124

Глава V.

ВОЕННОЕ ДЕЛО РИМЛЯН В ПЕРВЫХ ВЕКАХ НАШЕЙ ЭРЫ

Другой военной силой, с которой пришлось иметь дело северопонтийским городам в сарматский период¹, была римская армия. Римляне стремились вмешиваться в дела Боспора, иногда прибегая к военной силе. Римские гарнизоны временами стояли в Ольвии и Херсонесе, а также обосновались в построенной римлянами крепости Харакс (нынешний АйТодор на южном берегу Крыма). Кроме того, в связи со своими военными планами, римляне совершили несколько походов против местных племен Северного Причерноморья и Кавказа².

В первых веках нашей эры Рим располагал постоянной регулярной армией ³, которая представляла собою весьма значитель

¹    Сарматским периодом мы называем время с I в. до н. э. до IV в. н. э. (см. об этом нашу статью «Античная культура в Северном Причерноморье». КСИИМК, XXXV, 1950, стр. 32 и сл.).
²    Помимо Северного Причерноморья, в I—II вв. н. э. римская экспансия развивалась и в Закавказье. В 75 г. н. э. римляне построили около Мцхета укрепление—Гармозику для иберийского царя Митридата, преследуя цель охватить Армению кольцом римских войск и зависимых от Рима царей (ИАК, вып. 10, 1904, стр. 101 и сл.; вып. 33, 1909. стр. 11). Недавно в 70 км от Баку была обнаружена на скале надпись центуриона XII Молниеносного(Fulminata) легиона, относящаяся ко времени императора Домициана, т. е. 81—96 гг. н. э. [З. Ямпольский. Вновь открытая латинская надпись у горы Беюк-Даш (Азербайджанская СССР). ВДИ, 1950, № 1, стр. 177 и сл.]. Найденная в Сухуми надпись свидетельствует о строительной деятельности Адриана (ЗООИД, XXVI, 365 заседание, 4; ИАК, вып. 33, 1909, стр. 12). Нам известно, что в 175—176 и 185 гг. н. э. в столице Армении — Вагаршапате (Эчмиадзине) стоял римский гарнизон, который укреплял свою стоянку (ИАК, вып. 33, 1909, стр. 1 и сл.; стр. 7 и сл.; стр. 16 и сл.). Гарнизон Вагаршапата состоял из вексиляций легионов XV Apollinaris и XII Fulminata. Командиром гарнизона был военный трибун, подчиненный легату Каппадокии (ИАК, вып. 33, 1909, стр. 8).
³    Общую характеристику римской армии в рассматриваемый период см.: Н. С. Голицын. Всеобщая военная история древних времен.СПб., 1875—1876, часть IV, стр. 150 и сл.; часть V, стр. 8 и сл., стр. 173 и сл.

125

ную военную силу. Организованностью и дисциплиной она превосходила другие войска древнего мира. Вместе с тем римское государство этого времени располагало наиболее высокоразвитой производственной базой, какая только была доступна рабовладельческому обществу.

В рассматриваемый период римская армия в основном комплектовалась из наемных солдат, завербованных в молодости и служивших не менее двадцати лет. Обучение и длительная служба способствовали приобретению ими опыта и профессиональных навыков. Основным подразделением римской армии был легион, в состав которого в первых веках нашей эры входило около 6 тыс. пехотинцев и небольшой отряд кавалеристов.

Легионеры-пехотинцы¹ носили тяжелое оборонительное вооружение, состоявшее из железного шлема, кожаного или пластинчатого железного панцыря² и щита. Щит обычно имел полуцилиндрическую форму, он делался из дерева и обтягивался воловьей кожей, по краям его обивали металлом, а середина наружной стороны была обшита небольшим железным листом, центр которого имел округлую выпуклость — умбон. За умбоном была расположена рукоятка, которую держали левой рукой. Поэтому умбон надежно прикрывал кисть левой руки. Защищаясь от неприятеля, легионер обычно стремился принять его удар на умбон щита.

Наступательным оружием были два копья (дротика), меч и кинжал. Копье-дротик легионера — пилум³, около 2 м длиной, имело очень узкий железный наконечник, почти равный по длине массивному деревянному древку, снабженному внизу острым втоком. Благодаря тяжелому весу сила удара брошенного пилума была очень значительна: он мог пробить щит и панцырь противника.

Пилум употреблялся в рукопашном бою, но в основном был предназначен для метания⁴ и приносил немалую пользу даже в тех случаях, когда, не поражая врага, вонзался только в щит. При этом, под тяжестью древка, тонкий железный наконечник обычно изгибался крючком. Неприятель не имел ни времени извлечь пилум, ни возможности перерубить последний, ибо своим мечом мог достать только длинный металлический наконечник. В таких случаях врагу приходилось бросать щит и вступать в рукопашный бой без прикрытия.

^lA. Baumeister. Denkmäler des klassischen Altertums, III, стр. 205 и сл.
² E. Saglio. Lorica. D. S., III, 2, стр. 1314 и сл.
³    A. I. Erinасh. Pilum. D. S., IV, I, стр. 481 и сл.
⁴    Veget. De re mil., I, 20.

126

Меч¹ был массивный, с очень широким остроконечным клинком и большой рукояткой. Меч носили в ножнах; командиры на левом боку, легионеры на правом, чтобы ножны не бились о щит. Меч был главным оружием легионеров в рукопашном бою.

Легионеры преимущественно применяли колющий удар, значительно более эффективный, чем рубящий. Он наносится много быстрее, поражает на более длинной дистанции, менее заметен и поэтому не столь легко может быть отбит неприятелем; наконец, при рубящем ударе неизбежно открываются рука и правый бок, что позволяет врагу ответить встречным ударом. Древний теоретик военного дела Вегеций, писавший в конце IV — начале V в., сообщает нам, что римляне обучали новобранцев колющему удару и благодаря этому легко побеждали противника, который применял только рубку. Приведем это свидетельство Вегеция:

«Они учились бить так, что не рубили, а кололи. Тех, кто сражался, нанося удары рубя, римляне не только легко победили, но даже осмеяли их. Удар рубящий, с какой бы силой он ни падал, не часто бывает смертельным, так как жизненно важные части тела защищены и оружием и костями; наоборот, при колющем ударе достаточно вонзить меч на два дюйма, чтобы рана оказалась смертельной, но при этом необходимо, чтобы то, чем пронзают, вошло в жизненно важные органы. Затем, когда наносится рубящий удар, обнажаются правая рука и правый бок, колющий удар наносится при прикрытии тела и ранит врага раньше, чем тот успеет заметить. Вот почему в сражениях римляне пользовались преимущественно этим способом...»².

Легион делился на десять когорт, когорта — на три³ манипула, манипул — на две центурии. Во главе легиона стоял легат, под начальством которого находилось шесть военных трибунов, выполнявших особые поручения и командовавших меньшими подразделениями. Командирами центурий были центурионы, назначавшиеся из опытных старых солдат. Распоряжения отдавались начальниками непосредственно или через ординарцев, широко применялись сигналы, передаваемые горнистами на трубах и рогах.

Подразделения римской армии имели значки и знамена⁴. Знаменем легиона обычно служило серебряное изображение

¹ Н. Мерперт. К вопросу о происхождении гладиуса. М., 1947, стр. 8 и сл.
²    Veget. De re mil., I, 12.
³    Polyb., XI, 23, 1
⁴    A. I. Reinaсh. Signa militaria. D.S., IV_: стр. 1309 и сл.

Римское знамя (vexilium) II—III вв. н. э. Приобретено В. С. Голенищевым в Египте.
Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина.

127

орла на массивном древке. Значок (signum) манипула, а впоследствии и когорты увенчивался изображением раскрытой руки или животного, древко его покрывалось венками и другими знаками отличия. Штандартом кавалерийских частей служило вексиллум (vexillum) — небольшое четырехугольное полотнище на перекладине, подвешенной к древку. Вексиллум являлось также знаменем отдельных команд — вексилляций.

Помимо легионов в римскую армию входили пешие и конные вспомогательные войска. Они набирались в провинциях или в союзных с Римом государствах. В этих вспомогательных войсках видное место принадлежало лучникам и пращникам, метавшим камни или свинцовые пули (glandes)¹.

Инженерно-техническая часть стояла в римской армии на большой высоте. Метательные машины — онагры, баллисты и катапульты — имели широкое применение. В позднеримскую эпоху каждый легион имел 10 онагров и 55 баллист². Особые инженерные части ведали наводкой мостов, сооружением укреплений, осадных башен, виней и другими техническими работами.

Раненые и больные обслуживались специальным штатом военных врачей и их помощников. Предметом особого внимания в римской армии была правильная организация снабжения: армию сопровождал обоз и поставщики-маркитанты.

Строго регламентированная система охватывала все стороны жизни римской армии. Передвижения производились в установленном походном порядке с делением армии на авангард, главные силы и арьергард, сопровождаясь надлежащей рекогносцировкой. Существовала хорошо налаженная служба связи. На каждой остановке разбивался лагерь, обносившийся рвом и валом с палисадами, а в случае длительных стоянок и более солидными укреплениями. Римские легионеры, расположенные в пограничных областях империи, нередко в течение долгого времени стояли на одном месте, и тогда лагерь превращался в город. Планировка лагеря и весь распорядок лагерной жизни в связанной с ней караульной службы строго проводились по принятому уставу.

В отличие от монолитной фаланги, римский легион представлял собой гораздо более гибкое и легче применявшееся к неблагоприятным позициям тактическое целое³. К эпохе империи римское военное искусство прошло значительный путь, немало способствовавший усовершенствованию тактики. Первоначально применявшаяся фаланга тяжело-

¹  G. Fougères. Glans. D.S., II, 2, стр. 1608 и сл.
²    Veget. De re mil., II, 25.
³    H. С. Голицын. Всеобщая военная история древних времен, ч. V, СПб., 1876, стр. 473.

128

Рис. 59. Римское войско на походе (переход через Дунай). Рельеф колонны Траяна

вооруженных пехотинцев подверглась преобразованию уже в период Самнитских войн (вторая половина IV — начало III вв. до н. э.)¹. К сожалению, доступные нам² источники, освещающие этот вопрос, далеко не достаточны. Легион строился по небольшим подразделениям — манипулам, расположенным в три линии (hastati, principes, triarii).

В конце III в. до н. э. римляне, ознакомившись с достижениями эллинистического военного искусства, выработали новую, более совершенную тактику. Созданию новой тактики предшествовал ряд сражений римлян с карфагенской армией под командой Ганнибала, талантливого полководца, хорошо знакомого с греко-македонским военным искусством³. Состоявшая из хорошо обученных наемников-профессионалов карфагенская армия была способна выполнять сложные маневры, что было широко использовано Ганнибалом. В битве при Каннах (в 216 г. до н. э.) победа Ганнибала была достигнута координированными действиями⁴ отдельных частей его армии, самостоятельно выполнявших различные тактические задачи. Стоявшая в глубоком построении римская пехота потеснила центр карфагенского войска; однако затем последовал охват римских флангов и заход неприятельской конницы с тыла, что привело к полному поражению римлян.

Опыт Канн и других сражений с Ганнибалом был учтен Публием Корнелием Сципионом Старшим, одним из крупней ших римских полководцев. Выработанная Сципионом тактика сочетала достижения военного искусства эллинизма с манипулярным строем римских легионов. Новая тактика базировалась на построении основного массива римской армии — тяжеловооруженной пехоты — в три эшелона, выполнявшие самостоятельные задачи. Когда первый эшелон вступал в боевое соприкосновение с противником, стоявшие позади него эшелоны могли охватить фланги и зайти в тыл неприятеля.

Эта новая тактика, по всей видимости, впервые в широком масштабе была применена Сципионом в 203 г. до н. э. в сражении на Великих Равнинах (Μεγάλα Πεδία), как это можно заключить по словам Полибия⁵. Ею же воспользовался Сципион и в битве при Заме⁶. Значение этой новой тактики было

¹Г. Дельбрюк. История военного искусства, т. I. М., 1937, стр. 228 и сл.
² Liv., III, 8.
³ См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XI, ч. II, стр. 442.
⁴ Polyb., III, 113—116.
⁵ Polyb„ XIV, 8, 5—11.
⁶ Polyb., XV, 9, 6—7.

130

понято Ганнибалом, который безуспешно пытался применить¹ ее против римлян в том же сражении при Заме².

В I в. до н. э. римская тактика значительно усовершенствовалась. Основной тактической единицей стала когорта, состоявшая из 600 человек. Возможность выполнения самостоятельных заданий сравнительно небольшой тактической единицей имела важное значение. Теперь для тяжелой пехоты были созданы широкие возможности маневра и в частности прикрытия флангов. Таким образом, в распоряжении римской армии оказалась самая совершенная система пехотной тактики, известной в эпоху, не знавшую применения пороха³. Координированные действия легионных когорт с легковооруженными стрелками и конницей позволяли римским армиям наносить сокрушительные удары неприятелю в полевой войне.

Когортная тактика была введена не ранее 107 г. до н. э. (первое консульство Мария) и не позднее 90—88 гг. до н. э. (Союзническая война).

Таким образом, эта тактика появилась после похода Диофанта против скифов и роксоланов, но значительно раньше последних военных столкновений Митридата с римлянами, закончившихся в 63 г. до н. э.

Нужно думать, что, испытав сокрушительную силу римской когортной тактики, Митридат пытался ее использовать. По свидетельству Аппиана⁴, Митридат распределял на отряды и когорты (ϊλας τε καί σπείρας) вверенные ему Тиграном армянские войска. Позднее, выбитый из Понтийского царства, Митридат обосновался в Северном Причерноморье и готовил оттуда большой поход, намереваясь перенести театр военных действий в Италию. По словам Аппиана⁵, в это время у нега было, помимо другого войска, 60 отборных отрядов по 600 человек в каждом. Наличие многочисленных небольших подразделений, по числу солдат примерно равных когортам, позволяет предполагать, что Митридат хотел использовать применявшуюся его врагами когортную тактику.

Хорошо организованное военно-инженерное дело, различные метательные машины и иные осадные приспособления

¹    Polyb., XV, 11, 1—3.
²    Как нам представляется, одной из причин поражения Ганнибала в сражении при Заме было то обстоятельство, что Сципион применил свою систему трех эшелонов в римском войске, привычном к построениям в три линии и едином по этническому составу. Войска Ганнибала не имели такого опыта построения по эшелонам, а пестрый состав карфагенского войска привел даже к схватке между отдельными эшелонами армии Ганнибала, не сумевшими отличить своих от чужих (Polyb., XV, 13, 3—8)-.
³    См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XI, ч. II, стр. 379-
⁴    App. Mithr., 87.
⁵ App. Mithr., 10«

131

давали римлянам возможность преодолевать укрепления противника, а высоко развитая фортификация (крепости, лагери, пограничные валы) позволяли в случаях необходимости отсиживаться от более сильного врага.

Однако мощь римской армии заключалась не столько в преимуществах над противниками в вооружении, выучке и тактике, сколько в превосходстве организации, позволявшей в случае необходимости сосредоточить в одном месте значительную массу войск, обеспечить регулярное снабжение их провиантом и организовать переброску частей, умело используя развитую сеть военных дорог. Это позволяло римлянам легко концентрировать крупные силы во время больших войн. Постоянная боевая готовность римских легионеров неуклонно поддерживалась строгой воинской дисциплиной.

С активным вмешательством Рима в дела северопонтийских государств в Северном Причерноморье появилась новая военная сила, совершенно по-иному организованная, чем все ей предшествовавшие. Мы располагаем некоторыми сведениями о военных операциях, производившихся римлянами в Северном Причерноморье. В правление императора Клавдия, в 40-х годах I в. н. э., римляне, вмешавшись в боспорские дела, способствовали изгнанию правившего Боспором царя Митридата III и воцарению Нотиса I. Изгнанный Митридат собрал войска и начал борьбу с Нотисом и Аквилой, командиром нескольких римских когорт, стоявших на Боспоре. Римляне и Нотис заключили союз с вождем местного племени аорсов Евноном, условившись, что последний будет вести войну своей конницей, а римские войска осаждать города. Военные операции кончились капитуляцией Митридата.

Краткие сведения об этой войне нам сообщает Тацит¹. Когда союзная армия выступила в поход, в авангарде и арьергарде ее находились аорсы, а центр занимали римские когорты и боспорские войска, вооруженные по римскому образцу. Соединенная армия вторглась в страну сираков и осадила «город Успу, расположенный на возвышенности и укрепленный стенами и рвами; впрочем стены города, построенные не из камня, а из плетней и прутьев с насыпанной между ними землей, представляли слабую защиту от нападений. Осаждающие, выведя выше стен башни, бросаемыми с них факелами и копьями привели в смятение осажденных, и если бы ночь не прекратила сражение, то взятие города было бы начато и покончено в один день». Успийцы на другой день сделали предложение сдаться, которое было отвергнуто, после чего

¹ Tacit. Ann., XII, 15—18.

132

взобравшиеся по лестницам настены солдаты захватили город и вырезали его население.

Римская экспансия в Северном Причерноморье приняла еще более широкие размеры в правлении Нерона (54—68 гг. н. э.). Легат Нижней Мёзии Плавтий Сильван¹ отправил специальный отряд для защиты Херсонеса² от скифов. Последние были разбиты под стенами города. После этого некоторые пункты в Крыму были заняты³ войсками Мёзийской армии и десантом моряков Равеннской эскадры, крейсировавшей в Черном море. Во II в. н. э. главным опорным пунктом римлян в Крыму был Херсонес. Среди других пунктов, занятых римлянами, особо следует отметить Харакс⁴, расположенный на Ай-Тодорском мысу и укрепленный двумя линиями стен.

Римские гарнизоны в Крыму состояли из отрядов, выделенных стоявшими в Мёзии легионами: I Италийским⁶, V Македонским⁶ и XI Клавдиевым⁷, а также из солдат вспомогательных войск: I когорты Бракаравгустанов⁸. II Лукенсийской когорты⁹, I Киликийской¹⁰ и других частей. Особые отряды бенефициариев¹¹ наблюдали за дорогами, соединявшими занятые пункты. Командиром вексилляций в Северном Причерноморье был военный трибун, стоявший в Херсонесе. Под его начальством находился триерарх части Мёзийской эскадры¹², несшей службу в крымских водах. Херсонесский гарнизон возглавлялся центурионом.

О временном пребывании римских вспомогательных войск на Боспоре во II в. н. э. свидетельствуют находки двух над

¹    В. Н. Дьяков. Таврика в эпоху римской оккупации. УЗМГПИ им. В. И. Ленина, XXVIII, М., 1942, стр. 42 и сл.; особенно стр. 45 и сл.
²    CIL, XIV, 3608. Возможно, что примерно ко времени похода Плавтия Сильвана относится одна из херсонесских надгробных надписей, в которой упоминается врач (medicus) Велий Фрепт, отпущенник Публия, убитый таврами (IOSPE, I², № 562).
³ М. И. Ростовцев. Римские гарнизоны на Таврическом полуострове и Ай-Тодорская крепость. ЖМНП, 1900,стр. 142 и сл., 146, 154— 157.
⁴ В. Н. Дьяков. Древности Ай-Тодора. Ялта, 1930, стр. 20 и сл.; В. Д. Блаватский, Раскопки Харакса в 1931, 1932 и 1935 гг., ВДИ, 1938, № 2(3), стр. 321 и сл.; Его же. Харакс. МИА, № 19, 1951, стр. 256.
⁵ IOSPE, I², № 547, № 548 (?).
⁶ IOSPE, I², № 549.
⁷ IOSPE, I², № 550—552.
⁸    IOSPE, I², № 553.
⁹    IOSPE, I², № 555.
¹⁰    IOSPE, I², № 554.
¹¹    IOSPE, I², № 674-675.
¹²    IOSPE, I², № 417.

133

гробных памятников солдат IV Кипрской когорты ¹. К тому же (или более позднему) времени относится найденное в Пантикапее надгробие центуриона — начальника фракийской спиры (когорты) ².

Помимо городов Крыма, в орбите римской военной экспансии находилась и Ольвия; при Антонине Пие (138—161 гг. н. э.) значительный отряд, двинутый из Мёзии, защищал город от тавров-скифов. Во II—

III вв. н. э. в Ольвии стоял римский гарнизон, состоявший из солдат, выделенных XI Клавдиевым, I Италийским и V Македонским легионами, а также вспомогательными войсками³.

Римские солдаты, когда этому не препятствовала военная обстановка, широко использовались для строительных работ. Они сооружали различные здания, мосты, дороги и пр. Такие же работы производили римские солдаты в Северном Причерноморье. До нас дошли кирпичи и черепица со штемпелем тех войсковых подразделений, к которым принадлежали делавшие их солдаты.

В ряде пунктов производились иногда довольно значительные фортификационные работы. Выше уже упоминалось о римской крепости Харакс на Ай-Тодорском холме. Исследование холма показало, что первоначально на нем было укрепление местных обитателей — тавров⁴; позднее его заняли римляне, соорудившие две оборонительные стены, защищавшие

Рис. 60. Терракотовая фигурка римского воина, найденная в Херсонщине

¹ В. В. Латышев. Греческие и латинские надписи, найденные в южной России в 1901 году. ИАК, вып. 3, 1902, стр. 39—41, № 5; IOSPE, II, № 293.
²    IOSPE, II, № 390.
³    IOSPE, I², № 236, 322, 687.
⁴    В. Н. Дьяков. Древности Ай-Тодора. Ялта, 1930, стр. 23, рис. 10; Его же. Древняя Таврика до римской оккупации. ВДИ, 1939, № 3, стр. 81; В. Д. Блаватский. Харакс, МИА, № 19, 1951, стр. 250, 252 и сл., рис. 2—3.

134

Рис. 61. План Харакса 1 - башня; 2 - таврская стена; 3 - римские стены; 4 - верхние римские стены; в - пустырь

135

Ай-Тодорский холм с суши (со стороны моря крутизна холма, вероятно, делала его совершенно недоступным).

Сохранившаяся от древнего таврского укрепления часть стены на северном склоне холма, представляющая «киклопическую» кладку из колоссальных камней и глыб, была включена римлянами внаружную оборонительную линию. Возможно, что древняя стена пострадала при захвате римлянами АйТодорской крепости. Во всяком случае продолжение этой стены на северо-западном склоне холма было заново отстроено римлянами, вероятно, во второй половине I в. н. э. и, невидимому, ремонтировалось в дальнейшем. Конструкция этой стены значительно отличалась от таврской. Римская стена имела с внутренней и наружной стороны панцыри, сложенные из довольно больших камней, пространство между которыми заполнял бут; ширина стены равнялась 2,2—2,4 м. Подсчет объема камней завала стены позволил приблизительно определить ее высоту в древности: она имела около 3 м¹. В стене были ворота, 2,5 м шириной.

Выше по склону холма, примерно в 70 м от наружной стены, проходила вторая оборонительная стена. Она также имела два панцыря, пространство между которыми было заполнено бутом; ширина стены равнялась 3 м. Стена, по всей видимости, была сооружена во второй половине I в. н. э. Подобно наружной стене, она, вероятно, ремонтировалась в течение II— III вв. н. э.

Площадь холма внутри верхней стены, видимо, была довольно тесно застроена; там обнаружены термы, бассейн—нимфей и другие здания. Что же касается пространства между стенами, то оно в основном представляло пустырь, возможно имевший стратегическое назначение, подобно интервалам, которые оставлялись между крайними палатками и валом в римском лагере².

Мы уже говорили о том, что римская армия располагала значительным количеством различных военных машин. Римские гарнизоны в Северном Причерноморье, несомненно, были снабжены необходимым количеством метательных машин. Об этом свидетельствует значительное число булыжников, которые были найдены при раскопках Харакса и Херсонеса³. Эти камни служили ядрами баллист, более мелкие из них метались пращами и вручную. О наличии баллистариев в

¹ В. Д. Блаватский. Харакс. МИА, № 19, 1951, стр. 278.
²    Polyb., VI, 31, 10—14.
³    В. Д. Блаватский. Осада и оборона в античном Причерноморье. КСИИМК, XVI, 1947, стр. 91 и сл.

136

гарнизоне Херсонеса в IV в. н. э. свидетельствуют также и письменные источники*.

В рассматриваемую эпоху жизнь в городах на окраинах Римской империи была далеко не спокойна. Иногда и силы регулярной римской армии оказывались недостаточными для отражения наступавших степняков, и население городов должно было браться за оружие.

Яркую картину жизни в Томах — одном из городов на западном берегу Черного моря — рисует римский поэт Овидий, сосланный туда в 8 г. до н. э. В одном из своих произве-

Рис. 62. Каменные ядра из Харакса

дений он говорит: «Как ужасно жить среди бессов и гетов тому, кто постоянно был на устах народа... Как ужасно охранять жизнь воротами и стеной и едва быть безопасным благодаря крепости своего места... Я в молодости избежал состязаний военной службы и брал в руки оружие только для игры; теперь, на старости лет, я подставляю бока под меч, левую руку под щит и мои седины под шлем. Ибо чуть часовой с дозорной вышки даст сигнал тревоги, мы тотчас дрожащей рукой надеваем доспехи. Свирепый враг, вооруженный луком и напитанными ядом стрелами, осматривает стены на тяжело дышащем коне и как хищный волк несет и тащит по пажитям и лесам овечку, не успевшую в овчарню, так враждебный варвар захватывает всякого, кого найдет в полях, еще не принятого оградой ворот; он или уводится в плен с колодкою на шее, или гибнет от ядовитой стрелы»².

В позднеантичное время, когда происходил распад рабовладельческих отношений и в Римской империи наметился переход к натуральным формам хозяйства, организация армии претерпела значительные изменения³.

¹    IOSPE, I², № 449.
²    Оvid. Trist., IV, 67—84.
³ В. И. Холмогоров. Римская стратегия в IV в. н. э. у Аммиана Марцеллина. ВДИ, 1939, № 3, стр. 87 и сл.; Г. Дельбрюк. История военного искусства, т. II, М., 1937 стр. 182 и сл.

137

Постепенный перевод армии на самоснабжение привел к возникновению вдоль границ империи особых военных поселений, в силу чего прежние войска заменялись полукрестьянской милицией. Боевые качества этих пограничных войск значительно уступали старым легионам. В дополнение к ним со второй половины III в. н. э. формируются comitatenses — отборные конные отряды, преимущественно из провинциалов, специально предназначавшиеся для полевой войны. В связи с этим в рассматриваемый период возрастает роль конницы¹, причем катафрактарии иногда проводят значительные операции без какой-либо поддержки пехоты².

Вместе с тем тяжеловооруженная пехота постепенно сменялась легковооруженной³. Вегеций, писавший свой очерк военного дела на рубеже IV и V вв. н. э., говорит об этом следующее: «Место требует, чтобы мы попытались изложить, каким родом оружия должны быть снабжены или защищаемы молодые солдаты. В этом отношении старинный обычай совершенно исчез, ибо, хотя по примеру готских, аланских и гуннских всадников, доспехи оказывались полезными, пехотинцы, как известно, не имеют их. От основания города вплоть до божественного Грациана ⁴ пехотное войско было защищено панцырями и шлемами. Но когда полевые упражнения стали прекращаться, вследствие небрежности и лености начали казаться тяжелыми доспехи, которые редко надевали солдаты. Итак, они потребовали от императора разрешения снять сначала панцыри, а потом и шлемы. Таким образом, наши солдаты, сражаясь против готов с открытой грудью и головой, часто были истребляемы, но и после стольких поражений, доходивших до уничтожения больших городов, никто не подумал возвратить пехотинцам их панцыри или их шлемы»⁵.

Не приходится говорить о том, что вытеснение тяжелой пехоты легковооруженными воинами в римском войске было вызвано вовсе не ленью солдат, как несколько наивно полагал Вегеций, а глубокими социально-экономическими процессами, приведшими к изменению состава римских вооруженных сил: замене регулярной армии полукрестьянской милицией п поселению на границах империи новых племен «варваров».

¹    В. И. Холмогоров. Римская стратегия в IV в. н. э. у Аммиана Марцеллина. ВДИ, 1939, № 3, стр. 91.
²    Ammian. Marcell., XVI, 2, 5.
³  Н. С. Голицын. Всеобщая военная история древних времен, ч. V. СПб., 1876, стр. 10.
⁴    Император Грациан правил в 375—388 гг. н. э.
⁵    Vеgеt. De re mil., I, 20.

Подготовлено по изданию:

Блаватский Владимир Дмитриевич
Очерки военного дела в античных государствах Северного Причерноморья. - М. : Издательство Академии наук СССР, 1954.