После 445 г. афиняне облекли Перикла таким доверием, что до 430 г. он оставался вершителем афинской политики. Эти годы были временем полного расцвета Афинской державы, высшего расцвета афинского ремесла, торговли, науки, искусства. Фактически Афины становятся теперь ведущим государством всей Эллады.
Тридцатилетний мир вовсе не означал, что афиняне отказались от западногреческих рынков. Сам Перикл рассматривал этот мир только как передышку: он прекрасно понимал, что реакционная Спарта всегда будет центром для группировки олигархических сил в Афинах и союзных с ними городах, и,
с другой стороны, учитывал все возрастающую потребность афинян в ввозимом хлебе. Уже пункт договора, касающийся Аргоса, показывает истинные намерения Перикла. Он не оставил надежды усилить значение Афин в Сицилии и южной Италии, но хотел теперь действовать, как вождь передовых групп во всех греческих городах, опираясь главным образом на дипломатию, а не на военную силу.
Политика сближения с демократическими государствами южной Италии и Сицилии, начатая в 454 г. договором с сицилийским городом Эгестой, продолжалась и после 446 г. Чтобы обеспечить Афинам базу для сношений с Италией, афинский стратег Формион заключил договор с Акарнанией; затем были заключены договора с ионийскими городами, с Леонтинами в Сицилии и с Регием в южной Италии. Эти договоры были направлены острием против Сиракуз, важнейшего союзника пелопоннесцев в Сицилии. Главным оплотом пелопоннесцев в южной Италии был Тарент. Чтобы ослабить его, афиняне заключили союз с противником Тарента Артом, царем мессапов (в Калабрии). Перикл сделал попытку и более прочно утвердиться в южной Италии. Жители Сибариса, разрушенного кротонцами в 510 г., восстановили свой город. Теснимые кротонцами, они обратились за помощью к Афинам. Перикл немедленно воспользовался этим и вывел в Сибарис колонию из афинян и их союзников, получившую имя «Фурии»; когда исконные жители Сибариса стали требовать себе привилегий, они были изгнаны. Для руководства новой колонией были мобилизованы лучшие умы в Афинах и их колониях: историк Геродот, философ Протагор, демократический деятель в Афинах Ксенократ, архитектор Гипподам из Милета; для подведения «религиозной базы» в колонию отправился знаменитый афинский прорицатель Лампон. Гипподам распланировал город геометрически правильно: широкие улицы пересекались под прямыми углами.
В это время случилось непредвиденное обстоятельство: на 444—443 г. Перикл не был выбран стратегом. По-видимому, активная политика его на западе внушала страх афинским массам, уставшим от войны и едва успевшим спокойно вздохнуть после мирных договоров 447 и 445 гг. Руководство перешло к олигархической партии, возглавляемой уже упомянутым выше Фукидидом из Алопеки, и ему было поручено руководство устройством колонии в Фуриях. Фукидид совершенно извратил идею Перикла, под маской беспристрастия и верности «общеэллинскому» делу он, работая на руку Спарте, объявил Фурии общегреческой колонией и стал приглашать все города Греции принять участие в ее заселении. Колонисты из Пелопоннеса и Беотии оказались в большинстве; во главе колонии стали спартанец Клеандрид и другие деятели аристократического направления; сама она приняла аристократические законы Залевка в
Харонда.9 Не удивительно, что по возвращении из Фурий Фукидид был привлечен к суду и осужден, а несколько позднее изгнан остракизмом. С политической стороны все предприятие кончилось, таким образом, неудачей для Афин.
Итак, и на этот раз мы видим, что политика олигархической партии, возглавляемой зятем Кимона Фукидидом, привела в 443 г. к такой же неудаче для Афин, как и политика самого Кимона в 449 г. Лозунги освободительной борьбы с Персией и единства эллинов производили неотразимое действие на народ, но он очень скоро убеждался в том, что теперь эти лозунги стали служить прикрытием антигосударственной эгоистической политики олигархических групп. Неудачи олигархов дорого стоили народу, но в результате вели к еще большему укреплению демократических принципов и авторитета Перикла.