Первым серьезным исследованием по данной тематике стала биография Сертория в IV томе «Истории Рима в эпоху перехода от республиканского устройства к монархическому» В. Друмана44. Его изложение опирается на большое число источников, не только письменных, но и нумизматических. Правда, оно несвободно от ошибок хронологического и географического характера, сомнительны и мно-
44 Drumann W. Geschichte Roms in seinem Uebergang von der republikanischen zur monarchischen Verfassung. Bd IV Königsberg, 1838. S. 346-378.
гие выводы ученого, но некоторые наблюдения не утратили значения и по сей день. Друман весьма сдержанно оценивает Сертория. Он не питает иллюзий относительно его моральных качеств, как то делали вслед за Плутархом историки конца XIX — начала XX в. Ученый сравнивает его с Марием, ибо Сертории, как и Марий, по его мнению, «был только солдатом», а не политиком. Это сравнение, однако, не нашло признания в науке.
Совершенно по-иному интерпретировал личность и деятельность Сертория Т. Моммзен, давший ему самые восторженные характеристики: «во всех отношениях прекрасный человек», «единственный дельный человек среди революционных бездарностей», «один из крупнейших, если не самый крупный» и т. д.45 Он отмечал выдающиеся таланты Сертория как полководца, указывая также, что тот был выдающимся политиком и дипломатом: он единственный выступил против марианского террора, сумел привлечь на свою сторону испанские племена, много сделал для романизации Испании. «Вряд ли кто-либо из... римских государственных деятелей был равен Серторию столь всесторонними дарованиями». В то же время Моммзен указывал, что в условиях Испании Серторий был обречен на поражение, каковое его и постигло46. Заключительная оценка Моммзена выдержана в духе панегирика: «Один из крупнейших, если не самых крупных людей, выдвинутых до той поры Римом, человек, который при более благоприятных обстоятельствах стал бы преобразователем своего
45 Моммзен Т. История Рима. Т. II. СПб., 1994. С. 223, 241; Τ III. СПб., 1995. С. 28.
46 Там же. Т. III. С. 17-28.
отечества», один из величайших «демократических предшественников» Цезаря47.
Точка зрения Моммзена, изложенная им с большой художественной силой, оказала заметное влияние на историографию, где сложился своего рода «миф» о Сертории. Взгляд на него как на «рыцаря без страха и упрека»48 нашел отражение в общих трудах К. В. Нича, К. Ноймана, Б. Низе. Однако она вызвала возражения В. Ине, указывавшего, что «Серторий был первым римлянином, который поднял римскую провинцию на восстание против Рима и заключил с внешним врагом союз против своего отечества». Исследователь считает необоснованными похвалы Моммзена государственным талантам Сертория и не видит в нем несостоявшегося обновителя Рима. По мнению немецкого историка, мятежный полководец не обладал какими-либо политическими убеждениями, поскольку в любой момент готов был сложить оружие и вернуться в Рим в качестве частного лица или бежать на Острова Блаженных. Он, как полагает ученый, был лишь смелым авантюристом, «который только и делал, что бросался из одного рискованного предприятия в другое... Его можно сравнить... с лишенным отечества кондотьером, превратившим войну в свой промысел»49.
В 1891 г. вышла в свет обширная статья П. Р. Беньковского «Критические исследования по хронологии и исто-
47 Моммзен Т. История Рима. Т. III. С. 28, 370.
48 Neumann К. Geschichte Roms während des Verfalles der Republik. Bd. II. Breslau, 1884. S. 26.
49 Ihne W. Römische Geschichte. Bd. VI. Leipzig, 1886. S. 14-
рии Серторианской войны»50. В ней была подробно рассмотрена практически вся деятельность Сертория. Автор продемонстрировал отличное знание источников, однако большинство его выводов, особенно в области хронологии, представляются ошибочными.
Интересное решение ряда проблем предложил Б. Мауренбрехер, подготовивший двухтомное издание «Истории» Саллюстия. Он, правда, несколько преувеличил ее влияние на последующую традицию о Сертории и ошибочно атрибутировал некоторые фрагменты «Истории», но при этом справедливо, на наш взгляд, указал на использование Саллюстия Аппианом в рассказе о Сертории и обосновал датировку событий отрывка XCI книги Ливия 76-75 гг. (см. Приложение 3).
В 1907 г. была опубликована диссертация В. Шталя «О Серторианской войне»51. В ней тщательно проанализирована античная традиция об этом событии, а также ход самой войны. Наиболее интересной является источниковедческая часть работы, где проводится весьма интересное сопоставление различных традиций и выясняются их источники. В своих военно-исторических штудиях Шталь исправляет некоторые ошибки Беньковского, но в целом его реконструкция испанских событий 80-71 гг. до н. э. требует серьезных поправок. Кроме того, Шталь, как и Беньковский, практически не учитывает позиции местного населения, которая, несомненно, влияла на ход боевых действий.
50 Bienkowski Р. R. Kritische Studien über Chronologie und Geschichte des Sertorianischen Krieges / / WS. Bd. XIII. 1891. S.129-158,210-230.
51 Stahl G. De bello Sertoriano. Diss. Erlangen, 1907.
В 1926 г. вышла в свет монография А. Шультена «Серторий»52. Крупнейший в мире на тот момент специалист по истории античной Испании, хорошо зная ее археологию, топографию и климат, ученый попытался реконструировать не только биографию полководца, но и детальную картину Серторианской войны. Некоторые наблюдения Шультена не утратили значения до сих пор, но попытки автора установить хронологию с точностью до недели или определить, по какой дороге двигались армии сторон, основаны преимущественно на логике, а не на источниках. Сами источники интерпретируются автором, по мнению многих ученых, также не всегда правильно.
Личность Сертория трактуется Шультеном в моммзеновском духе. Ученый видит в нем великого полководца, сравнимого с Ганнибалом и Наполеоном. Кроме того, «говоря о Сертории-полководце, нельзя забывать о Сертории — государственном деятеле. Его величие, собственно, как раз и состоит, совсем как у Цезаря, в соединении военного и политического гения» (S. 153). Мысль о Сертории как предшественнике великого диктатора, лишь намеченная у Моммзена, рефреном проходит через всю работу (S. 10, 12, 137, 139, 157, 158). В случае победы мятежный проконсул, по мнению Шультена, «хотел занять руководящее положение в государстве, в духе принципата, [...] которого Помпеи желал, а Август достиг, в духе самодержавия Цезаря» (S. 157-158). Вряд ли, однако, оправданно ставить в один ряд режимы Цезаря и Августа, ибо они не тождественны по форме, а отчасти и по содержанию.
52 Schulten Α. Sertorius. Leipzig, 1926. — Далее ссылки на монографию даются в тексте.
Много внимания уделяется отношениям Сертория с испанцами, которых Шультен изображает «детьми природы», которых римлянин хотел приручить «римской культурой, словно диких зверей» (S. 43, 80). По мнению ученого, именно Сертории заложил в Испании основы романизации (S. 156). При этом не делается разницы между разными областями Испании, часть которых была уже сильно романизирована. Почти не учитывается позиция местного населения в ходе восстания, просто говорится о его усталости от войны, но и только (S. 131). Сопротивление испанцев после гибели Сертория объясняется их верностью своему вождю (S. 136). Здесь явно преувеличивается роль личности полководца. Недаром книга заканчивается главой о нем как о человеке, причем его душевные качества оцениваются в превосходных степенях.
В монографии Шультена «миф» о Сертории достиг своего логического завершения. Реакцией на это стала статья X. Берве, напечатанная в 1929 г.53 Автор подверг жесткой критике взгляды Моммзена и Шультена, не находя в деятельности Сертория никакого позитивного начала. По мнению ученого, Серторий совершил акт государственной измены, вступив в союз с пиратами, лузитанами и Митридатом Эвпатором (S. 216). Опираясь на версию Аппиана, Берве считает, что мятежный проконсул уступил царю Понта Азию, совершив тем самым неслыханное преступление (S. 201-204, 207-212). Автор подчеркнул незаконность создания Серторием эмигрантского сената и введения в его состав лиц несенаторского сословия (S. 214-215).
53 Berve Н. Sertorius // Hermes. Bd. 64. 1929. S. 199-227. — Далее ссылки на статью в тексте.
По мнению ученого, в случае захвата власти в Риме Серторий не смог бы вывести государство из кризиса, поскольку боролся лишь за удовлетворение собственных амбиций и не имел какого-либо реформаторского плана (S. 222-223). В заключение Берве выносит Серторию суровый приговор: «Его антигосударственный, деструктивный образ действий заслуживает однозначно негативной оценки. [...] Для римской истории, и не только для нее, он остается тем, кем объявил его римский сенат [...] — hostis populi Romani» (S.227).
Несомненно, подход Берве нельзя признать объективным. Стремясь создать образ «идеального» злодея, историк чрезмерно сосредоточился на таких схоластических вопросах, как совершение Серторием государственной измены и уступка им Азии Митридату. Да и вообще автор не желает замечать, что речь шла о борьбе не на жизнь, а на смерть, в которой юридические вопросы мало кого волновали.
Тем не менее статья Берве имела важное значение, поскольку способствовала преодолению «мифа» о Сертории. Она породила оживленную дискуссию, в ходе которой было высказано немало различных точек зрения. П. Тревес счел рассуждения Берве о совершении Серторием измены модернизаторскими, но в целом весьма сдержанно оценил деятельность мятежного проконсула, считая его лишь «солдатом фортуны»54. В. Шур же в целом остался на позициях Моммзена и Шультена, утверждая, что Серторий был «последним великим популяром старого стиля, последним в ряду великих идейных политиков, во главе
54 Treues Р. Sertorio / / Athenaeum. N. S. V. 10 1932 Ρ 127-147.
которого стоят благородные образы младшего Сципиона и обоих Гракхов»54. Более интересны суждения В. Эренбер-га55. Он указал, что превращение провинции в политический базис, предпринятое Серторием, было новым явлением в римской истории. В его политической деятельности ученый увидел «подлинное освобождение от партийности». Сражаясь против олигархического режима, Серторий тем не менее не выступал с какими-либо «демократическими» лозунгами, ибо боролся не за возвращение в Рим в качестве главы популяров, а за захват власти (S. 199-200). Тем не менее его борьба с олигархией была оправданной, ибо сенат не желал идти с ним на соглашение (S. 197).
Новым серьезным шагом в изучении проблемы стал очерк Э. Габбы «Истоки Союзнической войны и политическая жизнь Рима после 89 г. до н. э.», в которой важное место уделено серторианской тематике. Итальянский историк обратил внимание на неоднородность населения Испании, значительная часть которого подверглась сильной романизации. Жители романизированного юго-восточного побережья, полагает ученый, заняли враждебную позицию по отношению к Серторию, тогда как на востоке и северо-востоке он получил поддержку. По мнению исследователя, восстание Сертория представляло собой последний отголосок Союзнической войны. Значительную часть поселенцев в Испании, как указывает Э. Габба, составляли италики: недаром в качестве столицы мятежный про-
55 Schur W. Sallust als Historiker. Stuttgart, 1934. S. 256.
56 Ehrenberg V. Sertorius / / Idem. Ost und West: Studien zur geschichtlichen Problematik der Antike. Prag u. a., 1935. S. 177-201. — Далее ссылки на статью в тексте.
консул выбрал Оску, являвшуюся колонией осков. Немало италийских элементов находилось в окружении полководца, который, по мнению историка, поддерживал связь с экс-инсургентами на Апеннинском п-ве. Союз Сертория с Митридатом Эвпатором, по мысли историка, сложился во многом из-за заинтересованности южноиталийских купцов в развитии торговли с Востоком57.
Точка зрения итальянского историка вызвала возражения, ибо нет данных об участии в восстании Сертория италийских колонистов, а если оно и имело место, то могло и не быть связано с Союзнической войной58. Сомнительно также, что италийцы выступали за союз с Митридатом, ибо слишком сильно пострадали от устроенной им резни в Азии в 88 г. до н. э.59 Тем не менее некоторые наблюдения Габбы о взаимоотношениях Сертория с местным населением и составе участников восстания весьма интересны и оказали плодотворное влияние на изучение вопроса.
Сдержанную оценку деятельности Сертория в Испании дал Дж. Гаджеро. По его мнению, марианский проконсул стремился сохранить привилегированное положение римлян в созданном им государстве, а потому часто ограничивался лишь обещаниями и декларациями в адрес испанцев, не допуская их при этом к высшим постам. Серторий «был склонен позволить лишь интеграцию в римское провинциальное общество группы туземцев, более многочисленной,
57 Gabba Ε. Le origini della guerra sociale e la vita politica romana dopo 1`89 A.C. // Athenaeum. N. S. V. 32. 1954. Ρ 293-317, 326-332,334.
58 См.: Гаспаров Μ. Л. Новая зарубежная литература о гражданских войнах в Риме // ВДИ. 1959. № 2. С. 200.
59 Spann Ph. О. Quintus Sertorius... Р. 220. Ν. 6.
чем прежде», а потому не следует преувеличивать масштабы и значение его мероприятий. Нельзя, однако, и недооценивать их, поскольку они имели для испанцев не только «материальное», но и, что не менее важно, психологическое значение60.
Заметно продвинулись вперед нумизматические исследования, установившие, что Сертории выпускал монеты не римского, а иберийского образца, служившие, очевидно, для внутреннего обмена. Значительная часть иберийских и кельтиберских монет, как выяснилось, были отчеканены именно при Сертории.
Были внесены поправки в картину Серторианской войны. У. Беннет аргументированно передатировал смерть Сертория 73 г. (вместо общепринятого 72 г.)61. Ф. О. Спанн убедительно показал, что решающее сражение 75 г. до н. э. произошло не при Сагунте, как считалось, а при Сегон-тии62. Это серьезно изменило представления о ходе операций 75 г. и о политической обстановке в Испании после битвы при Сукроне. В то же время были выдвинуты весьма сомнительные хронологические теории, сдвигавшие события 76-75 гг. до н. э. на 77-76 гг. (см. Приложение 3).
В 1987 г. вышла в свет монография американского ученого Ф. О. Спанна «Квинт Серторий и наследие Суллы»63,
60 Gaggero G. Sertorio е gli Iberi / / Contributi di storia antica in onore di Albino Garzetti. Genova, 1977. P. 125-156.
61 Bennett W. H. The Death of Sertorius and the Coin / / Historia. Bd. 10. 1961. P. 459-472.
62 Spann Ph. O. Saguntum vs. Segontia: Α Note on the Topography oi the Sertorian War / / Historia. Bd. 33. 1984. Р. 116-119.
63 Spann Ph. O. Quintus Sertorius and the Legacy of Sulla. Fayetteville, 1987. — Далее ссылки на монографию в тесте.
во многом вобравшая в себя результаты исследований предшествующих лет. По его мнению, вероятными патронами Сертория на раннем этапе его карьеры были Цепион и Дидий, а после осуждения первого и гибели второго он оказался без покровителей. Это привело его в ряды сторонников Цинны. После смерти Цинны Серторий опять оказался в сложном положении и, поссорившись с марианскими лидерами, предпочел отбыть в Испанию, где мог действовать самостоятельно. Когда же к власти пришел Сулла, речь уже шла не о карьере, а о выживании. «Таланты Сертория, — пишет в заключение Ф. О. Спанн, — были растрачены впустую, жизнь прошла зря в бесславной борьбе, которой он не хотел, в которой не имел сил победить и которой не мог избежать» (Р. 152).
Автор возражает против неумеренных похвал Серторию как полководцу и считает его тактическим гением, но посредственным стратегом, которого нельзя сравнивать с Ганнибалом и Цезарем. По мнению Спанна, он был идеальным легатом и не годился на роль главнокомандующего (Р. 140-146).
В то же время автор мало внимания уделяет взаимоотношениям мятежного проконсула с населением Испании, останавливаясь лишь на месте туземцев в структуре повстанческой армии (Р. 81-82, 145). Вопреки мнению Габбы Спанн считает, что число римско-италийских колонистов в Испании было тогда незначительно, а потому об их роли в восстании говорить не приходится (Р. 169-170). Вывод ученого верен, но не потому, что колонистов было мало, а потому, что они не поддержали Сертория (см. ч. 3).
В 1994 г. был опубликован обширный комментарий американского исследователя К. Ф. Конрада к Плутархо-
вой биографии Сертория64. Автор тщательно проанализировал текст биографии, уточнив чтение ряда спорных мест. Он предложил интересную реконструкцию ряда событий, прежде всего боевых операций, остановился на эпизодах, не освещаемых в биографии, но при этом оставил без комментария некоторые важные пассажи у самого Плутарха.
Определенное место серторианская тематика занимает и в отечественной историографии. До середины XX в. она освещалась лишь в общих трудах по истории Рима, где мятежный проконсул оценивался положительно, как борец против сулланской диктатуры. К сожалению, недостаточное внимание историков к данному вопросу нередко приводило к небрежности в описании событий и выводах. Так, С. И. Ковалев утверждал, будто Сертории провозгласил независимость Испании от Рима и предполагал, что он боролся за создание «подлинно демократической, гуманной и просвещенной республики, в которой отсутствовало бы угнетение народов»65. Более детально эта тема была освещена в диссертации 3. М. Куниной66. Автор нередко ограничивается лишь пересказом источников, опираясь в основном на их интерпретацию А. Шультеном, импонирующую ей своей просерторианской направленностью. Как указывает 3. М. Кунина, объективно Серторианская война, как и восстание Спартака, расшатывала «рабовладельческий строй», способствовала упадку республиканских порядков, формированию военной диктатуры и переходу
64 Konrad С. F. Plutarch's Sertorius. Α Commentary. Chapel Hill; L., 1994.
65 Ковалев С. И. История Рима. Л., 1986. С. 400.
66 Кунина 3. М. Серторианская война в Испании. Канд. дисс. Днепропетровск, 1947. — Далее ссылки на работу в тексте.
к Империи (с. 158-162). Само движение двусмысленно именуется «гражданской войной римской провинции Испании... за свержение римского ига» (с. 160-161). В более поздней статье 3. М. Кунина, правда, уже вполне определенно считает Серторианское восстание освободительным движением67.
Проблемы взаимоотношений Сертория с испанцами и характер восстания рассматривались также в диссертации Г. Е. Кавтария68. Автор считает, что мятежный полководец всюду встречал поддержку местного населения, но его интересы сами по себе были чужды ему — испанцы являлись лишь орудием в руках Сертория и не пользовались никакими привилегиями в его государстве (с. 27). Однако чуть ниже Г. Е. Кавтария пишет, что Сертории, не доверяя своим соратникам из числа римлян, опирался именно на испанцев (с. 28, 29). Объяснить это противоречие автор не пытается. В заключение он пишет, что по окончании восстания 80-71 гг. до н. э. «Испания вступила на службу римского государства, культуры и литературы», в чем огромная роль принадлежит Серторию (с. 30).
Таким образом, Г. Е. Кавтария, подчеркнув противоречия в политике Сертория, не смог объяснить их. Эту задачу во многом выполнил в своей диссертации И. Г. Гурин69.
67 Кунина 3. М. Проблема Серторианской войны в античной историографии / / Вопросы источниковедения и историографии всеобщей истории. Днепропетровск, 1970. С. 137.
68 Кавтария Г. Е. Иберийско(испанско)-римские взаимоотношения (III—I вв. до н. э.), Серторий. Автореф. канд. дисс. Тбилиси, 1971. С. 24-30. — Далее ссылки на работу в тексте.
69 Гурин И. Г. Серторианское движение в Испании (82-71 гг. до н. э.). Канд. дисс. Куйбышев, 1986.
По его мнению, испанцы играли не столь уж подчиненную роль, одни из них боролись за повышение своего статуса, а другие — против римского господства как такового. Союз с племенами, враждебными власти Рима, раздражал римско-италийских колонистов и романизированных туземцев, которые к концу 75 г. до н. э. отошли от движения. Лицо восстания с этого времени стали определять именно противники римского господства, в зависимости от которых оказались римские эмигранты, за Серторием же сохранились лишь военные полномочия. Из гражданской войны восстание превратилось в антиримское движение. Гибель Сертория и Перперны не означала конца войны, ибо ряд племен продолжал борьбу и после этого.
Интересна статья Ю. Б. Циркина «Движение Сертория»70. Автор считает, что римско-италийские колонисты, не желая терять свое привилегированное положение в провинции, не поддержали восстание, ибо Сертории обещал подобные привилегии и верхушке испанского общества. Что же касается участников восстания, то, как подчеркивает Ю. Б. Циркин, личность их вождя была единственным звеном, соединявшим римскую и испанскую группы участников движения, и с его гибелью от рук заговорщиков это и без того зыбкое единство распалось, что ускорило поражению восстания. Значение Серторианской войны, по мнению ученого, состоит в том, что она стала «хотя и не очень значительным, но этапом в романизации
70 Циркин Ю. Б. Движение Сертория / / Социальная борьба и политическая идеология в античном мире. Л., 1989. С. 144-162.
Испании», что «также явилось шагом на пути от республики к империи».
Таким образом, серторианская проблематика весьма основательно изучена в историографии. Многие вопросы получили интересное и убедительное разрешение. Однако источники, несмотря на свою скудость, все еще сохраняют простор для новых интерпретаций, что мы и надеемся показать предлагаемой книгой71.
71 Когда нами была уже получена верстка книги, вышла в свет монография И. Г. Гурина «Серторианская война (82-71 гг.)» (2001). Переработка текста с учетом последней оказалась по техническим причинам невозможна. Мы надеемся рассмотреть положения монографии в дальнейших публикациях.
Короленков А. В.
Квинт Серторий: Политическая биография. — СПб.: Алетейя, 2003. — 310 с. — (Серия «Античная библиотека. Исследования»). ISBN 5-89329-589-7
© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2003
© А. В. Короленков, 2003