Под влиянием софистов формировалось мировоззрение Еврипида, третьего и последнего представителя аттической трагедии. Он был современником Софокла и умер несколько ранее его. Однако творчество Еврипида — новый этап в истории развития греческой драмы.
Эсхил и Софокл создали классическую греческую трагедию. Эсхил завершил длительный процесс становления литературной драмы. Софокл привел в нее героев, страдавших из-за столкновения с действительностью и неспособных изменить свой героический характер в соответствии с требованиями отнюдь не идеальной жизни. Именно в драматургии Софокла трагедия приобрела свою классическую форму.
Современники Еврипида недоумевали не только по поводу пьес драматурга; их удивляли его мысли, его замкнутый и малообщительный характер, его уединенный образ жизни, столь несвойственный афинским гражданам.
В эпоху поздней античности, когда Афины жили отголосками воспоминаний о былой славе, многочисленные путешественники посещали некогда прославленный город. Там их перевозили на остров Саламин, известный не только по героическим событиям греко-персидской войны. На острове находилась пещера, в которой, по преданию, родился в день саламинского сражения Еврипид. Саламин в это время был прибежищем для афинских ста-
риков, женщин и детей, спасавшихся от нашествия персов. Впоследствии здесь же любил бывать Еврипид, уединяясь от городского шума и суеты. Так рассказывает предание, в котором сделана попытка синхронно сопоставить трех великих поэтов, объединив их столь примечательным событием, как саламинская битва.
В действительности Еврипид родился около 485/84 гг. В его античной биографии рассказывается: отцу было предсказано, что сын прославится как постоянный победитель на состязаниях. Поэтому мальчика обучали сначала гимнастике, затем живописи, но не могли никак преодолеть его склонности к поэзии. Впрочем, Еврипид при жизни не был первым и на поэтическом поприще. Двадцать два раза он выступал на драматических состязаниях, сочинил около девяноста пьес, но лишь четыре раза был удостоен первой награды, а пятая первая премия была присуждена ему уже посмертно. В конце жизни Еврипид покинул Афины и переехал в Македонию ко двору царя Архелая. Весной 406 г., спустя два года после его отъезда, в Афины пришло неожиданное известие о его смерти. Афиняне справляли Великие Дионисии, и трагический агон открывал Софокл, давний счастливый соперник Еврипида. Однако в знак признания заслуг покойного и уважения к его памяти Софокл сам вышел на орхестру в трауре в сопровождении актеров и хора без традиционных праздничных венков.
Не встретив должного признания при жизни, Еврипид был самым популярным драматургом во времена эллинизма и поздней античности. Поэтому под его именем дошло 19 драм, больше чем от Эсхила и Софокла вместе взятых; среди сохранившихся пьес, одна («Рес») обычно не считается еврипидовской.
Еврипида называли философом на сцене и любили сравнивать с одним его героем, который поднялся в небеса, мечтая разгадать сокровенные тайны богов. Постоянное душевное беспокойство поэта проявляется на всех этапах его творческого пути. Оно связано со всем его мироотношением, сложившимся под влиянием учения софистов, учеником и пропагандистом которого выступил Еврипид.
В эпоху Перикла Афины достигли своего расцвета. Великое культурное наследие этого периода свидетельствует об огромных возможностях человека в условиях демократического общества, даже если эта демократия представляет собой ограниченную рабовладельческую демократию.
Основные противоречия внутри афинского государства, связанные с ростом частной собственности рабовладельцев и начавшимся разорением мелких свободных производителей, продолжали расти. Развитие частной собственности подрывало устои гражданского коллектива. В 431 г. началась уже давно подготовляемая война за гегемонию между Афинами и Спартой (Пелопоннесская война), закончившаяся в 404 г. поражением Афин.
Эсхил и особенно Софокл защищали в своих произведениях идейные основы афинского полиса и провозглашали незыблемость общественных принципов, основанных на гармоничном сочетании личных и общественных устремлений человека. Еврипида, как и софистов, интересовал прежде всего отдельный человек. Обязательное для трагедии столкновение человека с противоборствующими силами он изображал как борьбу человека с самим собой. Страдания и несчастья еврипидовских героев всегда обусловлены их собственными характерами. Все драмы Еврипида связаны с злободневными философскими и этическими проблемами, выдвинутыми впервые во времена Пелопоннесской войны, когда, по словам Цицерона, «философия сошла с неба на землю и пошла бродить по домам и хижинам», иными словами, натурфилософия с ее естественнонаучными интересами уступила место этике и гносеологии.
Первая по времени из сохранившихся драм Еврипида — «Алкестида», поставленная в 438 г. и вместо сатировской драмы заключавшая драматическую тетралогию. Сюжет ее взят из мифа о фессалийском царе Адмете, который, согласно оракулу, мог бы избегнуть смерти, если бы кто-нибудь согласился умереть вместо него. Но никто, включая престарелых родителей, не пришел на помощь Адмету, когда наступил его смертный час; лишь одна Алкестида, жена Адмета, добровольно пожертвовала собой, чтобы спасти мужа. Когда же она умерла, в дом Адмета неожиданно пришел его друг Геракл. Узнав о случившемся, Геракл вступил в поединок с демоном смерти и отнял у него Алкестиду. В этом древнем мифе соединены два тесно переплетенных между собой фольклорных мотива: первый — о жене, умирающей за мужа, и второй — о поединке богатыря со смертью. Еще до Еврипида этот миф уже был использован драматургами. Так, один из них, современник Эсхила Фриних, изобразил Алкестиду умирающей на свадебном пире. У Еврипида Алкестида — жена и мать. Она счастлива в браке и всем сердцем привязана к мужу, детям и к своему дому. Поэтому столь тягостно для нее расставание с жизнью и мучительно трудна ее добровольная жертва. Обаятельный образ Алкестиды дополнен рассказом служанки о прощании царицы со слугами:
...И сколько нас
В адметовом чертоге, каждый плакал,
Царицу провожая. А она
Нам каждому протягивала руку;
Последнего поденщика приветом
Не обошла, прощаясь, и словам
Внимала каждого...
Для Еврипида и его зрителей не существовало вопроса о нравственных качествах Адмета, принявшего такую жертву от жены. Персонажи античной трагедии всегда ограничены сюжетами мифов. В мифе и сказке был мотив самопожертвования. Еврипид
перенес его в свою драму и сосредоточил все внимание на человеке и его чувствах. Он показал переживания Алкестиды и страдания Адмета, раскрыв такую полноту человеческих чувств, которая до него была неизвестна в античной драматургии. Мифологический сюжет при всей его условности не помешал поэту изобразить жизненную бытовую драму.
Такой же семейной драмой явилась трагедия «Медея», поставленная в 431 г. и получившая третий приз, т. е. провалившаяся, при первой постановке. Впоследствии она была признана одним из лучших произведений Еврипида. Сюжет «Медеи» взят из мифа о походе аргонавтов. Некогда герой Фрикс, спасаясь от козней злой мачехи, на волшебном баране переплыл море и попал в Колхиду, где принес барана в жертву богам в благодарность за свое спасение, а его золотую шерсть (руно) повесил в священной роще под охраной неусыпного дракона. Царь фессалийского города Иолка Пелий, отнявший власть у своего брата и стремившийся освободиться от всех законных претендентов, послал племянника Ясона добыть и привезти обратно в Элладу золотое руно. Ясон собрал могучих героев, они вместе построили корабль, назвали его «Арго» и отплыли в Колхиду. Царь Колхиды Эет не пожелал отдать аргонавтам руно и предложил Ясону сначала выполнить несколько заданий, надеясь на то, что герой, не сумев справиться с ними, погибнет. На помощь Ясону пришла дочь Эета, волшебница Медея. Она научила героя, как укротить огнедышащих меднокопытных быков, как вспахать на них поле и засеять его зубами дракона, а затем победить страшных гигантов, выросших из посеянных зубов. Когда же Эет отказался от своего обещания, решив погубить аргонавтов, Медея предупредила Ясона, помогла ему похитить руно и вместе с аргонавтами бежала из Колхиды в Элладу. Тут она спасла Ясона от коварного Пелия. Однако после насильственной смерти последнего Ясону и Медее пришлось покинуть Иолк и искать убежище в городе Коринфе. В Коринфе Ясон оставил Медею и женился на дочери коринфского царя. Медея отравила новую жену Ясона и ее отца, а жители Коринфа убили малолетних сыновей Медеи, мстя ей за убийство их царя. Это мифическое преступление коринфян не раз вспоминали впоследствии, когда полисы-соперники стремились подорвать авторитет Коринфа. Даже в исторические времена в качестве местной достопримечательности в Коринфе показывали могилы убитых детей Медеи и Ясона.
Местом действия трагедии Еврипид выбирает Коринф. Драма открывается прологом, в котором старая кормилица рассказывает о том, что Ясон недавно покинул свою прежнюю семью и теперь Медея вне себя от гнева и горя. Хорошо зная свою госпожу, кормилица страшится ее необузданного нрава:
Да, грозен гнев Медеи; нелегко
Ее врагу достанется победа.
Однако не ревность и не любовь терзают Медею. Она чувствует себя обманутой в своем доверии и сама говорит об этом коринфянкам, составляющим хор трагедии:
Нежданное обрушилось несчастье.
Раздавлена я им и умереть
Хотела бы — дыханье мука мне!
Все, что имела я, слилось в одном,
И это был мой муж; и я узнала,
Что этот муж — последний из людей.
Страдания Медеи усиливаются от сознания полного одиночества. В сцене встречи Медеи с Ясоном Еврипид показывает, что Медея была права в беспощадной оценке своего бывшего супруга. Он — расчетливый и лживый эгоист, умеющий, подобно некоторым софистам, отстаивать то, что ему представляется удобным. Он пришел убедить Медею в том, что решился на новый брак, заботясь о благе ее и детей. Поэтому он искренне огорчен, возмущен и разгневан, узнав что Медея отвергает его благодеяния:
...Но доброты не ценит
Надменная моей — и ей же хуже.
После разговора с Ясоном Медея твердо решает отомстить ему, хотя еще не представляет, какую месть она выберет. После долгих размышлений она останавливает свой выбор на новой жене Ясона. По античным представлениям, человек без потомства считался проклятым богами и людьми, так как дети признавались гарантией бессмертия для родителей, и, в первую очередь, для отца. Медея хочет убить жену Ясона, чтобы лишить его будущих законных детей, но одновременно она понимает, что удар, нанесенный ему, будет еще большим, если погибнут те дети, отцом которых Ясон уже является. Однако этот удар одновременно постигнет и ее, мать сыновей Ясона, к тому же страстно любимых ею. Поэтому она выбирает своей жертвой лишь жену Ясона и посылает ей во дворец отравленные дары. Как только та принимает подарки, яд проникает в ее тело, и она гибнет в страшных мучениях вместе со своим отцом, коринфским царем, который, тщетно пытаясь спасти дочь, сам подвергается действию смертоносного яда. Медея узнает о катастрофе во дворце и слышит, что разъяренная толпа коринфян ищет ее сыновей, с которыми она отправила во дворец дары. Это известие устраняет все колебания Медеи. Она понимает, что дети обречены и сама убивает их, устраняя с новым преступлением все сомнения и колебания. Со смертью детей измученная страданиями женщина уступает место жестокой бесчеловечной волшебнице, которая злорадно глумится над поверженным врагом.
Современники обвиняли Еврипида в том, что он, якобы подкупленный коринфянами, переделал миф, чтобы переложить на Медею ответственность за преступление их далеких предков. Нам
неизвестно, нашел ли Еврипид эту версию мифа в каком-нибудь источнике или выдумал ее сам в поисках жизненной правды. Но, сделав свою героиню детоубийцей, он подвел итог борьбы страстей и тех противоречивых чувств, во власти которых оказалась Медея. Древние критики Еврипида, к которым восходит большинство примечаний в средневековых рукописях еврипидовских трагедий, считали неправдоподобным поведение Медеи, которая убивала своих детей и в то же время искренне их оплакивала. Отсюда возникло утверждение о двойственном характере Медеи, проникшее даже в современное литературоведение и оказавшее влияние на оценку ее образа. До Еврипида внутренний мир человека и его психология не были объектами художественного изображения. Поэтому новаторство поэта очень долго смущало многих, включая Аристотеля. Современным исследователям часто казался странным финал трагедии, где Медея издевалась над морально уничтоженным Ясоном и отказывала ему даже в последнем прощании с мертвыми сыновьями. Стоя на волшебной колеснице бога солнца Гелиоса, она предсказывала установление культа своих детей в Коринфе. И все же финал, несмотря на его кажущуюся изолированность, составляет единое целое со всей трагедией. В эпилоге Еврипид показал торжество мрачных сил, под действием которых преобразилась несчастная страдающая женщина и превратилась в страшное демоническое существо.
Той же самой теме борьбы страстей, источника человеческих страданий, посвящена трагедия «Ипполит», поставленная через три года после «Медеи» (в 431 г.) и удостоенная первой награды. В основе трагедии лежит миф об афинском царе Тесее, легендарном основателе афинского государства. Миф о любви жены Тесея к своему пасынку Ипполиту переплетается с известным фольклорным мотивом преступной любви мачехи к пасынку и обольщения целомудренного юноши. Но Федра Еврипида не похожа на ту порочную жену сановника Пентефрия, которая, по библейскому сказанию, соблазняет прекрасного Иосифа. Федра благородна по натуре: она всеми способами старается преодолеть неожиданную страсть, готовая лучше умереть, чем выдать свои чувства. Страдания ее так велики, что они преобразили даже облик царицы, при виде которой хор в изумлении восклицает:
Какая бледная! Как извелась,
Как тень бровей ее растет, темнея!
Любовь вселила Федре богиня Афродита, разгневанная на пренебрегающего ею Ипполита. Поэтому Федра не властна в своих чувствах. От больной госпожи не отходит старая преданная нянька, стараясь понять причину ее болезни. Житейский опыт помогает старухе: она хитростью выпытывает тайну Федры, а затем, желая ей помочь, без ее ведома начинает переговоры с Ипполитом. Слова няньки поражают юношу, вызывая у него гнев и возмущение:
...Отца
Священное она дерзнула ложе
Мне, сыну, предлагать.
Проклиная старуху, Федру и всех женщин, Ипполит, связанный клятвой, обещает молчать. В первом несохранившемся варианте трагедии Федра сама признавалась Ипполиту в любви, а тот в страхе бежал от нее, закрыв плащом лицо. Афинянам подобное поведение женщины показалось настолько безнравственным, что поэт переделал эту сцену и ввел посредницу-няньку. Дальнейшая судьба трагедии сложилась вопреки приговору современников Еврипида. Сенека и Расин обратились к первой редакции, как более правдоподобной и драматичной.
Узнав ответ Ипполита, Федра, измученная страданиями и оскорбленная в своих чувствах, решила умереть. Но прежде чем покончить с собой, она написала письмо мужу, назвав виновником своей смерти Ипполита, якобы обесчестившего ее. Вернувшийся Тесей находит труп любимой жены и видит в руке у нее письмо. В отчаянии он проклинает сына и изгоняет его из Афин. Тесей обращается с мольбой к своему деду Посидону: «Пусть мой сын не доживет до этой ночи, чтоб мог я верить слову твоему». Желание отца исполняется. Колесница, на которой уезжает из Афин Ипполит, опрокидывается и разбивается в щепки. Умирающего юношу приносят обратно во дворец. К Тесею спускается покровительница Ипполита Артемида, чтобы рассказать отцу о невиновности сына. Ипполит умирает на руках отца, а богиня предрекает ему бессмертную славу.
Соперничество Афродиты и Артемиды привело к гибели неповинных и прекрасных людей, нанесло удар Тесею и, наконец, в неприглядном свете представило обеих богинь. Их вмешательством Еврипид объяснял происхождение человеческих страстей, продолжив гомеровскую традицию. Но в объективной оценке деятельности богов он выступил с позиций рационалиста, критикующего традиционную религию. Неожиданное появление Артемиды в эпилоге трагедии позволило Еврипиду, хотя и внешними средствами, разрешить сложный конфликт отца и сына 1.
Еврипид первым ввел в драму любовную тему, которая в некоторых его трагедиях стала центральной. Доводы противников поэта, жестоко осудивших смелое нововведение, приведены в изобилии у Аристофана, который обвинял Еврипида в развращении афинян и упрекал его в том, что он создал образ влюбленной женщины, тогда как «должен скрывать эти подлые язвы художник».
Углубленный интерес к человеческим переживаниям вынудил Еврипида расширить узкие для него рамки сказки и мифа с тем, чтобы отыскать новые темы и мотивы. Поэт не мог изменять привычную для зрителей мифологическую традицию. Вместо этого он приводил свои вольные толкования мифов и стремился скрыть нововведения возвращениями к прежним формам драматургии, например, к прологам архаического типа, к важным для развития сюжета партиям вестников и т. д. Но основные персонажи Еврипида сохраняли неизменными лишь мифические имена. Знаменитый своими подвигами могучий Геракл, спаситель и защитник людей, превращался у Еврипида по воле богини Геры в обездоленного страдальца. Только сверхчеловеческое мужество, которое, по мифам, обеспечивало всегда Гераклу физическое превосходство над всеми, помогло ему теперь найти в себе самом силы, чтобы пережить незаслуженные страдания («Безумный Геракл»). К мифам о Троянской войне Еврипид обращается для того, чтобы поставить вопрос — как могли всезнающие и милосердные боги допустить такую войну, ставшую источником неисчислимых бед для побежденных и победителей («Троянки», трагедия столь актуальная в период Пелопоннесской войны). Далекое мифическое прошлое Еврипид всегда сопоставляет с настоящим. Поэтому «Троянки», где осуждается всякая война, звучит предостережением афинянам, готовившим новую военную авантюру. Поэтическое предвидение позволило Еврипиду предсказать трагический исход сицилийского похода, предрешившего десятилетие спустя полное поражение Афин.
Подобно Эсхилу и Софоклу Еврипид обратился к мифам об Атридах. В трагедии «Электра» он вступил в полемику с обоими драматургами. Орест Эсхила убил мать, осуществляя волю Аполлона («Хоэфоры»). Софокл в драме «Электра» оправдал детей, убивших жестокую и бесчеловечную мать, не имевшую даже права называться матерью. Еврипид решительно осудил убийц, а вместе с ними и бога Аполлона, подстрекателя кровавого преступления. В его драме Клитеместра — любящая и заботливая мать, которую дети обманом заманили в дом Электры под предлогом вымышленных родов последней. В свое время Клитеместра, заботясь о дочери, спасла ее от козней Эгисфа, отдав замуж за простого человека, который с трогательной нежностью оберегает надменную царскую дочь и не решается пользоваться нравами супруга. Вместе с Клитеместрой он противопоставлен злобной и хитрой Электре. Носителем возвышенных и благородных чувств оказывается также старый раб, заменивший у Еврипида полукомических персонажей второго плана, выступавших в драмах Эсхила и Софокла. Нередко Еврипид издевался над несообразностями мифов и даже пародировал своих предшественников. Так, его Электра иронизирует над теми, кто сравнивал ее волосы с волосами Ореста, считал одинаковыми размеры следа мужчины и женщины и утверждал, что взрослый Орест бессменно носил ту
одежду, которая была на нем, когда он ребенком покинул отчий дом. А именно в «Хоэфорах» Эсхила Электра узнавала брата по пряди волос, оставленной им на могиле отца, по отпечатку следа ноги на песке и по обрывку плаща.
Трагедией «Электра» Еврипид предвосхитил такую драму нового времени, где на втором плане оказывается трагический конфликт и трагическая проблематика, а все внимание сосредоточено на превратностях судьбы, которая то приводит героев на край гибели, то возносит на вершину счастья. Чудесные сплетения неожиданных обстоятельств, сцены «узнавания» и неожиданного избавления способствовали внешней занимательности сюжета и разрушали его традиционную мифологическую оболочку. С их помощью поэт раскрывал многообразие сложных человеческих чувств («Елена», «Ион»). Патетическую драму типа «Медеи» или «Ипполита», в которых уже имелись элементы бытовой драмы, сменяли трагедии, в которых изображалась отчаянная борьба человека с превратностями судьбы во имя личного счастья. В отличие от Эсхила и Софокла Еврипид не верил в божественную справедливость и незыблемость божественного миропорядка. Для него Жизнь человека — вечная смена падений и взлетов, вызванных либо характером человека («Медея»), либо превратностями судьбы («Елена», «Ион»). Ловкость, личное мужество и изобретательность помогают новым героям Еврипида воспользоваться благоприятным случаем и выйти победителями из самых рискованных положений. В драмах Софокла важную роль играла перипетия как результат божественного промысла, недоступного сознанию человека. Еврипид заменил перипетию новым художественным приемом, интригой, которую придумывает и осуществляет сам герой. Интрига позволила поэту распутать все противоречия и привести действие к благополучному концу. Например, в трагедии «Ион» Креуса хочет отравить юношу Иона, которого ее муж признал своим сыном, повинуясь указанию оракула. Решение Креусы подсказано ревностью к прошлому мужа и личной драмой, пережитой ею в далекие годы юности, когда она вынуждена была подкинуть своего внебрачного ребенка и навсегда отказаться от материнства. Но благодаря своим действиям Креуса узнает в Ионе своего сына, некогда рожденного ею от Аполлона. В трагедии «Елена» Менелай после долгих скитаний и приключений находит Елену в Египте (версия Стесихора). Супруги узнают друг друга и, преодолев все сложные препятствия, благополучно возвращаются в Элладу.
Две последние трагедии Еврипида — «Ифигения в Авлиде» и «Вакханки» — афиняне увидели уже после смерти драматурга. Эти драмы отличаются сложной динамикой действия и почти полным отказом от повествования.
Среди троянских мифов был миф о жертвоприношении Ифигении, дочери Агамемнона и Клитеместры. Оракул повелел Агамемному принести в жертву дочь, чтобы ахейский флот мог бес-
препятственно выйти из авлидской гавани в Элладе и взять курс на Трою. Трагедия «Ифигения в Авлиде» посвящена событиям, связанным с гибелью юной Ифигении. Драматичность ситуации раскрывается в прологе; Агамемнон, вождь ахейского войска, доверительно беседует со старым рабом, передавая ему письмо для вручения Клитеместре. Агамемнон уже вызвал жену и дочь в Авлиду, но теперь отцовские чувства побудили его написать новое письмо жене и просить ее отказаться от поездки, удержав Ифигению дома. Раб готов исполнить поручение, но письмо перехватывает Менелай, надменный и жестокий эгоист, который использует поход в личных и корыстных целях, желая вернуть жену и похищенные с нею сокровища. В образ спартанца Менелая Еврипид, как страстный патриот Афин, вложил всю ненависть к Спарте. Конфликт Менелая и Агамемнона неожиданно разрешается известием о приезде Клитеместры с дочерью. Они прибыли, обманутые ложным известием: Агамемнон вызвал их якобы для того, чтобы выдать Ифигению замуж за лучшего ахейского богатыря — Ахилла. Когда же обман раскрывается и Клитеместра узнает, что ее дочь ожидает не свадьба, а смерть, она всеми средствами старается спасти Ифигению и молит Ахилла вступиться за них:
...Заклинаю и десницей, и ланитой,
Материнскою любовью, честью имени, которым
В западню нас заманили, истерзали, убивают...
У царицы Клитеместры нет прибежища на свете,
Кроме праха ног Ахилла,— а над ней с ножом безумец...
Благородный юноша Ахилл клянется защитить Ифигению, он готов выступить один против своей дружины и всего ахейского войска, подстрекаемого демагогом Одиссеем. Ахилл жалеет обманутую беззащитную девушку и негодует на тех, кто воспользовался его именем для прикрытия своих замыслов. Благородный порыв Ахилла встречает неожиданное сопротивление Ифигении, которая после некоторых колебаний побеждает страх смерти. Она добровольно жертвует собой ради благополучного исхода ахейского похода на Трою и торжества эллинов над варварским Востоком :
...Я готова... Это тело — дар отчизне...
Грек, цари, а варвар — гнись!
Не подобает гнуться грекам
Перед варваром на троне: здесь свобода, в Трое ж — рабство.
Мотив добровольного самопожертвования встречался уже в других драмах Еврипида, но в «Ифигении в Авлиде» он стал центральным, позволив поэту по-новому раскрыть героический образ Ифигении, сознательно идущей на смерть ради спасения родины.
Для древних человеческий характер представлялся врожденным и неизменным. Считалось, что свой характер человек приносил в мир и с ним уходил в могилу. Но Еврипид не удовлетво-
рился таким пониманием. Он впервые сумел показать, как созрело у Ифигении ее героическое решение, объяснил, почему она, прибывшая вступить в брак с лучшим витязем Эллады, полная сил и даже не помышлявшая о смерти, вдруг отвергла все попытки спасти ее, сама избрав для себя смерть. Еврипид так правдиво и ярко изобразил начало и конец сложной психологической драмы Ифигении, что современный читатель не требует показа всей сложной гаммы чувств героини. Однако древняя критика не смогла объяснить и понять нового отношения Еврипида к человеку1. Причем поразительное открытие Еврипида распространялось не только на главную героиню, Ифигению. Так, Ахилл вначале слишком резонерствует и кажется недоступным неожиданным чувствам. За Ифигению он вступается только ради восстановления поруганной справедливости. Но затем он вдруг влюбляется в Ифигению и обращается к ней с несвойственной ему страстью:
...Элладе
В тебе дивлюсь, тебе ж — средь дев ее...
Дивлюсь словам твоим, достойным нашей
Отчизны, и теперь, когда смотрю
На благородный стан твой, то желанье
Меня пьянит — твоей руки искать,
Сберечь тебя, укрыть тебя в чертоге...
По традиции античного театра жертвоприношение не могло происходить на глазах у зрителей. Поэтому о нем в эпилоге рассказывал вестник. По его словам, боги похитили лежащую на алтаре девушку, подменив ее ланью. Но Клитеместра не верит вестнику, считая, что история чудесного спасения придумана Агамемноном для собственного оправдания. Такой эпилог уже заранее подготовлял психологическую мотивировку будущего преступления Клитеместры, которое Еврипид в ряде своих драм объяснял местью убийце-отцу за смерть дочери. Однако эпилог не принадлежал Еврипиду, а являлся поздней византийской переработкой, возникшей под влиянием прочих еврипидовских драм об Атридах. Некоторые исследователи считают, что смерть помешала Еврипиду окончить эту драму и перед постановкой кем-то был дописан финал. Другие думают, что концовка не понравилась зрителям и потому была переработана2.
Сюжет «Вакханок» Еврипид нашел в мифах о Дионисе, где рассказывалось о том, как распространялся и устанавливался в Элладе культ Диониса. Поэт написал эту драму в Македонии.
Однако своим возникновением она обязана тем настроениям, которые царили в Афинах накануне трагического исхода тридцатилетней Пелопоннесской войны. Тревога й беспокойство, распространившиеся в это смутное время среди афинян, способствовали увлечению мистикой и суевериями, в которых люди искали временного успокоения и некой иллюзии личного благополучия. Культ греческих богов предусматривал прежде всего соблюдение внешних формальностей и носил общегосударственный характер. Афиняне почитали своих богов как хранителей государства, учредителей и блюстителей его незыблемых социальных институтов и всех полисных связей. В процессе распада последних менялось отношение к богам, в которых пытались искать личных покровителей, заступников и хранителей, способных обеспечить человеку утраченное им душевное спокойствие. Таким богом представлялся Дионис, к которому можно было приобщиться путем экстаза, т. е. выхода из привычного состояния ради достижения последующего блаженства.
В конце V в. в Афинах наряду с усилением культа Диониса распространились новые иноземные культы, носившие еще более дикий оргиастический характер с той же самой экстатической целью. С некоторыми из них Еврипид познакомился в Македонии. Итогом размышлений умудренного долгой жизнью поэта о человеческом счастье и о противоречии между разумом и верой в богов стала трагедия «Вакханки» — лебединая песня Еврипида.
Действие происходит в Фивах, куда на родину матери прибыл Дионис, окруженный свитой вакханок. Его мать, Семела, погибла, сожженная молнией Зевса, когда, подстрекаемая сестрами, пожелала увидеть своего возлюбленного во всем его блеске. Сестры, подобно всем фиванским женщинам, не верили, что Семелу сделал своей избранницей Зевс; они открыто смеялись над нею, а в ее смерти усмотрели заслуженную кару богов. Теперь Дионис, сын Зевса и Семелы, извлеченный некогда отцом из тела мертвой матери и вскормленный нимфами, пришел, чтобы наказать всех фиванских женщин, и поверг их в безумие. Правитель фив Пен-фей, двоюродный брат Диониса, всеми силами пытается предотвратить культ нового бога, считая его ложным и развратным. Тогда Дионис вселяет в Пенфея желание тайно проникнуть на ночные вакханалии, чтобы посмотреть, как происходит служение пришельцу. Когда же исступленные женщины во главе с матерью Пенфея Агавой и ее сестрами заметили прячущегося от них Пенфея, они приняли его за дикого зверя, схватили и растерзали на части. С ликующими криками они принесли свою добычу во дворец. Впереди процессии вакханок бежала Агава, высоко поднимая шест с головой сына. Но внезапно наваждение исчезло; на смену безумию пришли горе и отчаяние. Конец трагедии сохранился в отрывках. Из отдельных стихов ясно, что в эпилоге была сцена плача Агавы над телом Пенфея и появление торжествующего Диониса. Героем этой трагедии является Пенфей, который
во имя разума и справедливости вступает в борьбу против суеверия и дикости новой религии и погибает страшной и унизительной смертью. Пенфею противопоставлен Дионис, столь же малопривлекательный, как Афродита в «Ипполите», Аполлон в «Ионе» и прочие еврипидовские боги. Мстительный и жестокий Дионис подобно всем богам — всесилен и всемогущ. Вопрос об отношении Еврипида к Пенфею и Дионису составляет основную проблему трагедии, до сих пор неразрешенную исследователями. Одни считают, что на закате жизни Еврипид осудил Пенфея и вернулся к бесхитростной вере предков, далеких от всяких рационалистических сомнений. По мнению других, Еврипид осудил религиозный экстаз в его оргиастических формах и раскрыл ложность представлений, лежащих в основе таких культов. Эти прямо противоположные оценки объясняются типичным для Еврипида двойственным отношением к изображаемому.
Среди драм Еврипида сохранилась единственная дошедшая до нас полностью сатировская драма «Киклоп». Еврипиду чужды непосредственное веселье и бездумная жизнерадостность, которые царили в прежних сатировских драмах, насколько можно судить по фрагментам драм, в которых комедийным исходом разрешался страх от трех предыдущих трагедий. Сюжет «Киклопа» — гомеровская история ослепления киклопа Полифема. Но у Гомера Одиссей ослеплял Полифема, чтобы избежать смерти, у Еврипида Одиссей мстит дикому варвару за убийство товарищей. В этом новом этическом переосмыслении мифа Одиссей как носитель справедливости противопоставлен Полифему, который заявляет:
...Утроба — вот наш бог,
И главный бог при этом...
...А людей,
Которые изобрели закон,
Чтоб нашу жизнь украсить,— к черту их!
Так ответил Еврипид тем последователям радикальной софистики, которые призывали его соотечественников пренебрегать законами и жить согласно природе.
С драмами Еврипида Афины покидала древняя героическая трагедия, связанная с общественной жизнью афинского полиса. Ее сменяла драма, посвященная проблемам индивидуума. Хотя герои Еврипида по-прежнему носили имена мифических персонажей и сюжеты трагедий заимствовались из мифов, жизнь вытесняла миф. Герои Еврипида мучались из-за неразделенной или обманутой любви, страдали из-за собственного характера, боролись с превратностями судьбы.
Эсхил изображал столкновение человека с высшими божественными силами, избравшими его ареной своих действий. Он неизменно утверждал победу этих сил, олицетворявших общественный прогресс. Софокл в своих произведениях пытался обосновать незыблемость божественного миропорядка, объясняя тра-
гические столкновения героев с действительностью чаще всего их личными особенностями.
Человек Еврипида одинок, и все происходящее с ним зависит только от него самого, от его действий и поступков. Лишь в драмах последнего периода появляются некие внешние силы, противодействующие или содействующие герою, но это не незыблемый, установленный богами разумный миропорядок Эсхила и Софокла, а проявление неустойчивой и непостоянной власти случая. К концу V в. до н. э. обожествленный случай даже провозглашается богиней Тихой; ей воздвигаются храмы и ставятся статуи.
Поэт и философ Еврипид — величайший гуманист. Он любит и жалеет людей, утверждая их природную общность. Утратив веру в божественную справедливость миропорядка, Еврипид не нашел объяснения страданиям и несчастьям людей, решив, что они неизбежны. Этот безысходный трагизм художника, протестовавшего всем своим творчеством против страданий, но не нашедшего способа избавления от них, интуитивно почувствовали афинские зрители, единомышленники Софокла, и отнеслись к Еврипиду с нескрываемым недоверием. Аристотель, первый критик Еврипида, назвал его самым трагическим из всех поэтов.
Внешне трагедии Еврипида продолжали традиции героической классической трагедии. Они по-прежнему разыгрывались в торжественные дни дионисийских праздников и были посвящены эпизодам мифической истории Эллады. При всем своем новаторстве Еврипид пытался воскресить традиционную форму древней драмы, от которой постепенно отходили его предшественники. Он ввел, например, повествовательные, ориентирующие зрителя прологи, а это, в свою очередь, позволило ему уделить основное внимание развитию действия в трагедии. Во многих его драмах появлялись вестники. Роль вестника была особенно важна на ранних этапах существования трагедии, когда рассказ о действии заменял его изображение. Однако трагедии Еврипида очень динамичны. Актеры оттеснили хор, переставший играть роль главного действующего лица, но еще не нашедший своего постоянного места в драме. Хоровые партии у Еврипида чаще всего представляют обособленные лирические интермедии. Противники поэта, защитники древних музыкально-лирических традиций, упрекали его за пристрастие к новым мелодиям, рассчитанным на возбуждение эмоций слушателей. Хоровые партии Еврипида пародировались в комедии, высмеивались его актерские монодии, т. е. арии, исполняемые героями драм в минуты наивысшего патетического напряжения. Отсутствие связи хоровых партий с действием позволило Еврипиду делиться со зрителями своими чувствами и мыслями. Так, в трагедии «Геракл», сочиненной Еврипидом в семидесятилетнем возрасте, хор проникновенно поет о невозвратной молодости, сравнивая тяжесть старости с горой Этной, возложенной на плечи человеку.
Действие трагедии «Медея» происходит далеко от Афин, но после того как по ходу драмы появляется афинский царь Тесей, хор торжественно славит Афины, называя афинян детьми вечно блаженных богов, несущими в своих жилах жар вечной славы живущих в Аттике Муз.
Современники не сумели по заслугам оценить Еврипида, который опередил их по мировоззрению и мировосприятию. Но в IV в. до н. э. он уже завоевал признание, а посмертная слава его с этого времени непрерывно росла вплоть до падения античного мира. Под его непосредственным воздействием создавалась новоаттическая комедия, римская трагедия и даже европейская драма, продолжившая трагедию Еврипида, в ее двух основных видах — патетической и бытовой драмы. Трагедии интриги с приключенческой тематикой типа «Елены» оказали влияние на греческий роман. Трудно перечислить все открытия Еврипида, унаследованные в разной мере и степени литературой нового времени. Он первым раскрыл сложный и противоречивый мир человеческих чувств, за что Белинский назвал его «самым романтическим поэтом Греции» 1.
Эсхил, Софокл и Еврипид не были единственными трагическими поэтами. Но их драмы по своим достоинствам стояли особняком среди многочисленной литературной продукции современников и преемников, от которых сохранились разрозненные фрагменты, имена или заглавия произведений. В IV в. в Афинах был принят специальный закон, по которому предусматривались повторные постановки драм трех великих мастеров. В эпоху эллинизма их трагедии ставились даже в театрах Индии и Африки.