|
7
|
ВВЕДЕНИЕ
§ 1. Общие замечания о религии эллинов
Греческие богослужебные древности занимаются изучением
не самих религиозных верований греков, а внешних выражений
их богопочитания, т. е, богослужебных обрядов и религиозных
учреждений. Но
так как внешняя, обрядовая сторона каждой религии стоит
в самой
тесной связи с ее внутренним содержанием, то для более ясного
понимания этой стороны необходимо предварительно бросить
хотя бы краткий взгляд на сущность греческой религии, на
причины ее развития и
упадка и на отношения к ней греческих государств.
Первые зачатки религиозных воззрений эллинов и первоначальные
формы их верований находятся за пределами исторического
исследования и восходят до той отдаленной поры, когда их
предки жили
еще в Азии, не выделяясь из общей семьи арийцев (сами эллины
относили установление богопочитания ко временам пеласгов.
См. Герод. II, 51 cл.); но известная нам религия исторических
времен,
представлявшая собою политеистическое обоготворение сил
природы,
едва ли была слишком далека от своего первоначального характера.
Еще в исторические времена культ был связан преимущественно
с
такими явлениями общественной и частной жизни, которые носили
ясные признаки своего происхождения из патриархального быта
древнейших времен. Все сказания о богах и героях, которыми
так богата
греческая религия, свидетельствуют о таком мировоззрении,
которое
приписывало жизнь природы действию олицетворенных сил, хотя
и отличающихся от материальных элементов природы, но тем
не
менее соединенных с нею теснейшим образом и не стоящих вне
или
выше ее; это силы самой природы, на которые только перенесено
представление личности и действия которых являются выражениями
воли олицетворенных существ *. Однако религиозные воззрения
на-
|
|
__________
* Ср. Плат. Крат., 397 с: Fainontai moi oi
prwtoi twn anqrwpwn twn peri thn Ellada toutouV monouV touV qeouV
hgeisqai, ouVper nun polloi twn barbarwn, hlion kai selhnhn kai
ghn kai astra kai ouranon.
|
|
8
|
рода, столь богато одаренного духовными силами, не могли
остановиться навсегда на одном уровне развития: чем более
в человеке развивалось сознание свободы своей личности,
чем яснее он сознавал себя существом, действующим по своей
воле и склонностям, тем скорее должно было видоизмениться
и его первоначальное представление об олицетворенных силах
природы: они стали представляться ему также свободными,
одаренными собственной волей человекоподобными существами,
из коих каждое действует прежде всего в той области, которая,
так сказать, специально ему присвоена и находится в его
ведении, но тем не менее не настолько тесно связано с нею
и ею ограничено, чтобы не могло переступать ее и проявлять
свою свободную деятельность в других областях. Такова, в
сущности, та степень развития религиозных верований, которую
мы видим в древнейших произведениях греческого гения, —
так называемых Гомеровских поэмах. Здесь господствует уже
полный антропоморфизм. Гомеровские боги заняты человеческими
делами почти исключительно или, по крайней мере, гораздо
более, нежели жизнью природы; их значение, как представителей
сил и явлений природы, так далеко отступило назад, что даже
не всегда может быть ясно понято на основании данных, встречающихся
в поэмах, тогда как жизнь человеческая во всех ее проявлениях
представляется стоящею под постоянным надзором божеств и
в постоянной зависимости от них. Очевидно, что религиозные
воззрения эллинов должны были пройти длинный период развития,
чтобы от простого обожания окружающей природы дойти до той
степени, на которой мы застаем их в гомеровские времена.
Люди этих времен уже связывали почитание богов со множеством
различных обрядов, которые в сущности одинаковы или близко
сходны с существовавшими в историческую эпоху. В эти времена
уже существовала вся, так сказать, обстановка богослужения,
т. е. молитвы, жертвы, песни, танцы, даже грубые статуи
и храмы с их принадлежностями. Да и самые религиозные верования
исторических времен в сущности немного отличались от верований
гомеровской эпохи, хотя, конечно, с течением времени в них
происходили медленно и постепенно разные перемены, главным
образом под влиянием знакомства с верованиями соседних народов,
преимущественно восточных. Не подлежит сомнению, что культ
некоторых отдельных греческих божеств, особенно Афродиты
и Посейдона, имеет в себе финикийские или другие азиатские
элементы; оргиастические обряды культа Вакха обнаруживают
сходство с фригийскими обрядами корибантов, а в элевсинских
мистериях заметно влияние Египта. Были заимствования и с
севера, например, из Фракии. С конца VI и начала V в. мы
имеем уже возможность ближе познакомиться как с религиозными
воззрениями отдельных выдаю-
|
|
|
9
|
щихся умов, так и с взглядами, распространенными в массе
народа.
На них мы теперь и остановимся.
Сущность религиозных верований эллинов этой эпохи может
быть выражена в немногих словах: эллины верили, что существует
множество божественных существ, которые имеют власть над
миром и человечеством, от которых происходит добро и зло
и благорасположение которых можно заслужить поведением им
приятным, а отвратить — неприятным. Приятное богам поведение
состоит отчасти в соблюдении богослужебных обрядов, издревле
установленных самими богами, отчасти же в честном образе
жизни и исполнении обязанностей к государству и ближним,
или предписанных богами и боговдохновенными людьми древних
времен, или открытых каждому его собственным разумом и совестью.
Каких богов следовало почитать преимущественно перед другими
и какие способы почитания были им особенно приятны, об этом
каждый узнавал практически в своем доме, обществе и государстве.
Догматически установленного религиозного учения и систематического
наставления в сущности и обрядах религии, подобного тому,
какое у нас дается в церкви и школе, у эллинов не было.
Прочно установлены были только обычные в каждом государстве
или доме культы, о формах и обрядах которых в случае надобности
можно было узнавать от жрецов каждого культа или особых
истолкователей (exhghtai), которые
существовали в некоторых государствах. Формы культа, конечно,
не были лишены всякого значения, в основании их, без сомнения,
лежали те или другие религиозные идеи; однако нет никаких
свидетельств о том, чтобы о них существовали постоянные,
прочные традиции или жреческие учения, которые бы передавались
из поколения в поколение и были при случае преподаваемы
общине или отдельным лицам; каждому предоставлялось объяснять
себе формы культа по собственному разуму.
Точно также и представления о самих богах, их сущности,
личных
качествах, взаимных отношениях, участии, принимаемом каждым
из
них в управлении миром и человеческой жизнью и т. п., не
составляли
одного стройного учения, которое было бы преподаваемо жрецами
или
другими учителями религии. Если эти воззрения были в большей
или
меньшей степени сходны между собою у разных эллинских племен
или
в разных государствах и городах, то это согласие обусловливалось
преимущественно влиянием поэтов, произведения которых распространялись
по всей Элладе и придавали известное единство и определенность
религиозным представлениям. «Гомер и Гесиод, — говорит Геродот
(II, 53), — составили для эллинов родословие богов, дали
им
имена, распределили между ними достоинства и занятия и начертали
их образы». Эти слова отца истории следует понимать, конечно,
в том
|
|
|
10
|
смысле, что названные им поэты в своих произведениях сделали
более точными и ясными представления, которые до них были
неопределенны и туманны. Кроме поэтов имели известное влияние
в этом отношении оракулы, особенно Дельфийский, который
в качестве религиозного центра (koinh
estia ) Эллады, без сомнения, в значительной степени
содействовал установлению единства ее религии. Платон в
своих «Законах» (V, 738 b) между прочим говорит, что ни
один разумный человек не дерзнет изменять религиозных установлений,
определенных в Дельфах, Додоне или у Аммона.
Однако, несмотря на это влияние оракулов и поэтов, в религиозных
верованиях эллинов было много разнообразия в частностях:
относительно каждого божества, его положения среди других,
значения и деятельности, способов почитания и пр. в разных
местах существовали разные взгляды. Так, например, во многих
местах мы встречаем 12 наиболее почитаемых богов, но в других
(даже в Дельфах) нет никакого следа этой системы; даже к
кругу 12-ти не везде причислялись одни и те же боги; например,
в Афинах в числе 12-ти были: Зевс и Гера, Посейдон и Деметра,
Аполлон и Артемида, Гефест и Афина, Арей и Афродита, Гермес
и Гестия; между тем в Олимпийском dwdekaqeon
вместо Деметры, Арея, Афродиты, Гефеста и Гестии являются
Крон с Реей, Дионис, речной бог Алфей и Хариты (так как
последних было несколько, то в этом dwdekaqeon
было, собственно говоря, более 12-ти богов). Далее, несмотря
на то, что Зевс в мифологии является верховным богом, нередко
в государственных культах другие божества пользуются большим
уважением, нежели он, как, например, в Афинах — Афина, в
Дельфах — Аполлон, у ионийцев — Посейдон, в Аргосе и на
Самосе — Гера; в некоторых местах в качестве главных богов
почитались даже такие, которые не принадлежали к числу верховных
12-ти, например, Гелиос на о. Родосе, Эрот в г. Феспиях,
Хариты в Орхомене беотийском и пр.
В некоторых местах были почитаемы даже такие божественные
существа, которые другим совершенно не были известны; некоторые
из них даже не обозначались собственными именами, а только
общими выражениями, как, например, AnakteV
paideV в локридском городе Амфиссе, qeoi
kaqaroi в Аркадии у Паллантия и qeoV
agaqoV , там же в г. Мегалополе, наконец, agnwstoi
qeoi в Афинах и Олимпии *. Встречаются даже случаи,
что люди создавали себе новых богов и учреждали их культы.
Так, Тимолеонт Сицилийский в благодарном признании удачи,
сопровождавшей все его предприятия, установил в своем доме
культ богини Automatia (Плут.
Тимол. 36), а этолийский корсар Дикеарх (бывший на службе
у македонского царя Филип-
|
|
__________
* Павс. X, 38, 3; VIII, 44, 5; VIII, 36, 3; I, 1, 4; V, 14, 6.
|
|
11
|
па V), человек безбожный и беззаконный, ставил алтари богиням
Asebeia и Paranomia
(Полиб. XVIII, 54).
Даже одним и тем же богам в разных местах придавались разные
имена, прозвища или атрибуты, указывавшие на весьма разнообразные
представления об этих богах и своим происхождением иногда
обязанные вполне местным причинам. Вследствие разнообразия
этих
прозвищ и атрибутов неоднократно высказывались даже сомнения,
действительно ли они принадлежат одной и той же божественной
личности, или разным, только носящим одно и то же имя. «Я
не
знаю, — говорит Сократ у Ксенофонта (Пир, VIII, 9), — одна
ли
Афродита, или две — Небесная и Всенародная: ведь и Зевс,
которого
признают за одного и того же бога, имеет много прозвищ».
Поэтому
неудивительно, что древние богословы отчасти по указанной
причине,
отчасти вследствие многих несогласимых противоречий в сказаниях
об одних и тех же богах, решительно утверждали, что нужно
принимать по нескольку Зевсов, Гер и т. д. (Циц. О прир.
богов. III,
16, 42 и 21, 53).
Из сознания зависимости людей от богов и нужды в них естественным
образом вытекло сознание необходимости богопочитания. Человек
исполнял религиозные обряды, отдавал богам часть своего
имущества в виде жертв или даров, но взамен просил у них
того, в чем он нуждался; он высказывал благодарность богам
потому, что боялся неблагодарностью навлечь на себя их немилость.
Но тем не менее мысль о человеколюбии богов не была чужда
эллинской религии. Гомер называет Зевса отцом богов и людей
не потому, что он был их творцом, а потому, что он отечески
правит миром и печется о нем. Стоик Хрисипп представляет
общепризнанным положение, что боги благодетельны и человеколюбивы.
Самое понятие eusebeia, обозначавшее
отношение людей к богам, указывает не на рабский страх,
а на добровольное признание верховенства богов и благоговение
к ним. Однако нельзя не заметить, что такое понятие о богах
и основанное на нем истинное благочестие, h
eusebeia в лучшем значении этого слова, было уделом
лишь немногих лучших, наиболее развитых умов, тогда как
в массе народа господствовал грубый страх перед богами (deididaimonia)
или легкомысленное неверие. «Совершать нечестивые деяния
или говорить беззаконные речи, — пишет Платон (Зак. X, 885
b), — может только тот, кто или вовсе не верит в богов,
или думает, что они не пекутся о людях или могут быть тронуты
жертвоприношениями и молитвами». Впрочем, в самой сущности
многобожия, вытекшего из обоготворения природы, лежит "причина
того, что чистое и высокое понятие о божестве не могло проникнуть
в сознание массы людей и сделаться господствующим: среди
множества богов по необходимости было
|
|
|
12
|
немало таких существ, которые вовсе не соответствовали
этому понятию, но тем не менее, как существа высшей природы,
признавались за богов, имеющих силу причинять человеку добро
и зло. У Гомера называется богинею морское чудовище Скилла;
Химера, Ехидна, Сирены и т. п. суть также божественные существа.
По народным верованиям даже высшие и лучшие божества не
были свободны от нравственных слабостей и недостатков, их
природа была сходна с человеческой даже в том отношении,
что в ней добро было смешано со злом, они могли поступать
справедливо и несправедливо и не всегда относились к людям
милостиво и благосклонно. FqonoV qewn,
нередко обозначая справедливое неодобрение, с которым боги
относятся к чрезмерной надменности или гордости людей, иногда
обозначает и зависть в настоящем смысле этого слова. Только
лучшие умы древности возвышались до понятия об абсолютной
святости богов.
Впрочем народное верование, не зная безусловно добрых и
милостивых богов, не знало и прямо противоположных им: в
эллинской религии нет абсолютно злых духов, деятельность
которых была бы прямо и исключительно направлена к вреду
человека, которые толкали бы его на путь греха и неправды
*. Такие божественные существа, которые по представлению
эллинов беспощадно карали людей за содеянные уже грехи,
были представителями не зла, а неизменного нравственного
добра, на котором зиждется устройство мира, и олицетворяли
собою мучения нечистой совести; таковы, например, ErinueV
(или semnai qeai, EumenideV).
Кроме богов в собственном смысле религиозные верования
эллинов признавали еще многочисленный класс высших существ,
стоявших, так сказать, посередине между людьми и богами,
по большей части в качестве служителей и помощников последних.
Общим именем для таких существ было daimoneV;
впрочем, употребление этого слова в таком значении еще не
встречается в Гомеровских поэмах, да и впоследствии оно
употреблялось иногда и в более широком смысле, обозначая
собою все вообще высшие существа, подобно выражению to
qeion . В Гомеровских поэмах уже встречается представление
о подчиненных, низших божествах (например, Протей называется
служителем Посейдона в Од. IV, 386), но между понятиями
qeoV и daimwn
заметно только то различие, что последнее слово употребляется
преимущественно тогда, когда поэт желает указать не столько
на личность божества, сколько
|
|
__________
* Разные страшные привидения (mormolukeia),
которыми пугали детей, вроде Lamia, Empousa,
Akkw, Mormw и т. п., относятся к области грубого суеверия,
а не религии.
|
|
13
|
на его силу и деятельность, причем нередко даже не имеется
в виду определенное божество, а вообще выражение божественной
силы или воли. Гесиод уже употребляет название daimoneV
для обозначения подчиненных служителей верховных
богов. К их числу принадлежали, например, сатиры, силены,
куреты и корибанты, считавшиеся служителями Диониса, Зевса
и Кибелы. В свите Афродиты было несколько мужских и женских
daimoneV, как, например, EroV,
ImeroV, PoqoV и др.
Без сомнения, также в виде демонических существ, хотя и
не подчиненных отдельным верховным божествам, эллины представляли
себе значительное число олицетворений разных нравственных
свойств человека или состояний и явлений человеческой жизни,
которым также воздавали божеские почести. Таковы были, например,
AidwV, Filia, EleoV, Eirhnh, Fhmh,
которым были посвящены жертвенники в Афинах, FoboV
и GelwV, почитавшиеся в Спарте,
Omonoia и KairoV
— в Олимпии. В основании их обоготворения, без сомнения,
лежала та мысль, что эти свойства и состояния происходят
от божественного влияния; но так как трудно было решить,
какое именно божество производило то или другое из них,
то люди и представляли их себе в виде отдельных существ,
действовавших или по поручению верховных богов, или самостоятельно.
Но представления о таких существах были еще более неопределенны,
нежели о богах. Например, Nikh
обыкновенно признавалась отдельным божеством; но афиняне,
приписывавшие все свои победы и успехи своей покровительнице
Афине, почитали ее под именем Nikh.
Богиня здоровья Ugieia обыкновенно
считалась супругою или дочерью Асклепия; но у афинян это
было также и прозвище Афины. В ней же афиняне олицетворяли
свое государственное устройство (Aqhna
Dhmokratia ). Во всех областях природы и во всех
проявлениях человеческой жизни, по верованию эллинов, действовало
рядом с богами или под их ведением множество существ, которые
можно причислить к демонам. Всякому известно, например,
что леса, воды, горы, долины и гроты в представлении эллина
были населены нимфами, которые служат богам и составляют
их свиту, но в то же время требуют себе поклонения и жертв
от людей. Ветры почитались или все вместе, или отдельно,
как, например, Борей. Хотя они и не называются прямо демонами,
но все-таки скорее всего могут быть причислены к их разряду.
Другой вид посредствующих между богами и людьми существ
составляют hrweV, вера в которых
принадлежит уже послегомеровским временам. В Гомеровских
поэмах название hrwV обозначает
вообще всякого лучшего, т. е. храбрейшего человека, и поэтому
иногда придается даже выдающимся личностям из низшего
|
|
|
14
|
сословия, хотя уже замечается различие между обыкновенными
людьми и выдающимися богатырями, особенно в том, что последние
обыкновенно происходят от богов в ближайшем или отдаленном
колене. У Гесиода героями или полубогами (hmiqeoi)
называются специально такие люди высшего происхождения;
некоторые из них, избегнув общей смертным участи, прямо
перемещены Зевсом на острова Блаженных, где и ведут беспечальную
жизнь (Труды и дни, 156 — 173); но и у Гесиода нет еще никакого
следа верования в известное влияние героев на жизнь людей
и в необходимость поклонения им. Зато в более поздние времена
такое верование было широко распространено по всей Элладе.
Героями признавались люди, души которых после смерти получали
высшую участь и обладали силой творить людям добро и зло.
Повод к такому верованию мог быть подан прежде всего тем,
что выдающимся богатырям древности обыкновенно приписывалось
высшее происхождение от браков богов со смертными, а потому
и души таких полубогов постигала иная участь, нежели души
обыкновенных смертных. Вера в возможность такого соединения
богов с людьми существовала не только в героические времена,
но и в исторические, и легко объясняется широко развитым
антропоморфизмом эллинской религии. Затем некоторые люди,
не отличаясь божественным происхождением, могли до такой
степени превосходить других своими деяниями и заслугами,
что казались современникам высшими существами и потому после
смерти удостоивались почестей наравне с полубогами. Герои
такого рода нередко являлись и в исторические времена. Известно,
например, что в колониях удостоивались геройских почестей
их основатели (oikistai); если
действительный основатель не был известен, то на его место
ставили какого-нибудь подходящего богатыря из мифических
сказаний. Иногда героями считались не действительно существовавшие
люди, а вымышленные, как, например, эпонимы фил и демов
или предки благородных и жреческих родов в Аттике (Эвмолп,
Гесих, Бут и др.). В каждом государстве и каждой местности
Эллады были почитаемы те или другие герои, и некоторые из
них преимущественно перед другими считались покровителями
страны (hrweV egcwrioi); таковы
были, например, в Спарте Диоскуры, на Эгине — Эакиды и т.
п. Наконец, отдельные роды и семьи учреждали геройский культ
(afhrwiein) своим умершим предкам
как покровителям рода. В позднейшие времена название hrwV
часто обозначало всякого умершего и почти вполне соответствовало
нашему слову «покойник». Множество примеров названия героями
умерших встречается в надгробных надписях поздних времен.
|
|
|
|
|