Небольшие размеры греческих полисов и их ограниченные финансовые возможности диктовали строгий отбор претендентов на замещение вакантных государственных должностей.
Но помимо государственных служащих в полисах эллинистической Греции имелось некоторое число интеллигентных специалистов, работавших по частному найму. Особенно много таких работников было среди лиц свободных профессий. В кругах такой интеллигенции вопрос о занятости был немаловажен, ибо речь шла о добывании средств к жизни. Естественно, что возникавшая конкуренция часто порождала острые конфликтные ситуации, в основе которых лежали не только материальные интересы, но нередко и борьба честолюбий.
Противоречия между работниками умственного труда не составляли чего-либо особенного в жизни рабовладельческих полисов. В гражданском коллективе происходило множество столкновений мелких частных интересов, вызывавших длительные судебные процессы. Невыплаченное приданое или расхищение опекунами сиротского имущества были достаточным основанием для возникновения запутаннейших конфликтов на уровне одной и той же социальной группы.
Специфика интеллигентного труда выдвигала в спорах на первое место вопрос о достаточной или недостаточной квалификации того или иного специалиста. Для таких профессий, как музыкант или поэт, самые кардинальные споры разрешались на состязаниях, устраивавшихся в Дельфах, Афинах и других центрах. Здесь победа силь-
нейших талантов определялась публично, на основе заключения авторитетных слушателей.
Иначе обстояло дело с другими специальностями, где вопрос о качестве работника разрешался в индивидуальном порядке. Но и здесь традиция интеллектуальной жизни Греции нашла выход: были разработаны определенные категории аттестации профессиональной квалификации. Ряд научных центров, готовивших интеллигентных специалистов, или занимавшиеся преподаванием отдельные прославленные ученые предъявляли высокие требования к проходившим у них обучение. Медики создали знаменитую клятву Гиппократа, которая представляет собою четко выработанную формулу индивидуального обязательства знать и соблюдать правила врачебного искусства и этики.
Некоторые профессиональные ассоциации, возникновение которых относится к раннеэллинистическому времени, были мощными объединениями, обеспечивавшими квалифицированный контроль за качеством работы своих сочленов. Быстрый рост авторитета этих организаций показывает, что создание их действительно отвечало насущным требованиям времени. Так как ассоциации Дионисовых технитов удостаивались не только восхвалений, но и получали экономические привилегии от тех полисов, которым они обеспечивали проведение торжественных праздников 69, можно заключить, что эти объединения не ограничивались чисто профессиональной деятельностью. По-видимому им была присуща и какая-то форма экономической активности 70. Но самое главное — члены этих творческих объединений пользовались солидной репутацией и могли рассчитывать на защиту своей ассоциации.
Как показывают дошедшие источники, дискуссии греческих интеллигентов нередко переходили с почвы принципиальных разногласий в область личной вражды. Здесь традиция была весьма давняя: стоит лишь вспомнить, как язвительно Аристофан нападал на Еврипида в своих «Женщинах на празднике Фесмофорий». Борьба личных мнений и страстей в III—II вв. была ничуть не меньшей. Известно, как ожесточенно и несправедливо нападал Полибий на историка Тимея (356—260). И хотя Полибий утверждал, что серьезный историк не должен не
69 Весьма многочисленны эпиграфические документы из Дельф. См.: Daux G. Delphes, p. 358.
70 Ассоциации имели, например, свои дома (см. ниже).
только писать, но даже и мыслить грубо (XII, 8, 5) и что, порицая противника, нужно думать о том, как бы, ругая врага, не нанести ущерб своему достоинству (XII, 14, 4), все же сам он бранил Тимея в весьма энергичных выражениях.
Суровая оценка Полибия, обвинявшего Тимея в невежестве, лживости и язвительности (VIII, 12; XII, 15), тем более агрессивна, что Тимей скончался за несколько десятков лет до рождения сына Ликорты и не мог оспорить ни одного утверждения своего противника и, по сути дела, продолжателя. Мнение Полибия было поддержано позднее и Диодором.
Конечно, высокий уровень техники ораторского искусства в Греции должен был наложить известный отпечаток и на эту сторону интеллектуальной жизни, придав большую выразительность и законченность всякого рода научной полемике.
Добавим, что противоречия между специалистами, пользовавшимися правом гражданства в своем городе, и прибывшими извне уроженцами других полисов значительно осложнялись ограниченными юридическими возможностями инополитов. К тому же, как это известно на примере Афин, неграждане были обязаны уплачивать метойкион, выполнять различные литургии и платить в случае военной необходимости прямой налог с доходов — гораздо больший, чем вносили сами граждане. Таким образом, экономические требования полиса к иногражданину-интеллигенту ложились на него дополнительными тяготами.
Что касается существования и труда интеллигентов-рабов, то эта категория должна была преодолевать еще большее количество общественных преград, что удавалось только редким высокоталантливым одиночкам или тем, кто мог убедить своего хозяина в его большей выгоде от отпуска образованного раба на волю.
Итак, условия для интеллектуального труда в греческом эллинистическом обществе были весьма сложными. Однако работа специалиста у себя на родине, в Элладе, обладала многими преимуществами, которых были лишены эллинские интеллигенты, выезжавшие в чужие страны.
Блаватская Т.В.
Из истории греческой интеллигенции эллинистического времени. — М.: Наука, 1983.
© Издательство «Наука», 1983