246

ГАЙ МАРЦИЙ КОРИОЛАН

Царь Луций Тарквиний был честолюбивым и жестоким человеком, и римляне изгнали его. Царская власть в Риме была уничтожена навсегда. Однако Тарквиний не смирился и много раз пытался вернуть себе утраченный трон. Но заговоры, которые он устраивал, срывались, а его вероломные нападения отражались молодой республикой. Тарквиний в последний раз решил попытать счастья. Он собрал своих сторонников и поднял против Рима несколько италийских племен. Римляне двинулись навстречу врагам. У Регильского озера завязалась ожесточенная битва. Она длилась долго, а исход ее все еще оставался нерешенным.
В разгар сражения полководец Авл Постумий заметил, что один из римских воинов упал, пораженный ударом копья. Подле раненого никого не было, и враги устремились к нему, чтобы добить. Гибель его казалась неминуемой. Вдруг наперерез врагам ринулся юноша, почти мальчик. Он успел прикрыть раненого щитом, а мечом сразил одного из нападавших и ранил другого. Раненый римлянин был спасен.
— Кто этот юный воин, не уступающий- в храбрости и в искусстве боя ветеранам? — спросил Авл Постумий.
— Это Гай из рода Марциев,— ответили полководцу,— это его первая война.
Битва закончилась полной победой римлян. После сражения военачальник награждал храбрейших воинов. Среди них был Гай Марций.

247

— Ты спас своего соотечественника в бою,— сказал Авл Постумий.— Такой подвиг достоин высокой награды.
Под одобрительные крики воинов кудрявая голова юноши была увенчана дубовым венком. Это была первая боевая награда Гая Марция. С тех пор он участвовал во многих войнах, сражался во многих битвах. Он стал ловким, сильным, смелым и опытным воином и возвращался из походов увенчанный лаврами.
Гай Марций принадлежал к старому богатому патрицианскому роду. Отец Гая умер рано, и мальчика воспитала мать, которую он всю жизнь нежно любил. Гай вырос стройным, сильным юношей, больше всего увлекавшимся военными играми и упражнениями. В характере Гая Марция было много противоречивого. Он сочетал в себе глубокую любовь к матери, привязанность и уважение к друзьям из благородных римских фамилий с презрением к тем, кто не родился патрицием. Отчаянная храбрость совмещалась в~нем с безмерным честолюбием, и чем больше гремела слава о его военных подвигах, тем надменнее он становился. Твердость его взглядов легко оборачивалась упрямством. Он был горяч и быстро переходил от одного настроения к другому, от дружбы к вражде, от великодушия к жестокости, от спокойствия к необузданному гневу. Взгляды его с возрастом не изменились. Гай Марций был аристократом и по рождению и по своим убеждениям. Он считал, что только патриции достойны управлять государством. В борьбе, которая тогда шла между богатыми — патрициями и бедняками — плебеями, Марций безоговорочно стоял на стороне патрициев и не скрывал своих чувств. Он был в числе тех, кто противился каким бы то ни было уступкам народу.
— Толпу надо успокаивать,— говорил он,— не уступками, а силой. Казните несколько зачинщиков, остальные сами под чинятся. Чем больше им уступать, тем больше они будут требовать!
Эти речи Гая Марция заставили народ относиться к нему настороженно, несмотря на его военные подвиги и заслуги перед Римом.
Вскоре плебеи добились уступок, был заключен «священный договор» и созданы должности народных трибунов, обладавших важными правами. К ним любой плебей мог обратиться за помощью и защитой. Народные трибуны не подчинялись консулам и сенату и могли отменить любое их распоряжение,— это было так называемое право «вето». Личность народного трибуна считалась Священной и неприкосновенной.
Длительная борьба патрициев и плебеев, казалось, закончилась. Римский народ с надеждой глядел в будущее. Но только необходимость заставила патрициев протянуть руку плебеям; в глубине души они продолжали считать их своими врагами. Не изменил своим убеждениям и Гай Марций. С особой неприязнью он относился к народным трибунам, защитникам прав плебеев.

248

Надгробный рельеф

Соседние народы были враждебны Риму. Особенно сильными и непримиримыми врагами были вольски. Несколько раз они поднимались против Рима. Полагая, что Рим ослаблен внутренними раздорами, вольски снова начали войну.
Договор, заключенный между патрициями и плебеями, позволил римлянам выставить сильное войско, во главе которого стал консул Коминий. Война началась удачно для Рима. Войско Коминия вторглось во владения вольсков, захватило несколько городов. Но когда римляне подошли к городу Кориолы, им пришлось остановиться. Мощные стены города нельзя было взять штурмом. Пришлось начать осаду.
Сопротивление осажденных постепенно ослабело. Казалось, падение города близко. В это время лазутчики донесли римскому полководцу, что на выручку Кориол движутся большие силы вольсков. Коминий разделил свое войско на две части. Меньшую часть оставил под стенами города. С главными же силами он двинулся навстречу вольскам, идущим на выручку своим соотечественникам. Гай Марций остался у Кориол.
Осажденные заметили, что число их врагов уменьшилось, и решили воспользоваться этим, сделать вылазку и вырваться из кольца осады. Раскрылись городские ворота. Вольски неожиданно напали на римские линии. Удар был внезапным, и вольски дрались с таким мужеством,— ведь от исхода вылазки зависела их жизнь,— что римляне не устояли. Ряды их дрогнули. Вскоре римляне обратились в бегство.
Гай Марций бросился к бегущим воинам:
— Стой! Стой! — закричал он.— Кто истинный римлянин, тот

249

станет рядом со мной! Встретим врага как воины! Только трус не стыдится позорной раны в спину!
Несколько воинов остановились подле Марция. С этой горсткой людей он бросился навстречу врагам. Завязалась ожесточенная схватка. Гай Марций разил вольсков, так же яростно сражались и другие римляне. Для них сейчас не было иного выхода, кроме победы или смерти.
Бегущие римские воины заметили этот неравный бой. Стыд охватил их, они поняли, что оставили в опасности товарищей. Сначала один, другой, затем все римские воины повернулись лицом к врагу. Битва разыгралась с новой силой. На этот раз вольски не смогли противостоять натиску римлян, начали отходить, а затем отступление превратилось в бегство. Вольски бежали к городу, чтобы укрыться за его толстыми стенами.
Ворота города открылись, чтобы принять беглецов. Это увидел Марций, сражавшийся впереди других. Он крикнул:
— Римляне! Это для нас открыли ворота! Войдем в город!
Воины заколебались. Ведь их было немного, в городе же укрывались все силы вольсков. Однако Марций даже не оглянулся. Не медля ни мгновения, он бросился вперед и вместе с беглецами ворвался в город. За ним последовали другие римские воины.
В городе началась паника. Вольски были испуганы и растеряны — они не знали, что в ворота прорвалась только горстка людей.
У Марция был грозный и устрашающий вид. Кровь струилась из нескольких полученных им в бою ран. Его глаза горели. Он издавал воинственные крики, подбадривая римлян, а его меч разил тех, кто осмеливался схватиться с ним. Когда он приблизился к первому дому, то бросил факел и поджег его. Так же поступили и другие римляне. Ветер переносил огонь с крыши на крышу, от строения к строению. Вскоре значительную часть города охватило пламя. Пожар увеличил панику. Пользуясь общим смятением, римляне открыли все ворота, и римское войско вошло в город. Судьба Кориол была решена.
Отважный Гай Марций не удовольствовался этой победой. Он обратился к воинам:
— Римляне! Мы покорили Кориолы, но это только полдела. Поспешим на помощь тем, которые в открытом бою бьются с врагами...
Во главе небольшого отряда Марций быстрым маршем двинулся туда, где воины Коминия стояли против вольсков.
Римляне увидели, что к ним приближаются несколько десятков человек в запыленных, изорванных, покрытых кровью одеждах.
— Великие боги! — воскликнул консул.— Мы разбиты под Кориолами! Печальную весть принес ты, Гай Марций...
Марций прервал Коминия:

250

— Пусть тебя, Коминий, не пугает наш вид. Мы не беглецы, мы победители. Кориолы пали!
Римское войско восторженно приветствовало эти слова. Консул обнял Марция и расцеловал его.
— Скажи, Коминий, где расположены лучшие воины врага? — спросил Гай Марций, указывая на вольсков.
— Они стоят в центре,— ответил консул.
— Прошу тебя, исполни мое желание — поставь мой отряд против центра.
— Ты смел и неутомим, Марций,— сказал Коминий.— Пусть будет так.
И в новом сражении Гай Марций показал свою храбрость, свое искусство. Он помог успеху римлян. Когда разбитые вольски побежали, спасаясь от мечей римлян, многие говорили Марцию:
— Победа уже завоевана, иди, Марций, отдохни. Кровь течет из твоих ран. Ты заслужил отдых.
— Нет! — решительно возразил Марций.—Победитель не должен знать усталости!— И бросился преследовать врагов.
Победа была полной, Вольски потеряли много людей. Римляне захватили большую добычу и сотни пленных.
На другой день войско построилось на поле. Как того требовал обычай, полководец принес жертвы богам. Затем он обратился к Гаю Марцию:
— Доблестный воин, ты показал высокое мужество. Твоя доля в победе велика. Пусть же будет велика и твоя доля в добыче. Но прежде возьми этого коня.— Коминий приказал подвести к Марцию прекрасного боевого коня в великолепной сбруе и продолжал:— А себе, Марций, возьми десятую часть всех ценностей, всего золота, десятую часть пленников, десятую часть лошадей, захваченных у врага. Одобряете ли вы мое решение? — обратился Коминий к воинам.
Раздались удары мечей о щиты и восторженные крики:
— Слава доблестному Марцию! Марций поднял руку и попросил тишины:
— Благодарю тебя, о консул, за похвалы,— сказал он.— Благодарю за боевого коня. Я принимаю его. Но я не приму большей доли добычи, чем другие. Все должны получить равные части. Я прошу дать мне одного пленника, я хочу, в благодарность богам, дать ему свободу.
Бескорыстие Марция удивило всех не меньше, чем раньше его храбрость в сражении. Приветствия разразились с еще большей силой. Когда толпа умолкла, консул сказал:
— Нельзя, римляне, заставить человека взять больше добычи, чем он желает. Но есть награда, от которой нельзя отказаться. Пусть же отныне он будет называться Гай Марций Кориолан. Только ему ведь мы обязаны взятием Кориол. Это имя

251

всегда будет напоминать римлянам о его доблести, о его подвиге!
Со славой вернулся Гай Марций в Рим, в дом своей матери, где он по-прежнему жил. Он стал самым знаменитым человеком в городе.
Но ни награда, ни слава не изменили взглядов Кориолана. Он оставался одним из самых крайних приверженцев патрициев и не скрывал своих чувств. Многих простых людей стала раздражать его надменность, хотя слава о его подвигах еще привлекала к нему.
Между тем в Риме настали тяжелые времена. Война принесла бедствия. Борьба между патрициями и плебеями продолжала разорять страну. Значительная часть полей оставалась необработанными. Стало не хватать хлеба. В Риме начался голод. Народ роптал и требовал, чтобы были приняты меры. Консулы отправили во все стороны гонцов, чтобы узнать, где можно купить хлеб. Соседние народы были враждебны Риму и отказались продать хлеб. Они радовались, что в Риме наступили трудные времена. Только в далекой Сицилии удалось купить и еще получить в дар зерно. Но путь из Сицилии был труден и долог. Надо было до того, как придет сицилийский хлеб, распорядиться теми небольшими запасами, какие удалось собрать с римских полей. Народ волновался. Он не доверял патрициям. Народные трибуны бдительно охраняли интересы плебеев. Они произносили резкие речи против патрициев. На улицах Рима доходило до вооруженных столкновений.
В разгар этих событий в Рим прибыли послы от города Велитрия. Там пронеслась чума, и множество жителей города умерло. Едва десятая часть осталась в живых. Город обезлюдел. Уцелевшие граждане избрали послов и направили их в Рим, чтобы просить сенат о покровительстве. Велитрийцы просили также прислать им переселенцев-колонистов.
Сенат решил отправить часть плебеев в опустошенный чумой город. Патриции надеялись разом достичь двух целей: и заселить новые владения, и удалить из Рима беспокойных плебеев. Одним из ярых сторонников этого плана был Кориолан.
Народные трибуны выступили против. Трибуны говорили: патриции одних граждан морят голодом, других посылают в жертву чуме.
Помимо всего сенат задумал новый поход против вольсков. Но плебеи отказывались воевать и не желали слушать разговоров о переселении. Сенат не знал, что делать. Кориолан призывал обуздать дерзостных трибунов. Он требовал принудительного переселения бедняков в Велитрий.
— Плебеям,— говорил он,— надо показать, что можно воевать и без их помощи.
Кориолан собрал отряд из патрициев и совершил набег на владения вольсков. Была захвачена большая добыча: хлеб, скот, оружие, драгоценности, рабы.

252

Поведение Кориолана возбуждало недовольство народа. Многие прежние его сторонники отошли от человека, который недавно был любимейшим героем Рима. Все реже говорили о его военных подвигах. Популярность Кориолана падала. Скоро это стало ясно всем.
Пришло время избирать новых консулов. Кориолан выставил свою кандидатуру. Ее поддержали патриции. Еще были люди, для которых слава Кориолана покрывала недостатки его характера.
По обычаю в день выборов кандидат в консулы должен был явиться на форум, чтобы его видел народ и знал о его намерениях. Кориолан появился на форуме в сопровождении сенаторов. Патриции старались показать, что он самый желанный кандидат. Кориолан вел себя надменно. Он резко и враждебно говорил о плебеях. И плебеи голосовали против него.
Народ не избрал Кориолана консулом.
В ярости Кориолан удалился с форума. Его неприязнь к народу переросла в ненависть.
Наконец в Рим прибыло давно ожидавшееся зерно. Часть зерна была закуплена в Италии, а остальное из Сицилии — подарок сиракузского царя Гелона. Сенаторы собрались, чтобы решить, как распорядиться этим хлебом. На улицах города, на форуме собирались радостные толпы. Ожидали решения, которое положит конец нужде и голоду.
После долгих споров сенаторы решили, чтобы часть хлеба поступила в продажу, а остальное было бесплатно роздано римлянам. Уже большинство сенаторов готово было присоединиться к этому решению, как с места поднялся Кориолан и сказал:
— Сенаторы! Отчего возник голод в Риме? Он возник из-за лености тех, кто своим бунтом привел страну на край пропасти. Эти же люди потом делали все, чтобы отечеству было трудно. Кто же эти люди, сенаторы? Это те, кого вы хотите теперь за их вражду к отечеству наградить бесплатным зерном! Нет, не так надо поступать. Сейчас настало время не подарков, а расплаты. Они говорят, что цена на зерно слишком высока. Что же, верните древние права патрициев, уничтожьте должность этих болтунов, народных трибунов. Если хотите набить свои желудки, безоговорочно подчинитесь нам! Вот как надо говорить с этими людьми, сенаторы! Народ должен у ваших ног просить милости, а не награды...
Так говорил Кориолан. Его речь вызвала одобрение патрициев. Народные трибуны, после речи Кориолана, покинули сенат и обратились к народу, собравшемуся на форуме:
— Всеми силами мы будем противостоять патрициям. Скорее мы согласимся голодать, чем откажемся от того, что добыли в долгой борьбе. Те, кто хочет отнять наши права,— враги своего народа. Первый враг — Кориолан!

253

Гнев народа был беспределен.
— К суду Кориолана! — кричала толпа.
— Судить Кориолана за оскорбление народа! За измену! Перед единодушием народа сенаторы были бессильны. Они
вынуждены были согласиться на суд, который состоялся на следующий день.
Кориолану пришлось подчиниться. Он предстал перед народным собранием. Воцарилась тишина. Народный трибун огласил обвинение.
— Мы обвиняем Гая Марция, прозванного в годы, когда его дела еще служили славе Рима, Кориоланом, в том, что он хотел восстановить прежнее положение, разорвать «священный договор» и себя превратить в диктатора. Он враг народа римского и по закону заслуживает смерти.
— Смерть ему! — закричала толпа.
— Сбросить его с Тарпейской скалы!
Тщетно просили сенаторы и друзья Кориолана пощадить человека, которому столь многим обязано отечество. Народ требовал смерти Кориолана.
Тогда один из народных трибунов попросил тишины и, когда она наступила, сказал:
— Ты теперь видишь, Гай Марций, что народ, который ты презираешь, который ты так поносил, всегда прав и за ним остается последнее слово. Ты достоин казни. Но в память прежних твоих подвигов мы просим не смерти, а вечного твоего изгнания из Рима. Уйди из нашего города и в изгнании задумайся о своем падении.
Народ утвердил это решение.
Кориолан вскочил и крикнул голосом, дрожавшим от ярости и злобы:
— Позор, что в Риме все вершит темная толпа! Вы изгоняете меня?! Да, я уйду в изгнание! Но настанет день, когда Кориолан снова явится перед вами, он вернется как победитель! Он тогда с отвращением будет слушать ваши просьбы о милосердии. Я стыжусь, что я римлянин!
Быстрыми шагами удалился он с форума.
Народ ликовал, как после большой победы. Он нанес новый удар патрициям. В тот день по выражению лиц легко было распознать, кто патриций, а кто плебей. Патриции были грустными, а плебеи веселыми и радостными.
В сопровождении своих друзей и единомышленников Кориолан отправился к своему дому. Он простился с матерью, женой, детьми и покинул город. Несколько дней он прожил в своем загородном доме, обдумывая планы мести. Только этим были заняты его мысли. Он решил вовлечь Рим в тяжелую войну с одним из соседних государств. Жгучая ненависть к народу, изгнавшему его из Рима, привела к измене.
Кориолан направился к вольскам, злейшим врагам Рима. Он прибыл в город Антий, где жил предводитель вольсков Тулл Аттий,

254

старый противник Кориолана. В дом к Туллу Аттию и явился Кориолан. Войдя, он не назвал себя, а молча, покрыв голову плащом, сел у очага. По обычаю это означало, что он отдавал себя под защиту домашних богов (ларов) и что ему должно быть оказано гостеприимство.
— Что надобно тебе, незнакомец? Кто ты и откуда? — спросил Тулл Аттий.
Не произнося ни слова в ответ, Кориолан отбросил плащ. Тулл узнал своего давнего врага.
— Ты не веришь собственным глазам,— сказал Кориолан.— Да, это я, Гай Марций, причинивший столько бед вольскам. Мое прозвище — Кориолан — говорит за себя. Сейчас я у тебя как проситель. Наглая чернь изгнала меня. Я хочу мстить своим гонителям. Я буду сражаться с вами против римлян.
В знак мира Кориолан протянул руку. Тулл Аттий обрадовался неожиданной возможности. Он усадил беглеца на почетное место. Вместе с другими вождями вольсков они обсудили план похода на Рим. Вольски удивлялись ненависти Кориолана к родному городу.
Вскоре все было готово к войне. Вольски собрали большое войско и во главе его поставили Кориолана. С войском шли также многочисленные римские изгнанники, подобно своему предводителю, мечтавшие о мести.
Кориолан послал ультиматум Риму, требуя возвращения всех отнятых у вольсков городов и земель. Не получив ответа, он вторгся в пределы Римской республики. Война развивалась удачно для вольсков. Они захватили несколько городов и приближались к Риму. Воины Кориолана грабили жилища и опустошали поля плебеев, но щадили имущество патрициев. Это вызвало подозрения в Риме, и народ стал настороженно относиться к патрициям, полагая, что они в сговоре с врагами. Раздоры внутри Рима усилились.
Войско Кориолана подошло к Риму и расположилось лагерем, готовясь к решительному штурму.
В Риме воцарился страх. Там не были готовы к борьбе. Помимо того, даже непосредственная опасность, грозившая городу, не примирила патрициев и плебеев. Невозможно было собрать достаточные силы, чтобы противостоять Кориолану. Не приходилось рассчитывать и на помощь союзников.
Тогда сенат послал несколько патрициев, друзей Кориолана, чтобы просить его о мире. Они должны были обещать Кориолану возвращение всех прежних прав и отмену приговора об изгнании. Послы думали, что Кориолан встретит их как друзей, однако он принял их Сухо и надменно. Выслушав посланцев Рима, Кориолан твердо заявил, что он предводитель вольсков и может вести переговоры только как вождь вольсков. Он снова потребовал, чтобы Рим возвратил все города и земли, захваченные в разное время у вольсков. Для исполнения этих требований он дал тридцать дней срока.

255

Сенат сделал еще попытку умилостивить Кориолана. К нему послали жрецов и прорицателей — авгуров. Но и это посольство не добилось смягчения суровых условий. Кориолан лишь дал римлянам еще три дня на размышления.
Рим был в смятении. Храмы были переполнены молящимися.
Кориолан хорошо воспользовался тридцатидневной отсрочкой. Он занял владения союзников Рима, грабил и опустошал их.
Когда срок ультиматума прошел, Кориолан со своим войском вернулся под стены Рима. Римляне решили обороняться. Свои надежды они возлагали на время и возможную перемену счастья.
В это время одна из молящихся в храме женщин, по имени Валерия, решила отправиться в дом матери Кориолана Волумнии. Вместе с другими женщинами Валерия пришла к дому. У входа сидела Волумния с женой Кориолана Вергилией и его детьми.
— Почтенная Волумния! — сказала Валерия.— Никто нас не посылал к тебе. Мы пришли как женщины к женщине, потому что настал час грозной опасности для родины. Кориолан отклонил посольства мужчин. Мы, женщины, пойдем в лагерь вольсков. Пойди с нами, Волумния, и ты, Вергилия. Возможно, речи матери и мольбы супруги смягчат сердце Кориолана.
Волумния сказала:
— Не знаю, прислушается ли Кориолан к моим словам и уведет ли назад войско вольсков. Ведь ради своей мести он не посчитался даже с отечеством, которое в глазах римлянина стоит выше матери, жены и детей! Однако мы готовы помочь вам. Пойдемте к нему и будем молить его.
Мать и жена Кориолана присоединились к другим женщинам, и процессия двинулась в лагерь вольсков. Когда вольски увидели шествие, они немало удивились. Кориолану сообщили о приближении римских женщин.
— Я привык иметь дело с мужами, а не с женщинами,— сказал Кориолан.
— Среди них твоя мать и твоя жена...
— Я не знаю сейчас ни матери, ни жены, я знаю только месть,— ответил Кориолан.
Но выйдя из шатра, Кориолан увидел свою мать, которую всегда любил. Он не выдержал и бросился к ней навстречу. Кориолан хотел обнять ее, но Волумния отшатнулась и твердо, глядя на него, сказала:
— Прежде чем обнять меня, скажи, к кому я пришла? К врагу Рима или к своему сыну? Я хочу знать, кого я Произвела на свет? Неужели предателя, который из низкой мести хочет разрушить свое отечество?! Подумай, Марций, об этом, подумай о том, что ты должен будешь пройти по трупам твоих друзей, твоей матери, жены, и твоих детей! Я не могу представить себе, что это мой сын стоит под стенами Рима во главе вражеского войска! Неужели мне сулили боги дожить до позора и видеть сына изменником, врагом родного города! Как мог ты пойти на

256

это?! Если ты не можешь иначе, убей меня сразу! Я не хочу дожидаться того дня, когда увижу тебя побежденным согражданами или празднующим победу над отечеством. Я не прошу тебя спасти родину ценой гибели вольсков, ценой нового предательства. Низко предавать тех, кто доверился тебе. Но я прошу тебя быть благоразумным. Чем кончится война — неизвестно. Известно лишь, что, если ты станешь победителем, тебя проклянет родина. Если ты потерпишь поражение — тебя убьют вольски.
Кориолан не перебивал. Когда Волумния умолкла, он еще долго стоял молча.
— Сын мой, что же ты молчишь? — сказала Волумния.— Разве человек должен помнить только о причиненном ему зле? Разве не делали тебе добра твои родители, прежние друзья и сограждане? Если ты так жестоко караешь неблагодарность, будь же сам примером благодарного человека. Будь милосерден, справедлив и благоразумен.
С этими словами она упала перед ним на колени. Кориолан был взволнован. Он поднял мать, со слезами на глазах прижал ее к своей груди:
— О, мать! — сказал он.— Ты победила! Ты спасла Рим, но потеряла сына!
Затем он заключил в объятья жену, детей, словно навек прощаясь с ними.
Поздно ночью вернулись женщины в город с радостным известием. Сенат хотел наградить их, но женщины отвергли награду. Они просили только, чтобы им дозволили соорудить храм на том месте, где гордость и воля Кориолана были побеждены его матерью.
Кориолан приказал войску отойти от стен Рима. Вольски, которые надеялись на победу и добычу, были недовольны.
Кориолан возвратился с войском в город Антий, столицу вольсков. Его встретил Тулл, уже давно завидовавший славе Кориолана и возненавидевший недавнего друга. С приходом полководца-римлянина влияние и власть Тулла заметно уменьшилась. Уход Кориолана из-под стен Рима дал Туллу возможность расправиться с ним.
Сторонники Тулла убеждали вольсков, что римлянин дважды их предал. Первый раз, когда согласился на тридцатидневную отсрочку штурма Рима. Вторично — когда увел от города войско по просьбе матери. Сам Тулл требовал, чтобы Кориолан сложил с себя полномочия полководца и дал отчет в своих действиях Народному собранию. Кориолан согласился на это.
В назначенный день Кориолан явился в Народное собрание, где его встретили шумным неодобрением. Сторонники Тулла шныряли в толпе, подстрекая людей к расправе с Кориоланом. Когда Кориолан хотел говорить, ему не дали слова. Самые решительные из его противников бросились к нему. Блеснули на солнце лезвия мечей. Смертельно раненный Кориолан упал на землю, обливаясь кровью, и несколько минут спустя умер.

257

Большинство вольсков не желало смерти Кориолана: жаль было потерять талантливого полководца, одержавшего для них столько блестящих побед.
Похоронили Кориолана торжественно, украсив его могилу оружием, захваченным в бою у врагов.
Римляне же при известии о смерти Кориолана не выразили ни печали, ни радости. Римлянки жалели Кориолана, тронутые его необыкновенной любовью к матери, и носили по нем траур в течение десяти месяцев, как это сделала бы каждая из них, потеряв отца, сына или брата.

В драматической легенде о Гае Марции Кориолане отразились подлинные события седой древности Рима; его борьба с соседними народами за преобладание в Лации и не прекращавшаяся после введения должностей народных трибунов борьба патрициев и плебеев внутри республики.

Подготовлено по изданию:

Знаменитые греки и римляне: 35 биографий выдающихся деятелей Греции и Рима. Сборник. Авторы и составители М. Н. Ботвинник и М. Б. Рабинович — СПб.: Индивидуальное частное предприятие Кузнецова «Издательство «Эпоха», 1993. 448 с.
ISBN 5-87594-034-4.
© М. Н. Ботвинник и М. Б. Рабинович, авторы переложения, 1993