11. Провинциальные собрания

Провинции не были совершенно лишены средств защиты против злоупотреблений власти. Во все время империи, от начала до конца, существовали известные обычаи и учреждения, которыми обеспечивались интересы и права провинциального населения.

Историки часто упоминают о депутациях, которые города и провинции посылают в Рим. Их принимает или сенат, или сам император. Иногда им дается поручение высказать похвалу правителю провинции. Уже одно это являлось весьма важной привилегией для подданных. Некоторые проконсулы старались управлять так, чтобы заслужить эту похвалу; другие изловчались, чтобы по крайней мере получить ее, хотя бы и не заслуженно. Но что было еще более существенно, так это право провинции воспользоваться отправкой своей депутации для того, чтобы возбудить обвинение против правителя. Мы имеем много примеров таких процессов, возбужденных в сенате или перед императором; немало также примеров и осуждения правителей.

У каждой провинции были свои храмы, посвященные Риму и Августу. В Галлии Аквитанская, Лионская и Бельгийская провинции соединились для этого общего культа и воздвигли великолепный храм на небольшом участке земли близ Лиона, находившемся в их общем владении. Для богослужения в таком храме существовал особый великий жрец, избираемый из самых почтенных людей представителями городов данной провинции. Эти последние периодически собирались под его председательством у императорского алтаря и производили здесь двоякого рода действия.

 

Начинали они с жертвоприношений и молитв, которых Рим и император ожидали от их верноподданнических чувств. Все это сопровождалось целым рядом игр и представлений, составлявших, согласно верованиям того времени, существенную часть богослужения. Вслед затем собравшиеся представители рассматривали состояние провинции и производили обзор всех происшествий истекшего года. Они рассуждали о том, следует ли похвалить правителя и императорских чиновников, или же они заслуживают осуждения.

Одна надпись, найденная в Нормандии, является в этом отношении чрезвычайно поучительной. Начертанная в 238 г., она содержит в себе письмо бывшего правителя Лионской провинции одному из своих преемников: «Когда я был, — пишет он, — легатом императора в Лионской провинции, я знавал среди местных именитых людей некоего Сенния Солемна из города Видукассов (теперешний Вье близ Кана); он был жрецом при лионском храме. Я любил этого человека уже за одну его набожность, степенность и честный нрав; но он заслужил мою дружбу еще и по другой причине. В то время как мой предшественник Клавдий Павлин управлял этой провинцией, случилось, что в галльском провинциальном собрании некоторые члены его, которым казалось, что правитель заслуживает жалоб, хотели возбудить против него обвинение от имени провинции; но Солемн оспаривал их предложение и заявил, что его сограждане не только не поручали обвинять правителя, но даже просили произнести ему похвалу. Ввиду этого заявления, собрание после прений решило единогласно не возбуждать против Клавдия Павлина обвинения».

Мы имеем здесь пример собрания избранных галльских депутатов, которые съехались в столице этой страны и, совершив религиозные церемонии, занялись обсуждением поведения и администрации императорского правителя. Оно могло решить возбудить против него обвинение. Вопрос этот обсуждался вполне свободно, и если обвинение не состоялось, то только потому, что собрание само не захотело этого. Одна глава из Тацита подтверждает свидетельство вышеприведенного документа. При Нероне в римском сенате раздавались жалобы на провинциалов, которые вместо того, чтобы дрожать перед своими правителями, предписывают им законы: «Посмотрите на наших проконсулов, — говорит один сенатор, — они похожи на кандидатов, домогающихся голосов у подчиненного им населения; они боятся обвинений с его стороны и вымаливают у него похвалы». При этом указывали на надменные слова одного критянина, который говорил, что «от него зависит, получит ли правитель благодарность или нет». На сенат это подействовало, и он стал изыскивать способы поднять авторитет проконсулов. Возник вопрос, не отнять ли у провинций право обвинения правителей, но сенат не решился на это. Он захотел, по крайней мере, отнять у них возможность делать постановления о благодарности правителям. Было решено тогда, что провинциальные

 

собрания могут отправлять в Рим депутации для обвинений, но не для благодарности. Впрочем, это правило исполнялось недолго.

Членов таких депутаций выбирало собрание. По обычаю, это последнее сначала выясняло свои желания и просьбы, а затем уже выбирало делегатов. Обязанности делегатов сводились к тому, чтобы передать прошение императору и словесно поддерживать его перед ним; они не могли выйти за пределы данного им поручения. Иногда дело шло лишь о том, чтобы передать императору благодарность провинции. Иногда же это были жалобы и просьбы. Случалось, что надо было осведомить императора о бедствиях, которые постигли провинцию, и просить уменьшения податей или субсидий. Император всегда отвечал на это письменно, и мы имеем текст или краткое извлечение многих из этих ответов. Я привожу их, чтобы показать, по каким вопросам сносились между собой таким образом государь и провинциальные собрания.

Письмо Тита к провинции Ахайе по поводу одного благотворительного дела.

Посольство Скопелиана к Домициану с целью выхлопотать для городов Азии позволение сажать виноградную лозу.

Письмо Адриана к собранию Бетики о наказании похитителей скота.

Письмо Адриана к собранию Фессалии об одной подробности судебной процедуры.

Письмо Антонина к собранию Фракии о том, как уничтожить одно постановление императора, вызванное ложными донесениями.

Письмо Антонина к собранию Азии об освобождении от податей лиц, занимающихся свободными профессиями.*

Письмо Александра Севера к собранию Вифинии об обеспечении права апеллировать в судебных делах.

В IV и в V веках право петиций, принадлежавшее провинциальным собраниям, было также неограниченным. Оно распространялось и на вопросы фискальные, и на вопросы административные, и на суд, и на гражданское законодательство. В одном законе Константина мы читаем следующее: «Мы всем даем право в публичных заявлениях высказывать похвалы справедливым и усердным правителям; этим похвалам будет придаваться большое значение при повышении на службе. Мы точно так же разрешаем преследовать своими жалобами и обвинениями тех правителей, которые окажутся несправедливыми и вредными. Они за это подвергнутся самым строгим взысканиям». Вот текст этого постановления, сделанного в 368 г. собранием провинции Африки. «Ввиду того, что Ю. Фест Гиметий своей предусмотрительностью предупредил голод и разорение, угрожавшие

 

провинции, принимая во внимание, что его поведение всегда было честным и безупречным, и что в своих приговорах он никогда не изменял честности и правосудию; принимая также во внимание, что он поднял престиж жреческой должности в провинции до такой степени, что этого сана стали усердно искать, тогда как раньше его избегали; принимая все это во внимание, провинция Африка решила поставить в честь его две золоченые статуи — одну в Карфагене, а другую в Риме». С другой стороны, нам известны должностные лица, которые в это время подверглись преследованию со стороны провинциалов, так было, например, с Нумерием, правителем Нарбоннской провинции, с Романом в Триполитанской и с префектом претория Арвандом в Галлии.

Сближать эти провинциальные собрания с современным парламентом — значило бы составить о них совершенно ложное понятие. Им никогда не приходилось вотировать законы или подати, они никогда не имели даже права воспротивиться какому-нибудь закону или приостановить сбор того или другого налога. Они не были наделены ни малейшей долей государственной власти. Но, благодаря этим собраниям, население всегда имело определенные и законные способы повергать к стопам императора свои желания и жалобы. Благодаря им император имел во всех провинциях своего рода официозную постоянную полицию, которая была тем более заинтересована в раскрытии злоупотреблений, что сама первая от них страдала. Нельзя, конечно, сказать, что этими окольными путями он всегда был осведомлен обо всем, что происходило в его государстве. Эти собрания часто были недостаточно свободны, чтобы говорить всю правду, и нередко принуждены были лгать и умалчивать. Но тем не менее, часто их заявления осведомляли императора о действительных заслугах или важных проступках его агентов. Чиновники знали с этого времени, что им следует считаться с этими собраниями, и они чувствовали над собой известный контроль, который, хотя и не был вполне действенен, все-таки мог смущать их покой. Самые дерзкие из них считали себя достаточно сильными, чтобы подавить жалобы, а в случае предания суду избегнуть осуждения. Но в человеческих делах всегда есть нечто непредвиденное, и надежда остаться безнаказанным, хотя и вполне основательная, все-таки не равняется уверенности в том, что не подвергнешься преследованию.

(По Fustel de Coulanges, La Gaule romaine, p. 210 et suiv. и Guiraud, Les Assembles provinciales dans l`empire romain, pp. 162, 279 et suiv., 298).