Наша группа ВКОНТАКТЕ - Наш твиттер Follow antikoved on Twitter
288

Глава двадцать третья

«ПРОКОРМИМСЯ РЕМЕСЛИШКОМ!»

Прошло полтора года, как Нерон покинул Италию, но возвращаться на родину он не спешил, хотя в империи было неспокойно, в войсках шло брожение.

289

Из Рима Гелий слал одно послание тревожнее другого. Однако на все его призывы принцепс не реагировал. Вконец растерявшийся Гелий, пытаясь скрыть свое бессилие жестокостью, вызвал в столице массовое недовольство, обострив в ней и без того опасную ситуацию. В начале января 68 года он уже подумывал о том, чтобы самому отправиться в Грецию и лично уговорить императора вернуться в Рим.

Хотя власть мало привлекала Нерона, он понимал, что, утратив ее, он одновременно потеряет жизнь. Как-то астрологи предсказали ему, что он в конце концов будет низвергнут. Однако пророчество не смутило его.

— Ну что ж, — произнес он, не задумываясь, — прокормимся ремеслишком!

Но это было давно, когда еще ничто не угрожало его власти. Теперь ситуация полностью изменилась. Если он не хотел умереть тридцатилетним, он должен был оставаться императором. В Греции Нерон получил предостережение Дельфийского оракула, велевшего ему остерегаться семьдесят третьего года. Решив, что он умрет в возрасте 73 лет, Нерон возликовал и еще больше уверовал в свое исключительное счастье.

Вернуться в Италию ему все же пришлось. В начале марта он высадился в Брундизии, но до выяснения истинного положения дел в столице счел за лучшее задержаться в Неаполе, который по-прежнему очень любил. Для встречи императора неаполитанцы пробили в стене пролом, через который Нерон въехал в город как древний победитель на священных играх. Точно так же он вступил в Анций и Альбан.

В Рим Нерон въехал на колеснице, которая служила во время триумфов Августу. Ее влекли две

290

белоснежные лошади. В пурпурном одеянии триумфатора, в расшитом золотыми звездами плаще император был великолепен. Его длинные, тщательно завитые волосы рядами спадали на шею. Голову украшал олимпийский венок. В правой руке он держал пальмовую ветвь победителя в Дельфах. Перед колесницей несли завоеванные в Греции венки. На специальных табличках было указано, где и за что они получены. Позади шли хлопальщики, которые распевали во весь голос:

— Мы слуги Августа, солдаты его триумфа!

Процессия была столь многолюдна, что для ее прохождения по Большому цирку пришлось снести арку. По всему пути следования закалывались жертвенные животные и разбрызгивался ароматический шафран. Простые люди подносили принцепсу свои бесхитростные дары: яркие ленты, певчих птиц, всякие сладости..

Завоеванные в состязаниях венки Нерон повесил в залах своего дворца. Те, которым не хватило места во дворце, была размещены в храме Аполлона на Палатине и прикреплены к Египетскому обелиску в Большом цирке. Всего венков оказалось тысяча восемьсот восемь. В ознаменование побед принцепса была выбита монета, на которой он был изображен в одежде кифаре да.

После триумфальных гастролей в Греции Нерон чрезвычайно заботился о сохранении своего голоса. Даже к преторианцам он обращался теперь только через глашатая. При нем неотлучно находился врач, напоминавший о необходимости беречь горло и дышать через платок.

В столице, однако, Нерону не сиделось, и вскоре он вернулся в Неаполь, устроив там игры по случаю

291

годовщины смерти матери. Здесь его известили о восстании в Галлии, где пропретор провинции, тридцатичетырехлетний Гай Юлий Виндекс взбунтовал войско. К известию о мятеже Нерон отнесся на удивление беспечно. Он отправился смотреть на состязания борцов и был так увлечен, что уселся прямо на арене и руками отталкивал пары, которые слишком отдалились от середины площадки.

Хотя донесения о мятежниках продолжали поступать, Нерон по-прежнему никак на них не реагировал. Он возмутился лишь на восьмой день, когда ему сообщили о том, что Виндекс в одном из воззваний назвал его не Нероном, а Агенобарбом и обозвал дрянным кифаредом.

— Это ложь, — говорил он повсюду дрожащим от обиды голосом. — Я достиг в искусстве совершенства. Всем известно, с каким упорством я оттачиваю свое мастерство.

Когда его пытались утешить, он, чуть не плача, вопрошал:

— Неужели вы знаете кифареда лучше, чем я? Пройдет немного времени, и я выступлю перед вами как танцовщик. Потерпите! Ждать осталось недолго, Я уже разучиваю балетную партию вергилиевскош «Турна».

Его просили не расстраиваться и не обращать внимания на оскорбления Виндекса.

— А то, что он назвал меня Агенобарбом, — не успокаивался Нерон, — очень даже хорошо. Я вновь приму свое родовое имя и откажусь от того, которое принял по усыновлению. Я это сделаю, чтобы впредь меня никто больше не попрекал.

В Рим он все же вернулся, но в сенате не появился, ограничившись письменным посланием, в котором

292

извинялся перед сенаторами, что не может прийти лично и выступить с речью. «Все дело в том, — писал он, — что врач запретил мне напрягать горло. Но я прошу вас потребовать от Виндекса удовлетворения за оскорбление, нанесенное вашему императору и Римскому государству».

В тот же день он созвал во дворце самых влиятельных членов сената, но о политических делах совещался с ними недолго, лишь вкратце коснувшись мятежа. Весь остаток дня он демонстрировал им новый водяной орган неизвестной еще конструкции. Увлеченно объяснял его устройство и действие.

— Я обещаю вам показать, как он звучит в театре. Если, конечно, Виндексу будет угодно, — пошутил он напоследок.

Нельзя сказать, что Нерон полностью бездействовал. Он сместил обоих консулов, взяв на себя их функции; против Виндекса послал наместника Верхней Германии Вергиния Руфа, который с тремя легионами тотчас устремился на мятежника. За этими делами принцепса застало сообщение о том, что в Испании ему изменил Гальба, управляющий этой провинцией в течение восьми лет. При известии о новом мятеже Нерон лишился чувств.

— Все кончено! — вскричал он, придя в себя.

Только теперь он понял смысл предсказания,

данного ему Дельфийским оракулом: Гальбе было семьдесят три года.

Старой кормилице, пытавшейся его успокоить, он сказал:

— Я знаю, что такое случалось и с другими правителями. Но моя судьба — небывалая: я теряю императорскую власть при жизни.

293

Тут-то он и вспомнил о браслете с вправленной в него змеиной кожей, который ему подарила в детстве мать. Он всюду искал его, но безрезультатно.

Тем временем пришло новое сообщение: в Лузитании восстал Отон.

Нерон топил тревогу в вине. Уходя однажды с пира, он, с трудом стоя на ногах, сказал поддерживающим его под руки приятелям:

— Я немедленно отправлюсь в Галлию и безоружный предстану там перед мятежным войском. Я ничего не сделаю и не скажу. Я только заплачу и слезами склоню бунтовщиков к раскаянию. А на следующий день я, счастливый среди счастливых, буду петь победный гимн. Нужно только, не откладывая, сочинить его.

Утром он начал деятельно готовиться к походу. Однако в Галлию так и не поехал, потому что прибыло сообщение о том, что войско Виндекса разбито, и сам он покончил жизнь самоубийством. По случаю хорошей вести Нерон устроил роскошный пир, на котором пропел сложенные им игривые песенки про Виндекса, Гальбу и Отона. Эти насмешливые стишки были тотчас подхвачены и разнесены по всему Риму.

Однако общее положение все же оставалось напряженным. Сенат и народ внимательно следили за развитием событий, не принимая пока ничью сторону.

А Нерона все чаще устрашали зловещие сновидения. Ему снилось, что Октавия тащит его в черный мрак, или что тучи крылатых муравьев облепляют его со всех сторон. А однажды ему приснилось, что его любимый испанский иноходец превратился в обезьяну, сохранив лошадиной лишь голову. Но самым ужасным было то, что эта обезьяно-лошадь издавала громкое ржание.

294

Чувствуя, что его власти приходит конец, Нерон объявил воинский набор, но на его призыв никто не явился. Он попросил денег на войну, но и в этом получил отказ.

8 июня 68 года он в глубокой задумчивости возлежал за обеденным столом. Его раздумья были прерваны слугой, передавшим ему срочную депешу. Сломав печать, Нерон с нетерпением развернул послание. В нем говорилось, что мятеж охватил остальные войска. С искаженным от ярости лицом он изорвал донесение, опрокинул стол и разбил оземь два хрустальных кубка. Однако быстро взял себя в руки и, прервав обед, тайно отправился к своей старой знакомой, отравительнице Локусте. В этот раз он попросил снадобье для себя. Приготовленный по его просьбе яд Нерон спрятал в золотом ларчике.

Затем он послал нескольких вольноотпущенников в Остию снаряжать корабли для бегства. Но когда он попросил преторианских трибунов и центурионов сопровождать его, те под разными предлогами уклонились, а один из них процитировал стих Вергилия: «Так ли уж горестна смерть?» Не зная, что предпринять, Нерон отложил решение на следующий день.

Среди ночи он внезапно проснулся от непривычного ощущения. В Золотом Доме царила мертвая тишина. Принцепса охватил страх. Выйдя из спальни, он увидел, что телохранители покинули его. Все двери были заперты. Он пытался стучать и кричать, но на его призывы никто не отвечал. Тогда он спешно вернулся в свою опочивальню. Но и там уже никого не было. Последние слуги разбежались, унося с собой даже простыни. Бросившись к столику, он с ужасом увидел, что ларчик с ядом похищен.

295

Он снова выбежал из спальни, надеясь найти гладиатора Спикула или кого-нибудь другого, чтобы от его руки принять смерть. Все напрасно. В огромном дворце не было ни души. Нерон с горечью усмехнулся.

— Нет ни друга, ни недруга, чтобы прикончить меня.

Подготовлено по изданию:

Дуров В. С.
Нерон, или Актер на троне. — СПб.: Изд-во "Алетейя". 1994.
ISBN 5-85233-003-9
© Издательство «Алетейя», 1994 г;
© Дуров В. С., 1994 г.;
© «Античная библиотека» — название серии;
© Емельянов Ф. В. — художественное оформление, 1994 г.



Rambler's Top100