38

III

ИЗ НЕБЫТИЯ ВЕКОВ

ВОСКРЕСШИЙ ХЕРСОНЕС

В детстве я очень любил игру в кубики. На полу рассыпано десятка два-три разноцветных кубиков. На одной грани — кусок лисьего хвоста, на другой — волчий глаз, там — чья-то лапа, здесь — цветок или гриб. Вы ищете, прикладываете одни кубик к другому. И наконец перед вами целая картина.
Позже я увлекался фотографией. Днем я щелкал аппаратом, снимая школьных товарищей, учителей, набережную реки, городской сад, бабушку. Ночами, при таинственном свете красного фонаря, как говорил отец, — «плескался». Это значило: я проявлял полученные негативы в целлулоидных ванночках, до краев залитых проявителем. На бледнозеленой пленке, покрывающей стекло, из небытия возникали узоры листьев сада, черты знакомых лиц.. .
Я вспомнил о далеких детских забавах здесь, на раскопочных площадках древних городов. Археолог тоже вызывает из небытия прошлое. Он смотрит на невзрачные битые черепки и монеты, кирпичи и плиты, сравнивает их, изучает, а затем читает, как раскрытую книгу. И перед вами проходят яркие, живые картины.
Жаркий, знойный день. Он клонится уже к вечеру. Над синим морем повисает прозрачная дымка. Из прохладных зал Херсонесского музея мы переходим на городище, бродим по мостовой, входим в дома и склепы, вновь возвращаемся к витринам. И картины умершей цивилизации вновь воскресают перед нами в обломках мрамора, вазах, надписях, статуях, фундаментах домов, остатках бань, колодцах, хоамах, цитатах из древних авторов.
...В гавани стоят суда из самых далеких стран. Палуба и трюмы забиты пифосами и амфорами с маслом и вином. В ящиках теснятся золотые

39

и серебряные вещи, пестрые стеклянные бусы, дорогие ткани, железные и медные шлемы, узорчатые деревянные ложа, точеные деревянные гробы, бронзовые и мраморные статуи. Часть покупают тут же, на месте, граждане города. Кое-что отвергают: «И у нас уже производят это!». Ну что ж, это пойдет в далекие степи, к скифским и сарматским владыкам. В разгруженные корабли ссыпается золотистое зерно, складываются тяжелые кожи, втаскиваются глиняные бочки, полные соленой рыбы...
Бойко шла торговля в Херсонесе, куда везли свои товары все жители горного и степного Крыма. Не отставала и Ольвия при устье Буга и Днепра: туда свозили всё, что производило население приречных степей. В Пантикапей шли товары с берегов Азовского моря, из соседних благодатных степей Крыма. Рос, богател и молодой Танаис в устьях Дона.
Откуда пошли эти города? Как они жили?
Мы бредем к Карантинной бухте. Она самой природой чудесно защищена от морских волнений и бурь. Так вот оно — место первоначальной торговой фактории!
Когда смотришь на городище Херсонеса, поражает его правильный план. Видишь и бурный рост города. Вот прямая, как стрела, главная улица, вот центральная площадь. Но городище идет дальше, территория города расширяется до Песочной бухты, Херсонес захватывает весь мысок, его площадь уже 42 гектара. Слово «херсонес» по-гречески значит — полуостров. Так называли город, но так иногда называли и весь Крым. Ведь в том же IV веке Херсонес уже подчинил себе не только весь Гераклейский полуостров, но и всё западное побережье Крыма с портами Калос Лимен (Прекрасная Гавань, близ нынешнего Перекопа) и Керкинитида (ныне Евпатория).
В конце IV — начале III веков до нашей эры Херсонес из торговой фактории окончательно превращается в рабовладельческий город-государство. Это был для того времени большой и многолюдный город; греки, тавры, скифы населяли его: об этом говорят имена на найденных при раскопках надгробных плитах.
Экономической базой Херсонеса являлся Гераклейский полуостров. В античное время весь он был занят виноградниками. Но предоставим снова слово вещам. Вот надпись на памятнике в честь Агасикла. Он размежевал виноградники херсонеситов на равные, геометрически правильные участки четырехугольной формы. Пройдитесь по Гераклейскому полуострову, по местам раскопок последних перед войной лет. Вы ясно увидите заметные и по сей день следы этих участков. Во многих местах до сих пор попадаются каменные большие тарапаны для давки винограда.
На складах вино хранилось в огромных сосудах — пифосах. Тарой для перевозки вина и мерой объема служили сосуды поменьше — амфоры, на ручках которых часто имеются клейма астиномов—должностных лиц, проверявших меры веса и объема. Целые пифосы и амфоры хранятся в музее. А сколько осколков и черепков можно насобирать на городище!
Перед нами надгробная плита. На ней вырезано изображение виноградного ножа. Там, где должно быть имя покойника, одно лишь слово: «дулос» — раб. Да, главной рабочей силой в виноградарстве были рабы.

40

Их было много. Для рабовладельца это были лишь «говорящие орудия». Раб умирал, его хоронили. Но как же его звали? Никто не помнил или не знал. На плите писали — раб.
Всякий археолог должен быть в какой-то мере и зоологом. Перебирая кухонные отбросы, кости и рога, археолог говорит: херсонеситы занимались скотоводством. Зоолог скажет: вот кости коров, овец, коз, свиней, лошадей, собак. Хранитель музея покажет вам изображения домашних животных и птиц на глиняных лампочках, скажет, что найденные на полуострове рог оленя и клыки кабана указывают на занятие населения охотой. И вы полюбуетесь живыми изображениями на тех же светильниках целых сцен охоты.
Херсонес обдували соленые морские ветры. Морские волны рассыпались брызгами пены у скал Херсонеса. Херсонеситы занимались и рыболовством. Нам показывают много раскопанных рыбозасолочных цистерн. Они расположены группами; значит, рыболовство в эпоху I века, к которой они относятся, находилось в руках крупных рыбопромышленников. На дне цистерн — какая-то труха. Это не просто труха, говорят нам: она пролежала тысячелетия. Ее исследуют в лабораториях. И что же? Это, оказывается, остатки кефали, скумбрии, осетра, камбалы и больше всего — хамсы. Основным питанием рабов и бедноты была хамса.
Херсонеситы славились обработкой металлов. Железо сюда шло из Малой Азии, медь и серебро — с Кавказа, драгоценные металлы — из Греции. Было в Херсонесе литейное дело: в музее выставлены найденные тигли из огнеупорной глины и матрицы для отливки предметов. О существовании слесарного, кузнечного и медеплавильного дела говорят ножи, гвозди, пряжки херсонесского производства. Начиная со второй половины IV века, в Херсонесе производилась чеканка монет: за несколько лет до Великой Отечественной войны раскопки открыли монетный двор.
Мастерские принадлежали рабовладельцам; в них работало до 20 рабов в каждой. Но существовали и мелкие свободные ремесленники. Они в основном были заняты кузнечным, ювелирным, сапожным, прядильно-ткацким делом. В музее Херсонеса хранится много пряслиц, игл, наперстков, кусков полуистлевшей ткани. В 1934 году было раскопано помещение с чанами, на дне которых сохранились остатки минеральных красок: было, значит, красильное производство.
Нас приглашают испробовать «слоеный пирог веков», — так шутит научный сотрудник музея. «Смотрите, — говорит он, — с начала своего существования Херсонес усиленно развивает торговлю с ионийскими городами: перед вами целые россыпи ионийской керамики в слоях V века». В конце V и начале IV веков до нашей эры устанавливаются оживленные торговые связи с Афинами: в этих слоях городища начинается обширная аттическая керамика. С IV века развиваются и в течение ряда веков становятся постоянными тесные торговые связи Херсонеса с городами южного побережья Черного моря — Гераклеей, Синопой, Амисом, Трапезундом. Херсонес вывозил хлеб, вино, виноград, рыбу; привозилось оливковое масло, фрукты, синопския черепица, железо. В III—II веках херсо-

41

неситы привозили с островов Фасоса, Родоса хорошие сорта вин. Безмолвными «свидетелями этой торговли в музее Херсонеса являются многочисленные фрагменты амфор и черепиц с клеймами Синопы, Гераклеи, островов архипелага.
Херсонес поощрял торговцев-иностранцев: в простенке у окон — проксения, декрет о присвоении почетного гражданства Тимагору — родосцу.

***

Археологи любят находить «не свои» вещи. Археологи Херсонеса особенно рьяно искали на своем городище обломков амфор ольвийских, пантикапейских, синопских, родосских; наоборот, амфорными ручками с херсонесскими клеймами интересовались археологи Ольвии, Керчи, ряда других заповедников и городищ. Для всех их это было своеобразное торжество. Ведь эти находки рассказывали о связях «их» городов с широким миром. Если херсонесские амфоры попадали за пределы Херсонеса — в греческие города северного и южного Причерноморья, к местному населению Крыма, — значит, — говорили ученые, — виноделие в Херсонесе, торговля действительно имели большой размах.
Самое полное собрание херсонесских амфорных ручек хранится сейчас в Херсонесском музее. Но и в других собраниях — в Одессе или в Ленинградском Эрмитаже — вы сразу узнаете их. Характерна уже самая форма клейма: неправильный прямоугольник, как бы вдавленный по бокам. Штамп сильно, до порчи оттиснутых букв, вдавливали в сырую глину амфоры перед ее обжигом. Выдает херсонесское происхождение клейм и их дорический, «акающий» диалект: Херсонас, дамиург.
Амфорные ручки в большинстве попадаются битые. Учтите к этому плохое качество оттиска. Имена многих астиномов и фабрикантов приходится угадывать.
Что, например, значит этот текст:

Это, кстати, наиболее просто. Это—клеймо «Антибиона — астинома». Эта ручка от херсонесской амфоры была найдена в Керчи. Аналогичное клеймо херсонесского астинома Аполлония нашли на ручке, раскопанной в Ольвии. Имя астинома Гереа стояло на ручке херсонесской амфоры, обнаруженной в Евпатории.

42

А вот уже дело немного сложнее. Что значит такая, например, надпись:

Или такая:

Рядом с текстом здесь оттиснуты также изображения головы в венце лучей. Это — бог солнца Гелиос. Эти ручки происходят из Керчи, с раскопок городища Пантикапея. На других южнорусских ручках часто попадаются также изображения женской фигуры с факелом, Силена с мохом вина на плече, носа корабля, бюста юного Геракла в львиной шкуре, Гермеса, богини победы Ники с венком в руке.
Трудны были первые шаги ученых. Материала было масса. Люди буквально тонули в вещах. Какой-либо систематизации не было и в помине. Но трудами ряда поколений специалистов к услугам современных исследователей созданы особые каталоги. Это, зачастую, ценнейшие путеводители во мраке времен.
Перед нами огромный фолиант. На титульном листе читаем сухое заглавие: «Инвентарный каталог клейм на амфорных ручках и горлышках и на черепицах Эрмитажного собрания». Автор — Е. М. Придик.
Это замечательная книга. Здесь воспроизведены фото самих клейм. Здесь дана их расшифровка в обычном алфавите и указана разгадка, то есть каждая надпись дополнена недостающими буквами. Мало того: в конце каталога приложены указатели встречающихся имен астиномов, эпонимов, фабрикантов, дамиургов, мест изготовлений и находок, изображений, монограмм.
Посмотрим на первое из керченских клейм.
В первой строке явно угадывается наименование должности астинома, в родительном падеже. Не сохранилось начало слова: «асти».

43

Вторая строка должна дать имя астинома, третья — имя фабриканта.
На втором керченском клейме слово «астинома» сохранилось полностью, только поврежден верх первых букв да стерта четвертая—«и». Конец слова перенесен во вторую строку и по старинной манере — без пробела — примыкает вплотную к следующему слову, как раз имени астинома. Это — Борюс. Сравним с первым клеймом. Да, там тоже Борюс, только не сохранился первый слог. А фабриканты? Во втором случае — Филон. Для выяснения первого надо порыться в указателях каталога. Вот имена известных херсонесских и боспорских астиномов и фабрикантов: астиномы— Эсхин, Аполлонид, Никей, Бабон, Архандр, Гнатон, Аристон, Борюс; фабриканты — Артемидор, Филон, Эвклид, Гераклид, Диоскурид, Дионисий. Вот! Дионисий — в родительном падеже это и будет:

Вещи рассказывают, если уметь их читать.

***

Наивысшего расцвета Херсонес достиг в III веке до нашей эры. Это было время полной его самостоятельности и наивысшего подъема культуры и искусства. В это время город, особенно центр его, блещет архитектурой общественных зданий — храмов, дворца совета, театра. О былом величии и сейчас говорят отдельные предметы городища: мозаичный пол, колонны, капители, многочисленные статуи богов, героев, высеченные на мраморе почетные декреты в честь знатных граждан города и его друзей иностранцев. Ничего вычурного, ничего кричащего. Суровы и просты линии. Спокойное величие — так можно было бы охарактеризовать искусство Херсонеса этого времени.
Это искусство питала рабовладельческая демократия: Херсонес эпохи расцвета был рабовладельческой демократической республикой. Высшим законодательным органом, государственной властью было народное собрание, куда входили все свободные граждане города. Высшим исполнительным органом был совет, ежегодно избиравшийся народным собранием; он подготовлял проекты постановлений и выносил их на обсуждение граждан.
Даже бегло просматривая разные тексты из Херсонеса, видишь, как был разветвлен и гибок административный аппарат. Узнаёшь, что в городе были, входили в совет, подчинялись собранию граждан и отвечали перед ним: коллегия архонтов — военачальников; коллегия дамиургов—«хранителей строя государства»; коллегия номофилаков — «стражей закона»; продик — юрист; басилевс — «царь» — главный жрец, представитель государства перед богами; суд присяжных; коллегия агораномов рыночных надзирателей; коллегия астиномов — о них мы уже знаем; гимнасиархи начальники гимнастических школ; государственные казначеи.

44

Главная крепостная стена Херсонеса. Снимок 1941 г.

Херсонеситы гордились своим городом и имели своего историка. В конце III века некий Сириек в литературной форме обработал рассказы про явления и чудеса богини Девы, которые записывались жрецами при ее храме. Рассказы о чудесах богини Сириек дополнил историческими рассказами о внешней политике Херсонеса, о договорах с Боспорским царством и другими греческими городами-государствами. Свое произведение-Сириек прочел на собрании граждан. Произведение так понравилось, что автор тут же был пожалован почетным декретом и награжден золотым венком.
Труд Сириска до нас не дошел. Сохранилась лишь найденная на городище плита с почетным декретом. Она стоит на видном месте в Большом зале музея. Из упоминания в декрете о заключенных Херсонесом договорах с другими греческими городами видно, что Херсонес был в водовороте международной политики государств и народов Крыма, отдельных его соседей, и государств-городов греческой метрополии.
Когда автобус доставляет вас от Севастополя к Херсонесу, вы прежде всего замечаете крепостные стены. Стены эти начали строить еще в IV веке, а окончили лишь в конце III века до нашей эры. Остатки их хорошо сохранились и сейчас откопаны полностью. Одна стена шла от Карантинной бухты до Песочной и отрезала мысок от остальной территории. Другая тянулась по берегу моря. По стенам, на определенном расстоянии друг от друга, шли башни. Это были наблюдательные пункты и пункты оперативного руководства обороной. За этими стенами прята-

45

Внутренность Ольвийской виллы в эпоху эллинизма. Реставрация. Так выглядели дома крупных рабовладельцев и в Херсонесе, и на Боспоре.

46

лись и из-за этих стен выползали грозные тараны, катапульты, баллисты. Шло время, и укрепления возводились по всей территории Херсонесского государства; в гавани стоял наготове небольшой, но крепкий военный флот: в степях начинал волноваться «варварский» мир. Он не только посылал теперь своих представителей на кипевший у стен города рынок. Иногда к стенам подступали и осаждали город степные воины. Туго приходилось тогда херсонеситам.
Херсонесу нужны были воины, и он воспитывал их. С 14 лет мальчики занимаются в гимнастических школах бегом, борьбой, метанием копий и дисков.

Херсонесская монета с изображением богини Девы.

Военным делом занимались все свободные граждане города; состоять в ополчении было не привилегией, а прямой обязанностью. На вооружении были мечи, копья, луки и стрелы, щиты, панцыри и шлемы. Мы видим изображения этого вооружения на надгробных плитах; при раскопках находим и само вооружение.
Граждане Херсонеса, Ольвии и других греческих городов Причерноморья жили по греческим обычаям. В Греции были те же народные собрания, совет, знакомые нам должности архонтов — председателей совета, басилевсов-жрецов, полемархов, агораномов. Ольвиополиты и херсонеситы» так же как и греки далекой метрополии, увлекались спортом, устраивали состязания, раздавали призы.
Своих покойников хоронили совсем по-гречески: сжигали тело, складывали прах в урну, зарывали ее в могилу и ставили над ней простой мраморный или каменный памятник с именем и изображением покойного, иногда со стихотворной эпитафией. Самых заслуженных хоронили на общественный счет, иногда в гробницах, вделанных в городскую стену.
Помнили греки-причерноморцы писателей метрополии, наизусть читали великие поэмы Гомера, на представлениях в театрах аплодировали актерам, разыгрывавшим трагедии Софокла и Еврипида, хором пели родные гимны.
Гордились они и своими городами-государствами. Наиболее ловкие и сильные ездили в далекую Грецию, выступали на тамошних празднествах и состязаниях и, увенчанные лаврами, возвращались домой. Ими гордился весь город: ведь они прославляли свое государство. Победитель, радостный, сходил с корабельных мостков в родную гавань, прижимая к груди драгоценную награду — бронзовую вазу с надписью. «С праздника Анакии» гласила надпись. Имя херсонесита снова было у всех на устах там.

47

в Афинах! Нам показали в музее эту вазу; она была найдена при раскопках в одном из подстенных склепов. Ее время — IV век.
Чтили граждане не только родных богов, но и местные божества — богов-покровителей их новой родины: грозную богиню Деву — в Херсонесе; героя Ахилла, владыку морей — в Ольвии, того Ахилла, который, по рассказам моряков, живет на полном легенд и чудесных явлений Белом острове напротив устья Дуная; богатыря-дорийца Геракла, покровителя города-«матери»—Гераклеи. Они строили им храмы, ставили статуи, приносили богатые жертвы, сооружали алтари.
Граждане были преданы своему городу. Ведь в тяжелые годы изгнания из далекой Гераклеи прибыли они сюда на легендарный, негостеприимный север. Они боролись с бурным, широкошумящим морем. Своими руками созидали стены города. Охотились на диких зверей, от которых так страдали стада их овец. Разводили виноградники. Заводили сношения с суровыми таврами и скифами, самый язык которых был так далек от привычного им «благозвучного» греческого. Родной язык ведь всегда кажется самым благозвучным...
И вступающий в совершеннолетие херсонесит торжественно клялся в верности городу, призывая в свидетели не только местную богиню Деву, но и богов общегреческих: Зевса, Землю, Солнце, всех богов и богинь олимпийских.

Подготовлено по изданию:

В.Шевченко
Сокровища исчезнувших городов (Записки музейного работника).Л., Лениздат,1948.