|
121 |
ской провинции Вифинии он реорганизовал управление в том, что
сенат утвердит его меры, можно было не сомневаться.
На востоке Малой Азии и в Сирии Август сохранял и всячески поддерживал
систему буферных вассальных приграничных государств. В горной
стране Аман на востоке Киликии была восстановлена власть местной
династии;[Ibid., 54, 9, 2.] морское побережье было передано Архелаю,
царю Каппадокии.
Затем Август снова провел зиму на Самосе. Теперь он и Афины удостоил
своим посещением.
Август вернулся с Востока осенью 20 г. до н. э. Он уклонился
от почестей, которые ему готовил сенат; его ожидали 13 октября,
но он въехал в ночь с 12 на 13 октября. На месте, где Аппиева
дорога достигает Рима, недалеко от храма Чести и Добродетели,
там, где Август вступил в город, по велению сената был воздвигнут
храм Фортуны Возвратительницы,[RgdA, 11; Cass. Dio, 54, 10, 3.]
в годовщину возвращения должно было справлять праздник Августалий
и приносить жертвы.
Одной из самых сложных проблем восточной политики Рима была и
оставалась проблема взаимоотношений с Парфией. Внутридинастические
смуты в Парфии, казалось, давали благоприятные перспективы. Парфянский
царь Фраат IV был изгнан своим братом Тиридатом, но сумел вернуться
на трон. Таридат бежал в Сирию к римлянам и увел с собой старшего
сына Фраата IV, тоже Фраата. В 23 г. до н. э. в Рим прибыло парфянское
посольство с требованием выдать Тиридата и возвратить на родину
Фраата-сына. Послы обратились к Августу, Август направил их в
сенат, а последний снова адресовал их к Августу. После этих процедурных
проволочек послы получили ответ: выдать Тиридата Август отказался
(ему было желательно на всякий случай сохранить у себя претендента
на парфянский престол), а Фраата-сына согласился возвратить, если
парфяне возвратят захваченных у римлян пленных и знамена. Фраат
IV медлил; в 20 г. до н. э. Август направил в Армению, где боролись
проримская и пропарфянская группировки, свои войска под командованием
Тиберия и посадил на престол там проримски настроенного Тиграла
III. Создалась угроза римского вторжения в Парфию, и Фраат IV
уступил: знамена и пленные были выданы Тиберию. Однако
|
|
|
122 |
и положение Тиграна III в Армении оказалось непрочным; он погиб
в борьбе со сторонниками Парфии.
В 6 г. до н. э. снова возникла необходимость урегулировать отношения
с Парфией, и на Восток с этой целью был послан Тиберий. Однако
он пренебрег своим поручением и остановился на Родосе. В 1 г.
до н. э. в Армению был послан Гай Цезарь, внук Августа, им усыновленный.
Гай посадил на армянский престол Ариобарзана, сына царя Мидии;
в Армении начались волнения; при осаде крепости Артагиры во 2
г. н. э. Гай был ранен и в 4 г. н. э. умер. Правление Ариобарзана
и его сына Артавазда продолжалось недолго; после них на короткое
время власть получил Тигран IV, отстраненный от власти в 6 г.
н. э. Армения снова оказалась в орбите парфянского влияния.
Пытался Август вести политическую игру и вокруг парфянского трона.
Она шла с переменным успехом. Август подарил Фраату IV италийскую
рабыню Мусу Тейю. Последняя устроила, чтобы старшие сыновья Фраата
IV были отправлены в Рим; потом Август изображал дело так, будто
Фраат IV прислал к нему всех своих сыновей и внуков в заложники,
умоляя о союзе, не будучи побежденным в войне.[RgdA, 32, 2.] Как
бы то ни было, Муса Тейя и ее сын Фраатак воспользовались ситуацией
и во 2 г. до н. э. убили Фраата IV. Однако, став царем, Фраатак
вопреки ожиданиям повел антиримскую политику, опираясь на враждебные
Риму парфянские круги. В 1 г. до н. э. свидание Гая Цезаря и Фраатака
позволило разрядить конфликтную ситуацию. Позже Августу удалось
посадить на парфянский престол воспитывавшегося в Риме Вонона,
сына Фраата IV. Однако около 11 г. н. э. Вонон был свергнут, и
царем стал Артабан III.
На территории Сирии и Палестины Август стремился поддерживать
за пределами императорской провинции местных царей и правителей,
которые были, с римской точки зрения, его клиентами, часто носили
родовое имя императора (Юлии) и получали римское гражданство.
Свою власть они получали от императора и титуловали себя «друзьями»
императора и «друзьями» Рима. Эта «дружба» фактически оформляла
подчинение Риму. Когда царь Набатеи Арета IV принял власть, минуя
Августа, последний разгневался и даже подумывал о том, чтобы отнять
царство у Ареты и присоеди-
|
|
|
123 |
нить Набатею к Иудее. С большим трудом Арете удалось побудить
его сменить гнев на милость, да и не хотел Август чрезмерно усиливать
Иудею. В 7 г. до н. э. Арета был утвержден царем. Август активно
вмешивался в жизнь этих властителей, в том числе и в династические
взаимоотношения. Антиох II, царь Коммагены, был даже казнен (в
29 г. до н. э.) по обвинению в убийстве послов своего брата. В
то же время Август исподволь прибирал отдельные области, примыкавшие
к провинции, к рукам и ставил их под контроль своей администрации.
Так произошло, в частности, в Иудее.
В первые годы правления Августа Иудеей управлял царь Ирод, получивший
в свое время власть от Антония в качестве тетрарха, а позже царский
титул от триумвиров. После битвы при Акциуме Ирод сумел втереться
в доверие к Октавиану и продолжал царствовать, исподволь расширяя
свои владения, занимаясь многочисленными постройками. При нем
на месте основанной в доримское время Стратоновой Башни был построен
новый город, названный в честь Августа Кесарией; он же заново
перестроил Иерусалимский храм иудейского бога Йахве. В семействе
Ирода происходили непрерывные династические свары, попадавшие
на суд и решение к Августу; в самой Иудее население относилось
к Ироду враждебно, однако покровительство императора позволило
ему спокойно досидеть на троне. В 4 г. до н. э. Ирод умер, а еще
через десять лет основная часть Иудеи стала римской провинцией.
Овладев Египтом, Август унаследовал, естественно, и традиционные
направления египетской внешней политики. Одно из них было нацелено
на Южную Аравию. Последняя издревле была важным в торговом отношении
регионом, откуда на Ближний Восток и в средиземноморский мир привозили
драгоценные благовония и мази. Греко-египетские купцы стремились
внедриться в эту торговлю и утвердиться на южном побережье Аравийского
полуострова. Цари эллинистического Египта старались, хотя и без
видимого успеха, овладеть морскими и сухопутными путями, ведущими
туда. В 25 г. до н. э. наместник Египта Элий Галл предпринял по
приказанию Августа поход в эту благодатную страну; его союзниками
были набатеи и иудеи.
Поход был чрезвычайно трудным и в целом неудачным.[Strabo, 16,
p. 780 — 782; Plin., NH, 6, 32; Cass. Dio, 53, 29 3 — 8.] В набатейскую
гавань Левке Коме на по-
|
|
|
124 |
бережье Красного моря Элий Галл добирался из Египта морским путем,
претерпев много мук и лишений. Солдаты Элия Галла тяжко страдали
от цинги. Лето и зиму Элий Галл провел в Левке Коме. Весной он
выступил в сухопутный поход. Идти пришлось по безводной местности,
куда воду доставляли на верблюдах; солдаты должны были преодолевать
бездорожье, пустыню, нехватку продовольствия. Тем не менее Элию
Галлу удалось захватить ряд южноаравийских городов, в том числе
Негран (Неджран). Он осадил и Мариб, столицу Сабейского царства,
но взять ее не удалось. От Мариба Элий Галл повернул обратно и
с теми воинами, кому посчастливилось выжить, проделав еще один
тяжелый поход, вернулся в Египет. Судя по одному сообщению,[Per.
mar Erythr., 26.] можно предполагать, что флот Элия Галла добрался
до Адена и разрушил его, однако общего результата это не изменило.
Факт военного поражения был очевиден. Страбон, явно со слов Элия
Галла, обвинял в неудаче его «союзника» Силлея, брата набатейского
царя, фактически правившего Набатейским царством; это он, по словам
Страбона, изменнически подстроил всевозможные бедствия. Насколько
подобные обвинения справедливы, сказать трудно; во всяком случае
если Силлей так поступал, то это было, конечно, целиком в интересах
Набатеи, которая издавна боролась против проникновения на торговые
пути в Южную Аравию греко-египетских конкурентов.
Как бы то ни было, римская официальная пропаганда, отложившаяся
в доступных нам источниках, стремилась выдать за великое достижение
уже то, что римляне совершили этот поход и разрушили южноаравийские
города; естественно, Август излагает события так, чтобы представить
их сплошным триумфом римского оружия и избежать неприятного упоминания
о неудаче.[RgdA, 26, 5.] Позже Гай Цезарь носился с мыслью повторить
южноаравийскую экспедицию, однако его намерение не было осуществлено.
В дальнейшем между Римом и южноаравийскими царствами установились
союзнические отношения: Карибаил, царь южноаравийских царств Химйара
и Сабы, считался «другом», т. е. союзником, а по римским понятиям
и клиентом римского императора.[Per. mar Erythr., 23.]
|
|
|
125 |
Другое направление римской египетской политики было нацелено
на верховодья Нила. В 22 г. до н. э., воспользовавшись вторжением
из Эфиопии в южный Египет, римляне под командованием Гая Петрония[Cass.
Dio, 54, 5, 4 — 6.] совершили поход в Эфиопию, где им удалось
разрушить и разграбить ряд городов, в том числе и царскую столицу
Напату.[RgdA, 26, 5; Plin., NH, 6, 29, 181.] Оставив в Напате
гарнизон, Петроний вернулся в Египет. Весной 20 г. до н. э. из
Эфиопии к Августу прибыло посольство с просьбой о мире.[Strabo,
17, p. 821.]
Зависимым от Рима было и Боспорское царство. На короткое время
римляне утвердили там власть царя Понта Полемона, однако во время
одного из походов на Таманский полуостров Полемон был убит, и
Боспор снова обрел самостоятельность, хотя и признавал верховенство
Рима.
* * *
Существенно важное место в жизни созданного Августом государства
играла его семья. Она должна была являть собою пример староримской
добродетели, верности отечественным нравам, быть своего рода эталоном
для каждого римлянина в его домашней повседневной жизни. Доблесть,
милосердие, справедливость и благочестие — таковы были личные
и общественные добродетели, которые Август хотел продемонстрировать
своему народу; за них, по его словам,[RgdA, 34, 2.] его награждали
сенат и народ. Евтропий, несомненно, воспроизводит сложившуюся
еще при жизни Августа официальную оценку его личности, когда он
пишет, что трудно было быть удачливее его в войне и умереннее
в мире, что он, находясь у власти, вел жизнь, наиболее подобающую
гражданину, был самым щедрым ко всем и самым верным другом.[Eutrop.,
7, 8.] Его жена Ливия и дочь Юлия должны были дома сидеть за прялкой,
и Август считал нужным подчеркнуть, что он носит тогу, вытканную
в его собственном доме.[Sueton., Aug., 73.] Такая позиция Августа
прямо вытекала из его реставраторских устремлений. Но дело было
также и в другом: став фактическим монархом, Август должен был
позаботиться о преемнике из своей семьи. Однако и в своей семейной
жизни Август столкнулся с запутанными и драматическими ситуациями.
|
|
|
127 |
Вообще говоря, репутация Августа была не такая, какая приличествовала
бы столь суровому ревнителю древней чистоты нравов. Сплетни о
его любовных похождениях передавались из уст в уста и мощным слоем
отложились в его биографии. По словам Светония,[Ibid., 68 — 69.]
Секст Помпей называл его обабившимся, а Марк Антоний уверял, что
и свое усыновление Август (тогда еще, конечно, Октавий) купил
ценой постыдной связи с Цезарем. Тот же Марк Антоний рассказывал,
как при муже Август увел жену одного консуляра в спальню, а потом
привел обратно, растрепанную и раскрасневшуюся, как друзья подыскивали
Августу любовниц, как развод Скрибонии он дал из-за того, что
она позволила себе ревновать. И Секст Помпей, и Марк Антоний были
врагами Августа, и придавать чересчур большое значение их россказням
не приходится. И все же, вне зависимости от того, насколько все
эти свидетельства надежны, они позволяют судить не только о средствах,
которые применялись против Августа в политической борьбе, но и
о том, как его воспринимали и оценивали современники вне воздействия
и оценок официальной пропаганды. К тому же и позднее Август пользовался
репутацией любителя молоденьких девушек, которых ему раздобывала
его жена.[Ibid., 71, 1.] Впрочем, и сам Август, как увидим далее,
был не прочь прихвастнуть своими подвигами по этой части. Любил
Август и игру в кости.[Ibid., 71, 1 — 4.]
Как бы то ни было, первые два брака Августа были продиктованы
чисто политическими мотивами. Он пытался сблизиться с Антонием,
и вскоре после заключения первого договора между ним, Антонием
и Лепидом женился на одиннадцатилетней Клодии, падчерице Антония,
дочери жены Антония Фульвии от ее предыдущего супружества с известным
трибуном Клодием. Этот союз оказался недолговечным. Стремясь к
примирению и сближению с Секстом Помпеем, Август женился в 40
г. до н. э. на Скрибонии, свойственнице Секста Помпея. Этот брак
был продолжительнее. В 30 г. до н. э. Скрибония родила ему дочь
Юлию, однако в тот самый день, когда Юлия родилась, он известил
Скрибонию о разводе, оправдываясь тем, что «устал от ее дурного
нрава»,[Ibid., 62, 2.] и женился на Ливии Друзилле. Этот скандальный
брак был, несомненно, браком по любви. Август взял ее, как говорится,
от живого мужа бере-
|
|
|
128 |
менной; по этому поводу в Риме ходило много сплетен и анекдотов;
говорили, например, что у счастливцев жена рожает на третий месяц
брака. Август всем пренебрег. Ливия вышла из среды, враждебной
Цезарю и Августу. Ее отец был в списке проскрибированных; в битве
при Филиппах он сражался на стороне республиканцев и после поражения
покончил с собой. Ее первый муж Тиберий Клавдий Нерон во время
Перузинской войны пытался поднять в Кампании восстание рабов и
разоренных крестьян, а позже находился в свите Антония.[Cass.
Dio, 48, 15, 3 — 4; 48, 44.] Детей от Ливии у Августа не было.
От Нерона у Ливии было два сына — Тиберий и Друз, родившийся,
когда Ливия уже была женою Августа. Они воспитывались при особе
Августа.
Ливия оказывала на Августа большое влияние, но атмосфера в семье
и вообще в окружении Августа была трудной. Его домашние и приближенные
соперничали между собой, борясь за власть. Даже собираясь по-
|
|
|
129 |
говорить с женой, Август набрасывал конспект беседы, чтобы не
сказать чего-нибудь лишнего.[Sueton., Aug., 84, 2.] Позже в Риме
подозревали, что Ливия отравила Августа.[Cass. Dio, 56, 30.] Конфликт
между Марцеллом и Агриппой также тлел нескончаемо,[Ibid., 53,
32, 1.] а ведь это были самые близкие к Августу люди.
Марка Клавдия Марцелла, своего племянника, сына своей сестры
Октавии, Август приблизил к себе вскоре после возвращения с Востока.
Во время своих триумфов Август раздавал народу деньги от имени
Марцелла, чтобы сделать его популярным.[Ibid., 51, 21.] В 25 г.
до н. э. Марцелл женился на пятнадцатилетней Юлии; его, в ту пору
восемнадцатилетнего юнца, Август явно прочил себе в преемники.
Марцелл получил место в сенате в протекторском ранге и разрешение
в обход законов через десять лет добиваться консульства. Впрочем,
опасно заболев в 23 г. до н. э., Август передал документы, относящиеся
к управлению государством, консулу Гнею Кальпурнию Писону, а свой
перстень с пе-
|
|
|
130 |
чатью — Агриппе. Он явно опасался, что юный претендент не справится
с возможными соперниками в борьбе за власть, и не желал ставить
Марцелла в сложную ситуацию. Однако в конце концов императора
вылечили; 1 июля он появился на собрании латинян и сложил там
свои полномочия консула; его преемником стал Луций Сестий Квирин,
республиканец.[Ibid., 53, 32, 3; CIL, XIV, 2240.] Взамен сенат
снова предоставил ему пожизненную трибунскую и проконсульскую
власть. На положении Марцелла эти эпизоды не отразились. В 23
г. до н. э. он стал курульным эдилом и дал при поддержке Августа
игры, отличавшиеся невиданной пышностью.[Cass. Dio, 53, 3, 2 —
3; Vell. Paterc., 2, 93.] Однако в том же году Марцелл заболел
и умер. В этой смерти обвиняли Ливию, стремившуюся расчистить
путь к власти для своего сына.[Cass. Dio, 53, 33; Seneca, Dial.,
2, 3, 4.]
Теперь в качестве неофициального наследника и будущего преемника
Августа выступает его друг Марк Випсаний Агриппа, всегда находившийся
на первых ролях при его особе и как полководец, хотя он постоянно
отказывался от триумфов, и как политик и государственный деятель.
Он происходил из незнатного рода[Tac., Ann., 1, 3; Seneca, De
benef., 3, 32, 4.] и по всем признакам мог считаться выскочкой.
Детство у него было безрадостным;[Plin., NH, 7, 45.] брат Агриппы
воевал против Цезаря, попал в плен и был освобожден по его просьбе.[Nic.
Damasc., Caes., 7.] Не исключено, что Агриппа позволял себе иногда
республиканские высказывания, и это позволило Диону Кассию[Cass.
Dio, 52, 2 — 13.] вложить в его уста речь соответствующего содержания.
Практического значения они, разумеется, не имели. Обладатель несметных
богатств и земель в Сицилии,[Horat., Epist., 12, 1.] владетель
Херсонеса Фракийского,[Cass. Dio, 54, 29.] известный своими многочисленными
постройками, человек в высшей степени популярный, имевший репутацию
наилучшего из современников,[Ibid., 54, 29; Seneca, Epist., 94.]
Агриппа, по-видимому, и сам видел себя естественным преемником
Августа. Не случайно, когда возвысился Марцелл, Агриппа был удален
в Сирию; он, правда, предпочел остановиться на острове Лесбос,
а в Сирию направил своих легатов[Cass. Dio, 53, 32, 1.] и вернулся
в Рим только после смерти Марцелла. В 21 г. до н. э. Агриппа женился
на Юлии; очевидно, Август был твердо намерен сделать ее императрицей,
и брак с нею был своего рода залогом прихода в будущем к власти.
С того времени Агриппа стал фактически соправителем Августа, хотя,
естественно, находился на втором месте в общегосудар-
|
|
|
131 |
ственной иерархии. Это очень хорошо видели на Востоке; один из
понтийских городов даже стал называться Агриппия Кесария. Как
соправитель, Агриппа чеканил монету со своим изображением; в армии
ему оказывались такие же почести, как и Августу; перед Пантеоном
рядом со статуей Августа он поставил и свою собственную.[Ibid.,
53, 27.] В 18 г. до н. э. Агриппа получил трибунскую власть на
пять лет;[Ibid., 54, 12; Vell. Paterc., 2, 90; Tac., Ann., 3,
56.] в 13 г. до н. э. она была продлена еще на пять лет; кроме
этого, он получил империй — верховную военно-административную
власть сначала на Востоке, а потом и на Западе. Агриппе, между
прочим, приписывали проект сделать все частные статуи и картины
достоянием общества;[Plin., NH, 35, 26.] известен Агриппа и своею
литературной деятельностью в частности своими мемуарами. В 12
г. до н э Агриппа умер.
От брака Агриппы и Юлии родились два сына — в 20 г. до н. э.
Гай и в 17 г. до н. э. Луций. Их обоих Август «купил» у родителей,
т. е. усыновил; впоследст-
|
|
|
132 |
вии они фигурировали как его сыновья. И тот, и другой делали
стремительную карьеру. Раньше, чем полагалось, они стали присутствовать
в сенате; они получили от всадников почетный титул предводителей
молодежи (princeps iuventutis), серебряные щиты и копья; раньше
установленного срока они становились и магистрами. В пятнадцать
лет они стали консулами. Они облекались и ответственными поручениями,
и широкими полномочиями.[RgdA, 14.] Август явно готовил их к высшей
власти в государстве; под его руководством они должны были пройти
школу государственной деятельности. Однако во 2 г. н. э. Луций
неожиданно умер в Массалии, а в 4 г. н. э., как сказано, и Гай
от раны, полученной им в Армении.
После смерти Гая наследником стал пасынок Августа Тиберий Клавдий
Нерон, старший сын Ливии. Судьба этого человека была не из легких.
Тяжелое детство во времена проскрипций, постоянные скитания вместе
с отцом и матерью, а потом, при дворе Августа, пребывание на второстепенных
ролях наложил
|
|
|
133 |
на него свой отпечаток, хотя ему и давались ответственные поручения
и он приобрел известность как талантливый и опытный полководец.
В 12 г. до н. э. после смерти Агриппы Август заставил Тиберия
развестись с его женой Випсанией, дочерью Агриппы, и жениться
на Юлии. Однако этот брак был неудачен, прежде всего из-за скандального
поведения Юлии. Оскорбленный муж, вдобавок обиженный тем, какую
роль Август предназначал Луцию и Гаю, Тиберий удалился на остров
Родос.
Его жена Юлия, конечно, была женщиной необузданного темперамента,
легко переступавшей через частокол моральных принципов, но и она
была жертвой политики Августа, его династических комбинаций. В
доме господствовала атмосфера непрекращающегося скандала между
мачехой и падчерицей. Ливия стремилась упрочить положение своих
сыновей; Юлия, а по-
|
|
|
134 |
том и ее дети ей мешали. Что до Юлии, то она, вероятно, никогда
не забывала, как Август поступил с ее матерью Скрибонией, ни того,
что ее, в сущности против ее воли, выдали замуж сначала за Марцелла,
потом за Агриппу и, наконец, за Тиберия. Юлия неистовствовала,
вела себя дерзко вызывающе, изменяла и Агриппе, и Тиберию.[Plin.,
NH, 7, 8, 46; Sueton., Tib., 7.] Когда Август выразил недовольство,
что она часто появляется в обществе молодых мужчин, Юлия отвечала,
что ее спутники состарятся вместе с нею.[Macrob., 2, 5, 6.] Заметив
осуждающий взгляд Августа, когда она облачилась в роскошный дорогой
наряд, она на следующий день надела скромное одеяние римской матроны
и на похвалы отвечала: «Сегодня я одета, как это нравится отцу,
вчера — как мужу».[Ibid., 2, 5, 5.] Публичные оргии, в том числе
и на Форуме, с увенчанием статуи Марсия,[Seneca, De benef., 6,
32; Plin., NH, 21, 9.] многочисленные любовники, о которых также
все знали, — все это могло хоть кого вывести из терпения. Август
отправил свою дочь на остров Пандатерия (с нею отправилась и ее
мать Скрибония) и расправился с ее любовниками и соучастниками
ее разврата, выходцами из знатнейших аристократических родов.
Юла Антония, сына триумвира, он приказал казнить; Семпрония Гракха,
Клавдия Пульхра и Корнелия Сципиона сослал.[Cass. Dio, 55, 10;
Sueton., Aug., 65.]
В своем отношении к Юлии Август был непримирим. Рассказывали,[Sueton.,
Aug., 65; Cass. Dio, 55, 10.] что одна из соучастниц Юлии, Феба,
покончила с собой; узнав об этом, Август выразил сожаление, что
его дочь Юлия, а не Феба. Когда народ требовал возвращения Юлии,
Август отвечал, что скорее вода смешается с огнем, чем он перестанет
сердиться на свою дочь. Многие побежали с факелами к Тибру, чтобы
смешать огонь и воду, но Август оставался неумолим.[Cass. Dio,
55, 13.] Только к концу его царствования Юлия получила разрешение
вернуться в Италию и поселиться в Регии, где она ненамного пережила
отца.
Старшая дочь Агриппы и Юлии, также Юлия, как и ее мать, пострадала
от законов против разврата. Она была осуждена в 8 г. н. э. за
связь с Децимом Юнием Силаном и сослана на остров Тример у берегов
Апулии.[Sueton., Aug., 65; Tac., Ann., 4, 71; Plin , NH, 35, 26.]
Как бы то ни было, после смерти Гая в 4 г. н. э. Тиберий, которому
тогда было 46 лет, вернулся в Рим. Август его усыновил и предоставил
ему трибунскую власть. В завещании, составленном 3 апреля
|
|
|
135 |
12 г. н. э. и хранившемся у весталок, наследниками Августа первой
очереди были назначены Тиберий (2/3 имущества) и Ливия (1/3 имущества);
кроме этого, были указаны наследники последующих очередей, а также
выплаты народу, воинам и подарки разным лицам.[Sueton., Aug.,
10, 1; cf. Tac., Ann., i, 8.] Яснее выразить свою волю было трудно.
Поиски наследников и вынужденное, за отсутствием других кандидатур,
назначение Тиберия показали, что в результате деятельности Августа
официально провозглашавшаяся реставрация Республики в Риме обернулась
установлением режима наследственной монархии.
|
|
|
|
|