Афинянина Мелесия никто и никогда не мог обвинить в сочувствии
демократии. Наоборот, он казался прирожденным и естественным ее
врагом. Во время пелопоннесской войны Мелесий имел много друзей
в Спарте, тайно сносился со спартанцами и с жестокой радостью
узнавал о военных неудачах своих сограждан. Страшное поражение
афинян при Эгоспотамах во Фракии осенью 405 г. до н. э. наполнило
его сердце мстительным восторгом.
Наконец, в 404 г. до н. э. осуществилась мечта его жизни. Власть
"дурных людей" (так называли аристократы демократов)
была окончательно свергнута спартанцами, на акрополе находился
спартанский гарнизон, у власти стал "совет тридцати"
- близкие друзья и родственники Мелесия.
Правда, новый вождь государства Критий всего за два года до переворота
изображал из себя самого крайнего демократа и пользовался таким
доверием демократических вождей, что они поручали ему важные и
тайные дела.
Но Мелесий и его друзья знали, что Критий, принадлежавший к знатному
роду в Афинах, в душе был сторонником Спарты и ее порядков и втайне
мечтал об уничтожении той самой демократии, которой он для видимости
служил, упорно и осторожно собирая сторонников будущего переворота.
Для этой работы нужны были средства, и Мелесий, хотя он сильно
разорился в годы господства демократов, тайно давал их Критию;
еще больше денег получал Критий от друга Мелесия - Никерата, отец
которого, знаменитый полководец Никий, был одним из богатейших
людей в Афинах, владельцем тысячи рабов E серебряных рудников
на Лаврионе.
В один из дней Мелесий пробудился от послеобеденного сна в самом
лучшем расположении духа, что случалось с ним очень редко. Ему
доложили, что его ждет племянник Крития - Платон.
Платон, красивый юноша-аристократ, в свои 23 года славился в Афинах
как один из образованиейших людей. Он ненавидел демократию не
менее самого Мелесия и потому при новом олигархическом строе занял
высокий государственный пост. Приход Платона обрадовал старого
Мелесия, и он с приветливой улыбкой вышел навстречу молодому человеку.
- Страшные дела творятся, Мелесий, - сказал Платон.
- Что случилось? Новые успехи демократов? Они вновь наступают
из Фил? По-моему, мы напрасно беспокоимся: пока на акрополе стоит
спартанский гарнизон, нам нечего бояться.
Незадолго до этого Мелесий получил известие о том, что афинские
демократы, бежавшие за границу и собравшиеся в соседних с Аттикой
Фивах, захватили пограничную аттическую крепость Филы и посланный
против них отряд афинской аристократической молодежи потерпел
поражение.
- Я не о Филах говорю. Не на поле битвы, а в городе творятся ужасные
дела. Ты знаешь Леонта из Саламина?
- Ну, еще бы - это богатый, воспитанный, спокойный и вежливый
человек. Он недавно гостил у меня...
- Наши правители убили Леонта под каким-то предлогом, чтобы воспользоваться
его деньгами. Они арестовывают и убивают множество людей - не
каких-нибудь демократов, а наших людей - только за то, что у них
есть деньги. Я враг демократии, но я люблю свой город, и я не
могу видеть, как во главе нашего государства стоят подлецы и спартанские
прислужники.
Мелесий, раздражаясь все больше, возразил:
- Ты еще молод и ничего не понимаешь. Ты не знаешь, что такое
политика, политика не делается чистыми руками. Знаешь ты, в каком
положении наше государство? Корабли больше не плавают, доходы
в казну не поступают. Податей мы с союзников также не получаем,
а они были главным источником наших доходов. Между тем расходы
по управлению и охране города очень велики; к тому же мы должны
кормить гарнизон в 700 спартанцев. Откуда взять деньги?
- Не знаю, но это не значит, что правители могут заниматься наглым
грабежом. Ведь подумать только: ими было вынесено постановление,
что каждый из "тридцати" может арестовать одного неполноправного
иностранца - метека, убить его и отобрать его имущество.
- Сейчас идет борьба с демократией не на жизнь, а на смерть,-
ответил Мелесий.- Или мы их, пли они нас. Сейчас, как на войне
- мы должны уничтожать врагов, и у нас нет времени возиться с
судами. Многим из этих метеков демократы обещали гражданские права,
а мы собираемся лишить их всех прав, выселив в один квартал города.
Ясно, что в душе они ненавидят нас, и если в суматохе погибнет
несколько метеков без вины, то это не такая уж беда, ведь метеки
- это шелуха, а граждане - зерна в государстве. К тому же правители
отбирают у них имущество не для собственного обогащения, а для
спасения государства, для пополнения нашей пустой казны.
Неожиданно в комнату вбежал юноша. Его одежда была в беспорядке,
и на лице написан ужас. Это был сын Никерата.
- Только что арестовали моего отца. Боюсь, что его уже нет в живых.
Сейчас они обыскивают наш дом и забирают имущество. Тут уже и
Мелесий возмутился:
- Как? Никерата, моего друга Никерата, который все время щедро
снабжал правителей деньгами?
И, не сказав больше ни слова, Мелесий взял свой старческий посох
и быстрыми шагами вышел на улицу. Он решил поговорить с самим
Критием и по-дружески предостеречь его.
Пройдя несколько кварталов по пыльным и грязным улицам Афин, он
увидел на другом конце улицы своего старого знакомого - исотела
Полемарха. Исотелы представляли особую группу метеков, которые
за заслуги перед государством были освобождены от специальных
налогов для метеков и имели право владеть домом. Полемарх был
сыном богатого владельца мастерской щитов, которого Перикл некогда
уговорил переселиться в Афины. Полемарх и его родичи пользовались
общим уважением как образованные и воспитанные люди и горячие
афинские патриоты, потратившие много денег на усиление флота,
на благоустройство Афин, выкуп афинских пленных и т. д. Мелесий
направился было навстречу Полемарху, но внезапно из-за угла показался
один из тридцати правителей, известный негодяй Писон. Пока старый
Мелесий шел к месту происшествия, Полемарх был схвачен, и все
скрылись из глаз.
Арест Полемарха взволновал всех находившихся на улице. Быстро
собралась кучка людей, оживленно обсуждавших происшедшее; раздавались
брань и угрозы по адресу тридцати правителей.
Один из толпы сказал:
- Я хорошо знаю, что Полемарх с братом дали Писону огромную взятку
и этот негодяй поклялся им, что пальцем их не тронет, а вот теперь
уже оба они арестованы!
Взволнованный всем, что видел и слышал, Мелесий направился в дом
Крития.
Критий лежал на ложе, покрытом коврами, и отдыхал после занятий
государственными делами. Он был одет в мягкий шерстяной плащ и
лаконские туфли и полулежа писал сочинение о спартанском государственном
устройстве. Мелесий сообщил Критию, что в городе растет возмущение,
собираются сходки недовольных и причина этому - совершенно ненужные
казни вполне надежных и ни в чем не повинных людей.
Крития, однако, сообщение Мелесия нисколько не взволновало и не
тронуло.
- Политика не делается чистыми руками - ты сам это часто говоришь,
Мелесий. Недовольство смутьянов надо пресечь самыми жестокими
мерами. И в Лакедемоне илоты - большинство населения - ненавидят
существующий строй и готовы растерзать спартиатов, но их держат
в постоянном страхе, и они послушно работают на своих господ.
В Лакедемоне каждый год происходят "криптии" против
илотов и каждый спартиат вправе убить из засады без всякого суда
тех илотов, которых он подозревает в опасных мыслях. А чем метеки
лучше илотов? Не забывай также, что метеки - самые богатые люди
в Афинах и их имущество может спасти наше государство в его бедственном
положении...
- Вряд ли,- прервал его Мелесий,- если это имущество в большей
своей части пошло в карман Писону.
- Писон - бедный человек и не аристократ, но он ревностно служит
нам. Чтобы он служил еще ревностнее и мог бы жить так, как подобает
одному из правителей государства, надо смотреть сквозь пальцы
на его поступки и дать ему возможность немного подзаработать и
поправить свои дела.
- Ну, хорошо, - сказал Мелесий, - расправляйтесь с метеками. Но
что вы сделали с моим другом Никератом?
- Твой друг Никерат? - насмешливо спросил Критий. - Нет уже твоего
друга Никерата. Мы его казнили.
- Никерата? - вскричал старик. - Никерата, который столько денег
отдал на борьбу с демократами? Да вы без него бы никогда и к власти
не пришли!
- Мелесий! - сказал Критий спокойно, но с угрозой в голосе.- Ты,
кажется, вздумал кричать на меня? Ты, видно, забыл, что здесь
не народное собрание. Мы не для того пришли к власти, чтобы давать
тебе отчет о наших поступках.
- Неправда, - возмущенно ответил Мелесий, - мы свергли власть
черни, простых людей. Но нами, аристократами, вы не смеете командовать,
с нами вы должны считаться и нам обязаны давать отчет.
- Ах, Мелесий, Мелесий,-нагло смеясь, сказал Критий,- разве ты
не знаешь басню Эзопа о том, как зайцы собрались на собрание и
просили львов разрешить им брать такую же долю добычи, как и они?
А что ответили им львы? Заведите себе сперва такие же клыки и
когти, как у нас, тогда и добыча будет равной!
- Ну, прощай, лев! - мрачно сказал Мелесий.
- Подлец! - бормотал он, торопливо идя по улицам Афин. - Правду
говорил Платон - даже для нас, аристократов, невыносима власть
этих "тридцати тиранов", как зовет их народ!
- Расшумелся старикашка!-думал тем временем Критий, лениво нежась
на ложе. - Придется его убрать. Не забыть бы сказать об этом Писону...