Происхождение греческой драмы — вопрос очень сложный и трудный. Те драматические произведения, которые дошли до нас, отличаются высокими художественными достоинствами. Ясно, что их не могла иметь первоначальная драма. А что она представляла собой, мы не знаем, так как самые ранние драматические произведения до нас не дошли. Стало быть, приходится решать вопрос о происхождении драмы и о первых шагах ее развития, пользуясь теми краткими, нередко противоречивыми и по большей части позднейшими сведениями, которые оставили нам античные писатели. Среди этих древних источников на первом месте должна быть поставлена «Поэтика» Аристотеля.
В главе IV «Поэтики» Аристотель прежде всего указывает, что трагедия и комедия возникли из импровизации, «первая — от зачинателей дифирамба, а вторая — от зачинателей фаллических песен, употребительных еще и ныне во многих городах» 1. Необходимо разобраться в этих кратких указаниях Аристотеля. Начнем с вопроса о происхождении комедии, которую Аристотель выводит от запевал фаллических песен. Это были веселые, а частью и непристойные песни. Их распевала по городам и селениям на праздниках Диониса подвыпившая толпа, которая несла как символ плодородия большой бутафорский фалл (мужской половой орган). Следовательно, в этом месте «Поэтики» Аристотель говорит о праздниках в честь Диониса (Вакха), хотя и не называет его имени. Начало трагедии он ведет от запевал дифирамба на этих праздниках. Чтобы ясно представить себе, в чем заключается сущность этого утверждения Аристотеля, надо в первую очередь остановиться на некоторых особенностях культа Диониса в Древней Греции и на вопросе о дифирамбе.
Дионис — бог нового происхождения. У Гомера он почти не упоминается, его нет в сонме олимпийских богов.
Дионис вначале выступает как бог производительных сил природы и, вероятно, только позднее — как бог ви-
нограда и виноделия. Культ Диониса возник, по-видимому, на севере Греции, во Фракии, и в VIII—VII вв. до н. э. распространился по всей Греции. Распространение его было подготовлено существованием в Греции других земледельческих божеств, но своим успехом новая религия обязана была социально-экономическим причинам. Почти повсюду в Греции VII в. до н. э. поднимается движение против землевладельческой аристократии, захватывавшей в свои руки землю и закабалявшей мелких сельских тружеников. Эта борьба не могла не коснуться и религиозной сферы. В религии Диониса ищут опоры демократические элементы — земледельцы, ремесленники, торговцы,— выступающие повсюду в VII— VI вв. против землевладельческой аристократии. В конце концов эта аристократия вынуждена была приобщить почитание Диониса к кругу официальных культов. Так, в Дельфах 1 наряду с Аполлоном стали почитать и Диониса. На восточном фронтоне дельфийского храма был изображен Аполлон с музами; на западном — Дионис вместе с его вакханками. Дельфийские жрецы поспешили сделать новому богу ряд уступок, так как знали, что от него грозит величайшая опасность славе аполлоновского оракула, однако при этом постарались упорядочить дионисийский культ, который вначале носил оргиастический характер и сопровождался проявлениями вакхического исступления и крайнего разгула.
Вначале Дионис, как было сказано выше, выступает как бог творческих сил природы. Его священными животными считались козел и бык. Да и самого его нередко изображали в виде животного — козла или быка — или же в виде человека, но с рогами, что указывает на остаток тотемистических верований. Например, в Элиде к Дионису обращались так:
Герой Дионис, сойди к нам
Во храм с Харитами 2
На элейский 3 пречистый Жертвенник!
Ярым быком накати к нам!
Бык достохвальный!
Бык достославный!4.
По-видимому, только позже Дионис становится богом винограда, виноделия и веселья. Но он — исконный покровитель и плодовых деревьев, цветов и всего растущего. До нас дошли многочисленные изображения Диониса в виде ветвистого дерева. В Ахарнах — одном из селений Аттики — был, например, Дионис-плющ, в Спарте — Дионис-фиговое дерево. В числе эпитетов Диониса находим «плодоносный», «цветущий» и т. д. Даровав людям вино, Дионис радует этим их сердца и отгоняет всякую печаль и заботы. Он — покровитель муз и способствует развитию драматического искусства. Совершенно очевидно, что последняя функ-
ция бога не была первоначальной, а развилась позже.
Греческий миф так повествует о рождении Диониса: Дионис был сыном Зевса и смертной женщины, фиванской царевны Семелы. Зевс навещал Семелу под видом смертного, не скрывая, однако, своей божественности. Ревнивая супруга Зевса, желая погубить Семелу, подговорила ее потребовать от своего возлюбленного явиться к ней в своем настоящем облике и тем убедить ее, что он действительно Зевс. Не подозревая коварства и предварительно взяв с Зевса клятву, что он исполнит одно ее желание, Семела потребовала, чтобы он показался ей в своем божественном облике. Напрасно Зевс, знавший, что никто из смертных не может видеть его во всем его блеске и величии, уговаривал Семелу отказаться от этого желания. Семела настаивала на своем, и тогда Зевс, который не мог нарушить собственную клятву, приблизился к ней, сопровождаемый громом и молнией. Пламя охватило Семелу и царский дом. Умирающая Семела родила недоношенное дитя. Но Зевс взял ребенка и, спасая его от ревнивой Геры, зашил себе в бедро и там доносил. Когда же ребенок родился, Зевс отдал его на воспитание нимфам сказочной горы Нисы. Они спрятали мальчика в пещере и вскормили сладкой пищей. Выросши, Дионис стал насаждать повсюду культуру винограда. Он ходил из страны в страну, требуя себе поклонения и наказывая всех, кто отказывал ему в богопочитании. Спутниками его были
сатиры, вакханки и нимфы. Сатирами греки называли мифические существа, представлявшиеся им наполовину козлами, наполовину людьми. Их изображали со взъерошенными волосами, приплюснутыми носами, заостренными козлиными ушами и с козлиным или с лошадиным хвостом. Вакханками назывались восторженные поклонницы, сопровождавшие бога в его странствованиях. В руках у них был тирс — жезл, обвитый плющом, а также тимпан (бубен); они сопровождали плясками шествие бога. В своем почитании Диониса вакханки доходили до исступления, в состоянии которого они, согласно представлениям греков, приобретали необычайную силу и все могли смести на своем пути.
Другие мифы повествуют о преследовании Диониса его врагами и о его смерти. Так, Гомер рассказывает о царе эдонян во Фракии, Ликурге, который так напугал вакханок в долине Нисы, что они уронили на землю тирсы, а сам Вакх
Бросился в волны морские и принят Фетидой 1 на лоно,
Трепетный, в ужас введенный неистовством
буйного мужа 2.
За это боги возненавидели Ликурга. а Зевс ослепил безумца и сократил его жизнь.
В других мифах рассказывается о том что Дионис, взятый своим отцом на небо, был растерзан там титанами 3. Зевс проглотил трепещущее сердце Диониса и создал его вновь. Согласно же одному варианту этого мифа, Дио-
нис был растерзан титанами именно в облике тельца.
В честь Диониса по всей Греции справлялись несколько раз в году празднества. Вначале они отличались большой простотой. Так, древнегреческий писатель и историк Плутарх (ок. 46 — ок. 120 гг.) сообщает, что в древнейшее время праздник Вакха справляли совсем просто, но достаточно весело: шла процессия, неся кувшин с вином; затем вели козла, потом шел один человек, который нес корзину с фигами. На этих празднествах распевались хвалебные песни в честь Диониса, рассказывавшие о страданиях бога и о его торжестве над своими врагами. На празднествах Диониса выступали и ряженые: участники мазали лицо винной гущей, надевали маски и козлиные шкуры.
Но наряду с торжественными и печальными песнями на таких празднествах распевались и веселые песни. Люди, опьяненные вином, олицетворявшим самого Вакха, благодарили бога, крича: эвоэ! В честь Вакха приносили жертву — ему закалывали козла. Из этих сельских празднеств выросли драматические представления.
Самое слово «трагедия» происходит из двух греческих слов: «трагос»— козел и «одэ»— песнь, и обозначает, таким образом, «песнь козлов». Ведь спутниками Диониса были сатиры, составлявшие «козлиный» хор,— да и самого Диониса нередко изображали в виде козла.
Слово «комедия» также происходит из двух греческих слов: «комос» и «одэ». Словом «комос» греки обозначали шествие на сельском празднике в честь Диониса подвыпившей ряженой толпы,
осыпающей шутками и насмешками прохожих. Совершенно очевидно, что эти праздники в честь Диониса представляют собой разновидность тех праздников, которые у многих земледельческих народов справлялись в честь умирающего и воскресающего бога. Этот умирающий, а затем воскресаюший бог олицетворял собой живительные силы природы. С наступлением зимнего периода бог умирает, а с наступлением весны, когда пробуждается природа, воскресает и бог. Зимой злые силы, враждебные богу, убивают его, а весной он воскресает и торжествует над своими врагами. В дальнейшем эти сказания перестали большей частью связываться непосредственно со сменами времен года, но оставалось старинное представление о страданиях бога, о его смерти, о его победе над врагами и о его воскресении.
Еще до распространения культа Диониса, а позже и параллельно с ним у греков существовало почитание Деметры и ее дочери Персефоны. Деметра была богиней растительного мира — и особенно хлебных зерен. Миф повествовал о том, что бог подземного царства Аид (или Плутон) похитил дочь Деметры Персефону, когда та собирала цветы на элевсинском лугу 1, и сделал ее своей женой. Деметра тщетно искала похищенную дочь в течение девяти дней и только на десятый день бог солнца, всевидящий Гелиос, сообщил безутешной Деметре, где находится ее дочь. Разгневавшись на Зевса, знавшего об этом похищении, Деметра поразила землю бесплодием. Тогда Зевс приказал вывести Персефону из подземного царства. По его решению две трети года Персефона могла пребывать вместе со
своею матерью на земле, а Деметра за это была благосклонна к земледельцам, и земля давала людям свои плоды.
Культ Деметры был распространен в Греции повсюду, но особенно чествовали ее в Элевсине. Осенью, когда с полей собирали хлеб, вспоминали о судьбе Персефоны и о ее нисхождении в подземный мир. Весной же праздновали ее возвращение на землю, к ее матери, Деметре. Элевсинский культ
в значительной части был тайным (мистерией). О нем могли знать только посвященные, дававшие обещание не разглашать культа. Поэтому подробности его остались для нас неизвестными. Известно только, что позже в элевсинские мистерии проник и культ Диониса; впрочем, там он носит имя Иакха и выступает или в виде ребенка, как сын Деметры и брат Персефоны, или же считается женихом Персефоны.
Имея представление о религии Диониса и о посвященных ему праздниках в Древней Греции, перейдем теперь к вопросу о дифирамбе. Впервые слово «дифирамб» встречается в одном фрагменте Архилоха, лирического поэта VII в. до н. э.
И владыке Дионису дифирамб умею я
Затянуть прекраснозвучный, духом винным
упоен!1
Драматург VI—V вв. до н. э. Пратин называет Диониса «прославляемым в дифирамбах». И, наконец, Платон — хотя в его время дифирамб служил уже и прославлению некоторых греческих героев — определяет его как песнь на праздновании рождества Диониса. Таким образом, не подлежит никакому сомнению, что дифирамб во все времена был самым тесным образом связан с культом Диониса, а вначале принадлежал ему исключительно. В течение долгого времени после своего появления дифирамб рассматривался как вид народной песни, прославляющей Диониса. Его исполняли сами крестьяне на своих деревенских празднествах. Этот первоначальный дифирамб был усовершенствован и введен в художественную литературу Арионом — поэтом, жившим в VII—VI вв. до н. э. Арион был родом с острова Лесбоса, но большую часть своей жизни провел среди дорян, при дворе коринфского тирана Периандра. Некоторые древние писатели называли Ариона даже изобретателем дифирамба, но на основании других свидетельств вернее предполагать, что Арион только совершенствовал существовавший уже до него дифирамб. Раньше это были песни, в которых иногда проявлялось неистовство. Пение шло в бешеном ритме и сопровождалось такими же движениями всего тела.
Византийский словарь древностей «Суда» 2 (X в. н. э.) сообщает, что Арион был изобретателем дифирамба трагического характера и что он ввел сатиров, говоривших стихами. Последнее
указывает на то, что в лирическую песню была введена декламация стихов. По-видимому, эти стихи и представляли собой диалог между хором и его руководителем (запевалой). Этот диалог, вне всякого сомнения, имел отношение к какому-либо событию из рассказов о Дионисе. Арион, по-видимому, внес также в существовавший до него дифирамб определенный порядок исполнения, ввел лирическую симметрию строф, заключавшуюся в том, что за песней
одного полухория шла ответная песня другого полухория — с тем же количеством стихов и в том же размере. Арион умерил и самую буйность дифирамба. Можно следующим образом представить себе исполнение дифирамба «козлиным» (то есть сатировским) хором. Запевала хора рассказывал стоявшей вокруг толпе о страданиях бога или какого-либо местного героя. Он пел и играл в одно и то же время. Это и называлось «зачинать дифирамб».
Дифирамб у Ариона, таким образом, далеко отошел от своего первоначального образца и имел ряд чисто драматических черт. Нетрудно увидеть, что эти черты в значительной степени привнесены именно запевалой или зачинателем (греч. διθύραμβος) дифирамба. Он рассказывал о жизни Диониса, о его страданиях, отвечал на вопросы хора. Вот почему Аристотель указывал в своей «Поэтике», что трагедия произошла от запевал дифирамба. Однако это была еще рудиментарная форма трагедии. Ее лирические части, исполнявшиеся хором из пятидесяти сатиров, значительно преобладали над диалогами, являвшимися, скорее, интерлюдиями между запевалой и хором.
Осуществленное Арионом усовершенствование дифирамба произвело большое впечатление на современников. Еще сто лет спустя о нем помнит Пиндар. Современник Ариона, поэт и государственный деятель Солон (ум. ок. 558 г. до н. э.) говорит об этой реформе в одном из своих стихотворений. И когда несколькими десятилетиями позже афинский тиран Писистрат устанавливает государственный весенний праздник в честь Диониса (между 536 и
531 гг. до н. э.), он, вероятно, перенимает и эти «козлиные» хоры.
Свидетельство Аристотеля о происхождении драмы относится не к самому начальному моменту ее зарождения. Что касается первых ростков драмы, то их следует искать в тех обрядовых играх, которые существовали в Греции еще до распространения культа Диониса и были связаны с землевладельческими работами и с культом демонов природы и плодородия или местных героев. Однако именно в связи с распространением культа Диониса, с расширением и углублением мифов, посвященных этому богу, первые ростки греческой драмы должны были получить могучий импульс для своего дальнейшего развития. О социально-экономических предпосылках, способствовавших успешному распространению нового культа, уже говорилось. Непосредственно же в мифах, связанных с религией Диониса, было много моментов, побуждавших к драматическому воспроизведению событий из жизни этого бога,— борьба с врагами, страдания («страсти») бога, конечное торжество над недругами и шествие по странам и народам в окружении сатиров и вакханок.
Оказавшись связанной с культом Диониса, драма в первых своих художественных воплощениях сохранила весь синкретизм древнейшей поэзии, но уже в формах, упроченных культом нового бога и созданием ряда мифов о нем, в которых нашло свое выражение не только религиозное сознание, но и образное истолкование природы и общественных отношений.
Говоря о происхождении греческой трагедии, уместно затронуть еще один вопрос. Излагая вкратце эволюцию трагедии, Аристотель замечает, что «трагедия из ничтожных мифов и насмешливого способа выражения,— так как
она произошла... из сатирического (то есть сатировского! — В. Г.) представления,— уже впоследствии достигла своего прославленного величия...» 1. В этом утверждении нет ничего удивительного, и напрасно некоторые исследователи считают его ложным. В самом деле, сатировская драма — это пьеса с мифологическим содержанием, в которой комическое перемешано с трагическим и хор состоит из сатиров. Наличие хора из сатиров ясно указывает на то, что в этих драмах речь вначале шла либо непосредственно о Дионисе, либо, во всяком случае, они были более тесно связаны с мифами о нем.