные произведения многих авторов, в которых фигурируют различные стадии.

Например, многие расстояния Страбона практически совпадают с данными Арриана. А в перипле Арриана стадий равен, как мы увидим далее, 157,7 м. Следовательно, в соответствующих отрывках Страбона фигурирует тот же стадий в 157,7 м.

Одним из источников Страбона был и Полибий, стадий которого составляет, как уже говорилось, 177,6 м. Это значит, что в почерпнутых из Полибия сведениях имеется в виду стадий в 177,6 м.

Перерабатывая свои многочисленные источники, Страбон свел воедино собранные сведения без пересчета различных по длине стадиев: 157,7; 177,6 и 185 м. Об этом следует помнить при рассмотрении указанных в «Географии» расстояний.

Необходимо отметить, что Л. В. Фирсов в результате многочисленных сравнений указанных Страбоном расстояний с действительными пришел к выводу, что его стадий равен примерно 157,9 м и что «древнегреческие авторы от Геродота до Арриана имели в виду одну и ту же меру длины, величину которой можно вычислить прежде всего из данных Эратосфена», чей стадий исследователь определяет в 157,7 м [263, с. 164, 166, 168]. Но в расчеты Л. В. Фирсова, к сожалению, вкрались ошибки [10, с. 130; 12, с. 54—56]. Рассматриваемые им примеры

29

бесспорно показывают, что здесь фигурирует стадий длиной в 185 м.

Остальные расчеты Л. В. Фирсова убедительно показывают, что в тех примерах приведенные Страбоном расстояния измерены стадием в 157,7 м.

Стадий Арриана

Величину стадия в кратком и полном перипле Арриана исследователи определяют по-разному: 157,7; 177,6; 185; 197 и 200 м. В последнее время большинство ученых склоняется к цифре 197 м. Эта величина получается из указанного в полном перипле соотношения стадия и мили. Здесь

7,5 стадиев составляют римскую милю, т. е. 1481 м. Такое соотношение подтверждается и прямым сообщением источников. Так, например, в схолиях к «Землеописанию» Дионисия ясно сказано: «Стадий имеет длину, равную гипподрому. Семь с половиной стадиев составляют одну милю» ( § 718; ВДИ, 1948, № 1, с. 261).

Казалось бы, вопрос решен: стадий Арриана равен 197 м. Однако дело обстоит сложнее. При таком пересчете абсолютно все указанные в перипле расстояния между известными, твердо локализованными городами оказываются намного больше действительных.

Для решения этого вопроса пришлось проверить расстояния между указанными в перипле населенными пунктами, местоположение которых точно известно и не вызывает сомнений. Для большей точности взяты сравнительно небольшие отрезки пути. Все измерения проведены по крупномасштабным картам и сверены с данными современной лоции. Расчеты охватывают практически все побережье Понта Эвксинского. Полученные результаты показали, что здесь использован стадий, равный 157,7 м [10, с. 128—129; 12, С. 52—54].

В основе краткого и полного перипла Арриана лежит, как уже говорилось, перипл неизвестного автора эллинистического времени. Поэтому вполне естественно, что здесь использован стадий в 157,7 м, т. е. стадий Эратосфена.

А византийский редактор дошедшего до нас полного перипла Арриана просто перевел имеющиеся стадии в мили по принятому в тот период стандарту 7,5 : 1 (а не 8 : 1 или 8,3 : 1, как, по сообщению Страбона, было принято в античное время). Этим он «удлинил» указанные эллинистическим автором расстояния. Параллельные

30

цифры в милях вводят в заблуждение некоторых исследователей до сих пор. Это приводит к довольно серьезным ошибкам.

Поэтому необходимо еще раз настоятельно подчеркнуть: мы не .должны принимать во внимание пересчет византийского редактора стадии в мили. Этот пересчет не соответствует стандарту античного времени и дает неверную длину стадия. Здесь следует пересчитывать только стадии в километры. Согласно такому пересчету стадий Арриана составляет 157,7 м.

Стадий Птолемея

Стадий Птолемея исследователи определяют также по-разному. Этот вопрос осложняется еще спецификой источника, которые дает нам не линейные измерения, а координаты.

Создавая' свое произведение, Птолемей располагал многочисленными разнохарактерными и разновременными источниками, в которых фигурировали различные стадии, а также римская миля. Разумеется, он не мог пересчитать различные стадии в какой-то один стадий и просто перевел имеющиеся линейные измерения в координаты. Поэтому при работе с данными Птолемея не следует искать один стадий: Здесь фигурирует несколько различных по величине стадиев: 157; 177,6; 185 м и др.

* * *

Итак, мы рассмотрели вопрос о величине стадия основных античных авторов, описывающих рассматриваемый регион. Имеющиеся данные показывают, что в эллинистическое время был распространен стадий Эратосфена, равный

157,7 м. Позже наибольшее распространение получил стадий в 185 м, составляющий восьмую часть римской мили. Стадий в 177,6 м был менее популярен.

Подготовлено по изданию:

Агбунов М. В.
Античная география Северного Причерноморья.— М.: Наука, 1992.— 240 с. 19 ил.— (серия «Страницы истории нашей Родины).
ISBN 5-02-005860-2
© Издательство «Наука», 1992



Rambler's Top100