138

Глава VI

ВОЕННОЕ ДЕЛО В АНТИЧНЫХ ГОСУДАРСТВАХ СЕВЕРНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ СО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ I в. ДО Н. Э. ДО IV в. н. э.

История Северного Причерноморья во второй половине I в. до н. э.— IV в. н. э. полна военных столкновений. Северопонтийским государствам неоднократно приходилось вести войны, о которых по большей части имеются лишь крайне отрывочные сведения. Неспокойной была история Боспора при ближайших преемниках Митридата Евпатора. Наследовавший ему Фарнак (63—47 гг. до н. э.) ходил походом на Фанагорию, получившую свободу после восстания против Митридата. Победив фанагорийцев в открытом бою, Фарнак осадил город и голодом принудил жителей признать его власть¹. Затем Фарнак предпринял неудачный поход в Малую Азию, во время которого оставленный им на Боспоре наместником Асандр поднял восстание². Возвратившись из Малой Азии, Фарнак в союзе со скифами и сарматами с переменным успехом вел борьбу с Асандром. Эта борьба кончилась поражением и смертью Фарнака³.

Асандр (47-—17 гг. до н. э.), защитивший от нападений кочевников территорию европейской части Боспорского государства сооружением вала⁴, неоднократно вел войны с претендентами на боспорский престол. В начале своего правления Асандр победил Митридата Пергамского⁶, а в конце был вынужден уступить власть некоему Скрибонию⁶, самозванцу, выдававшему себя за внука Митридата Евпатора. После кратко-

¹    App. Mithr., 120.
²    Dio Cass., XLII, 46, 4.
³    App. Mithr., 120; Dio Cass., XLII, 47, 5.
⁴    Strab., VII, 4, 6.
⁵    Strab., XIII, 4,3; Dio Сass., XLII, 48.
⁶    Dio Cass., LIV, 24, 4; Luc. Macr., 17.

139

временного правления самозванца, на Боспоре воцарился По-лемон, царь части Понтийского государства¹, прилегавшей к Каппадокии. Его непродолжительное (14—8 гг. до н. э.) правление не было спокойным. Полемон не без сопротивления захватил боспорский престол², подчинил и разгромил непокорный Танаис³, вряд ли мирным путем завладел Колхидой¹

и, наконец, погиб во время войны на азиатском Боспоре с аспургианами⁵, вероятно дружиной сменившего его царя Ас-пурга. Аспург, как показывают дошедшие до нас надписи⁸, вел успешные войны со скифами и таврами.

Не было спокойно и при преемниках Аспурга. Выше мы уже приводили свидетельство Тацита⁷ о борьбе боспорского царя Митридата III и его союзников-сираков против римлян, грубо вмешивавшихся в дела Боспора. Дошедшие до нас надписи сообщают о победах, одержанных над скифами при Савромате I⁸ (93/4—123/4гг. н.э.)иКотисе II ⁹ (123/4—131/2гг. н. э.). Изображения на монетах, чеканившихся в первые годы (132— 136 гг. н. э.) правления Тиберия Юлия Римитал-ка¹⁰, представляющие сожжение неприятельской крепости, позволяют заключить о каких-то военных действиях боспорцев в это время. Эпиграфические данные¹¹ говорят об успешных войнах в правление Савромата II (174/5— 210/11 гг. н. э.), которые Боспор вел не только со своими соседями сирахами и скифами, но также и с противниками, пиратствовавшими в отдаленных частях Черного моря — около берегов Вифинии и Понта. Из надписи III в. н. э.¹² известно, что боспорский царь Тиберий Юлий Рискупорид IV (239/40— 261/2 гг. н. э.) властвовал над тавро-скифами, что вряд ли не было связано с военными действиями. О постоянной военной опасности в рассматриваемый период свидетельствуют надписи о постройке укреплений и обнаруживаемые при раскопках развалины таких сооружений. Особенно неспокойным

¹    Diо Cass., LIV, 20, 5.
²    Diо Cass., LIV, 20, 5—6.
³    Strab., XI, 2, 3.
⁴    Strab., XI, 2,18; ср. B.Latyschev. IOSPE, II, стр. XXXVII.
⁵    Strab., XI, 2, И; XII, 3, 29.
⁶    IOSPE, II, № 36; В. Д. Блаватский. Раскопки Пантикапея (1948); КСИИМК, XXXIII, 1950, стр. 26 и сл.; Его же. Новые данные о строительстве Пантикапея. CA, XVII, 1953, стр. 175 и сл., рис. 9.
⁷    Tacit. Ann., XII, 15—18.
⁸    IOSPE, II, № 26.
⁹    IOSPE, II, № 27.
¹⁰    A. H. Зограф. Античные монеты, МИА, № 16, 1951, стр. 202 и сл., табл. XLVII, 18.
¹¹    IOSPE, II, № 423.
¹²    В. В. Шкорпил. Новонайденные боспорские надписи. ИАК. вып. 63, 1917, стр. 111 и сл., № 3.

140

стало положение на Боспоре после нападений готов в середине III в. н. э.¹

В сарматский период войны неоднократно обрушивались также на Херсонес и Ольвию. Так, в I в. н. э. херсонесцам пришлось испытать как гражданские смуты, связанные с военными действиями (нападение тирана) ², так и нашествие скифов и сарматов³. Ольвия, в I в. н. э. постоянно подвергавшаяся набегам степняков⁴, при Антонине Пие (138—161 гг. н. э.) выдержала нападение тавро-скифов, которое было отбито только благодаря помощи римских войск⁵.

Рис. 63. Рельеф с изображением таврских (?) воинов

К первым векам нашей эры в античных государствах Северного Причерноморья и в особенности на Боспоре произошли значительные изменения: прежде всего сильно изменился состав населения городов. Первоначально оно было чисто эллинским. В дальнейшем в северо-понтийские города постепенно прибывали местные обитатели. Приток их особенно усилился при восстановлении ряда боспорских городов и Ольвии после разорений, которым они подверглись в конце II и в I вв. до н. э. С приходом новых, нужно думать по преимуществу сарматских элементов, в понтийских городах заметно изменяются одежда, культурные навыки и вооружение населения. Вместе с тем в городском населении Боспора этого времени начинают

¹    Zosim., I, 31.
²    IOSPE, I², № 355.
³    CIL, XIV, 3608; IOSPE, I², № 369.
⁴    Dio Chrys., or. XXXVI.
⁵    SHA. Ant. Pi is. 9.

141

преобладать аристократические слои. Граждане объединяются в особые корпорации-синоды¹, имевшие религиозный, политический и военный характер.

В этот период на Боспоре в широких масштабах было развито сельское хозяйство на территориях, защищенных оборонительными валами; богатые жители Пантикапея и других городов летом выезжали с юртами в степь для выпаса скота и обработки полей². Ввиду постоянной необходимости защи-

Рис. 64. Надгробие Газурия, сына Метродора, из Херсонеса с изображением горита, поножей, шлема, щита и копья, I в. н. э.

щаться от набегов соседей, приходилось выезжать с оружием и в сопровождении вооруженных конных слуг. Все это в сочетании с нередкими войнами поддерживало постоянную боевую готовность населения Боспора.

Судя по доступным нам данным, в военном деле Боспора первых веков нашей эры были использованы достижения военного искусства римлян и особенно сарматов. Так, в боспор-ском войске значительную роль стала играть тяжеловооруженная конница³. Эта конница по посадке ⁴, характеру снаряжения и, вероятно, по способу применения оружия во многом

¹    См. о них Т. Н. Книпович. Танаис. М.—Л., 1949, стр. 103 п сл.
²    Изображение такого выезда см. ОАК, 1878—1879 гг., табл. I.
³ М. И. Ростовцев. Эллинство и иранство на юге России. П, 1918, стр. 173.
⁴ В. Д. Блаватский. О посадке боспорской конницы. КСИИМК, XXIX, 1949, стр. 96 и сл.

142

Рис. 65. Надгробие Клеона, сына Клеона, с изображением конного и пешего боспордев, I в. н. э.

напоминала сарматскую. Данное явление, очевидно, было вызвано отчасти проникновением сарматов в города Боспора: вероятно, еще большее значение имело то обстоятельство, что в рассматриваемое время конница катафрактариев была несокрушимой силой, особенно если бой шел в степных условиях.

Оборонительное оружие конных воинов состояло из шлемов и панцырей, а наступательное — из пики, меча и кинжала. Насколько значительно было применение лука, сказать трудно, но во всяком случае, как показывают многочисленные

143

Рис. 66. Рельеф с изображением тяжеловооруженного всадника и посвятительной надписью Трифона, найденный в Танаисе

Рис. 67. Изображение боя пантикапейского всадника с неприятельским пехотинцем. Роспись Керченского склепа, открытого в 1872 г.

144

изображения сцен выезда¹ на надгробных рельефах, известное применение он имел.

Оборонительные доспехи — шлемы и панцыри делались из-железа. Шлемы² обычно были конической или яйцевидной формы, основу их составляли сходящиеся вверху вертикальные ребра, к которым были прикреплены гвоздями металлические пластинки; ребра для прочности соединялись внизу

Рис. 68. Изображение битвы всадников. Роспись керченского склепа, открытого в 1872 г.

ободком, и, кроме того, двумя поперечными обручами. Нижний ободок расширялся в задней части, образуя назатыльник. Случалось, что шея закрывалась особой сеткой. Иногда шлемы снабжались нащечниками.

¹    G. Kieseritzky und C. Watzinger. Griechische Grabreliefs aus Südrussland. Berlin. 1909, стр. 101, № 574, табл. XXXIX; № 575, табл. XLI; стр. 103, № 587 и 591, табл. XL; стр. 104, № 594, табл. XL; № 597, табл. XLI; № 599, табл. XLI; стр. 105, № 600, табл. XLI; стр. 106, № 606, табл. XL; стр. 108 и сл., № 618, табл. XLIII; стр. 109, № 619, табл. XLIII; стр. 110, № 622, табл. XLIII; стр. 111, № 626, табл. XLIII; стр. 113, № 634, табл. XLIV; стр. 114, № 639, табл. XLIV; № 640, табл. XLIV; № 642, табл. XLIV; стр. 115, № 647, табл. XIV; стр. 116, № 650, табл. XLVI; стр. 117, № 657, табл. XLVI; стр. 118, № 661, табл. XLVIÎ; стр. 120, № 669, табл. XXVI; стр. 122, № 681, табл. XLIX.
²    М. Ростовцев. Античная декоративная живопись на югб России. СПб., 1914, стр. 329.

145

Панцырь представлял собой длинную чешуйчатую рубаху, доходившую до колен, с рукавами, закрывавшими руки до локтей или запястий. Панцырь нередко подпоясывался или снабжался спереди довольно глубоким разрезом. Наряду с чешуйчатым панцырем применялась и кольчуга.

Наступательное оружие было предназначено в основном для ближнего боя; оно состояло из длинного меча и пики с очень длинным деревянным древком и железным наконечником. Тяжесть и длина пики заставляли ее держать в бою, на сарматский манер, обеими руками.

Боспорский меч¹ сарматского времени, достигавший, как уже упоминались, значительной длины (около 1 м и более), имел деревянный или костяной эфес без крестовины, увенчанный овальным, круглым или четырехугольным навершием из стеклянной пасты или цветного, нередко полудрагоценного камня, иногда в золотой оправе. Ножны были деревянные с бронзовой оправой на конце. Меч носили обычно на левом боку, пристегивая его кожаной портупеей к поясу воина.

Помимо меча употреблялись еще небольшие кинжалы с богато. украшенными навершиями эфесов; кинжалы хранились в деревянных ножнах, иногда с кожаной обшивкой.

Снаряжением коня были седло и уздечка, причем у знатных воинов к седлу прикреплялись три ремня, а под голову коня вешалась большая кисть. Когда в бою у всадника были заняты обе руки, воины отдавали повод, привязав его к седлу.

В сарматскую эпоху конница имела большое значение не только на Боспоре; значение ее, вероятно, возросло и в ольвийском войске. Греческий оратор Дион Хрисостом², посетивший Ольвию в I в. н. э., оставил нам описание облика молодого ольвийского всадника, носившего скифскую одежду и вооруженного махайрой —- большим однолезвийным, чуть искривленным мечом³.

Не приходится говорить о том, что сформированной по сарматскому образцу боспорской коннице нечему было учиться у римской кавалерии, которая сама должна была брать уроки у сарматов. Иное дело римская пехота, обладавшая весьма усовершенствованными тактикой и вооружением. Выше отмечалось, что небольшие пехотные части, возможно типа римских когорт, существовали на Боспоре еще во времена Митридата Евпатора. Римским тяжелым пехотным вооруже

¹ М. И. Ростовцев. Скифия и Боспор, стр. 235 и сл.; Н. И. Сокольский. Боспорские мечи. МИА, № 33, 1954, стр. 147 и сл. 154 и сл.
² Dio Chrys., or. XXXVI.
³ Применение махайры ольвиополитами засвидетельствовано и находками в ольвийском некрополе (ОАК, 1900, стр. 7, рис. 10).

146

нием боспорские войска могли пользоваться хотя бы в отдельных случаях. Согласно уже упоминавшемуся краткому свидетельству Тацита¹, в 40-х годах I в. н. э. та часть боспорских войск, которая выступала с Нотисом I против Митридата III, носила римское вооружение. Вполне вероятно, что это оружие было специально доставлено Нотису I его союзниками — римлянами, когда он набирал войска против своего брата.

Рис. 69. Изображение боспорских пехотинцев. Роспись керченского склепа, открытого в 1872 г.

В дальнейшем, однако, римское вооружение, по всей видимости, там не привилось и, во всяком случае, еще в I в. н. э. мы наблюдаем на Боспоре оружие, значительно отличающееся от римского.

Роспись² керченского склепа, открытого в 1872 г., дает представление о боспорской пехоте II в. н. э. Там изображены тяжело· и легковооруженные пехотинцы. Первые имеют такие же шлемы и панцыри, как у конных воинов, а также щиты овальной формы с умбонами³. Оборонительным оружием легковооруженных служат только щиты. Наступательное оружие у всех

¹    Tacit. Ann., XII, 16.
²    М. Ростовцев. Античная декоративная живопись... СПб., 1914, стр. 307 и сл., табл. LXXXI, 2.
³    О позднебоспорских парадных щитах см. Л. А. Мацулевич. Реконструкция изображений на кожаной обшивке щитов IV в. н. э. Сб. «Гаврил Кацаров», София, 1950, стр. 1 и сл.

147

одинаково: это два копья с длинными железными наконечниками ланцетовидной формы и, вероятно, меч. Один из пехотинцев представлен со знаменем типа римского вексиллума. Изображение вексиллума может служить косвенным доказательством применения боспорской пехотой римской тактики так как в римской армии знамена служили одним из средств организации боевого строя.

О наличии на Боспоре в первых веках нашей эры легковооруженной пехоты свидетельствуют также и терракотовые статуэтки¹, изображающие стоящего воина с большим щитом овальной формы.

Так, повидимому, обстояло дело с вооруженными силами Боспора. Как были вооружены херсонесская и особенно ольвийская пехота в рассматриваемый период, у нас нет достаточно определенных данных. Возможно, что в херсонесской, так же как и в римской пехоте периода империи, постепенно исчезали оборонительные доспехи и усиливалось значение метательного оружия. Заслуживает внимания изображение доспехов первого архонта Газурия, сына Метродора, на его надгробии 1 в. н. э. (рис. 64). Панцыря нет, оборонительное оружие состоит из шлема, поножей и щита. Наступательным же оружием служат лук со стрелами, копье и длинный меч.

Командование военными силами северопонтийских городов, сохранивших республиканский строй, в сарматскую эпоху, как и в предшествовавшее время, принадлежало коллегии стратегов². В первых веках нашей эры стратеги известны также и на Боспоре. В окрестностях Пантикапея была найдена плита

Рис. 70. Пеший легковооруженный боспорец. Терракотовая статуэтка

¹    «Древности Босфора Киммерийского», т. II, СПб., 1854, стр. 70 и сл., табл. XIV, 3; И. Толстой и И. Кондаков. Русские древности, вып. 2, СПб , 1889, стр. 63, рис. 46; ОАК, 1876, табл. VI, 8.
²    IOSPE, I², № 42. 43. 51.

148

с надписью: Στρατηγών¹, позволяющая заключить, что на некрополе боспорской столицы был особый участок, специально отведенный для погребения стратегов².

Происходящий из Пантикапея надгробный памятник³ Гаттиона, сына Аристокрита, спирарха, дает нам наименование одной из боспорских военных должностей — командира спиры — подразделения, соответствовавшего римской когорте. Боспорская армия находилась под главным командованием царя. На Боспоре в сарматское время известны следующие военные должности⁴: хилиарх — тысяченачальник⁵, отвечающий римскому военному трибуну, лохаг⁶ — функции которого точно неизвестны, стратег граждан⁷ и наварх⁸ — начальник флота.

Сведения о боснорском флоте крайне скудны; известно, что ему нередко приходилось вести борьбу с многочисленными пиратами. Боспорский флот упоминается также в источниках

0    морских походах готов в 50—60-х годах III в. н. э. Для этих предприятий применялись боспорские корабли, которые были предоставлены по принуждению их хозяевами⁹. Очевидно, эти корабли, во всяком случае в большей части, были не военными, а транспортными.

В сарматский период на Боспоре в небольшом числе набирались и вспомогательные войска для римской армии. В число их входили как кавалерия, так и пехота. До нас дошли упоминания об одной боспоранской але (отряде всадников), и не менее чем о двух пеших когортах.

Алы¹⁰ — во время империи представляли самостоятельные кавалерийские тактические единицы, входившие в состав вспомогательных войск. Известны алы квингенарные, состоявшие из 16 турм по 30 человек и 34 лошади в каждой, и алы милли-арные, в которых было 24 турмы по 42 человека и 46 лошадей.
1    Боспоранская ала¹¹ в I в. н. э. стояла в Сирии на Евфрате,

¹    В. В. Латышев. Греческие и латинские надписи, найденные в южной России в 1901 году. ИАК, вып. 3, 1902, стр. 33 и сл., № 1.
²    По предположению В. В. Латышева («Греческие и латинские надписи, найденные в России в 1901 году». ИАК, вып. 3, 1902, стр. 34), на этом же некрополе был похоронен Дамас, сын Гайя, стратег тикандейтов, упоминаемый в найденной поблизости надписи (IOSPE, IV, № 297).
³    IOSPE, IV, № 293.
⁴    В. В. Латышев. История Боспорского царства. Сб. «ΠΟΝΤΙΚΑ». СПб., 1909. стр. 126 и сл.
⁵    IOSPE, II, № 29, 41, 46 и 357.
⁶    IOSPE, II, № 20 и 363; Т. В. Блаватская. Надпись Агафа из Фанагории. ВДИ, 1948, № 4, стр. 77 и сл.
⁷    IOSPE, II, № 423.
⁸    IOSPE, II, № 25 и 27.
⁹    Zosim., I, 31 (SC, I, стр. 790).
¹⁰    Cichorius. Ala. RE, I, 1, столб. 1227.
¹¹    Cichorius. Указ. соч., столб. 1234.

149

а в следующем столетии в Дакии, куда она, вероятно, была переброшена в связи с дакийской войной; есть основание предполагать, что пребывание ее в этом крае было продолжительным. В одном¹ солдатском дипломе² упоминаются стоявшие в 158 г. н. э. в Дакии I Галльская и Боспоранская алы. Возможно, что этот отряд представлял временное объединение I Боспоранской и I Клавдиевой Галльской алы или их частей.

Ряс. 71. Солдаты Боспоранской когорты — пешие лучники в чешуйчатых панцырях. Рельеф колонны Траяна

Когорты³, не входившие в состав легионов, были самостоятельными тактическими единицами, являвшимися частью вспомогательных войск. Подобно алам когорты были квингенарные и миллиарные. Квингенарные когорты делились на

¹ Cichorius. Указ. соч., столб. 1245.
² Военные дипломы представляют собою обычно вырезанные на бронзовых листах указы римских императоров о даровании солдатам различных привилегий (предоставление права гражданства и разрешение вступать в брак). См. об этом: И. Помяловский. Два римские военные диплома, найденные недавно в Болгарии. СПб., 1880, стр. 10 и сл.
³ Cichorius. Cohors. BE, IV, 1, столб. 231.

150

шесть центурий и насчитывали до 500 солдат, в миллиарных когортах центурий было десять, а солдат около тысячи.

Нам известно о существовании миллиарной Боспоранской когорты¹, находившейся в Армении. Она, вероятно, принимала участие в описанной Аррианом войне против алан². Во время этого похода когортой командовал Лампрокл. Кроме того, I Боспоранская когорта³ во II в. н. э. входила в состав Паннон-ской армии. Наконец, имеются упоминания и о II Боспоранской когорте. О вооружении боспоранской вспомогательной пехоты⁴ известно, что в ней были лучники, носившие характерные пластинчатые шлемы и чешуйчатые панцыри. Эти лучники принимали участие в войнах Траяна на Дунае, которые он вел против даков.

Постоянная опасность нападений, угрожавшая северопонтийским городам в неспокойную сарматскую эпоху, вызывала необходимость обновления обветшавших оборонительных сооружений северопонтийских городов. В Ольвии, Херсонесе и других пунктах производились большие фортификационные работы, при которых заново отстраивались стены и башни. Так, в Ольвии во II — III вв. н. э. в южной части города была сооружена сильно укрепленная цитадель, стены которой были снабжены прямоугольными в плане башнями⁵.

В рассматриваемый период были заново отстроены стены Херсонеса, снабженные прямоугольными в плане башнями® и калитками для вылазок. Об укреплениях Херсонеса позднеантичного времени дает представление изображение городских укреплений⁷ на стене одного из херсонесских склепов IV—V вв. н. э. Там представлена высокая зубчатая стена, над которой лишь немного возвышаются увенчанные зубцами башни. Ворота перекрыты коробовыми сводами, ближайшие закрыты

¹    Cichorius. Cohors. RE, IV, 1, столб. 255
²    Arrian. ’Έκταξις κατ’ ’Αλανών, 3.
³    Начальникам I Боспоранской когорты Тиберию Клавдию Криспину и Титу Флавию Вару Кальвесиану посвящены два почетных декрета времени императора Адриана, найденные в Олимпии и Фокее (Б.Н.Граков. Материалы по истории Скифии в греческих надписях Балканского полуострова и Малой Азии. ВДИ, 1939, № 3(8), стр. 244 и сл.; № 2, стр. 264; № 34).
⁴    М. Ростовцев. Античная декоративная живопись на юге России, стр. 331 и сл., табл. LXXXI, 5.
⁵    Б. Фармаковский. Ольвия. М., 1915, стр. 14; см. также ОАК, 1903, стр. 20 и сл.; ОАК, 1904, стр. 1 и сл.
⁶    Г. Д. Белов. Херсонес Таврический. Л., 1948, стр. 48 и сл., рис. 11.
⁷    В. Д. Блаватский. Материалы по античной] фортификации в Северном Причерноморье. УЗ МГУ, вып. 143, М., 1950, стр. 139; Всеобщая история архитектуры, т. II. кн. 2, стр. 373, табл. 5, рис. 8.

151

Рис. 72. Ольвия. Общий вид развалин башни и стены над Заячьей балкой

Рис. 73. Ольвия. Башня над Заячьей балкой

152

двустворчатыми полотнищами. Старательно показана кладка из прямоугольных и квадратных блоков.

Не менее оживленной была строительная деятельность по сооружению укреплений и на Боспоре. Об этом наглядно свидетельствуют не только развалины древних построек, но и древние надписи.

Судя по этим надписям, усиленно укреплялся Танаис, расположенный на далекой северной окраине Боспорского государства. Согласно одной из танаисских надписей ¹ в 485 г.

Рис. 74. Ольвия. Схематический разрез стены над Заячьей балкой

боспорской эры (188 г. н. э.) была восстановлена поврежденная от времени башня. Во второй² также говорится о восстановлении обветшавшей башни четырьмя годами позднее. Две другие надписи³, близкие по времени к последней, заключают упоминание о восстановлении стены и башни. Наконец, еще из одной надписи⁴, относящейся ко времени боспорского царя Нотиса III (221—227 гг. н. э.), мы узнаем о восстановлении городских ворот.

Такие надписи встречались не только в Танаисе, они известны и на азиатском Боспоре. Так, недавно найденная под Анапой надпись⁵ позволяет заключить, что царем Савроматом I (93/94 — 123/124 гг. н. э.) были заново отстроены пришедшие в упадок городские стены Горгиппии.

¹    IOSPE, II, № 427.
²    IOSPE, II, № 428.
³    IOSPE II, № 431 и 431 bis.
⁴    IOSPE, II, № 432.
⁵    Т. В. Блаватская. Строительная надпись из Горгиппии. ВДИ, 1951, № 2, стр. 117 и сл.

153

Рис. 75. Стена Херсонеса (17-е прясло)

154

В Озовине, на Азовском побережье Керченского полуострова, была найдена надпись¹, которая сообщает, что при царе Гиберии Юлии Рискупориде в 522 г. боспорской эры (225 г. н. э.) заново отстроена башня под попечением бывшего управителя дворцом Юлия Эрота. Наконец, известна еще надпись о постройке архитектором Евтихом оборонительной стены в 630 г. боспорской эры (333 г. н. э.)².

Рис. 76. Позднеантичное изображение стен Херсонеса

Наглядное представление о внешнем облике оборонительных сооружений Северного Причерноморья в сарматскую эпоху дают дошедшие до нас изображения последних. Так, на медной монете³ боспорского царя Савромата I (94—124 гг. н. э.) представлена зубчатая крепостная стена с воротами, фланкированная двумя башнями с зубцами; четко обозначена кладка из больших, нередко почти квадратных блоков.

В рассматриваемый период укрепляются не только старые большие города, издавна служившие сосредоточием ремесла и торговли, а теперь постепенно становящиеся также и центрами сельского хозяйства. В сарматскую эпоху на Боспоре наблюдается появление небольших поселений — крепостей, имеющих по преимуществу стратегическое назначение. Таковым

¹ IOSPE, II, № 48.
² В. Латышев. Эпиграфические новости из Южной России. ИАК, вып. 58, 1915, стр. 39.
³ И. Толстой и И. Кондаков. Русские древности, вып. 2. СПб., 1889, стр. 23, рис. 18; В. Д. Блаватский. Античная архитектура Северного Причерноморья. Всеобщая история архитектуры, т. II, кн. 2. М., 1948, стр. 374, табл. 5, рис. 4.

155

нужно думать, было поселение около деревни Ивановки (на Керченском полуострове), возможно именовавшееся в древности Илуратом¹. Небольшое по размерам, площадью около 2 га, это поселение было расположено на возвышенности, хорошо защищенной природными условиями. Окружающие его оборонительные стены с башнями в более уязвимых местах усиливались последующими пристройками, в силу чего толщина их достигла 6,5 м. Столь значительная толща стен, сооруженных из больших камней, явно рассчитана на то, чтобы крепость могла выдержать действие стенобитных машин, очевидно получивших достаточно широкое применение в Северном Причерноморье в первых веках нашей эры.

Возможно, такой же характер имело поселение первых веков нашей эры, расположенное на крутом холме около деревни Тасуново, в нескольких километрах от Ивановки.

Рис. 77. Монета Савромата I с изображением крепостных ворот

Примечательно, что при небольших раскопках, производившихся там в 1952 г., здесь было обнаружено каменное ядро баллисты.

Усиленное внимание к фортификации в сарматский период не ограничивается только укреплением населенных пунктов. Как сгмечалось выше, в начале этой эпохи, по свидетельству Страбона², боспорский царь Асандр (47—17 гг. до н. э.) оградил укреплениями «перешеек у Меотиды» (т. е. около Азовского моря), чтобы обезопасить эту территорию от набегов Кочевников. Судя по дошедшему до нас тексту Страбона, эти укрепления представляли собою стену длиною в 360 стадиев (около 65 км), с десятью башнями на каждом стадии. Однако этот текст, несомненно, испорчен³, ибо совершенно невероятно, чтобы башни находились одна от другой в 18 м (включая к тому же размеры самих башен). Ограждались укреплениями также и другие районы.

Около боспорского города Киммерика, лежавшего на южном берегу Керченского полуострова, был огорожен

¹    В. Ф. Гайдукевич. Боспорское царство. М.—-Л., 1949, стр. 189 и сл.; его же. Боспорский город Илурат. CA, XIII, 1950, стр. 173 и сл.
²    Strab., VII, 4, 6.    
³    Поэтому нам представляется очень вероятной конъюнктура А. Мейнеке, согласно которой следует, что на каждый стадий приходилась одна башня (Strabonis Geographica. Recogn. Aug. Meineke. Lipsiae, 1866, стр. 428).

156

Рис. 78. План боспорской крепости около деревни Ивановки (предполагаемый Илурат)

157

Рис. 79. План части стены боспорской крепости около деревни Ивановки

Рис. 80. Оборонительная стена боспорской крепости около деревни Ивановки

158

оборонительными стенами с башнями район к югу от горы Опук¹. Площадь этого района около 3 км². Под защиту этих укреплений могло укрываться окрестное сельское население со своими стадами в случаях нападения кочевников.

Постоянная военная опасность заставляла не ограничиваться сооружением и охраной укреплений: необходимо было выдвигать в степь дозоры для наблюдения за противником. Красочный эпизод из жизни Ольвии в I в. н. э. описывает Дион Хрисостом ²: настроение в Ольвии было тревожное, город-

Рис. 81. План укрепленного района Киммерика

ские ворота были на запоре, на стене выставлено военное знамя. Накануне неожиданно напавшие скифы убили несколько зазевавшихся часовых, а других, возможно, увели в плен. Точных известии о происшедшем не было, так как связь с оставшимися в живых дозорными была утрачена; они были отрезаны от города и вынуждены бежать в другую сторону.

Мы отметили значительную роль тяжелой конницы и легковооруженной пехоты на Боспоре в сарматское время. Аналогичное явление — широкое применение этих двух родов ору

¹    И. Б. Зеест. Раскопки Киммерика в 1947—1948 гг. ВДИ, 1949, № 3, стр. 92 и сл., рис. 1—3; ее же. Разведочные работы в Киммерике. КСИИМК, XXVII, 1949, стр. 53, рис. 20.
²    Dio Chrys., or. XXXVl.

159

кия — имело место несколько позднее и в римской армии, когда в конце античной эпохи военные силы дряхлевшей державы еле сдерживали натиск врагов, надвигавшихся на ее границы. Возможно, что и гарнизоны небольших боспорских крепостей, подобных укреплению, находившемуся около деревни Ивановки, также состояли из солдат-земледельцев, подобных поселенной на границах империи полукрестьянской милиции, которая заменила регулярную армию.

Таким образом, в позднеантичное время военное искусство северопонтийских государств во многом было близко и стояло примерно на том же уровне, что и в Римской империи. Это явление, нужно думать, было вызвано схожими социально-экономическими процессами, происходившими в это время на Боспоре и в империи. И на Понте, и в Средиземноморье в эту эпоху наблюдается процесс распада рабовладельческого строя и начало формирования новых, крепостнических отношений.

Заканчивая на этом наш очерк, мы приходим к выводу, что военное дело Северного Причерноморья в античную эпоху представляло собой весьма сложную картину, испытавшую с течением времени значительные изменения. В военном искусстве античных государств Северного Понта сочетались достижения народов Средиземноморья с приемами, заимствованными от местных обитателей южнорусских степей. Сочетание этих элементов — античных и местных было не механическим, а творческим, что и определило своеобразие военного искусства Северного Причерноморья.

Подготовлено по изданию:

Блаватский Владимир Дмитриевич
Очерки военного дела в античных государствах Северного Причерноморья. - М. : Издательство Академии наук СССР, 1954.