304

1. ОТНОШЕНИЕ К ЦЕНТРАЛЬНОЙ ВЛАСТИ Отношение к центральной власти в городах было тесно связано с культом императора. Следует, однако, отметить интересную черту: посвящения делаются не только императору, но одновременно и какому-либо греческому божеству, почитаемому в данном полисе. Например, житель города Сидимы, в Ликии, вольноотпущенник Тиберий Клавдий Эпагат посвятил портик или колоннаду «Тиберию Клавдию автократору Цезарю Себасту Германику и богине Артемиде» (IGRR, III, № 578). Некто Евклид из Лагины, называя императора (Марка Аврелия или Коммода), «солнцем вселенной», посвящает почетный декрет не только ему, но и Зевсу Величайшему (МАМА, VII, № 107). Тот же мотив обнаруживается на монетах: на аверсе монет города Керетапы изображены император и Геракл, подающие друг другу руку (Robert. Villes, p. 107). Начиная с эпохи Августа в городах Малой Азии обожествляют римских императоров, называя их сначала «сын бога», затем и «бог», сопровождая это ставшей традиционной формулой: «владыка всей земли и моня» (πάσης γης και θαλάσσης— IGRR, IV, № 309, Пергам). Императора называют сыном бога, вседержителем (IGRR, IV, № 1304), богом (Ath. Mitt,, XIV, 1889, S. 91, № 10), в декретах городов часто встречается титул πάντων ανθρώπων δεσπο'της (Пергам, IGRR, IV, № 341), κύριος (IGRR, IV, № 331). Следует, однако, отметить, что в большинстве декретов, поставленных в честь императоров, нет указаний на какие-либо конкретные события —это восхваления по поводу дня рождения, постановки статуи, каких-либо семейных торжеств, рождения сына-наследника и пр.1 1 Как исключение см., например, почетный декрет в честь Тиберия, по распоряжению которого восстановлены 12 городов Малой Азии, пострадавших от землетрясения в 17 г. н. э. (CIL, X, 1G24; OGIS, № 471; IGRR, IV, № 1351), а также декрет 75 г. из Элей в честь Веспасиана, который провел в их город дорогу из Эфеса протяженностью 88 миль (IGRR, IV, № 267). См.: Taylor L. R. The divinity of the Roman Emperor. N. Y., 1978.

305

Храмы и статуи воздвигались в городах Малой Азии не только в честь императоров, но и членов их семей. В Пергаме, например, был построен храм в честь дочери Антонина Пия Аннии Галерии Фаустины Младшей, оказавшей городу какие-то благодеяния2 (IGRR, IV, № 361). Такого рода примеры довольно многочисленны. Культ императора, однако, носил в значительной мере формальный характер, и жители городов относились к нему, как к необходимой, но наскучившей всем обязанности. Несмотря на многократно подчеркиваемую дружбу и союз с римлянами и императорами (φιλία και συμμακία) 3, города Малой Азии обычно не забывают в декретах упомянуть о своих заслугах и своем положении в рамках провинций. Например, Сарды называют себя πρώτης Ελλάδος και μητροχέλβω; τής 'Ασίας και Αυδίας άπάσης Σαρδιανών πόλεως -первым в Элладе, главным городом Азии и всей Лидии (IGRR, IV, № 1528; Hellenica, 1940, IV, p. 56). Определения «знаменитейший» и «величайший» (ή λαμπρότατη, ή μεγίστη) употребляют очень многие города Малой Азии. Себаста, например, в почетном декрете, посвященном «автократору Цезарю М. Юлию Филиппу Германику и всему дому императорскому», называет себя ή λαμπρότατη Σεβαστηνών κόλις (IGRR, IV, № 635). Филадельфия в почетном декрете отмечает наличие у нее «могущественного совета и народа» (ή κρατίστη βουλή και δήμος)% подчеркивая значение этих органов власти. Силанд в декретах вплоть до эпохи Диоклетиана именовал себя знаменитейшим городом Силандов (IGRR, IV, № 1380 А). Теменотюра, называя императора «владыкой земли и моря», не забывает все же именовать себя в декретах «славнейшим городом» (IGRR, IV, № 614). Народ «славнейшего» города Афродисии ставит декрет в честь «славнейшего» народа Керетапы (Robert. Villes, p. 107). Пергам в посвящениях императору именует себя первым4 и главным городом или столицей Азии (IGRR, IV, № 360). Подобно горожанам, сельские жители Малой Азии восхваляли свои родные деревни в надписях, поставленных в честь императора. Катойкия Аптюратейтов, например, расположенная неподалеку от Тралл, подражая терминологии полисов, называла свое народное собрание «священнейший и знаменитейший народ» (ό ιερώτατος και σεμνότατος δή о; - IGRR, IV, № 1631). 2 Судьба этой женщины необычна. Будучи женой императора Марка Аврелия, она участвовала со своим мужем в паннонском походе 170 г., после победы над квада-ми в 174 г. получила титул mater castrorum, сопровождала супруга в 175 г. в Сирию и Египет и в 176 г. неожиданно умерла во время этой поездки в малоазийской деревушке Халала у подножия Тавра (Prosop. imp. rom., I, p. 77, N 553). 3 Cimma M. R. Reges socii et amici populi Romani. Milano, 1976. 4 Первыми в Азии назывались три города — Эфес, Смирна и Пергам; их легаты имели право идти впереди всех на торжественных празднествах в провинциях. См.: Chapot V. La province Romaine proconsulate d'Asie. P., 1904, p. 144.

306

Как и в городах, в почетных декретах деревень подчеркивается, что они ставятся не только в честь императора, но и в честь местных богов. Башню и ограду, восстановленную в Перге, ее жители посвятили автократору Кайсару Домициану Августу Германику и Артемиде Пергайе (SEG, VI, № 672). Иногда формула эта еще более расширяется и посвящение делается не только императору и божеству, но еще и деревне, родине дедикатора. Автократору Траяну Адриану, богине Гере Сабине и катойкии Татейкометов ставит почетный декрет Корнелия Пульхра, жительница этой катойкии (Buresch, Ν 1). Не забывает в свое посвящение императорам «добавить» божеств-покровителей сельского хозяйства и катойкия Дарейукоме. Она ставит алтарь в честь богов-императоров, священного сената и народа римского и богини Деметры Плодоносящей (IGRR, IV, № 1351). Катойкия селинденов воздвигает какое-то сооружение с различными украшениями и посвящает его не только императору Адриану, но и своим отечественным богам (IGRR, IV, № 1497). Императору Адриану и Зевсу Сотеру деревня Голокайсарейа посвятила статую, лестницу (τό βάθρον) и рынок (το μάκελλον), построенные на собственные средства. Культ императоров широко насаждался не только в полисах, но и в деревнях Малой Азии. В их честь проводились ежегодные празднества в связи с днями рождения как самого императора, так и членов его семьи, воздвигались статуи и различные культовые сооружения, храмы, портики, часовни, ставились многочисленные надписи и декреты. Часто были посвящения «отеческим богам и императорам и всему их дому» (θβοΐς πατρίοις ... και καίσαρι ... και τω σύμπαντι οίκω). Обычно все сооружения, воздвигнутые на деньги посвятителей в деревнях, имели указание έκ των ιδίων. Согласно декрету, поставленному жительницей катойкии Иссены на землях города Юлия Горда, была воздвигнута от основания колоннада терм вместе со всякими украшениями в честь императора Марка Аврелия Севера и всего его дома, а запись об этом должна была храниться в архиве Юлии Горды, которой принадлежала катойкия. Декрет этот имел точную дату — 230/1 г. н. э. (ТАМ, V, 1, № 758). Из Кулы (Лидия) происходит мраморная стела с изображением вооруженного всадника, держащего в руках копье, и с посвящением Гаю Германику автократору Кайсару (ТАМ, V, 1, № 235 = IGRR, IV, № 1379). В деревнях имелись коллегии кайсариастов (о notvov των καισαριαστών) — сообщества, целью которых было отправление культа императора (Buresch, № 6). О кайсариастах говорит также Тацит в «Анналах» (Г, 73), называя их блюстителями культа Августа, которые были во всех домах на положении жреческих коллегий (cultores Augusti, qui per omnes domos in modum collegiorum habebantur). В деревнях, как и в полисах, делались различные пожертвования, которые использовались для отправления культа императора. В одной из деревень, находящейся на землях города Апатиры, неизвестное лицо завещало ей пользование пахотными землями, пастбищами и болотистыми угодьями, расположенными вдоль берега реки Кайстр, с тем, чтобы

307

доходы, полученные от эксплуатации этих земель, тратились на ежегодно проводимые в деревне празднества в честь дня рождения императора (IGRR, IV, № 1666). Как бы копируя этот обычай, житель деревни Лирботонов, находившейся на землях Перги, Муас, сын Стасия (SEG, VI, № 673), часть своих доходов завещал на проведение ежегодных игр в день его рождения, «когда все жители деревни, празднуя, будут поминать меня и Коту Стасия, брата моего, и Киллу, дочь Муаса, мать мою, И это, мной установленное, остается, как я справедливо решил, на вечные времена». Отношения крестьян с местными властями характеризовала своего рода наивная непосредственность. Царь Каппадокии Ариараф, по сообщению Страбона, велел перегородить плотиной русло реки Кармала. Плотина была прорвана, и Ариарафу пришлось уплатить немалую сумму денег в возмещение причиненных убытков. Еще большая непосредственность была проявлена сельскими жителями, возбудившими судебный процесс против реки Меандра, которая во время наводнений размывала большие участки суши. После признания Меандра виновным на реку наложили денежный штраф, который выплачивался пострадавшим из денежных сборов за переправу (XIII, 8, 19). Страбон также (XII, 2, 8) рассказывает, что Ариараф велел перегородить плотиной реку Галис, но когда плотину прорвало, вода размыла и унесла с собой значительный слой почвы Каппадокии, уничтожила много поселков и древонасаждений, опустошила немалую часть области галатов, владевших Фригией. Тогда они потребовали у Ариарафа, чтобы он возместил им ущерб, заплатив 30 талантов, и передали это дело на рассмотрение римлян. Важной стороной общественной жизни Малой Азии была постановка статуй и увенчание тех или иных деятелей, что осуществлялось по решению народного собрания как в городах, так и в сельской местности. Следует отметить, однако, что если в городах такие почести обычно воздавались их уроженцам, то в деревнях, как правило, жителям окрестных городов, ставшим по тем или иным причинам эвергетами, благодетелями деревень. Кроме того, в деревнях такие мероприятия носили единичный характер, а в городах были довольно частым явлением. Правда, далеко не всегда в декретах говорилось о причинах этих почестей—иногда в надписях стоит глухая формула: «ради добродетели и мудрости» (αρετής ένεκα και σωφροσύνης). Именно такая аргументация приводится в почетном декрете города Харакиполиса в Лидии (ТАМ, V, 1, № 678, 9/8 г. до н. э.): Татию, дочь Асклепиада, увенчивают золотым венком, ставят ее статую, выполненную из меди, воздвигают мраморную статую и другие ее изображения. Но что было причиной столь пышных почестей, в надписи не сообщается. Золотой венок, медную статую, мраморную статую и различные изображения получил за свои заслуги по постановлению народа города Коллиды (Лидия) Стратоник, сын Менекрата, хотя и в этом почетном декрете также конкретно не сказано о его заслугах (TAM, V, 1, № 374).

308

Таких же почестей удостоен был Феофил, сын Фонейта, житель Юлии Горды, о заслугах которого мы знаем из почетного декрета его родного города несколько больше — он был стратегом, агораномом, совершал успешные посольства в Германию и Рим, даже к императорам (ТАМ, V, 1, № 687). Еще одним видом почестей, которых удостаивали отличившихся граждан, была постановка почетного декрета либо с указанием заслуг, либо просто со словами — «ради всяческих заслуг» (ТАМ, V, 1, № 703), В большинстве случаев эти почетные декреты выставлялись в общественных местах, обычно на агоре в полисе или на центральной площади в деревне. Увенчание золотым венком в сельских поселениях было явлением значительно более редким, единичным и, как выше было сказано, «объектами» его являлись обычно не общинники, а приезжие, ставшие в силу ряда причин благодетелями деревни. Одним из немногих примеров увенчания золотым венком в сельской местности является декрет (ТАМ, V, 1, № 13), найденный в деревне Акташ в Лидии (94/5 г.). Видимо, он поставлен членами зажиточной семьи, которые увенчивают свою мать и жену золотым венком. Золотыми венками увенчивают ее также сородичи и друзья. Возможно, это семья поселившихся в этой деревне богатых вольноотпущенников, поскольку все члены семьи имеют имена без патронимикона, а глава ее свою жену именует не γυνή, как все полноправные граждане, а σύμβιον. Обращает на себя внимание редкое имя этой женщины — Ойнанта, которое вошло в каталог местных имен Л. Робера (Noms indigenes, I, 178, № 4). Не местными жителями одной из лидийских катойкии были Марк Антоний Метродор, Марк Антоний Глюкон и... дочь Артемидора (имя не сохранилось), которых увенчивают золотым венком как благодетелей (Buresch, № 23) этой катойкии. Постановление ее «должно быть свято на все времена и записано в деревне (κωμητικώς) на стеле белого камня, для того чтобы навеки сохранилось благодеяние этих мужей и

309

благодарность катойков». За пышными фразами декрета, однако, не скрывается ничего конкретного, поэтому неизвестно, какие именно благодеяния оказали два богатых вольноотпущенника этой катойкии. К. Буреш (в комментарии к надписи) видит в нем один из почетных декретов Kultgenossenschaft, однако оснований для такого предположения ни в тексте самой надписи, ни в аналогичных декретах нет. Катойкия Гормоитенов (расположенная неподалеку от Магнесии на Сипиле) ставит статую Тиберия Клавдия Клейтиана, логиста, за различные заслуги, в числе которых отмечается, что он «был первым в своем отечестве» (πρίοτευοντα έν τε τ% πατριδι). Скорее всего, это был житель Магнесии, оказавший благодеяния катойкии Гормоитенов (IGRR, IV, № 1343; Buresch, S. 138). Катойкия, расположенная на землях Филадельфии, почитает Марка Антония Диона и его жену Антонию Прейму, Марка Антония Глаукона, Марка Антония Траяна и Антониниану Терциану и их детей за оказанные ими катойкии благодения и совершает в их честь жертвоприношение на свои собственные деньги (IGRR, IV, № 1615). И в этом случае неизвестно, какие именно «благодеяния» имеются в виду; неясно также, что связывало катойкию с этими людьми, носившими римские имена. Скорее все, они были вольноотпущенниками, первоначально жи-

310

телями Филадельфии, а потом либо переехавшими в эту катойкию, либо ведшими с ней какие-то дела. Интересно в этой связи употребление термина πατρίς. Родиной, отчизной (ή κίτρίζ) уроженцы полисов называли свои города. Городу Тацине, своей «сладчайшей отчизне» (τη γλυκύτατη πατρίδα), поставил декрет при императоре Коммоде Трифон, сын Аполлонида, прославившийся успешным выполнением общественных обязанностей и посольств (LBW, III, № 1700). Совет города Теменотюры восхваляет Клавдия Евтюха, благодетеля своей отчизны. Иногда это понятие было собирательным, и у одного лица могло быть две отчизны и два города, которым он оказывал благодеяния. Тогда в почетных декретах оба они назывались έκατέρας τάς πατρίδας (СВ, I, p. 612 № 518=IGRR IV №619). Родиной называли свои деревни и жители сельских местностей. Некто Диотейм подарил своей «сладчайшей отчизне» те земли, которыми он владел (IGRR, III, № 422). Здесь слово πατρίς употребляется уже применительно к сельскому поселению. Таким образом, в отношении к центральной власти между жителями городов и сельских местностей Малой Азии принципиального различия не было. Исполняя все требующиеся от них обязанности и ритуалы, отправляя культ императора и оказывая должные почести римским властям, они неизменно подчеркивали важное значение и достоинства своих городов и деревень, уроженцами которых являлись. Они были патриотами отдельных регионов, издавна входивших в состав Малой Азии-Мисии, Карии, Лидии, Фригии и др., патриотами греческих полисов, местных сельских поселений, но им был чужд общеримский, общеимперский патриотизм. В их надписях и декретах нельзя встретить слов «я — житель Римской империи» или «я — гражданин римского государства». Проявлений «государственного» патриотизма в эпиграфике Малой Азии обнаружить нельзя. Видимо, римские императоры понимали истинное отношение горожан и крестьян Малой Азии к центральной власти, и не случайной в этом контексте выглядит та суровая клятва, которую принесли жители Пафлагонии императору Августу в 3 г до н э (IGRR, III, № 137 = REG, 1901, p. 29 sqq.). Согласно этой клятве верности, в случае ее нарушения предусматривался целый ряд «карательных» мероприятий не только для тех, кто не сдержит слова, но и для их потомков: «кара постигнет и тело, и душу, и жизнь, и детей, и весь род, включая наследников; не будет тому, кто нарушил клятву, ни земли, ни моря, ни плодов (урожая)» (μήτε γη, μήτε θάλασσα, μηδέ καρπούς). Так должны были клясться жители городов и сельских местностей - императоры здесь не делали различия между горожанином и крестьянином.