148
ГЛАВА III
НАЧАЛЬНЫЕ ЭТАПЫ СТАНОВЛЕНИЯ ГРЕЧЕСКОГО ПОЛИСА
1. Раннегреческий полис в свете археологии
В своем капитальном труде «Греческий полис как историко-географическая проблема Средиземноморья» немецкий историк Кирстен решительно утверждает, что полис как особый тип поселения возник в Греции в начале II тыс., с приходом первой волны «индогерманских» племен. Его первоначальной формой была цитадель — «ахейский Herrenburg». Вторгшиеся на Пелопоннес дорийцы сразу же переняли у своих предшественников этот способ поселения. Они вытеснили ахейскую знать из ее укрепленных гнезд и сами в них обосновались. Вследствие этого «зона распространения полиса в I тыс. до P. X. совпадает с зоной микенского типа поселения; там, где была жива микенская традиция, развился полис также в... политическом смысле слова»1.
Полис, по Кирстену, всегда был центром, из которого правящая элита осуществляла свое господство над этнически чуждыми ей жителями сельской округи. Отличие полиса архаического,
1 Kirsten Ε. Die griechische Polis als historisch-geographisches Problem des Mittelmeerraumes. Bonn, 1956. S. 45. Аналогичный подход к проблеме встречается и у других западных историков. См.: Schuchhardt С. Hof, Burg und Stadt bei Germanen und Griechenen // Neue Jahrbüch. f. klassische Altertum. 1908. Bd. XXI. S. 309 f.; Busolt G. Griechische Staatskunde. Hauptteil I. München, 1920. S. 153; Glotz G. La cite grecque. Paris, 1928. P. 12 s. Ср.: Tritsch Fr. Die Stadtbildungen des Altertums und die griechische Polis // Klio. 1928. Bd. 22. H. 1/2; Martin R. L'urbanisme dans la Grece antique. Paris, 1956. P. 76.
149
или дорийского, от полиса микенского состоит лишь в изменении численности этой элиты. На место одного владыки-хозяина цитадели, с приходом дорийцев и падением микенских государств, становится целое сословие правящей знати (aristokratische Genossenschaft), которое в совокупности и образует население раннего полиса2.
Нетрудно заметить, что Кирстен упрощает и схематизирует весьма сложный вопрос становления греческого полиса, сводя все многообразие его реальных путей к одной единственной линии развития. Едва ли случайно то пренебрежение к археологическому материалу, которое историк выказывает в своей работе (данные раскопок привлекаются лишь от случая к случаю и нигде не составляют единой связной картины). Ведь именно археология ясно показывает, что первые столетия так называемых «темных веков» ознаменовались почти абсолютным разрывом микенских градостроительных традиций. Об этом свидетельствует прежде всего резкое сокращение общего числа поселений на территории как материковой, так и островной Греции. Как мы уже говорили, данные раскопок, взятые во всей своей совокупности, заставляют думать, что основная часть населения страны в это время или постоянно кочевала с места на место, или ютилась по незначительным «хуторам» и деревушкам, от которых не осталось никаких следов. В огромном большинстве случаев между поселениями микенского времени и сменяющими их поселениями протогеометрического или геометрического периодов наблюдается значительный хронологический разрыв, составляющий в некоторых местах до двухсот лет и более3. Но особенно показателен уже отмечавшийся выше факт абсолютного запустения крупнейших микенских цитаделей. Следы их вто-
2 Kirsten Ε. Die griechische Polis... S. 87.
3 Hope Simpson R. A Gazetteer and Atlas of Mycenaean Sites. London, 1965,passim; Snodgrass A. M. The Dark Age of Greece. Edinburgh, 1971. P. 363; Desborough V.R. d'A. The Greek Dark Ages. London, 1972. P. 263; 'Snodgrass A. M. The Rise of the Polis. The Archaeological Evidence // The Ancient Greek City-State / Ed. Μ. H. Hansen. Copenhagen, 1993. P. 30-40.
150
ричного использования (обычно в качестве священного участка — темена) встречаются лишь в немногих местах и, как правило, относятся к весьма позднему времени (не ранее VIII—VI вв.), что явно идет вразрез с основной тезой Кирстена4.
Раннегреческий полис в том его виде, в котором он представлен немногочисленными дошедшими до нас памятниками градостроения гомеровской эпохи, типологически весьма далек от классической микенской цитадели. Присущий ему способ архитектурной организации пространства наглядно свидетельствует о радикальной перестройке, пережитой греческим обществом в XII—X вв. Особый интерес представляет в этом плане материал, добытый английскими и турецкими археологами во время раскопок в эолийской Смирне5. Само расположение этого городка на полуострове у входа в удобную, защищенную от ветра, бухту позволяет считать ее первым образцом нового типа поселения, характерного для колонизационной зоны Малой Азии. Как было уже сказано, греческая колония возникла здесь еще в X в. В следующем IX столетии она была обнесена стеной из кирпича-сырца на каменном цоколе (площадь расположенного в черте стен поселения в это время составляла 3,2 га). Стены Смирны в дальнейшем неоднократно перестраивались: второе оборонительное кольцо было возведено во второй половине VIII в., третье — самое мощное из всех — незадолго до разрушения города лидийцами во второй половине VII в. (Ил. 21). Открытие городской стены Смирны, восходящей к столь раннему времени, для многих было полнейшей неожиданностью, так как оп-
4 Так обстояло дело, например, в Афинах. См.: Hill Th. The Ancient City of Athens. London, 1953. P. 135. Ср.: Holland L. B. The Hall of the Athenian Kings// AJA. 1939. Vol. 43, 2. P. 297 f.
5 Cook J. M. and Nicholls R. V. Old Smyrna... // BSA. 1958-1959. № 53-54; Akurgal E. 1) Die Kunst Anatoliens von Homer bis Alexander. Berlin, 1961. S. 9 f.; 2) Early period and Golden Age of Ionia // AJA. 1962. Vol. 66, 4. P. 370 ff; *3) Alt-Smyrna. I. Wohnschichten und Athenatempel. Ankara, 1983. S. 11—32, Taf. 4-25; 'Nicholls R.V. Early Monumental Religious Architecture at Old Smyrna // New Perspectives in Early Greek Art / Ed. by D. Buitron-Oliver. Hanover-London, 1991. P. 151-155.
151
21. Смирна: 1 — древнейшие городские укрепления.
Середина IX в. до н. э.; 2 — городская стена второй половины VIII в. до н. э.
152
ровергало прочно утвердившееся в науке представление, согласно которому первые укрепления такого типа появились в Греции лишь в конце VI в., до этого же единственной формой фортификационных сооружений были стены акрополей6. Дома Смирны II и III (т. е. IX-VIII вв., согласно периодизации Акургала), представляют собой в высшей степени примитивные постройки (Ил. 22) из кирпича-сырца с соломенной или тростниковой крышей, прямоугольной или овальной формы и очень небольшие по размерам (как правило, однокомнатные)7. Судя по сохранившимся фундаментам и остаткам стен, расположение этих домов до кардинальной перестройки города во второй половине VII в. не было подчинено никакому определенному плану и этим близко напоминает беспорядочную застройку Карфи и других критских поселений более раннего времени. Так же, как и там,
22. Смирна. Реконструкция домов и толоса. Вторая половина VIII в. до н.э. (по Р. В. Николльзу)
6 Gerkan Α. von. Griechische Städteanlagen. Berlin-Leipzig, 1924. S. 17 f.; Tritsch Fr. Die Stadtbildungen... S. 70; Kirsten E. Die griechische Polis... S. 52; Starr Ch. G. The Origins of Greek Civilization, 1100-650 B.C. New York, 1961. P. 252, 340. О стенах Смирны см.: Nichotts R. V. Old Smyrna: The Iron Age Fortifications and Associated Remains on the City Perimeter// BSA. 1958-1959. № 53-54. P. 35 ff. Ср.: Martin R. L'urbanisme dans... P. 192.
7 Akurgal E. Die Kunst... S. 9 f.
153
дома Смирны лепятся вплотную друг к другу, образуя подобие пчелиных сот или колонии кораллов. Здесь нет места ни для приусадебного участка, ни даже для порядочного двора. Улицы представляют собой узкие проходы между блоками домов, рассчитанные от силы на одного человека8. В целом городская застройка древней Смирны отличается поразительным однообразием и свидетельствует о довольно низком жизненном уровне массы граждан (по удачному выражению Ханфмана, она — вполне «демократична»)9. Никаких сооружений общественного характера, ничего похожего на царский дворец или пританей среди построек этого времени не обнаружено10. Возможно, это объясняется тем, что раскопки не были доведены до конца: вся юго-западная часть поселения осталась необследованной. По этой же причине мы не можем сказать в настоящее время ничего определенного о местонахождении смирнинской агоры11. Уже сейчас ясно, однако, что в городе не было акрополя в обычном понимании этого слова. Храмы и другие общественные здания, если они были в Смирне геометрического периода, должны были стоять прямо среди домов горожан.
В какой-то мере пробелы, имеющиеся в наших представлениях об этом типе раннегреческого поселения, позволяет восполнить открытое сравнительно недавно (в 1960 г.) городище Загора на о-ве Андрос, относящееся примерно к тому же време-
8 См. план раскопа, приложенный к статьям Кука и Никкольза в BSA (Cook J.M., Nicholls R. V. Old Smyrna...). Ср.: Drerup R. 1) Griechische Baukunst in geometrischer Zeit // Archaeologia Homerica. Bd. II. Kap. О. Göttingen, 1969. S. 97; 2) Griechische Architektur zur Zeit Homers // AA. 1964. H. 2. S. 212.
9 Hanfmann G. M. A. Ionia, leader or follower? // Harvard Studies in Classical Philology. 1953. Vol. 61. P. 6. Ср.: Akurgal E. 1) Die Kunst... S. 11; 2) Early period... P. 340.
10 Ср.: Akurgal E. Die Kunst... S. 13. Древнейший храм был построен в Смирне лишь в VII в., после землетрясения, разрушившего город (Cook J. and Nicholls R. V. Old Smyrna... P. 15, 124).
11 Ср.: Cook J. M. Old Smyrna, 1948-1951 // BSA. 1958-1959. № 53-54. P. 16 и рис. 3.
154
ни, что и Смирна (IX—VIII вв.)12. Здесь на небольшом (площадью приблизительно в 6,2 га) плато, защищенном с трех сторон крутыми обрывами, а с четвертой (восточной) стеной, было найдено 33 прямоугольных помещения различной величины (Ил. 23). В южной части раскопа, там, где, по предположениям археологов, должен был находиться центр поселения, обнаружен фундамент небольшого храма, стоявшего особняком в некотором отдалении от других построек. Расположенный напротив жилой комплекс, напоминающий в плане букву «Н», возможно, был когда-то царским «дворцом». Такого мнения придерживается, например Дреруп, который проводит довольно убедительные сопоставления отдельных частей этой постройки с основными элементами дворца Одиссея в его описании у Гомера13. Особый интерес представляет центральное квадратное в плане помещение этого комплекса. Вдоль его стен были устроены каменные скамьи, на которых, очевидно, восседали царские сотрапезники во время пиршеств, столь обычных в гомеровской поэзии. Если эта догадка в какой-то мере оправдана, то можно считать, что Загора дает нам первый и пока единственный образец постройки дворцового типа за весь гомеровский период14. Основная часть поселка, расположенная к северу от дворца, представляет конгломерат жилых домов, построенных без всякой видимой системы, вплотную друг к другу, вследствие чего практически невозможно определить, где кончается один и начинается другой. В сущности, это — тот же самый ульевидный тип застройки, что и в Смирне, рассчитанный на размещение возможно большего
12 Kampitoglou A.—Coulton J. J. Άνασκαφαί Ζαγοράς "Ανδρου // Αρχαιολογική Έφημηρίς. 1970. Ρ. 154 ff.; Ewin Μ. New letters from Greece //AJA. 1968. Vol. 72, 4. P. 381; Drerup R. Griechische Baukunst... S. 130. Cambitoglou A. et alii. Zagora. 1. Sydney, 1971;. 'Ekschmitt W. Die Kykladen. Bronzezeit, Geometrische und Archaische Zeit. Mainz a. Rhein, 1993. Zagora auf Andros. S. 159-173.
13 Drerup H. Griechische Baukunst... S. 130.
14 Ср.: Ленцман Я. А. Рабство в микенской и гомеровской Греции. М., 1963. С. 222 сл.
155
23. Загора на Андросе. План поселения с храмом в центре
156
числа годных для жилья помещений на крайне ограниченной площади. Различие между Загорой и Смирной вытекает лишь из разницы в местоположении этих двух поселений: если первое занимало надежно укрепленную самой природой возвышенность и для того, чтобы обеспечить его обитателям полную безопасность, потребовалось лишь минимальное вмешательство человеческих рук (постройка стены на восточном краю поселка), то второе, находясь на открытом со всех сторон пологом мысу, нуждалось в более основательной системе оборонительных сооружений, каковой и стала опоясывающая весь город кирпичная стена с башнями и воротами.
Совершенно иной тип поселения, пока что не находящий себе прямых аналогий среди уже известных памятников гомеровской эпохи, представляет открытое в 50-х годах и датируемое временем господства зрелого геометрического стиля (VIII в.) городище Эмпорио на Хиосе15. Работавшая здесь английская экспедиция под руководством Бордмэна раскрыла фундаменты примерно 50 домов, разбросанных по склонам довольно высокого (230 м над уровнем моря) холма. Вершина холма была обнесена низкой стеной. Здесь были найдены две каменные постройки, своими размерами значительно превосходящие почти все прочие дома города (Ил. 24). В одной из них Бордмэн видит храм Афины, вдругой, которую он условно назвал «Megaron Hall», дворец правителя16. Эта последняя идентификация представляется нам недостаточно обоснованной. Судя по описанию в статье Бордмэна иЧфиложенным к ней планам, Megaron Hall мог быть чем угодно: пританеем, мужским домом, еще одним храмом. Никаких специальных признаков, которые позволили бы считать ее «царским дворцом», эта постройка, по-видимому, не имела. К тому же среди домов «нижнего города» был обнаружен еще один мегарон, своими размерами едва ли не превосхо-
15 Boardman J. Excavations in Chios, 1952-55. Greek Emporio // BSA. 1967. Suppl. VI; Drerup H. Griechische Baukunst... S. 49 f.
16 Boardman J. Excavations in Chios... P. 250; 'Idem. The Greeks Overseas: their early colonies and trade. London, 1988. P. 31 ff.
157
24. Эмпорио на Хиосе. План поселения
158
дящий первый 17. С наибольшей долей вероятности мегарон на акрополе можно трактовать как святилище18. Окруженная стеной площадка, на которой находились оба храма (площадь около 2500 м2), могла использоваться и как священный участок (темен), и как агора, и, конечно, не в последнюю очередь, как убежище для жителей поселка, занимающего склоны холма. По предположению Бордмэна, еще одна агора, выполнявшая чисто коммерческие функции, должна была находиться у подножия акрополя, на берегу, неподалеку от бухты, служившей в древности местом причала кораблей19.
Находки английских археологов в Эмпорио представляют тем большую ценность и интерес, что пока еще это — едва ли не единственный для столь раннего времени образец той, по-видимому, достаточно широко распространенной категории поселений, которую Фукидид (I, 5, 2) определяет в своей «Археологии», как πόλεις άτειχίσται και κατά κώμας οϊκουμέναι («полисы, неукрепленные и заселенные по деревням»)20. До открытия городской стены в Смирне было принято считать, что именно этот тип поселения, представляющий собой комбинацию укрепленной цитадели—акрополя с неукрепленным «нижним городом», безраздельно господствовал на протяжении всего древнейшего периода греческой истории (вплоть до начала греко-персидских войн) как в зоне ионийской колонизации, так и в балканской метрополии21. Лишь после раскопок Кука и Акургала стало
17 Boardman J. Excavations in Chios... P. 40 f.
18 Drerup H. Griechische Baukunst... S. 10 f.
19 Boardman J. Excavations in Chios... P. 253.
20 Афины оставались «открытым городом», по крайней мере, вплоть до времени Писистрата, так же, как и многие другие значительные центры материковой и островной Греции. См.: Busolt G. Griechische Staatskunde. I. S. 160; Judeich V. Topographie von Athen. München, 1931. S. 52 f.; Martin R. L'urbanisme dans... P. 190.
21 См. литературу, указанную в прим. 6. Никкольз (Nicholls R. V. Old Smyrna... P. 115) называет еще ряд укрепленных поселений, аналогичных Смирне и относящихся примерно к тому же времени. Старр (Starr Ch. G. The Origins... P. 252, n. 1), однако, ставит под сомнение большую часть
159
ясно, что эта гипотеза нуждается в существенных поправках. Эмпорио интересно также и тем, что, в отличие от синхронных с ним археологических комплексов в Загоре и Смирне, политический и религиозный центр поселения, которым можно считать свободную площадку с двумя храмами на вершине акрополя, здесь четко обособлен от его жилых «кварталов». Правда, данные раскопок не позволяют говорить с полной уверенностью о функциональном назначении этого пространства. Достаточно определенно здесь выражены лишь оборонительная и религиозная функции. О функции политической, т. е. о том, что это место служило для народных собраний жителей поселка, можно лишь догадываться, используя более известные исторические аналогии22.
В связи с этим следует заметить, что среди идентифицированных построек геометрического периода единственным видом общественных зданий являются храмы. Нам известно пока лишь одно, но весьма знаменательное исключение из этого правила. Едва ли случайно, что местонахождением его является остров Крит — этот давний очаг и рассадник идей урбанизма в эгейском бассейне.. Здесь, в Дреросе (Восточный Крит) был открыт в 1935-36 гг. древнейший на территории Греции памятник гражданской архитектуры, свидетельствующий о зарождении как города и как государства в одно и то же время23. (Ил. 25).
приведенных им примеров. Ситуация в целом остается пока неясной, так как в большинстве случаев не удается точно определить характер обнаруженных в том или ином месте фортификационных сооружений. Археологи не могут сказать с уверенностью, что перед ними — городская стена или же просто ограда акрополя. Нередко, по-видимому, то и другое практически совпадает, так как весь «город» умещается на площадке акрополя. См.: Scranton R. L. Greek Walls. Cambridge, 1941. P. 137, η. 1; Winter F. Ε. Greek fortifications. London, 1971. P. 5 f., 54 f., 289 f.
22 Ср.: Martin R. Recherches sur l'agora grecque. Paris. 1951. P. 124 s.
23 Effenterre H. van, Demargne P. Recherches à Dréros // BCH. 1937. T. 61. P. 10 s.; Renard L. Notes d'architecture proto-géométrique et géométrique en Crète // L'Antiquité Classique. 1967. T. 36, f. 2. P. 580; Martin R. Recherches sur l'agora grecque. Paris, 1951. P. 226.
160
Крит конца эпохи бронзы и начала I тысячелетия
161
25. Дрерос: 1 — план раскопок 1936 года
162
25. Дрерос: 2 — остатки храма с прилегающими постройками
Речь идет о своеобразном архитектурном комплексе, основную часть которого образует большая терраса (40 χ 25 м2), занимающая седловину двойного акрополя. В юго-восточном углу террасы было обнаружено семь хорошо сохранившихся широких каменных ступеней, расположенных в виде буквы «П» и, очевидно, служивших местами для сидения. Несколько выше этой площадки, на склоне восточной вершины акрополя, был расположен храм, от которого сохранился фундамент и часть стены. Весь комплекс датируется VIII в. Первооткрыватели этого памятника Демарнь и Ван Эффентер вполне резонно заключили, что перед ними — дреросская агора. И у нас нет никаких оснований для того, чтобы отвергнуть эту догадку. О том, что именно здесь находился политико-административный центр города, свидетельствуют вырезанные на стене храма декреты VII в., в одном из которых впервые в греческой эпиграфике появляется слово «полис»24. Позднее, хотя не установлено, когда именно, к первоначальному ансамблю, включав-
24 Effenterre H.van. Inscriptions archaiques cretoises // BCH. 1946. T. 70. P. 590.
163
шему храм и террасу, было добавлено еще несколько сооружений явно общественного характера. Среди них — здание совета и пританей с общинным очагом25. Дальнейшее развитие конструктивной идеи, взятой за основу создателями дреросской агоры, можно наблюдать в несколько более позднем по времени (VII в.), но вместе с тем гораздо более монументальном сооружении того же типа, сохранившемся в Лато (Восточный Крит, к югу от Дрероса)26. Агора со скамьями-ступенями и двумя массивными башнями по сторонам, открытое святилище в центре площади и возвышающееся над ней здание пританея — все это в совокупности образует внушительный ансамбль, символизирующий силу и незыблемость молодого города-государства (Ил. 26) 27. До открытия дреросской агоры Лато заслуженно пользовался славой «первого (по времени) греческого полиса»28. Не исключено, что в будущем археологи сумеют обнаружить аналогичные памятники, восходящие к столь же раннему времени, и за пределами Крита, например, на побережье Малой Азии, в одной из древних ионийских колоний29. Но пока их нет.
25 Примерно к тому же времени, что и дреросская агора, относится сходное сооружение, открытое в Амнисе (северное побережье Крита) — святилище со ступенчатой площадкой при нем (Marlin R. Recherches sur l'agora... P. 61).
26 McDonald W. A. The Political meeting places of the Greeks. Baltimore, 1943. P. 32 f.; Martin R. Rechercher sur l'agora... P. 229.
27 О датировке отдельных элементов ансамбля см.: Martin R. Recherches sur l'agora... P. 229.
28 Tritsch Fr. Die Stadtbildungen... S. 64. Трич, а вслед за ним Мартэн и некоторые другие исследователи, объясняют столь раннее появление на Крите памятников такого типа влиянием минойской градостроительной традиции.
29 Основания для такого рода догадок дают, помимо свидетельств Гомера, о которых ниже (с. 187 сл.), указания некоторых поздних источников, например, сообщение Афинея (Athen. VIII, 361 F) о древнейшей агоре Эфеса. См.: Martin R. Rechercher sur l'agora... P. 57. *О поселениях геометрического периода см. также: Андреев Ю. В. От Евразии к Европе. Крит и Эгейский мир в эпоху бронзы и раннего железа (III — начало I тыс. до н. э.). СПб., 2002. С. 753-784 (со ссылками на важнейшую литературу).
164
26. Лато: 1 — агора и западная улица. План раскопок: А — агора, 1 — городские ворота; 2 — торговые лавки; 3 — бассейн; 4 — цистерны; 5 — мельница; 6 — могила; 7 — башня; 8 — ворота; 9 — святилище; 10 — цистерна; 11 — портик; 12— экседра (крытая галерея с сидениями); 13— алтарь (?); 14— алтарь; 15 — дом; 16— главная улица; 17— потайная комната;
165
2 — скамии-ступени на агоре
Итак, имеющийся в нашем распоряжении, еще раз подчеркиваем, весьма ограниченный археологический материал позволяет говорить о сосуществовании в Греции геометрического периода двух основных типов поселения. Обозначим их условно для большего удобства в дальнейшем изложении, как интравертный и экстравертный. Отличительной чертой первого из них является компактная «ульевидная» застройка территории с чрезвычайно слабо выраженным внутренним членением всего комплекса, в котором лишь с трудом можно отличить постройки общественного характера, например, святилища от просто жилых домов. Второй тип отличает, напротив, четкое разделение всей площади, занятой поселением на две основные части: незаселенный акрополь, зарезервированный для всякого рода общественных надобностей, и расположенный у его подножия собственно жилой массив, состоящий из свободно иногда на
166
большом удалении друг от друга разбросанных домов. В каждом из этих двух случаев форма застройки обусловлена, в первую очередь, соображениями стратегического характера и зависит от выбора того или иного принципа защиты населения в момент вражеского нападения. Так, крайняя скученность домов в поселениях интравертного типа была вне всякого сомнения продиктована стремлением обеспечить безопасность как самих обитателей поселка, так и их жилищ и всего находящегося в них имущества. Конечно, к этому мотиву можно присоединить и некоторые другие, вытекающие из таких общеизвестных особенностей греческого ландшафта, как ограниченность земельных площадей, пригодных для обработки, что делало нецелесообразным их использование под жилые постройки, крайняя изрезанность рельефа, при которой трудно найти сколько-нибудь ровную площадку для возведения жилья и хозяйственных построек, наконец, сравнительная редкость источников питьевой воды, а в прибрежных районах — удобных бухт, пригодных для стоянки судов. Но на первом месте среди всех этих факторов все же следует поставить потребности обороны. Именно они вынуждали обитателей таких поселений протогеометрического и геометрического периодов, как Карфи или Фест на Крите, Загора на Андросе, тесниться на небольших плато и крутых склонах гор, ставя свои дома вплотную друг к другу, так что внутри городища не оставалось места не только для приусадебного участка, но даже и для простого двора, а улицы имели вид узких тропинок или лестниц, петляющих между глухими стенами домов30. В тех случаях, когда поблизости не было возвышенности, пригодной для размещения поселения, или сами поселенцы не хотели слишком удаляться от моря, за которым лежала покинутая ими родина, строительной площадкой становился
30 Поселения этой группы состоят, по сути дела, из одного акрополя. На широкое распространение этого типа поселения в архаической Греции указывает Мартэн, относящий к категории городов-акрополей также Дрерос, Лато, Феру и др. ранние полисы (Martin R. L'urbanisme dans... P. 36, 82 s. См. также: Kirsten Ε. Heiligtum und Tempel der Artemis Orthia zu Sparta in ihrerältesten Entwicklungsphase // Bonner Jahrbüch. 1958. H. 158. S. 311 f.).
167
небольшой полуостров, который легко можно было оградить от враждебного материка поперечной стеной31, а если опасность ожидалась и с суши и с моря одновременно, единственным выходом из затруднения была постройка концентрической оборонительной стены, опоясывавшей все поселение. Именно такую ситуацию мы наблюдаем в Смирне и некоторых более поздних поселениях, например, во Врулии (Ил. 27) на Родосе (начало VII в.)32. Здесь так же, как и в горных поселках-акропо-
27. Врулия на Родосе
31 Cook J. Μ. Greek settlement in the Eastern Aegean and Asia Minor //САН. Vol. II. Pt. 2. Ch. XXXVIII. Cambridge, 1975. P. 796.
32 Drerup H. Griechische Baukunst... S. 51 f.
168
лях типа Карфи или Загоры, максимальная концентрация жилых домов на небольшом пространстве, стиснутом стеной и морем, остается наиболее рациональной формой застройки.
Прямо противоположным способом решают, по сути дела, ту же самую задачу создания оптимальной системы защиты на случай вражеского нападения основатели Эмпорио на Хиосе (к сожалению, пока лишь единственный пример поселения экстравертного типа за весь геометрический период). Основная часть поселения, его, если можно так выразиться, «жилые кварталы» выносится здесь за пределы укрепленной площадки на вершине холма, благодаря чему каждый домохозяин мог ставить свое жилище, где ему заблагорассудится, не считаясь ни с линией стен, ни с другими стесняющими его свободу факторами, но все же не слишком удаляясь от акрополя, где в случае опасности он легко мог укрыться вместе со своим скарбом и скотом, оставив дом на открытом склоне холма на произвол неприятеля. При первом знакомстве такая организация обитаемого пространства производит достаточно странное впечатление. В том же Эмпорио почти 40% всей площади поселения (около 2,5 га) занимает площадка акрополя, на которой, за исключением двух небольших храмов, не было никаких построек, и, видимо, никто не жил. Объяснение этого феномена можно искать, с одной стороны, в обычной для религиозной практики греков табуации священного участка — темена, а акрополь Эмпорио, вероятно, выполнял эту функцию так же, как в более позднее время выполнял ее афинский акрополь и в равной мере акрополи многих других греческих городов33. С другой стороны, весьма возможно, что религиозный запрет служил здесь, как это нередко бывает, лишь «благовидным» прикрытием и оправданием для мотивов вполне «светского», а, точнее говоря, политического свойства. Укрепленный общими силами всей общины акрополь считался коллективным достоянием всех составляющих его семей, незави-
33 Nilsson Μ. Р. Geschichte der griechischen Religion. Bd. I. München, 1976 (1967). S. 75 f.
169
симо от того, где обитала каждая из них — непосредственно у подножия цитадели или на некотором удалении от нее34. Захват и монопольное использование акрополя одной из этих семей или целой их группой поставил бы все другие в крайне невыгодное положение. Иначе говоря, табу, ограждавшее цитадель от ее использования под жилую застройку, являлось важнейшей гарантией внутриобщинного единства.
Можно, таким образом, предположить, что в каждом отдельном случае выбор типа поселения: интравертный или экстравертный, зависел или от условий местности, или, что еще более вероятно, от размеров социальной группы, обосновавшейся на жительство в данном месте. Небольшая, насчитывающая несколько десятков семей община вполне могла разместиться в пределах укрепленной площадки акрополя, как мы наблюдаем это, например, в Загоре. Для более крупного сообщества этого пространства было бы недостаточно и тогда по общему согласию сам акрополь оставался незанятым, население же общины размещалось на его склонах и у подножия. В какой-то мере выбор формы поселения мог зависеть и от господствующего в данной местности типа хозяйства. Так, в районах с преобладанием скотоводческого хозяйства поселения экстравертного типа были, по-видимому, более целесообразны, так как давали возможность укрывать от неприятельских набегов большие стада скота, представлявшие для обитателей полиса гораздо большую ценность, чем расположенные за чертой стен дома. В районах, где скотоводство отступало на задний план перед земледелием или морскими промыслами (рыболовством, пиратством и т. п.), высвобождение большой площади в центре поселения под загон
34 Размеры укрепленной площадки акрополя Эмпорио явно превышают пространство, необходимое для размещения обитателей маленького поселка, разбросанного по его склонам. Скорее всего, это сооружение возникло в результате кооперированных усилий населения нескольких таких поселков. В еще большей степени это предположение относится к таким малоазийским refugia, датируемым примерно тем же временем, что и Эмпорио, как Мелия (вблизи Паниония) и Ясос (Кария). См. о них: Drerup Η. Griechische Baukunst... S. 56 f.
170
для скота на случай военной опасности, очевидно, не имело смысла.
Несмотря на отмечавшийся выше разрыв культурной преемственности, генетическая связь обеих известных нам форм ран-негреческого полиса (экстравертной и интравертной) с поселениями эпохи бронзы представляется достаточно вероятной. Общим прототипом как той, так и другой формы может считаться широко распространенный в Греции, начиная уже с неолитических времен, укрепленный родовой поселок, располагавшийся, как правило, на вершине холма или (в отдельных случаях) на выступающем в море мысу. Типичным примером такого рода поселения может служить среднеэлладское городище Мальти-Дорион в Мессении35 (Ил. 28). Расположенная на плоской вершине высокого холма примитивная цитадель была по всей окружности обнесена стеной с пятью воротами. Внутри цитадели размещался поселок, судя по всему, служивший местом обитания для небольшой родовой общины, общая численность населения которой едва ли превышала несколько сотен человек36. В то же время внутреннее пространство цитадели могло использоваться и как убежище для окрестного населения, ютившегося в неукрепленных деревнях вокруг Мальти. Очевидно, специально для этой цели в черте стен были оставлены три большие открытые площадки (в мирное время они могли использоваться и как загоны для скота). На примере Мальти и некоторых других сходных с ним поселений III—II тыс. мы можем судить о том, как
35 Valmin Μ. N. The Swedish Messenian expedition. Lund, 1938; Vermeule E. Greece in the Bronze Age. Chicago, 1964. P. 77 ff.; Блаватская Т. В. Ахейская Греция. М., 1966. С. 40 слл., 115 слл.
36 Renfrew С. The Emergence of Civilization. The Cyclades and the Aegean in the third millenium В. C. London, 1972. P. 257. Нам трудно согласиться с мнением Блаватской, которая зачисляет эту «бедную деревушку..., более внушительную на бумаге, чем в камне» (Vermeule Ε. Greece in the Bronze Age. P. 77) в разряд «микенских городов», в то время как Кораку, более чем в два раза превосходящее по площади Мальти, считается «деревней» (Блаватская Т. В. Ахейская Греция. С. 107, 115 сл.). Ср.: Богаевский Б. Л. Крито-микенская эпоха // История древнего мира. Под ред. СИ. Ковалёва Т. II. Ч. I. М., 1936. С. 94; Kirsten Е. Die griechische Polis... S. 44.
171
28. Мальти-Дорион. План поселения Мальти III-IV
выглядел греческий полис или, точнее, протополис на заре своей истории 37.
Следует иметь в виду, что уже в течение II тыс. из этой зачаточной формы полиса выросло много разнообразных модификаций и вариантов укрепленного поселения, в том числе и классическая микенская цитадель типа Микен или Тиринфа38 (Ил. 29). В своем чистом первоначальном виде протополис мог
37 Другие поселения «полисного типа» в домикенской Греции: Димини (Фессалия), Лерна (Арголида), Аскитарио (Аттика), Халандриани (Сирос), Полиохни (Лемнос), Ферми (Лесбос), Эгина. Почти все эти поселения были расположены в прибрежной зоне и их укрепления, по всей видимости, служили защитой от пиратов (Vermeule Ε. Greece in the Bronze Age. P. 32 f., 77; Renfrew C. The Emergence... P. 262 ff., 394 ff.).
38 Хронологически Мальти служит как бы связующим звеном между раннеэлладскими укрепленными центрами типа Лерны или Полиохни и позднейшими микенскими цитаделями. Поселения того же типа, по-видимому, предшествовали замкнутым дворцовым комплексам в Микенах, Тиринфе, Пилосе и других местах (Vermeule Ε. Greece in the Bronze Age. P. 31 f., 116; Блаватская Т. В. Ахейская Греция. С. 63 сл., 123).
172
сохраниться лишь в некоторых периферийных районах микенского мира, в стороне от главных культурных центров этой эпохи, там, где особенно сильны были древние общинные традиции греческого крестьянства. Уже известное нам Мальти без сколько-нибудь значительных изменений, не утратив почти ничего из своего первоначального элладского облика, просуществовало вплоть до XII или даже XI в.39
Вполне возможно, что в некоторых уголках материковой и островной Греции городки-акрополи типа Мальти продолжали существовать также и после крушения микенской цивилизации, пережив катастрофу наравне с такими фундаментальными элементами культуры бронзового века, как гончарный крут, дом в форме мегарона, парусное судно и т. п. В тяжелых условиях переходного периода эта форма поселения одна только и могла обеспечить сколько-нибудь надежную защиту от вражеского нападения. Именно поэтому она не могла надолго исчезнуть из жизни греческого общества. Да и сам греческий ландшафт с его необычайно изрезанным рельефом и множеством укрепленных самой природой возвышенностей должен был способствовать ее непрерывному спонтанному возрождению.
К сожалению, имеющийся археологический материал пока еще не дает возможности подтвердить нашу догадку с помощью конкретных фактов. Как было уже сказано, о поселениях переходного периода мы располагаем лишь самой скудной информацией. От большинства из них не осталось никаких или почти никаких следов. Тем не менее уже один пример горных деревень восточного Крита (см. выше, с. 70 сл. — о Карфи и других поселениях этого района) является, по нашему мнению, достаточно веским доводом в пользу предположения о выживании первичной формы полиса в течение всего периода миграций40.
39 Desborough V. R. d'A. The Greek Dark Ages. P. 84, 251.
40 При некотором усилии воображения Карфи и другие поселения этой группы воспринимаются как сильно деградировавший и перенесенный в непривычные условия горной местности минойский «город» типа Гурнии, Псиры или Палекастро. В основе своей этот последний есть ничто иное,
173
29. Тиринф. План дворца и южной части цитадели (по А. Лоуренсу)
174
Можно допустить, что разрозненные очаги урбанистической или, скорее, квазиурбанистической культуры эпохи бронзы продолжали существовать в это время также и в некоторых других районах греческого мира (следы их, скорее всего, следует искать на территории Аттики и Арголиды, на ионийском побережье Малой Азии, на островах центральной Эгеиды, наконец, на Кипре, где минойско-микенские традиции были особенно сильны). Нам думается, что эти «резервации» могли сыграть немаловажную роль в последующем возрождении и распространении на территории Греции полисного уклада жизни.
Каковы бы ни были конкретные пути консервации и выживания этого уклада в условиях переходного периода, для нас остается совершенно очевидной беспочвенность теории Кирстена о непосредственном развитии раннего полиса из классической микенской цитадели. Древнейший полис отнюдь не был местом обитания аристократической элиты, и первичным звеном, из которого он развился и вырос, была не цитадель в собственном значении этого слова, т. е. обнесенный стеной дворцовый комплекс, господствующий над лежащей у его подножия сельской округой, а рядовое земледельческое поселение, отличающееся от обычных поселений этого типа лишь своим расположением на возвышенности и наличием примитивных укреплений. Но даже там, где структурным ядром возрождающегося полиса действительно могла стать старая микенская цитадель, как это, вероятно, было в Афинах, Фивах и, возможно, в некоторых других местах, она становилась этим ядром уже не в прежней своей функции царской резиденции, а в качестве общинного убежища (refugium), обеспечивавшего безопасность всего окрестного населения. Археология свидетельствует, таким образом, не столько о неизменности отношений господства и подчинения в течение разделяющего микенскую и гомеровскую эпохи переходного периода, сколько о стабильности
как местный критский вариант протополиса, отличающийся от других его разновидностей лишь отсутствием укреплений. Ср.: Tritsch Fr. Die Stadtbildungen... S. 76 ff.
175
элементарных общинных структур на протяжении всего этого времени.
Разумеется, стабильность эту не следует понимать, как нечто абсолютное. Среди поселений XI—VIII вв. мы не найдем, пожалуй, ни одного со столь же систематичной, функционально мотивированной планировкой, как элладское Мальти или Лерна. Ни в одном из этих поселений до сих пор не удалось обнаружить ничего похожего на общинные житницы или кладовые, наличествующие почти в каждом поселении элладской эпохи. Сама их застройка носит сугубо индивидуальный (ойкосный) характер. Каждое жилище рассчитано только на одну семью41. Все эти факты свидетельствуют о далеко зашедшем распаде греческого рода, об утрате им его первоначальной экономической целостности. На смену родовой общине теперь уже окончательно приходит община соседская, или сельская.
В момент своего появления на исторической сцене греческий полис мало чем отличался от таких разновидностей первобытного поселения, как германский Burg в его древнейшей форме, кельтский oppidum, славяно-русское городище (град). Подобно всем им он представлял собой в это время частично или полностью укрепленный общинный поселок, примитивное селище, обнесенное по периметру валом и частоколом или прижатое к подножию акрополя. В гомеровский период так же, как и за тысячу лет до этого, такие поселки играли роль опорных пунктов в ожесточенной внутри- и межплеменной борьбе за землю, воду, скот и другие виды богатства. С городом в собственном смысле слова первичный полис сближает лишь два признака: наличие внутренних или внешних укреплений и компактная, впрочем, как мы уже видели, не везде и не всегда застройка территории поселения. Во всем остальном это — качественно совершенно иное явление. Хозяйственная жизнь полиса носила по преимуществу аграрный характер. Ремесло и торговля играли в ней, судя по всему, ничтож-
41 О типологии жилищ гомеровского периода см.: Drerup Η. Griechische Baukunst... S. 77 ff.; Sinos S. Die vorklassischen Hausformen in der Ägäis. Mainz am Rhein, 1971. S. 109 ff.
176
ную роль. Раскопки не выявили пока ни одной мастерской или ремесленного помещения, которое можно было бы датировать временем более ранним, чем VII в. (к этому столетию относится древнейший комплекс гончарных мастерских в коринфском Керамике)42. Ни в одном из поселений гомеровского периода не удалось обнаружить что-либо похожее на рыночную площадь. Впрочем, в жителях таких городков, как Смирна или Эмпорио, близость моря должна была рано пробудить дух наживы и предпринимательства. В политическом отношении ни один из известных нам по раскопкам полисов IX—VIII вв., за исключением, может быть, Смирны ΙΙΙ (вторая половина VIII в.) и Дрероса, не выходит за рамки весьма еще примитивной сельской общины43. Об этом свидетельствуют и мизерные их размеры, и отсутствие в них сколько-нибудь значительных сооружений общественного характера, и крайняя беспорядочность их внутренней планировки. Правда, некоторые из этих поселений, вероятно, входили в состав более широких племенных сообществ, образуя, по выражению Страбона (VIII, 337), συστήματα τών δήμων44. Такого рода объединения («гнезда») первичных полисов обычно возникали там, где над целой местностью господствовала созданная самой природой и обладающая исключительными стратегическими достоинствами цитадель, на вершине которой располагались общепле-
42 Stillwell А. N. The Potters quarter // Corinth. The results of excavations. Vol. 15. Pt. 1. Cambridge (Mass.). 1948. P. 11 f.
43 Снодграсс, как кажется, готов признать настоящим полисом уже Смирну II (IX — первая половина VIII вв.), но для этого едва ли есть основания (Snodgrass А. М. The Dark Age... P. 415; ср. 423 f., 435).
44 Вероятно, нечто подобное имел в виду и Фукидид, говоря о древнейших «полисах, лишенных стен и заселенных по комам» (I, 5, 2). Конкретными примерами такого рода союзов или «гнезд» сельских общин могут служить марафонский Тетраполис и другие сходные с ним объединения аттических демов, существовавшие еще до Тезеева синойкизма (Busolt G. Griechische Geschichte bis zur Schlacht bei Chaeronea. Bd. I. Bis zur Begründung des Peloponnesischen Bundes. 2te Aufl. Gotha, 1893. S. 81). Спарта еще и в V в. сохраняла облик «несинойкизированного полиса» (ούτε ξυνοικισθείσης πόλεως), заселенного по древнему эллинскому обычаю деревнями» (Thud, 10, 2).
177
менные святилища (наиболее известными примерами служат афинский Акрополь, фиванская Кадмея, Акрокоринф). При благоприятных условиях такое сообщество могло со временем консолидироваться в настоящий полис, т. е. город-государство в общепринятом значении этого термина.
Пути становления греческого полиса в его основном качестве города-государства трудно уложить в ту или иную стандартную типовую схему. В зависимости от конкретных историко-географических условий того или иного района процесс этот мог идти в различных частях греческого мира одновременно по нескольким, иногда параллельным, иногда пересекающимся направлениям. В настоящий момент мы можем выделить только два таких направления, хотя в действительности их могло быть гораздо больше. В обоих вариантах исходной точкой, с которой начиналось развитие города-государства, своеобразным эмбрионом будущего полиса был, по всей видимости, тот тип поселения, который мы называем условно «первичным полисом», или «протополисом», понимая под ним укрепленный поселок сельской общины. От этой исходной точки дальнейшее развитие могло идти либо по линии политической интеграции ряда первичных полисов и слияния их в один большой новый полис (сами греки называли эту процедуру «синойкизмом»)45, либо по линии постепенного разрастания первичного полиса и выделения из него ряда дочерних поселений, располагающихся на периферии территории общины (этот последний путь развития можно определить как «внутреннюю колонизацию»)46. Результат как в том, так
45 О синойкизме см.: Kuhn Ε. Entstehung der Städte der Alten. Leipzig, 1878. S. 160 ff.; Francotte H. La polis grecque. Paderborn, 1907. P. 105 ss.; Busolt G. Griechische Staatskunde. I. S. 156 f.; Glotz G. La cito grecque. P. 21, 335 ss.; Kirsten E. Die griechische Polis... S. 96 f.
46 VIII столетие ознаменовалось быстрым ростом населения почти на всей территории Греции. В некоторых областях, например, в Аттике, Арголиде, окрестностях Коринфа число поселений удвоилось или даже утроилось по сравнению с предшествующим периодом. Особенно примечательно заселение целого ряда мест, пустовавших еще с микенского времени (Bouzek J. Homerisches Griechenland. Praha, 1969. S. 163; Snodgrass A. M. The Dark Age... P. 337 f.).
178
и в другом случае был один и тот же: полис как политический и экономический центр определенного района обособился от подвластной ему деревни—комы и, таким образом, превратился в город, хотя пока еще скорее в античном, чем в современном понимании этого слова47. К сожалению, имеющиеся в нашем распоряжении археологические данные, равно как и свидетельства письменных источников, не дают возможности точно датировать этот важный исторический момент. С наибольшей вероятностью он может быть отнесен к середине VIII в.48, хотя в некоторых наиболее передовых районах греческого мира, например, в Аттике, в отдельных пунктах на Малоазийском побережье Эгейского моря, на Эвбее и в области близ Истма, первые шаги в этом направлении могли быть сделаны в еще более раннее время49.
47 Делая такую оговорку, мы имеем в виду, что в большинстве своем греческие полисы еще в течение долгого времени оставались, по существу, «большими деревнями» с преимущественно земледельческим населением. От деревень в собственном смысле слова их отличал прежде всего их особый политический статус, а не те функции, которые они выполняли в экономической жизни общества (Starr Ch. G. The Origins... P. 339 f.).
48 Мнения, до сих пор высказывавшиеся в литературе по этому вопросу, крайне разноречивы. Многие историки склоняются, впрочем, к той мысли, что уже древнейшие греческие колонии в Италии и Сицилии имели городской статус и были соответствующим образом организованы. В самой Греции городской уклад жизни в это время, по-видимому, был уже достаточно широко распространен. См.: Ehrenberg V. Polis und Imperium. Zürich-Stuttgart. 1965. S. 93; Leveque P. L'aventure grecque. Paris, 1964. P. 112; Thomas C. G. Homer and the Polis // La Parola del Passato. 1966. F. 106. P. 5, 13. Ср.: Starr Ch. G. The Origins of Greek Civilization... P. 337.
49 Многие авторы решительно выдвигают в авангард этого движения азиатскую часть Греции (Ионийское побережье и близлежащие острова), рассматривая сам полис как продукт специфических условий, сложившихся именно в этом районе (враждебность туземного населения Малой Азии, влияние более древних городских культур Ближнего Востока). Нам кажется, однако, что это мнение пока еще не может считаться достаточно обоснованным ни в чисто археологическом, ни в общеисторическом плане. См.: Hasebroek J. Griechische Wirtschasfts- und Gesellschaftsgeschichte bis zur Perserzeit. Tübingen, 1931. S. 155 f.; Akurgal E. Early period and Golden Ageoflonia. P. 18; Ehrenberg V. Der Staat der Griechen. Stuttgart, 1965. S. 10 f.;
179
Если исходить из уровня экономического развития, достигнутого к тому времени греческим обществом, то придется признать, что эта урбанизация носила во многом преждевременный характер50. Напомним, что колонизация, вызвавшая настоящий переворот в греческой экономике, в то время только еще начиналась. Торговля и ремесло находились в зачаточном состоянии. Господствующей формой экономической деятельности повсюду оставалось полунатуральное сельское хозяйство. Решающую роль на этом этапе становления полиса сыграли, как нам думается, факторы не столько экономического, сколько военно-политического и демографического порядка. Важнейшим из них может считаться крайне напряженная демографическая ситуация, сложившаяся в Греции к середине VIII в. (другим ее проявлением была начавшаяся примерно в это же время «Великая колонизация»). Вызванная перенаселенностью потребность в освоении новых земель, а в равной мере и непрерывные вспышки внутри- и межплеменной вражды толкали прежде разрозненные общины к объединению и созданию общих опорных пунктов, каковыми и стали первые полисы51.
Toynbee A. Some Problems of Greek History. Oxford, 1969. P. 41 ff.; Bengtson H. Griechische Geschichte. München, 1969. S. 59 f. Ср.: Starr Ch. G. The Origins of Greek Civilization... P. 335; Hanfmann G. Μ. A. Ionia, leader or follower? P. 15 ff.; Hammond N. G. L. The Classical Age of Greece. London, 1975. P. 14 ff. В этой связи, безусловно, заслуживает самого пристального внимания своеобразная ситуация, сложившаяся в Аттике. Из ряда вон выходящее процветание этого района позволяет предполагать, что его объединение в рамках одного города-государства произошло еще до середины VIII в. (Snodgrass А. М. The Dark Age... P. 415). Резкое сокращение количества оружия в погребениях Керамика и других афинских некрополей, относящихся к среднегеометрическому периоду, позволяет датировать это событие (так наз. «Тезеев синойкизм») примерно концом IX в., свидетельствуя об отказе от древнего обычая сидерофории, которым сопровождался переход на более высокую ступень политического развития (Bouzek J. Homerisches Griechenland. S. 139, рис. 50).
50 Starr Ch. G. The Origins of Greek Civilization... P. 339 f.
51 В связи с этим уместно вспомнить то, что писал Маркс в своей незаконченной работе «Основные черты критики политической экономии» о возникновении античной полисной общины: «...Война является
180
В исторических условиях гомеровского периода образование города-государства было симптомом внутренней консолидации и политического самоопределения той аморфной племенной общности, которая предшествовала полису на его территории. Сам полис, его укрепления, храмы, общественные здания и сооружения на акрополе и агоре были призваны символизировать единство и сплоченность всех составляющих племя общин52. Археологический материал, свидетельствующий об этих важных переменах в жизни греческого общества, в массе своей находится по ту сторону хронологической грани, отделяющей гомеровский период от следующей за ним архаики (рубеж VI II— VII вв.). Лишь стены Смирны III, да ступенчатая агора Дрероса возвышаются по сю сторону от этой черты как предвестие начала новой исторической эпохи.
той важной общей задачей, той большой общей работой, которая требуется либо для того, чтобы захватить объективные условия существования, либо для того, чтобы этот захват сохранить и увековечить. Вот почему состоящая из семей община на первых порах организована по-военному, как военная и войсковая организация, и такая организация является одним из условий ее существования в качестве собственницы. Концентрация жилищ в городе — основа этой воинственной организации». (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. I. С. 465).
52 Ср.: Glotz G. 1) Histoire grecque. Paris, 1925. Т. 1. P. 126; 2) La cite... P. 14 ss.; Starr Ch. G. The Origins of Greek Civilization... P. 342.
Подготовлено по изданию:
Ю. В. АндреевГомеровское общество.Основные тенденции социально-экономического и политического развития Греции XI-VIII вв. до н. э. — СПб.: Издательство Санкт-Петербургского института истории РАН «Нестор-История», 2004. — 496 с, илл.
ISBN 5-98187-029-Х
© Андреев Ю. В., 2004
© Шадричева Л. В., 2004
© Никоноров В. П., 2004
© Издательство СПбИИ РАН «Нестор-История», 2004