 |
| 72
|
ГЛАВА 10. Очищения и умилостивления
По исконному верованию греков все нечистое, запятнанное,
было неприятно божеству; поэтому чистота была непременным
условием для всякого, кто хотел молитвой или иным каким-либо
способом показать свое благоговение к божеству; прежде всего,
конечно, при этом разумелась чистота физическая, почему
омовение и надевание чистой одежды издревле предшествовало
всяким богослужебным действиям. Гомеровские греки еще не
знали другого очищения (kaqarsiV),
кроме физического; все встречающиеся в поэмах случаи очищения
могут быть объяснены естественным сознанием, что все нечистое
неприятно божествам, и не имеют еще символического значения.
Но само собою разумеется, что по мере развития нравственных
понятий людей и облагорожения их представления о богах должно
было развиваться и крепнуть сознание, что одной физи-
|
|
|
| 73
|
ческой чистоты недостаточно, что богам не могло быть приятно,
если к ним обращался человек с чистым телом, но с нечистою,
запятнанною грехом совестью; таким образом, внешнее очищение
сделалось вместе с тем символом внутреннего и в этом смысле
понималось по крайней мере людьми развитыми, тогда как неразвитая
и суеверная толпа и в исторические времена придавала важное
значение самому акту физического очищения, не обращая внимания
на его символическое значение.
Всякое преступление или безнравственное деяние, по верованию
греков, делало виновника его нечистым и навлекало на него
гнев
божества; отсюда являлась необходимость, во-первых, в очищении,
во-вторых, в отвращении гнева божества или его умилостивлении;
то и другое достигалось различного рода обрядами и церемониями;
собственно говоря, обряды очистительные и умилостивительные
различались между собою, но так как они обыкновенно совершались
вместе и имели одну общую цель — примирение человека с божеством,
— то сами древние нередко смешивали их между собою или
принимали за одно целое.
Как мы уже заметили, физическое очищение упоминается уже
в Гомеровских поэмах; но очищение лиц, запятнанных преступлением,
в исторические времена считавшееся необходимым, по-видимому,
еще не было известно гомеровским грекам. Постепенному развитию
верования о необходимости такого очищения, по всей вероятности,
способствовало особенно влияние Дельфийского оракула. По
мифическому преданию Дельфийский бог сам подал смертным
пример в этом отношении, по приказанию Зевса очистившись
в Темпейской долине (или, по другой версии предания, в Эгиалее
или на Крите) от убиения Пифона. И действительно, этот миф,
в котором представляется благодетельное влияние солнца,
очищающее воздух от заразных испарений сырой земли и делающее
его чистым и здоровым, как нельзя удачнее объясняет идею
очищения. Аполлон вообще был богом очищения (KaqarsioV)
преимущественно перед другими. В Афинах очистительные обряды
совершались по дельфийским уставам, как это можно заключить
из того, что Платон предписывает для своего образцового
государства совершать эти обряды по заимствованным из Дельф
правилам. Если иногда первая идея об очистительных обрядах
приписывается древними известному критскому прорицателю
Эпимениду, современнику Солона, то это можно объяснить тем,
что он был реформатором этих обрядов, ввел в них больший
порядок и правильность.
Как в частной, так и в общественной жизни встречалось,
конечно,
много различных случаев осквернения, требовавших применения
очистительных и умилостивительных обрядов. Суеверные люди
очищали
себя и свои жилища при всяком случае, который мог навлечь
на них
|
|
|
| 74
|
немилость богов. Так, например, оскверняющим считалось
прикосновение или даже приближение к трупу, вследствие чего
принимались различные меры предосторожности против такого
осквернения и очистительные обряды для осквернившихся по
необходимости. Когда в доме кто-нибудь умирал, то перед
дверьми ставился сосуд (ardanion)
с освященною водою, непременно взятою из другого дома; все
выходящие от покойника окроплялись ею в знак очищения, а
после погребения все домашние очищались по крайней мере
омовением, хотя люди суеверные употребляли и разные другие
средства для очищения себя и дома. Умершие не могли быть
погребаемы в священных местах и даже люди близкие к смерти
удалялись из них заблаговременно, как это было установлено,
например, в эпидаврском святилище Асклепия или на посвященном
Аполлону острове Делосе, который поэтому в тех случаях,
когда это установление нарушалось, признавался нечистым
и подвергался очищению, причем все гробы выносились из священного
округа или даже с острова. Известны два случая такого очищения
Делоса, — один при Писистрате, другой во время Пелопоннесской
войны *. Поэтому-то погребение внутри города считалось величайшею
почестью (ее удостоивались, например, основатели колоний).
Роды также считались оскверняющими; поэтому при наступлении
их женщины должны были удаляться из священных мест и не
являться в них до окончания 40-дневного срока после родов,
по истечении которого они очищались и затем дома или в храме
приносили жертву Артемиде как богине рождения. Новорожденное
дитя, бабка и другие помощницы при родах также нуждались
в очищении, которое совершалось в один из ближайших дней
после родов. Свадьбе или посвящению в мистерии также предшествовали
очищения. Болезни, особенно душевные, по верованию греков,
посылались богами за прегрешения или считались следствиями
колдовства (порчи), почему таких больных также считали нужным
подвергать очищению. При эпидемических болезнях совершались
общие очищения всего города или страны и умилостивительные
молебствия. Даже после зловещих снов люди суеверные мылись
в чистой воде, чтобы смыть с себя такой сон, как говорит
Аристофан (Ляг. 1340), и приносили жертвы qeoiV
apotropaioiV , преимущественно Аполлону. Вообще было
много разных случаев осквернения, при которых взгляды на
необходимость очищения и его размеры были различны у разных
людей, смотря по степени их нравственного развития и силе
религиозных верований.
Средства и обряды очищения были так же различны, как и
роды осквернения. Самым обыкновенным средством была чистая
вода,
|
|
|
__________
* Ср. ч. I, разд. IV, гл. 27, § 2.
|
|
| 75
|
ключевая или морская; последняя считалась наиболее чистою
*, так что иногда даже в ключевой воде растворяли соль,
чтобы придать воде сходство с морскою; ее освящали погружением
головни с жертвенника и затем или погружались в нее, или
окроплялись. Сосуды с такою водою (perirranthria)
ставились при входе в священные места, на городские площади
и т. п., и всякий входящий туда очищался окроплением или
омовением рук, иногда и ног. Далее важным очистительным
средством считалось окуривание серою (qeion),
ладаном и разными породами деревьев и трав, преимущественно
посвященных разным божествам, или пахучих; чаще всего употреблялись
для этого ветви лаврового дерева, затем мирт, олива, смоковница,
дуб, розмарин, голубиная трава (peristerewn,
также ierobotanh), морской лук
(skilla) и пр. Сера еще у Гомера
называется kakwn akoV (Од. XXII,
481); мнение об ее очистительной силе основывалось, вероятно,
на издаваемом ею при горении запахе, сходном с тем, который
распространяется после удара молнии; сера и молния назывались
даже одним именем qeion.
В более важных случаях совершались очистительные жертвоприношения,
для которых преимущественно употреблялись молочные поросята;
их кровью окропляли очищаемых лиц или предметы. В таких
случаях, когда жертвоприношения совершались с целью защиты
от волшебства Гекаты, для них употреблялись собаки, причем
очищаемого трижды натирали кусками жертвенного мяса и затем
бросали их в сторону, при этом, конечно, произносили соответственные
случаю молитвенные воззвания **. В Беотии при всенародных
очищениях куски мяса принесенных в жертву собак клали на
землю, и люди должны были проходить между ними. Подобный
же обычай существовал в Македонии при очищении войска. Для
жертвоприношений умилостивительных, имевших целью смягчение
гнева богов, навлеченного преступлением или грехом, употреблялись
преимущественно бараны. Шкура барана, принесенного Зевсу
Милостивому (MeilicioV) в качестве
умилостивительной жертвы (DioV kwdion),
сохранялась и потом употреблялась при очищениях: ее клали
на землю и очищаемый становился на нее левою ногою в то
время, как над ним совершали акт очищения; при всенародных
очистительных и умилостивительных празднествах эту шкуру
также
|
|
|
__________
* Еврип. Иф. Тавр. 1161: qalassa kluzei panta
tanqrwpwn kaka. — Руль (phdalion),
постоянно находящийся в морской воде, считался у греков самым чистым
предметом; отсюда пословица: phdaliou agnoteroV,
употреблявшаяся о людях, отличавшихся чистотою жизни (Paroemiogr.
gr. I p. 182. Ср. об очищениях Феокр. Идил. 24, 96 и след.)
** Такое очищение носило даже особое название periskulakismoV.
Плут. Рим. вопр. 68.
|
|
| 76
|
обносили вокруг места, где совершалось празднество, как
бы для того, чтобы собрать на нее все нечистое. Все очистительные
средства, на которые по верованию греков переходила нечистота
с очищаемого лица или предмета, назывались kaqarsia
или kaqarmata; по окончании очищения
они выбрасывались в море или реку, или зарывались в землю,
или выносились на перекрестки или в глухие места, не посещаемые
людьми, причем выносившие их при выбрасывании отворачивали
лицо и затем возвращались домой, не оглядываясь. Мясо животных,
убитых для очистительной или умилостивительной жертвы, также
не употреблялось в пищу людьми, а зарывалось в землю или
выбрасывалось. К сожжению очистительных средств не прибегали,
чтобы не осквернить огня. Следует отметить еще, что очистительные
обряды обыкновенно совершались не жрецами.
Выше уже было сказано, что всякое преступление и грех оскверняли
виновного в нем человека; но некоторые преступления преимущественно
перед другими считались возбуждающими гнев богов, так
как являлись, так сказать, личной для них обидой, и потому
требовали
специального очищения. Таковы были: святотатство, кража
священных предметов, убиение лица, состоявшего на службе
при храме, и
вообще всякое убийство.
Самое наглядное представление о способе очищения лиц, запятнанных
кровавым преступлением, дает нам Аполлоний Родосский (Аргон.
IV, 700 сл.), описывая совершенное Киркой очищение Ясона
и Медеи от убиения брата последней Апсирта, причем поэт
прямо прибавляет, что очищение совершено было обычным способом.
Прежде всего Кирка, убив молочного поросенка, кровью его
окропила руки убийц, затем совершила омовения, не описанные
подробно; по всей вероятности, для них была употреблена
вода, освященная погружением в нее головни с алтаря; при
этом Кирка призывала Зевса как бога очищений (kaqarsioV);
все предметы, служившие для очищения (lumata),
были унесены из дома прислужницами. Затем Кирка сожгла жертвенные
печенья и умилостивительные снадобья (meiliktra),
сопровождая их возлияниями без вина (nhfalia)
и призывая Зевса смягчить гнев страшных Эринний и быть кротким
и милостивым к виновным. Все это она совершает, не узнав
предварительно, какое именно убийство совершили преступники.
Совершенно также, по рассказу Геродота (I, 35), Крез сперва
очистил Адраста, а потом уже спросил, кто он и кого убил.
Следовательно для получения очищения убийце нужно было только
попросить о нем, не объясняя рода преступления. Затем мы
видим, что акт очищения состоял из двух частей: а) собственно
очищения, состоявшего в том, что руки убийцы обливались
кровью животного и затем обтирались, что служило сим-
|
|
|
| 77
|
волом его освобождения от кровавого греха; б) умилостивления
божества жертвами и молитвами. Соответственно этому в самом
божестве различались две стороны, обозначавшиеся особыми
эпитетами: как очиститель бог назывался kaqarsioV,
а как такой, которого можно и нужно было умилостивить к
прощению греха — meilicioV.
Если перед совершением акта очищения не было надобности
очищающему знать подробности преступления, то, значит, способ
очищения был один и тот же при всяком убийстве; единственным
условием действительности очищения было то, чтобы оно совершилось
на чужбине, не в той стране, где совершено было убийство.
Однако в исторические времена мы встречаем различный способ
действий по отношению к преступникам, смотря по роду совершенного
ими убийства: греки различали, как известно, убийство недозволенное
и дозволенное законами, предумышленное и нечаянное. Правда,
более точные сведения об этом имеются только из Афин, но
нет основания сомневаться, что подобные же установления
существовали и в других государствах. Кто совершал дозволенное
законами убийство, тот не подвергался наказанию и не нуждался
даже в религиозном очищении, хотя люди благочестивые, быть
может, и считали нужным им подвергаться. Тот, кто совершал
нечаянное убийство, нуждался только в очищении. Признанный
виновным в предумышленном и недозволенном убийстве подвергался
смертной казни, от которой, впрочем, по афинскому законодательству
мог спастись добровольным удалением в вечное изгнание до
окончания суда; если же деяние признавалось на суде непредумышленным,
то преступник должен был по определенной дороге удалиться
в изгнание по крайней мере на год (apeniautismoV),
по окончании которого, при возвращении, обязан был примириться
с родственниками убитого и подвергнуться религиозному очищению;
наконец, тот, кто признан был на суде невиновным, должен
был только принести жертву Эвменидам (Павс. I, 28, 6). Если
у убитого не было родственников, которые были бы обязаны
отметить за него, то обязанность мести переходила к фраторам
убитого; эфеты выбирали из их среды 10 наиболее уважаемых
лиц, с которыми, как представителями фратрии, убийца должен
был примириться; вероятно, они обязаны были присутствовать
и при очищении убийцы.
Кроме уголовных преступлений было немало и других прегрешений,
требовавших очищения и умилостивления богов кровавыми жертвами.
Были всенародные очищения и умилостивительные праздники,
которые либо повторялись через определенные промежутки времени
(например, ежегодно), либо устраивались экстраординарно
по особым
поводам. Причиною установления первых было сознание, что
в человеческой жизни есть много явлений, возбуждающих гнев
богов,
|
|
|
| 78
|
тем более, что некоторые из них представлялись вообще более
склонными карать людей, чем миловать и благодетельствовать
им. Самым известным примером экстраординарных очищений и
умилостивлений является то, которое было произведено в Афинах
после святотатственного избиения килоновцев. Вследствие
этого злодеяния все государство казалось запятнанным грехом
и подпавшим гневу богов, который узнавали в разных страшных
знамениях и в поразивших страну бедствиях. Так как обычные
очистительные средства не помогали, то, по предложению Солона,
был приглашен из Крита прорицатель Эпименид, славившийся
своим знанием самых действительных средств к отвращению
гнева богов. По рассказу Диогена Лаэртского (I, 10, 110),
он выпустил с Ареева холма, где было святилище Эвменид,
белых и черных овец, которые свободно разбрелись по всем
направлениям; там, где какая-либо из них ложилась, по приказанию
Эпименид а воздвигали алтарь и приносили жертвы разным божествам,
где какому следовало (tw proshkonti).
Посвященные безымянным божествам жертвенники, стоявшие по
разным демам Аттики, и впоследствии напоминали об этом очищении.
Кроме того, Эпименид потребовал, говорят, человеческой жертвы
для окончательного отвращения гнева богов, и один аттический
юноша добровольно пожертвовал своею жизнью для этой цели
(Афин. XIII, 602 с), а по другим преданиям были убиты два
молодых человека (Диог. Лаэрт. I, 10, 110).
При собраниях народа, особенно совершавшихся с религиозной
целью, в праздничные дни, естественно было заботиться, чтобы
все нечистое, что могло быть неприятно божеству, по крайней
мере символически удалялось из среды народа; поэтому при
начале всех праздничных собраний, также в театре перед началом
представлений и на народном собрании перед открытием прений
производилось очищение. В Афинах его совершал особый жрец
peristiarcoV, который приносил
в жертву маленьких поросят и кровью их окроплял собрание;
затем глашатай заступал его место и продолжал очищение посредством
окуривания (periqeiwsiV). В Элиде
элланодики и 16 женщин, избиравшихся для приготовления одежды
(peploV) для статуи Геры и совершения
других священнодействий, при вступлении в эту должность
очищались омовением в источнике Пиеры и жертвоприношением
поросенка (Павс. V, 16, 8).
Е. Lasaulx, Die Suhnopfer der Griechen und Romer, Wurzb.
1841 (=Stud.
d. kl. Alterth. p. 236 sq.) — J. Donaldson, On the expiatory
and substitutionary
sacrifices of the Grecs в Transactions of the Royal Society
of Edinburgh т.
27 (1876 г.).
|
|
|
|
 |
