217

7. НАЧАЛО ОРАТОРСКОГО ИСКУССТВА

Ораторское искусство существовало с незапамятных времен в силу естественной необходимости что-нибудь доказывать или разъяснять в публичной речи. Первые шаги такого стихийного искусства запечатлелись еще в «Илиаде» в образе «славного пилосского витии» (т. е. оратора) Нестора. Там же обрисованы два типа ораторов: один со скупой, но весьма выразительно «лаконичной» речью — лаконец (спартанец) Менелай, другой с более пространной и эмоциональной речью — Одиссей1. Но долгое время это искусство рассматривалось

1 Сопоставление Менелая и Одиссея в «Илиаде» — III, 212—224. Образец речи Одиссея в «Илиаде» — IX, 229—306.

218

только как природный дар, и никто не пытался определять теоретические основы таких выступлений, сохранить их в памяти потомства.
В Афинах славились ораторским талантом Фемистокл и Перикл, но они своих речей не записывали, боясь прослыть у современников за профессионалов-ремесленников. О блестящих качествах речей Перикла мы узнаем по передаче — конечно, более или менее вольной— Фукидида в его «Истории» (II, 65, 8—9), а также по воспоминаниям комических поэтов и других писателей.
Развитие ораторского искусства возможно только при таком строе, который обеспечивает свободу слова. Такие условия появились с установлением демократии. От убедительности речи оратора в народных собраниях, в советах и в судах зависел успех дела. Наблюдения над текущей практикой давали возможность теоретических обобщений. Так и возникла теория ораторского искусства — риторика. Слово «ритор» первоначально значило вообще «оратор», но постепенно им стали называться учителя красноречия.
Риторика возникла прежде всего в Сицилии, где во второй половине V в. в связи с уничтожением тирании и установлением демократического правления открылся простор для деятельности ораторов, особенно в судах, так как вследствие частых злоупотреблений прежней власти осталась большая путаница и в общественных, и частных делах. Родоначальниками риторики древняя традиция считает Корака и Тисия; однако сведения о них анекдотичны. Вопросами ораторского искусства занимался философ Эмпедокл. Небольшие отрывки из какого-то учебника, написанного на дорийском диалекте и относящегося к рассматриваемому времени, найдены в начале XX в. на египетском папирусе. Тут рекомендуется, чтобы оратор во вступлении завоевывал доверие слушателей, в изложении дела выставлял себя в благоприятном свете, тщательно скрывая при этом свою подготовку, и чтобы пользовался примерами из поэзии.
В условиях античного мира живое слово оратора играло исключительно важную роль: мы можем прямо говорить о культе слова. Особенно благоприятную почву ораторское искусство находило в Афинах: судебный порядок требовал, чтобы гражданин выступал на суде обязательно лично. Поэтому в конце V в. появилась нужда в опытных людях, которые сумели бы помочь своим советом или даже написать для выступающего соответствующую роль. Так возникла особая профессия адвокатов — «логографов»1, которые за плату писали речи для клиентов. Кроме того, в Совете и в Народном собрании начали выделяться ораторы, руководители общественного мнения или представители политических партий, которые также должны были владеть ораторским искусством.
Ораторское искусство было поставлено на научную почву, когда им занялись некоторые из софистов. Как уже указывалось, Протагор утверждал, что о всяком предмете можно высказать два противоположных суждения. Выделяя одни данные, благоприятные для дела,

1 Это слово употреблялось еще и для названия ранних историков, поскольку слово «логос» могло означать и «речь» и «рассказ».

219

и затеняя или замалчивая другие, невыгодные стороны, можно придать ему нужное освещение, или, по выражению Протагора, «слабое слово делать сильным». С этой точки зрения искусство оратора заключается не в том только, чтобы открыть и доказать какую-нибудь истину, а главным образом в том, чтобы убедить в чем-нибудь слушателей. «Риторика есть мастерица убеждения», — так определялась в это время сущность ораторского искусства (Платон, «Горгий», 8, р. 453 А). Практическая задача оратора состоит в том, чтобы подобрать соображения «вероятности» или «правдоподобия» и сделать убедительным известное утверждение (Платон, «Федр», 50, р. 267 А).
Первым шагом в развитии искусства речи была запись произнесенных речей, так как они могли служить образцами для учеников. Вспомогательными средствами могли быть готовые схемы речей и так называемые «общие места», т. е. «ходячие» рассуждения и темы, которые во всякое время могут быть пущены в ход. Уже первые риторы учитывали необходимость планомерного построения речи и стали выделять основные части ее: вступление, главную часть, состоящую из рассказа или изложения обстоятельств дела и доказательств, и заключение.
Самой сущностью предмета объясняется разделение красноречия на три вида: 1) совещательное или политическое, имеющее в виду практические советы при обсуждении каких-нибудь мероприятий, 2) судебное, включающее в себя речи обвинительные и защитительные, и 3) эпидиктическое, т. е. показное, или торжественное, ставящее целью прославление какого-нибудь предмета, события, праздника, лица и т. п. и дающее возможность оратору блеснуть своим мастерством.
Греческие ученые эпохи эллинизма из большого числа известных им ораторов выделили «канон» десяти ораторов, как наиболее замечательных; в него входили Антифонт, Андокид, Лисий, Исей, Исократ, Демосфен, Гиперид, Ликург, Эсхин и Динарх.
Первым ритором, о котором мы имеем вполне определенное представление, был софист Горгий (прибл. 483—376 гг.). В 427 г. он приехал в Афины в качестве посла от сицилийского города Леон-тин, чтобы просить помощи против Сиракуз. Своими речами он произвел сильнейшее впечатление на афинскую молодежь.
От Горгия до нас дошли две речи под названием «Паламед» и «Елена». Сюжет их мифологический, но разработаны они на современный лад с практической целью. Миф рассказывал, что Одиссей из мести ложно обвинил Паламеда в измене, подкинув в его палатку золото, и утверждал, будто Паламед был подкуплен Приамом. Паламед был побит камнями. Горгий дает образец защитительной речи на эту тему. Паламед доказывает свою невиновность с двух точек зрения: 1) если бы он хотел совершить преступление, он не мог бы этого сделать, так как не знает языка врагов и поэтому не мог бы ни договориться с ними, ни получить за свою измену денег; 2) если бы даже он мог осуществить свою измену, она была бы бесцельной, так как не принесла бы ему ни власти, ни денег. Точно так же защищает Горгий Елену: она могла совершить свой проступок по

220

воле судьбы или по воле богов, или же под влиянием насилия, убеждения или любви, но при всех этих условиях она была бессильной, следовательно, не может быть осуждена. Оба эти случая имеют чисто общий характер, независимый от определенной обстановки. Автор разделяет тему на ряд конкретных возможностей и опровергает каждый пункт в отдельности. Так по этой схеме можно строить любую защитительную речь, когда нужно опровергнуть обвинение.
Горгий дал также образцы торжественного, эпидиктического красноречия. Известно было его выступление на общегреческом собрании в Олимпии — «Олимпийская речь», в которой он призывал греков забыть свои междоусобия и обратиться против общего врага — персов. Но эта речь не дошла до нас. Сохранился отрывок из его «Надгробного слова». Автор в торжественных, высокопарных выражениях восхваляет доблесть воинов, павших в борьбе за отечество. По своей теме эта речь напоминает знаменитое «Надгробное слово» Перикла, но редко отличается от него своей искусственностью. Горгий в изобилии применяет всевозможные приемы внешнего, формального украшения, получившие впоследствии название «Горгиевых фигур». Он строит речь на противопоставлениях — «антитезах», которые заостряют мысль автора и придают ей особую четкость; каждая фраза разделяется на члены, или колена, равные по своей длине, и часто их параллелизм подчеркивается созвучными окончаниями — рифмой. Таким образом, рифма в греческой литературе проявилась прежде всего в прозе, а в поэзию вошла только в первые века нашей эры.
В своих речах Горгий дал конкретные образцы своего искусства. Свою теорию ораторского искусства он излагал в специальных, не дошедших до нас сочинениях. Горгий имел много учеников и последователей; его литературное влияние было весьма сильно, что ясно видно в речах Антифонта, Лисия и Исократа, отчасти в «Истории» Фукидида. Но так как Горгий нередко злоупотреблял своими приемами, его последователям нужно было найти художественную меру в применении фигуральных эффектов. Любопытно, что он, сицилиец, происходивший из ионийского города Леонтин, пользовался в этих сочинениях не своим родным, а аттическим диалектом.
Самым старшим из аттических ораторов был Антифонт (480— 411 гг.). Крупный политический деятель олигархической партии, стоявшей во главе переворота 411 г., он был в том же году обвинен в измене и казнен (Фукидид, VIII, 68, 1—2). Недавно были найдены отрывки из его защитительной речи на последнем процессе. Фукидид считал эту речь лучшей из известных в то время речей. В древности существовало его руководство по риторике и образцы ораторских выступлений и «заключений» к речам. Он первый стал записывать и публиковать свои речи, считая, что каждая речь, произнесенная по тому или иному конкретному случаю, может служить образцом для других аналогичных дел. До нас дошли полностью пятнадцать его судебных речей по делам об убийствах.
Образцом искусства Антифонта является его речь об убийстве Герода. Герод, путешествуя по торговым делам, был кем-то убит. В убийстве обвинялось лицо, сопровождавшее его в путешествии.

221

Защитительная речь построена на доказательствах неправдоподобности обвинения. Кроме трех конкретных речей такого рода, произнесенных на суде, у Антифонта имеется три тетралогии, т. е. три четверки речей схематических, относящихся к вымышленным процессам, в которых согласно афинским законам обвинитель и подсудимый, чередуясь, произносят по две речи.
Эти тетралогии Антифонта содержат интересный подбор аргументов «за» и «против» в некоторых видах судебных дел. В них в схематическом виде исчерпываются всевозможные судебные положения. Адвокату остается в каждом отдельном случае заполнять эти схемы конкретными материалами данного процесса. Здесь все внимание сосредоточено на «изобретении» или «нахождении» доказательств — улик и догадок в пользу защиты или обвинения; но остаются еще слабо разработанными план и внешняя отделка речей.
Из упомянутого выше «канона» десяти ораторов Андокид (прибл. 440—390 гг.) является наиболее слабым. Не столько интерес к ораторскому искусству, сколько стечение обстоятельств, в которые он попал, сделало его оратором. Запутанный в дела об оскорблении мистерий и о «низвержении герм» в 415 г., он доносом избавился от казни, но должен был уйти в изгнание. Два раза он пытался вернуться на родину — в 411 и 407 гг. К этому относится его речь «О возвращении». После общей амнистии в 403 г. он пытался принять участие в общественных делах, но против него было снова поднято обвинение по делу «о мистериях», к которому и относится его большая речь, представляющая для нас главный интерес в его литературном наследстве. Живо написанная, она рисует жуткую картину заговоров, доносов, судебных процессов и всевозможных политических интриг, связанных с делом о «низвержении герм» (415 г.) и с олигархическим переворотом (411 г.). Другие речи, приписываемые Андокиду,— «О мире» и «Против Алкивиада», очевидно, не принадлежат ему.
Деятельность рассмотренных выше ораторов показывает первые шаги ораторского искусства, выработку элементарных приемов и методов. Высший расцвет этого искусства относится уже к IV в.

Подготовлено по изданию:

Радциг С. И.
Р 15 История древнегреческой литературы: Учебник. — 5-е изд. — М.: Высш. школа, 1982, 487 с.
© Издательство «Высшая школа», 1977.
© Издательство «Высшая школа», 1982.