262

ФАБУЛЬНАЯ «ЛЖЕМИФОГРАФИЯ» ИСТОРИЯ такой формы изложения мифов, как фабула, была бы совсем неполной, если бы случайно не сохранилось одно странное произведение — трактат Лже-плутарха «О реках», в котором эта «форма» оторвалась от своего настоящего содержания. В школе начинают с «изложений» и кончают «сочинениями»; так же и мифографическая фабула, по природе своей будучи формой «изложения», однажды вдруг стала формой «сочинения»1. Это произошло только благодаря легкомыслию и шарлатанству, царившему в той ужасной (с точки зрения серьезных филологов) эвгемеристической Schwindelliteratur, для которой мы так и не нашли удачного русского названия. Эвгемеризм обладал способностью симулировать разнообразные виды греческой словесности: в своем месте говорилось о следах Schwindel-теогонии и Schwindel-хорографии; однажды возникла и Schwindel-фабула. 1 Сделавший это Лжеплутарх проявил примерно столько же фантазии, сколько проявляется обычно в школьных сочинениях.

263

«О РЕКАХ» ЛЖЕПЛУТАРХА Мифографическая фабула, хоть и обедняла свой предмет, весьма легко справлялась с изложением мифов; она столь удачно придавала материалу вид простоты и внутренней законченности, что, пожалуй, могла иногда восприниматься как идеальная, точнее — самая естественная форма для изложения мифа. Это, надо полагать, стало причиной того, что именно форма фабулы со всей совокупностью ее признаков (краткость, единство действия, наличие титула, дезиса и лизиса, тяготение к каталогизации) послужила редкому, возможно, уникальному в античности явлению: выдумыванию из головы новых «мифов» по аналогии со старыми. Лжеплутарх, похоже, не чувствовал разницы между «мифом» и фабулой, и греческий язык, обозначающий их одним словом, не мог подсказать ему, что это все-таки не одно и то же. Желая придумать новые мифы, он просто сочинял фабулы. Реальный материал всегда многообразен и причудлив; он не хочет укладываться в какую бы то ни было форму и следовать какой бы то ни было логике. Не связанная больше трудностями работы с ним, лишившаяся его богатства, мифографическая фабула достигает большего равенства себе — и большей стандартизации; она вольна теперь следовать заложенным в ней тенденциям и обнажать свою простую и безотказную логику. Основные сведения о трактате Небольшой трактат «О том, чьими именами названы реки и горы и что там родится»1, обычно для краткости 1 Περι ποταμών και ορών επωνυμίας και τών εν αΰτοΐς ευρισκομένων. Издан в: Geographi Graeci minores / Ed. C. Müller. Vol. 2. Paris, Didot, 1861 (переиздано: Hildesheim, Olms, 1965. P. 637-665).

264

называемый «О реках» (De fluviis), сохранился в одной рукописи (Палатинский1 кодекс 3982, листы 157-173) и надписан в ней именем Плутарха; однако то, что этот трактат ему не принадлежит, несомненно ввиду разительных отличий от сочинений херонейца, которые были ясны уже для неизвестного греческого филолога, приписавшего на полях Палатинского кодекса лаконичную заметку о подложности трактата. Его язык однообразен и несовершенен, а мысли столь же однообразны и удивительно наивны; если стиль и образ мыслей Гигина вызывал в воображении Роуза образ не закончившего образования провинциального юноши, то знакомство с Лжеплутархом, вполне возможно, заставило бы серьезного британца думать о десятилетнем мальчике, слишком рано начитавшемся дешевых книг. Трактат состоит из двадцати пяти главок, озаглавленных названиями рек и построенных по единообразной схеме. В начале каждой главки сообщается, где находится река и как она называлась до того, как получила нынешнее имя; затем приводится миф (иногда несколько), объясняющий переименование; затем говорится, что в данной реке или на ее берегах находят некую траву или некий камень, обладающий такими-то и такими-то чудесными свойствами. Потом говорится, что рядом с данной рекой лежит такая-то гора, и все повторяется: название, миф, трава или камень с чудесными свойствами — география, мифография, парадоксография. При этом почти каждое при- 1 Или Гейдельбергский (он хранится в Палатинской библиотеке в Гейдельберге). 2 Тот же, в котором дошли Парфений и Антонин Либерал. Описание этого кодекса сделал Альфред фон Гутшмид в Neue Heidelberger Jahrbücher, I, 1891, р. 227 sqq. (= Gutschmid Α. Kleine Schriften / Ed. Fr. Rühl. IV, p. 590 sqq.).

265

водимое мифографическое или парадоксографическое сведение сопровождается подробной, часто с указанием номера книги, ссылкой на сочинение, из которого оно почерпнуто — черта, которую Якоби1 назвал «лженаучной аффектацией» Лжеплутарха. Самым замечательным свойством трактата является то, что он выдуман из головы от начала до конца. Сообщаемая в нем информация не имеет параллелей в других источниках, а ее примитивность и единообразие заставляют предположить происхождение из единого источника — «бедной фантазии сочинителя», словами Якоби2, или «из одного и того же умишка, словно из мастерской», словами Мюллера3. Не выдуманы только сами реки (хотя про некоторые сообщается фантастическая информация, например, что Тигр впадает в Аракc4). Зато около половины гор, «лежащих около рек», уже вымышлено. Вымышлены и все (за двумя исключениями) старые названия рек и гор и почти все объясняющие перемену древнего имени на современное мифологические сюжеты; всего их в трактате более семидесяти; лишь единицы— «подлинные», т. е. старые мифы (о Марсии — 10, 16 со ссылкой на подлинного автора, Александра Полигистора; об Эвене — 8, 1, без ссылки — редкостный для нашего эрудита случай). Иногда Лжеплутарх добавляет вариации к известным ситуациям (о Прометее — 5, 3, о Кадме — 2, 1, о Мидасе — 10, 1), иногда сочиняет новые мифы о героях с привычными именами (о Беоте — 2, 2, о Фестии и Ахелое — 22, 1, об Инахе — 18, 2, еще в нескольких случаях); но чаще 1 FGrHist IIΙΑ р. 164. 2 Ibidem. 3 «Ex eodem cerebello, tamquam ex fabrica» — GGM, II, p. LV. 4 De fluv. 21, 1.

266

всего выдумывает имена и прибавляет к ним либо более-менее стандартные (иногда просто копирующие общеизвестные с заменой имен1), иногда менее тривиальные истории. Вымышлены, за единичными исключениями, все чудодейственные камни и растения (выписки о которых делали из Лжеплутарха Стобей2 и Лжеаристотель3). Вымышлены все ссылки на источники, присутствующие в трактате в чрезмерном, неправдоподобном количестве — первым об этом написал Фалькенэр4. Лжеплутарх вызывал у филологов исключительное возмущение. Авторитетный издатель Плутарха Виттенбах (много сделавший для восстановления текста и смысла трактата) назвал «О реках» «грязной книжонкой обманщика, пустейшего, глупейшего и, самое главное, всех лживейшего»5. Бернгарди: «эта книжонка ... вся наполненная ложью и грязной похотью»6. Карл Мюллер (последним вложивший труд в издание Пс.-Плутарха) начинает очерк о трактате лаконским афоризмом из Ксенофонта: «ничем не хуже жила бы Спарта, если бы он погиб» (а не сохранился, к несчастью филологов, в Палатинском кодексе)7. 1 Например, история «этолийского Ипполита» Миэна — De fluv. 8, 3. 2 Ioannis Stobaei anthologium / Ed. C. Wachsmuth and 0. Hense. 5 vols. Berlin, Weidmann, 1884-1912, repr. 1958. 3 Mirabilium auscultationes / Ed. I. Bekker // Aristotelis opera, vol. 2. Berlin, Reimer, 1831, repr. De Gruyter, 1960. 4 Praefat. ad Phalar. Epistolas, р. XIV. 5 Libellus foetus falsarii et vanissimi et ineptissimi et unius omnium mendacissimi — Plut. Mor. 2, 235. c «At libellus iste ... totus quantus ex mendaciis foedisque libidinibus conflatus» — Analecta in Geogr. min., p. 27. (цит. по GGM, II, p. LV) 7 Xen. Hell. I, 6, 32; GGM, II, p. LH.

267

Датировка Трактат «О реках» не написан Плутархом, но написан тем же человеком, который, вдохновленный, вероятно, творениями настоящего Плутарха, составил так называемые «Малые сравнительные жизнеописания». О том, что они написаны той же рукой, что и наш трактат, свидетельствует единство стиля и образа мыслей, ссылки на одних и тех же ложных авторов и атрибуция Плутарху. «Малые сравнительные жизнеописания» менее лживы, чем «О реках» — в них одна из историй, чаще греческая, чем римская, обычно традиционна, а параллельная грубо выдумана, — и более обширны. Они содержат (гл. 30) ссылку на Юбу Мавританского, реального ученого, жившего при Тиберии; это является terminus post quem для датировки Лжеплутарха. Terminus ante quem определяется выпиской из «Малых жизнеописаний» у Климента Александрийского1, жившего в начале третьего века. Позже Климента из «О реках» делались многочисленные выписки (см. таблицу на с. 309-310)2. 1 Protr. III, 42. 2 У Стобея и Лжеаристотеля выписки из «О реках» собраны вместе (изредка чередуясь со сведениями, отсутствующими в трактате, по крайней мере, в современной его версии), однако следуют отнюдь не в том порядке, что в источнике. Выписки Стобея объединяются в три группы, порядок сведений внутри которых совпадает с их порядком в «0 реках»: 15-18, 12-14, 20-21 — как будто он сначала читал середину трактата, потом начало, а потом вернулся в конец. Во всяком случае, он, весьма вероятно, пользовался самим трактатом, тогда как хаос выписок у Лжеаристотеля свидетельствует, что взятые из «О реках» сведения неоднократно перетасовывались в парадоксографических компендиях, прежде чем попасть в тот, который дошел до нас.

268

Р. Герхер поставил «О реках» в контекст таких сочинений, как «Новая история» Птолемея Гефестиона1 — наглой, развлекательной, по-своему остроумной Schwindelliteratur имперского периода. С тех пор «О реках» иногда упоминают в связи с Гефестионом2; с другой стороны, он полагал, что на Лжеплутарха могли оказать влияние «Переименования» Никанора Киренского, написанные при Траяне или Адриане. Весьма вероятно также, что подражатель Плутарха жил после него самого; это сдвигает рамки датировки, приходящейся в таком случае на середину — конец второго века от Р. X., т. е. одновременно или несколько позже того времени, когда мог быть составлен «Гигин»: фабульная форма в уже сложившемся, ставшем привычным виде была использована автором для его целей. «Лженаучный аппарат» Традиционным путем поиска terminus post quem для составления какого-либо сочинения является попытка установить время жизни самого позднего из цитируемых в нем авторов; применительно к Лжеплутарху этот метод невозможен, так как почти все ссылки в «О реках» — ложные. Наличие «лженаучного аппарата» — многочисленных подробных ссылок на вымышленные сочинения — одна из любопытнейших черт трактата. Похоже, что 1 Plutarchi libellus De Fluviis / Ed. Ρ. Hercher, 1851; (переизд.: Jahrbuch für klass. Philologie, Suppl. 1, 1856. S. 269 ff.); idem. Über die Glaubwürdigkeit der neuen Geschichte des Ptolomaeus Chennus. Bonn, 1855. 2 Например: Chatzis A. Der Philosoph und Grammatiker Ptolemaios Chennos // Drerup's Studien zur Geschichte und Kultur der Antike. Bd. VII, T. 2. Paderborn, 1914.

269

автором двигало не только и не столько стремление внушить доверие (чрезмерность аргументации как раз подрывает доверие), сколько своего рода вдохновение, происшедшее из чтения книг подлинных эрудитов, в том числе и самого Плутарха. Не связанный реальностью, автор строит идеальный (по его мнению) аппарат ссылок; такой аппарат должен быть: — всеобъемлющим: в «О реках» каждое сведение подкреплено ссылкой; — богатым: в трактате объемом около одного авторского листа Лжеплутарх 74 раза ссылается на разные сочинения 46 авторов; — точным и подробным: почти всегда указаны родной город автора и название сочинения, в трех четвертях случаев указана книга (или песня, если речь идет о поэме) сочинения (16 раз — первая, 10 раз — вторая, 15 раз — третья, 3 раза — четвертая, по одному разу — десятая и одиннадцатая, 6 раз — тринадцатая, и один раз, возможно, по ошибке, восьмидесятая); - запутанным: одному автору должны принадлежать несколько книг, книги с одинаковым названием должны принадлежать разным авторам, авторы с одинаковыми именами должны происходить из разных городов, а родина (и, следовательно, идентификация) некоторых должна быть неясной и т. п.; - противоречивым: разные авторы иногда должны придерживаться одинакового мнения по вопросу, иногда — близких, иногда совсем различных (см. De fluv. 1, 4; 2, 2-3; 9, 1-2; 9, 5; 10, 2 и др.); - отражающим состояние литературы по предмету. Прежде чем посмотреть, как выполняется последнее требование, приведем полный перечень ссылок в «О реках»:

270

Имя автора Агафархид Агафархид Самосский1 Агафокл Милетский Агафокл Самосский2 Агафон Самосский3 Агафон Самосский Агафоним Антисфен Аретад4 Аристобул5 Аристоним6 Аристотель7 Архелай8 Архелай Сочинение О Фригии О камнях Пессинунтская полития О реках О Скифии Персеида Мелеагрида О Фригии О камнях О реках О реках О реках Книга ( песня ) 4 2 2 3 1 3 4 1 13 место в «О реках» 11, 5 9, 5 18, 3 9, 1 18, 3 14, 5 18, 10 22, 3 12, 2 14, 3 24, 1 25, 4 8, 2 1. 4 1 FGrHist IIIA 284. 2 FGrHist IIIC р. 836. 3 FGrHist IIIC р. 929. 4 FGrHist IIIA 285. 5 FGrHist IIIC р. 900. 6 Ср. FGrHist IIIB р. 487. 7 У настоящего Аристотеля не было такого трактата. 8 Ср. Paradoxographorum Graecorum reliquiae / Ed. Α. Giannini. Milan, 1965. Ρ. 24-27; также Supplementum Hellenisticum / Ed. H. Lloyd-Jones and P. Parsons. Berlin, 1983. P. 44-45, F 125-129; FGrHist IIB p. 629.

271

Имя автора Гераклит Сикионский1 Гермесианакс Кипрский2 Гермесианакс Кипрский Гермесианакс Кипрский Гермоген3 Демарат Демарат4 Демодок Демострат Демострат Апамейский Деркилл5 Деркилл Деркилл Деркилл Деркилл Диокл Родосский6 Сочинение О камнях О Фригии О Фригии О реках Гераклия О реках О горах О горах О камнях О сатирах Об Этолии Об Этолии Книга ( песня ) 3 2 4 3 1 2 3 3 1 1 3 место в «О реках» 13, 4 12, 4 2, 3 24, 1 17, 4 9, 5 9, 3 18, 4 13, 2 9, 2 1, 5 8, 4 19, 4 10, 3 22, 5 22, 3 1 De incredibilibus / Ed. N. Festa // Mythographi Graeci 3. 2. Leipzig, 1902. P. 73-87. Гераклит Лесбосский: FGrHist IIB p. 893. 2 FGrHist IIIC pp. 835-836. 3 Cp. FGrHist IIIB p. 445, IHC pp. 833-834. 4 FGrHist IA 42 (возможно, подлинный автор). 5 FGrHist IIIA 288. 6 FGrHist IIIB p. 5.

272

Имя автора Дорофей Халдейский1 Каллисфен2 Каллисфен из Сибариса3 Кемарон4 Клеанф Клеанф Клитоним5 Клитофон6 Клитофон Родосский Клитофон Корнелий Александр7 Ктесий Ктесий Книдский8 Ктесий Эфесский Ктесипп9 Сочинение О камнях Об охоте О Галлии Об Индии О горах Теомахия О Фракии Основания городов Об Индии О Фригии О реках О горах Персеида О Скифии Книга ( песня ) 2 3 13 10 1 3 3 13 1 3 1 2 1 2 место в «О реках» 23, 3 4, 2 6, 2 4, 3 17, 4 5, 3-4 3, 4 6, 4 25, 3 7, 6 10, 2 19, 2 21, 5 18, 6 5, 2 1 FGrHist IIIA 289. 2 FGrHist IIIΑ 291. 3 FGrHist IIIΑ 291. 4 FGrHist IIIС р. 656-657. 5 FGrHist IIIΑ 292 6 FGrHist IIIΑ р. 176-177. 7 Более известный как Александр Полигистор (FGrHist ΠΙΑ pp. 96-126). 8 Подлинный автор (FGrHist IIIС р. 416-517; Р. 36, F 66 bis Mette), но вряд ли подлинное сочинение. 9 FGrHist IIIС р. 929-930.

273

Имя автора Ктесифон1 Ктесифон Ктесифон Ктесифон Леон Византийский2 Леон Византийский Никанор Самосский3 Никий Маллосский4 Плесимах Сострат5 Сострат6 Сосфен Сосфен Книдский7 Тимаген Сирийский8 Тимагор9 Тимолай10 Тимофей11 Сочинение О деревьях О деревьях О растениях О Персии О Беотии О реках О реках О камнях Возвращения О реках Свод мифов Об Иберии О реках О Фригии О реках Книга ( песня ) 1 13 3 1 3 2 2 2 1 13 1 1 11 место в «О реках» 18, 11 23, 5 14, 3 23, 1 2, 2 24, 2 17, 2 22, 4 18, 13 2, 1 24, 4 16, 3 17, 4 6, 3 21, 3 9, 1 3, 1 1 FGrHist IIIA 294. 2 FGrHist IIB р. 676-677. 3 Ср. FGrHist IIB р. 814-815. 4 FGrHist ΙΑ р. 298. 5 FGrHist ΙΑ 23 (возможно, подлинный автор). 6 FGrHist ΙΑ 23. 7 FGrHist IIIС р. 931-932. 8 Ср. FGrHist IIA р. 318-323. 9 FGrHist IIIB 250. 10 FGrHist IIIС р. 836. 11 FGrHist IIIB р. 22.

274

Имя автора Тимофей Феофил Фрасилл Фрасилл из Мендеса Фрасилл из Мендеса1 Хрисерм Хрисерм Коринфский Хрисерм2 Хрисерм Коринфский Эвгемерид Книдский Ясон Византийский3 Сочинение Об Арголиде О камнях О Египте О Фракии 0 камнях О реках О реках Об Индии О Пелопоннесе О Фракии Книга ( песня ) 1 3 3 13 80 1 место в «О реках» 18, 3 24, 1 16, 2 11, 4 11, 4 7, 4 20, 3 1, 4 18, 7 10, 2 11, 2 Из этих сочинений, судя по названиям, 6 должны восприниматься как эпические поэмы: - «Возвращения» Плесимаха (быть может, имеется в виду и прозаический компендий вроде «Возвращений» Лисимаха Александрийского); - «Гераклия» Демодока (не имеет ли Лжеплутарх в виду, что существовала приписанная гомеровскому аэду подложная поэма или ее пересказ?); - «Мелеагрида» Антисфена; - «Персеиды» Агафонима и Ктесия Эфесского (поэма, как явствует из пересказа фрагмента, именно о Персее, причем подлинных таких поэм неизвестно); 1 FGrHist IIIС р. 156-157. Возможно, тождественен с астрологом Фрасиллом (см. Catalogus codicum astrologorum Graecorum. Codices Parisini // Ed. W. Kroll and A. Olivieri, 8, 3. Brüssels, 1912. P. 99-101). 2 FGrHist IIIA 287. 3 FGrHist IA p. 10 addenda.

275

- «Теомахия» Клеанфа (заглавие смешивает «Теогонию» и «Титаномахию»; к этой поэме якобы восходят фантастические сказания о борьбе Зевса и Крона, превращении Крона в крокодила, гадании Прометея по внутренностям принесенного в жертву пастуха Кавказа). Обильно представлена хорографическая литература: три сочинения об областях Греции («Об Арголиде», «О Беотии», «Об Этолии» — первые две области описывались часто, последняя — редко), один александрийский компендий («О Пелопоннесе»), одиннадцать сочинений о других, более или менее экзотических странах (три «О Фригии», родине милой Лжеплутарху таинственной Кибелы, по два о Фракии, Скифии и Индии, по одному об Иберии и Египте). Единственная представительница «политий» — «Пессинунтская полития» — посвящена опять-таки Фригии: автор не учел, что Аристотель и перипатетики политий не-греческих городов не писали. К лжехорографии, быть может, даже лжелогографии относятся «Основания городов» Клитофона. Один из «лжеисточников» относится к «Handbuch'am» по мифологии: «Свод мифов» Сострата. Эпос (в том числе подложный, в прозаических «пересказах»), хорография, «Handbuch» — «лжеисточники» мифографической составляющей «О реках»; Лжеплутарх не помнит о неактуальной в его время генеалогии. Следующая большая группа сочинений — «источники» парадоксографической части трактата; к ней относятся прежде всего 12 «лжепредшественников» Лжеплутарха, т. е. сочинений «О реках»; восемь книг «О камнях», три — «О горах», по одной — «О растениях» и «О деревьях» (одного и того же автора; возможно, Лжеплутарх имел в виду одно и то же, но забыл, как в прошлый раз называл вымышленную книгу); один трактат «Об охоте».

276

Остроумной находкой Лжеплутарха является книга Деркилла «О сатирах»; сведений о настоящих трактатах такого рода нет. Не исключено, что Лжеплутарх представлял себе ее как сборник аргументов сатировских драм (хотя «дошедший» фрагмент Деркилла посвящен Марсию, сведений же о посвященных ему сатировских драмах не сохранилось). Перечислив все черты правдоподобия лжеплутархового лжеаппарата, следует сказать, что он все же остается неправдоподобным одной своею фундаментальной чертой, связанной именно с использованием фабульной формы: каждой ссылкой у Лжеплутарха подписана целая фабула; так цитируют в антологиях цитат, например, так Стобей цитирует Демарата; в мифографической литературе, за исключением отдельных случаев в схолиях, ссылками на авторов подкрепляются детали (сюжетные или генеалогические), а не законченные (пусть и краткие) повествования. Иногда Лжеплутарх даже соединяет под одной ссылкой и миф, и парадоксографическое сведение и приписывает их источнику, в котором последнее вряд ли могло находиться (например, в эпической поэме Плесимаха — 18, 12-13). Идея трактата: мифологическое прошлое в чудесном настоящем У Лжеплутарха были и настоящие предшественники: книги «О реках» написали Асклепиад Аназарбенский, которого Стефан Византийский считает известным ученым1, Зопир Милетский2 и некий Дионисий 1 St. Byz. S. V. Άναζαρβά. 2 FHG IV, ρ. 531. Все трактаты подобного рода должны были, по плану Якоби, войти в четвертую, оставшуюся неосуществленной часть его труда.

277

Трезенский1; еще ближе к тематике Лжеплутарха стояли упоминавшийся Филостефан Киренский2 и знаменитый периэгет Полемон Илионский3, написавшие «О ДИКОВИНах рек» (ПерХ ποταμών παραδόξων). Сколько-нибудь значительные фрагменты сохранились лишь от двух последних. Филостефановы «диковины» рек заключались, в отличие от лжеплутарховых растений и камней, в них самих: в чрезмерно холодной или горячей воде, в особенностях течения, в странных повадках рыб. Лжеплутарх только один раз говорит об особенностях течения (Меандр, по его фантастическому или неудачно высказанному мнению, течет назад, к своим истокам4) и только один раз о диковинной рыбе5, но только для того, чтобы обнаружить в ее внутренностях очередной не менее диковинный камень. Трактат Полемона содержал, прежде всего, обширные списки одноименных рек в разных областях и странах; примером полемоновой парадоксографии может служить только фрагмент о Паликах6, сицилийских богах бездонного озера, нарушение клятвы которыми влечет страшную кару: растений и камней у Полемона тоже нет. Трактат Лжеплутарха относится сразу к двум областям греческой литературы: к мифографии и к парадоксографии. Обязательное сочетание их в каждой главке показывает принципиальную важность для автора этого обстоятельства; из последовательного сочетания этих двух компонентов вытекает и связывающая их друг с другом идея: особые чудесные свойства 1 Sen. Eur. Hipp. 122. 2 FHG III, р. 32; Paradoxographorum Graecorum reliquiae / Ed. A. Giannini. Milan, 1965. P. 21-23. 3 FHG III, p. 139. 4 De fluv. 9, 1. 5 De fluv. 6, 2. 6 F 83 Müller.

278

каждого растения или камня обусловлены мифом, разыгравшимся некогда в местности, где он родится, и запечатленным в ее названии. Нехитрая сама по себе, эта идея имеет далеко идущие следствия: мифологическое прошлое сохраняется в диковинах настоящего; чудеса природы — законсервированная мифологическая эпоха. При этом в самих сочиняемых Лжеплутархом мифах никаких чудес обычно нет: изгнанное из мифологии многочисленными «Палефатами»1, неправдоподобное вернулось в литературу в виде парадоксографии, относящейся к древнему естествознанию примерно так же, как мифографические романы — к истории. Соединяя мифографию с парадоксографией, Лжеплутарх будто бы возвращает мифологии чудесное; не следует забывать, что это делается на полностью лживом материале. Важно уточнить, что связь, которую видит Лжеплутарх между древним мифом и современной диковиной, — не традиционная этиологическая; примеры мифов как айтий парадоксальных фактов иногда, хотя редко, встречаются (например, на одном берегу речки, разделяющей области Регия и Локров Эпизефирских цикады стрекочут, а на другом нет, потому что им запретил это желавший уснуть Геракл, а на Серифе лягушки не квакают — они мешали Персею2). Определить связь мифа и «парадокса» Лжеплутарха мы попробуем, перечислив случаи, когда она очевидна. В начале трактата этих соответствий мифа и «парадокса» нет, а к концу становится все больше: похоже, идея крепла в процессе работы. 1 См. с. 121. 2 Antigon. Caryst. 2, 4. История о цикадах достаточно популярна в греческой литературе (ср. Diod. Sic. IV, 22, 5; Сопоп, 5; в последнем месте информация о безголосых цикадах является не следствием мифа, а условием его развязки).

279

1) Фасис убил мать на месте прелюбодения; трава с реки, в которой он утопился, блюдет чистоту брака (5). 2) Хиос украл золото из сокровищницы; в реке, в которой он утопился, есть золотой песок и камень, сторожащий от воров (7). 3) Тмол изнасиловал спутницу Артемиды; камень с горы, с которой он бросился, бережет от изнасилования (7). 4) Миэн погиб из-за мачехи; цветок с горы, с которой он бросился, вянет, если произнести имя мачехи (8). 5) Меандр убил жену и сына в безумии, посланном Кибелой; камень из реки, в которой он утопился, ввергает в безумие, от которого исцеляют ритуалы Кибелы (9). 6) Сипил убил мать; камень с горы, на которой он повесился, делает сыновей почтительными (9). 7) Трава с реки, в которую превратился флейтист Марсий, издает на ветру звуки флейты (10). 8) Берекинф был жрецом Кибелы; камень с горы, названной его именем, ввергает в безумие во время ее мистерий (10). 9) Стримон утопился в реке, узнав о смерти сына; камень из этой реки избавляет от скорби по умершему (11). 10) Гем любил свою сестру Родопу; камни с гор, в которые их превратили, рассыпаются, если их разъединить (11). 11) Сагарис был наказан Кибелой; в реке, в которой он утопился, находят готовые геммы с ее изображением (12). 12) Скамандр утопился, когда ему явилась Кибела; трава с этой реки избавляет от страшных видений (13). 13) Ида исчезла в урочище Кибелы на горе; камень с этой горы показывается только во время мистерий Кибелы (13).

280

14) Танаис утопился, не желая поддаться нечестивой страсти к матери; сок растения с этой реки согревает (потому что он хотел погасить в ней любовный жар? — 14). 15) Фрикса преследовала мачеха; трава с горы, на которой он однажды побывал, оберегает от злоумышлении мачехи (14). 16) Нил сошел с ума и утопился, услышав лай Цербера; если собака увидит камень из Нила, то не будет лаять; он помогает также от безумия (16). 17) Эврот вступил в бой несмотря на знамения, был разбит и утопился; камень из Эврота выпрыгивает на берег при звуке воинского сигнала и прыгает обратно, если произнести имя врагов (17). 18) Трава с горы, на которой повесилась внушившая Зевсу страсть Тайгета, внушает мужчинам влечение (17). 19) Апесант умер от укуса змеи; трава с горы, на которой он умер, защищает от укусов (18). 20) Микены получили имя от страшного крика Горгон, и камень из Микен спасает от кошмарных видений (18). 21) Гера превращалась в кукушку, когда в нее был влюблен Зевс; к дереву, растущему на горе, на которой это было, приклеиваются все птицы, кроме кукушки (18). 22) Алфей утопился в безумии; трава с Алфея лечит от безумия (19). 23) Камень с горы, на которой Крон прятался от Зевса, скатывается, испуганный, от звука грома (19). 24) Евфрат лишил мать ребенка; камень с Евфрата помогает роженицам обрести детей (20). 25) Тевфрант был наказан лишаем; камень с горы, на которой он исцелился, помогает от лишая (21). 26) Камень из Ахелоя (постоянного символа воды, о чем не говорится у Лжеплутарха) делает вино водой (22).

281

27) Калидон увидел купавшуюся Артемиду; трава с горы, в которую он превратился, ослепляет; помогает умилостивление Артемиды (22). 28) Араке принес в жертву двух девушек, а их отец убил его дочерей; трава с реки, в которой он утопился, кровоточит и засыхает, если ее находят девушки, а камень кровоточит во время жертвоприношения (23). 29) Диорф был убит Аресом; спелый плод с горы, в которую он превратился, становится зеленым, если произнести имя Ареса (23). 30) Дионис перенес возлюбленную через Тигр в виде тигра; камень с Тигра оберегает от диких зверей (24). 31) Гавран прожил здоровым триста лет; трава с горы, на которой он похоронен, предупреждает болезни (24). 32) Инд изнасиловал девушку; камень из реки, в которой он утопился, бережет от изнасилования (25). 33) Лилей почитал только Луну и справлял по ночам ее таинства; на горе, в которую он превратился, родится совершенно черный камень (25). Свойства «естественно-научного» настоящего обычно не являются для Лжеплутарха прямым продолжением мифологического прошлого, как традиционный плач соловья-Прокны, по-прежнему зовущей своего сына, или как инициалы Аякса на цветке, выросшем из его крови; в качестве примеров таких отношений мифа и настоящего у Лжеплутарха можно привести звуки флейты, напоминающие о Марсии (пример 7); но и их у Лжеплутарха издает не подвешенная кожа Марсия1 или сама река2, а трава на берегу (ср. также 1 Висевшая на стоявшем в Келенах платане или сосне — Nic. Alex. 301; Her. VII, 26; Xen. Anab. I, 2, 8; Plin. Hist. Nat. XVI, 240. 2 Nonn. Dion. XIX, 326.

282

случаи, когда растения с определенных мест проявляют «память» о мифических врагах эпонимов этих мест (примеры 4, 29). Однако гораздо чаще миф отражается у Лжеплутарха в свойствах камней или трав, становящихся благодаря этим свойством φάρμακα — снадобьями или амулетами, чаще с положительным действием (оберегать и лечить), но иногда и с отрицательным (ввергать в безумие и наводить другие болезни); при этом один и тот же сюжет, обуславливающий «фармацевтическое» действие растения или минерала, может сделать его и лекарством, и ядом в одинаковой степени; так, растение с реки, в которой утопился безумный Алфей, лечит от безумия, а с той, в которой утопился безумный Меандр — ввергает в него (примеры 5, 22). Лжеплутарху важно лишь повторение одного и того же (в данном случае безумия) в мифе и в «парадоксе»; если в первом было прелюбодеяние, или мачеха, или лишай, или кошмарное видение, или крепкое здоровье — они будут и во втором. Этот принцип важней Лжеплутарху, чем даже «фармацевтическое» действие; последнее во многих примерах теряется, но первое обязательно присутствует во всех: если в мифе девушки и жертвоприношения, то они же и в «парадоксе» (пример 28); в мифе зрение и Артемида, в «парадоксе» они же (пр. 27); в мифе темная ночь, в «парадоксе» черный камень (пр. 33); в мифе кукушка, в «парадоксе» она же (пр. 21); в мифе мать и ребенок, в «парадоксе» они же (пр. 24); в мифе страх перед Зевсом, в «парадоксе» тоже (пр. 23). Иногда тождество смыслового зернышка мифа и «парадокса» становится наивным до анекдотичности (пр. 17). Лжеплутарх будто бы изобрел некий доморощенный структурализм: смысл сам по себе не важен, важно лишь отражение смысловых элементов согласно неким принципам относительно некой оси; для Лже-

283

Плутарха эта ось — граница между мифографией и парадоксографией, принципы же наивны, как и все его сочинение. Логика фабулы у Лжеплутарха Мифография, используемая для своих целей Лжеплутархом, — фабульная мифография; придумывая мифы, он сочиняет фабулы. Фабульный метод изложения привел мифографию к такой простоте, что это выдумывание фабул, похоже, не стоит автору никакого труда. Принципы фабульной мифографии — всего лишь принципы, а не композиционные каноны; поэтому далеко не во всех фабулах Лжеплутарха присутствуют все выделенные в предыдущей главе элементы; все же иногда можно встретить и полный их комплект, например, в фабуле о Гимере (17, 1): Титул Дезис Узнавание Лизис Ίμερος Ταϋγέτης νύμφης και Λακεδαίμονος παις διά μήνιν Αφροδίτης κατ' άγνοιαν εν παννυχίδι τήν άδελφήν Κλεοδίκην βιασάμενος εφθειρεν τη δέ έπιούση τών ήμερων κατηχηθείς περί τών συμ- βεβηκότων και άθυμήσας διά λύπης ύπερβολήν έρριφεν έαυτον εις ποταμον Μαραθώνα 'ός άπ' αυτού Ίμερος μετωνομάσθη1. 1 «(Титул:) На Гимера, сына нимфы Тайгеты и Лакеде-мона, (дезис:) гневалась Афродита, и поэтому он во время ночного празднества изнасиловал свою сестру Клеодику, не зная, что это она. (Узнавание:) Узнав на следующий день о случившемся, он пришел в отчаяние (лизис:) и, не снеся горя, бросился в реку Марафон, которая поэтому стала называться Гимером».

284

Изнасилование неузнанной девушки во время ночного празднества — прием дезиса новой комедии, а не трагедии; но трагические корни фабулы уже не важны для Лжеплутарха. Абсолютно идентична фабуле о Гимере фабула об Астрее: только узнавание в ней происходит благодаря перстню с печаткой (21, 1); менее подробна фабула о Пактоле (7, 1). Другой пример «полной» фабулы — рассказ о Евфрате (20, 1): Титул Дезис Узнавание Лизис Ευφράτης Άρανοάκου παις τον υ'ιόν Άξούρταν εύρων μετά τής μητρός ανα-παυόμενον και ύπολαβών ύπάρχειν τών πολιτών τίνα διά ζήλου μισοπονηρίαν σπασάμενος το ξίφος έλαιμοτόμησεν αυτόν. τής δ' ανέλπιστου πράξεως γενόμενος αυτόπτης διά λύπης ύπερβολήν εαυτόν έβαλεν εις ποταμόν Μήδον δς άπ' αύτοΰ Ευφράτης μετωνομάσθη1. Нелепый дезис напоминает даже не о комедии, а о современном Лжеплутарху романе. Совершенно тождественна и тождественно изложена история Фестия (22, 1). В ту сумму очевидных сюжетных ходов, из которой Лжеплутарх черпает свои фабулы, входят и приемы александрийского эпиллия, например, кровосмешение отца и дочери (Смирна, Никтимена, Гарпалика); такова фабула о Хрисиппе (1, 1): 1 «(Титул:) Евфрат, сын Арандака, (дезис:) застал своего сына Аксурта спящим с матерью и, приняв его за кого-то из граждан, охваченный ревностью, выхватил меч и перерубил ему горло. (Узнавание:) Увидев же своими глазами то, чего никак не ожидал, (лизис:) он, не снеся горя, бросился в реку Мед, которая поэтому стала называться Евфратом».

285

Титул Дезис Узнавание Лизис Χρυσίππη διά μήνιν Αφροδίτης είς επιθυμίαν εμπεσοΰσα τοΰ γεννησαντος 'Υδάσπου και μή στέγουσα τούς παρά φύσιν έρωτας νυκτός βαθείας τώ προειρημένω συνήλθε τής τροφού συνεργούσης. Κατηχηθείς δε περί τών συμβεβηκότων ό βασιλεύς τήν μεν ενεδρεύσασαν αυτόν γραΰν ζώ- σαν κατεγωσεν τήν δε θυγατέρα σταυρώσας διά λύπης ύπερβολήν ερριφεν εαυτόν είς ποταμόν Ίνδόν δς άπ' αύτοΰ Ύδάσπης μετωνομάσθη1. Варварские казни виновных не принадлежат к ужасам, допустимым в аттической трагедии. Аналогична, но менее подробна фабула об Ахелое (22, 1). В качестве примеров фабул, максимально далеких от трагедийных способов сюжетосложения, приведем фабулу о Кроне (19, 3): Дезис Лизис Отсылка к другой фабуле (5, 3) Μετά τήν γιγαντομαχίαν Κρόνος τάς Διός άπειλάς εκκλίνων είς όρος παρεγένετο Κτοΰρον ο άπ' αύτοΰ Κρόνιον μετωνόμασε- λαθών δε προς ολίγον καιρόν και αφορμής δρα-ξάμενος διήρεν είς Καύκασον τής Σκυθίας2. 1 «(Титул:) На Хрисиппу (дезис:) гневалась Афродита, и поэтому ее охватила страсть к ее родителю Гидаспу. Не сумев воспротивиться противоестественной любви, она сочеталась с ним, а кормилица помогла ей сделать это. (Узнавание:) Узнав о происшедшем, (лизис:) царь закопал живьем в землю коварную старуху, а дочь распял. Сам же он от безмерной печали бросился в реку Инд, которая поэтому стала называться Гидаспом. Это полноводная река в Индии, впадающая в Саронический Сирт». 2 «(Дезис:) После гигантомахии Крон, скрываясь от угроз Зевса, пришел на гору Ктур, (лизис:) которая поэтому стала называться Кронием. (Отсылка к другой фабуле:) Он прятался там недолгое время, а потом отправился на Кавказ в Скифии».

286

Другой пример — фабула о Гавране (24, 3):   Титул Дезис Лизис ...από Γαυράνου τοΰ Ρωζάνου σατράπου- ος ευσεβής ων προς τους θεούς τής αμοιβαίας ετυγε γάριτος. Μόνος [γαρ] εκ πάντων τών Περσών τρι-ακοσίοις ετεσι ζήσας και ατερ νόσου τινός τελευτήσας εν ταϊς άκρωρείαις τοΰ Μαυσωροΰ ταφής ήξιώθη πολυτελούς- κατά δε πρόνοιαν θεών τό όρος άπ' αύτοΰ Γαύρανον μετωνομάσθτη1. Подобные фабулы являются фабулами только благодаря наличию лизиса (этимологической айтии), превращающего весь предшествующий рассказ в дезис, в причину того, что данное место называется именно так. Смерть Гаврана в приведенной фабуле не относится к лизису: она не обусловлена предшествующими событиями; только погребение Гаврана на горе завершает дезис и является причиной лизиса — того, что гора получила его имя. Любопытно, что первая фраза фабулы, начало которой мы заменили, цитируя, отточием, уже содержит в себе всю необходимую информацию лизиса: «Около Тигра лежит гора, которая называется Гав-ран по имени сатрапа Гаврана, сына Роксана»; в конце лизис можно было опустить или сократить: «потому-то она (гора) так и называется; но Лжеплутарх, влекомый инерцией фабульной формы, дает лизис 1 «(Титул:)... по имени сатрапа Гаврана, сына Роксана. (Дезис:) Будучи благочестив, он получил за это дар богов: он один из всех персов прожил триста лет и, скончавшись без всякой болезни, удостоился роскошной усыпальницы на горе Мавсор, (лизис:) которая по воле богов стала называться Гавраном».

287

полностью: «по воле богов гора стала называться Гавраном». Это не единственный пример подобной «фабульной инерции» в трактате. Виды лизисов у Лжеплутарха: «синтетический лизис» Исходный пункт всякого лизиса в трактате Лжеплутарха предопределен темой трактата: он называется Περί ... επωνυμίας... — «О том, чьими именами, об эпонимии»; всякий лизис входящих в него фабул — прежде всего лизис-эпонимия (поэтому то-то называется именем такого-то), подвид того вида лизисов, который в предыдущей главе мы назвали лизисом-причиной. К лизису-эпонимии Лжеплутарх в подавляющем большинстве случаев присоединяет лизис-смерть — смерть героя, обычно самоубийство, чаще всего путем утопления (больше 30 случаев); грубо говоря, все реки, по Лжеплутарху, названы именами утопившихся в них; иногда (если в них часто топились видные — облеченные царской властью или прославившиеся небывалым злодеянием — люди) они меняли названия по нескольку раз. Встречаются также удавившиеся и прыгнувшие со скал; если бы мы стали перечислять их, то поддались бы инерции фабульной мифографии, в которой заложена тяга к составлению каталогов, и совершили бы над Лжеплутархом ту же самую работу, которую совершали над Гигином его читатели и переписчики, оставившие нам собрание каталогов в конце книги. При помощи меча герои Лжеплутарха не сводят счеты с жизнью почти никогда; однажды случается любопытный казус: герой наносит себе смертельную

288

рану мечом, но, вспомнив, что должен утопиться, чтобы его именем была названа река, бежит к ней и топится1. Лизис-превращение также предваряет у Лжеплутарха лизис-эпонимию. Только шесть раз он присутствует в явной форме (Геликон и Киферон, голова Алфея, Гем и Родопа, Калидон, Диорф, Лилей2), часто совпадая с лизисом-карой (превращение как кара богов); зато почти всегда он присутствует имплицитно: ведь утверждение, что река названа именем утопившегося в ней, — не что иное, как эвгемеристическое истолкование утверждения, что река названа именем того, кто в нее превратился, того, из чьей крови потек источник; относительно же гор Лжеплутарх часто прямо говорит о превращении (5 из указанных выше шести случаев). Путаница в его сознании между превращением и эпонимией становится явной, например, в фабуле о Калидоне (22, 4): Титул Дезис Лизис ... από Καλυδώνος τοΰ "Αρεως καΐ Αστυνόμ-ης παιδός. Ούτος γαρ κατ' άγνοια ν λουομέν-ην Ιδών "Αρτεμιν τήν μορφήν τοΰ σώματος μετεβαλεν εις πέτραν κατά δε πρόνοιαν θεών τό όρος καλούμενον Γυρόν άπ' αύτοΰ Καλυδών μετωνομά-σθη3. Калидон, изобретенный Лжеплутархом «этолийский Актеон», уже превратился в скалу, которая, естественно, и стала носить его имя; но, вспомнив об 1 ...διά λύττης ύπερβολήν εαυτόν καιρίως πλήξας εβαλεν εις τον ποταμόν Βρίγουλον ος άπ' αύτοΰ μετωνομάσθη "Αραρ — 6, 1. 2 De fluv. 3, 3; 3, 4; 11, 3; 22, 4; 23, 4; 25, 4. 3 «(Титул:) ...по имени Калидона, сына Ареса и Астио-хи. (Дезис:) Нечаянно увидев купающуюся Артемиду, (лизис:) он превратился в скалу; тогда по воле богов гора, раньше называвшаяся Круглой, стала по его имени называться Калидоном».

289

излюбленной модели «переименований» (μετωνομασίαι, существовали книги с таким заглавием), Лжеплутарх придумывает старое название некой горы (которая до этого вообще не упоминалась) и оставляет читателю домысливать необходимое: что именно на этой горе Калидон встретил Артемиду и понес кару. «Основная фабула» Таким образом, три основных вида лизиса — смерть, превращение, причина, — выделенные в предыдущей главе, у Лжеплутарха обычно соединены вместе: лизис его фабул — «синтетический» лизис, и он одинаков для всех фабул: примененная к выдумыванию мифов, а не к обработке существующих, фабульная форма приводит их к еще большему единообразию. Это единообразие позволяет еще яснее увидеть лежащую в основе всякой фабулы схему и попробовать сформулировать эту «основную фабулу», обычный миф, каков он с точки зрения фабульной мифографии: Некто (титул), сын такого-то (генеалогия) оттуда-то (хорография), в результате неких обстоятельств (дезис) погиб (лизис-смерть, πάθος) и превратился в нечто (лизис-превращение), и поэтому до нашего времени то-то и то-то (лизис-причина). «Основная фабула» подобна периоду: титул — стоящее в начале подлежащее, лизис — стоящее в конце главное сказуемое, дезис — помещенные в середине всевозможные придаточные, которые могут и отсутствовать; в виде «аристофанова аргумента» фабула и имеет вид периода. «Основная фабула» показывает нам нечто и в строении самой мифологии: герой мифа, обозначаемый именем, которое сопровождается именами его родителей

290

(показывающими его сверхъестественную породу, а также, потенциально, эпоху, в которую он действовал) и указанием родного города (связывающим его с конкретным настоящим), в результате многообразных событий погибает и превращается в нечто, наличествующее до сих пор. Эта «основная фабула» — результат испытания мифологии критерием «единства действия»; мифология — ее causa materialis, а единство действия — causa formalis. Следует помнить, что сформулирована «основная фабула» на материале «всех лживейшего» Лжеплутарха, взявшего из мифов эту схему, затем отбросившего сами настоящие мифы и придумавшего по схеме свои. Подражание, пародия, карикатура (сознательная или бессознательная) обычно резче очерчивают специфику пародируемого; насколько же они ее искажают?