Наша группа ВКОНТАКТЕ - Наш твиттер Follow antikoved on Twitter
60

Глава IV

ЗНАНИЯ: СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫЕ, ТЕХНИЧЕСКИЕ И СТРОИТЕЛЬНЫЕ; ГРАДОСТРОИТЕЛЬСТВО

Общество, на протяжении более тысячи лет создававшее непревзойденные шедевры в разных областях культуры, должно было обладать обширной суммой знаний. Совершенство изделий раннегреческих мастеров любой специальности указывает на их значительную образованность и обладание высокими профессиональными навыками. Характер имеющихся источников позволяет делать заключения преимущественно о деятельности ремесленного населения, тогда как умение и огромный эмпирический опыт земледельцев II тысячелетия до н. э. остаются в значительной мере еще в тени. Однако культурное единство, которое наблюдается в материковых и и островных греческих землях в XXII — XII вв., служит красноречивым свидетельством интеллектуальной общности всех групп населения.
В изучаемый период зависимость человека от природы по-прежнему оставалась определяющим фактором существования общества. Человек того времени понимал свои связи с природой двояким путем. Стремясь овладеть природой, он обращал колоссальные усилия на эмпирическое познание действительности. Правда, наряду с активным познавательным процессом в представлениях тогдашних греков огромную роль играло религиозно-мифологическое, иррациональное отражение действительности.
Однако особенностью духовной жизни раннегреческого общества было то, что религиозное восприятие действительности уживалось с напряженными поисками рационального проникновения в в суть окружающего внешнего мира. Поэтому вся культура Греции II тысячелетия пронизана мощным стремлением к познанию и созиданию на основе полученных знаний.
Как известно, наука — это правильное понимание природных явлений и их закономерностей. Греки эпохи бронзы многое знали об истинной природе вещей, однако можно предполагать, что наука в этом обществе лишь зарождалась. Нужен был длительный период развития производства, основанного на экспериментальной деятельности, прежде чем сложился свод определенных научных знаний. Ведь сначала существовал опыт, на основе которого и развивалось производство. Попутно заметим, что в поступательном движении производства тогда особую роль играли индивидуальная

61

одаренность и искусство мастеров, каждое последующее поколение которых суммировало и развивало опыт своих предшественников.
Конечно, процесс накопления знаний происходил не всегда равномерно, он зависел от многих факторов, в том числе и от политических условий. Но тем не менее знания, составлявшие важную часть производительных сил и в изучаемом древнем обществе, подчинялись общим закономерностям развития этих сил, в том числе и такой закономерности, как непрерывность развития 1. Рост знаний, как ярко демонстрирует изменение раннегреческой культуры на протяжении II тысячелетия, шел неуклонно и вширь, и вглубь. Культурный прогресс Греции эпохи поздней бронзы представляет исключительное явление не только в качественном отношении, но π с точки зрения широты распространения и количества произведенных ценностей. Эта характерная черта ранней греческой культуры во многом объясняет темпы развития и те высокие достижения, которыми отмечена интеллектуальная история греков во II тысячелетии до н. э. 2
Мы попытаемся проследить накопление знаний в различных сферах деятельности изучаемого общества, а также выделение некоторых отраслей знаний из производственной практики. Во второй половине II тысячелетия у греков возникли не только феноменологические (описательные), но и номологические (исследующие законы) науки. Из первых надлежит упомянуть географию, а возможно, и медицину. Номологические науки представлены арифметикой, астрономией, механикой, а также зачатками химии. Наряду с этими ранними естественными знаниями в греческой культуре II тысячелетия были созданы значительные гуманитарные ценности. Богатая поэзия, право, начатки истории и музыки — все эти сферы духовной жизни получили тогда на юге Балканского полуострова такое развитие, какого они не достигали еще в других ранних обществах. В культурном отношении Крит и другие крупные острова сначала отличались более яркими особенностями, чем области материковой Греции, но тем не менее во II тысячелетии на всей этой разнохарактерной территории наблюдается расцвет единой по существу раннегреческой культуры.
Хлебопашцы, садоводы и скотоводы дополисной Греции в своей практике опирались на огромный опыт, накопленный населением Балканского полуострова за несколько предшествующих тысячеле-

1 Сфера производства является одной из тех областей жизни общества, в которой более всего сказывается непрерывность исторического процесса. Интересные суждения о соотношении непрерывности и скачков в истории высказал К. К. Зельин в статье «Новые публикации папирусов по истории Египта и Сирии c конца III до начала VIII в. н. э.» (ВДИ, 1964, № 4, стр. 103—130, особенно 129-130).
2 Количественная сторона процесса отражает возможности широких кругов населения пользоваться теми или иными техническими достижениями. Так, население Египта стало употреблять бронзу лишь со времени XVIII династии (около 1580—1350-е годы). Ср. А. Лукас. Материалы и ремесленные производства древнего Египта. М., 1958, стр. 345—347.
62

тий. Блестящий расцвет неолитических культур Греции был обязан большим успехам в земледелии: ведь переход к производящему хозяйству обитателей Юго-Восточной Европы произошел уже в последней трети VII тысячелетия 3. Естественно, что столь длительная практика обработки земли и разведения домашних животных вооружила земледельцев II тысячелетия обширными эмпирическими знаниями.
Широкое проникновение бронзы в быт после XXIII — XXII вв. позволило сельчанам применять металлические орудия. Правда, до настоящего времени найдено очень мало их образцов, что указывает на большую ценность бронзовых изделий в деревне и в городе. Даже в самый поздний, ахейский период металлические орудия тщательно сберегались. Ярким примером может служить клад бронзовых орудий и оружия, спрятанный в расщелине скалы микенского акрополя одним из его защитников в последние дни существования «златообильных» Микен 4. Бережливость отличала не только ахейского крестьянина — в кладовых Пилосского дворца хранились различные, уже вышедшие из употребления вещи, которые аккуратно перечислялись в описях царского имущества 5. Можно ли удивляться тому, что небогатый житель деревни еще бережнее обращался со своими инструментами?
Набор земледельческих орудий во II тысячелетии был достаточно обширен. При пахоте употребляли орало (άροτρον). Первоначально целиком деревянный, этот инструмент с течением времени получил металлический лемех — несколько бронзовых образцов их найдено в слоях II тысячелетия 6. Такой многосоставной плуг был тяжелым орудием, его обычно тащили два быка. Точное описание пахоты мы находим в «Илиаде»:

αλλ* ώς τ' έν νειω βόε οινοπε πηκτό ν άροτρον
Ισον θυμόν έχοντε τιταίνετον' άμφί δ' άρα σφιν
πρυμνοΐσιν κεράεσσι πολύς άνοίκηκίβι ίδρώς*
τώ μέν τ8 ζυγόν ο[ον ευξοον άμφίς έέργεί
ίεμένω κατά ώλκα' τέμει δε τε τέλσον άροόρης*
(Il., XIII, 703—707)

3 Подробно о земледельческо-скотоводческом хозяйстве раннего неолита Греции и Македонии мы писали раньше (Т. В. Блаватская. Ахейская Греция, стр. 26—32), подчеркивая самостоятельное значение балканских земель. Новые данные убедительно свидетельствуют в пользу изложенной точки зрения. Например, самый ранний образец культивируемой пшеницы в истории мирового земледелия известен среди находок на Крите, в слое X в Кноссе, датируемом 6100± ± 180 и 5980±180 гг. (Е. S. Higgs and Μ. R. Jarman. The Origins of Agriculture: a Reconsideration.—«Antiquity», XLIII, N 169, March 1969, p. 31—41, особенно p. 38).
4 G. Mylonas. Three Late Mycenaean Knives.— AJA, 66, 1962, p. 406—408. PL 121, fig. 1—5.
5 Например, негодные колеса упомянуты в документах PY Sa 682, 790, 794] Такое же скопидомство отличало царя Итаки: у Одиссея в верхних кладовых хранились старые доспехи, давно уже неиспользовавшиеся (Od., XXII, 184).
6 В кладе на акрополе Афин, см. О. Montelius. La Grece preclassique, I, p. 54; см. также лемех, опубликованный Стаббингзом (BSA, 49, 1954, p. 236).
63

—«Подобно тому как по нови два буро-красных быка, обладающие равной силой, влекут прочный плуг; вот уже вокруг основанья рогов их проступает обильный пот, и одно только полированное яр-мо отделяет обоих, идущих по борозде, а [плуг[ режет край нивы» (перевод наш)7.
Медленное движение сильных быков позволяло пахарю тщательно взрыхлять почву, причем самым лучшим считалось трехкратное орание. В гомеровском лексиконе прилагательное τρίπολος («трижды вспаханный») встречается неоднократно, в том числе и в знаменитом описании пахоты, изображенной Гефестом на щите Ахилла (Il., XVIII, 542).
В гористой Греции плуг не всегда можно было применить, поэтому в ходу были и ручные инструменты. Из последних хорошо известны бронзовые мотыги, найденные в Анфедоне (Беотия) и в Микенах (клад на акрополе, опубликованный О. Монтелиусом); такие же орудия известны и на Кипре 8. Для уборки зерновых служили серпы — это слегка изогнутые бронзовые лезвия с массивной частью, вставлявшейся в деревянную рукоятку. Обе части скрепляли заклепкой, для которой в бронзовой полосе проделывали специальное отверстие 9. Как и пахота, жатва нашла яркое отражение в эпосе, где рассказано об уборке на теменосе басилея. Поэт-ахеянин описывает, как жнецы острыми серпами (οξείας δρεπάνας) срезали охапки (δράηχατα), которые другие работники, вязальщики, увязывали в снопы. За взрослыми шли дети и подбирали оставшиеся колосья (Il., XVIII, 550—560). Конечно, в крестьянском хозяйстве жнец сам вязал снопы.
Переносили снопы и сено вилами, изображение которых представлено на стеатитовом сосуде из Агиа-Триады 10.
Остатки культурных растений, обнаруженные при раскопках, и изображения их в живописи, мелкой пластике, упоминания в письменности позволяют составить ясное представление о богатстве видов домашних растений.
Идеограммы указывают на две основные зерновые культуры 11, которые, как показывают находки зерен, были пшеницей и ячменем.

7 Заслуживает внимания то обстоятельство, что это яркое описание пахоты приведено в качестве сравнения в рассказе о сплоченности в битве братьев Аяксов, сыновей Теламона, правителя острова Саламина. Отсюда ясно, сколь уважался в ахейском обществе труд земледельца, если бранные подвиги сопоставлялись с сельскохозяйственной практикой. В более поздние периоды истории греческого рабовладельческого общества труд пахаря и воина обычно уже не сравнивали
8 Клад литейщика в Анфедоне (Беотия) см. AJA, VI, PL XV, 5. О кипрских мотыгах упоминает Ф. Петри (Fl. Petrie. Tools and Weapons. London, 1917, p. 18).
9 Серпы известны из позднеэлладского слоя в Зигуриесе (Biegen. Zygouries, Ρ· 203, fig. 190, 2) и из Микен (G. Mylonas. Three Late Mycenaean Knives.— AJA, 66, 1962, PL 21, fig. 3).
10 Evans. P. of Μ., IV, p. 218.
11 Ventris — Chadwick. Documents, p. 213—216. Рельефные изображения ячменных колосьев на критской посуде см. Evans. P. of Μ., p. 414—415, fig. 299 f, b. Жатва пшеницы или ячменя описана в эпосе (Il., XI, 67—69). О молотьбе ячменя волами см. Il., XX, 495—497.
64

Сеяли греки и вику 12. Отношение творцов эпических песен к пшенице отразило особенное отношение к ней населения — это был хлеб, главная пища.
Огородные культуры известны гораздо хуже. Красиво устроенные гряды упомянуты в «Одиссее» в хозяйстве царя Алкиноя (Od., VII, 127), видимо, содержание огорода в порядке считалось обязательным для хорошего хозяина. Черные бобы и горох, которые сушили, провевая лопатой на воздухе (Il., XIII, 589—591), широко употреблялись. Можно полагать, что греки во II тысячелетии использовали много разнообразных растений типа укропа, тмина, сельдерея и подобных приправ 13.
Ведение интенсивного зернового хозяйства требовало большого внимания к сохранению урожая. Особенно важно это было в горных местностях, где холодные и сырые длинные зимы создавали много опасностей припасам селян. Еще в конце III тысячелетия в качестве хранилищ служили зерновые ямы — бофры. На поселениях раннеэлладского времени применение бофров засвидетельствовано очень широко, причем в северных землях, где полевое хозяйство больше, они засвидетельствованы в значительном количестве14. Полное исчезновение бофров из обихода земледельцев во II тысячелетии показывает, что селяне перешли к другому, более совершенному методу хранения. Видимо, зерно хранили в каких-то хозяйственных помещениях, клетях или кладовых, которыми изобиловали дома зажиточного ахейского населения. Массивное трехэтажное зернохранилище на микенском акрополе, стоявшее внизу, у самых Львиных ворот, вероятно, следует считать лучшим образцом такого типа сооружения 15.

12 T.B. Блаватская. Ахейская Греция, стр. 76.
13 Названия этих растений встречаются в документах из Микен (Ge, 602— 604), Пилоса (Un, 249, 267) и Кносса (Ga, 415, 418, 517, 675; Og, 424), в которых прочтены также названия кориандра, кунжута, мяты, кипера, желтяницы, полеи (Ventris — Chadwick. Documents, p. 221—231). Отбор этих наименований позволяет думать, что в табличках речь шла не только о растительных приправах, как полагают названные исследователи, но, возможно, и о лечебных составах — ведь мята играет огромную роль в древнейшей медицине. Следует заметить, что А. Битти, посвятивший специальную статью критике чтения указанных документов, должен был признать, что часть прочтенных названий полностью отвечает греческим ботаническим наименованиям. См. А. Beattie. The «Spiee» Tablets of Cnossos Pylos and Mycenae.— «Minoica». Berlin, 1958, S. 6—34. Семь микенских табличек, упоминающих «специи», были найдены в «Доме Сфинксов», по-видимому, принадлежавшем частному лицу (Ventris — Chadwick. Documents, p. 225). Они содержат записи продажи (?) или отпуска в кредит (?) сравнительно небольших количеств мяты, тмина, кунжута и т. п. различным лицам.
14 К. Блеген отмечает, что по сравнению с густотой бофров в раннеэлладском поселке Орхомена на юге, в Кораку, Гонии и Зигуриесеэти зернохранилища сравнительно немногочисленны (Blegen. Zygouries, p. 215). В Аттике, в поселении Агиос-Космас I (ок. 2300—2100), открыто пять бофров, расположенных очень скученно (G. Mylonas. Aghios Kosmas. Princeton, 1959, p. 19—20).
15 A.J.B. Wace. Mycenae, an archaeological History and Guide. Princeton. 1949, p. 54—58, fig. 3. Здание было возведено около 1400 г.
65

Садоводство ранних греков известно хорошо по археологическим и письменным источникам и по эпосу. Оно уходит в традиции садоводов еще IV — III тысячелетий. Например, в Фессалии плоды фиговых деревьев найдены в числе предметов питания еще в слоях эпохи Димини и Рахмани. В Аттике виноградные косточки обнаружены в Агиос-Космасе в слоях второй половины III тысячелетня 16.
Естественно, что во II тысячелетии садоводство получило дальнейшее развитие. Фиговое дерево, поныне хорошо растущее во всех греческих землях и доставляющее качественное сахаристое питание, было распространено по всей стране17.
Еще большее значение имело взращивание виноградной лозы и оливковых деревьев, с XV — XIV вв. приобретшее явно товарный характер 18. Устройство удобных кладовых, специально предназначенных для хранения больших масс жидких запасов, во дворцах сначала Крита, а затем и материковой Греции 19, показывает, что вино и масло относились к числу важных материальных ценностей в изучаемое время. Естественно, что учету этого добра было посвящено много записей в архивах дворцов Кносса, Пилоса и других ахейских столиц 20/
Переработка винограда в вино велась, по-видимому, в каждом большом хозяйстве, для чего возводили специальные давильные сооружения. Великолепная винодельня, открытая в Вафиопетри 21, позволяет судить о сложной конструкции, рассчитанной на получение виноградного сусла различного качества.
Столь же важна была и культура маслины. Широкое потребление оливкового масла отразилось как в дворцовых учетных табличках 22, так и в многократных археологических находках23. Стоит

16 G. Mylonas. Aghios Kosmas, p. 39.
17 В богатых домохозяйствах запасы смокв хранились в больших количествах. Например, в Каковатосе в 6 пифосах найдены эти плоды (W. Dörpfeld. Tiryns, Olympia, Pylos.—«Athenische Mitteilungen», Bd. XXXII, 1907, S. XIV), а в Пилосе в записях о выдаче продовольствия упомянуты значительные количества смокв (например, в документах серии Ab).
18 В эпосе описан большой виноградник, обнесенный рвом и стеною, так что Доступ в него возможен только в одном месте. Виноградные лозы стояли рядами на подпорках. (Il., XVIII, 561—566). Перед нами — яркая картина хорошо устроенного доходного виноградника.
19 Лучше всего известен винный склад в Пилосе, где стояли ряды больших пифосов, прочно заглубленные в глинобитный пол. Блеген обнаружил около 40 печатей, закрывавших эти сосуды, причем на четырех оттисках стояли идеограммы вина.
20 На сосудах для вина и масла неоднократно встречаются цифровые записи.
21 Фотография давильни Sp. Marinatos und Μ. Hirmer. Op. cit., Abb. 62.
22 Оливковое дерево заняло выдающееся место в критском садоводстве уже во второй половине III тысячелетия. А. Эванс приводит изображения побегов оливы в Древнейшем иероглифическом письме критян (которое Пендлбери датирует примерно 2200—2000 гг.), причем эти знаки представляют весьма тонкое изображение (Evans. P. of Μ., IV, p. 717, fig. 701, 702). Уже в середине II тысячелетия оливководство достигло больших масштабов — например, в одном из кносских документов, написанных слоговым письмом Б, перечислено 405 оливковых деревьев (ibid., fig. 700).
23 См. Т. В. Блаватская. Ахейская Греция, стр. 77.
66

отметить, как критский мастер рисовал ветви цветущего оливкового дерева на фресках из Кносса 24: тонкое реалистическое изображение этого священного дерева показывает, каким уважением пользовалась олива в раннегреческом обществе.
Скотоводство играло большую роль в производственной жизни греков "изучаемого времени. Крупный и мелкий рогатый скот, лошади, ослы, свиньи, различная птица — все эти виды встречены во многих источниках как письменных, так и материальных.
Задачи животноводства в разных типах хозяйств были неодинаковы. Крестьянин держал скот двух видов: рабочий — для пахоты использовали волов, и продуктовый, доставлявший мясо, молоко, кожу, шерсть и рог.
Часть продуктового скота крестьяне должны были отдавать в качестве натуральной подати династам. Так, в дворцовой управе в Пи-лосе сохранились пачки документов, регистрировавших поступление четвероногих из 16 районов, подвластных тамошнему царю. В этих записях (документы серий Сс, Сп) отмечены многие сотни овец, баранов и коз, поставляемых из разных мест. Например, табличка Сп04 регистрирует 1837 баранов, 135 овец и 109 коз 25.
Еще более крупные цифры сохранили документы серии Da-Dg из Кносса. На фрагменте одной таблички упомянуто даже 19 тысяч голов мелкого скота 26.
Разведение коз и овец имело целью получение не только мяса27, но и шерсти.. В хозяйстве мелкого земледельца, вероятно, вся получаемая шерсть потреблялась на месте. Большие отары крупных владельцев позволяли наладить производство шерсти на продажу. Видимо, поэтому в Кноссе в середине II тысячелетия до н.э. учет овец и получаемой с них шерсти велся самым строгим образом (таблички серии Dk — Dl). Шерсть исчислялась по весу, причем единица измерения ее равнялась почти 3 килограммам 28.
О разведении крупного рогатого скота известно гораздо меньше, хотя изображения быков достаточно часты как во дворцах, так и в обиходе среднего населения. Вол был главным пахотным животным и в крестьянском хозяйстве, и в поместьях знати. Упряжка из двух животных представляла общепринятую единицу 29, как можно судить по данным эпоса.
цяст

24 Evans. P. of Μ., I, p. 536, fig. 389.
25 Ventris — Chadwick. Documents, p. 199.
26 Evans. P. of Μ., IV, p. 723.
27 Можно думать, что в обширных домах царей и высшей знати забивали много скота для еды — ведь огромные дворцовые строения вмещали многие десятки людей, Басилеи, их родня, домочадцы и челядь (как свободные, так и рабы) составляли значительную массу потребителей мяса.
28 Ventris — Chadwick. Documents, p. 203, 205, 313; J. Т. Killen. The wood industry of Crete in the Late Bronze Age.— BSA, 59, 1964, p. 1—15.
29 В микенском склепе № 513 были найдены две статуэтки, изображающие каждая одного быка и правящего им пахаря. (A. J. В. Wace. The Chamber tombs at Mycenae.— «Archaeologia», LXXXII, 1932, p. 216, PI. XXIV, 3—4). Можно полагать, что эти две отдельные фигурки должны были представлять одну упряжку.
67

Бык и корова относились к разряду имущества, которое не столь часто перемещалось от хозяина к хозяину. Поэтому в инвентарных записях дворцовых управ упоминания о крупном рогатом скоте немногочисленны. Идеограммы показывают, что ахейские писцы так же строго различали разные категории крупного скота, как и мелкого: бык, вол и корова обозначались различными знаками 30. Ограниченность упоминании о крупном рогатом скоте в дворцовых описях позволяет заключить, что во II тысячелетии в Греции коровы в небольшом числе содержались в пределах каждого земледельческого хозяйства. Даже в хозяйствах знати крупного рогатого скота было немного. Некоторое подтверждение этому дают документы из Кносса: в этих табличках быков упоминают по именам. Некоторые клички были производными от расцв'етки животного, например po-da-ko-Πόδαργος («Белоногий»)(KNCh 899) или ai-wo-ro-Αιόλος («Пестрый») (KNCh 896). Такой «индивидуальный» подход указывает на то, что на скотном дворе при доме кносских царей обычно стояло немного рабочей скотины31. Так, на двух кносских табличках идеограмма «бык» сопровождается термином Wergatai-Fergatai («Работник»). Один из этих документов перечисляет четное количество рабочих волов, находящихся в различных пунктах, причем обычно названо 6 быков, и только в Кидонии находилось 50 голов (табличка KN С59). А в документе KN Ch896 перечислено лишь два молодых рабочих быка32. Сравнительно редки упоминания крупного рогатого скота в общих перечнях скота как в Кноссе, так и в Пилосе 33, причем число быков обычно весьма ограниченно. Например, в поврежденном тексте Kn Сп22 от каждой деревни поступает по 1 быку 34; в другом документе после 125 козлов, 240 овец, 21 хряка, 60 свиней упомянуты лишь 2 быка и 10 коров (KN Со907).
Все эти данные показывают, что крупный рогатый скот в Греции эпохи бронзы представлял ценную статью богатства.
Другой вид рабочих животных — ослы — находил особо широкое применение в крестьянском хозяйстве. Термин o-no с идеограммой, изображающей ослиную голову, встречается однажды в записях кносской дворцовой управы (текст KN Са895), причем для обозначения особей разного пола и для ослят служили разные знаки35.
Во второй половине II тысячелетия в хозяйстве греков применяюсь и мулы. Об этих работоспособных животных неоднократно упо-

30 Правда, знак 109а означал не только «быка», но и кастрированное животное, рабочего вола (Ventris — Chadwick. Documents, p. 196).
31 Вопрос об именах быков впервые освещен: Л. Furumark. Aegeische Texte...— «Eranos», 52, 1954, p. 28—29; Μ. Lejeune. Noms propres de boeufs ä Cnossos.— REG, 76,1963, p. 169 sq.
32 Ventris — Chadwick. Documents, p. 132.
33 Ibid., p. 206—207, 211—213.
34 Чтение этой таблички вызывает большие разногласия. См. Ventris — Chadwick - Documents, p. 206—207. 35 Ibid., p. 210—211.
68

минается в эпосе (Il., I, 50; XXIII, 115), но в ахейских документах сведений о них еще не обнаружено 36.
Разведение свиней хорошо засвидетельствовано и материальными источниками 37 и письменными. Уже Эванс выделил идеограммы, обозначающие свиней 38; в последующее время были найдены записи с упоминанием этих животных и в материковой Греции, но не в таких больших количествах, как в Кноссе39.
Среди домашних животных ранних греков особое место занимала лошадь. Природные условия страны делали нерациональным применение коня при пахоте, но в то же время роль лошади как транспортного животного в гористых местностях была огромна. Следующая область применения конской рабочей силы — охота на диких зверей, и в еще большей степени — война.
Коневодство представляло специализированную отрасль сельского хозяйства, предполагая наличие обширных земельных угодий и затрату большого труда. Тренировка и объезд боевых коней требовали силы и мужества. В среде ахейской аристократии собственноручный уход за лошадью считался почетным. Эпос сохранил много ярких описаний того, как басилеи и их близкие заботились о боевых конях. Так, Андромаха много раз засыпала зерно лошадям Гектора и давала им питье, добавляя в него вино 40. У Ахилла за лошадьми смотрел Автомедонт, которого Патрокл чтил, как второго человека после своего царственного друга (Il., XVI, 146). Любовь к коню отличает многих греков ахейского эпоса и даже целая область Греции, Аргос, получила у рапсодов эпитет ίππόβοτος (Il., II, 287). Нет сомнений в том, что ахейские былины передают в литературной форме огромную коневодческую традицию 41, уходящую в седую древность балканских земель.

36 Вл. Георгиев полагает, что слоговый знак та возник как идеограмма головы мула — μυχλος (V. Georgiev. Kretisch-mykenische Wortdeutung.— «Minoica», S. 160).
37 Кости свиней найдены в Греции еще в отложениях неолитического времени (Μυλωνάς, σ. 62).
38 Evans. P. of Μ., IV, p. 722.
39 В Пилосе документ Cn 02 сообщает о поставке (?) откормленных кабанов (от 2 до 6) девятью населенными пунктами. М. Вентрис и Дж. Чадвик полагают, что названные поселения были городами (Ventris— Chadwick. Documents, p. 205), однако маловероятно, что городок поставляет только двух или трех животных.
40 Il., VIII, 186—190. Примечательно, что в эллинистическое время александрийские филологи настолько оторвались от коневодческой практики, что опускали стих 189 с упоминанием вина — им непонятен был этот довольно простой прием взбадривания лошади перед боем.
41 Уже в XVII—XVI вв. лошадь занимала большое место в жизни ахейской знати. В Микенах в погребальном круге В могила V дает очень яркие свидетельства. Это знаменитые изображения воина на колеснице, запряженной одной лошадью (надгробные стелы № 1428, 1429 — G. Schliemann. Mykenae. Leipzig, 1878, S. 91, 97) и гораздо меньше известное рельефное изображение летящих в галопе лошадей, вырезанное на бронзовом мече из той же V могилы. Эванс полагал, что художник представил здесь табун в 20 лошадей (P. of Μ., IV, p. 831—832, fig. 812). В IV могиле того же круга В на золотом кольце изображено преследование оленя на колеснице, запряженной двумя лошадьми (G. Schliemann. Mykenae, S. 258—259). В последующие столетия лошадь по-прежнему служила атрибутом
69

Ахейская традиция, сохраненная в эпосе, свидетельствует, что лошади получали собственные имена (типа Ксанф —«буланый», Подарг —«быстроногий») и что велись родословные коней 42. Постоянное общение воина и его коней нашло отражение в легенде о разговоре Ахилла с его лошадями, одна из которых, Ксанф, напоминает фессалийскому герою о его смертном жребии (Il., XIX, 405— 423). Полезно вспомнить, что русское былинное творчество часто наделяло богатырских коней даром вещего слова.
Сражавшаяся на колесницах, запряженных двумя лошадьми, греческая знать тем самым пользовалась большими преимуществами перед массой пеших воинов. Колесница давала перевес как в бою, так и при дележе добычи. Не удивительно, что столь важное орудие военного труда получило широкое отражение в различных источниках быта II тысячелетия. Интересно отметить полное соответствие конструкции боевой колесницы и способа запряжки лошадей, которое прослеживается при сопоставлении таринфской фрески «Девушки на колеснице» (Арголида) с замечательной терракотовой моделью боевой колесницы из склепа возле современного Мега Монастириона (Фессалия). Очевидно, по всей стране был распространен единый тип боевых колесниц43.
Большая ценность упряжки подтверждается тем, что в Греции II тысячелетия кони лишь изредка сопровождали своих хозяев в загробную жизнь 44. Примечательно, что в эпосе заклание четырех лошадей на могиле Патрокла (Il., XXIII, 171—172) служит доказательством глубокого горя Ахилла. Возможно, что не только материальные, но и моральные соображения препятствовали распространению этого обычая.

власти и богатства. В дворцовых конюшнях сложились твердые правила об уходе и украшении лошадей. Фрески XIV—XIII вв. в парадных помещениях царских домов показывают, что лошадей «причесывали», завязывая гриву в три или четыре пучка: Микены — фрески в мегароне (A. J. В. Wace. Mycenae..., p. 77, fig. 99 b); Тиринф — охотничьи фрески (G. Rodenwaldt. Die Frescen des Palastes.— «Tiryns», Η, 1912, PI. XIV). Эванс, впервые обративший внимание на этот способ убора гривы, считал его типичным минойским и проследил изображение этих пучков на идеограммах «голова лошади» в кносских документах (P. of Μ., IV, p. 828—831).
42 Особо славным коням приписывалось даже божественное происхождение. Так, коней Ахилла родила буря Подарга, сочетавшаяся с ветром Зефиром (Il., XVI, 149—151).
43 Фессалийский гончар с большой тщательностью вылепил колесницу и гораздо менее аккуратно — лошадей (G.Daux. Chronique des fouilles... en 1966, Ρ· 709, fig. 3). Но вся поверхность колесницы и лошадей расписана узорами — видимо, в действительности и сама колесница, и убранство лошадей носили красный характер.
44 В Марафоне в начале дромоса большого фолоса (датируется около 1450— 1425 гг.) археологом И. Пападеметриу было открыто захоронение двух коней. Скелеты расположены строго симметрично, головы обращены одна к другой — это расположение как бы повторяет сопряженность лошадей в колеснице («"Εργον», 1958, σ. 24, six. 23). Один костяк лошади был найден в могильнике Навплии (Froedin — Persson. Asine, p. 358 — здесь лошадиный скелет лежал в склепе) и, возможно, останки одного коня в Аргосе (в последнем случае кости были похищены ночью ворами.— G. Mylonas. Mycenae and the Mycenaean Age, p. 116).
70

Поэтическое восприятие действительности отнюдь не мешало достаточно точно отображать ее, о чем убедительно свидетельствуют прозаические записи в дворцовых управах. Строгий учет конского поголовья с точки зрения пола и возраста говорит о том, что табуны коней, кобылиц и жеребят комплектовались отдельно 45. Ахейские документы относятся к XV — XIII вв., когда особенно возросла военная активность многих царств. Лошадь играла тогда первостепенную роль в военном снаряжении греческих династов, и документы в полной мере отражают это положение: например, кносские записи из серии Sd регистрируют военные колесницы без колес, определяемые прилагательным i-gi-ja («лошадиная»), а таблички из серии Sc перечисляют колесницы, медные брони и лошадей 46. В Пилосе упоминания о лошадях пока известны в небольшом количестве 47.
Беглый перечень данных о животноводстве показывает, что греки эпохи бронзы обладали большой суммой практических знаний в этой области производства и добились немалых успехов. Во всяком случае ахейские художники обычно изображают крупный откормленный скот. Этого достигали благодаря хорошим кормам48 и тщательному уходу. Недаром в дворцовых описях из Кносса и Пилоса за каждое стадо овец отвечали два человека 49.
Ахейские скотоводы применяли различные приемы для улучшения породы животных. Хорошо засвидетельствовано широкое распространение практики кастрирования как рабочего скота, так и баранов, шедших в пищу.
Знание правил животноводства и уменье работать с четвероногими высоко ценились в ахейском обществе. Уважение к пастухам проявляется на самых ранних ступенях развития раннегреческого общества. Необходимость защиты домашних животных от нападений диких зверей входила в круг обязанностей ахейских воинов и знати. Уже в начале XVI в. на микенском клинке № 394 представлена полная драматизма схватка ахеян со львами. Вооружение звероловов, выступивших против хищников, показывает, что они были весьма зажиточными людьми. Выбор этого сюжета для украшения парадного царского оружия говорит о том, что в XVII —

45 Три специальные идеограммы для жеребцов, кобыл и жеребят в ахейском слоговом письме указывают на длительность этой практики. См., например, кносскую таблицу Ca 895, где знаки очень ясно передают особенности каждой группы.
46 Evans. P. of Μ., IV, p. 786—789, 803—807; Ventris — Chadwick. Documents, p. 361—363, 379—381.
47 Возможно, что здесь документы о конском поголовье поступали в другой, еще неизвестный раздел дворцовой управы.
48 В ахейском эпосе пшеница (вернее, зерна ее — πυροί) часто упоминается как пища лошадей (Od., IV, 604).
49 Вентрис и Чадвик считают, что одно из имен означало пастуха отары, второе было именем «сборщика» или ответственного за доходы от стад (Documents. р. 195—205). В Пилосе встретились лишь 4 имени таких управителей отар и, как показывают документы других серий, двое были лицами с известным положением в пилосской экономии (ibid., р. 200).
71

XVI вв. микенские династы часто предпринимали подобные операции 50. Этому соответствует и эпический рассказ о борьбе Мелеагра, сына Ойнея, со страшным вепрем, опустошавшим земли Калидона в Этолии (Il., IX, 538—546). Песнь о подвигах Мелеагра относится к давним временам — видимо, она отображает жизнь еще первой половины II тысячелетия.
Ахейское общество и позднее хорошо знало о трудностях, подстерегавших скотоводов, о чём свидетельствуют два знаменитых золотых кубка, изготовленных около 1500 г. до н. э. и найденных в фолосе возле Амикл (совр. Вафио). Рельефная сцена на одном из них представляет укрощение дикого (или одичавшего) быка сравнительно безопасным путем — привлеченному коровой быку пастух быстро связывает задние ноги толстой веревкой. На другом сосуде изображен трагический эпизод: трех быков ловят с помощью сети, натянутой между деревьями. Одно из животных удалось загнать, и оно лежит, опутанное сетью, тогда как два других с яростью обратились в бегство. Два пастуха пытались удержать вырвавшегося быка, но он растоптал ногами одного человека, а другого поддел на рога.
Источники, таким образом, говорят о развитом животноводстве, которое опиралось на большую практику греков, накопивших обширные экспериментальные знания в этой области.
Следует упомянуть еще об одном виде домашних животных — о собаках. Для представителей разных слоев общества они выполняли различные функции. Пастуху и селянину-домохозяину нужны были сторожевые псы, охотники ценили легких быстроногих собак. Изображения ахейских собак указывают на значительную специализацию пород. Охотничьи псы отличались легкостью и стремительностью 51, а сторожевые—массивностью и мускулистостью. Это особенно наглядно видно в изображениях тяжелых дворовых псов и сравнительно небольших пушистых собак, принадлежавших к широко распространенной во всей Европе еще с древнейших времен породе шпицев 52.
Как и лошадь, собака в раннеклассовом обществе могла быть предметом роскоши. Знать, в особенности цари, содержала много собак, иногда сопровождавших царя на войне. Ахилл, например, имел в лагере под Троей девять вскормленных им любимых псов

50 И в эпосе можно встретить рассказ о нападении льва на стадо, причем пастухи не могут отогнать голодного зверя от тела его жертвы (IL, XVIII, 161 — 161).
51 Такие морды гончих на четырех золотых киликах из тайника возле погребального круга А в Микенах (Sp. Marinatos und Μ. Hirmer. Kreta und das MikenischeHellas. München, 1959, Taf. 189) показывают, что в середине II тысячелетия были выведены специальные охотничьи породы. На фресках тиринфского дворца — другой вид: длинноногие поджарые псы с прямостоящими ушами (G. Rodenwaldt. Op. cit., S. 129).
52 Живые фигурки обоих типов сторожевых собак сохранились на деревянном ларце из V могилы погребального круга А в Микенах (В. Schweitzer. Hunde auf demDach.— «Athenische Mitteilungen», Bd. LV, 1930, S. 107—118).
72

Греки ценили привязанность пса к своему хозяину, что нашло отражение в эпосе: при возвращении Одиссея домой его узнал верный Аргос («Белый»), старый пес, больной и заброшенный, не имевший даже сил подняться навстречу господину (Od., XVII, 291— 300).
Изображения собак часто встречаются на предметах обихода ахейской знати и на фресках, украшавших стены парадных зал дворцов 53. Иногда собаки следовали за своим хозяином в могилу, Обычно убивали одного-двух псов 54. В соответствии с этим обычаем Ахилл принес в жертву двух своих собак на похоронах Патрокла (Il., XXIII, 171—173).
Принесение лишь голов собак в жертву было связано не только с принципом pars pro toto, как полагал А. Фредин. Недавно стало известно, что жители Лерны в III тысячелетии ели собак наряду с мясом быков, овец и свиней. Этот обычай хорошо засвидетельствован и во II тысячелетии на острове Кеосе. По-видимому, тогда было принято отделять голову собаки для жертвы, а остальную часть туши употреблять в пищу. Еще одна находка черепа собаки в небогатом фолосовидном склепе в Полла Дендра 55 в Мессении (около 15 км к С-В от Пилоса) позволяет настаивать на таком объяснении приведенных фактов.
В изучаемое время значительную роль в жизни греков, гораздо большую, чем даже в классический период, играли живые, естественные ресурсы. Охота на диких животных имела целью не только охрану людей и посевов, но и снабжение мясом какой-то части населения. На это указывают даже знаки ахейской письменности — среди идеограмм животных знак 104 ясно представляет голову оленя с ветвистыми рогами. Эта идеограмма, как отметили уже Вентрис и Чадвик, встретилась лишь на трех табличках в Пилосе (PY CnO1, 868, 875). Особая ценность оленя, доставлявшего помимо мяса качественное сырье, вероятно, была причиной того, что греческие династы стали учитывать убитых в их владениях оленей.

53 И в Пилосе красочные фризы несли собачьи фигуры (Pylos, II).
54 Кости собак встречаются и в царских погребениях (в фолосе Амикл X. Цунта обнаружил зубы— С. Tsountas and G. I. Manatt. The Mycenaean Age. Boston, 1897, p. 152; в фолосе Дендры А. Перссон открыл среди жертвенных костей хорошо сохранившийся череп собаки.— A. W. Persson. Royal tombs at Dendra near Midea. Lund, 1931, p. 18) и в могилах зажиточного населения (в Микенах в склепах 505 и 533 — A. J. В. Wace. Chamber tombs..., p. 14, 116; в Асине череп пса лежал возле костяка хозяина в склепе.— Frödin — Persson. Asine, p. 358; в Фивах eutf Керамопуллос открыл в дромосе склепа 6 собачий костяк („Αρχαιολογι<κόν Δελτίον" III, 1917, σ. 137). Примечательно, что в сельских некрополях не встречаются собаки в качестве заупокойных жертв.
55 N. G. Gejvall. The Fauna. Lerna I. Princeton, 1969, p. 1 — 10; J. P. Coy. Bronze Age Domestic Animals from Keos, Greece. «Domesticationsforschung und Geschichte der Haustiere. Internationales Symposion in Budapest, 1971». Budapest-1973, p. 239—243. Склеп в Полла Дендра принадлежал семье, которая могла дарить своим умершим сородичам одну лишь лепную посуду. Скромный достаток держался на протяжении жизни одного или двух поколений, как показывают остатки захоронений не менее чем 12 костяков. Дата склепа — не позднее 1400 г (G. Daux. Chronique des fouilles ... en 1961, p. 728).
73

Видимо, охота на диких кабанов не носила столь регламентированного характера — многочисленность этих животных, часто опустошавших поля, не ставила никаких пределов охотникам.

Второе тысячелетие до н. э. характеризуется в Греции большими количественными и качественными сдвигами в неземледельческой сфере. Результатом было появление множества новых отраслей производства и вместе с тем накопление массы специальных сведений. Более динамичное развитие знаний мастеров, работавших с отдельными материалами 56, вело к быстрому совершенствованию технических навыков, что в свою очередь расширяло кругозор этих работников. Особенностью, игравшей немаловажную роль, было и то, что новые познания вырабатывались теперь не только в деревне, как прежде, но и в городе. Города и поселки городского типа стали средоточием интенсивной производственной деятельности, постоянно увеличивавшей эмпирические знания в области ремесел. Интересы производства способствовали увеличению числа отраслей. Этот процесс шел двумя путями: ряд промыслов сельского населения приобретал новое качество или уже давно сформировавшаяся отрасль ремесла дробилась на несколько отдельных видов. Судя по доступным ныне источникам, отмеченные изменения особенно интенсивно происходили между XXIII и XVII вв., причем ведущими территориями выступили сначала Крит и некоторые другие острова Эгейского моря 57, затем и материковая Греция.
Предварительно заметим, что развивавшиеся в изучаемый период процессы выросли на почве, хорошо подготовленной историей производства и общества за несколько предшествующих тысячелетий. В самом деле, еще в период домашнего производства в пределах каждой земледельческой у общины постоянно выделялась группа членов ее, специализировавшихся на изготовлении предметов обихода. Эти более ловкие и умелые работники создавали особую производственную традицию, которую развивали и обогащали последующие поколения мастеров. Каждая община была заинтересована в успешной деятельности таких членов и создавала им наиболее благоприятные условия для работы 58. Отмеченные процессы легче всего проследить на примере гончарного ремесла, причем источники

56 Полезно напомнить, что труд земледельца носил более всесторонний характер, так как селянин имел дело с разнообразными условиями (почва, погода и семена — эти три компонента могут составить самые неожиданные комбинации, которые пахарь должен заставить служить на пользу урожая). Напротив, кузнец или плотник, работая с одним, сравнительно однообразным по характеру материалом, Должен был развивать более узкую, но зато и более глубокую специализацию.
57 Говоря о развитии раннегреческих племен, следует отметить, что второе большое разделение труда — отделение ремесла от земледелия — заняло у них не очень большой отрезок времени: от конца IV до начала II тысячелетия.
58 Напомним, что почти каждое мастерство требовало особых помещений для работы.
74

позволяют познакомиться с его весьма древней продукцией на тер. ритории Греции. Действительно, глиняная утварь развитого неолита включает изделия, которые были изготовлены не только любым членом общины, но и особо умелыми исполнителями. Ведь ручная лепка сложных по форме и орнаментации парадных сосудов представляла собою сложную задачу, что неизбежно вело к обособлению таких скудельников от остальных работников, занятых в основном земледелием.
В одном лишь Пелопоннесе во второй половине VI — первой четверти V тысячелетия до н. э. существовало несколько видов керамики, довольно сильно отличавшихся по технологическим приемам исполнения. Согласно В. С. Титову 59, керамический комплекс этого периода (II неолитический период Южной Греции) включал:
1) красную монохромную керамику — поверхность сосудов покрывали тонким красновато-коричневым ангобом и затем лощили;
2) расписную керамику, украшенную по принципу «темным по светлому».
Сначала линейные узоры наносили прямо на поверхность сосудов. Позднее установилась традиция обмазывать сосуд белым ангобом и лощить его, так что орнамент тусклой красной краской ложился на блестящий белый фон; 3) коричневую керамику 60, или, как иногда ее называют, неолитический урфирнис. Посуда этого вида более высокого качества: она лучше вылеплена, имеет более тонкие стенки, обжиг дает твердый черепок ровного коричневого или кирпичного цвета. Поверхность изделий покрывали сплошной блестящей краской — отсюда ее название Uhrfirnis. Этот протолак имел различные оттенки, от светло-красного до коричневого и черного.
Изобретение протолака означало большой сдвиг в технологическом отношении: вместо длительного и трудоемкого процесса лощения теперь сравнительно быстро с помощью кисти, нанося блестящую краску, изготавливали столь же нарядную посуду. Выработка приема, ускорившего изготовление парадной посуды, была возможна лишь потому, что уже возникла устойчивая профессиональная традиция. Возросшее мастерство стремилось как-то ответить росту эстетических потребностей племен, населявших тогда Грецию (речь идет о периоде между 5500 и 4750 гг.).
Уровень мастерства, достигнутого тогдашними неолитическими скудельниками, весьма высок как в технологическом, так и в художественном отношении (изящество их изделий не оставляет равнодушным даже современного человека). В качестве примера назови шаровидные сосуды с цилиндрическими шейками и поддонами 61,

59 В. С. Титов. Неолит Греции. М., 1969, стр. 32—38.
60 Специалисты в области неолита называют эту группу «коринфской». Название неудачное, так как коринфской керамикой по давней традиции называют посуду, изготовлявшуюся в Коринфе в I тысячелетии до н. э.
61 J. L. Caskey. Excavations at Lerna, 1957, p. 138, PI. 37, d—f.
75

найденные в неолитических слоях Лерны в 1957 г. Эти довольно большие вазы (высота одной около 0,19 м, двух других—около 0,21 м) привлекают внимание не только завершенностью своих очертаний, но и какой-то присущей им основательностью и добротностью (табл. 37, е). Уверенность руки скудельника, создавшего эти вазы, обнаруживает в нем работника, обладавшего не только незаурядной личной одаренностью, но и большими специальными навыками.
Распространение монохромной протолаковой керамики (неолитический урфирнис) содействовало дальнейшему развитию системы росписи сосудов. Выполненный блестящим протолаком орнамент придавал вазам особую яркость и расцвеченность 62. Расписные сосуды этой категории (по Каскею — Neolithic Patterned Ware, later Fine Style) несут широкую ленту линейного орнамента, оставляющего свободным только самую нижнюю часть тулова и поддон вазы. Узоры, нанесенные темными жирными и бледными тонкими линиями, составлены из многочисленных вариантов полос, ромбов, зигзагов. В большом ходу было сетчатое заполнение фигур, обведенных густыми линиями.
При знакомстве со многими сосудами этого типа зритель получал впечатление большого разнообразия декора, хотя составлявшие узоры элементы немногочисленны. Столь значительный эффект не мог быть достигнут человеком, который брался бы за кисть от случая к случаю. Нет сомнения, что уже в изучаемое время нарядную посуду изготовляли люди, особо специализировавшиеся в этом деле: сила художественного воздействия их творений такова, что она обязательно предполагает наличие у мастера каких-то специальных знаний. Конечно, не каждый изготовитель простейшей глиняной утвари мог стать искусным скудельником. По-видимому, лишь особо одаренные от природы мастера могли добиваться таких успехов 63, и это обеспечивало им возможность преимущественно заниматься скудельным делом в пределах своей общины или даже небольшой области.
Отмеченное явление вело на протяжении V—IV тысячелетий к значительным изменениям не только материальных факторов в производстве, но и духовных представлений, связанных с производственной жизнью тогдашнего общества. Нет сомнений в том, что высокоодаренный мастер-скудельник выделялся среди своих сосе-

62 В. С. Титов отмечает, что если орнамент наносили на фон, уже покрытый урфирнисом, то узор получался черным; если же роспись клали на поверхность натуральной желтой или красной глины, то роспись выходила красноватой (В. С. Титов. Неолит Греции, стр. 36).
63 Сошлемся на еще более ранний пример: шаровидная, без поддона, фессалийская ваза (из Лианоклади) орнаментирована простой красной краской по светлому фону. Ее своеобразный линейный узор, который можно приблизить к очертаниям сплетенной из толстых прядей косы, обладает столь высокой художественной выразительностью (воспроизведение см. P. Demargne. Naissance..., p. 30, fig. 24, см. также p. 437), что не возникает сомнений в изготовлении ее особо искусным скудельником. Вряд ли такой художник только изредка работал кистью.
76

дей-общинников не только потому, что он изготовлял удобную обиходную посуду, но благодаря тому, что был творцом яркой и жизнерадостной керамики 64, и этот опыт передавал следующему поколению мастеров. Все это делало его особо почитаемым среди соплеменников.
На протяжении всей эпохи неолита можно заметить растущее стремление тогдашнего земледельческого населения украсить окружавшие человека предметы (орудия труда, оружие, утварь, одежду). Поэтому искусная обработка материалов и создание красивых обиходных предметов ставили мастеров уже в древнейшие периоды развития домашних ремесел в исключительное положение среди других общинников. И дело было не только в индивидуальной способности нести радость современникам, превращая обиходные вещи в художественно исполненные изделия 65. Отвечая инстинктивному, часто даже неосознанному, стремлению к красоте и гармонии, эти искусники способствовали развитию более тонкого восприятия жизни во всем обществе.
Попутно заметим, что художественные и эстетические потребности неолитического человека были достаточно разнообразными, и возможно, что мы их недооцениваем. Селяне Греции того времени, будучи особенно тесно связаны с природой, силы которой они все лучше и лучше постигали, имели постоянно перед глазами ландшафты, монументальная красота которых стихийно служила как бы мерилом художественной ценности окружавших человека предметов. Помня это обстоятельство, можно понять тот большой вкус, который обнаруживают многие художественные произведения неолитических жителей юга Балканского полуострова.
Итак, уже во второй половине VI — начале V тысячелетия населявшие Грецию общины насчитывали в своей среде не только земледельцев, но и работников, трудившихся преимущественно над изделиями из камня, дерева, глины. Эти занятия современные исследователи обычно обозначают общим названием «домашние ремесла». Однако нам представляется совершенно необходимым в свете имеющихся данных выделить некоторые стороны этого общего понятия. Весьма плодотворна мысль В. М. Массона о делении эпохи производящего хозяйства, соответствующей эпохе варварства в схеме Ф. Энгельса — Л. Моргана, на три периода: архаическая экономи-

64 В Афинском Национальном музее, в залах, посвященных неолитическим культурам Фессалии, поражает яркость и большая жизнерадостность глиняных изделий, вышедших из рук мастеров тех времен. Какая-то особенная сила присуща орнаменту этих ваз. Добавим, что эти художественные достижения сопровождались высоким подъемом всего скудельного мастерства. Даже простая глиняная посуда имела отличное качество, причем размеры этих сосудов становились уже весьма значительными (например, простые биконические сосуды достигали высоты в 0,80 м).
65 Здесь мы не останавливаемся на магическом значении первобытной орнаментации, которая играла большую роль в сознании неолитического человека, о чем подробно писал А. А. Формозов (A.A. Формозов. Сосуды срубной культуры с загадочными знаками.—ВДИ, 1953, № 1, стр. 193—200).
77

ка, экономика сложившегося земледельческо-скотоводческого хозяйства и период ремесел. Последняя ступень непосредственно предшествует сложению раннеклассового общества 66. Построенная на материале из стран Ближнего Юга и Востока, эта периодизация представляется весьма полезной для изучения всех вообще обществ эпохи неолита, особенно в последние тысячелетия истории первобытнообщинного строя. Однако нам кажется, что наименование последней ступени следует дополнить определением «общинные». Как показывает изучение греческого неолита, на юге Балканского полуострова период общинных ремесел уходит в далекие времена, видимо, начинаясь где-то в V тысячелетии.
Складывание общинных ремесел заняло большой отрезок времени. Оно началось, как отмечалось выше, с появления среди общинников особых искусников в изготовлении бытовых предметов. Обособление названной группы в производстве постепенно настолько усиливается, что этот слой внутри сельского населения начинает обозначаться особым термином. Как нам кажется, архаическое название «уметели» лучше всего характеризует представителей данной группы. Расширение уметельства вширь и вглубь пришлось на время наибольшего расцвета общинных установлений в протогреческом племенном мире. Деятельность уметелей разворачивалась в рамках общины, которая пользовалась их искусной работой и способствовала повышению производительности труда своих членов.
Работа уметелей определялась интересами общины, запросами всего коллектива в целом и отдельных его членов. В протогреческом племенном мире это нашло точное выражение в термине «дамиург» («работающий для народа»), которым обозначали труд каждого неземледельца. Появление этого термина было возможно лишь в условиях догосударственного быта ранних греков, в период, когда племя и община были основными общественными силами. Удачно определивший важное явление в жизни общества, этот термин в своем первоначальном значении употреблялся широко во II тысячелетии— сложное δαμιο-Fεργός постоянно встречается в гомеровском эпосе в форме δηιαοFεργός. Правда, в записях XIII в. из дворцовых управ Пилоса, Микен и других царств этот термин еще не встречается, вероятно, потому, что в упомянутых документах шла речь о ремесленниках отдельных специальностей. В различных греческих диалектах I тысячелетия до н. э. демиургами именовали и ремесленников вообще и высших должностных лиц 67.

66 В. М. Массон. От возникновения земледелия до сложения раннеклассового общества (этапы культурного и хозяйственного развития по материалам Азиатского материка).— «VII Международный конгресс доисториков и протоисториков. Доклады и сообщения археологов СССР». М., 1966, стр. 150—166; его же. Становление раннеклассового общества на древнем Востоке.— ВИ, 1967, № 5, стр. 82—94.
67 Демиурги известны как магистраты — эпонимы в Ахейском союзе (см. Декрет от 222/21 гг.— SIG3, № 519) и как магистраты с другими функциями в различных полисах Эллады даже в римское время (в Дельфах — SIG3, N 830). Устой-
78

Приведенные выше археологические и лингвистические данные пока еще недостаточно освещают те глубокие корни, из которых выросло мощное ремесленное производство раннеклассовой Греции. Ниже мы остановимся лишь на некоторых отраслях, чтобы представить в общих чертах уровень знаний, достигнутый греками во II тысячелетии до н. э. Естественно, мы вовсе не претендуем при этом на исчерпывающую полноту.
Знание металлов пришло в результате огромного опыта обращения с камнем, которое накопило человечество за время неолита. Населявшие Балканский полуостров племена имели в своем распоряжении разнообразные каменные породы, среди которых попадались и самородки металлов. Ярко-желтый блеск самородного золота или разнообразные цвета минералов, содержавших медь 68, должны были рано привлечь внимание неолитических обитателей Греции. Действительно, из поздненеолитических отложений материковой и островной Греции известны подвески из самородного золота и топоры из такой же меди 69. Изготовление орудий из металлоносных минералов, возможно, было более широко распространено, чем известно ныне, так как непрочность естественного сырья приводила к быстрому износу подобных изделий.
Важно то, что поздненеолитические племена Балканского полуострова шли теми же путями, что и их современники в странах Центральной Европы 70 или в горных областях Малой Азии 71. От использования самородных металлов до их выплавки было уже не так далеко 72, ибо неолитические уметели давно знали могучую силу огня (см. ниже, стр. 165)
Недавно К. Ринфрю особо подчеркнул, что самым легким для выработки металлом является свинец, который плавится при 327° С,

чивость этого термина, вероятно, отражает прочность понятия «демос» в политической жизни античной Греции.
68 Дж. Чарльз приводит целую таблицу цветов разных медных соединений: малахит — зеленый, азурит — голубой, куприт — красный, халкопирит - золотисто-желтый и т. д. (J. A. Charles. Early Arsenical Bronzes — a Metallurgical View.—AJA, 71, 1967, p. 25).
69 В Фессалии в поздненеолитических отложениях Сескло обнаружены 2 медных топора и вместе с ним 2 золотые подвески: Τσούντας. At Προτοϊστορικοί Ακροπόλεις Διμηνίου και Σέσκλου. Αthήναι, 1908, σ. 350, 352. На Крите ниже поздненеолитического пола в Кноссе обнаружен медный топор (Evans. P. of. Μ., IV, p. 14, fig. 3). Раскопки поздненеолитического поселения Кефала на Кеосе также обнаружили следы употребления самородной меди (J. L. Caskey. Excavations in Kea, 1963.—«Hesperia», XXXIII, 1964, p. 314sq.). В Фокиде, вблизи Элатейи, в Агиа-Марине, найдены медные наконечники копий или кинжалы (Μυλωνάς, σ. 61. •ίκ. 64).
70 В конце неолита много поделок из карпатской самородной меди известно в Словакии (L. Pago. Chemicka Charakteristika slovencke medene rudy...— «Slovenska Archeologia», XVI-1, 1968, p. 245—254).
71 Употребление самородной меди в неолитическом Чатал-Гюйюке см. J. Mellaart. Excavations at Catal Hüyük 1963.— «Anatolian Studies», ν. 14, 1964, р. 114. О находке булавы в Кан Хасане см. D. French. Excavations at Can Hasan.— «Anatolian Studies», v. 12, 1962, p. 33.
72 C. Renfrew. Cycladic Metallurgy and the Aegean Early Bronze Age.— AJA, 71, 1967, p. 4.
79

причем, как показали современные опыты, его можно выплавлять на открытом костре 73. Свинцовые руды встречены на многих островах Эгейского моря. Ринфрю перечисляет Мелос, Кимолос, Антипарос, Фера, Анафи, Серифос, Миконос, Кеос и некоторые другие. Примечательно, что самые ранние изделия из свинца — скрепы для ремонта битой керамики 74 — указывают на глубокое понимание пластических свойств этого металла первыми эгейскими металлургами.
Видимо, факт выплавки свинца произвел огромное впечатление на тогдашнее население Греции — с самого начала из нового металла стали отливать изображения сакрального назначения. Это человеческие фигурки типично кикладского облика и довольно многочисленные модели узких длинных лодок, аналогичных по очертаниям судам, изображенным на многих кикладских «сковородах», имевших по 12 пар весел 75. Отливка этих поделок позволяет заключить, что уже в середине III тысячелетия население Греции верило в особое магическое значение свинца — воззрения, которые сохранились на протяжении почти 3000 лет без перерыва 76.
Помимо свинца, островной и материковый греческий мир знал в III тысячелетии олово 77, золото 78 и в довольно широких размерах бронзу. Сразу же заметим, что бронза ценилась тогда очень высоко, как показывают находки вещей из этого материала: список их весьма краток 79. Правда, в настоящее время известно не столь много литейных центров того времени, причем большая часть их засвидетельствована на островах80. Еще в слое Ферми II на Лесбосе встре-

73 И в III тысячелетии население Греции употребляло самородное золото для украшений, как показывает находка золотой бусины в некрополе Фиррохес на Наксосе.
74 По данным К. Ринфрю, такие скрепы были найдены в пяти поселениях раннеэлладского времени на материке и в одном (Халандриани на Сиросе) на Кикладах (С. Renfrew. Cycladic Metallurgy..., p. 4—5).
76 Ibid., p. 18, N 12—14.
76 Даже в III—IV вв. н. э. раннехристианские обереги часто делались из свинца.
77 В слое Ферми IV на Лесбосе, датируемом серединой III тысячелетия, найден браслет из чистого олова. Вопрос о месторождении раннегреческого олова весьма запутан. О. Дзвис предполагал разработки олова в раннеэлладское время близ Итеи в Фокиде (О. Davies. Two North Greek mining towns.— JHS, XIL, 1929, p. 89), так же считал Г. Чайльд («У истоков европейской цивилизации», стр. 106), однако повторные изыскания не подтвердили это мнение (S. Benton. No tin from Kirrha in Phokis.— «Antiquity», XXXVIII, 1964, P. 138).
78 О золотом соуснике из Гереи на Алфее, хранящемся в Лувре, упоминает Блеген (С. W. Blegen. The Coming of the Greeks.— AJA, 32, 1928, p. 149). Но до изготовления этого сосуда должно было пройти много поколений мастеров, постепенно узнававших качества этого металла.
79 В упомянутой статье Ринфрю упомянуто лишь 3 клада бронзовых вещей из греческих земель. К. Брэнигэн приводит еще 4 клада раннебронзового периода из Кифоса, Евтресиса, Петрулоны и Фив (К. Branigan. Early Aegean Hoards of Metalwork.— BSA, 64, 1969, p. 1 — 12).
80 Это обстоятельство побудило Милонаса предположить, что знание металла пришло на материк с Киклад (G. Mylonas. Aghios Kosmas, p. 130, п. 64). Но вероят-
80

чены следы медного литья. На Сиросе в Халандриани найдены остатки медного шлака и форма для отливки из шифера; на Паросе в Ависсе также обнаружен медный шлак, равно как и в Филакопи на Мелосе 81. Из Полиохни происходит глиняная литейная форма 82; Остатки меднолитейного производства в Арафене (или Аскетарионе, в 2 км к югу от Рафины, на берегу Аттики) в настоящее время являются свидетельством самого известного ныне центра металлургии в III тысячелетии 83. Там также были найдены литейные формы из шифера 84. Следует отметить, что очертания изделий в этих формах были выполнены с большой тщательностью.
Исследование остатков бронзового литья в III тысячелетии позволило К. Ринфрю и Дж. Чарльзу сделать ряд выводов о технологических процессах, известных протогреческим металлургам.
Состав бронзы на островах и на материке значительно отличается от того же сплава, изготовлявшегося в III тысячелетии в Троаде, где бронза включала в себя довольно большой процент олова. В греческих землях, как выяснил Дж. Чарльз, состав бронзы был иной: в сплав умышленно добавляли мышьяк. Получавшаяся мышьяковистая бронза поддавалась холодной ковке молотком гораздо лучше, чем бронза с одним лишь добавлением олова. Точно так же и горячая обработка такого металла становилась много легче85. Изобретение мышьяковистой бронзы говорит о расширении экспериментальных знаний в области минералогии и неорганической химии на протяжении XXX—XX вв. Очевидно, что у обитавших тогда в Греции пеласгических и протогреческих племен появились специалисты-металлурги, энергично стремившиеся к улучшению продукции. Если вспомнить, что медь плавится при температуре + 1083° С, то станет вполне ясно, что экспериментировавшие со сплавами ремесленники опирались на серьезную техническую базу, позволявшую делать такие эксперименты.
Не менее важен и другой вывод Дж. Чарльза: спустя 300 или 400 лет после изобретения мышьяковистого сплава этот вид бронзы постепенно был заменен менее вредным составом — сплавом меди и олова. Оловянистая бронза не только была менее опасной с точки зрения отравления для мастеров-металлургов 86, но также получалась более однородной по своему составу.

нее предположить более или менее одновременное развитие этого дела, поскольку контакт между мастерами-плавильщиками охватывал иногда большие территории — от Ирана через Кавказ и вплоть до Крита (Ph. P. Betancourt. The Maikop Copper Tools and their Relationship to Cretan Metallurgy — AJA, 74, 1970, p. 351-1 358).
81 C. Renfrew. Cycladic Metallurgy. . ., p. 12.
82 L. Bernabo Brea. Poliochni I, 1964, PI. XXXIV, d.
83 Δ. Θεоχάρης. Ανασκαφή έν Αραφήνι.— ,,Πρακτικά", 1952, σ. 129—153, eiк.. 3—4; 1954, σ. 104—113.
84 Например, форма для отливки наконечника копья длиной в 0,125 м (ibid., σ. 112).
85 J. Charles. Early Arsenical Bronzes. . ., p. 20—26.
86 Вредность ранней металлургии нашла яркое выражение в греческих мифах о богах-металлургах, которые враждебно относились к людям.
81

Приведенные данные из истории металлургии III тысячелетия указывают на большую и сложную традицию, унаследованную ремесленниками следующих столетий. Действительно, в XX—XII вв. литейное дело в Греции достигает огромного размаха. Многочисленные и очень разнообразные формы свидетельствуют о множестве видов металлических изделий. К. Ринфрю отметил, что еще в III тысячелетии металлургический кикладский район развивался своим путем. Здесь вырабатывались собственные, особые формы и типы орудий, не похожие на изделия соседних раннебронзовых цивилизаций 87. То же самое можно наблюдать и во II тысячелетии, хотя изредка в Грецию попадали формы орудий из других стран88. Нет сомнений в том, что сложное и беспокойное ремесло литейщика, постоянно державшее его в напряжении из-за результатов каждой плавки, заставляло мастеров неукоснительно соблюдать основные правила, выработанные их предшественниками, работавшими с теми же рудами, что и они сами.
В додорийской Греции выплавляли основные металлы — медь, бронзу, олово, свинец, серебро и золото. Для бронзы и золота в письменности существовали специальные идеограммы, вопрос же об идеограмме для серебра еще окончательно не решен 89.
Обычно металлурги пользовались составными формами, по-прежнему резавшимися из стеатита. Известно и применение отливки изделий с помощью метода cire perdue 90.
Отлитая деталь подвергалась последующей обработке молотками, причем искусство ковки достигло высокого уровня. Особенно показательно мастерство кузнецов, работавших с бронзой. Уже в микенских царских погребениях XVII—XVI вв. были найдены вместительные бронзовые котлы, небольшие закрытые сосуды и разнообразное оружие, которые указывали на высокое искусство тогдашних ковачей.
В последующие столетия греческие ремесленники изготовляли более качественные предметы, причем не только роскошные изделия, но и обиходные вещи отличались рациональностью формы, прочностью и удобством в употреблении.
Бронзовое оружие — мечи, наконечники копий, кинжалы, ножи и наконечники стрел — представляется наиболее показательным, В раннее время мечи имели длинный клинок, достигавший 0,90— 0,95 м, снабженный посредине продольной гранью, которая уменьшала ломкость бронзового лезвия. Около середины XIV в. появилась новая форма лезвия — без продольного утолщения; оно стало более коротким, но зато обоюдоострым. Столь же совершенны aормы наконечников копий, имевших листовидную форму с ярко

87 С. Renfrew. Cycladic Metallurgy. . ., p. 15.
88 Например, топор из Италии (см. Т. В. Блаватская. Ахейская Греция, Рис. 33а).
89 Ventris—Chadwick. Documents, p. 351.
90 Горячий металл расплавляет восковую модель изделия и заливает свободное место в форме.
82

выраженным продольным ребром и круглым втоком. Особо следует выделить такое массовое изделие, как наконечники стрел. Обычно длина их колебалась от 3 до 4 см (по данным из Дендры). Эти мелкие изделия отличаются рациональностью и изяществом формы, независимо от места их производства 91.
Орудия из бронзы столь же примечательны своими формами. Находки из разных мест ахейского мира представляют яркие тому доказательства. Например, массивный двулезвийный топор—лабрис — из окрестностей Додоны92 или аналогичный ему по форме кельт с острова Керкира (урочище Гермон) 93, равно как и не опубликованный еще полностью клад разнообразных орудий и оружия из Калидона 94 — все эти изделия отличаются добротностью и качественным исполнением 95.
Трудно перечислить все категории бронзовых орудий, так как в каждой отрасли производства во II тысячелетии были созданы разнообразные инструменты.
В целом набор орудий в то время уже включал все основные виды, существующие и поныне: топоры, молотки, тесла, пилы, сверла и т. д.
Работавшие с бронзой ремесленники носили специальное название, сохранившееся и в языке I тысячелетия,— медники. Судя по пилосским записям серии Jn, медники жили в различных местностях — ведь и в античное время, и в средние века в каждом большом селении должна была быть своя местная кузница.
Вопрос об отношениях медников с верховным органом власти на материале записей во дворце Пилоса в самом конце XIII в. служит предметом оживленной дискуссии 96. Не останавливаясь подробно на этом, заметим лишь, что в последние годы существования Пилосского царства там особенно усилились централизаторские тенденции в связи с необходимостью быстро мобилизовать все ресурсы для отражения натиска более примитивных и более воинственных соплеменников — дорян.
Технологические приемы металлургов во II тысячелетии совершенствовались непрерывно. Это вызвало появление новых сплавов. Так, в XVII—XVI вв. в Микенах изготовляли электр, сплав золо-

91 В Микенах, Дендре, Асине, Каковатосе, Кноссе, Фивах, в Аргивско:л Герейоне — всюду наконечники стрел сохраняют свои изысканные очертания.
92 ,,'Έργον", 1959, σ. 76, ·ίκ 81.
93 Работы Г. Донтаса (G. Daux. Chronique des fouilles. . . en 1967, p. 835, fig. 3).
94 Вернее, из окрестностей города, так как клад был найден в урочище Псоролити в 2,5 км от калидонского акрополя (ibid., р. 849, fig. 1—2).
95 Следует отметить, что эти орудия были довольно тяжелыми — топор Позднеэлладского-III периода из Мальти весит 984,2 г. (М. N. Valmin. The Swedish Messenia Expedition. Lund, 1938, p. 366).
96 Начатое еще Μ. Вентрисом и Дж. Чадвиком (Documents, р. 352—356) обсуждение этого вопроса вызвало много статей. См., в частности, статью: Μ. Lang. Jn Formulas and Groups.—«Hesperia», XXXV, 1966, p. 397—412. Исследовательница предлагает новые группировки кузнецов, исходя из принципа локальной организации.
83

та и серебра 97. Уже тогда выработали прием покрытия одного металла другим — в обиходе появились позолоченные бронзовые изделия 98, число которых к XIII—XII вв. значительно возросло.
Знание металлов проникало и в другие отрасли ремесла — например, в XIV в. до н. э. получил распространение прием покрытия тонким листовым оловом простой керамики, которую ставили в погребения в составе заупокойного инвентаря 99.
И наконец, изделия из железа. Самородное железо было известно человечеству давно, и уже в III тысячелетии некоторые племена начали особо выделять его из других минералов 100. К среднеминойскому времени относится найденный в склепе № XVII в Мавро-Спелионе на Крите железный кубик 101. В дальнейшем и на Крите, и в материковой Греции в ювелирном деле изредка применялось железо — как материал весьма драгоценный 102. Особенно показательно употребление железной пластинки в кольцах (например, в трех перстнях из фолоса в Мидее — Дендре) вместе с пластинками из серебра, свинца и меди 103. Видимо, этот новый металл считался не только ценным, но и имеющим магические свойства.
Довольно частые находки железных колец, сначала в царских усыпальницах (Вафио, Каковатос, Дендра), а затем и в склепах и могилах зажиточного населения (Асина, Микены, Дендра — пуговица и амулет) свидетельствуют, что раннегреческие металлурги обращались охотно к новому металлу104. Сравнивая число известных в ахейской Греции поделок из железа с упоминаниями этого металла в эпосе (например, в «Илиаде» о железе говорится в 24 местах, как подсчитал Плейнер), можно заметить совпадение в пропорциях. Уже в XI в. в Греции известны и железные мечи, и такие же наконечники стрел 105 — очевидно, в XIII—XII вв. произошел коренной сдвиг в производстве железа.

97 V. Stais. Mycenaean Collection of the National Museum, vol. II. Athens,
1926, p. 14, n. 37.
98 В среднеэлладской могиле № 61 в Димини X. Цунта обнаружил две позолоченные бронзовые петли.
99 Впервые это предположил А. Эванс при раскопках могил в Зафер-Папуре; позднее находки в Дендре, Афинах и других местах подтвердили его мнение (S. А. Immerwahr. The Use of Tin on Mycenaean Vases.— «Hesperia», XXXV, 1966, P. 381—396).
100 Например, на севере Малой Азии, в Алаша-Гюйюке, самородное железо применили в поделке уже около 2300 г.
101 J. Forsdyke. The Mavro-Spelio Cemetery at Knossos.— BSA, 28, 1926—
1927, p. 279.
102 Свод находок см. R. Pleiner. Iron working in ancient Greece. Praha, 1969, P. 1 — 12.
103 A. W. Persson. The Royal tombs.. . ., p. 56—57.
104 Недаром греческая традиция сохранила в Паросской хронике (III в. до н· э.) дату начала плавки железа — 1432 г. (ее начали Дактили Дамнаменей и Кельмис).
105 А. М. Snodgrass. Iron age Greece and Central Europe.— AJA, 66, 1962, p. 408—410. Автор высказал весьма убедительную мысль, что, поскольку в XI в. уже было известно железное оружие, гомеровские поэмы с их знанием этого металла могли возникнуть именно в XI, а не в VIII в., когда железо вытеснило бронзу почти полностью.
84

Уровень металлургических знаний и их рост на протяжении XXII—XII вв. находят полную параллель в развитии других областей производства.

* * *

Изготовление глиняной посуды отличается от многих других видов деятельности особой динамичностью. Изобилие местного сырья и хрупкость глиняной посуды ставили горшечников в некотором отношении в благоприятные условия, так как заставляли удовлетворять постоянно растущий спрос. Быстрота обновления кухонного инвентаря позволяла искусным скудельникам не только совершенствовать свое мастерство, но и сравнительно скоро вводить в широкий обиход свои изобретения.
Ныне известно, что гончарное дело возникло на Балканском полуострове раньше, чем в других странах древнейших неолитических цивилизаций 106. Естественно, что за несколько тысячелетий этот вид труда общинных уметелей создал сильную традицию. В периоде XXX по XXIII в. гончары южных территорий Балканского полуострова достигли значительных успехов в изготовлении лепной посуды. Специализация мастеров-скудельников позволяла им вырабатывать не только обиходные сосуды разнообразных форм 107, но и очень сложную строго традиционную ритуальную посуду. К последней принадлежат так называемые «сковороды», покрытые врезным орнаментом, столь распространенные в областях развития Кикладской культуры. Искусство, достигнутое скудельниками, привело к распространению сосудов одинаковых форм и пропорций, однако изготовленных в соседних центрах гончарного ремесла. Так, в Коринфе найден лепной кувшин XVII в. до н. э., почти аналогичный такому же сосуду, найденному в Аргивском Герейоне, на расстоянии нескольких десятков километров 108. Особенно примечательно единство очертаний раннеэлладских «соусников», ручной посуды весьма сложной формы. Но, несмотря на распространение ряда общих типов посуды, во второй половине III тысячелетия во многих областях страны появились свои местные традиции в керамическом деле 109. Изобретение гончарного круга (известен и на материке уже в отложениях Лерна IV) в последней трети III тысячелетия открыло широкие возможности для совершенствования профессиональных скудельников 110.

106 Исследования радиокарбонных дат показали, что в Неа-Никомедии раньше всего призошел переход от докерамического к керамическому неолиту. См. Miodrag Crbic. Concordance du debut du Neolithique ceramique dans les Balkans et en Asie Anterieure.—«Старинар», XIX, 1968. Београд, 1969, стр. 27—30.
107 На материке, в поселении Агиос-Космас II (около 2100—1900 гг.) изготавливалось более 20 разных видов посуды (G. Mylonas, Aghios Kosmas, p. 22—26). Даже на маленьком острове Кеосе в раннеэлладских слоях поселения Агиа-Ирини обнаружен очень богатый ассортимент посуды (см. Archaeological Reports for 1969-1970, p. 24-25).
108 С. Biegen. The North Cemetery of Corinth, p. 5.
109 Wace — Biegen. Pottery, p. 133.
110 Рядом с гончарным ремеслом на протяжении II тысячелетия сохранилось и гончарное уметельство — посуду для повседневного обихода в деревнях, а так-
85

Самый ранний расцвет гончарного ремесла наблюдается на Крите. Критские гончары создали множество типов посуды. Особенно интересна дорогая, украшенная изысканными росписями керамика. Изделия критян победоносно вторгались в обиход населения многих стран Средиземноморья.
Греческий материк долгое время отставал в изготовлении высококачественной посуды. Между XX и XVI вв. гончары Греции сравнительно редко использовали достижения своих критских коллег, в чем проявляется довольно значительная разобщенность критян и жителей материковых областей в среднеэлладский период. Изучение характерной для этого времени матоворасписной керамики показало, что упомянутая посуда изготовлялась раннегреческими мастерами под воздействием гончарной традиции раннекикладского времени 111.Р. Бак считает возможным говорить о близких параллелях в области форм, стиля орнаментации, декоративных мотивов и даже самих типов линий.
На протяжении нескольких столетий в гончарном ремесле материкового населения происходил быстрый рост и дальнейшее развитие основных видов керамики: матоворасписной и минийской. Было создано много новых форм сосудов и разработано большое количество узоров. Последние включали линейные и растительные узоры.
В конце XVII в. по всей Греции распространилась роскошная критская посуда, и на некоторое время изделия ахейских керамевсов как бы стушевались. Но уже с XV—XIV вв. местное гончарное производство вновь встает на самостоятельный путь развития. Отныне, особенно после упадка Крита (около 1450 г.), раннегреческие мастера заполняют не только материковые земли, но и весь островной мир своими изделиями.
Нас прежде всего интересует гончарная техника. Сформованные сырые сосуды окрашивались и расписывались. Если же делался врезной орнамент, то его наносили костяной иглой 112. Далее сосуды ставили в обжигательные печи. Крупные изделия переносили на кусках грубой ткани (типа мешковины), следы которой часто находят отпечатанными на доньях больших сосудов 113. Обжиг посуды вели в печах различной вместимости. В Бербати, где изготавливались крупные сосуды, были открыты остатки обжигательных печей, однако конструкция их оставалась неясной. Гораздо лучше известны печи небольших гончарных мастерских.

же в городах лепили от руки. Находка в селении на месте Додоны (Эпир) лепного «микенизирующего» килика показывает, что деревенские уметели стремились подражать «модным городским формам». Здесь открыты остатки и очень простой печи гончара (G. Daux. Chroniques des fouilles. . . en 1967, p. 851—852, fig. 5, 7).
111 R. J. Buck. Middle Helladic Mattpainted Pottery.—«Hesperia», XXXIII, 1964, p. 231—313.
112 Такие иглы найдены в Мальти (Μ. N. Valmin. The Swedish Messenia Expedition, p. 362).
113 Ibid., p. 333.
86

Так, в Асине, в доме I открыты две овальные обжигательные печи. Под печи был вымощен галькой, скрепленной глиной, по краям укреплен рядом небольших камней. Стоящая на ребре черепица делила внутреннее пространство на две части. Свод печи был закрыт глиняной обожженной крышкой, в которой были проделаны три отверстия для воздуха 114. По соседству с печами в том же помещении обнаружены скопления золы и угля. Видимо, здесь была сравнительно небольшая мастерская.
В XV—XII вв. мастерство ахейских гончаров достигло своего апогея. Они изготовляли большие вместительные сосуды, вес которых благодаря тонким стенкам поражает и ныне своей легкостью 115. Они разработали технику покрытия внешней и часто внутренней поверхности сосудов светло-бежевой обмазкой, подчас очень жидкой (на сосудах попроще даже просвечивает фактура глины). Иногда же эта обмазка крайне плотная, очень тонкой отмученности и даже имеет несколько блестящую поверхность.
По плотному светлому ангобу наносили росписи матовой краской, цвет которой колебался от ярко-красного до почти черного (так случается даже на одном и том же сосуде из-за неравномерности обжига).
Ассортимент гончарных изделий раннегреческих мастеров обширен. Помимо кухонной и столовой посуды изготовляли большие вместилища — кратеры, амфоры, пифосы. Черепица и трубы, ванны и гробы (ларнаки), катушки, игрушки, статуэтки и статуи — все эти виды глиняных изделий были широко распространены в городах селах Греции II тысячелетия. Нет необходимости подробно говорить о том, сколь разнообразным было потребление древесины в Греции XX—XII вв. Дерево шло на постройку судов, жилищ, на изготовление орудий труда и обиходных предметов 116.
Судя по указаниям эпоса, обработка дерева основывалась на детальном знании качеств той или иной породы. Так, древко копья изготовляли из ясеня, лучшее ярмо ездовых лошадей полагалось делать из бука (на колеснице царя Приама было πύξινος ζυγόν.— (Il., XXIV, 269).
Широкое распространение бронзовых орудий позволило грекам значительно улучшить технологию обработки дерева. Плотничьи работы выполнялись разнообразными инструментами: топорами, пилами, стамесками 117.

114 Frödin — Persson. Asine, p. 67, fig. 66 (ср. G. Ε. Mylonas. The Neolitic Settlement. Excavation at Olynthus, I. Baltimora, 1929, p. 12 sq.).
115 Например, изящный микенский кратер (№ 42), изготовленный на Кипре между 1400 и 1230 гг., весит меньше современного глиняного кувшина емкостью в 2 литра.
116 Бедное население в XIV в. в Афинах хоронило своих покойников в деревянных гробах (Е. Vermeule and J. Travlos. Mycenaean Tomb beneath the Middle Stoa.—«Hesperia», XXXV, 1966, p. 55—78).
117 Η. Stütze. Die Zimmermansarbeit der mykenischen Bauten.— «Minoica», S. 394—401.
87

Многие источники говорят о значительном развитии столярного ремесла в додорийской Греции. Мебель, ларцы, шкатулки, блюда — все эти предметы изготовлялись мастерами самой высокой квалификации. Глиняные модели изделий мебельщиков свидетельствуют не только об умелом обращении мастера с сырьем и инструментом, но и о том, что ахейские ремесленники тщательно учитывали строение человеческого тела и стремились создать вещи, удобные для пользования 118. Среди столяров существовала и группа, вероятно, немногочисленная, мастеров-краснодеревцев, изготовлявших изысканную мебель для ахейской знати. Пилосские записи содержат упоминания о столах, стульях и табуретках — в 13 документах серии Та перечислены изящные изделия краснодеревцев, украшенные инкрустацией из слоновой кости или расписанные119. Конечно, приемы инкрустации и применения вставок для украшения мебели были особенно развиты в городских столярных мастерских.
Следует особо остановиться на изобретении токарного станка, который, как полагают некоторые ученые, был известен ранним грекам уже в XVII—XVI вв. до н. э. 120 Основанием для этого предположения служит найденное в V могиле круга А в Микенах плоское блюдо из кипарисового дерева. В центре этого блюда сделано круглое точеное отверстие, позднее заткнутое пробкой. Широкое применение гончарного круга на островах и в материковой Греции вполне допускает применение какого-то приспособления с круговым движением для просверливания отверстий. Особенно важен такой прием при изготовлении круглых отверстий во втулках колес, где требовалась большая точность. Многие изображения показывают, что ахейские колесники выпускали весьма совершенные изделия этого рода. Поэтому нет оснований сомневаться в употреблении токарно-сверлильного станка, пусть в самой простейшей форме, в Греции эпохи поздней бронзы.
Прядение и ткачество имели столь же широкое развитие у ранних греков, как и у остальных народов на аналогичной ступени развития. Пряжа, льняная и шерстяная, изготовлялась с помощью веретен, на которые одевали пряслица 121. Во всех поселениях и городах II тысячелетия глиняные и каменные пряслица встречаются в изобилии, причем в XV—XIII вв. форма их становится более округлой, сами же поделки получали теперь и орнамент 122.

118 Таково, например, великолепное кресло с высокой спинкой, устойчивое и прочное. См. глиняную игрушку из детской могилы XIII в. до н. э. в Алики Глифадас («"Εργον», 1957, σ. 17, είκ. 16).
119 Ventris—Chadwick. Documents, p. 332—336.
120 Г. Кларк. Доисторическая Европа. Μ., 1953, стр. 217.
121 Использование ротации веретена для ускорения прядильного процесса и для улучшения качества нити (благодаря равномерному вращению) относится к тем крупным техническим изобретениям, которые были сделаны еще неолитическим человеком.
122 Эволюция формы пряслиц хорошо видна на таблице находок в Асине (Frödin—Persson. Asine, p. 251, fig. 177).
88

С многих тысяч овец каждый год в стране настригали значительное количество шерсти. Как показали работы Киллена, в дворцовых управах Кносса и Пилоса это сырье строго учитывали. И хотя не всю шерсть обращали в пряжу, все же ее было много. Дальнейшая обработка шла на ткацком станке, видимо, вертикальном. Обычно нити на таком станке оттягивали с помощью грузил, образцы которых находили неоднократно. Ткацкие станки стояли во всех домах Греции — судя по эпосу, ткачество занимало большое место в деятельности женщин всех слоев населения, начиная от царицы и включая порабощенных невольниц. Руки искусных ткачих создавали нарядные красочные ткани, украшенные обильно узорами. Фрески второй половины II тысячелетия позволяют заключить, что технология ткачества была весьма совершенной — материи получались мягкими, пластично облегавшими тело.
О сортах тканей пока ничего не известно, однако можно думать, что в ходу были и гладкие, и узорчатые материи 123.
Часть пряжи перерабатывали путем вязанья. Великолепная вязаная шаль изображена на плечах женских фигур в знаменитой слоновокостной группе, найденной Уэйсом в Микенах 124.
Краткий обзор позволяет сделать вывод, что в ахейской Греции производство материи, как тканой, так и вязаной, было рассчитано для удовлетворения не только каждодневных нужд, но и достаточно изощренных требований, особенно представительниц зажиточного и знатного населения. Рост роскоши способствовал некоторой специализации в производстве тех или иных тканей 125.
Кожевенное дело представляет отрасль ремесла, одинаково необходимую и в городе, и в деревне. Технология обработки кож и шкур почти неизвестна, хотя в «Илиаде» подробно рассказано о ручном растягивании сырой кожи, которое осуществляет мастер со своими помощниками (XVII, 389—393). Потребление воловьей кожи было у греков весьма разнообразно — из нее изготовляли шлемы (Il., X, 257—259), нагрудники, ремни, ею обивали щиты. Часть кожи шла на уключины весел. Особо тонкие сорта кожи выделывались для шитья нарядной обуви. Глиняная модель из Вулы в Аттике показывает 126, что ахейская знать, особенно жившая в городах, пользовалась башмаками из тонкой, легко поддающейся шитью кожи. Скорняжное ремесло также занимало известное место в произ-

123 Еще в III тысячелетии обитатели Греции искусно применяли различные приемы плетения, как показывают узорные оттиски на доньях грубой посуды (Blegen. Zygouries, р. 117, fig. 109). Можно не сомневаться в том, что в тканье применялись еще более разнообразные узоры.
124 Подробное описание этой группы см. на стр. 91.
125 Умение ахеянок ткать и вязать было немаловажным их достоинством. Ахилл, например, отказывался брать в жены дочь обидевшего его Агамемнона, даже если бы она в рукодельях была подобна богине Афине (Il., IX, 389). Видимо, некоторые области Греции славились особым искусством женщин в рукоделье, например Лесбос (Il., IX, 270).
126 Sp. Marinatos und Μ. Hirmer. Op. cit., Abb. 236.
89

водстве. Одежда из шкур животных упоминается в эпосе 127, на фресках в Пилосском дворце изображено много фигур, одетых в шкуры животных 128. Можно полагать, что в горных областях, где холода сильны и продолжительны, меховую одежду употребляли постоянно. Красильное дело развивалось в прямой связи с теми отраслями производства, где применялась полихромия. В языке тогдашних греков встречаются обозначения разных цветов 129. Один из сильных растительных красителей, шафран, в большом количестве разводили на Крите еще в конце III тысячелетия, о чем говорит появление рисунка шафрана среди знаков письменности 130. Сырье у красильщиков было и минерального, и растительного происхождения.
Любовь ранних греков к красочному окружению нашла отражение в многоцветных росписях стен ахейских дворцов. Здесь использовали красный, голубой, желтый, черный и другие цвета. Сначала на Крите, а затем и во всей остальной Греции широко применяли технику росписи фреской. Следовательно, уже тогда понимали, что сырая штукатурка, покрытая водной краской, может сохранять краску очень долго. Толстые канаты и тонкие веревки постоянно употреблялись и в хозяйственном, и в военном быту, а также в обиходе моряков и рыболовов. Веревки изготовляли с помощью самого простого станка, основанного на вращении, при котором скручивались вместе несколько прядей пакли. Никаких следов таких станков пока еще не обнаружено, но применение их в Греции II тысячелетия представляется нам бесспорным: великолепная сеть для поимки быков, изображенная на кубке из Амикл (Вафио), сплетена из толстого ровного каната, который мог быть сделан лишь с помощью этого несложного механизма. Поскольку здесь повторялся тот же принцип, что и при прядении нитей, нет никаких сомнений в существовании такого станка у ранних греков.
Рог и кость принадлежат к древнейшим известным человеку материалам. Доброкачественность ахейских изделий из этого сырья показывает, что греческие мастера II тысячелетия в полной мере владели технологической традицией, унаследованной ими от прежних поколений.
Использование рога до некоторой степени было ограничено следующим обстоятельством: бычьи рога очень рано получили сакральное значение как на Крите, так и в материковой Греции 131. Видимо, поэтому они редко употреблялись в качестве сырья для

127 Правда, это одеяние приписано троянцу Долону, который накрывается волчьей шкурой и надевает шлем, обтянутый хорьковой шкурой (Il., X, 334—335).
128 Pylos, II, р. 40 sq.
129 Например re-u-ko, λευκόζ (Georgiev, in: «Minoica», S. 151).
130 Evans. P. of Μ., IV, p. 718, fig. 703—704.
131 Культ быка вызвал к жизни изображения и модели бычьих рогов, которые очень часты в памятниках II тысячелетия. О распространенности и значении «рогов посвящения» см. ниже. Подробно рассмотрел находки сакральных изображений рогов М. П. Нильссон (М. P. Nilsson. The Minoan-Mycenaean Religion and its Survival in Greek Religion2. Lund, 1950, p. 165—193).
90

простых обиходных вещей. Иное дело — сакральные предметы или использование естественных рогов в качестве культовых символов в частных домах или в святилищах. Связь бычьих рогов с религиозным ритуалом ясно выступает в композиции серебряного ритона в форме головы быка из IV могилы круга А в Микенах (XVI в.). Этот фигурный сосуд украшен великолепными рогами, покрытыми листовым золотом 132.
Иное отношение ранних греков к рогам диких животных демонстрируют многие источники. Как свидетельствует эпос (Il., IV, 105— 113), рога дикой козы (или каменного козла) применялись для изготовления луков. В таком луке (сложном) главная сила натяжения приходилась на роговые части, что делало это оружие гораздо более эффективным, чем простой лук из чистого дерева. Видимо, с развитием военной экспансии ахеян возросла ценность сырого рога — в документах из Кносса, как уже давно отметил А. Эванс 133, встречаются изображения рогов дикой козы, указывающие на строгий учет этого ценного сырья, хранившегося в царских кладовых. Примечательно, что в небольших городках или поселениях городского типа изделия из рога встречаются не так часто: например, в Мальти на протяжении более чем двух тысяч лет (от последней фазы неолита до конца эпохи бронзы) обнаружены лишь 10 роговых шильев. В отложениях среднеэлладского времени найдены два куска трубок из рога благородного оленя.
Если обработка рога велась на основе местных ресурсов 134, то развитие костерезного ремесла шло по двум руслам: использование простой кости и изготовление дорогих поделок из импортной слоновой кости.
Простая кость шла на изготовление обиходных орудий — игл, булавок, крючков, изредка костяные пластинки употреблялись для пиксид (костяная коробочка была найдена в Дорионе). Незамысловатые формы костяных орудий обнаруживают достаточно простые приемы работы мастеров, изготовлявших эти вещи в селах и городах Греции II тысячелетия. Сравнительно редко из простой кости изготовляли небольшие фигурки 135, гораздо чаще она встречается как материал для вставок и инкрустаций.
Употребление слоновой кости в островных землях хорошо известно в первой половине III тысячелетия — на Крит названное сырье поступало тогда из Африки благодаря коммерческим связям с Егип-

132 Sp. Marinatos und Μ. Hirmer. Op. citS. 175.
133 Evans. P. of Μ., II, 50; IV, 834.
134 Интересен рассказ о том, что знаменитый стрелок Пандар сам убил дикую козу, рога которой росли от головы на 16 ладоней, но отделывал эти рога я изготовлял лук специальный мастер-роговщик, κεραοξόος τέκτων (Il., IV, 110).
135 Уэйс называет костяной хранящуюся в Национальном музее Афин женскую фигурку инв. № 2578 (Е. Wace. Ivories from Mycenae 1939. I. The Ivory Trio: «The Ladies and Boy from Mycenae», p. 15), тогда как В. Стаис перечисляет эту вещь без дополнительного определения среди изделий из слоновой кости (V. Stais. Mycenaeaen Collection of the National Museum, vol. II. Athen, 1962, p. 93).
91

том l36. В материковрй Греции этот материал получил широкое распространение лишь после XX в.
Находки в Като-Закро (Восточный Крит) показывают, что владельцы дворцов в XV в. до н. э. покупали целые бивни слонов и хранили их в своих кладовых наравне с другими ценными припасами 137.
Бивни распиливали, и в дальнейшем мастера с помощью режущих инструментов придавали изделиям нужные очертания. Трудно перечислить все виды ахейских поделок из слоновой кости: статуэтки, печати, гребни, навершия для кинжалов, шкатулки (пиксиды), рукоятки ножей, оправы зеркал, вставки для украшения мебели, колесниц138, конской сбруи. Поверхность изделия обычно полировали — вероятно, мягкой кожей. Детали наносили нарезкой — острием ножа или шила. Иногда, как это заметно на некоторых пластинках из Спаты, фигура круга наносилась сначала острием циркуля, затем ее резали ножом.
Орнамент на слоновой кости делали не только врезным, но и рельефным, иногда изображения исполнялись в технике высокого рельефа, как, например, фигура воина на пластинке с Делоса 139. Весьма искусны были мастера и в изготовлении круглых слоновокостных скульптур: группа из двух женщин с мальчиком, найденная Уэйсом в Микенах140, служит ярким образцом. Высокое профессиональное мастерство создателей этих скульптур обнаруживают находки в костерезной мастерской, открытой в служебно-жилом крыле кносского дворца 141. Фрагменты слоновокостных миниатюрных фигурок гимнастов (наибольшая высота их 0,30—0,35 м) показывают, что круглые скульптуры изготовлялись из множества отдельных кусков, очень точно пригнанных друг к другу. Детали фигур скрепляли стержнями или шипами, для которых выдалбливали специальные пазы142. Шипы иногда вырезывали как отросток той детали, к которой присоединяли следующую часть 143.
Слоновокостные скульптуры украшали волосами из золотой фольги, которую прикрепляли металлическими шипами: на голове

136 Редкие печати из слоновой кости, найденные Сигером на Мохлосе, у северного берега Крита (R. В. Seager. Explorations in the Island of Mochlos. Boston— New York, 1912, p. 34, 54), относятся еще к Раннеминойскому-II периоду, около 2800—2500 гг. В 2500—2000 гг. слоновая кость получает большое распространение на Крите, где тогда изготовляли из нее статуэтки и печати (Evans. P. of Μ., I. p. 117—123). А. Эванс указывал на африканское происхождение ввозимых на Крит бивней.
137 Раскопки Н. Платона в Като-Закро в 1963 г.
138 В списках царского имущества из Пилоса и Кносса неоднократно упомянуты украшенные вставками из слоновой кости предметы, например табуретки Для ног (ΡΥ, Та 722), колесницы (KN, Sa 0401) и много других.
139 Н. Gallett de Santerre. Delos..., PI. 23, fig. 54.
140 A. J. В. Wace. Mycenae..., p. 83—84, fig. 101, 103.
141 Evans. P. of Μ., Ill, p. 428—433.
142 Ibid., p. 433, fig. 300 b.
143 Такой прием заметен на правой фрагментированной руке более молодой женщины в микенском слоновокостном трио. На этом срезе очень хорошо видны следы пилы.
92

акробата из Кносса виден правильный ряд круглых отверстий для закрепления локонов 144.
В особых случаях мастера использовали целый бивень (или его большую часть) для изготовления драгоценного сосуда — такой роскошно орнаментированный ритон был найден X. Цунтой в одном из микенских склепов 145. Афинские пиксиды и коробочка из фолоса Мирсинохори свидетельствуют, что для изготовления дорогих ту. алетных сосудиков мастера прибегали к поперечной распилке бивня.
Изделия из слоновой кости были всегда предметом большой роскоши. Полезно сравнить насыщенность слоновой костью культур, ного слоя в Микенах (там открыты в нижнем городе целых два больших здания, где велась обработка кости,— «Дом Сфинксов» и «Дом щитов»), Пилосе или Фивах с частотой слоновокостных изделий в небольших поселениях или городках Греции изучаемого времени. Отсутствие изделий из названного импортного материала в средне-и позднеэлладских отложениях скромных селений Кирры, Кораку или Зигуриеса вполне соответствует редкости этого вида кости в Дорионе.
Характерно, что в Дорионе известны только две слоновокостные находки: подвеска-амулет и навершие кинжала 146.
На материке ограниченность применения слоновой кости связана и с хронологическими границами: элефантинные поделки известны лишь с XVII в., следовательно, с того времени, как быстро растущая ахейская знать стала энергично накапливать материальные ценности.
Развитие этой отрасли ремесла в Греции в XVI—XII вв. достигло высокой ступени. Примечательно, что изделия микенских мастеров вывозились тогда даже в те страны Восточного Средиземноморья, где были собственные давние традиции обработки слоновой кости 147.
В заключение следует упомянуть о приеме окраски слоновокостных вставок для конской сбруи — по свидетельству эпоса, женщины Меонии (Лидии) и Карий красили эти детали пурпуром (Il., IV, 141— 145). Возможно, что и ахейские мастера применяли подкраску слоновокостных изделий — ведь полихромия была широко тогда распространена.

144 Sp. Marinatos und Μ. Hirmer. Op. cit., fig. 96. Такая же хрисоэлефантин-ная техника обнаружена на фигурке куропатки, найденной в той же мастерской в Кноссе в 1960 г. (FA, XV, 1726).
145 Впервые воспроизведен: G. Mylonas. Mycenae and the Mycenaean Age, p. 196, fig. 143.
146 Эта головка была найдена в среднеэлладской могиле с останками ребенка, причем Н. Валмин отмечает, что сохранность костяного предмета и его положение в могиле ясно указывают, что оно попало в захоронение как ненужный предмет, отданный ребенку в качестве игрушки (М. N. Valmin. The Swedish Messenia Expedition..., p. 361).
147 H. J. Kantor. Ivory Carving in the Mycenaean Period.— «Archaeology». XIII, 1960, p. 14—25. Особенно интересны наблюдения исследовательницы относительно слоновокостных пластинок с изображением грифов в сокровищнице Мегиддо, которые она считает микенским импортом (ibid., р. 18—19, fig. 9).
93

Что касается янтаря, то по сравнению с другими видами сырья греки II тысячелетия меньше пользовались этим приятным по цвету и по фактуре душистым материалом (добавим, что легкий вес украшений из ископаемой смолы должен был увеличить ее привлекательность). В греческие земли янтарь привозили с севера — химический анализ указывает на балтийское происхождение сукцинита, который обрабатывали ахейские ювелиры 148. По-видимому, другие древние месторождения — в Румынии и в Сицилии—не были тогда известны. Обработка янтаря состояла в том, что ножом вырезали изделие нужной формы и затем полировали с помощью пемзы или какого-либо другого материала. Хрупкость ископаемой смолы и наличие природных изъянов часто затрудняли работу мастеров.
Самой распространенной формой украшения из янтаря были бусы (в виде уплощенных чечевиц) и плоские пронизи. Последние примечательны системой многих параллельных канальцев для нитей, просверленных так, что они соединены в толще пронизи маленькими канальцами, встречающимися под углом 149. Относительно места изготовления пронизей со сложной системой просверлин возникла большая дискуссия 150. Поскольку аналогичные пронизи встречены в южногерманских землях и в Англии в поселениях того же времени, то возникли предположения, что эти изделия были привезены в Грецию с севера, из германских или британских земель. Недавно
B. Милойчич выдвинул убедительное, на наш взгляд, предположение, что пронизи из могилы Омикрон в Микенах были сделаны в Греции и что европейские находки также созданы руками ахейских мастеров 151. Тонкость сверлильной работы и изощренность замысла указывают, как нам кажется, на производство этих пронизей именно в греческих землях.
Янтарные бусы обнаружены, начиная с XVI в. до н. э., во многих местах материковой 152 и несколько позже — островной 153

148 Г. Кларк. Доисторическая Европа, стр. 261—265; D. Е. Strong. Catalogue of the Carved Amber in the Department of Greek and Roman Antiquities. London, 1966, p. 5—10; G. Mylonas. Mycenae and the Mycenaean Age, p. 104.
149 Такие пронизи встречены в микенском погребальном круге Б (могила Омикрон), в более позднем фолосе А в Каковатосе и в фолосе 2 Перистерии (возле Пилоса).
150 Подробно изложена Г. Кларком («Доисторическая Европа», стр. 264— 265) и Д. Стронгом («Catalogue. . .», р. 16—17). Первый склоняется к тому, что дверные мастера заимствовали у микенских технические приемы, стиль и форму, тогда как Стронг полагает, наоборот, что эти украшения попали в Грецию из Центральной Европы.
161 V. Milojcic. in: «Germania», XXXIII, 1955, p. 316. Следует отметить, что
C. Маринатос в 1963 г., говоря о находках в Перистерии (ВСН, 87, 1963, р. 787), связывал плоские пронизи с Уэссексом (Англия).
152 Самые ранние находки — в Микенах, в могиле Омикрон круга Бив мослах I, III, IV и V круга А. Если в могиле Омикрон ожерелье состояло из 119 бус, то в могиле V круга А найдено 1290 бусин. В Каковатосе в фолосе А помимо янтарных бус были два кольца-подвески и два восьмеркообразных щита. Подобная поделка из янтаря была найдена и в Микенах.
153 Примечательно, что критяне начали употреблять янтарь лишь в Поздне-минойский-III период, после 1400 г. (D. Е. Strong. Catalogue. . ., p. 19).
94

Греции. Первоначально янтарные украшения были доступны лишь высшим ахейским кругам, только в XV—XII вв. зажиточное население Греции стало употреблять поделки из ископаемой смолы. После 1400 г. появилось много новых видов бус: мастера отказались теперь от прежних, несколько бесформенных очертаний, и янтарные бусы получали такие же правильные формы, что и другие изделия ювелиров. Иногда бусины украшали продольными желобками. Изредка янтарь применяли для изготовления резных печатей 154.
Все же сукцинит нельзя отнести к разряду широко распространенных материалов. Некоторое подтверждение этому дает эпос: тэ ήλεκτρον упоминается лишь два раза в «Одиссее» (XV, 460; XVIII, 296). Такое отношение к янтарю, видимо, точно отражает ахейскую действительность — в последорийские времена янтарь продолжал оставаться в обиходе сравнительно широкого круга населения не только на материке, но и на Крите 155. Правда, в больших массах он встречается в Греции уже в VIII—VII вв., как отмечает Д. Стронг 1δ6. Проблема дорог в Греции с достаточно пространной сухопутной территорией очень рано должна была стать острой. Для перевозки грузов пользовались массивными телегами на четырех колесах, причем такие повозки были известны уже между 2200 и 1700 гг., как показывает глиняная модель из Палайкастро на Крите 157. Четкое различие конструкции легкой военной колесницы (известной по рельефам уже в XVI в. в Микенах) и тяжелых телег говорит о том, что греки уже в начале II тысячелетия до н. э. выработали несколько различных типов повозок, имевших каждая определенные функции.
Развитие государственного хозяйства сопровождалось улучшением сети дорог. Сначала на Крите из Кносса на юг были протянуты мощенные камнем дороги 158, затем и в материковой Греции ряд важных путей получил каменное покрытие. Особенно детально ахейские дороги XV—XIII вв. изучены в Пелопоннесе 159. Здесь открыты и прочные каменные мосты, обеспечивавшие возможность сообщения в любое время года.
Заботы ахейских династов о мостах и дорогах доказывают, что проблема устройства наилучших путей сообщения рассматривалась как один из важных вопросов государственного хозяйства.

Пока известны пять находок янтарных украшений на Крите: в Амире, в Кноссе (в склепе Двойного топора и из некрополя Верхних Гипсид), в Фесте и в Кидонии. На Родосе янтарные бусы также известны лишь в XIII в., тогда как на Делосе кольцевидные бусы известны еще в XV в.
154 Из склепа 518 в Микенах и из могилы в Пеллене (Лакония).
155 J. Boardman. The Cretan Collection in Oxford. Oxford, 1961, p. 154.
156 D. E. Strong. Catalogue...., p. 22.
157 S. Hood. The Home of the Heroes. London, 1967, p. 56—57, fig. 44.
158 Дж. Пендлбери. Археология Крита, стр. 303.
159 Об устройстве мощеных дорог за много столетий до дорийского завоевания свидетельствуют глубокие колеи, выбитые на плитах. Такие колеи видны и у Львиных ворот в Микенах (где автор видел их в 1960 г.) и на равнинных дорогах (G. Mylonas. Mycenae and the Mycenaean Age, fig. 78).
95

Обеспечение связи между жителями многочисленных островов Эгейского моря осуществлялось не только по морю. Как свидетельствует эпос, островитяне имели обыкновение в случае нападения врага на город ночью зажигать πυρσοί επήτριμοι («огни, следующие один за другим») и таким образом вызывать соседей на помощь (Il., XVII, 207—213). Эта система частых огневых сигналов, возвещавших об опасности, была весьма важна в тот период, когда на море было развито пиратство.
Вполне возможно, что огневая сигнализация возникла у островитян еще во время, предшествовавшее критской талассократии, следовательно, еще в III тысячелетии, так как тогда особенно сильны были взаимосвязи островного населения.

* * *

Искусство строителей во II тысячелетии достигло высокой ступени. И в этой области ремесленной деятельности в полной мере сказывалось многообразие общественной жизни ранних греков. Так, если в городах в XX—XIII вв. уже сложилась мощная архитектурная традиция, то в отдаленных деревнях и в конце эпохи бронзы пользовались весьма архаическими строительными приемами 160.
Изобилие строительных материалов открывало огромные возможности перед мастерами. Дерево, камень, сырая и обожженная глина были известны очень давно. Строительные растворы применялись уже в конце III тысячелетия в островном мире и на материке (например в Лерне).
Конечно, критяне в период между XXII и XVI вв. вырвались Далеко вперед в строительном деле, но в дальнейшем мастера, работавшие на материке, не только догнали критских собратьев, но и значительно продвинулись в своем искусстве.
Дерево в строительстве применялось широко. Обработанное топором, а в нужных случаях и зубилом 161, оно шло на каркасы домов, на стропила и перекрытия каменных зданий 162, а также на

160 Например, в сельском поселении на месте Додоны в XIII в. возводили небольшие дома, деревянные столбы которых укрепляли очень просто: их обуздывали внизу камнями (G. Daux. Chronique des fouilles. . . en 1967, p. 852— 853, fig. 4).
161 Уже в знаках ранней критской письменности встречалось изображение этого инструмента (Evans P. of Μ., I, p. 282).
162 Широкое употребление бревен для перекрытий царских могил в XVII— XVl вв. заставляет предполагать, что этот способ сооружения перекрытий был присущ строительной технике по всей стране. Так делали и в Микенах, как показала система царских могильных курганов В и A (G. Mylonas. Mycenae and the Mycenean Age, p. 91, 98—99), но особенно хорошо прослеживается конструкция в могиле Эпсилон круга В (G. Mylonas. AM, p. 140) и на западном побережье Мессении. В 1964 г. в Волимидии, окрестности Пилоса, раскрыто раннее царское погребение в урочище Кефаловриси: грунтовая могила имела обложенные неровно Камнем стены, поверх которых находилось перекрытие из бревен, накрытых плохими плитами камня (G. Daux. Chronique des fouilles. . . en 1964, p. 738, fig. 11 —
96

всякого рода строительные детали, например колонны, двери или обрамления. Весьма важную функцию выполняли деревянные балки и прокладки, введенные в толщу массивных каменных кладок,— таким приемом ахейские строители добивались высокой сейсмоустойчивости крупных зданий. Тщательное изучение кладок в Кноссе, Тиринфе и Пилосе показало, что правила антисейсмизма аккуратно соблюдались на протяжении всего изучаемого периода 163.
С развитием монументального строительства в городах основным сырьем стал камень. Изобилие каменных пород в стране 164 позволило использовать не только обычные известняки, но и цветные породы, в том числе и мраморы.
При обработке камня применяли различные способы. Ломка пород уже в начале изучаемого периода велась таким образом, что добывали не только камень с грубыми рваными очертаниями, но сразу выламывали крупные плоские плиты165. Орфостатная кладка из таких плит нашла широкое употребление. Однако по большей части ломали камень грубых очертаний, который шел на кладку стен 166.
Очень рано в Греции появилась техника кладки из штучного камня, изготовление которого стало возможным после того, как камнетесы применили массивные бронзовые топоры и зубила 167 в качестве инструментов. Великолепные дворцовые сооружения в Кноссе, Фесте, Маллии, Като-Закро и других местах были возведены при помощи тесаных плит уже в начале II тысячелетия. В дальнейшем штучный камень нашел повсеместное применение — от Фессалии до Милета и Пилоса.
Точность, которой достигали строители эпохи развитой бронзы, вызывает удивление. Швы между рядами кладки и сейчас сохра-

163 С. W. Biegen. Architectural Notes from Pylos.—Χαριστήριον εις Α. К. Oρ-λάνδον", I. Αθήναι, 1965, σ. 117—125. Милонас полагает, что эта конструктивная особенность возникла еще в период всеобщего употребления сырцового кирпича (G. Mylonas. Mycenae and the Mycenaean Age, p. 48).
164 Сохранилось предание, будто царь Кадм в Фивах устроил каменоломни (P/in., NH, VII, 57: Lapicidinas [invenit] Cadmus Thebis), но, вероятно, на самом деле это были не простые каменоломни, а мастерские по обработке прямоугольных плит, так как вряд ли ахейский династ в XIV—XIII вв. специально занимался бы организацией обычной ломки камня.
165 Например, в Кирре во второй половине XVII в. плитовые гробницы возводили из больших плоских плит, которые обтесывали лишь с одной стороны. Длина таких грубо ломаных плит достигала 1,20 м (могила № 51), 1,60 м (могила 51), 1,45 м (могила № 54) (L. Dor, J. Jannoray, Η. et Μ. van Effenterre. Kirrha. Etude de Prehistoire Phocidienne. Paris, 1960).
166 Система кладки иногда была столь аккуратной, что, даже применяя рваный камень, среднеэлладские мастера добивались сохранения рядов (Frödin-Persson. Asine, p. 59). Ι
167 Следы лезвий зубил имеют ширину в 2 см (С. Renfrew. The Emergence...,
p. 349).
168 Например, в Воло была найдена золотая бляшка с изображением святилища, сооруженного из тщательно отесанных камней (М. P. Nilsson. The Minoan - Mycenaean Religion, p. 174, fig. 79).
97

няют горизонтальность на протяжении десятков метров (в кносском дворце). Широкие лестницы во дворцах на Крите (особенно в Фесте) до сих пор, спустя почти четыре тысячи лет, состоят из строго параллельных ступеней. Качество строительного материала следует оценить высоко еще и потому, что работники того времени пользовались сравнительно небольшим набором инструментов. Это отвес, линейка, угольник, циркуль, изображения некоторых из них сохранились в ахейской письменности 169. Большое значение имел рычаг, помогавший передвигать тяжести и обеспечивавший точную постановку на место крупных плит. В эпосе рычаг, μοΧλός, упоминается довольно часто как орудие при спуске или вытаскивании на берег кораблей (например, Od., X, 332).
Следует отметить, что раннегреческие строители не всегда стремились пользоваться тесаным камнем. Мастера применяли рваный камень даже в таких сложных постройках, как царские купольные гробницы — фолосы. Эти круглые сооружения обычно выводили из многих рядов столь аккуратно подобранных нерегулярных камней, что стены с внутренней стороны имели довольно гладкую поверхность. Правда, в XIV—XIII вв. самые богатые династии возводили усыпальницы из штучного камня (например, в Фивах, в Микенах).
Особо надо сказать о применении рваного камня при строительстве оборонительных сооружений. Стены ахейских крепостей в XV—XIV вв. сооружались из довольно крупных, иногда даже грубо отесанных камней, тогда как в XIII в. фортификационные линии стали возводить из огромных глыб. Самым ярким примером служат укрепления Тиринфа. Киклопическая кладка этих стен свидетельствует о высоком искусстве ахейских строителей, сумевших в сравнительно короткий срок организовать ломку огромных глыб170, их доставку и чрезвычайно эффективно употребить, чтобы быстро укрепить тот невысокий холм, на котором располагались Дворцовые здания.
Сырцовый кирпич, простой и недорогой материал, применяли чаще в сельской местности для жилищ небогатых слоев населения, уродские жители отводили сырцу роль вспомогательного материала — в виде постели фундаментов стен 171 или в качестве прокладки между фундаментом и кладкой стены. Например, дворец в Тиринфе был возведен так, что основания стен (сложенные из камня, скрепленного известью) были покрыты слоем сырцовых кирпичей, поверх которых шла кладка стен. Иногда сырцом заделывали ямы 172. На Эвбее, в Левканди, недавно найден целый сырцовый кирпич,

169 На Крите уже между 2000 и 1800 гг. (Среднеминойский-II) появились пиктограммы с изображением орудий. См. Evans. P. of Μ., I, fig. 214; Дж. Пендлбери. Археология Крита, стр. 160.
170 Некоторые глыбы, уложенные в стены Тиринфа, весят и ныне, несмотря на длительную эрозию под влиянием стихий, около 10—12 тонн (G. Mylonas. Муenae and the Mycenaean Age, p. 12).
171 Например в Среднеэлладский период в Асине (Froedin—Persson. Asine, p. 62). 172 Этот прием известен в Микенах.
98

высота которого равна 0,10 м 173. Видимо, с начала II тысячелетия размеры сырцовых кирпичей уменьшились почти вдвое по сравнению с предшествующим временем (тогда в Зигуриесе делали кирпичи при. мерно 0,15 X 0, 20 X 0,30 м).
Блестящих результатов добились раннегреческие мастера в области строительных растворов.
Традиция применения глиняных обмазок известна на Балканском полуострове еще в эпоху среднего неолита174. В III тысячелетии это покрытие употребляли и на материке (например, в Агиос-Космасе или Лерне, где в «Доме черепиц» обнаружены двуслойные обмазки), и на Крите 175.
После XXI—XX вв. появился новый, специально изготавливавшийся материал, состав которого в основном одинаков по всей стране — тонкий песок смешивали с раствором извести 176. При затвердевании образовывалась столь твердая и прочная водонепроницаемая масса, что спустя 35 веков она во многих случаях не утратила ни фактуры, ни других своих качеств. Таким раствором обмазывали полы, цистерны, водопроводы, водостоки. Применение раствора позволяло покрывать значительные площади сравнительно быстро и при не столь больших затратах. Помимо стен ахеяне штукатурили алтари, очаги, каменные скамьи.
В зависимости от достатка домовладельцев оштукатуренные поверхности окрашивали однотонно или расписывали полосами, а позднее — полихромными фресками. Сохранившиеся куски этих росписей указывают на высокий расцвет фресковой живописи во II тысячелетии, особенно в столичных городах.
Наивысший расцвет строительного мастерства на Крите приходится на XIX—XV вв., в материковой же Греции — на XVI— XIII вв. В эти столетия на акрополях раннегреческих городов возвышались великолепные дворцовые комплексы, включавшие обширные парадные залы, комфортабельные жилые комнаты, многочисленные кладовые, подсобные помещения и связывавшие их воедино пространные внутренние дворы и длинные коридоры177. В этих комплексах нашли применение самые передовые методы тогдашней строительной техники. Критские и ахейские зодчие с успехом решали сложные строительные задачи, что позволяет утверждать, что уже во II тысячелетии существовала богатая архитектурно-строительная

173 G. Daux. Chronique des fouilles... en 1966, p. 747. На Крите в XXV— XXIII вв. изготовляли сырцовые кирпичи в 0,20 χ 0,16 X 0,10 м (R. Warren. Myrtos: an Early Bronze Age Settlement in Crete. Oxford, 1972, p. 257).
174 В Болгарии фрагменты глиняной обмазки обнаружены в селище Азмак I—II и в слое Караново VI (V и IV тысячелетия до н. э.)
175 N. Warren. Myrtos..., p. 305—314.
176 G. Mylonas. Mycenae and the Mycenaean Age, p. 46.
177 Один из недавно открытых — Пилосский дворец, раскопанный К. Блегеном в1939—1971 гг.,— мы попытались описать в кн.: Т. В. Блаватская. Ахейская Греция, стр. 121 —146. С тех пор, после появления монументального издания Pylos, I—III, подготовленного К. Блегеном и его коллегами, представления об этом дворцовом комплексе значительно расширились.
99

традиция, в устной форме передававшаяся в течение многих веков. Локальные отличия отдельных школ (заметные при сравнении критской и материковой архитектуры дворцов) еще больше подчеркивают наличие этих строительных традиций 178. Наличие общих инженерных канонов обнаруживается при сравнении потайных систем водоснабжения, возведенных во второй половине XIII в. в ряде крепостей. Закрытые источники водоснабжения сооружали в городах еще в среднеэлладское время. Так, на Кеосе в XVI в. в Агиа-Ирини 179, у внешней стороны оборонительной стены, была устроена каменная лестница в 13 ступеней. По ней спускались в подземный колодец, выбитый в материковой скале. Над самим колодцем было устроено перекрытие из больших блоков. Воду доставали через отверстие в 0,40 X 0,60 м.
Искусство сооружения подобных систем водоснабжения особенно проявилось в то время, когда ахейские династы готовили свои укрепленные резиденции к длительной осаде (возможно, дорянами) и в Микенах, Тиринфе, Афинах были приняты меры к обеспечению каждой крепости водой из подземного источника. Выбитые внутри скалы удобные подземные лестницы (в Микенах она состояла из четырех маршей и более чем из 50 ступеней) красноречиво свидетельствуют о смелости и точности расчетов ахейских строителей. Знание основных законов гидравлики позволило соорудить подземный резервуар в Афинах, открытый в 1937—1938 гг. О. Брониром 180. Ахейские строители использовали глубокую природную расщелину. Соорудив восемь маршей лестницы, они на глубине 34,5 м достигли уровня подземного резервуара, в котором обильно скапливалась вода.
Размещение царских резиденций на крутых склонах и вершинах холмов привело к развитию террасной планировки, одним из лучших образцов которой является комплекс на микенском акрополе.
Зрелость и самостоятельность архитектурной мысли ахеян сказываются не только в великолепных ансамблях внутри крепостей 181. Она выражается и в облике раннегреческих деревень и городов.

178 Значение местных строительных традиций в сложении критской дворцовой архитектуры убедительно прослежено Дж. Грэхэмом (J. Graham. The Palaces of Crete. Princeton, 1962). Недавно Л. Пресс привела дополнительные аргументы в пользу этой мысли (L. Press. On the Origin of Minoan Palatial Architecture.— «Archeologia», XXIV, 1973, p. 1—11).
179 Caskey. Investigations in Keos, I, p. 365—367, fig. 6.
180 O. Broneer. A Mycenaean Fountain in the Athenian Acropolis. — «Hesperia», VIII, 1939, p. 317—433. Использовали это сооружение недолго, как показало исследование керамики из засыпи этого колодца (У. Berard. Le mur pelasgique de l'Acropole et la date de la descent Dorienne.— «Studies pres. to D. M. Robinson», I, p. 135—159). Возможно, что поврежденное даже незначительным землетрясением сооружение было заброшено последующими поколениями, поскольку Линовала угроза дорийской осады.
181 Полезно перечислить еще раз все известные ныне памятники этого типа, Датируемые второй половиной II тысячелетия. На Крите после 1450 г. был восстановлен один лишь дворец в Кноссе. На других островах известен дворец династа Кеоса, на материке — резиденции царей в Микенах, Каковатосе, Пилосе,
100

Деревенское строительство отличалось добротностью, прочностью и некоторым консерватизмом — например, в Элевсине еще в XVIII—XVII вв. длинные, отдельно стоящие дома сохраняли апсидальную стену, по одной из коротких сторон, тогда как на противоположном конце дома часто был открытый портик 182. Эта среднеэлладская деревня состояла большей частью из однокомнатных домов, самые пространные здания были разделены поперечной стенкой на главную и меньшую, вторую, комнату.
Строительство в деревне велось одинаковыми приемами на протяжении всего II тысячелетия. Как показали раскопки в Кирре, здесь принципы строительного дела оставались неизменными от раннеэлладского времени. Дома имели каменный фундамент, кладка которого состояла из одного-двух рядов камней, скрепленных глиной. Каменные основания завершались ровной горизонтальной поверхностью, на которой возводили верхнюю часть стен из сырцовых кирпичей. Примечательно, что до XVII в. селяне Кирры обычно делали каменные цоколи стен на высоту 0,40—0,50 м (при средней толщине 0,40 м), тогда как в Среднеэлладском-III В периоде каменные кладки основания достигали 0,90—1,20 м при ширине в 0,50 м 183. Кирряне возводили прямоугольные дома мегаронного типа, разделенные на 2, иногда на 3 горницы. В середине большей комнаты обычно устраивали очаг.
Гораздо более сложные архитектурные формы встречаются в городском строительстве ранних греков.
Вопрос о существовании города в додорийской Греции еще до недавнего времени вызывал ожесточенные споры. Решение его связано с анализом широкой проблемы развития городской жизни в обществах эпохи бронзы.
Следует отметить, что в последнее десятилетие усилился интерес ученых к ранним формам города 184. Известный исследователь Ю. Неуступный, прослеживая возникновение городских начал на территории Чехословакии, указывает, что первые различия между открытыми и укрепленными поселениями относятся еще к эпохе позднего неолита: открытые поселения располагались среди полей, а укрепления — на высоких местах, вдали от пашен. Это означает, что если в первых жили земледельцы, то население укреплений было занято деятельностью иного рода 185.

Тиринфе, Афинах, Фивах, Гла, Иолке, а также в Асине, Мидее. Особое место занимает Муриатада (Трифилия), где дворец местного небольшого династа вместе с домами его подданных умещался на вершине плоского холма (Sp. Marinatos, in: «Ergon"», 1960, σ. 149—152).
182 G. Mylonas. Eleusis and the Eleusinian Mysteries. Princeton, 1961, p. 30.
183 L. Dor, J. Jannoray, H. et Μ. Effenterre. К irr ha..., p. 36.
184 Вопрос о доримском городе в Италии был предметом специальной конфе* ренции на тему La Cittä Etrusca е Italica preromana в Болонье и Ферраре в 1966 г. В 1969 г. вышел сборник «Siedlung, Burg und Stadt», посвященный древнейшей истории урбанизма в Европе.
185 Neustupnij. Zu den urgeschichtlichen Vorformen des Städtewesens.-«Siedlung, Burg und Stadt». Berlin, 1969, S. 38—39.
101

Изменение характера населенных пунктов в связи с различиями занятий отдельных групп населения прослеживается и в греческих землях довольно рано. Укрепленные центры появились здесь также в эпоху развитого неолита. Во второй половине IV тысячелетия на акрополе Димини (Фессалия) были возведены простые по конструкции, но шестирядные, круглые в плане оборонительные сооружения. Вскоре Сескло (другой центр) было укреплено четырехрядной каменной стеной. Эти фессалийские крепости, возвышавшиеся лишь на 16—20 м над окрестными поселениями, надо признать начальными вехами 186 того длительного пути, который прошло развитие городских начал в Греции в доахейский период. Как известно, город в развитом виде выполнял многообразные функции, являясь политическим, административным, экономическим и культурным центром той или иной территории. На самых первых порах 187 возникновения поселений городского типа, когда общественное разделение труда еще не зашло далеко, в этих протогородах были развиты отнюдь не все стороны городского быта. Часто ремесленная слобода располагалась в наиболее удобных для производства местах (например, возле воды 188 или глинищ), а военно-административные центры возникали на труднодоступных высотах. Понадобилось много веков для того, чтобы протогорода 189 того или иного типа превратились в полноценные городские центры.
И в III тысячелетии по всей Греции продолжалось возведение укрепленных поселений. Яркие памятники такого рода известны на Кикладских островах в 2600—2400 гг. до н. э. Цитадели этого времени открыты на Сиросе (Кастри, возле Халандриани), Делосе (Кинфос), Керосе (Даскалейон), Наксосе (возле Панорма). Строители применяли различные приемы, возводя крепостные стены и жилые постройки. Кладка оборонительных линий велась насухо, тогда как в стенах домов в качестве связующего материала использовалась глина 190. Глиной же обмазывали внутренние стены домов.

186 Нам представляется, что выступавший на XIII Международном конгрессе исторических наук проф. А. Гарсиа-и-Бельидо слишком категорично относил Димини к разряду городов.
187 В последние годы открыто еще несколько укрепленных центров, стены которых были возведены впервые в IV тысячелетии. Это Одзаки, Аргисса, Арапи, Суфли (В. С. Титов. Неолит Греции, стр. 133). В окрестностях Велестины, в селище Магула Висвике, открыто большое здание мегаронного типа, также защищенное укреплениями (Prehistory and Protohistory, p. 80).
188 Примером может служить городище Раннеэлладского-II периода с остатками керамического производства, открытое на берегу озера Вулиагмени в Коринфии в 1973 г.
189 Понятие «протогород» для поселений Греции эпохи ранней бронзы было
выдвинуто нами еще в 1966 г. (Т. В. Блаватская. Ахейская Греция, стр. 43, 116).
Целесообразность такого термина вполне подтвердилась — уже в 1972 г.
К. Ринфрю широко оперирует наименованием the proto-urban «towns» of the early
bronze age, говоря о Ферми, Полиохни и других аналогичных центрах (С. Renfrew.
The Emergence..., p. 238, 399—403). Нам кажется удачным и термин «протогородское население» (proto-urban settlement), которым пользуется Ринфрю.
190 Chr.Doumas. Notes on Early Cycladic Arhitecture.—AA, 1972, S. 151 — 170.
102

Сходные приемы встречаются и на Крите — в поселении Миртос сырцовые стены домов, лежавшие на каменных кладках фундаментов, обмазывали изнутри глиной, иногда покрытой красной краской 191.
Различие сырья обусловило раннее возникновение локальных строительных традиций: жители Киклад и Крита имели в своем распоряжении камень-плитняк и поэтому не знали системы кладки «елочкой», которая широко применялась в Аттике (в Агиос-Космасе).
Протогорода эпохи ранней бронзы известны во многих областях страны. В островной Греции можно назвать Филакопи I на Мелосе 192. Полиохни на Лемносе, на Эвбее вырос Левканди 193, где уже в первом слое найдена керамика, изготовленная на гончарном круге. Примечательно, что Крит несколько отставал в области развития протогородских начал. Лишь в Василики, где в раннеминойское время были сооружены массивные большие дома 194, можно видеть эмбрион города. Для остальных критских поселений самым типичным пока остается Миртос с его характерным деревенским обликом.
На территории материковой Эллады во второй половине III тысячелетия встречаются протогорода различного характера. Некоторые представляли собой рядовые укрепленные пункты с развитым ремеслом, например Аскетарион, Рафина, Маника. Другие, подобно Лерне III в Арголиде или городищу на Эгине, были обнесены мощными стенами, укрепленными выступами и башнями. Наличие царского дома, «Дома черепиц» в Лерне говорит о том, что здесь возник военно-административный центр, господствовавший над значительной территорией. Именно такие укрепленные резиденции царей, уже тогда славившихся своими сокровищами 195, явились начальной формой будущих столичных городов II тысячелетия. Но эти же протостолицы в первую очередь подверглись захвату и раз-

191 P. Warren. Myrtos..., p. 257, 305—314.
192 Ринфрю считает Филакопи I настоящим городом (The Ε mergence..., p. 186), однако имеющиеся данные не дают достаточных оснований для подобной характеристики.
193 Происходящий с Эвбеи уникальный золотой сосуд с вдавленным линейным орнаментом (Prehistory and Protohistory, p. 104) указывает на то, что в изучаемое время металлургия эвбейцев включала и ювелирное дело, служившее запросам богатого населения.
194 Дж. Пендлбери. Археология Крита, стр. 77.
195 Известно, что в Раннеэлладский-II период в стране появилось довольна много украшений из золота и серебра и даже золотые и серебряные сосуды. Помимо разрозненных находок известны даже крупные клады. Например, в плодородной Фиреатидской равнине, в области Кинурия (Восточная Лакония), был найден богатый комплекс раннеэлладских драгоценностей, весьма близкий к кладу из Трои II. Клад этот издан в каталоге: А. Greifenhagen. Schmuckarbeiten in Edelmetall. I. Fundgruppen. Berlin, 1970, S. 1 ff. Грейфенхаген датировал фиреатидский клад около 2000 г., однако Р. Хиггинс считает более достоверной датой 2300 г. (JHS, XCIII, 1973, р. 270). Другим ярким примером является клад золотых изделий из Полиохни IV (L. Bernabö-Brea. Poliochni, citta preistorica nell' isola di Lemnos. 1,1— Testo; 1,2 — Tavolo. Roma, 1964).
103

граблению, когда в XXIII—XXII вв. во многие области Пеласгии вторглись переселявшиеся греки. Гибель Лерны III и других однотипных и современных ей протогородов показывает, что данное управление градообразования местами было тогда насильственно остановлено.
Правда, очень скоро появились новые эмбрионы городов, возникновение которых, видимо, было обусловлено не столько военно-политическими, сколько производственными факторами.
Уже на рубеже III и II тысячелетий на материке выросли поселения городского типа, в которых ремесленная деятельность носила явно недеревенский характер. Назовем в Пелопоннесе Нихорию, открытую недалеко от современного Ризомило на северо-западном побережье Мессенского залива. Около 2000 г. здесь было развито интенсивное металлургическое производство, о чем свидетельствуют найденные обломки глиняных тиглей с остатками меди и бронзы, шлаки и тонкая серая зола 196. На северо-западе Эгины около 2000 г. существовала ремесленная слобода, в которой гончары уже пользовались глиняными дисками для быстрого вращения изготавливаемого сосуда. Диск, выставленный в музее Эгины, имеет с нижней стороны отверстие для насаживания на вращаемую рукоятку 197.
Наряду с протогородами ремесленного характера в некоторых важных военно-стратегических пунктах вновь стали вырастать укрепленные центры, теперь быстро превращавшиеся в ранние города.
Эта эволюция хорошо прослежена Н. Валмином в Дорионе. Здесь около 2200 г. на месте разрушенного раннеэлладского Дориона II выросло средиеэлладское поселение Дорион III, видимо, включившее часть предшествующего населения, которое сохранило и развило многие черты жизни эпохи Ранней бронзы198. Дорион III представлял собой густонаселенный поселок, просуществовавший недолго. Очень скоро он был перепланирован и укреплен массивными оборонительными стенами с мощными башнями 199 — теперь здесь высился сильный город-крепость Дорион IV, правитель которого господствовал над значительной территорией.
Крепости того же времени известны в Аттике на месте Браврона, в Аргосе на месте Аспида. Видимо, и в Микенах тогда же появились первые укрепления — на северной окраине акрополя открыт участок каменной стены, сходной по типу с оборонительной стеной Дориона IV, что позволяет предполагать в ней следы ранних Микенских стен 200. И на Эгине город средиеэлладского времени

196 Archaeological Reports for 1972—1973, p. 17.
197 P. Warren. An Early Bronze Age Potters Workshop in Crete.— «Antiquity», XLII, 1969, p. 224—227; idem. Myrtos..., p. 214.
198 M. N. Valmin. The Swedish Messenia Expedition, p. 52—53.
199 Ibid., p. 404—406.
200 К. K. Rowe. Mycenae 1939—1953. III. A possible Middle Helladic Fortification Wall.—BSA, 49, 1954, p. 248—253.
104

был укреплен стенами, причем здесь частично были использованы оборонительные сооружения предшествующего времени 201.
В островном мире Эллады в начале II тысячелетия шло более интенсивное градостроительство. Только некоторые острова оказались в сфере военных или переселенческих конфликтов, как, например, Полиохни на Лемносе. Во многих местах переход от высокоразвитой культуры ранних Киклад к эпохе Средней бронзы происходил без каких-либо катастрофических явлений, что в соединении с расширяющимся мореходством обеспечило более интенсивный рост форм городской жизни. Так шел исторический процесс на острове Паросе, где открыт небольшой, но хорошо спланированный городок Паройкия (Фрурион), развившийся непосредственно из раннекикладского поселения 202.
На Мелосе поселение Филакопи I, испытавшее небольшое разрушение, возможно, из-за землетрясения 203, было сразу же восстановлено, и очень скоро здесь вырос город Филакопи II, существование которого восходит еще в XXI в. Этот мелосский центр, защищенный мощными стенами из грубо обработанных камней, был снабжен водосточными каналами, что свидетельствует о систематическом надзоре за городским благоустройством 204. В XVIII— XVII вв. Филакопи II приобрел ярко выраженный характер столичного города, в котором возвышался царский дворец.
На Кеосе, в урочище Агиа-Ирини, с 1960 г. ведутся раскопки еще одного города эпохи Средней и Поздней бронзы 205. Здесь в III тысячелетии существовало поселение, жители которого занимались не только земледелием, но и ремеслом. Об этом свидетельствует небольшая гончарная печь. Уже в конце раннекикладской эпохи здесь было возведено массивное каменное здание. По мнению исследователя Агиа-Ирини Дж. Кэскея, переход от Ранней бронзы к Средней происходил без каких-либо насильственных событий 206. Следовательно, на Кеосе среднекикладский город явился непосредственным преемником поселения III тысячелетия.
Агиа-Ирини расположен на возвышенном полуострове, с трех сторон омываемом морем. Еще в самом начале среднеэлладского времени, около 2100—1900 гг., город был защищен массивными каменными стенами. Примечательно, что башни здесь имели такие

201 С. Renfrew. The Emergence...,' p. 186. 398; Prehistory and Protohistory, p. 136.
202 O. Rubenson. Die prähistorischen und frühgeschichtlichen Funde auf dem Burghügel von Paros.— «Athenische Mitteilungen», Bd. 42, 1917, S. 1—98; C. Renfrew. The Emergence..., p. 190—191.
203 Prehistory and Protohistory, p. 140.
204 T. D. Atkinson, J. W. Crowfoot, С. C. Edgar, R. C. BosanquetfD. Mackensie and G. Smith. Excavations at Phylakopi in Melos. London, 1904, p. 60—65.
205 Предварительные отчеты опубликованы Дж. Кэскеем в «Hesperia», «ЗЬ 1962, р. 263—283; 33, 1964, р. 314—335; 35, 1966, р. 363—376, Общие работы: J. L. Caskey. Recent Excavations in Keos.— «Atti e memorie», I, p. 68—72; idem-Investigations in Keos, I, p. 359—396; II, p. 357—401.
206 J. L. Caskey. Recent Excavations in Keos, p. 68—69.
105

жe апсидальные очертания, как и башни раннекикладских крепостей в Лерне III, Арголиде и Кастри на острове Спросе. Видимо, строители Агиа-Ирини следовали старинной традиции пеласгических времен. Одна из башен «W», выступавшая наружу почти на 5 метров, имела внутреннее помещение. Дж. Кэскей особо подчеркнул великолепное качество кладки ранней фортификации Агиа-Ирини. Зодчие, возводившие эти линии, предусмотрели также меры по сбросу дождевых вод — под стеной местами были устроены дренажные отверстия.
Среди ранних построек особого внимания заслуживает здание храма, также возведенного в начале эпохи Средней бронзы 207. Дома горожан того времени иногда включали небольшие полуподвальные помещения (или погреба), причем их стены имели лицевую поверхность, обращенную внутрь. Все эти особенности указывают на заботу тогдашних горожан об охране всего города и о длительном сохранении припасов, хранившихся отдельными хозяевами.
В XIX—XVIII вв. город продолжал расти, и в последней фазе Средней бронзы вокруг Агиа-Ирини была возведена новая оборонительная стена, охватывавшая большую территорию. Эти поздние стены имели массивные прямоугольные башни. В северо-восточном углу крепости к башне примыкал бастион, в котором находились коридор и две прямоугольные комнаты 208. Эти нижние помещения, как отметил Дж. Кэскей, являлись кладовыми, над которыми находились комнаты со стенами, украшенными фресками. Кладка всей фортификационной линии XVII в. велась насухо из крупных блоков, тщательно выломанных и подогнанных 209.
В восточной части укреплений находились ворота, для которых в крепостной стене был сделан проем около 3 м шириной. От ворот внутрь города шел мощеный проход.
Сам город Агиа-Ирини достиг наивысшей степени процветания также в конце Среднеэлладского периода. В это время внутри крепостных стен находились монументальные многокомнатные дома, некоторые из которых имели вторые этажи. Особенно примечателен дом А, расположенный вблизи городских ворот. В нижнем этаже этого здания располагалось 39 помещений различных размеров — кладовые, коридоры, лестницы. Точное назначение этого сооружения еще неизвестно. В его верхнем этаже (или этажах) находились комнаты, стены которых были расписаны фресками с изображением птиц, дельфинов, охоты на оленя и других сюжетов 210. В ряде других домов также были стены, расписанные фресками или окрашенные одной краской.

207 Archaeological Reports for 1972—1973, p. 24.
208 Caskey. Investigations in Keos, I, p. 374—376, fig. 9.
209 Высокое качество кладок видно на фотографиях: «Hesperia», XL, 1971, Pl. 70 b, с; Pl. 71, b—е; PI. 72, a. b.
210 К. Coleman. Frescoes from Ayia Irini, Keos, I.—«Hesperia», XLII, 1973, p. 284—300.
106

Как и раньше, в Агиа-Ирини городское благоустройство поддерживалось тщательно: вдоль улиц и переулков тянулась разветвленная система крытых водостоков, заканчивавшаяся специальными выводными каналами под стенами города 211.
Два сильных землетрясения подорвали благосостояние города. Первое произошло в конце Позднеэлладского-П периода, между 1450 и 1425 гг., второе — около 1400 г. Население Агиа-Ирини сильно пострадало от этих бедствий, выпавших на долю двух поколений. В XIV—XIII вв. в городе было мало жилых домов. Основным центром оставалось лишь святилище, о котором подробно будет сказано ниже (см. стр. 155).
Градостроительство самого большого острова — Крита — в конце III — начале II тысячелетия переживало стремительный подъем. Около 1900 г. в Кноссе, Фесте, Маллии и Като-Закро 212 были возведены первые дворцы. Остатки этих ранних комплексов свидетельствуют о высоком уровне строительного мастерства. К сожалению, рядовой город того времени почти неизвестен. Из небольших раскопок вокруг Феста, Маллии и Кносса, а также в Палайкастро, Гурнии и других местах совершенно очевидно, что качество городских построек было также весьма высоким. Это подтверждают и данные последних раскопок в Маллии 213, где к западу от дворца раскрыта часть квартала, разрушенного в конце XVIII в. Здесь находилось большое многокомнатное здание. В его подвальном и первом этажах многие помещения служили кладовыми. Как отметил Ж- Пурса, все сооружение возведено по единому плану, учитывающему правила симметрии. Примечательно, что зодчий этого здания имел в своем распоряжении недорогие строительные материалы: весь дом был сооружен из кирпича и битой глины, связанных местами горизонтальными деревянными балками; камень употреблен лишь в особо важных местах, например в основаниях лестниц. Стены и полы были покрыты штукатуркой. Это некоторое несоответствие архитектурного мастерства и материальных возможностей строителя в какой-то мере отражает, как нам кажется, те сложные социальные процессы, которые происходили тогда в критском обществе. Быстрый рост имущего населения породил спрос на обширные городские сооружения, которые стремились возводить в возможно сжатые сроки при наличии достаточных, но не избыточных средств.
Около 1700 г. Маллия испытала, как и другие критские центры 214, землетрясение, после которого была восстановлена и просуществовала до XIII в. (Позднеминойский-III В период). В это время Маллия продолжала оставаться процветающим городом, где

211 Caskey. Investigations in Keos, I, p. 389—391.
212 Archaeological Reports for 1971—1972, p. 25.
213 J.-Cl. Poursat. Decouvertes nouvelles a Mallia (Crete): un quartier du j noen Moyen.— RA, 1969, N 1, p. 189—191.
214 Evans. P. of Μ., I, 299; Дж. Пендлбери. Археология Крита, стр. 165.
107

сохранялась центральная площадь для городских собраний 215 и было много солидных домов 216.
Сейсмическая катастрофа на рубеже XVIII—XVII вв. отчасти способствовала дальнейшему подъему строительного мастерства критян: необходимость быстрого восстановления многочисленных зданий заставляла мастеров совершенствовать все приемы зодчества. Резко возросшая тяга царей и знати к роскоши вынуждала имущие слои тратить все большие средства на монументальное строительство. В этих условиях архитектурная мысль критян и их строительное мастерство сделали большой шаг вперед217.
Достижения критских зодчих были перенесены критянами на подвластные им острова — Киферу, Феру и некоторые другие.
Ряд приемов критских строителей нашел применение на других островах и на материке, где с XVI—XV вв. появляется большое число городов. Помимо крупных центров, прославленных в греческой традиции (Иолк, Фивы, Орхомен, Микены, Тиринф, Аргос, Пилос), теперь стали известны многие другие. Назовем в Пелопоннесе города у современных Каковатоса, Вафио, Тейхос Димайон (Ахайя), где возвышался мощный город218. В Фессалии раскрыт город у современной Филии219.
Исследования мелких пунктов типа Бербати 220 показали, что тогда существовали и небольшие городки-слободы, в которых основным занятием жителей было одно или несколько видов ремесла. Примечательно, что Бербати было мирно оставлено жителями в середине XIII в., видимо, из-за упадка спроса на производившиеся здесь гончарные изделия или истощения глинищ.
Известен еще один тип городов на материке — столицы баси леев средней руки. Такова была в Мессении Нихория, которая в XV—XIII вв. превратилась в процветающий город221. Жители его строили тогда добротные дома из толстых каменных стен (в 0,55—0,60 м). Размеры плиты, служившей порогом одного из домов: 1,30 X 0,50 X 0,10м, что указывает на крупный дверной проем.
Расположенный на холме город имел несколько террас, которые поддерживались солидными подпорными стенами 222. Одна из таких стен была возведена еще в 1500—1450 гг.

215 Н. et Μ. van Effenterre. Fouilles executees ä Mallia. Le centre politique. I. L'Agora (1960—1966). Paris, 1969.
216 O. Pelon. Fouilles executees a Mallia. Explorations des maisons et quartiers d'habitation (1963—1966), III fasc. Paris, 1970.
217 Мы не останавливаемся на дворцовом строительстве на Крите, так как данная огромная отрасль зодчества является предметом обширной специальной литературы. См., например, J. W. Graham. Palaces of Crete.
218 «'Έрγον», 1966, σ. 156—158.
219 G. Daux. Chronique des fouilles... en 1966, p. 703—707. Этот город перевивал подъем в Позднеэлладский-III период.
220 Äke Äkerström. A Mycenaean Potter's Factory at Berbati near Mycenae.— «Atti e memorie», I, p. 48—52.
221 W. A. McDonald. Excavations at Nichoria in Messenia: 1969—1971.— «Hesperia», XLI, 1972, p. 218—273.
222 Ibid., p. 255—256.
108

Нихория была ремесленным и административным центром. Правившая здесь между 1400 и 1300 гг. династия имела немалые до-
ходы, судя по дарам, положенным в царскую усыпальницу 223.
Степень комфортабельности жизни в небольших центрах материка известна еще мало. Некоторые свидетельства, как, например, терракотовая ванна в обычном доме в городке Палайохорафе224 (в 15 км к северо-востоку от Пилоса), позволяют говорить о том, что в те времена заботились о гигиенических удобствах.
Пиратство в Эгейском бассейне наложило печать на градостроительство островной Греции. Для него характерно возведение хорошо укрепленных городов. На Эгине под основаниями храма Афродиты открыты стены и башни крупной ахейской крепости. На Наксосе обнаружены руины большого города у современного Наксоса 225, другой ахейский город стоял на месте современной Лигаридии 226. Город Агиос-Андреас на острове Сифносе защищала мощная цитадель с 8 башнями и тремя воротами 227. Наличие стольких ворот указывает на весьма интенсивное движение и перемещение многих групп горожан и сельчан.
Особое внимание было уделено укреплениям Милета, основанного на берегу Малой Азии еще критянами, но с XV в. ставшего ахейским городом.
Даже краткое перечисление известных ныне ахейских городов показывает, сколь интенсивным было градостроительство во II тысячелетии. Многочисленность этих центров говорит о важных изменениях, происшедших в общественной жизни. В сфере материального, производства это свидетельствует о подъеме производительности сельского хозяйства: труд земледельцев доставлял столько продукции, что уже значительная часть общества могла совершенно отойти от обработки земли. Происходил сложнейший процесс дифференциации сельского и городского населения. Различие интересов земледельцев и ремесленно-торгового населения городов не достигало еще особой остроты, но все-таки уже наблюдалось некоторое обособление среди этих двух групп свободных в силу далеко зашедшего разделения труда.
Скопление большого числа жителей в городах ставило особые задачи перед ахейскими зодчими. Градостроители должны были думать об упорядочении дорог возле городов, искать способы наилучшей планировки и размещения домов на пересеченной и сравнительно ограниченной территории. В крупных городах, таких, как Микены, в центральных кварталах нижнего города дома или имели смежные стены (например, Дом сфинксов и Дом маслоторговца).

223 В полуразрушенном фолосе под Нихорией найдены добротные бронзовые сосуды, оружие и различные драгоценности (Archaeological Reports for 1972 -1973, p. 16, fig. 30).
224 G. Daux. Chronique des fouilles... en 1961, p. 730, fig. 15.
225 Archaeological Reports for 1967—1968, p. 18—19 (работы H. Контолеона).
226 G. Daux. Chroniques des fouilles... en 1967, p. 959.
227 Archaeological Reports for 1972—1973, p. 25, fig. 54.
109

или были разделены узкими переулками (между Домом маслоторговца и Западным домом тянется проход шириною около 1,5 м). На окраине, судя по дому I, раскопанному в 1962 г., дома стояли более свободно 228.
Нам уже приходилось писать об искусных расчетах зодчих, которые обнаруживает планировка акрополей в столицах ахейских царств в XIV—XIII вв. Эти комплексы возводили лучшие мастера своего времени, которых в пределах каждого поколения насчитывалось, вероятно, не больше четырех-пяти десятков на всю страну. Но сколь бы ни были гениальными эти одаренные инженеры, они не могли бы поднять строительное искусство на такую высоту, если бы во всей Греции не работало тогда значительное число, пусть более скромных, но все же очень умелых строителей. Именовавшийся обычно τέκτων, такой мастер, судя по эпосу, пользовался большим уважением современников. Примечательно, что, сравнивая борцов в «Илиаде», поэт пользуется образом, навеянным практикой строителей. Одиссей и Эант схватили друг друга так крепко, словно стропила, которые в кровле высокого дома сплачивает прославленный строитель, противоборствуя силе ветров (Il., XXIII, 712—713). Видимо, эта картина была особенно близка слушателям аэдов, ценившим искусство строителей. Хотя в эпосе упоминаются два вида крыши, плоская и двускатная, все же поэт обратился к седловидному перекрытию, более сложному по конструкции. Вообще, в эпосе сюжеты, связанные со строительством, излагаются всегда с большой обстоятельностью и любовью, причем им уделено много места.
По проектам рядовых мастеров (часто и с помощью их собственных рук) в селах и небольших городках возводили свои жилища люди среднего достатка и более бедные слои. Частые землетрясения на юге Балканского полуострова заставляли предъявлять особые требования к прочности домов, оборонительных сооружений, улиц и даже дорог. Как показывают раскопки многочисленных селищ и городищ, рядовой ахейский строитель успешно справлялся с этими задачами.
Чтобы иметь более ясное представление о градостроительстве широких слоев населения, полезно остановиться на описании ставшего недавно известным небольшого прибрежного городка в Лаконии.

228 Судьба этого микенского дома детально прослежена археологами. Расположенный довольно далеко от входа на акрополь (в 50 м к северу от Большого фолоса, так называемого Атрея), дом, судя по инвентарю в нем, принадлежал среднему горожанину. В его главной комнате (5,25 X 4,40 = 23,1 м2) пол был покрыт Толстым слоем строительного раствора. В середине на 0,20 м от пола возвышался круглый очаг, имеющий диаметр в 0,70 м. Над очагом в крыше здания было отверстие для дыма, проходившего через толстую цилиндрическую трубу из обожженной глины, — приспособление, охранявшее крышу от опасности пожара. Вокруг очага лежала разбитая посуда — простая кухонная и более изящная, столовая (расписная). Дом I погиб во время землетрясения около 1250 г. Все жители успели покинуть его, кроме одной женщины, которая на пороге была придавлена обрушившейся стеной (G. Mylonas. Mycenae and the Mycenaean Age, p. 83,
110

Городище расположено на южном берегу полуострова Малея, на окраине плодородной долины Ватика 229. Так как за прошедшие три тысячи лет уровень воды в Средиземном море поднялся почти на 4 метра, то ныне низменные районы городка оказались под водой, а более возвышенная южная часть его образует в настоящее время островок Павлопетри, отделенный от материка полосой мелководья шириною около 200 м.
Лежащий в 700 м к югу от современного берега материка гористый остров Элафонисос также был в древности частью суши — в I тысячелетии он составлял полуостров Онугнаф, «Ослиная челюсть» 230. Таким образом, исследуемый ахейский городок лежал в глубине большого залива (современный Ватикский залив). Защищенность этого места от бурь и штормов весьма высокая, как показывает хорошая сохранность остатков домов на глубине всего лишь 2—3 м, видимо, сюда не доходили даже сильные волны 231.
Еще В. Лиик, побывавший на месте в 1806 г., видел древние могилы, вырубленные на склоне известняковых скал 232, омываемых морем. Движущиеся песчаные дюны в значительной мере закрывают теперь этот прибрежный некрополь.
Городище Павлопетри прослеживается в основном на затопленной морем площади, начинаясь приблизительно в 50 м к юго-западу от линии современного берега. При этом восточная часть объекта плохо доступна обозрению, так как и здесь происходит образование песчаных наносов. Строительные остатки четко выступают на площади около 300 X 100 м., но все городище было значительно больше (исследователи полагают, что оно достигало 10 га).
В основном городок располагался на низменной местности, но гористый участок современного островка Павлопетри был также заселен. На нем были найдены черепки начиная от Раннеэлладского времени 233. Примечательно единство форм и техники изготовления посуды III тысячелетия в Павлопетри и приемов керамического дела на островах — на ближней Кифере и на Сиросе 234.

229 A. Harding, G. Cadogan, R. Howell. Pavlopetri: an Underwater Bronze Age Town in Laconia.— BSA, 64, 1969, p. 113—142, Pl. 24—23. Все приведенные ниже сведения о городке почерпнуты из этой весьма обстоятельной публикации.
230 О мысе Ослиная челюсть упоминают Страбон (VIII, 5, I), Птолемей (III, 16, 9) и Павсаний (III, 22, 10), так что отделение его от суши произошло за два последние тысячелетия. Глубина моря в проливе сейчас достигает трех метров.
231 Удачный выбор места для приморского городка показывает, что ахейские градостроители придавали большое значение рациональному расположению населенного пункта.
232 W. М. Leake. Travels in Morea, I, 1830, p. 509.
233 A. Harding, G. Cadogan, R. Howell. Op. cit., p. 127.
234 Ibid., p. 133. Указанные исследователями параллели ведут не только в области Кикладской культуры. Аналогичная керамика была найдена и в Мессении, на урочище Элленика (в районе древней Фурии), отстоящей не меньше чем на 10 км от берега моря (W. A. McDonald, R. Hope-Simpson. Prehistoric Habitation in Southwestern Peloponnese.— AJA, 65, 1961, p. 250—251, N 78, fig. 14). Этот факт представляется весьма важным для более глубокого уяснения единства культуры материка и островов в III тысячелетии.
111

Подъемный материал эпохи Средней бронзы повторяет посуду среднеэлладского времени из двух областей Лаконии, с острова Кифера и ряда Кикладских островов 235. Все эти данные о заселении территории Павлопетри в III —первой половине II тысячелетия указывают на длительную традицию обитания. Поэтому весьма важно отсутствие каких-либо следов особо монументальных сооружений XVI—XIII вв. на самой возвышенной части всего урочища (судя по цифрам на рис. 3, островок достигает 36 м в высоту над современным уровнем моря, следовательно, в ахейские времена он возвышался приблизительно на 40 м). Данный факт позволяет предполагать, что в таком небольшом приморском городке не существовало членения на акрополь и нижний город. Иными словами, здешнее административное звено ахейской государственной системы было столь незначительным, что оно не требовало выражения посредством особых градостроительных форм.
Предварительное изучение сохранившихся под водою руин показало, что во второй половине II тысячелетия городок состоял из многих кварталов. Главная улица (№ 1), тянувшаяся с юго-запада на северо-восток, имела в среднем ширину в 3 м. Под прямым углом к ней подходили улицы № 2 и 4. В южном конце улица № 1 делает изгиб, и здесь под углом в 30° к ней подходит улица № 3, частично мощеная 236. В других частях городища прослеживаются следы еще нескольких улиц. Таким образом, городок состоял из четко обозначенных кварталов.
Дома были сложены из солидных стен шириною до 0,60 м, причем мастера так хорошо подбирали камень, что нет никакой разницы между кладкой внутренних и внешних стен.
Здания стоят довольно свободно, при двух домах (II и VIII) имеются дворы, обнесенные каменной оградой.
Жители ахейского Павлопетри заботились об удобном жилье — хотя дома здесь не имели строго прямоугольного плана, однако они были пространные (в 225, 192, 130, 220, 140, 160 кв. м.) и многокомнатные. В некоторых случаях заметно, как по мере надобности к дому пристраивали новые помещения. Примечательно, что мегаронная планировка здесь почти отсутствует (лишь здание VII имеет помещение, сходное с мегароном). Все 13 домов изучаемого времени сходны по характеру, что указывает на примерно одинаковый уровень благосостояния их владельцев. Здания Павлопетри значительно крупнее, чем дома того же времени в поселении Кора-

235 A. Harding, G. Cadogan, R. Howell. Op. cit., p. 135.
236 Ibid., p. 123. Исследователи заметили, что в двух местах улицы были Перегорожены косыми стенками так, что лишь в одном конце их оставался проход шириною около 1 м. Археологи полагают, что это субструкции пандусов или вестниц, ведших на первые этажи примыкавших домов. Если принять это объяснение, то необходимо сделать вывод: в мелком ахейском городке не все улицы были рассчитаны на колесное движение, некоторые были доступны лишь пешеходам и всадникам. Правда, и в средневековых городах Европы наблюдалась та же практика.
112

ку, где большинство жилищ имело 2—3 комнаты и лишь дом ρ насчитывал 6 помещений 237. Очевидно, это зависело от разницы в материальном достатке сельчан и горожан.
Даже беглое знакомство с планировкой столь небольшого городка, как ахейский Павлопетри, показывает, что тогдашние градостроители с успехом применяли свои знания для создания наиболее благоприятных условий не только в столицах, но и в скромных центрах, заселенных ремесленниками, моряками и отчасти земледельцами. Вместе с тем характер жилищ в этом окраинном городке резко отличается от более строгих очертаний частных домов столичных городов, таких, например, как Микены 238.
В эпоху Поздней бронзы ряд необитаемых ранее мест был заселен ахеянами. Выше названы такие пункты в Мессении. И на островах происходили аналогичные процессы. Например, новое поселение возникло с XIV в. на сстрове Итака у современного Трис Лангадас239.
Итак, изучаемый период был наполнен напряженной созидательной деятельностью. В XXIII—XIII вв. значительно продвинулись вперед познания в одних областях производства, а в других — возникли совершенно новые отрасли знаний. Отмеченный процесс нашел яркое отражение в мировоззрении ранних греков. Впервые в истории человеческой мысли они сформулировали идею о том, что человек добивается знаний и овладевает стихийными силами природы лишь своей силою и смелым дерзанием. Образ Прометея, давшего людям познание и мастерство ценою собственных мучений, выражает глубокую веру греков эпохи бронзы в могущество разума и труда.

237 С. W. Blegen. Korakou, a prehistoric Settlement near Corinth. Boston — New York, 1921, p. 79—99.
238 Интересно, что в деревнях, как показывает план Кораку (С. W. Blegen, Korakou..., Pl. VIII), регулярная планировка отсутствовала.
239 S. Benton and Η. Waterhouse. Excavations in Ithaca: Tris Langadas.— BSA, 68, 1973. p. 1—24.

Подготовлено по изданию:

Блаватская Т.В.
Греческое общество II тыс. до н.э. и его культура. — М., "Наука", 1976.
© Издательство "Наука", 1976 г.



Rambler's Top100