Наша группа ВКОНТАКТЕ - Наш твиттер Follow antikoved on Twitter
233

19. МАРК АТТИЛИЙ РЕГУЛ

Регул сделался наиболее известным среди римских полководцев первой Пунической войны благодаря геройству. Но, по мнению Нибура, древние не оценили по достоинству характер этого человека. «Он вовсе не принадлежал к величайшим людям своего времени, — говорит Нибур, — хотя обладал добродетелями той эпохи; его отнюдь нельзя признать безукоризненным полководцем; он слепо и без всякой предусмотрительности доверялся чрезмерному счастью и так вознесся в этом счастье, что Немезида покарала его как погибелью отечества, так и его собственной».
Регул уже до Пунической войны, а именно в 267 г., был консулом, в этом звании сражался с садлентинцами и подчинил власти римлян важный город Брундизиум, за что был награжден триумфом. Вторично консульскую должность он занимал в 256 г. с Л. Манлием Вольсо. После морской победы у мыса Мила римляне надеялись, что войну с Карфагеном закончат скоро; но в следующие годы они воевали в Сицилии не особенно удачно, счастье перевешивалось то на ту, то на другую сторону, и окончательный исход трудно было предвидеть. Тогда римляне, ободренные морской победой при Тиндарисе, решились на отважное предприятие — поход в Африку с целью напасть непосредственно на Кар-

234

фаген и тем принудить неприятеля отказаться от Сицилии (256). Пример Агафокла, в прежнее время удачно воевавшего с Карфагеном в Африке, доказал, на каком непрочном фундаменте покоилась сила этого последнего из-за ненадежности крайне притесненных карфагенских подданных в этой части света. Громадные приготовления были сделаны римлянами ввиду предстоявшего похода. Они построили больше 200 новых военных кораблей, так что в их распоряжении находилось теперь свыше 330 триер и пентер, экипаж которых состоял из 100 тыс. моряков и 40 тыс. солдат. Во главе этого войска были поставлены оба консула. Они объехали юго-восточный мыс Сицилии, Пахинум, и на южном берегу острова, вблизи горы Экномус (теперь Monte di Licata), встретились с карфагенским флотом. Карфагеняне, для противодействия неприятелю, приняли не менее энергичные меры. У них было 350 кораблей и не менее 150 тыс. человек экипажа. Никогда еще до тех пор не сходились на море такие огромные массы сражающихся.
Римляне разделили свой флот на четыре эскадры, двумя первыми командовали сами консулы. Они образовали острый угол, так что два адмиральских корабля поместились один подле другого. Третья эскадра растянулась сзади этого угла и таким образом составила с двумя первыми треугольник. Она вела на буксире транспортные суда с конницей. Четвертая эскадра, построившаяся параллельно третьей позади транспортных кораблей, служила прикрытием этих последних и всего остального флота. Карфагенский флот, предводительствуемый Ганноном и Гамилькаром (не Гамилькаром Баркой), доказавшим свои военачальнические способности, был разделен тоже на четыре эскадры, ставшие против римлян одной широко растянувшейся линией, так что ее левое крыло примыкало к сицилийскому берегу. Когда римский треугольник бросился на обе пуни-

235

ческие эскадры, составлявшие центр, они отступили назад, а левое крыло карфагенской флотилии ударило по третьей римской эскадре, которой транспортные суда не давали следовать за двумя передними, и прибило ее к берегу. В то же самое время правое карфагенское крыло напало на четвертую римскую эскадру. Таким образом, все сражение распалось на три отделения. Корабли карфагенского центра вскоре потерпели поражение и прежде всех бросились в бегство. Но одновременно с этим остальные две римские эскадры выдерживали сильнейший натиск со стороны неприятеля, далеко превосходившего их численностью, и непременно погибли бы, если бы карфагеняне меньше боялись перекидных мостов. Консулы, одолев неприятельский центр, вовремя подоспели на помощь своей четвертой эскадре и, одержав и здесь победу, ударили всеми еще годными к битве кораблями на левое пуническое крыло с тылу, окружили его со всех сторон и захватили почти все суда. Остатки карфагенского флота поспешили собраться снова у Гераклеи, откуда он впервые вышел, и приняли меры к тому, чтобы помешать переезду римлян в Африку. У карфагенян оказались потонувшими более 30 кораблей, взятыми в плен вместе с экипажем — 64; римляне потеряли 24 корабля.
Между тем как римские консулы исправляли на сицилийском берегу свои поврежденные суда, к ним явился Ганнон с предложениями о мире; может быть, это было сделано им только для того, чтобы выиграть время. Консулы отвечали ему отказом и приказали своему флоту сниматься с якоря для отплытия в Африку. Войско, только теперь узнавшее, куда ему предстояло отправиться, стало вслух выражать свое несогласие со столь рискованным предприятием, и Регулу пришлось угрожать самыми строгими наказаниями для подавления оппозиции в малодушном войске. Карфагенский флот не был в состоянии воспрепятствовать движению римского. Ганнон поспешил со своими кораблями к Карфагенскому заливу, чтобы там вступить в новое сражение с римлянами, если бы они попытались высадиться в этом месте. Но римляне обошли Гермейский мыс (Кап-Бон) и бросили якорь в просторной и защи-

236

щенной от всяких ветров гавани Клупейской, или Аспис, получившей свое название от щитоподобной возвышенности, на которой она была расположена. Они завладели городом и устроили тут укрепленный боевой пункт. Вслед за тем, не встречая нигде сопротивления, стали они опустошать и грабить во всех направлениях богатые, превосходно обработанные земли карфагенян; загородные дома и дворцы были обращены ими в кучи пепла, бесчисленное множество пленных и стад пригнано в Клупею.
Шествие римлян совершалось до такой степени беспрепятственно, что сенат в начале зимы счел возможным отозвать одного из консулов, Манлия Вольсо, с частью кораблей и войска.
После отплытия Манлия с 27 тыс. пленных Регул приступил к осаде города Адиса. Между тем карфагеняне снова собрали войско и во главе его поставили трех полководцев: Гамилькара, Газдрубала и Бостара. Но все они выказали относительно римлян крайнюю неспособность. Боязнь заставляла их избегать равнин, на которых они могли всегда удерживать за собой первенство благодаря своим слонам и превосходной нумидийской кавалерии, и загоняла в горы, где слонов и конницу нельзя было использовать. Точно так же при Адисе, который им захотелось освободить от осады, они заняли позицию в горах и были разбиты наголову. 18 тыс. человек пало, 5 тыс. и 18 слонов взято в плен. После этого нового поражения карфагеняне спрятались за стенами своей столицы. Подданные их восстали против жестоких владык и помогали неприятелю опустошать страну; 74 города покорились римлянам. Регул дошел почти до самого Карфагена; он завладел Тунесом, находившимся всего в десяти римских милях от столицы, и расположился там на зимние квартиры.
Во время этой зимней стоянки с римским войском, как рассказывают, произошло странное приключение. Однажды солдаты, отправившиеся по воду к реке Баградасу, прибежали обратно в лагерь в неописуемом страхе и рассказали, что какая-то огромная змея вдруг кинулась на них из воды и поглотила многих их товарищей. Консул не замедлил лично отправиться с несколькими конными

237

эскадронами на место происшествия, чтобы убедиться в справедливости донесения. Чудовище действительно оказалось на берегу, и они спаслись от него только благодаря быстроте своих коней. На следующий день консул выступил против исполинской змеи со всем своим войском; но лошади всадников падали от одного ее вида, а стрелы пехоты отскакивали от непробиваемой чешуи и только немногие из них наносили легкие раны в более мягких местах. Чудовище с яростным шипением кинулось в ряды войска и обратило их в бегство. Через несколько дней армия снова пошла на него с баллистами и катапультами, и только теперь ей удалось разрубить голову и спину толстыми как бревна копьями и огромными камнями. Длина змеи оказалась 120 футов (35,5 м).
Вся карфагенская страна находилась теперь в руках Ре-гула; в его донесении сенату было сказано, что он запечатал ворота Карфагена страхом. Конечно, не особенно легким делом представлялось завоевание громадного, густонаселенного города, который с суши был окружен тройной стеной в 30 локтей (13,3 м) высотой, не считая брустверов и башен; но жители этого города страшно страдали от голода. В этом бедственном положении карфагеняне отправили в римский лагерь посольство и запросили мира. Регул мог бы заключить теперь этот мир на самых выгодных для Рима условиях, мог бы добиться уступки всей Сицилии и Сардинии; но постоянные удачи сделали его до последней степени высокомерным, он счел неприятеля менее способным к сопротивлению, чем это было на самом деле, и предъявил крайне неумеренные условия: потребовал уступки Сицилии и Сардинии, возвращения римских пленных без выкупа взамен выдачи карфагенских пленных за деньги, платежа подати, признания римского главенства, уничтожения права вести войны без согласия Рима, выдачи решительно всех военных кораблей и в то же время обязательства каждый раз, как Рим того пожелает, снаряжать в помощь ему 50 таких судов. Выслушав эти условия, карфагенские послы удалились, не дав никакого ответа; принять их значило согласиться на полное уничтожение Карфагена.

238

Гнев и отчаяние снова воспламенили почти угасшее мужество карфагенян; они решили защищаться до последней крайности, призвали свои войска из Сицилии и приступили к новому набору. В числе явившихся из Греции наемников находился и Ксантипп из Лакедемона, вероятно, спартанец по происхождению и искусный воин, несомненно, имевший уже прежде случаи приобрести знания и опыт в боевом деле. Этот Ксантипп высказал однажды со спартанской откровенностью, что карфагеняне потерпели столько поражений не от римлян, а по собственной вине. Услышав об этом, сенат пригласил Ксантиппа на свое заседание и спросил, что он хотел сказать таким заявлением; спартанец отвечал, что вся беда происходит от неспособности и неумелости пунических полководцев, не понимающих, как следует применять в деле находящиеся в их распоряжении роды войска, конницу и слонов. Сенат признал разъяснения Ксантиппа, и карфагенские военачальники были вынуждены подчиниться иноземцу. Ксантипп был назначен главнокомандующим. Он немедленно принялся за обучение войска, и карфагеняне скоро заметили присутствие в солдатах нового, более высокого духа. Ксантипп первый научил карфагенян правильно обращаться со слонами.
С сотней этих животных, 4 тыс. всадников и около 12 тыс. пехоты выступил он в поход весной 255 г. и на открытой равнине вызвал Регула на бой. Римский консул имел в своем распоряжении около 32 тыс. человек и, вполне убежденный в своей непобедимости, издеваясь над дерзким греком, двинулся на неприятеля. Но римляне были окружены со всех сторон и изрублены. Почти все войско погибло. Регул попытался было уйти с 500 человек, но его нагнали и взяли в плен. Только 2 тыс. человек, большей частью из той части войска, которая в начале сражения опрокинула пунических наемников, спаслись бегством в Клупею.
Поражение римлян при Тунесе уничтожило за один раз все, что они выиграли в предшествовавшем году. В Риме весть об этом несчастье вызвала общее уныние и ужас. Он немедленно отправил в Африку флот из 350 судов для

239

того, чтобы отвезти на родину остатки войска, с великой храбростью защищавшегося в укрепленной Клупее. При мысе Гермес римляне встретили карфагенский флот из 200 кораблей и одержали блистательную победу. Карфагеняне потеряли 114 судов. Но, несмотря на это, римляне не отважились на дальнейшие предприятия, а забрали 2 тыс. человек, державшихся в Клупее, и поспешили в обратный путь, вопреки предостережениям их греческих кормчих, предвидевших бурю и советовавших повременить. Действительно, на южном берегу Сицилии они потерпели такое кораблекрушение, что спаслось всего 80 судов. Таким образом, карфагеняне снова сделались полными хозяевами в Африке и начали с того, что возобновили жестокие притеснения тех из своих подданных, которые восстали в союзе с римлянами и теперь были кинуты этими последними на произвол судьбы. Во всех мятежных общинах зачинщики и предводители восстания, в количестве не менее 3 тыс. человек, были распяты; на народы наложена пеня в тысячу талантов серебра и 20 тыс. штук рогатого скота. Ксантипп, без которого теперь, по-видимому, можно было обойтись, уехал из Карфагена, чтобы избежать интриг завидовавших ему туземных вельмож, и, вероятно, поступил на иноземную службу; по другим известиям, он действительно сделался жертвой интриг и был устранен насильственным образом.
Регул, еще незадолго до того надеявшийся войти в Карфаген доблестным победителем, был привезен туда пленником. Карфагеняне охотно воспользовались возможностью доказать всю свою ненависть и презрение гордому врагу, который потребовал их подчинения на таких дерзких условиях. Рассказывают, что они сперва заперли его наедине со слоном для того, чтобы мучить постоянным страхом и бессонницей, точно так же как он не обнаружил ни малейшего сострадания к бедственному положению Карфагена. Но эта жестокая пытка длилась недолго. Достоверно одно, что карфагеняне держали его в пожизненном заточении, между тем как, например, консула Корнелия Азину, взятого в плен в битве при Липарских островах, освободили очень скоро.

240

В то время как Регул праздно томился в плену, война продолжалась с переменным успехом. В 254 г. римляне завладели Панормусом (Палермо), вслед за тем снова высадились в Африке, но только для того, чтобы грабить и опустошать берег, и на обратном пути у мыса Палинурума опять потерпели кораблекрушение, уничтожившее почти весь их флот. Приведенные в уныние неоднократными поражениями на море, они решили не строить больше флота и прекратить морскую войну. И на суше в Сицилии им не везло, потому что со времени сражения при Тунесе они так боялись слонов, что на открытой равнине не смели вступать в битву. Только в 250 г. проконсул Л. Цецилий Метелл одержал над Газдрубалом и его слонами блистательную победу при Панорме.
После этого сражения карфагеняне удалились в Лилибеум и Дрепану, на западную оконечность Сицилии, и отправили в Рим посольство, чтобы предложить мир или, по крайней мере, добиться выдачи пленных. С этим посольством отправили они и Регула, потому что надеялись, главным образом через его посредничество, достигнуть своей цели. Его обязали клятвой возвратиться в Карфаген в случае неудачного исхода этого поручения. Прибыв в Рим, он отказался от свидания с женой и детьми и не захотел появиться в сенате, сославшись на то, что он уже не сенатор и не римлянин, а раб карфагенян. Когда же карфагенские послы разрешили ему отправиться в сенат и там говорить за них, то он посоветовал сенаторам не соглашаться ни на мир, ни на выдачу пленных, имея в виду крайнее ослабление Карфагена, не позволяющее ему долго вести войну. Сенат обнаружил готовность ради Регула покончить дело миролюбиво; но Регул объявил, что он принял яд, который действует хотя медленно, но верно. По его совету, предложения карфагенян были отвергнуты, и вслед затем он возвратился в Карфаген, устояв против просьб и молений своих родных и друзей и против предложения жрецов снять с него клятвенный обет посредством жертвоприношений. Карфагеняне — так по крайней мере рассказывают — отомстили ему жесточайшими истязаниями. Они вырезали ему веки, заперли в темном поме-

241

щении и затем внезапно вывели на яркий солнечный свет; они запрятали его в ящик, утыканный внутри со всех сторон гвоздями, так что он не мог никуда прислониться. В таком положении несчастный погиб от боли, бессонницы и голода. Рассказывают также, что сенат, получив известие о мученической смерти Регула, выдал знатнейших карфагенских пленных его детям, и эти последние отомстили за смерть отца такими же истязаниями. У Диодора Сицилийского мы находим известие, что бывшие в плену у римлян карфагенские военачальники Гамилькар и Бостар подверглись по настоянию вдовы Регула таким пыткам со стороны ее сыновей, что один из них умер, вследствие чего сыновья были вызваны в суд и едва избежали смертной казни.

Подготовлено по изданию:

Штолль Г. В.
История Древнего Рима в биографиях.\Пер. с нем. Я. Г. Гуревича. — Смоленск: Русич, 2003. — 576 с: ил. — (Популярная историческая библиотека).
ISBN 5-8138-0511-7
© Подготовка текста, разработка и оформление серии. «Русич», 2003



Rambler's Top100