Тема полиса является центральной проблемой антиковедения XX в. Специфической чертой или условием существования полиса был институт гражданства.
Попытаемся выделить этапы эволюции этого института и рассмотрим по крайней мере в общих чертах важнейшие особенности самого понятия гражданский коллектив полиса.
Уже древние вкладывали в это понятие два различных смысла. Фукидид утверждал, что «полис — это прежде всего люди, мужи»(άνδρες, Thuc. VII. 77.7). Согласно же Аристотелю, «полис есть некая совокупность граждан» (πολιτών, Ärist. Pol.. III. 1.2. P. 1274 b 43). Эти различия объясняются тем, что Фукидид видел в гражданине полиса человека как биологическое существо и стремился выяснить мотивы его поступков.
Аристотеля же гражданин полиса интересовал как άνήρ πολιτικός, т. е. наделенный совокупностью политических прав и активно участвующий в управлении государством. Так Аристотель подчеркивает, что «безусловное понятие гражданина лучше всего может быть определено через участие его в суде и власти» (Arist. Pol. III. 1. 4. P. 1275 a 25—26).
Поэтому, рассматривая содержание понятия гражданский коллектив и его эволюцию, необходимо в тесной взаимосвязи учитывать как социально-психологический, так и социально-политический аспекты. Однако в исторической литературе эти аспекты отделены друг от друга. Так в западной и отечественной исторической науке до недавнего времени преобладающее влияние имел модернизаторский подход, абсолютизировавший социально-политический аспект. Исследователи, руководствуясь традиционным пониманием теории классовой борьбы, главное внимание уделяли конфликту между рабами и рабовладельцами (включая в число последних большую часть гражданского коллектива) и борьбе демократической и аристократической (или олигархической) партий или группировок, стремясь четко
определить внутри гражданского коллектива те классы или слои которые составляли социальную опору этих партии.1
В 60—80-е годы попытки преодоления наследия модернизации в антиковедении сопровождались тенденцией к примитивизации и архаизации внутрполисных отношений даже в раннеклассический и классический периоды. Вновь возродилась гиперкритика и получила распространение идея о непознаваемости законов политической деятельности людей в обществе. Стало достаточно популярным мнение о том, что в греческих полисах общественные отношения невозможно трактовать с точки зрения социально-экономических и политических факторов. Отвергая борьбу партий в греческих полисах, исследователи считают, что в их общественно-политической жизни архаического и классического периодов главную роль играли не партии, которых вообще не существовало, а семейно-религиозные связи, политические клубы (гетерии), политическая дружба, разного рода микросообщества, а также древние традиции и обычаи. Иными словами, давая характеристику внутренним отношениям полиса архаического и классического периодов, исследователи 60—80-х годов стали абсолютизировать уже социально-психологические факторы.2
Обе противоборствующие в исторической науке концепции, характеризующие общественно-политические отношения в греческих городах-государствах в архаический и классический периоды, представляют собой крайние точки зрения. Несмотря на их полную противоположность, общий недостаток, присущий им, заключается в том, что они трактуют общественные отношения вне связи с особенностями развития полисной структуры. Сторонники традиционного мнения порой уподобляют греческий полис современному государству. Противники этой концепции чрезмерно архаизируют и упрощают общественную жизнь в греческих городах-государствах архаического и классического времени. Подвергая сомнению выводы Фукидида, Аристотеля и других античных авторов, они фактически лишают свои суждения необходимой опоры.
Наконец, рассматривая содержание института гражданства, и те и другие разрывают диалектическую связь между социально-психологическим и социально-политическим аспектами, составляющими две стороны этого явления.
Возникновение института гражданства тесно связано с ор-
ганизацией самого полиса. Социально-экономической основой полисных отношений является, как известно, античная форма собственности. К. Маркс отмечал, что она «возникла благодаря объединению путем договора или завоевания нескольких общин в один город» (полис. — В. С.).3 Таким образом, он выделял договор и завоевание как два пути формирования полисов. Правильность этих мыслей подтверждается данными источников (для первого пути см.: Thuc. 1.2.5—6; 11.15. 1; для второго: Hdt. I. 65—67; Thuc. I. 2. 3—4; 10. 2; Paus. III. 2).
Однако как в том, так и в другом случаях формирование гражданской общины, по-видимому, было непосредственно связано с возникновение коллективных мест поклонения героям — основателям данной общины. Это подтверждается как археологическими данными, так и литературной традицией. Так, например, исследователи придают большое значение швейцарским раскопкам в Эретрии на Эвбее, обнаружившим трансформацию погребального памятника VIII в., воздвигнутого на могиле воина, в святилище героя, ставшего местом коллективного поклонения.4 Литературная традиция богата известиями о культах героев (Адраст в Сикионе, Алет в Коринфе, Тесей в Афинах и др.). В VII в. в период формирования гражданских общин получают распространение генеалогические поэмы, прославлявшие героев-родоначальников аристократических семей и основателей городов.
Сложившиеся гражданские коллективы зарезервировали за собой монополию на земельную собственность и на этом основании стали обладателями гражданских прав, которых были лишены торговцы и ремесленники. Это подтверждается не только идеализированными представлениями Платона и Аристотеля о полисе и его гражданах, предусматривавшими в их идеальном государстве воплощение в жизнь этого принципа. В целом ряде реальных греческих государств этот обычай, ставший впоследствии законом, сохранялся и в последующие времена. Так, согласно Аристотелю, в Фивах действовал закон, запрещавший допускать к занятию должностей тех, кто не избегал агоры в течение последних 10 лет (т. е. были торговцами и ремесленниками) (см. Arist. Pol. III. 3.4., P. 1278 a 25).
Это нашло отражение и в содержании фрагмента надписи из Кирены, датируемой концом IV в. до н. э., из которой можно заключить, что в соответствии с конституцией Кирены полными гражданскими правами пользовались только те, кто имел земельные владения. Занимавшиеся торговлей и ремеслом были ограничены в политических правах. Они были лишены возможности занимать должности врача, учителя и т. д. На должность
стратега не разрешалось избирать того, кто занимался финансовыми делами, работал в каменоломнях, был купцом.5 В Афинах даже в начале IV в. до н. э. стратег должен был быть обязательно землевладельцем (Din. I. 71).
Связь с землей, коллективные поклонения культу героя, сохранение древних традиций и обычаев являлись благоприятными условиями для формирования в гражданском коллективе идеи равенства его членов. Значительное внимание уделял этой теме Аристотель, по мнению которого граждане полиса, стремясь к всеобщему равенству, ревностно следили за тем, чтобы кто-либо из них чрезмерно не выделялся из общей массы избытком своих добродетелей и политических способностей, не выдавался своим могуществом, опираясь либо на богатство, либо на друзей, либо на какую-либо иную силу (Arist. Pol. III.8.1—2, P. 1284 a 20). Это подтверждает и известный рассказ Плутарха об изгнании остракизмом Аристида, справедливость которого, часто подчеркиваемая, стала вызывать зависть и раздражение афинских граждан (Plut. Arist. 7) В целях сохранения относительного равенства богатые и знатные граждане должны были выполнять литургии (общественно-государственные повинности) в том числе и в пользу более бедных своих сограждан. Позднее с этой же целью граждане с помощью специальных законов ограничивали земельный максимум и количество рабов в частном владении.
Однако подлинного равенства не существовало среди граждан даже среди так называемых спартанских όμοιοι (равных), так как гражданский коллектив греческих полисов был неоднороден и в силу этого уже в архаическое время был поражен социальными волнениями и конфликтами.
I Отношение к теме социальных волнений и конфликтов в гражданском коллективе в научной литературе крайне противоречивое. Одни исследователи видят причину этих волнений в социально-экономическом развитии архаической Греции, следствием которого было, как они считают, появление нового класса богатых ремесленников и торговцев, добивавшихся равенства в политических правах и вступавших в борьбу со старой землевладельческой аристократией.6
Другие же, рассматривая архаический полис как примитивное и крайне простое общество, в котором бедные и богатые не слишком отличались друг от друга и чувствовали себя членами одного коллектива, отрицали накал социальной борьбы.7
Несомненно, можно считать крайним пример гиперкритицизма пренебрежительное отношение к многочисленным сведениям античной традиции о серьезных социальных смутах и волнениях архаической Греции.8 Однако причины их заключались не в противоборстве нового разбогатевшего класса с землевладельческой аристократией, а были связаны прямо или косвенно с землей, в частности неравным ее распределением и практикой дробления клеров в процессе наследования (такая практика была уже известна Гомеру и Гесиоду). Дробление клеров создавало трудности для мелких землевладельцев, так как в условиях прекращения переделов земли это вело к потере средств существования и к бедности. Сведения о крупных и мелких землевладельцах в Греции архаического периода сообщают Гесиод и Солон; у этих же авторов говорится и о произволе крупных землевладельцев-аристократов.
Утверждение некоторых современных советских исследователей о том, что знать (аристократия) в архаический, так же как и в позднейший, период чаще всего была постоянно возникающей фикцией,9 можно рассматривать как результат гипнотического воздействия современной концепции ненасильственного эволюционного процесса становления и развития полиса.
В это время возникает и терминология, отражающая антагонизм между богатыми знатными землевладельцами и беднотой. Для обозначения богатого и знатного меньшинства используются следующие слова: aristoi, esthloi, eugeneis, epieikeis, eennaioi, beltistoi, kaloikagathoi и др. Большинство бедняков называют demos, kakoi, deiloi, poneroi, cheirous и т. д.
Требования передела земли, выдвигаемые беднотой, побуждали знать к использованию и пропагандистских мер в целях закрепления своего авторитета и власти. Потому-то и становится в это время весьма распространенным жанр генеалогических поэм, прославляющих родословную богатых аристократических семей.
Современные исследователи утверждают, что упомянутые выше термины были всего лишь моральными категориями, характеризовавшими любого гражданина, доблестно проявившего себя или не проявившего в чем-либо.10 С этим невозможно согласиться. Социально-политические отношения всегда имеют и нравственный аспект. Поскольку для характеристики меньшинства использовались термины, содержащие похвалу, а для
большинства — презрение и порицание, то очевидно, что богатство и бедность у греков были не только социальными, но и этическими понятиями и в архаический период в условиях господства аристократии нравственные качества являлись привилегией аристократического меньшинства.
Проблема земельного голода — главная причина социальных волнений — решалась двумя путями. В одном случае это была военная экспансия, результатом чего было подчинение более сильным полисам соседних территорий и порабощение их населения.11 В другом — проблема аграрного кризиса разрешалась выведением заморских колоний. Последствия, вызванные этими двумя путями разрешения социальных конфликтов и волнений в архаической и раннеклассической Греции, имели огромное значение для дальнейшего развития института гражданства.
Разрешение социального кризиса путем завоевания чужих территорий, имевшее место в Пелопоннесе и в других районах греческого мира, не только обеспечивало граждан землей, но и в ряде случаев освобождало их от непосредственного участия в ее обработке. Возникшие категории зависимого населения, близкие по значению к спартанской илотии (критские клароты, восточнолокридские войкиаты, фессалийские пенесты и т. д.), прикрепленные к земле, должны были ее возделывать и обеспечивать граждан всем необходимым.
Вследствие этого в полисах, оказавшихся в окружении порабощенного и зависимого населения, относительно быстро шел процесс консолидации гражданской общины и роста ее самосознания. Однако в данном случае этот процесс сопровождался не совершенствованием внутриполисных отношений, делающим такую общину открытой для внешних контактов, а, как, например, в Спарте, консервацией традиционных норм и обычаев, введением мер, препятствовавших более или менее свободному развитию частной собственности и товарно-денежных отношений, и созданием замкнутого гражданского коллектива, в котором свободная политическая жизнь была подменена принуждением и подозрительностью, а сами граждане отличались пассивностью и покорностью, что и привело к созданию в Спарте консервативной олигархической системы.
Большинство греческих полисов решало аграрные проблемы с помощью выведения заморских колоний. В свою очередь колонизация не только избавляла город от избыточного беззе мельного гражданского населения, но и способствовала расширению экономических и политических связей, развитию ремесла, торговли и укреплению городской структуры полиса. Вместе с тем это вело также к росту индивидуалистических отношений
внутри гражданского коллектива и усилению противоборства между знатью и остальной массой граждан, завершившегося установлением тираний или эсимнетий, осуществивших полное или частичное перераспределение земли.
В этой связи особенно важный след в истории оставила деятельность Солона, оказавшая серьезное влияние на дальнейшую судьбу афинского института граждан. Правда, полного перераспределения земли, по-видимому, в Афинах при Солоне, да и при Писистрате, не произошло. Поэтому многие афиняне, не имея возможности стать землевладельцами, обращались к ремесленной деятельности. Однако в Афинах, да и в ряде других полисов, это не стало преградой для включения их в число граждан. Источники свидетельствуют о том, что по мере расширения гражданского коллектива при Солоне, Писистрате, Клисфене и Фемистокле увеличивался процент тех граждан, которые занимались ремеслом, торговлей и морским делом. В конечном итоге это и способствовало усилению демократических тенденций в афинском гражданском коллективе и преодолению консервативных традиций и обычаев, что наиболее отчетливо обнаружилось в деятельности Фемистокла.
В заключение необходимо обратиться к проблеме социально-политического содержания института гражданства, поскольку эта тема в современной историографии часто является наиболее дискутируемой. Исследование гражданского коллектива с этой точки зрения убеждает в том, что он имеет двойственное содержание. С одной стороны, гражданский коллектив — это класс свободных граждан, в том числе и рабовладельцев, противостоящий классу рабов. С другой стороны, гражданский коллектив — это сложный, достаточно дифференцированный социальный организм, состоящий из различного рода социальных групп, статус которых определялся имущественным положением, сословными, правовыми, религиозными и профессиональными признаками.
В архаический и раннеклассический периоды, равно как и в пору расцвета полисных отношений, главную роль играли не столько классовые, сколько сословные и другие выше перечисленные признаки. Поэтому объяснение установления демократии или олигархии победой определенного класса или его правящей верхушки есть чистейшей воды модернизация.
Аристократия, демократия и олигархия в античных условиях— формы общественно-политических течений или настроений внутри гражданского коллектива, возникающие в процессе консолидации гражданской общины и роста ее самосознания. Преобладание какой-либо одной из форм сопровождалось установлением таких общественно-политических порядков, которые могли не только защитить носителей соответствующих настроений, но и обеспечивали им привилегированное положение в обществе.
Пытаться с помощью традиционной теории классовой борьбы определить точно, какие группы граждан (землевладельцы, жречество, ремесленники, торговцы, крестьяне, моряки и т. д.) составляли опору тех или иных общественно-политических порядков,— дело абсолютно безнадежное, ибо под влиянием социально-психологических, экономических, политических и других факторов выразителями какого-либо определенного течения могли становиться совершенно разные группы гражданского коллектива полиса.
Вместе с тем среди граждан всегда были консерваторы, радикалы и умеренные, потому и противоборство осуществлялось не только между различными общественно-политическими течениями, но и внутри них. Все это совершенно определенно обнаруживается при рассмотрении архаического и классического периодов афинской истории.