Наша группа ВКОНТАКТЕ - Наш твиттер Follow antikoved on Twitter

24

Глава вторая

ОБРАЗОВАННЫЕ СЛОИ В ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИХ ПОЛИСАХ ГРЕЦИИ
ОБЩЕЕ ПОЛОЖЕНИЕ

Ко времени установления македонского владычества в 338 г. Греция, как известно, выработала высокую и многостороннюю культуру. Во всех окружающих странах авторитет эллинов в области образованности и художественного творчества был общепризнан 1.
Естественно, что история культуры Греции в III — II вв. представляла собой дальнейшую разработку и сохранение обширного наследия предшествующих столетий, а также творческое осмысление массы новых явлений, проникших в жизнь Эллады в эллинистическую эпоху. Эти задачи могли быть выполнены прежде всего потому, что страна располагала многочисленной интеллигенцией. Источники свидетельствуют не только о большом числе работников умственного труда, но и о весьма далеко зашедшем обособлении различных отраслей науки в эллинистической Греции.
Если обратиться к разделу чистой науки, то можно отметить следующие ветви познания:
изучением Вселенной занимались астрономия и физика;
изучением Земли — география, климатология и минералогия;


1 Активная деятельность греческой интеллигенции в соседних монархиях сыграла большую роль в том конкретно-историческом процессе, который происходил в ряде древних обществ в конце IV — конце I в. до н. э.— периоде, именуемом эпохой эллинизма. О сути этого периода см.: Зельин К. К. Некоторые основные проблемы истории эллинизма. — CA, 1955, XXII, с. 99—108.

25

изучением обитателей Земли — ботаника, зоология, антропология и медицина;
все, что связано с деятельностью человека, изучали механики, математики, философы, историки.
Еще более разветвленными были отрасли прикладного знания: архитектура, строительное дело, судостроение, навигация, землемерное дело, инженерное дело и пр.
В области художественного творчества следует назвать художников, скульпторов, коропластов, резчиков-ювелиров, мозаичистов, поэтов (в том числе драматургов) и прозаиков.
К этому следует добавить ряд интеллигентных специальностей преимущественно исполнительского характера. Это учителя, риторы, рапсоды, музыканты, актеры, стенографисты, писцы, экономы ит. д.
Конечно, далеко не каждый полис имел среди своих жителей представителей перечисленных выше дисциплин и искусств. Тем не менее общественный вес интеллигенции в населении страны в 336—146 гг. был, несомненно, весьма значителен 2.
Поскольку подавляющая часть интеллигентов добывала средства к существованию только умственным трудом, их следует отнести к категории работников наемного труда. В силу специфики своей работы образованное эллинство концентрировалось в наиболее крупных городах. Развитие преподавательской деятельности содействовало появлению первостепенных научных центров. Благодаря этому некоторые города обладали весьма значительной прослойкой интеллигенции.
Отмеченная демографическая особенность неоднократно давала о себе знать во время катастрофических событий изучаемого периода. Вместе с остальным городским населением люди умственного труда часто оказывались вовлеченными в происходившие важные исторические события быстрее, чем, например, селяне горных деревень Эпира или Аркадии. Это относится как к служилой интеллигенции, так и к лицам свободных профессий.
Многочисленность интеллигенции в полисах делала изучаемый общественный слой важным фактором во вну-


2 Судя по вопросам, которые Сократ задавал юному собирателю книг Евфидему, в Афинах в его время наиболее частыми профессиями, требовавшими книжного знания, были врач, архитектор, землемер, астроном, рапсод (Xen. Mem., IV, 2, 10). Примечательно, что в этом перечне отсутствуют судья и учитель.

26

тренней жизни народа. Отмеченное обстоятельство тем более значительно, что для эллинистической эпохи в Греции характерна большая нестабильность как в области экономики, так и в политической жизни страны.
Обострение социальных противоречий и расширение сферы применения рабского труда вели к дальнейшему усложнению отношений внутри класса свободных. Напряженная идеологическая борьба в полисах и история ряда социальных движений в 336 — 146 гг. уже получили освещение во многих исследованиях, поэтому нет надобности подробно говорить о конфликтах между имущими и неимущими свободными или о различных проявлениях борьбы рабов с рабовладельцами. Необходимо, однако, отметить то обстоятельство, что если в V—IV вв. острые социальные вспышки происходили по большей части в давних крупных ремесленно-торговых и мореходных центрах, то теперь они возникали и в полисах, известных преимущественно аграрным характером. Кроме того, в ряде случаев теперь совместно выступали обездоленные свободные и рабы (ярким примером является движение в Спарте, возглавленное Набидом), что придавало социальным столкновениям более общий характер и еще больший размах.
Греческая интеллигенция в изучаемое время активно участвовала в борьбе партий, существовавших тогда в полисах. В массе работники умственного труда принадлежали к средним слоям гражданства, но нередко они входили в самую привилегированную группу населения полиса. Логика такого общественного положения требовала от интеллигентов-профессионалов активной политической деятельности. История Греции V—IV вв. знает немало ученых, обращавших свое внимание на государственную практику и теорию. Упомянем хотя бы Протагора, который лично участвовал в организации Фурий, помогая Афинам создать там демократический полис. Глубоко анализируя современную ему государственную практику, Протагор разработал ряд важных законов для Фурий, которые должны были гарантировать силу и сохранность демократических установлений в этом полисе Южной Италии.
Работавший во второй половине V в. в Пирее, Фуриях и на Родосе архитектор Гипподам составил проект наилучшего государственного управления. О нем говорит Аристотель, подчеркивая, что Гипподам был первым частным гражданином, не магистратом, который создал свою

27

теорию лучшего полисного устройства (Pol., II, 5, 1, 1268).
Политические учения о государстве и гражданстве, разработанные Сократом, Платоном и Аристотелем, ярко свидетельствуют об огромном внимании греческой науки IV в. к проблемам построения и существования рабовладельческого государства, будь то аристократическая или демократическая республика. Эти традиции прослеживаются в общественно-политических работах ученых III — II вв. и в их практической деятельности.
Упомянем фундаментальный труд Феофраста о том, «Как наилучшим образом устроить государство» — ,,Πώς πόλεις άρΐ3:? αν διοΐκοΐντο", отрывки которого были найдены в начале 1930-х годов. В сохранившихся на двух листках приблизительно 280 коротких строках речь идет о тех требованиях, которым должны удовлетворять управлявшие полисом магистраты 3. Феофраст пишет не только о знаниях и профессиональных навыках государственных чиновников, но и о тех высоких моральных качествах, которыми должно обладать лицо, облеченное государственной властью в полисе.
В повседневной политической жизни в борьбу между демократией и олигархическими группами гражданства вовлекалось, как и в предшествующие столетия, большое число лиц интеллигентных профессий. Но в исследуемое время появилось еще одно течение в идеологических воззрениях образованного эллинства. Оно было обусловлено тем, что в эллинистической Греции существовала прослойка работников умственного труда, находившихся в рабском состоянии. Раб-интеллигент относился безразлично к разногласиям между демократией и олигархией внутри свободного населения. Мысли этой группы интеллигенции были направлены на уничтожение общественных институтов, узаконивших бесправие рабов. Поэтому политические взгляды образованных рабов объединяли их с другими группами порабощенных тружеников и с обездоленной, беднейшей частью свободного населения. Действительно, в истории социальных взрывов изучаемого времени роль выходцев из рабской интеллигенции была довольно заметной.


3 Aly W. Geschichte, Methode und Aufgabe der Palimpsestforschung.— Forschungen und Fortschritte, 1935, Jg. XI, S. 301 — 303; Rostovtzeff M. SEHHW, p. 1379—1380.

28

Некоторые данные источников позволяют заключить, что среди интеллигенции, выступавшей на стороне активно протестовавших сил, встречались выдающиеся умы.
Уместно вспомнить рассказ Полибия (XIII, 7) о машине, которая применялась тираном Набидом (207—192) для умерщвления богатых граждан, отказывавшихся давать ему деньги. Это был автомат (εΐδωλον) в виде женщины. Полибий даже высказывает сомнение, можно ли называть его машиной. Судя по описанию, «идол» самостоятельно передвигался и с помощью особого устройства душил жертву в своих объятиях. Создание такого автомата было, несомненно, делом рук выдающегося механика, работавшего в Спарте в годы правления Набида. Этот неизвестный конструктор, очевидно, хорошо знал труды Архимеда и других современных ему ученых, разрабатывавших идею автоматических механизмов. Конечно, рассказ аркадца Полибия отражает его крайне враждебное отношение к Набиду. Но в основе этой традиции могли лежать действительные сведения о применении какого-то особого устройства для казни политических противников тирана Спарты. Так как знаменитый мегалополит счел необходимым ввести в свою историю этот эпизод, относящийся к годам его молодости, то мы склонны видеть в данном свидетельстве отзвуки предания об одной из форм конкретного участия интеллигенции в сложной социальной борьбе в Пелопоннесе на рубеже III и II вв.
Напряжение социальных отношений в стране резко возрастало, как только в судьбы греков вмешивалась та или иная чужеземная сила. А это означало, что все более широкие пласты образованного эллинства включались в важнейшие военно-социальные события. Но обострялись не только социальные конфликты.
в духовной жизни страны, теснимой со всех сторон более сильными противниками, теперь появились новые проблемы. Катастрофическое положение федеративной Греции, которую опустошали мощные военные армии и флоты различных неприятелей (напомним, что и эллинистические монархии, и Рим были централизованными государствами, что во много раз утяжеляло силу их ударов как военных, так и дипломатических), поставило со всей остротой вопрос о существовании эллинского народа. Междоусобицы больше уже не являлись лишь внутренним делом эллинов — они ставили под угрозу существование

29

всей Эллады, открывая путь к вторжению чужеземного завоевателя.
в этих чрезвычайно тяжелых политических условиях перед греками вставала задача защищать себя от иноземцев. И здесь следует выделить два аспекта, как нам кажется, тесно связанных между собой,— политический и этнический.
Длительная государственная жизнь Эллады позволила выработать стройную политическую этику. Ее основным положением было понятие об автономном и автаркичном (самоуправляющемся) полисе, свободные граждане которого повинуются законам. Разумное понимание законов, определяющих и обеспечивающих существование гражданина и полиса, было одним из требований греческой философии.
Сократ, критически относившийся ко многим установлениям Афин, настаивал на необходимости повиноваться государственным законам, даже в тот самый день, когда он по приговору суда должен был выпить чашу с ядом. Теории Аристотеля, создавшего учение о естественном возникновении государства и о том, что человек, пренебрегающий законами и правом, является наихудшим существом (Pol., I, 2, 1253 a1 — а35), во многом способствовали тому, что греки утвердились в мысли о превосходстве их республиканского государственного строя над монархическими системами варварских государств. Отсюда же выросло убеждение в особенных качествах народа эллинов, подкрепляемое сравнением сложной и утонченной греческой культуры с культурой соседних стран. Нет нужды приводить многочисленные данные источников о распространенности этого мнения в Греции. Даже Полибий, столь усердно хваливший римлян и обличавший многие недостатки эллинов (особенно сторонников этолян), не мог не отметить огромное отличие эллинов от прочих людей (V, 90, 8).
Поражения, которые терпели на полях сражений отдельные полисы или их союзы, воспринимались как гибельные для свободы эллинов, а вместе с тем и для всей Эллады. Это должно было вызвать протест самых различных кругов населения страны и, как естественное следствие, подъем этнического самосознания всего народа. Данное явление уже было отмечено исследователями, изучавшими различные его аспекты. Яркие страницы посвятил эл-

30

линскому единству Μ. И. Ростовцев 4, отметивший, что оно явилось органическим развитием греческой жизни и мысли в эллинистический период. При этом, одним из наиболее важных способствующих факторов Μ. И. Ростовцев называет «мобильность греков». В этом с ним согласиться невозможно — дело не в мобильности. Главной причиной стремительного осознания эллинской общности в III—II вв. была, несомненно, постоянная военная угроза, обострившая чувство этноса в различных землях Греции.
Естественно, что стремление защищать эллинство проявилось и в особой заботе о сохранении эллинской культуры. Выполнение этой задачи ложилось в первую очередь на людей умственного труда.
Следует сразу напомнить, что идеи общности эллинства уже давно развивались в научной литературе греков. Уже Фукидид в первой книге своего труда четко сформулировал мысль о единстве Эллады; он указал на общность эллинов, проявляющуюся в самых различных областях жизни народа (например, общегреческие правовые нормы. - III, 59, 1).
В публицистической литературе следующего столетия идеи панэллинизма играли весьма важную роль. Греческий интеллигент любой профессии, читая речи Исократа, Демосфена и менее известных ораторов, проникался мыслями о том, что этническое единство эллинов гораздо более важно, чем автономия отдельных полисов.
И теперь, когда страна не имела достаточного военного потенциала, чтобы защищать себя от иноземных вторжений, чуть ли не единственной областью, где она смогла сохранить свой престиж, оказалась сфера культуры. На этом поле Эллада выставила множество высококвалифицированных бойцов и их силами сумела одержать моральную победу над завоевателями: была сохранена и умножена богатая научно-культурная греческая традиция. Это позволило народу пройти через многие испытания эллинистической эпохи.
Попутно заметим, что современная историография не дала еще исчерпывающего анализа всех особенностей ситуации в Греции в период от 336 до 146 г. Освещая историю эллинов, исследователи касаются отнюдь не всех аспектов жизни народа в это время.


4 Rostovtzeff. М. SEHHW, р. 1108—1115.

31

Самому тщательному изучению были подвергнуты социальные и экономические процессы. Но их непосредственная зависимость от столь важного политического фактора, каким были тогда войны, подчеркивается недостаточно. Например, М. И. Ростовцев, характеризуя хозяйство Греции в III в., отмечает ряд причин, подтачивавших благосостояние страны. Это постоянные войны, соперничество Востока, упадок экспорта и уменьшение покупательной способности внутреннего рынка. По мнению Μ. И. Ростовцева, это был медленный процесс, едва понятный современникам, к тому же он охватывал различные области Греции неодновременно 5.
Трудно согласиться с тем, что постоянные войны были фактором, действовавшим медленно. Столь же спорна постановка таких войн в один ряд с соперничеством Востока и упадком экспорта. Ведь два последних обстоятельства затрагивали лишь некоторые слои общества, что же касается основного социального слоя — свободного населения деревни,— то на его положении соперничество Востока могло сказываться лишь косвенным образом. Напротив, военные действия на территории Эллады обрушивались своей тяжестью прежде всего на сельских жителей. Порча полей, созданных руками многих поколений сельчан, уничтожение посевов6, рабочего скота и орудий труда должны быть обязательно приняты во внимание историками. Наиболее губительным было физическое уничтожение обитателей страны на протяжении почти двух веков, т. е. времени жизни 6—7 поколений. К тому же природные ресурсы Эллады не отличались никогда изобилием, почва Эллады всегда требовала приложения упорного труда. Поэтому необходимо именно военный фактор выделить особо как главную причину тяжело-


5 Ibid., р. 210.
6 Весьма показательно то, что в представлениях греков эллинистического времени защита города и его сельской территории стали почти равновеликими задачами. Например, в афинских декретах второй половины III в. несколько раз встречаются упоминания о сборах средств для охраны хоры. Наиболее красноречиво постановление афинян около 232/1 г., в котором объявляется сбор пожертвований для спасения отечества и охраны хоры (Syll.3, N 491). Поскольку в этом декрете прямо говорится об урожае с полей, термин «хора» здесь должно понимать не как «страна» вообще, но как «поля». О датировке надписи см.: Соколов Φ. Ф. Афинское постановление в честь Аристомаха Аргосского.—Труды Φ. Ф. Соколова. СПб., 1910, с, 228—232.

32

го состояния, в котором находилась эллинистическая Греция.
Справедливость требует отметить, что далее М. И. Ростовцев, анализируя истоки глубокой депрессии, которую переживала значительная часть населения страны в конце III — начале II в., указывает на войны как на важнейшую причину отмеченного явления 7.
Точно так же и А. Б. Ранович хотя и признает, что военные действия привели к тому, что упадок Греции носил общий характер, все же полагает, что только войнами объяснять тяжелое положение Греции между 225 и 146 гг. было бы неправильно, так как «войны и их характер сами были производными от общего кризиса, который переживала Эллада... 8. Но возник ли бы тогда «общий кризис Эллады», если бы не военные поражения,— об этом исследователь не говорит. Более того, вслед за М. И. Ростовцевым 9 А. Б. Ранович детально описывает ряд земель Греции, которые или с успехом использовали новую политическую ситуацию (Родос, Делос), или продолжали благополучно существовать на основе давнего крепкого хозяйства (Самос, Мессена) 10. Следовательно, говорить об общем кризисе Эллады неправомерно.
Особенно трудно нам согласиться с позицией тех ученых, которые при изучении эллинистического периода почти совсем обходят молчанием конкретную историю Греции или считают ее малозначащей. Конечно, возникновение и существование эллинистических монархий представляет совершенно новый в Средиземноморье исторический феномен, различные аспекты которого чрезвычайно обогатили исторический опыт человечества. Но было бы глубоко неверно, ретроспективно зная о неудачном исходе борьбы Эллады с завоевателями, отбрасывать как нечто малоценное конкретную историю ее небольшого народа. А между тем увлечение исследователей событиями из истории крупных держав и мелких царств, возникших из обломков империи Александра, приводит их иногда к совершенно неверным выводам. Так, Г. Бенгтсон перенес все свое внимание на эллинистические монархии и Рим, исходя из того, что для Греции время полисов уже


7 Rostovtzeff М. SEHHW, р. 625—627.
8 Ранович А. Б. Эллинизм и его историческая роль. M.,Л., 1950, с. 242, 275.
9 Rostovtzeff М. SEHHW, р. 211—247.
10 Ранович А. Б. Указ. соч., с. 276—285.

33

«окончательно миновало» 11. Но ведь даже утерявшие политическую независимость многие греческие полисы сохранили или экономическое, или культурное значение. Сам Г. Бенгтсон вынужден признать важность второго фактора: обращаясь к изучению эллинистической культуры, он говорит о «мировом господстве греческой мысли» 12.
К тому же нельзя безоговорочно утверждать, что время полисов уже окончательно миновало. История таких полисов, как Родос 13 или Фасос 14 в III в. до н. э. или Коринф 15 во II в., показывает, сколь велика была жизнеспособность этих автаркичных государств, позволившая им достичь значительного благосостояния и политического значения в изучаемое время, несмотря на постоянную внешнюю угрозу. Даже в Афинах длительное политическое подчинение римским интересам 16 не полностью уничтожило все сферы полисной жизни — в области культуры они продолжали сохранять роль панэллинского центра науки и ревностно поддерживали свою монополию. Например, Афины очень долго не допускали в свои гимнасии иностранцев: неафиняне появились в эфебических надписях лишь после 119/8 г. М. И. Ростовцев объяснял это обстоятельство «национализмом» Афин 17. Однако нам кажется, что здесь проявились заботы полиса о поддержании своей монополии в области образования. Ведь понятие «монополия» было сформулировано именно


11 Bengtson Р. Griechische Geschichte. München, 1960, S. 442.
12 Ibid., S. 443-460.
13 Rostovtzeff M. SEHHW, p. 676—693.
14 Pouilloux J. Recherches sur l'histoire et les cultes de Thasos. T. De la fondation de la cite a 196 avant J.-C. P., 1954, p. 435—437.
15 Ведущая роль Коринфа в Ахейском союзе и его энергичная борьба против Рима, прекратившаяся лишь после 146 г., когда
полис был взят и разрушен консулом Луцием Муммием (Paus., VII, 11 — 17), убедительно свидетельствуют о большом внутреннем потенциале республики коринфян.
16 История Афин в эллинистическое время получила весьма детальное освещение в труде: Шевелев С. А. Из истории Афин, 229 — 31 годы до Р. X. СПб., 1898. Автор отмечает, что Афины сохраняли почетный нейтралитет по отношению к Риму в некоторые периоды изучаемой эпохи. Но и в этот период заметны усилия полиса упорядочить свою систему управления. В. Фергюсон указал на серьезные изменения в афинской администрации в 323—294 гг. и особенно после 166г. до н. э. См.: Ferguson. Hellenistic Athens, p. 471.
17 Rostovtzeff Μ. SEHHW, p. 1505.

34

греками, так что афиняне вполне понимали важность своей позиции крупного научного центра.
Недостаточное внимание к греческой истории III — II вв. повлекло за собой искажение культурной истории Эллады. Мы имеем в виду весьма распространенное в историографии мнение, будто наука в эллинистическое время развивалась уже не в самой Греции, но образованными эллинами при дворах эллинистических монархов. Так, один из сторонников этой концепции безапелляционно заявляет, что политический упадок Эллады имел следствием снижение в ней умственной силы и оригинального творчества, что эллинистические культура, искусство и наука достигли своего наивысшего расцвета не в полисах, но при дворах монархов 18.
В пользу изложенного мнения часто приводится тот аргумент, что сама организация культурной жизни получила в эллинистических монархиях столь широкий размах, который был невозможен ранее в политически обособленных полисах 19.
Изложенные взгляды представляются нам глубоко ошибочными. Конечно, материальные ресурсы Птолемеев или Атталидов были много больше20, чем, например, средства Феофраста, возглавлявшего Ликей в Афинах в течение 36 лет после смерти Аристотеля в 322 г. Но вряд ли в кругах придворных ученых царили та простота и свобода мышления, которыми славились научные школы Афин и других центров 21. Кроме того, нельзя упускать из виду, что и в эллинистической Греции ряд полисов сохранял значение первостепенных академических центров своего времени 22. Из этих научных школ вышло множество круп-


18 Bengtson H. Op. cit., S. 448.
19 Ранович Л. В. Указ. соч., с. 280.
20 Правда, не все исследователи готовы признать широкое финансирование ученых в эллинистических монархиях. Серьезные
и убедительные сомнения по этому вопросу высказал Г. Ллойд (Lloyd G. Ε. R. Greek Science after Aristotle. L., 1973, p. 2—6).
21 Достаточно вспомнить принципиальность Эпикура, доверившего значительную роль в своей школе рабу Мису.
22 В этих республиках ученые и преподаватели, работая по много лет, создавали солидные местные научные традиции. Из этих очагов знания образованность широко распространялась и становилась доступной значительному числу граждан. Тем самым умножался культурный потенциал всей страны. Особо заметим, что труд в Ликее ученого такого класса, как Феофраст, помноженный на 36 лет его деятельности, должен был иметь исключительную эффективность для развития глубоких научных знаний,

35

нейших ученых, прославивших своими трудами эллинистические дворы.
Признавая справедливость замечания о меньших материальных возможностях науки в эллинистической Греции, мы считаем необходимым указать на то, что греческая интеллигенция обладала огромным духовным наследством, которого не имели новые центры эллинистической культуры. Назовем традиции всестороннего образования каждого имущего гражданина и беспрепятственного развития самых различных отраслей знания, благодаря которым интеллектуальная жизнь Эллады в V —IV вв. достигла высочайших пределов.
И еще один важный фактор, способствовавший успехам греческой науки в III—II вв: греческая культура продолжала свое развитие в условиях того же этноса и географической среды, что и прежде. Напротив, в эллинистических монархиях часть умственного потенциала должна была затрачиваться на преодоление различий между культурными традициями народов, которые входили в ту или иную монархию. Познание окружающей среды ставило перед учеными эллинами совершенно новые и разные задачи в Египте или в Малой Азии.
В заключение добавим, что ни в одной стране эллинистического мира разум человека не пользовался такой свободой от религиозно-догматического мировоззрения, какую продолжало сохранять рациональное мышление в греческом мире. Прямым результатом этого был расцвет многочисленных философских школ в эллинистической Элладе, тогда как в условиях монократических государств это оказалось невозможным 23.


23 Нам представляется весьма интересным вывод Г. Ллойда о политике Птолемеев в области науки, основанный на сообщении Филона Византийского. Ученый убедительно доказывает, что Птолемеи обращали большое внимание на необходимые им прикладные науки и лишь на те отрасли знания, которые могли принести им славу. Не каждый ученый мог получить покровительство этих венценосных меценатов. См.: Lloyd G. Ε. R. Op.cit., p. 4—5.

Подготовлено по изданию:

Блаватская Т.В.
Из истории греческой интеллигенции эллинистического времени. — М.: Наука, 1983.

© Издательство «Наука», 1983



Rambler's Top100