43

Глава третья

АРХЕАНАКТИДЫ

Греческий писатель Диодор Сицилийский сообщает, что в 438/37 г. до н. э. исполнилось 42 года царствования над Киммерийским Боспором правителей, именуемых Археанактидами.¹ На основании указанного известия можно считать, что греческие города на Боспоре примерно с 480 г. до н. э. представляли уже единоегосударство, в котором власть принадлежала членам рода, ведшего свое происхождение от некоего Археанакта.

Ввиду того, что, кроме указанных нескольких строк Диодора, никаких известий об Археанактидах в античной литературе больше но сохранилось, перед исследователями возникли серьезные затруднения при попытках решить вопрос, каково же мыло происхождение первых боспорских правителей. Высказывались различные гипотезы, а некоторые ученые даже склонялись к мысли, что Археанактиды вообще никогда не существовали и что заметка о них у Диодора является недостоверной. Позднее, однако, выяснилось, что сообщение Диодора об Археанактидах взято под сомнение напрасно. Оказалось, что в обнаруженных при раскопках в Милете официальных списках эсимнетов в конце VI в. до н. э. имеется гражданин, отец которого носил имя Археанакта.² После этого стало уже почти бесспорным, что Археанакт был ойкистом, т. е. главой первого отряда милетских переселенцев, основавших колонию Пантикапей. Во всяком случае род Археанактидов, ведущий

44

свое происхождение из Милета, несомненно играл руководящую роль в жизни милетской колонии Пантикапея.

Вероятно, Археанактиды занимали должность архонтов — главных городских магистратов, избираемых общиной пантикапейских граждан. Но эти номинально выборные архонты являлись в действительности такими правителями, власть которых переходила от отца к сыну по наследству. Когда в 80-х годах V в. греческие города Боспора Киммерийского признали необходимым объединиться под верховенством Пантикапея как наиболее сильной и влиятельной колонии, правившие там «архонты» стали единоличными правителями нового государственного образования, включавшего обе стороны Керченского пролива. С полным основанием можно думать, что резиденцией Археанактидов был Пантикапей.

Объединение колоний под властью Археанактидов произошло, как известно из сообщения Диодора, около 480 г. до н.э. Однако представляется весьма вероятным, что тенденция к такому объединению намечалась уже раньше; получила же она свое осуществление в указанное время под влиянием каких-то обстоятельств или событий, которые окончательно убедили в неотложной необходимости создания союза, федерации боспорских городов под покровительством Пантикапея.

Знаменателен факт, что утверждение власти Археанактидов над всеми городами, объединившимися в Боспорское государство, последовало вскоре после того, как чрезвычайно тяжелый удар обрушился на Милет — метрополию основных колоний Боспора.

В 494 г. до н. э. Милет, принимавший участие в восстании ионийских городов против владычества персов, был штурмом взят персидскими войсками и полностью разорен, а жители проданы в рабство. Подверглась при этом разграблению и сожжению главная милетская святыня — храм Аполлона и оракул в Дидимах (окрестности Милета). Сокровища храма, а с ними и священная статуя Аполлона были вывезены персами как трофейная добыча в Сузы.³ Нельзя считать исключенным, что эти события сыграли известную роль в ускорении объеди-

45

нения основных городов на Боспоре, которые теперь особенно должны были призадуматься над обеспечением своей безопаности.

Обычно принято считать, что при Археанактидах были возведены первый или так наз. Тиритакский оборонительный вал и ров на Керченском полуострове западнее Пантикапея. Вал и ров пересекали полуостров во всю ширину, от города Тиритики (теперь Камыш-бурун) до Азовского моря.⁴

Вал и ров были преградой для вторжения кочевников на культурные земли, являвшиеся собственностью Боспорского государства. Площадь этих земель была еще не велика. Ряд городов и селений, лежавших на побережье, выполняли функции опорных пунктов, в соответствии с чем и там было обращено внимание на создание оборонительных сооружений. В Тиритаке, например, наиболее ранняя крепостная каменная ограда, остатки которой обнаружены при раскопках, относится к первой половине V в. до н. э.

В период Археанактидов торговые сношения Боспора с Грецией и Малой Азией продолжали постепенно развиваться, приобретая все более широкий характер.

С окончанием греко-персидских войн на первое место в торговле с понтийскими областями выступили Афины, хотя одновременно продолжался, правда в значительно более слабой степени, чем прежде, экспорт из ионийских городов Малой Азии. Со времени заключения Делосского морского союза (478 г.) в руках Афин оказались все ключевые позиции, соединявшие Эгейское море с Понтом Евксинским, а именно: Геллеспонт (Дарданеллы), Пропонтида (Мраморное море) и Боспор Фракийский, что обеспечивало Афинам беспрепятственные « ношения с понтийскими греческими колониями.

Из Афин в V в. импортировались на Боспор керамические изделия: краснофигурные вазы, терракотовые статуэтки, чернолаковая посуда. Последняя представлена была особенно многочисленными изделиями в виде кубков и чаш для вина, покрытых отличной черной глазурью (лаком), придающей сосудам особенно красивый вид. Доставлялись также изделия

46

греческих металлистов и ювелиров: серебряные позолоченные чаши с тонкими гравированными рисунками, золотые и серебряные украшения, бронзовые предметы вооружения (шлемы, кнемиды), бронзовые сосуды.

Из Афин и особенно с островов Архипелага (Фасос, Хиос и др.) привозилось много вина и оливкового масла, которое транспортировалось в особых глиняных остродонных амфорах (рис. 3).

Говоря о торговле с Афинами, нужно иметь в виду, что хотя в первой половине V в. до н. э. ввоз афинских товаров в северное Причерноморье, и и частности на Боспор, был достаточно значителен, все же предметами импорта в это время были преимущественно массовые аттические изделия. В то время как в особенно большом количество привозились мелкие сосуды (лекифы и т. п.), украшенные бегло исполненной чернофигурной росписью дюжинной ремесленной работы, высокохудожественные произведения афинских мастеров поступали еще единичным и экземплярами.

Объясняется это тем, что Боспор в тот период не являлся: основным рынком сбыта афинской промышленности и важнейшим поставщиком хлеба, каковым он становится немного позже, начиная с последних десятилетий V в. до н. э. До 40-х годов V в. афинский экспорт направлялся особенно интенсивно в западные районы Средиземноморья (Сицилия, южная Италия). Поэтому в греческих городах северного Причерноморья, и в том числе на Боспоре, довольно редки находки, например, дорогих краснофигурных ваз «строгого стиля» первой половины V в., которыми так славились Афины и над изготовлением которых трудились лучшие мастера — керамисты и живописцы.⁸

Поступавшие в Пантикапей и другие боспорские города некоторые греческие изделия распространялись дальше, в глубь страны —в Крым, особенно в Прикубанье и т. д.

Насколько значителен был уже в первой половине V в. до н.э. наплыв в Скифию греческих изделий, привезенных извне, а отчасти изготовленных на месте в боспорских городах переселившимися туда греческими мастерами, показывают погребе-

47

ния варварской знати в смежных с боспорскими городами местностях. В виде примера укажем на одно из характерных для рассматриваемого времени богатых курганных погребений, рас-

Рис. 3. Глиняные остродонные амфоры. 1 — фасосская середины V в. до н. э.; 2 — родосская, III в. до н.э.

копанных в нижней части Кубани. Этот курган входит в состав целой группы курганов «Семь братьев» (рис. 4), раскопанных и 1875—1876 гг. В. Г. Тизенгаузеном и заключавших в себе погребения представителей богатой синдской знати.

В одном из наиболее ранних курганов (IV), относящемся к 470—460 гг., археологическими раскопками выявлена сле-

48

дующая картина.⁶ Как в боковой части кургана, так и близ центральной могилы обнаружены захоронения лошадей. Наличие последних с полной определенностью указывает на негреческий, варварский погребальный ритуал. Обычай пышных кровавых жертвоприношений, совершаемых на похоронах, был свойствен скифам и родственным им племенам. В зависимости от того, какое общественное положение занимал покойник при жизни, на его могиле совершалось заклание многочисленных коней, количество которых достигало порой нескольких сот. Иногда убитые лошади хоронились под курганной насыпью вместе с колесницей, на которой покойник был доставлен к месту погребения. Наиболее знатные люди хоронились вместе с задушенными женами-наложницами и слугами-рабами.

В центре интересующего нас кургана в могильной яме, рядом со скелетом покойника, в специально отгороженном досками отделении, лежал кожаный панцырь, покрытый нашитыми на кожу бронзовыми чешуйками и украшенный у шеи золотым полумесяцем, а на груди головой Медузы, изображениям которой приписывалась магическая сила отвращать поражение. В том же отделении находились различные предметы утвари: бронзовый котел на железном треножнике, бронзовое блюдо, три чернолаковые глиняные тарелочки, расписной аттический лекиф с изображением человеческой фигуры, бронзовый канделябр и три глиняные простые остродонные амфоры для вина. В изголовьи покойника найдено несколько золотых ритонов — сосудов в форме рога для питья вина. Там же находился замечательный большой серебряный ритон, заканчивающийся внизу изображением передней части фигуры крылатого козла. Рядом с остатками ритонов найдены интересные золотые пластинки с чеканными изображениями зверей: орел, несущий зайца, крылатый лев, терзающий горного козла, барс, терзающий оленя, фантастический дракон — полусобака-полуптица. Превосходна серебряная чаша, украшенная внутри изящным, поразительно тонким, гравированным и позолоченным изображением сидящей

49

Рис. 4. Кубанская группа курганов «Семь братьев», рис. Ф. И. Гросса. (Из альбома б. Археологической комиссии).

50

Ники (богини Победы), совершающей священный обряд возлияния.

Большая часть вещей, входящих в состав перечисленного погребального инвентаря, греческого происхождения. Тончайшей художественной работы серебряная чаша, а также глиняные сосуды являются продукцией Афин. К греческому импорту принадлежат и амфоры с вином. Иного происхождения серебряный ритон с изображением протомы крылатого козла.⁷ Он изготовлен в одной из мастерских ахеменидской Персии и доставлен на Боспор, вероятнее всего, через Малую Азию, или, может быть, через Кавказ.⁸

В местных боспорских мастерских, повидимому, сработаны упомянутые золотые бляхи со звериными изображениями. Они изготовлены каким-нибудь греческим мастером-иоиийцем, который сочетал в своих изделиях греческий орнамент с восточными иранскими звериными образами.⁹ Ионийские мастера, особенно те из них, которые перенесли свою деятельность в боспорские города, приноравливались к запросам заказчика, снабжали Скифию, и прежде всего скифскую и синдскую знать, большим количеством всевозможных металлических изделий, исполненных в «зверином» стиле. При этом использовался и перерабатывался не только репертуар исконно местных скифских звериных мотивов в определенном их сочетании и художественном оформлении, но и широко вводились элементы звериных изображений из восточно-ионийского, а также иранского искусства.

Результатом торгового обмена, интенсивно протекавшего между боспорскими городами и окружавшим их местным населением уже при Археанактидах, была не только эллинизация последнего, т. е. широкое внедрение элементов греческой материальной культуры и соответствующих культурных навыков в обиход варваров, прежде всего варварской знати. Скифская и меото-синдская знать, заинтересованная в регулярном и обильном получении греческих вещей и товаров путем торгового обмена, перестраивала хозяйственный быт подчиненного ей населения в таком направлении, чтобы получать побольше

51

прибавочного продукта. Это вело к постепенному усилению в хозяйстве роли рабского труда, земледелия и оседлого быта. Происходил процесс разложения общинно-родового строя и роста элементов рабовладельческих отношений.

Как быстро развивался этот процесс социально-экономических и культурных изменений у некоторых ближайших к боспорским городам племен, свидетельствует такой факт, как выпуск синдских монет в течение двух — трех последних десятилетий V в. до н. э. (табл. I, 7—10). Местные синдские цари, следуя примеру греческих городов Боспора, в конце V в. стали чеканить (вероятно, на монетном дворе одного из боспорских городов; скорее всего в Пантикапее) свои монеты.¹⁰ На них в качестве эмблем изображались голова Геракла, коленопреклоненный Геракл с луком, грифон, сидящий перед пшеничным зерном или колосом; на обороте помещалась голова лошади или сова. Греческая надпись Σινδων на оборотной стороне монет подтверждает принадлежность монет синдам. Дальнейшее развитие самостоятельного чекана синдских монет было прервано присоединением Синдики к Боспорскому государству, о чем подробнее речь будет ниже.

Большое значение для развития Боспорского государства имело усиление экономических и политических связей с Афинами, наступившее в начале второй половины V в. до н. э.

Попытка Афин утвердиться в низовьях Нила и открыть себе дорогу к дешевому египетскому хлебу оказалась неудачной. В 459 г. до н. э. афиняне вмешались в восстание, которое подняло против персов местное египетское население, возглавленное Инаром.¹¹ Но результаты вмешательства, имевшего целью поддержать повстанцев, были плачевны: в 454 г. до н. э. в дельте Нила погиб почти весь флот, посланный Афинами для борьбы против персов, а из афинского войска уцелела лишь незначительная часть. Эта неудача не только приостановила рост афинского могущества, но и пошатнула политический авторитет Афин, что послужило толчком к отпадению ряда государств от Афинского союза.

52

Несмотря на то, что в 449 г. удалось заключить мир с персами, а в 445 г. «тридцатилетний мир» со Спартой, было все же ясно, что положение Афин не прочно.

Не получив прямого доступа к хлебным ресурсам Египта, Афины усилили свою активность на Западе. В 443 г. до н. э. была основана в южной Италии афинская колония Фурии на месте разрушенного города Сибириса;¹² одним из основателей этой колонии был знаменитый греческий историк Геродот.¹³ Одновременно афиняне стали усиленно обращать свои взоры к Понту Евксинскому, к наиболее богатым хлебом и сырьем районам Причерноморья.

Около 440 г. глава Афинского государства Перикл совершил с большой эскадрой объезд греческих городов Понта Ев-ксинского.¹⁴ Экспедиция афинского флота имела целью установить более тесные торгово-политические отношения с греческими колониями Понта, а вместе с тем продемонстрировать варварским племенам морскую мощь Афин.¹⁵ Дело, однако, отнюдь не ограничивалось демонстрацией и переговорами. Чтобы усилить свои позиции в Причерноморье, афиняне стали создавать там свои опорные пункты, используя для этой цели уже существовавшие издавна на берегах Черного моря греческие города. В середине V в. до н. э. был заселен афинскими колонистами город Астак, лежавший в Пропонтиде (Мраморное море) на берегу Астакенского (ныне Исмидийского) залива в Вифинии и бывший до того колонией мегарцев.¹⁶ Афины тем самым надежно закрепляли за собой подступы к Боспору Фра кийскому — воротам в Черное море.

Затем под главенством Атенокла была образована афинская колония на южном берегу Черного моря в городе Амисе, представлявшем собою старую фокейскую колонию; при этом афинскими клерухами город был переименован в Пирей.¹⁷ О серьезном стремлении Афин укрепить свое положение на Черном море свидетельствует предпринятый под руководством Jla-маха поход на Синопу, откуда силой был удален правивший городом тиран, после чего в Синопу переселилось 600 афинян.¹⁸ Военные действия вели Афины и против Гераклеи Понтийской

53

ввиду ее не соответствующей интересам Афин политики.¹⁹ Тогда же были предприняты какие-то специальные меры и к тому, чтобы обеспечить возможность бесперебойного торгового обмена с Боспором. В этой связи Афины, повидимому, пытались устроить свою торговую факторию в боспорском городе Нимфее, куда был направлен афинский представитель для содействия экспорту продовольствия в Афины, а, возможно, поселено и какое-то количество афинских резидентов. Это обстоятельство позволяло афинянам рассматривать в течение некоторого времени Нимфей как город, принадлежащий Афинам (подробнее об этом см. стр. 176).

Активность Афин в Понте Евксинском, нашедшая свое особенно яркое проявление в морской экспедиции Перикла, показывает, что афинское государство, сознавая неизбежность конфликта и военного столкновения со своими соперниками, стремилась заблаговременно обеспечить себя на случай войны подвозом продовольствия и сырья из Понта.

Вспыхнувшая вскоре Пелопонесская война привела к разорению сельского хозяйства Аттики, а вследствие поражения в конце V в. афинское государство утратило господствующее политическое положение в средиземноморском греческом мире. Это означало и потерю прежних экономических преимуществ на средиземноморских, в частности на сицилийском, хлебных рынках. Ввиду этого понтийские греческие города, и в первую очередь Боспор, стали теперь важнейшим источником хлеба и сырья для Афин.

Подготовлено по изданию:

Гайдукевич В.Ф.
Боспорское царство. М.-Л., Изд-во АН СССР, 1949.