37

Буйный сын Семелы

Среди богов-олимпийцев Аполлон являлся воплощением исконно эллинской музыки, возвышенной и благородной, полной религиозного воодушевления и одновременно смирения перед могуществом всесильных богов. Музыка Аполлона стремилась сохранить в неприкосновенности древние традиции.
Однако на том же Олимпе пребывал и другой бог, среди интересов которого музыка также занимала не последнее место. Но его музыка была прямой противоположностью аполлоновской. Это был Дионис — бог торжествующей, ежегодно пробуждающейся и умирающей природы, бог вина и виноделия, бог веселия и радости. Естественно, что интересовавшая его музыка не могла иметь ничего общего с чопорным и напыщенным гимнотворчеством, которому покровительствовал Аполлон. Дионис приветствовал бурную, динамичную и эмоционально насыщенную музыку, увлекавшую исполнителей и слушателей прочь от житейских забот. Он был приверженцем стремительных танцев, составлявших неотъемлемую часть оргий, проводившихся его почитателями. «Любящий хороводы», «неистово танцующий», «затевающий хороводы», «устанавливающий хороводы», «радующийся хороводу», «грохочущий» — вот эпитеты, сопровождавшие имя Диониса. Его музыка должна была вызывать осуждение поклонников старомодных традиций и лицемерных блюстителей показной нравственности. Но она вызывала восхищение и искренний отклик в душах людей, свободных от предрассудков и ханжеского воспитания.
Кто же он, Дионис?

38

Его мать, Семела, была смертной женщиной, дочерью фиванского царя Кадма. Весьма знаменательна и трагична ее судьба, не менее трагична участь ее родителей и ближайших родственников. Мать Семелы — Гармония, дочь бога войны Ареса, соединившегося с богиней любви и красоты Афродитой. Естественно, что от этого брака, сочетавшего столь противоположные начала, могла родиться только Гармония (буквально — «связь», «соединение»), связавшая различное и одухотворившая его. Во время бракосочетания Гармонии и Кадма, тот передал ей в качестве свадебного подарка ожерелье, полученное им от Афродиты. Это ожерелье и стало источником несчастий для всех, кто его одевал. Одна из дочерей Кадма и Гармонии Агава убила собственного сына Пентея; вторая их дочь, сошедшая с ума Ино, покончила с жизнью, бросившись в море. Внука Кадма и Гармонии Актеона разорвали собаки. Претерпев много страданий в фиванской земле, Кадм и Гармония под старость переселились в отдаленную Иллирию, находившуюся к западу от Македонии. Там боги превратили их в змей.
Не лучше была судьба и третьей дочери Кадма и Гармонии, Семелы. На нее обратил внимание всесильный Зевс. Но ревнивая Гера нашла на этот раз благовидный предлог, с помощью которого решила избавиться от соперницы. Она порекомендовала Семеле попросить Зевса явиться к ней в божественном облике. Зевс же дал Семеле в свое время обещание исполнить любое ее желание. А как известно, клятва его нерушима. Когда бог предстал перед возлюбленной сверкающим молниями громовержцем, то, естественно, смертная женщина не смогла выдержать этого: огонь молний дотла испепелил ее в объятиях Зевса. В самый драматический момент Зевс успел вынуть из горящего чрева Семелы недоношенного младенца. Мать Диониса погибла, а Зевс зашил сына в свое бедро и носил его, пока тот не окреп. Затем глава богов поручил Гермесу отнести Диониса в сказочную страну (или на гору) Нису, где он воспитывался, по одним преданиям — у каких-то нимф, по другим — у самих муз, а по третьим — у веселого и вечно пьяного старика Силена.
Когда мальчик превратился в юношу, то он сразу же стал выполнять свое основное предназначение. После сбора винограда Дионис ходил по земле вместе с шумной ватагой своих спутников, которые самозабвенно пели и темпераментно плясали. Конечно, шествие бога вина и виноделия не обходилось без обильных возлияний. Вино, песня и пляска помогали людям скинуть с себя каждодневные заботы, хотя бы на время забыть горечи и печали, по мере возможности отказаться от условностей, внушенных традиционными обычаями и воспитанием. Вино, песня и пляска помогали прислушаться к внутренним, не скованным никакими предрассудками порывам души и тела, которые в обычной обстановке постоянно усмирялись и подавлялись. Долой ложные скромность,

39

застенчивость, стыд! Идет Дионис-Лиэй, то есть Дионис-Освободитель (λύω — освобождаю), призывающий людей освободиться от всего, что сковывает человеческую природу и мешает ее естественным проявлениям. Пусть тело и душа станут свободными! Пусть наступит время вседозволенности и вседоступности! Кругом раздаются возгласы: «Эвое! Эвое!» Это кричат сопровождающие Диониса менады или вакханки (оба названия произошли от греческих глаголов: «μαίνομαι» — бесноваться, бушевать, и «βακχεύω» — ликовать, безумствовать) — женщины и девушки, поверившие призывам бога и вверившие себя его заботам. Для них уже нет ничего невозможного и недоступного. В горах и лесах они участвуют в диких оргиях, бешено носятся в поисках удовлетворения своих желаний. Их пляска длится до полного изнеможения, их песни сродни все сметающим на своем пути громадным волнам. Одежда на них разорвана. Да и какое значение имеет внешний облик человека, когда совершается победа природы — освобождение человеческого существа от всего наносного и противоестественного. Какой смысл в одеждах, когда гремит песнь свободы: человек рвет путы цивилизации и возвращается в лоно природы.
Какая же музыка должна была сопровождать эти оргии? Какие песни должны были звучать на фоне этой безудержной пляски менад и вакханок? Разве способна была размеренная аполлоновская музыка сопровождать столь захватывающе-зажигательное празднество? Жалкие лиры и кифары, ваши слабосильные звуки потонули бы в стремительном вихре несущейся толпы, среди топота ног и самозабвенных песен, вызванных подлинным экстазом.
Здесь нужны другие инструменты. Звонкие кимвалы, состоящие из двух полых полусферических металлических пластин, их резкий звук постоянно звучал во время шествий Диониса; громкие тимпаны, с отрывистыми, но сильными звуками, издающимися при ударе руками по кожаным мембранам, натянутым на обе стороны цилиндрического ящика. И, наконец, самый главный инструмент Диониса — авлос.