Наша группа ВКОНТАКТЕ - Наш твиттер Follow antikoved on Twitter
187

ГЛАВА VIII

РАННЕГРЕЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА VIII—VI вв.

Наиболее древней формой греческой идеологии были мифы. Мифом называется своеобразный вид устного народного творчества — повествование о далеком прошлом, в котором действительность и вымысел сливаются в одно целое. Из отдельных мифов составлялись сказания (мифология) о возникновении мира и человеческого рода, о деяниях богов и героев и т. д.

Маркс считает, что в основе мифов лежит «...природа и сами общественные формы, уже переработанные бессознательнохудожественным образом народной фантазией»4. Древний грек населял природу множеством существ, наделенных сверхъестественной силой, и сам вел от них свое происхождение. Все явления природы и общественной жизни казались ему результатом таинственного действия этих существ. Подобное одухотворение сил и явлений природы называется анимизмом (от латинского слова анимус — «душа»).

Мифы были первой попыткой осмыслить окружающую действительность, расширить свой жизненный опыт и дать выход творческой фантазии. Некоторые мифы восходят к глубокой древности, другие были сложены в более поздний период расселения греков в бассейне Эгейского моря.

Непреходящее значение греческой мифологии объясняется необычайным богатством и разнообразием ее содержания и

4 К. Маркс, Введение к «Критике политической экономии»,— К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 12, изд. 2, стр. 737.
188

тем, что греческие мифы дошли до нас не в форме сказок, а в своеобразном художественно-философском оформлении. То, что принято называть греческой мифологией, представляет собой собрание рассказов, извлеченных из эпических и лирических произведений поэтов, философов и историков. Из мифов они заимствовали сюжеты и черпали образы для своих произведений, нередко вкладывая в них новое, созвучное своему времени, содержание. Поэтому ядро мифа обрастало многими наслоениями, иногда совершенно затушевывающими первоначальный его смысл.

В мифах находили воплощение религиозные воззрения древних греков. Мифы — главный и часто единственный источник, помогающий нам воссоздать одну из древнейших форм греческой идеологии — религию. Однако греческую религию не следует отождествлять с мифологией. Многие стороны религии недостаточно или даже совсем не отражены в мифах, и о них можно узнать только на основании памятников материальной культуры, изобразительного искусства и обрядов, упоминаемых у античных авторов. Наука черпает материал о религии древних греков также и из данных этнографии и фольклора.

Нет никаких сомнений в том, что греческая религия прошла те же ступени развития, что и религии других древних народов. Даже в более позднюю, богатую письменными памятниками эпоху в Греции сохранялись следы фетишизма, например по клонение священным камням (в беотийском Орхомене), деревьям (пальма на острове Делосе, дуб в Додоне, олива на Афинском акрополе) и т. д. Отзвуком тотемизма является также представление греческих божеств в образах животных. Так, например, богиня Гера почиталась в образе коровы. Названия небесных светил (созвездие Пса, Большая и Малая Медведица и др.) также происходят от названий животных. Впоследствии божества имели своих животных-спутников. Афина изображалась со змеей или с совой, Артемида — с ланью, Афродита—с лебедем и голубем. В Аттике жриц Артемиды называли «медведицами». Спутники Диониса одевались в козлиные шкуры и назывались «козлами». Отпечаток тотемизма носят и эпитеты многих божеств. Говоря о Зевсе, а иногда и Аполлоне, добавляли «Ликейский», т. е. «волчий». Аполлону также часто давали имя «Дельфиний», т. е. «дельфин», и т. д.

В период, когда основным занятием греков стало земледелие, появляются культы так называемых хтонических божеств (по-гречески хтон — «земля»). Древние считали плодородие земли подобным женскому плодородию и верили, что оно зависит от милости «богини-матери». В Аттике, например, в честь богини плодородия Деметры справлялись таинства (мистерии), участвовать в которых имели право только замужние женщины. В то же время складываются представления об умирающем и

189

воскресающем божестве, символизирующем осеннее увядание и весеннее пробуждение природы. В Аттике таким воскресающим божеством считалась дочь Деметры Кора (Персефона).

Переход к патриархату сопровождался у греков развитием культа предков. Каждый дом имел свои святыни. Священным местом считался очаг; дом находился под покровительством особых богов. В установленные дни совершались обряды; обряды сопутствовали всякому важному семейному событию (брак, рождение, смерть). Одной из религиозных обязанностей семьи считалось почитание усопших предков. Могила умершего превращалась в объект культа: на ней совершали возлияния — лили молоко, мед и т. п. Вымирание семьи и отсутствие потомства воспринималось как несчастье, ибо некому было заботиться об умерших, духи которых могли беспокоить всех сограждан. Недопустимым считалось оставлять тело без погребения, так как это навлекало «скверну» на весь город. Если человек погибая насильственной смертью, обязанностью его семьи была кровная месть, замененная впоследствии судебным преследованием убийцы. Культ предков нашел отражение в греческом обычном праве, оказывавшем свое влияние и в историческую эпоху.

В период разложения родового строя на территории Греции появляются храмы — жилища богов и начинают выделяться специальные должностные лица — жрецы, которые должны бы-

190

ли охранять храмовое имущество и наблюдать за ним. Однако в отличие от государств древнего Востока греческое жречество не превратилось в замкнутую привилегированную касту. Среди жрецов особое место отводилось предсказателям и врачевателям. Остальные жрецы были просто должностными лицами, и каждый свободный гражданин мог быть жрецом.

Некоторые из местных святилищ приобретали общегреческое национальное значение: святилища Зевса в Додоне (в Эпире), святилища Аполлона в Дельфах (в Фокиде), на острове Делосе и пр. Святилища в Додоне и Дельфах славились своими оракулами. Сюда приходили верующие, чтобы узнать у божества свою судьбу, и им давались предсказания, облеченные в нарочито туманную форму, допускающую самые противоречивые толкования. Так, например, лидийскому царю Крезу, желавшему узнать, каков будет исход войны, которую он собирался вести против персов, оракул ответил: «Крез, Галис перейдя, великое царство разрушит». Когда же Крез потерпел в этой войне поражение, жрецы заявили, что под «великим царством» божество подразумевало его собственное государство, а не персидское. В Додоне веления божества узнавались по шелесту листьев священного дуба и журчанию ручья. В Дельфах существовала особая жрица — пифия. Она садилась у расщелины скалы, вдыхала ядовитые испарения и, впадая в экзальтированное состояние, выкрикивала бессвязные фразы.

Дельфийский оракул Аполлона приобрел большое влияние в период расселения греческих племен и колонизации. Культ Аполлона в Дельфах являлся организующим и объединяющим центром. Для защиты святилища образовался союз (амфиктиония), куда входили представители различных городов. Дельфийская амфиктиония с течением времени приобретала все большее значение и авторитет, превратившись из религиозного объединения в политический и межплеменной союз. Входившие в состав амфиктионии племена посылали своих делегатов на общие собрания, где устанавливались нормы, регулировавшие межплеменные отношения, правила ведения войны и третейские суды.

При наиболее популярных храмах в определенное время устраивались празднества, на которые стекались люди со всех концов эллинского мира. В Дельфах происходили Пифийские празднества в честь Аполлона, победившего дракона Пифона. Пифийские празднества состояли из музыкальных состязаний, которые впоследствии дополнялись гимнастическими и атлетическими. Наибольшей известностью пользовался Олимпийский праздник, устраиваемый в Олимпии в честь Зевса Олимпийского.

Расположенная в северо-западной части Пелопоннеса, в Элиде на реке Алфей, Олимпия считалась священным городом.

191

Никто не смел переступить ее границу с оружием в руках. Главным святилищем Олимпии был храм Зевса Олимпийского.

Общегреческое значение имели олимпийские состязания — олимпиады, учредителем которых, по преданию, был Геракл. В VIII в. до н. э. олимпийские игры приобрели общеэллинский характер, а с VII в. в них стали принимать участие и жители колоний. Счет олимпийских игр велся с 776 г., когда их начали устраивать регулярно, раз в четыре года. Впоследствии историк Тимей предложил счет времени по олимпиадам как общегреческое летосчисление. Каждые четыре года составляли одну олимпиаду (поэтому, например, 626 г. до н. э. будет соответствовать третьему году 38-й олимпиады). В программу олимпийских состязаний входило пятиборье (кулачный бой, метание диска, борьба, бег и прыжки), бег на длинные дистанции, бег в полном вооружении, состязания колесниц, скачки и т. п. Олимпийские игры происходили в летнее время и продолжались пять дней. К празднествам приурочивалась ярмарка. На победителя

192

возлагали лавровый венок, ему воздвигали статую, которой гордился не только сам победитель и его родственники, но и весь город или племя, к которым он принадлежал.

В период господства родовой аристократии окончательно сформировалась так называемая олимпийская религия. Она получила это название потому, что, по представлениям древних греков, местопребыванием богов была вершина горы Олимпа в Фессалии. Наиболее характерной особенностью этой религии был антропоморфизм, т. е. представление богов по образу и подобию людей.

Взаимоотношения олимпийских богов являются проекцией на небо общественных отношений, сложившихся в эпоху военной демократии. Внешний вид богов, их одежда, прически, нравы и обычаи типичны для людей этой эпохи.

Олимпийские боги составляли единую божественную семью. Главой ее считался Зевс, победивший своего отца Кроноса и захвативший его власть. С тех пор Зевс стал отцом богов и людей. Все вопросы он решал сам, хотя иногда и собирал на совет остальных олимпийцев. Жена Зевса, его сестра Гера, была, очевидно, первоначально богиней плодородия. Теперь она становится покровительницей брака и семьи. Большую роль в олимпийском пантеоне играют братья Зевса — владыка морей Посейдон и владыка подземного царства Аид (или Плутон). В дальнейшем к олимпийским богам были причислены многие местные боги, которые считались детьми Зевса. Афина — покровительница ремесел — была дочерью Зевса, родившейся из его головы; бог света Аполлон — сын Зевса, предводитель Муз — богинь искусства; его сестра Артемида — лесная богиня-охотница. Покровитель кузнечного ремесла, Гефест, особенно популярный на острове Лемносе, и Арес — бог войны — тоже считались сыновьями Зевса и Геры. Богиня любви и красоты Афродита Киприда, почитавшаяся на острове Кипре (ее культ, возможно, пришел в Грецию с Востока), и вестник богов Гермес, так же как дети Зевса, были причислены к олимпийским богам.

Древние, восходящие к тотемизму и анимизму представления о нимфах, сатирах, силенах, дриадах сочетались с олимпийской религией: их часто относили к младшим божествам, подчиненным олимпийским богам. «Эллада—страна пантеизма. Все ее ландшафты оправлены... в рамки гармонии ...всякая особность притязает в своей прекрасной округлости на отдельного бога, всякая река требует своих нимф, всякая роща — своих дриад, и так вот образовалась религия эллинов»1.

В гомеровском и особенно гесиодовском эпосе заметно стремление привести антропоморфный мир богов в известную систе-

1 Ф. Энгельс, Письма из Вупперталя, - К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. II, изд. I, стр. 55.
193
194

му. Каждому божеству отводится определенная сфера деятельности, дальше которой его компетенция не распространяется. Чтобы объяснить вновь возникшие культы и связать их с сохранившимися от древности религиозными представлениями, создаются особые мифы. В них содержится попытка выяснить, почему некоторые олимпийские божества чтятся в виде животных. Существуют также особые мифы для объяснения имен божеств, ставших для современников уже непонятными. Подобные имена обычно появляются в результате своего рода религиозного компромисса: новое божество, поглотив более древнее, берет себе имя этого божества в качестве эпиклесиса — прозвища. Так, например, имя Афины Паллады, часто встречающееся уже в гомеровском эпосе, образовалось из соединения имен титана Паласа и дочери Зевса Афины. Иногда старое и новое божества почитаются раздельно, но в общем храме, как было, например, с Эрехфеем и Посейдоном в Аттике. Однако полного слияния религии олимпийских богов со старинными религиозными верованиями так и не произошло. Наряду с олимпийской, ставшей религией по преимуществу господствующих классов, в народе продолжала жить старинная догомеровская религия. В официальной религии тоже не было достигнуто полного единообразия. К 12 главным олимпийцам в разных полисах причисляли различные божества. Зевс не везде считался главным богом, и одни и те же божества назывались по-разному.

В гомеровскую и послегомеровскую эпоху большую роль в греческой религии начинает играть культ героев. Считалось, что герои происходят от союза богов со смертными женщинами, но иногда к героям-полубогам причисляли людей и за их собственные заслуги. Часто в качестве героев почитались старинные, утратившие свое былое значение божества. В ряде городов бытовали свои сказания о героях, переходившие из поколения в поколение. Отдельные мифы объединялись в сложные мифологические повествования, а те в свою очередь — в циклы мифов, тяготеющие к какому-либо географическому центру, например Фивам (фиванские сказания), Аргосу (аргосские сказания), Аттике (аттические сказания) и т. д. Самым известным и нашедшим особенно полное отражение в искусстве был троянский цикл мифов.

Развитие религии не заканчивается в гомеровскую эпоху. В период VIII—VI вв., когда родовая знать утрачивает свое влияние, возникают тирании и возрастает роль крестьянства, религия земледельческих божеств выступает на первый план, подчас даже оттесняя религию олимпийских богов. В этот период в Афинах ведущую роль начинает играть культ Диониса — Вакха — бога виноделия. Еще недавно многие ученые считали, что культ этого божества был заимствован греками у фракийцев в VIII в. до н. э. Однако имя Диониса упоминается в

195

«Илиаде», и — главное — оно было обнаружено на одной из недавно расшифрованных микенских табличек (Ха 102), что заставляет признать Диониса древним, может быть, даже догреческим божеством, культ которого существовал на Балканском полуострове испокон веков. В годы правления Писистрата культ Диониса, как уже указывалось, становится в Афинах официальным, государственным культом.

Важнейшим этапом развития греческой культуры было появление письменности. Пока еще точно не установлено, когда греки познакомились с письменностью. В гомеровскую эпоху старая микенская письменность, по-видимому, была почти совершенно забыта. В «Илиаде» есть лишь одно упоминание1 о начертанных на табличке «зловещих знаках», которые тогда считались непонятными и колдовскими. Рост товарного производства и торговли обусловил настоятельную потребность в письменности. Судя по преданиям, греческий алфавит изобрели мифические персонажи: Паламед, племянник Агамемнона, или же брат Европы Кадм, по мифу, переселившийся из Финикии в Беотию. Последнее предание, по-видимому, отражает историческую истину, поскольку, по всем данным, греки заимствовали алфавит у финикиян. Об этом свидетельствуют прежде всего сами названия греческих букв — «альфа», «бета», «гамма», «дельта»,— не имеющие в греческом языке никакого предметного значения. В семитских же языках они обладают совершенно определенным смысловым содержанием: алеф — «скот», бет — «дом», гимель — «верблюд», далет—«дверь» и т. д. Отличие греческой письменности от финикийской заключалось в том, что у греков были специальные знаки для обозначения гласных.

Историю греческой литературы принято начинать с Гомера я Гесиода. Независимо от решения вопроса об авторстве «Илиады» и «Одиссеи» (см. выше, гл. IV, стр. 100—103) анализ поэтических особенностей обеих поэм приводит к заключению, что искусство их создателей — большое достижение художественного творчества греков. Единство формы и содержания, цельность и законченность характеров, чеканность и отшлифованность ритма, обилие метафор, сравнений, постоянных эпитетов — все говорит о том, что гомеровский эпос — итог длительного развития эпической поэзии.

«Илиада» и «Одиссея» не были единственными поэмами этого жанра. В первую половину I тысячелетия были сложены также и другие произведения греческого эпоса. Об этом мы узнаем из произведений грамматиков и схоластов более позднего времени. Афинские трагики V в. заимствовали из этих эпических поэм сюжеты для своих трагедий. Однако постепенно

1 Фукидид. VI, 168.
196

эпические поэмы выходят из моды. К началу новой эры списки этих поэм становятся редкостью. В сокровищницу мировой литературы вошли только «Илиада» и «Одиссея» — жемчужины греческого эпоса.

В последний период существования Западной Римской империи пользуются популярностью краткие пересказы содержания эпических поэм. Появление их объясняется потребностями филологической науки, а главное — требованиями школьного обучения. Мифологическими сюжетами этих поэм служили рассказы о древних героях, связанные между собой и образующие как бы замкнутый круг (круг по-гречески киклос). Неизвестные авторы этих поэм назывались кикликами, а сами поэмы составляли циклический эпос. Сюжеты многих киклических поэм отражали события Троянской войны. Так, например, «Киприи» рассказывали о похищении Елены сыном троянского царя Парисом и о начале похода греков на Трою, «Эфиопида»— о поддержке троянцев эфиопским царем Мемноном, сыном богини Эос. Сюжетом «Малой Илиады» был спор Одиссея с Аянтом из-за доспехов Ахилла. В этой же поэме рассказывалось о смерти Париса, умерщвленного стрелой Филоктета, и о хитрости с деревянным конем, погубившей Трою. В поэме «Разрушение Илиона» была изложена история разрушения Трои. «Возвращения» содержали сказания о прибытии из-под Трои ахейских героев. Большой цикл легенд был связан с мифической историей города Фив. В «Эдиподии» описывалась история фиванского царя Эдипа, неоднократно использованная аттическими трагиками V в. до н. э. Сюжетом «Фиваиды» была легенда о походе семи вождей на Фивы и о поединке между двумя братьями — сыновьями Эдипа — Этеоклом и Полиником. В поэме «Эпигоны» повествовалось о взятии Фив сыновьями семи вождей, участвовавших в походе против Фив вместе с Полиником.

В другой группе небольших поэм содержались мифы о богах. Одной из них была не дошедшая до нас «Титаномахия», где говорилось о борьбе олимпийских богов с титанами. Сохранился сборник поэм о богах под названием «Гомеровские гимны». Это название неоправданно, так как сборник состоит не из гимнов, а из небольших эпических произведений. Поэмы, вошедшие в состав сборника, несомненно, были написаны в разные периоды и различными авторахми, хотя в позднейшее время сложилась легенда, что их творцом был автор «Илиады» и «Одиссеи». В поэмах излагаются мифы о греческих богах и богинях. Хотя поэмы объединены в один сборник, они отличаются тематически и композиционно и принадлежат по существу к различным жанрам. Особняком стоит шуточная поэма «Маргит», которая дошла до нашего времени лишь в отрывках. В ней рассказывалось о приключениях деревенского дурня Маргита, «знавшего много работ, но знавшего все их скверно».

197

Первым греческим автором, индивидуальность которого с исчерпывающей ясностью отразилась в его поэзии, был Гесиод. Творчество этого поэта обычно относят к концу VIII в. до н. э. Поэма Гесиода «Труды и дни», рисующая быт и занятия беотийского крестьянина, анализировалась выше (гл. V, стр. 140—141).

Для «Трудов и дней», как и для других приписываемых Гесиоду произведений, характерен эпический размер — гекзаметр и архаический даже для конца VIII в. язык. В отличие от гомеровских поэм в «Трудах и днях» отчетливо звучит биографический элемент, кроме того, в поэму введены многочисленные изречения — гномы, содержащие наставления читателю. Это придает произведению дидактический характер, и поэтому творчество Гесиода называют иногда дидактическим эпосом. Название поэмы — «Труды и дни» обусловлено тем, что в ней не только описывается жизнь земледельца, но и приложен список дней, считавшихся, по деревенским представлениям того времени, наиболее счастливыми для начала тех или иных сельских работ.

Известна и вторая поэма Гесиода — «Теогония». В этой поэме наряду с изложением мифов о происхождении богов содержатся попытки рационалистического объяснения окружающего мира. В связи с этим заслуживает внимания гесиодовская космогония— теория происхождения мира. Значение теогонии — теории о происхождении богов — состоит в ее обшегречееком универсальном характере. Поэма Гесиода включает основные общеэллинские мифы, поэтому она представляет собой важный этап на пути создания общегреческой мифологии. Недаром впоследствии произведения Гесиода, как и Гомера, вошли в программу обязательного обучения в школах всего греческого мира.

В истории греческой поэзии за эпосом следовала лирика. Так называли песни, исполнявшиеся обычно под аккомпанемент лиры— семиструнного музыкального инструмента. Различные формы песен рождаются у греков еще задолго по появления письменности. В послегомеровскую эпоху лирическая поэзия стала господствующим жанром, отражавшим в яркой высокохудожественной форме происходившие в греческом обществе перемены.

Разложение родовой общины, колонизация, возникновение полисов сопровождались острыми социальными конфликтами, в которых роль личности, сбросившей с себя путы прежних родовых отношений, становилась особенно значительной. Отсюда и субъективный характер лирики как литературного жанра. Греческая лирика VII—VI вв. чрезвычайно богата, разнообразна и многогранна, но, к сожалению, известна нам лишь по небольшим отрывкам. Наиболее полно сохранились лирические жанры, называемые элегией и ямбом. Эти жанры зародились, по-видимому, в Малой Азии. Элегический размер представляет

198

собой двустишие, состоящее из сочетания гекзаметра с пентаметром. По форме элегия еще очень близка к жанру эпоса. Тематика элегий весьма разнообразна: дидактическая, любовная, политическая, военная и философская.

Младшим современником Гесиода был ионийский поэт Каллин из Эфеса. Его элегии посвящены главным образом военной патриотической теме. Каллин призывает своих соотечественников выступить против вторгшихся в Малую Азию киммерийцев:

Верьте, завидная доля и славная

— мужу сражаться

Ради земли и детей, ради

любимой жены

В битве с врагами 1.

На ионийском диалекте написаны и элегии спартанского поэта Тиртея, жившего в конце VII в. до н. э. Поэт обращается к молодым спартанцам, вдохновляя их на борьбу с восставшими мессенцами:

Славное дело — в передних рядах

с врагами сражаясь,

Храброму мужу в бою смерть

за отчизну принять2.

Кроме отрывочных элегий, сохранились также фрагменты военных маршей Тиртея — эмбатериев. Если Тиртей выступает в основном еще как выразитель интересов всего спартанского полиса, то живший в середине VII в. Архилох с острова Пароса является представителем индивидуализма в поэзии. Архилох резко порывает с приемами эпического творчества и открывает новую страницу эллинской литературы — субъективной поэзии. Характер и содержание творчества Архилоха определялись его судьбой и бурным темпераментом. Гонимый бедностью, он оставил свой Парос и отправился с паросскими колонистами на Фасос, но и здесь не обрел желанного счастья. Архилох сражался вместе с фасосцами за обладание фракийским берегом, побывал в «прекрасной и счастливой» Италии, но это не принесло ему богатства. К пережитым им неудачам прибавилась еще и неудачная любовь к девушке Необуле, дочери богатого паросского гражданина Ликамба. Влюбленный Архилох, надеясь на взаимность, посвятил Необуле стихи, проникнутые нежностью и глубоким теплым чувством. Но, получив отказ, он разразился потоком злобных и ядовитых ямбов, обличительная си

1 Каллин, стр. 7—9, пер. Ф. Ф. Зелинского; см. Ф. Ф. Зелинский, Древнегреческая литература эпохи независимости, ч. II, Образцы, Пг., 1920, стр. 78.
2 Тиртей, Воинственная элегия, пер. Ф. Ф. Зелинского; см. Н. Ф. Дератани и Н. А. Тимофеева, Хрестоматия по античной литературе, т. I, изд. 6, М., 1958, стр. 89.
199

ла которых была так велика, что существует предание, будто Ликамб и Необула повесились, не выдержав насмешек.

В элегиях Архилоха иногда еще чувствуется влияние эпоса, но, являясь человеком уже нового склада, поэт решительно порывает с традиционными аристократическими воззрениями прошлого. Так, например, в стычке с фракийским племенем саий Архилох потерял свой щит, что, по традиционным представлениям греческой аристократии, считалось величайшим бесчестием. Но Архилоха ничуть не смутила эта потеря. С подчеркнутой, циничной откровенностью он пишет:

Носит теперь горделиво саиец мой щит безупречный;

Волей-неволей пришлось бросить его мне в кустах.

Сам я кончины зато избежал. И пускай пропадает

Щит мой! Не хуже ничуть новый могу я добыть *.

В древности было широко распространено мнение, что Архилох первый использовал в своем творчестве метрическую форму ямба. Вероятно, истоки ямба значительно древнее: они восходят, по-видимому, к народным песням, но Архилох действительно был непревзойденным мастером ямба.

К VII в. относится также творчество элегических поэтов-ионийцев Семонида и Мимнерма. Семонид из Аморга, оставивший нам элегию, высмеивающую различные типы женщин, примыкает к сатирическому направлению, основанному Архилохом. Мимнерм из Колофана воспевает любовь, которую он считает высшим благом жизни. Представителем политической лирики был уже упоминавшийся (гл. VII, стр. 174) афинянин Солон. Сохранились не только его элегии, но и ямбы. Из элегических поэтов более позднего периода заслуживает внимания мегарский аристократ Феогнид (вторая половина VI в.).

Наряду с элегией и ямбом в античной поэзии развиваются и другие жанры, например, вокальная лирика. Она могла быть хоровой и монодийной. Хоровая возникла из народных хоровых песен. Автор таких песен был одновременно и композитором и руководителем хора. Содержание песен обычно сводилось к воспеванию города или происходящего в нем празднества. Для вокальной лирики характерно соединение различных метрических форм, так что стихи, как правило, имели неодинаковую длину. Объединенная одной мелодией группа стихов называлась строфой. Эта мелодия затем полностью повторялась в антистрофе, обладающей точно такой же метрической формой. Древнейшим представителем хоровой лирики VII в. был Алкман. Он происходил из Малой Азии, но деятельность его протекала в Спарте. Алкман, очевидно, руководил хором спартанских девушек. Для них он составлял парфении — хоры девушек. Папирус, содержащий большой отрывок парфения Алкмана, был найден в конце прошлого века в одной из египетских гробниц.

1 В. В. Вересаев, Эллинские поэты,— Собр. соч., т. X, стр. 138.

200

В VI в. жили еще несколько талантливых авторов хоровых песен. Имена некоторых из них пользовались такой популярностью, что о них, как, например, о сицилийце Ивике и лесбосском поэте Арионе, были сложены широко известные легенды, которые нашли отражение в мировой, в частности в русской, литературе (напомним стихотворение Пушкина «Арион» и перевод Жуковского баллады Шиллера «Ивиковы журавли»).

В отличие от хоровых произведения монодийной лирики исполнялись не хором, а отдельными певцами. Наиболее яркие образцы этого жанра содержатся в творчестве поэтов с острова Лесбоса—Алкея и Сапфо (вторая половина VII в. до н. э.). Стихи этих поэтов, написанные на эолийском диалекте, свидетельствуют о необычайном поэтическом мастерстве их создателей. В то же время в стихах Алкея содержатся ценные сведения по истории политической борьбы в Митилене — главном городе острова Лесбоса. Алкей был аристократом и в своих «Песнях мятежа» призывал к свержению демократии, злобно понося ее вождей. Разоренный демократическим переворотом Алкей долгое время провел в изгнании, служа наемником в Египте. В своих стихотворениях он никогда не жалуется на судьбу, но всегда остро откликается на политические события в родном городе. Так, он сравнивает Митилену, охваченную народным восстанием, с разбитым бурей кораблем:

Пойми, кто может, яростный бунт ветров!

Валы катятся — этот отсюда, тот
Оттуда...
В их мятежной свалке
Носимся мы с кораблем смоленым,

Едва противясь натиску злобных волн.

Уж захлестнула палубу сплошь вода;

Уже просвечивает парус,

Весь продырявлен. Ослабли скрепы... 1.

Своеобразный размер, которым написано это стихотворение, называется по имени лесбосского поэта алкеевой строфой. Большую славу принесли Алкею также его застольные песни, часть которых сохранилась.

Сапфо — младшая современница Алкея. Биография ее мало известна. По-видимому, Сапфо также принадлежала к кругу аристократии и возглавляла в Митилене (или лесбосском городе Эресе) объединение девушек. Такие объединения встречались во многих архаических общинах дорийцев и эолийцев. Обычно из девушек — членов таких кружков составлялся хор, выступавший на празднествах. Подобным хором руководила и Сапфо. Цели и интересы кружка Сапфо в значительной мере предопределили тематику и содержание ее поэтического творчества.

1 Алкей, Буря, пер. В. Иванова; см. Н. Ф. Дератани и Н. А. Тимофеева, Хрестоматия по античной литературе, стр. 95.
201

Большинство дошедших до нас стихов Сапфо посвящено любви. В одних изображается бурная страсть, в других — любовное томление или ревность. Широкой известностью пользовались также песни Сапфо, посвященные свадебному обряду, так называемые гименеи или эпиталамии.

По своим ритмическим и мелодическим особенностям поэзия Сапфо весьма близка к поэзии Алкея. Она так же музыкальна и славится разнообразием поэтических размеров. Особенно запоминаются поэтические образы и сравнения. Молодая женщина сравнивается с цветком, распустившимся в саду, с полевой былинкой, небрежно примятой сохой, с румяным яблоком, висящим на сочной яблоне, и т. п.

В поэтическом творчестве Сапфо преобладают грустные мотивы, придающие ее поэзии своеобразный меланхолически-пессимистический оттенок. В оде, посвященной богине любви Афродите, Сапфо просит богиню не терзать ее сердце любовными муками, а сойти к ней на своей колеснице и исцелить ее истерзанную душу:

К АФРОДИТЕ

О Афродита, Зевса порожденье,

Коварная, молю тебя с тоской:

Избавь меня от скорби и томленья,

Владычица, и сердце успокой.

Приди, приди. Когда к тебе взывала
Я в дни любви несчастной и тревог,

Ты, на мольбу склонившись, покидала
Отца богов блистающий чертог,

Над черною землею в колеснице
Ты направляла быстрый свой полет,

И голуби крылатой вереницей
Ее влекли с заоблачных высот
И вдруг спускались; ты же, о святая,

С улыбкою бессмертной на устах
Так говорила мне: зачем грустна я,

Зачем к тебе взываю я в слезах,

Что за безумье мной овладевает.

«Скажи,— ты вопрошала,— не тая,

К кому стремишься, кто же огорчает
Тебя, Сапфо, любимица моя?

Он холоден? Так страстью загорится!

Отверг дары? Так принесет их сам!

Не целовал? Он скоро возвратится
И с силою прильнет к твоим устам».

Явись же вновь, явися мне, богиня,

И тяжесть мук сними с души скорей,

И, что свершить пылает сердце ныне,

Будь в том сама союзницей моей! *.

Лирическая поэзия VII—VI вв. была рассчитана на очень ограниченный круг людей, свободных от материальных забот и погруженных в свои личные переживания.

1 Сапфо, Оды, 1.
202

В борьбе с демосом греческая аристократия, представителями которой были Алкей и Сапфо, терпит поражение, и поэты-лирики более позднего периода перестают интересоваться политическими темами. Характерным выразителем этой тенденции был Анакреонт из города Теоса в Малой Азии, живший во второй половине VI в. Вместе со своими соотечественниками он бежал от персов, вторгшихся в Малую Азию. Позднее он жил при дворе самосского тирана Поликрата, а после его гибели переехал в Афины, где был радушно принят Гиппархом. Потом Анакреонт жил при дворе Алевадов в Фессалии, наконец, вернулся в родной город и там умер в возрасте 85 лет. Его легкие, изящные, поэтически отточенные стихи 8 основном посвящены любовным или застольным темам. Чувства его неглубоки и поверхностны. Беззаботность, радостное упоение жизнью, несмотря на преклонный возраст, характерны для многих его стихов:

Бросил шар свой пурпуровый
Златовласый Эрот в меня
И зовет позабавиться
С девой пестрообутой.

Но, смеяся презрительно
Над седой головой моей,

Лесбиянка прекрасная
На другого глазеет1.

Язык Анакреонта (он, как и большинство лириков, писал на ионийском диалекте) чрезвычайно прост и безыскуствен. До нас дошли лишь немногие его стихи. Особенно известно переведенное Пушкиным стихотворение, в котором Анакреонт жалуется на быстротечность жизни и неизбежность смерти:

1 В. В. Вересаев, Эллинские поэты, Собр. соч., М., т. X, стр. 256.
203

Поредели, побелели
Кудри — честь главы моей;

Зубы в десиах ослабели
И потух огонь очей.

Сладкой жизни мне немного
Провожать осталось дней:

Парка счет ведет им строго,

Тартар тени ждет моей.

Страшен хлад подземна свода:

Вход в него для всех открыт.

Из него же нет исхода,—

Всяк навеки там забыт

Изящная и понятная каждому поэзия Анакреонта нашла в древности много подражателей. Сохранился большой сборник стихов подражателей Анакреонта, относящийся к эллинистической эпохе и долгое время приписывавшийся самому Анакреонту. Теперь эти стихи называются анакреонтическими.

С конца VI и в V в. наблюдается упадок лирической поэзии, которая уже не могла удовлетворить требований нового, демократического общества. Последним лириком Греции был фиванский поэт Пиндар (518—422 гг.), «лебедь с белыми крыльями». Пиндар стоит на грани двух эпох и литературных стилей — лирики, с одной стороны, драмы и комедии —с другой. Славу Пиндар завоевал своими песнями в честь победителей на Олимпийских, Пифийских и Немейских состязаниях.

По мере возрастания удельного веса ремесла и торговли в хозяйственной жизни Греции развивается городская культура. К этому времени зарождается новый литературный жанр — литературная проза, ведущая свое начало от устной ионийской повести. Такие повести, часто посвященные описанию исторических событий, назывались логой—повествованием, а их соста вители — логографами (см. выше, гл. I, стр. 19).

Одновременно с логой в середине VI в. в греческой литера туре появляется и басня. Возникновение греческой басни связывают с именем Эзопа, по преданию, горбатого раба, принадлежавшего некоему самосскому гражданину. Всю жизнь находясь в зависимом положении, Эзоп вынужден был маскировать свои мысли. Приписываемые Эзопу басни повествуют преимущественно о животных, но в образах животных мы узнаем черты людей. Этот литературный прием получил название эзоповского языка. Биография Эзопа, по общепризнанному в настоящее время мнению, была вымышленной. Сборник его басен, оказавший огромное влияние на всю мировую литературу, дошел до нас не в первоначальном виде, а в более поздней византийской переработке. Однако сюжеты эзоповских басен несомненно восходят к глубокой древности.

1 Анакреонт, Старость, пер. А. С. Пушкина; см В. О. Нилендер, Греческая литература в избранных переводах, М., 1939, стр. 114—115.
204
205

К концу VI в. до н. э. сформировались основы греческого изобразительного искусства. От первых примитивных образцов до совершенных творений зрелой архаики — таков путь греческой архитектуры VIII—VI вв. Уже архитектурные сооружения конца VII — начала VI в. отличались благородными, хотя и несколько тяжелыми пропорциями и красотой. В VII в. в общих чертах сложился тип храма, получившего затем широкое распространение. Он представлял собой удлиненное, прямоугольное в плане сооружение, с колоннадой, перекрытое двухскатной крышей. Развитие архитектуры сопровождалось постепенным отходом от массивных тяжеловесных форм к более легким и стройным. Среди наиболее интересных произведений греческой архитектуры VII—VI вв. нужно отметить храм Геры в Олимпии (VII в.) и храм Аполлона в Коринфе (вторая половина VI в.). Последний был уже предтечей зодчества греческой классики.

Архитектурные детали храмов частично раскрашивались в яркие тона — чаще всего красный и синий — и обильно декорировались скульптурными украшениями.

Скульптура развивалась в тесной связи с зодчеством, составляя часть декоративного убранства зданий. Большие скульптурные композиции помещались на фронтонах (пространствах под скатами крыши на торцовых стенах).

Создавались также статуи, не предназначенные для украшения зданий, в том числе культовые статуи и даже жанровые статуэтки. В VII и особенно в VI в. все большее распространение получают статуи героев, а затем воинов и атлетов — типы идеально развитых людей. Греческое искусство прославляло сильного, здорового, гармоничного человека. Однако скульптура архаики была еще очень условна, плоскостна, статична. Скульпторы того времени не умели придавать лицам статуй выразительность; они оживляли их схематической, так называемой архаической улыбкой, независимо от того, какие чувства они хотели изобразить. Статуи ярко раскрашивались.

В VII в. появляется живопись. До нас она не дошла. Частично о ней можно судить по вазовым росписям. Так, один из первых известных нам греческих художников, Тимонид (нача ло VI в.), работавший в Коринфе, расписывал вазы и делал картины на глиняных досках (пинаки). В VII—VI вв. греческие вазы расписывались черным лаком по светлому фону. Такая техника называлась чернофигурной. Исключительной тонкостью и строгим вкусом отличались вазы мастера Эксекия (вторая половина VI в.). В конце VI в. появляются краснофигурные вазы, фон которых был покрыт черным лаком, а фигуры были цвета глины и расписывались красками. Эта техника получила широкое распространение в V и IV вв.

Искусство архаического периода подготовило почву для расцвета греческого искусства в классическое время.

Подготовлено по изданию:

Сергеев В.С.
История Древней Греции / Под ред. акад. В. В. Струве и проф. Д. П. Каллистова ; Академия наук СССР. Ленинградское отделение Института истории. - 3-е изд. (посмертное), перераб. и доп. - М. : Издательство восточной литературы, 1963. - 524 с.



Rambler's Top100