55

Загородная сельская усадьба эллинистической эпохи в районе Мирмекия

• Открытие усадьбы и раскопки ее в 1951—1956 гг. ...55
• Архитектурный комплекс усадьбы...60
• Хозяйство усадьбы....71

Открытие усадьбы и раскопки ее в 1951—1956 гг.

В октябре 1950 г. при рытье траншеи, предназначавшейся для укладки водопроводных труб, в районе Карантинной слободки были обнаружены следы античного поселения, о существовании которого ранее ничего не было известно. На протяжении примерно 50 м траншея прорезала культурный слой и остатки каменных сооружений. В результате работ по устройству траншеи на поверхность поля, использовавшегося под посевы кукурузы, был выброшен грунт, содержавший значительное количество фрагментов античной керамики.

Осмотр траншеи позволил зафиксировать границы, в пределах которых выявился культурный слой, при этом были собраны образцы керамического материала, извлеченного во время прокопки траншеи. Выяснилось, что траншея прошла через развалины каких-то древних построек. Культурный слой, обнажившийся в траншее, изобиловал обломками черепиц, залегавшими в большом количестве на глубине 0.80—1 м от поверхности. Собранные образцы керамики, в том числе целый глиняный чернолаковый светильник, а также черепицы, характерные для спартокидовского периода, — все это указывало на эллинистическую эпоху.

В августе 1951 г. здесь начались раскопки. Место, где развернулись исследования, находилось примерно в 2 км к северо-западу от городища Мирмекия и на расстоянии около 0.5 км к северу от берега Керченской бухты, примерно на полпути между Пантикапеем и Мирмекием.

Никаких внешних, отраженных в рельефе местности примет, которые могли бы указывать на существование здесь древнего поселения, не было заметно. Признаки культурного слоя и связанных с ним остатков строений были выявлены траншеей на совершенно ровном поле. В перепаханном слое полевой земли лишь изредка встречались отдельные мелкие черепки. Это обстоятельство — полное отсутствие сколько-нибудь значительных наружных признаков — и явилось причиной того, что данное место никогда не привлекало к себе внимания археологов, хотя район Карантинной слободки подвергался археологическому изучению. Уже давно было установлено, что прилегающую к Керченской бухте местность — по обе стороны от так называемого Карантинного шоссе — занимает некрополь. Ближе к Керчи — это пантикапейский некрополь, а далее — мирмекийский. Расширяясь в течение ряда веков (от Пантикапея на восток, от Мирмекия—на запад), оба некрополя в конце концов слились, образовав сплошное могильное поле. Очевидно, его в древности пересекала дорога, соединявшая Пантикапей с Мирмекием и проходившая примерно по той же трассе, по которой идет современное шоссе из Керчи в поселок Синягино (бывш. Еникале). Таким образом, район Карантинной слободки был известен как часть территории пантикапейско-мирмекийского некрополя, и только.

В результате произведенных в 1951 г. раскопок был раскрыт участок площадью 158 м2. Строго говоря, эти первые раскопки представляли собой лишь разведку,1 которая, однако, позволила в общих чертах выяснить ряд существенных особенностей данного археологического памятника, остававшегося в большей своей части еще не раскрытым.

Прежде всего было установлено, что мы действительно имеем здесь дело с остатками поселения. Характер застройки и размеры его, определявшиеся пока лишь весьма приблизительно (на основании разреза культурных отложений в траншее), дали основание предполагать, что поселение это было особого типа и что оно представляло собой, вероятнее всего, загородную сельскую усадьбу. Планомерные раскопки последующих лет (1952—1956 гг.)

1 В 1951 г. было раскопано помещение Л, сильно пострадавшее при прокладке траншеи.

56

Рис. 1. Загородная сельская усадьба эллинистической эпохи близ Мирмекия (III—I вв. до н. э.). Генеральный план. А—Н — жилые и хозяйственные помещения; У1—У3 — винодельни; в — водосток; п — пифос.

подтвердили правильность этого предположения: перед нами открылись развалины большой сельской усадьбы, построенной и существовавшей в эллинистическое время.

Раскопки усадьбы в основном были закончены в 1955 г., лишь небольшие доследования еще проводились в 1956 г. Контрольные траншеи, заложенные за пределами раскопа, подтвердили отсутствие каких-либо строительных остатков вне границ уже раскопанной территории. Это дало право считать, что усадьба исследована нами полностью.

Открытая раскопками усадьба (рис. 1) представляет собой обширный архитектурный комплекс, состоящий из различного назначения построек и примыкающих к ним мощепых двориков. Весь комплекс занимает достаточнобольшую площадь: с запада на восток около 55 м и примерно столько же с севера на юг. Усадьба дошла до пас в виде развалин, которые позволяют восстановить общий облик комплекса, уяснить его главные элементы и оценить историко-культурное значение памятника. Вместе с тем степень его сохранности далека от того, чтобы можно было с исчерпывающей полнотой реконструировать все составные части архитектурного комплекса. Многое в нем очень сильно разрушено. Когда жизнь в усадьбе прекратилась и последние обитатели покинули ее, постройки усадьбы в течение длительного времени использовались как источник строительного материала. Местами стены зданий были разобраны настолько основательно, что от некоторых стен не осталось и следа.

57

В результате несколько помещений усадьбы полностью исчезло, а некоторые дошли в столь фрагментарном состоянии, что невозможно восстановить даже их план. Та же участь постигла и плитовые вымостки дворов. Есть такие участки, где на значительной площади плиты совершенно выбраны, а вследствие этого утрачена связь между отдельными двориками и прилегающими к ним сооружениями.

Некоторый ущерб памятнику причинила и траншея 1950 г. Разрушила она в общем немного, но, к сожалению, эти разрушения произведены в довольно важных местах комплекса, где утрата даже отдельных звеньев кладок стен или вымосток сильно осложняет их осмысление.

Плохая сохранность усадьбы отнюдь не умаляет ее значения как исторического памятника. И то, что дошло до нас, представляет исключительно большую ценность, поскольку весь этот археологический комплекс впервые знакомит нас с оригинальным типом боспорского поселения в виде сельской усадьбы. При всей фрагментарности руин усадьбы мы вполне можем выяснить ее облик хотя бы в наиболее существенных чертах.

Несомненно, усадьба была построена не сразу в том виде, в каком мы можем судить о ней по открытым раскопками развалинам. Первоначально усадьба занимала меньшую площадь, а затем она была значительно расширена. Есть основание думать, что максимальных размеров усадьба достигла в результате двух или трех перестроек, происходивших в течение сравнительно короткого периода.

Однако состояние развалин усадьбы почти не позволяет сколько-нибудь надежно определить, в какой точно последовательности происходило расширение усадьбы. Это объясняется в первую очередь тем, что во многих случаях мы лишены теперь возможности ответить на простейший вопрос: в каком соотношении находились стены двух соседних помещений, имела ли место перевязь кладок или они были построены впритык?

Нет поэтому возможности определить, в какой точно последовательности пристраивались к первоначальному ядру усадьбы дополнительные ее части (что в конечном счете и привело к оформлению усадебного комплекса в его максимальных границах), однако мы можем все же высказать достаточно вероятное предположение о том, в каком направлении развивалось строительство усадьбы. По-видимому, усадьба расширялась с запада на восток. Известным подтверждением этому служит следующее наблюдение. В восточной части усадьбы имеется большая по занимаемой площади вымостка (восточный дворик), к которой примыкали помещения М и Н. Под вымосткой обнаружен культурный слой. Следовательно, во времена сооружения дворика на этом месте уже успели скопиться некоторые отложения, поверх которых и были настланы плиты вымостки. Если же мы обратимся к вымосткам двориков, устроенных в противоположной (западной) части усадьбы, то окажется, что там все они лежат на материке.

Таким образом, есть веские основания считать западную часть усадьбы более ранней* чем комплекс построек, занимающих восточный участок усадебной территории. Труднее решить вопрос относительно центральной части усадьбы (имеются в виду помещения Д, Е, И и все, что расположено к югу от них). Здесь мы не располагаем столь же определенными показателями, которые позволяли бы настаивать на том, что данная часть комплекса сооружена не одновременно с западным комплексом усадьбы. Нарушенность непосредственной связи построек центральной части с постройками западного участка весьма затрудняет выяснение этих вопросов. Однако тщательный анализ плана усадьбы подсказывает, что западная и средняя части ее построены не одновременно. За это, в частности, говорит характер выкладки плитовых вымосток. Характерной особенностью вымосток западной части усадьбы является преобладание прямоугольных плит, уложенных в довольно строгой системе, при которой ряды плит почти точно соответствуют осям зданий (рис. 2). В вымостках центрального участка усадьбы подобная система кладки не наблюдается. Заслуживает внимания еще и такая деталь. Через помещение А1, по его диагонали, проложен водосток. Он находился под полом помещения и служил для отвода воды со дворов центральной части усадьбы. При этом вода попадала в западный двор, а отсюда по водостоку, проходившему под каменную ограду, выводилась за пределы усадьбы. Создается впечатление, что канализация центральной части усадьбы была подключена к уже ранее созданной системе отвода сточных вод, рассчитанной на люки в западной ограде.

На основании всего сказанного мы вправе предполагать три этапа строительства усадьбы в указанной последовательности, т. е. в направлении с запада на восток.

Наблюдения, сделанные в процессе раскопки, а также сам вещественный материал говорят о том, что строительство усадьбы в ее максимальных размерах было осуществлено в короткий срок, не превышавший несколько десятков лет. Западная часть усадьбы, вероятно, возникла на рубеже IV—III вв. или в самом начале III в. до н.э., к середине же III в.,

58

Рис. 2. Вымостка в западной части усадьбы; вид с юга.

надо думать, усадьба достигла тех размеров, в каких ее развалины дошли до нас. В последующий период существования усадьбы — от середины III в. и до начала I в., — несомненно, имели место неоднократные перестройки и изменения внутреннего устройства. Но все это происходило уже в тех границах усадьбы, которые установились в III в. до н. э.

Усадьба в целом представляет собой однослойный памятник. Архитектурные изменения, перестройки происходили (на протяжении всего периода существования усадьбы) без изменения горизонта вымосток дворов. Последние сохранились в своем первоначальном виде, а если они и ремонтировались, то это не отражалось сколько-нибудь заметно на их уровне. При таком положении достаточно стабильными были и уровни полов в помещениях. Все это исключало возможность образования каких-либо многослойных культурных отложений.

При раскопках приходилось наблюдать довольно однородную стратиграфическую картину на всей охваченной исследованиями территории. Под почвенно-гумусовым слоем (0.20—0.30 м) лежал очень плотный глинистый слой (0.70—0.80 м), заключавший в себе множество камней, обломков черепиц, отдельных фрагментов керамики и т. д. Этот аморфный по своей структуре слой является конечным итогом процесса разрушения усадьбы. Основное содержимое слоя — перемешанный с землей мелкий строительный мусор, образовавшийся в результате ломки стен зданий и удаления с территории усадьбы всего пригодного к использованию строительного материала. Несомненно, что этот слой, будучи сам продуктом разрушительных процессов, вместе с тем в какой-то мере предупредил полное уничтожение строительных остатков. Прикрыв своей плотной массой вымостки и нижние ряды стен, слой строительного мусора затруднил дальнейшую выборку камня, поскольку это дело становилось трудоемким и поэтому невыгодным. К тому же многие строительные остатки (особенно вымостки дворов), будучи погребенными под слоем мусора, были теперь не видны, что также способствовало их сохранению.

Культурные остатки, отражающие жизнь в усадьбе и уцелевшие в виде определенных бытовых комплексов, если не буквально in situ, то во всяком случае в пределах тех помещений, где эти вещи использовались, обнаруживались непосредственно на глинобитных полах или вымостках под слоем, охарактеризованном выше.

59

Рис. 3. Водосток 54, выходящий из помещения Б.

Рис. 4. Винодельня У3 в северо-восточной части усадьбы; вид с востока.

60

Архитектурный комплекс усадьбы

Сохранившиеся с западной стороны комплекса три фрагмента стены 26, лежащие на одной линии, показывают, что усадьба с запада была ограждена каменной стеной, сквозь которую проходили два водостока (53 и 54). Один из них — водосток 54 — шел из помещения Б (служившего, возможно, баней) (рис. 3), другой — водосток 53, проложенный к северу от первого, соединялся, вероятно, с водостоком 14. Через водосток 14—53, очевидно, и отводились из дворов усадьбы атмосферные осадки.

Когда в усадьбе понадобилось построить винодельню, часть западной ограды разобрали, а на ее месте построили давильную площадку (на плане 7а), выступающую западным краем за линию ограды. Можно думать, что западная ограда, сложенная из бутового камня на глине, продолжалась в северном направлении до стыка со стеной, ограждающей усадьбу по ее северной границе. От северной ограды дошел до нас небольшой отрезок стены 64, сохранившийся на протяжении 4.43 м; ширина стены 0.75 м, высота 0.47 м.

В пределах западной части усадьбы были прослежены следы южной ограды в виде обрывков стены 53а. Как проходила эта ограда после расширения усадьбы на восток, сказать трудно. Можно с некоторой долей вероятности усматривать в остатках стен 28 и 81 часть ограды того времени, когда усадьба достигла наибольших размеров по занимаемой площади. Чисто предположительной является граница усадьбы на востоке, так как здесь никаких остатков ограды не обнаружено. Вряд ли с этой стороны усадьба совсем не была ограждена.

Приведенная выше реконструкция границ усадьбы наталкивается как будто на одно существенное противоречие: как видно на плане, строительные остатки расположены и за пределами южной ограды. Однако это лишь кажущееся противоречие. В тот период, когда усадьба достигла своего наибольшего развития, некоторые вспомогательные постройки, в основном, по-видимому, хозяйственного назначения, возникли и на прилегающей к усадьбе с юга территории за оградой. В связи с этим тут появились и вымостки, частично уцелевшие.

Комплекс главных помещений занимает северную часть усадебной территории — это помещения В, Г, Д, Е, И (с примыкающими к нему помещениями Ж, К) (рис. 1). К югу от названных помещений расположены дворики, а также некоторые дополнительные постройки. С востока усадьбу замыкал обширный мощеный двор, по сторонам которого находилось несколько построек (М, Н).

Следует отметить два сооружения, ярко характеризующие хозяйственный облик усадьбы. Одно из этих сооружений находится в северо-западной части усадьбы и представляет собой упомянутую винодельню. Она состоит из большой оцементированной площадки, рядом с которой расположена врытая в землю цистерна. Вторая аналогичная винодельня построена в северо-восточной части усадьбы (рис. 4).

Описание усадьбы начнем с основного комплекса помещений, занимающего северную часть усадьбы. О находящейся с западной стороны комплекса винодельне — речь далее.

Прямо против винодельни (с восточной стороны), в ближайшем соседстве с нею, расположено помещение В — самое крайнее помещение северного комплекса, почти квадратное (внутренние его размеры 3.20X3.25 м). Вход — с юга; дверной проем шириной 1.00 м хорошо сохранился. В нем во время раскопок была обнаружена правильно уложенная группа камней, позволяющая предполагать, что в самый последний период помещение В не использовалось и вход в него был заложен. Помещение В, очевидно, построено не одновременно с соседним помещением Г. Это подтверждается отсутствием перевязки кладки (стена 32 построена впритык к стене 8), а также расположением стены 32, которое не совпадает с линией стены, замыкавшей с севера помещение Г. Южная стена помещения В находится на расстоянии 2 м от стены 4, которая ограждала западный двор с севера. Первоначально на месте помещения В, вероятно, существовало иное помещение, которое с юга ограничивалось стеной 4 так же, как и в помещении Г. При перестройке южная стена помещения В была возведена на некотором расстоянии от стены 4, а вход теперь приобрел форму небольшого коридора, ограниченного стеной 8 и узкой стеной 11, ее ширина 0.32 м, высота 0.34 м. У входа в коридор лежит, покоясь на кладке стены 4, тщательно обработанная прямоугольная плита (0.25 X0.57 X 1.30 м), служившая порогом. Стены помещения В наиболее сохранились в юго-западном углу, здесь их высота достигает 0.62 м. Группа мелких плит в средней части помещения показывает, что пол был вымощен. Глубина залегания плитового пола от поверхности почвы 1.12 м. Местами на уровне пола были обнаружены скопления золы и отдельные куски пережженной глины. Возможно, это следы бывшего в помещении очага. Интересной деталью внутреннего устройства помещения является полукруглая выкладка из камней в северо-западном углу. Подобная же каменная выкладка имеется и в

61

Рис. 5. Керамика из раскопок усадьбы.

1 — мегарская чаша из помещения В (М/53—73); 2 — кувшинчик с рельефными украшениями из помещения Г (М/53—86); 3 — обломок чернолакового кубка из помещения Г (М/53—88); 4 — фрагмент мегарской чаши с изображением актера, опирающегося на посох, из помещения И (М/53—458); 5 — обломок расписного лагиноса из помещения Г (М/53—80).

Рис. 6. Бальзамарии из раскопок усадьбы.

1 — краснолаковый из помещения Г (М/53—78); 2—3 — веретенообразные из помещения 3 (М/53—489) и Г (М/53 — 108).

62

соседнем помещении Г, но там она устроена в юго-восточном углу.

Внутри помещения В найдены обломки простых остродонных амфор, обломки веретенообразных бальзамариев (М/53—61, 62), три пирамидальные ткацкие подвески (М/53—63), обломки мегарских чаш (М/53—53, 64, 69)" Из нескольких обломков, лежавших прямо на полу, удалось восстановить значительную часть одной чаши, покрытой красным лаком (рис. 5, 1) (М/53—73). В средней части ее украшает фриз, состоящий из чередующихся изображений птиц и розеток. Как уже указывалось, по всей территории усадьбы при раскопках встречались в огромном количестве битые кровельные черепицы, в большинстве своем боспорские. В помещении В оказалось несколько десятков такого рода обломков.

Помещение Г. По своим размерам оно значительно больше помещения В, его длина 6.20 м, ширина 4.20 м. Южным фасадом (стена 4) оно выходит во дворик, тогда как помещение В со стороны этого дворика, вероятно, было закрыто продолжением той же стены 4, выступавшей здесь в виде ограды. Лучше всего в помещении Г сохранилась стена 5, общая с помещением В; от нее уцелело 3—4 ряда кладки. От южной стены (4) оказался на месте лишь один нижний ряд кладки. Юго-восточный угол и значительная часть восточной стены 34 разрушены водопроводной траншеей. Сравнительно хорошо сохранился только северный ее конец (на высоту 1.10 м). Замыкавшая с севера стена разобрана полностью. То же наблюдается и в соседних (к востоку) помещениях Д и Е. В пределах помещения Г от северной стены уцелел лишь ряд мелких, поставленных на ребро плиток, входивших, очевидно, в самый нижний ряд кладки стены по ее краю.

В юго-восточном углу помещения есть выкладка из камней с дугообразным внешним очертанием. Назначение таких каменных площадок-возвышений, устроенных в углу, не совсем ясно. Подобное же сооружение мы наблюдаем и в помещении В. Аналогичные площадки раньше были открыты в одном из помещений Мирмекия (на участке 3),2 а также в двух помещениях в Илурате.3 Ни разу, однако, не удалось выявить какие-либо признаки, определяющие назначение таких сооружений.

Вход в помещение Г, вероятно, был в южной стене 4, но из-за плохой ее сохранности следы входного проема в настоящее время незаметны. Возможно, что и в стене 34 существовал проем, соединявший помещения Г и Д.

В одном месте сохранившейся части стены 34 кладка состоит из плит, образующих как бы притолоку заложенного дверного проема. К сожалению, дальнейшее продолжение этой стены к югу сильно разрушено. Надо отметить, что против предполагаемой двери на полу возле стены 34 лежит плита, которая могла служить ступенью в проходе.

В помещении выявлены два пола. Более поздний пол был глиняный, он открыт на глубине 1.23 м от современной поверхности почвы. Там, где пол сохранился хорошо, видно, что он состоял из плотно утрамбованного слоя глины толщиной 0.10 м. Под ним выявлены следы более раннего земляного пола. В северо-восточной части помещения этот пол выстлан каменными плитами. На расстоянии около 1 м от стены 8 в верхний пол впущена известковая плита, на которой стояла круглая ступа. Сохранилась только нижняя ее часть. Ступа сделана очень тщательно из твердого плотного известняка.

В помещении Г на уровне верхнего пола найдены следующие вещи. Около стены 34 лежало 5 разбитых остродонных амфор. Ни одной из них нельзя было восстановить из-за отсутствия многих обломков. Кроме того, обнаружено 5 глиняных пирамидальных ткацких подвесок. Одна из них имеет два отверстия, на другой подвеске (с одним отверстием у вершины) сохранилось клеймо с изображением плющевого листа (?) (М/53—94). Найдены также обломки мегарских чаш (М/53—87), обломок чернолакового кубка, украшенного изображением плюща, исполненного врезной линией (рис. 5, 3) (М/53—88), обломки расписного лагиноса (рис. 5, 5) (М/53—80), фрагментированный краснолаковый бальзамарий (рис. 6, 1) (М/53—78) и веретенообразный бальзамарий без ножки (рис. 6, 3) (М/53— 108).

Очень интересен восстановленный из обломков сосуд .в виде небольшого приземистого кувшинчика с рельефными украшениями на широкой поверхности плечей (рис. 5, 2) (М/53—86). Кроме того, в помещении Г были еще найдены обломок глиняной сковороды (М/53—91), железный крюк (М/53—84), обломки железных гвоздей, сероглиняная тарелка со следами реставрации (М/53—97), верхняя часть кувшина, горло которого имеет слив (рис. 7, 1) (М/53—105). Терракотовая статуэтка Геракла, составившаяся из четырех обломков (М/53—98), принадлежит тому же типу, что и фигурка Геракла, найденная позднее в помещении Д. Из обломков черепиц, оказавшихся в помещении Г, заслуживает особого внимания один — с клеймом ΠANTI (рис. 8) (М/53-75).

2 МИА СССР, 1952, № 25, с. 209—210, рис. 103 и 104 (планы, помещение Е).
3 Помещения Г и О на участке I.

63

Рис. 7. Керамика из раскопок усадьбы

I — фрагмент кувшина из помещения Г (М/53—105); 2 —горло лагиноса из помещения Ж (М/53—295); 3 — ойнохойя с клеймом из помещения Д (М/53—195).

Рис. 8. Черепица с клеймом из помещения Г (М/53—75).

Рис. 9. Статуэтка Геракла из помещения Д (М/53-197).

64

В помещении Г найдены три медные монеты. Одна из них — пантикапейская, она относится к 300—250 гг. (М/53—82); другая, сильно стершаяся, пантикапейская или фанагорийская — рубежа III—II вв. (М/53—101); третья — митридатовского времени, вероятно фанагорийская (М/53—76).

Возможно, помещению Г принадлежала та расписная штукатурка, большое количество обломков которой найдено на вымостке 1а близ стены 4. Здесь среди каменных завалов, образовавшихся от обрушившихся стен, были обнаружены пласты отвалившейся штукатурки, окрашенной в желтый, красный или белый цвет. На желтой штукатурке нередко встречается темно-коричневая полоса, на красной — темно-синяя, иногда белая. Есть куски штукатурки, на которых заметны признаки росписи в виде лепестков — красных и желтых.

Интересны граффити, встречающиеся на некоторых обломках расписной штукатурки. Имеются отдельные процарапанные знаки, напоминающие греческие буквы, иногда прочерчен ряд перекрещивающихся линий, есть рисунки как бы схематически изображающие дерево (елочку) и т. д.

Помещение Д (4.50X4.75 м). Южная стена (36) помещения находится не на одной линии с южной стеной помещения Г, она значительно отодвинута к северу. Поэтому фасад здания здесь образует уступ, вследствие чего помещение Д по всей длине меньше помещения Г. Северная стена не сохранилась, но имеются все основания полагать, что она являлась прямым продолжением стены, ограничивавшей с севера помещение Г, как это и показано на плане.

Западная часть стены 36 и ее соединение со стеной 34 разрушены водопроводной траншеей. Вероятно, вход в помещение был устроен в средней части стены 36, где лежит крупных размеров плита правильной четырехугольной формы. По-видимому, она служила порогом и находится на месте бывшего тут дверного проема. В помещении против порога на полу положена плита. Эта каменная ступень облегчала вход в помещение, пол которого был ниже уровня вымостки, прилегающей к помещению Д с внешней стороны.

Помещение Д первоначально сообщалось с соседним (с востока) помещением Е. На это указывает проем шириной 1.0 м, имеющийся в стене 35. Наибольшая сохранившаяся высота последней 0.78 м. Надо отметить, что на этой стене, близ юго-восточного угла, сохранилась штукатурка на площади примерно 0.25 м2. Поверхность штукатурки белая. Таким образом, несомненно, что стены помещения были оштукатурены.

Уровень пола определяется вымосткой, частично сохранившейся в северной части помещения. Возле стены 34 на полу стоит каменная четырехугольная ступа (0.30X0.40 м) высотой 0.32 м, диаметр полости 0.18 м, глубина 0.16 м.

Как и во всех прочих помещениях, здесь — в помещении Д — найдено очень много обломков кровельной черепицы: их обнаружено 683, из них 614 обломков керамид, остальные — калиптеры. Преобладают боспорские черепицы. Интересно, что почти все клейма на черепицах, найденных в помещении Д, носят имя ΣΑΤΥΡΙΩΝΟΣ.

Внутри помещения выявлены следы пожара. Весь пол был засыпан золой, кусками древесного угля. В слое пожарища найдено много кусков глиняных плиток (глина с саманом), иногда крупных размеров, по-видимому от печи, бывшей где-то у восточной стены и полностью разрушенной. Обширное пространство пола было сплошь усеяно зернами. Здесь оказались ячмень пленчатый (Hordeum sativum), пшеница мягкая (Triticum vulgare) с примесью ржи (Secale cereale) и дикорастущих злаков (может быть, пырей или костер), горох (Pisum sativum), вика (Vicia sativa).4

В помещении Д найдено довольно много различных вещей: шесть ткацких пирамидальных подвесок, обломки глиняной сковороды (М/53—180, 181), часть лутерия, судя по характеру глины, синопского происхождения (М/53—179), разбитые бальзамарии (М/53— 178, 231), железные гвозди, три астрагала, в том числе один просверленный (М/53—224). Как и в других помещениях, здесь также оказалось несколько обломков мегарских чаш (М/53— 173, 174, 176, 247).

В высокой степени интересна находка глиняной ойнохойи с пятистрочным клеймом коллегии агораномов (М/53—195) (рис. 7, 3). Отметим ряд терракотовых статуэток, найденных в помещении Д. Следует подчеркнуть, что именно в этом помещении обнаружено больше всего терракот. Здесь оказались фрагментированная статуэтка воина со щитом (М/53—42),5 статуэтка Геракла (М/53—197, аналогична статуэтке, найденной в помещении Г) (рис. 9), часть статуэтки Геракла более крупных размеров (М/53—200),6 две женские статуэтки (М/53—

4 Определения произведены во Всесоюзном институте растениеводства.
5 Опубликовано: Пругло В. И. Позднеэллинистические боспорские терракоты, изображающие воинов. — В кн.: Культура античного мира. М., 1966, с. 206, рис. 1, 3.
6 Опубликовано: Пругло В. И. Геракл в коропластике Боспора. — В кн.: Античная история и культура Средиземноморья и Причерноморья. М., 1968, с. 244, рис. 2, 3.

65

205, 313), две головки (М/53—230, 250), статуэтка Эрота (М/53—322).

В помещении найдены две медные пантикапейские монеты начала III в. до н. э. (М/53— 207) и 300-250 гг. до н. э. (М/53—324). Несколько севернее торцовой части стены 35 обнаружена фанагорийская монета конца II—начала I в. до н. э. (М/53—336).

Прилегающая к помещению Д с юга площадка вымощена плитами (4а). Сохранившаяся полоса вымостки шириной 2.10 м далее к югу обрывается. Очевидно, продолжение вымостки разобрано.

Помещение Е. В нем уцелели только две стены — западная (35) и южная (37), с широким (1.30 м) дверным проемом, который служил входом со стороны двора. Таким образом, в помещении Е полностью отсутствуют северная и восточная стены. Но местонахождение этих стен без особенных затруднений может быть восстановлено, как это и показано на плане. В результате реконструкции выясняются размеры помещения Е: длина 6.50 м, ширина 5 м. Пол в западной половине помещения земляной, в восточной — выстлан плитами.

Против входа находится сооружение, сложенное из плит и представляющее собой узкую, вытянутую с севера на юг загородку (ларь). Длина сооружения 3.50 м, ширина 0.85 м, ширина огражденного плитами внутреннего пространства 0.43 м. Высота с западной стороны до 0.86 м, с восточной — до 0.52 м. То обстоятельство, что одна сторона ларя выше, а другая значительно ниже, позволяет предполагать в данном сооружении ясли для кормления животных. В такого рода ясли можно было класть корм с таким расчетом, чтобы животные его ели, находясь в западной части помещения, где пол выложен плитами.

Внутри ларя не обнаружено ничего, что давало бы возможность определить его назначение. Найдены лишь обломки черепиц, в том числе один обломок калиптера с полным клеймом Сатириона (М/53—270), и мелкие камни, попавшие в ларь при разрушении здания.

У северного конца ларя на земляном полу найдена в лежачем положении каменная круглая ступа с перехватом в нижней части. Сначала ступа постепенно суживается книзу, а затем, на высоте 0.20 м, снова расширяется, образуя достаточно устойчивое основание, диаметр которого почти совпадает с диаметром верхней части ступы. Высота ступы 0.60 м, верхний диаметр 0.43 м, диаметр основания 0.40 м. Внутренняя полость ступы: глубина 0.55 м, диаметр вверху 0.30 м. В верхнем крае ступы с двух сторон сделаны выемки; высота каждой из них 0.06 м, глубина 0.03 м. Ступа найдена в поврежденном состоянии: у нее отбит кусок нижней части.

Среди плит, из которых сложен описанный выше ларь, в северном его конце оказался своеобразной формы камень неизвестного назначения. Он тщательно обработан, имеет продолговатую форму (длина 0.57 м, высота 0.12— 0.25 м). Сверху камню придан вид двускатной крыши, на переднем конце сделан обращенный кверху выступ, в котором сбоку вырезаны три выемки — две, находящиеся с противоположных сторон, расположены на одном уровне, третья — немного выше. Основание камня плоское.

Попал ли этот камень в кладку ларя просто как строительный материал, т. е. для вторичного использования, или он выполнял именно здесь какие-то функции, ради чего и был специально сделан, сказать трудно. Хозяйственное назначение помещения Е подтверждается и наличием еще второй полукруглой загородки, находящейся в юго-западном углу. Она сделана из двух поставленных на ребро плит. Высота загородки 0.62 м, толщина плит 0.18 м. Внутри загородки ничего существенного не оказалось, ее заполняла земля, камни, несколько незначительных обломков керамики и обломок железного ножа (М/53—276).

Загородка, несомненно, была сделана в поздний период, в более раннее время ее тут не было. Своим северо-западным концом она примыкает к кладке, которой заложен дверной проем, соединявший когда-то помещения Д и Е. До того как этот дверной проем был заложен, загородка не могла существовать, так как она закрывала бы проход.

Надо отметить и врытую в земляной пол хорошо отесанную плиту, выступающую над уровнем пола на 0.15—0.21 м. Показательно, что раскопка помещения Е дала очень мало вещевых находок, что еще более убеждает в нежилом его характере. Обнаружено небольшое количество обломков амфор, три глиняные ткацкие подвески в форме пирамидок, причем на одной из них имеется клеймо с буквой А (М/53—226), на другой процарапан знак X (М/53—267). Как обычно, культурный слой в пределах помещения Е содержал много обломков кровельных черепиц.

С южной стороны к помещению Е прилегает вымостка, являющаяся частью дворика, описание которого мы дадим далее. Сейчас рассмотрим следующие помещения той же северной части усадьбы.

Помещение И, сильно разрушенное, реконструируется по сохранившимся фрагментам стен 38, 48 и 49. Примечательна монументальность северной стены 48. Она вдвое толще обычных стен помещений усадьбы (1.48 м).

66

Помещение И не только выделяется особенной монументальностью своей северной стены. Оно имело и богатую внутреннюю отделку, что подтверждается огромным количеством фрагментов расписной штукатурки, заполнявших все внутреннее пространство разрушенного помещения. Культурный слой в его пределах состоял почти сплошь из обломков кровельных черепиц и расписной штукатурки, исчислявшейся сотнями кусков самой различной величины. Очевидно, все это нагромождение черепиц и штукатурки образовалось при уничтожении помещения и разборки его стен на строительный материал. Штукатурка, хотя и свалена в виде беспорядочной массы обломков, все же дает возможность хотя бы примерно восстановить общую систему росписи стен.7

Среди завала из черепиц и штукатурки найдена медная пантикапейская монета II в. до н.э. (200-110 гг.) (М/53-451).

Керамические находки: в небольшом количестве обломки остродонных амфор, в том числе ручка родосской амфоры с клеймом (М/53— 463), обломки простых, сероглиняных и красноглиняных сосудов, обломки мегарских чаш (М/53—458), ножки и горлышки бальзамариев, ткацкая пирамидальная подвеска (М/53—460), светильник (М/53—467) и др. Интересен один из фрагментов мегарской чаши: на нем представлена фигура опирающегося на посох актера в маске (М/53—458) (рис. 5, 4). Особо отметим тарелку типа рыбных блюд, покрытую тусклым черным лаком (М/53—546). В отличие от обычных блюд этого рода, оно довольно глубокое. Еще в древности блюдо было разбито и починено свинцовыми скрепами.

Весьма показательна находка в помещении И серии обломков крупного сосуда с рельефными изображениями на внешней поверхности (М/53-348) (рис. 10, 1-2).

Присутствие обломков названного сосуда, принадлежавшего, несомненно, к достаточно дорогим изделиям, служит дополнительным доказательством того, что помещение И, стены которого были украшены многоцветной росписью, представляло собой одно из главных помещений усадьбы.

Помещение Ж (2.20X3.05 м) примыкает к помещению И с юга. Его ограничивали стены 38, 39, 40 и 52. Сохранность стен плохая, уцелели лишь один-два нижних ряда кладки, разрушен стык стен 38 и 40. Сообщались ли между собой помещения Ж и И, неизвестно. Заметны лишь следы входа в западной стене 40.

Пол помещения Ж имеет настил из каменных плит. Возле восточной стены на нем сохранились признаки бывшего здесь очага. При разборке завала камней, прикрывавшего помещение Ж, найдены обломки мегарских чаш (М/53—284) и четыре медные пантикапейские монеты: две — 200—110 гг. (М/53—282 а, б) и две — 100—75 гг. (М/53—282в, 283). На южной стороне кладки стены 38 сохранился in situ кусок белой штукатурки, из чего следует, что стены помещения были оштукатурены.

Непосредственно на полу, наряду с обломками стенок остродонных амфор (в их числе ручка синопской амфоры с клеймом) и обломками черепиц, были обнаружены обломок мегарской чаши (М/53—288), горло лагиноса (М/53—295) (рис. 7, 2), костяная трубочка (М/53—294), обломок костяного стержня с нарезными линиями и двумя отверстиями, кусок кремня (М/53—299).

Восточнее находилось другое помещение — К, смежное с помещением Ж, на что указывает стена 39, продолжающаяся далее к востоку. Но это помещение настолько разрушено, что план его не поддается восстановлению, так как нельзя установить, где проходила его граница с восточной стороны. Скорее всего, это была маленькая комната, подобная соседней, но с земляным полом.

Внутри помещения — на отрезке, ограниченном стенами 39 и 52, — найдены обломки черепиц, амфор, в том числе ручка синопской амфоры с клеймом, свинцовое пряслице, свинцовая гиря и две медные монеты.

Поскольку стена 40, ограничивавшая помещение Ж с запада, продолжается на протяжении около 2 м к югу за его пределами, можно думать, что с юга к помещениям Ж и К примыкало еще какое-то помещение или отдельный дворик. Это тем более вероятно, что за помещением К сохранился фрагмент вымостки 53. Еще дальше на юг находится вымощенная плитами площадка 57, занимающая пространство 3.40X4.50 м. Вымостка открыта на глубине 0.89 м от современной поверхности.

На вымостку поставлены два параллельно расположенных ряда плит (57а). От одного ряда (северного) сохранились четыре плиты, от другого (южного) — две. Назначение их неясно. Возможно, что здесь, внутри помещения с вымосткой 57, находилась какая-то хозяйственная загородка. На вымостке лежали слой горелой глины и сырцовых кирпичей, зола и угли. В этом слое горелых остатков, может быть являющихся результатом пожара, найдена разбитая амфора с обуглившимися зернами (главным образом зерна пшеницы — Triticum compactum и отчасти семян вики — Vicia) ,8 обломки кос-

7 Кастанаян Е. Г. Стенная роспись сельской усадьбы эллинистического времени близ Пантикапеи (опыт реконструкции). — КСИА, 1969, вып. 116, с. 45-48.
8 По определению Н. Р. Иванова (Отдел бобовых Всесоюзного института растениеводства), «наиболее

67

Рис. 10. Фрагменты сосуда (2, 2) с рельефными изображениями из помещения И (М/53—348).

ской амфоры с клейменой ручкой, множество кусков черепиц, преимущественно боспорских. На обломках двух керамид имеются клейма: ΒΑΣΙΛΙΚΗ и ΣΑΤΥΡΙΩΝΟΣ.

Как отмечалось, стена 40, ограничивавшая помещение Ж с запада, продолжается и южнее, за пределами помещения, а затем обрывается. Эта стена ограждала плитную вымостку 10а, которая являлась частью мощеного дворика, расположенного против помещения Е. Центральную часть дворика занимает вымостка 11а, состоящая в основном из крупных плит. Вымостка 10а, примыкающая к вымостке 11а с севера и востока, имеет ширину 2.05 м и лежит на несколько более высоком уровне, чем вымостка 11а. Края вымостки 10а специально обрамлены продолговатыми плитами, образующими ступенчатый переход к более низкой вымостке 11а. На одной из плит, ограничивающих вымостку 11а с северной стороны, имеется четырехугольный шип. Плита эта обнаружена в несколько сдвинутом положении, что является следствием частичной деформации вымостки.

Вполне вероятно, что вымостка 11а была когда-то центральной частью перистильного дворика. Тогда вымостку с юга и с запада, очевидно, ограничивали такие же борта из плит, какие сохранились теперь только вдоль северного и восточного ее краев. Наличие шипа на плите с северной стороны служит косвенным подтверждением существования перистиля. Шип был предназначен, по-видимому, для укрепления одной из колонн (или ее базы). Весьма возможно, что в самый последний период жизни усадьбы, когда она находилась в упадке, перистиль уже был уничтожен.

вероятно. что эти семена относятся к одному из мел-косемянных видов рода Vicia L.».

68

Рис. 11. Помещение З, вид с востока.

На вымостке 11а найдены две прямоугольной формы капители. Низ каждой из них представляет собой параллелепипед (10Х Х16.5 см, высота 4 см), далее следует расширяющаяся кверху венчающая часть капители, все четыре стороны которой профилированы. Высота капители 9 см, размеры верхней плоскости 18X24.5 см. Ни на верхней, ни на нижней плоскостях капители нет признаков соединения ее с какими-либо другими частями сооружения, которому могли принадлежать капители.

В культурном слое, лежавшем на вымостке 11а, обнаружены в довольно большом количестве обломки простых амфор, 2 бронзовых гвоздя, горло лагиноса (М/53—433), фрагмент краснолаковой чашки (М/53—413), обломки лепного сосуда (М/53—417), терракотовая голова лошади (М/53—416) и медная монета Амиса времени Митридата VI (М/53— 414).

К юго-западной части дворика с вымосткой 11а примыкает помещение З (2.75X3.28 м) (рис. 11). Ввиду сильной разрушенности сейчас трудно сказать, было ли это действительно закрытого типа помещение. Пол вымощен плитами, с запада и востока вымостка ограничена слегка приподнятыми бортами из каменных плит. Часть такого обрамления сохранилась и вдоль северо-восточного края вымостки. На остатки стен эти борта мало похожи, они слишком узки. Поэтому можно думать, что так называемое помещение З было, вероятнее всего, частью южного обхода центрального дворика с вымосткой 11а. Очевидно, этот южный обход дворика был замкнут стеной 44, от которой сохранился только нижний ряд кладки. При современном своем состоянии она лишена связи с остальными постройками (оба ее конца — западный и восточный — обрываются). Раскопка «помещения» З дала следующие находки. Кроме обычных обломков простых остродонных амфор (преимущественно обломки стенок) и черепиц, были найдены красноглиняный бальзамарий (М/53—489) (рис. 6, 3), обломок мегарской чаши (М/53—485), несколько обломков лепных сосудов, стеклянная бусина (М/53—487). На плитах вымостки лежала медная пантикапейская монета конца III—начала II в. до н. э. (М/53—484), в культурном слое немного выше уровня вымостки найдена тоже медная пантикапейская монетаII в. до н. э., 200—110 гг. (М/53—480).

К югу от стены 44 расположена вымостка 12а, которая занимала обширную площадь, доходя до стен ограды участка. После прекращения жизни в усадьбе, когда ее постройки разрушились, значительные участки вымостки были разобраны. На вымостках сохранился нижний ряд кладки стен 45 и 46 (от последней уцелело только несколько камней), образующих угол. Это была какая-то постройка

69

(помещение О*),9 возведенная, несомненно, в поздний период. Судя по направлению стены 45, постройка стояла несколько косо по отношению к другим сооружениям усадьбы, оси которых строго выдержаны в одном направлении, что придает плану всей усадьбы регулярный характер.

Более позднее возникновение стен 45—46 (по-видимому, не ранее середины II в. до н.э.) подтверждается еще и тем, что в швах их кладки оказался фрагмент краснолаковой тарелки (М/53—593), которую есть все основания датировать II в. до н. э.

На вымостке 12а обнаружен развал очага или печи, сооруженной из глины с саманом на каркасе из прутьев. Среди кусков жженной глины найдены обломки лепных сосудов, глиняная пирамидальная ткацкая подвеска и безымянный обол митридатовского времени.

Западнее вымостки 57 открыто небольшое ограждение из перпендикулярно примыкающих друг к другу вертикально поставленных плит. К югу от загородки и на расстоянии 5.90 м к востоку от северо-восточного угла разрушенного помещения О сохранились остатки сооружения, представленные двумя массивными, связанными одна с другой под прямым углом стенами 59 и 60. Ширина стен1.35 м, сохранившаяся высота 0.25—0.53 м, длина 4.25 м. На верхних плитах стены 59 высечены четырехугольные углубления для укрепления чего-то. Такое же углубление на одной из плит кладки 60. Кладки 59 ж 60 с, их очень ровной верхней поверхностью производят впечатление широкого цоколя. По своему направлению эти стены не вполне совпадают с господствующей в усадьбе ориентировкой построек. Восстановить план здания при наличии только фрагментарно уцелевших стен 59 и 60 невозможно. Создается впечатление, что это было какое-то отдельное здание, возникшее в более поздний период жизни усадьбы, во время одной из ее перестроек.

К востоку от стены 59, у края раскопа, выявлена небольшая вымостка 61 *.

С юго-западной стороны к стыку стен 59 и 60 примыкает вымостка 13а. Ее перекрывает совершенно незначительный пласт грунта толщиной 0.15 м (вымостка почти выходила на дневную поверхность). В древности вымостка, по-видимому, не раз ремонтировалась. Местами она состоит из двух-трех пластов камня.

В восточной части всего комплекса, как упоминалось, находится восточный двор усадьбы с большой вымосткой 66 и помещениями М и Н.

Вымостка 66 залегала на глубине 0.60 м от современной поверхности. Ширина мощеного двора (с востока на запад) 9.50 м, длина (с севера на юг) открытой части вымостки 13.75 м. Вымостка выполнена очень тщательно, причем в ее северной части преобладают плиты больших размеров, тогда как в южной части применены преимущественно мелкие плиты. Среди плит вымостки оказались вторичного использования архитектурные детали: плита с профилированным карнизом и фрагмент угловой части очень интересного карниза с львиными масками на передней стороне. Верхний край карниза украшен гладкими антефиксами. На поверхности вымостки лежал керамический материал эллинистического времени. Здесь были обломки чернолаковой керамики, мегарских чаш (М/55—212 [на донышке часть клейма с именем мастера Деметрия], 213, 226, 264, 352), простых красноглиняных сосудов, остродонных амфор, включая ручки клейменых амфор — синопских (М/55—228, 230) и родосских (М/55—231). На вымостке найдены 2 медные монеты (М/55—233, 359). Очень много встречено битой кровельной черепицы. Как всегда, подавляющее большинство черепиц боспорских, в том числе с клеймами. По обыкновению чаще всего встречаются клейма Сатириона (М/55—232, 269, 271, 308а, 309, 322, 324), вместе с ними оказалось несколько клейм ΒΑΣΙΛΙΚΗ (М/55—270, 308), Апол[лония] (M/55-273), К01С (М/55-323).

В северной части вымостки 66 открыты остатки стен помещения М. Сохранилось все основание (нижний ряд кладки) южной стены 74, длина ее (по внешней стороне) 6.75 м, ширина 0.60 м. От западпой стены 75 сохранилась только часть ее на протяжении 1.75 м, ширина стены 0.75 м. Еще меньше уцелело от восточной стены 77: ее протяженность 1.50 м, ширина 0.70—0.75 м. Кладка стен — из нерегулярных камней на глине. Никаких остатков стены, которая замыкала помещение М с севера, не обнаружено. Любопытной особенностью уцелевшей части здания является наличие внутри помещения пристроенной вплотную к стене 74 кладки 76', упирающейся своей западной, торцовой частью в стену 75. Кладка эта (ее длина 2.50 м, ширина 0.80 м) выполнена небрежно. Чем вызвано было сооружение этой кладки, значительно утолстившей южную стену помещения, неясно. Внутри помещения М глинобитный пол. Он весь был завален громадным количеством битых черепиц, главным образом боспорских; на многих черепицах имеются клейма. Небольшая часть обломков черепиц (около 10% к общему количеству) синопского происхождения. Интересно отметить, что среди боспорских калиптеров, как и

9 Помещения и стены, отмеченные звездочкой, на генеральном плане (рис. 1), не указаны.

70

в предыдущие годы, калиптеры полукруглой формы встречались лишь изредка, преобладают граненые. Обратную картину дают синопские черепицы: превалируют калиптеры полукруглые (напоминают хорошо известную в Крыму черепицу, именуемую обычно «татарской»); до раскопок 1955 г. такие синопские калиптеры только и встречались. В 1955 г. наряду с полукруглыми (М/55—325) обнаружены и граненые синопские калиптеры, один удалось восстановить из обломков полностью.

В помещении М найдено 5 медных монет (М/55—306, 338, 341), клейменые амфорные ручки (М/55—307). Весьма примечательна находка 44 пирамидальных подвесок («грузил»). Это может указывать на то, что в помещении М находился ткацкий станок и что здесь, следовательно, занимались изготовлением тканей.

Почти рядом с помещением М, чуть восточнее, открыта стена 78, сохранившаяся на протяжении 4.30 м; северный конец ее уходит в борт раскопа. Степа шириной 0.60 м сложена из грубообколотых камней, на глине. Сохранившаяся высота 0.40 м. Возможно, это остатки каменной ограды-забора.

С юго-восточной стороны к вымостке 66, по-видимому, примыкало помещение Н, от которого сохранились только незначительные части в виде двух параллельных стен — южной (72) и северной (73). Стена 72 шириной 0.65 м сохранилась в длину до 4.50 м. Кладка обычная, из нерегулярных камней на глине, уцелело 2—3 ряда кладки. Длина стены 73 1.25 м, ширина ее 0.70 м; характер кладки такой же, как и у стены 72. Пол в помещении был вымощен плитами, но сохранилась только часть вымостки (71).

Несколько севернее была открыта небольшая по площади вымостка 62. Дальнейшее расширение раскопа к югу дало в высшей степени интересную находку: в культурном слое на глубине от 0.32 до 0.96 м были найдены многочисленные обломки колхидского пифоса (М/55—68). Среди обломков пифоса оказалось много зерен пшеницы. Очевидно, пифос был использован для хранения хлебного зерна.

Значительную часть пифоса удалось восстановить. Это объемистый сосуд, с сильно выпуклым корпусом, дно плоское. Черепок в изломе красно-бурый, с большим количеством примеси песка. Снаружи сосуд темно-серый, почти черный. Нижняя часть корпуса гладкая, выше вся поверхность стенок покрыта мелкими горизонтальными желобками, которые доходят до основания широкого горла, сохранившегося не полностью — отсутствует венчик. Плечп украшены оттисками зубчатого штампа. В меридиональном направлении корпус пифоса украшен гладкими полосами из глины, причем сделаны они уже после того, как на стенки пифоса было нанесено рифление. На плечах пифоса вырезан знак W. Такого рода пифос был нами обнаружен при раскопках Мирмекия в 1937 г. на участке З.10 Отдельные обломки таких пифосов встречались и на участке Б в том же Мирмекии.11

Находка колхидского пифоса12 на территории усадьбы интересна в двух отношениях. С одной стороны, это еще одно свидетельство о торговых связях Боспора с юго-восточным Причерноморьем — с Колхидой. Вместе с тем условия находки пифоса на территории усадьбы дают возможность хронологически определить данный тип пифоса с определенной орнаментацией. Имеются все основания датировать этот пифос III—II вв. до н. э. Рядом с местом залегания его фрагментов были найдены горло косской амфоры с клеймом на ручке (М/55—67), часть горла родосской амфоры с клейменой ручкой (М/55—69), обломки боспорских черепиц (керамид) с клеймами ΒΑΣΙΛΙΚΗ (M/55—86,87), MENOIΣ (М/55—88), калиптер с клеймом ΣΑΤΥΡΙΩ-NOΣ (М/55-89).

Раскопка в южном крае усадьбы открыла остатки стены 52, являвшейся, очевидно, внешней оградой усадьбы до того, как во второй половине III в. до н. э. занимаемая ею площадь была удвоена путем пристройки обширного комплекса сооружений, распространившегося в восточном направлении. Ширина стены 52 0.70 м, наибольшая ее высота 0.42 м, сохранилась она в виде отдельных фрагментов на протяжении около 10 м.

Расширение раскопа к югу показало, что там еще есть строительные остатки. Обнаружена вымостка 67*. Но выдвинутые еще дальше на юг разведочные траншеи оказались пустыми. Культурный слой здесь исчезает, что свидетельствует о выходе за пределы территории, которую занимала усадьба. Контрольная траншея с западной стороны подтвердила уже ранее сделанный вывод, что раскопки усадьбы с запада можно считать законченными.

С севера было заложено 17 траншей. Две из них обнаружили остатки стен, вследствие чего в северо-западной части раскопа была сделана прирезка, приведшая к открытию двух стен. Одна из них — стена 64 шириной 0.75 м, высотой 0.47 м — сохранилась на протяжении 4.43 м; она ориентирована в направлении во-

10 МИА СССР, № 25, с. 208—209, рис. 128а.
11 Там же, с. 209, примеч.
12 Ср.: Куфтин Б. А. Материалы к археологии Колхиды, т. II. Тбилиси, 1950, табл. 26 сл.

71

сток—запад. Возможно, это остатки стены, ограждавшей усадьбу с севера.

Другая стена (31) сначала идет с севера на юг, затем делает изгиб, поворачивая на юго-запад. Сохранившаяся высота стены 0.68 м. Можно думать, что стена 31 является остатком какого-то хозяйственного сооружения, которое примыкало к северной ограде усадьбы. При раскопке квадратов, заключавших стены 31 и 64, найдено очень много разбитых черепиц, многие из них были клейменые.

Все последующие квадраты, расположенные к северу, никаких строительных остатков не

дали.13 Изучение стратиграфических разрезов в разведочных траншеях показало, что в них еще есть очень тощий культурный слой, образовавшийся в результате замусоривания прилегающей к усадьбе территории. Однако в северном ряду траншей даже и этот слой прекращается. Таким образом, можно признать, что северная сторона усадьбы раскрыта полностью.

13 В одной из траншей на высоком уровне обнаружена беспорядочная группа камней — завал. Очевидно, это камни, растащенные из развалин усадьбы.

Хозяйство усадьбы

Открытые раскопками остатки построек и собранный в процессе этих раскопок вещевой материал позволяют охарактеризовать хозяйственный профиль усадьбы, т. е. определить, какие отрасли материального производства здесь существовали.

Основой хозяйства усадьбы, несомненно, являлось виноделие. Это подтверждается тем, что на территории усадьбы открыто несколько сооружений, которые были предназначены для производства виноградного вина. В северо-западной части усадьбы открыта винодельня У1.14 Поблизости от нее, несколько южнее, обнаружены остатки другой винодельни — У1. Наконец, в северо-восточной части усадьбы раскопана винодельня У3.

По-видимому, первоначальной, наиболее ранней является винодельня У1. Через некоторое время была построена винодельня У3. Таким образом, в течение какого-то периода действовали две большие винодельни, размещенные на двух противоположных концах усадьбы. В более позднее время винодельческое производство усадьбы, очевидно, сократилось. Обе ранее функционировавшие винодельни прекратили свое существование. И тогда была построена новая винодельня У2, служившая для производства вина, но уже в значительно суженных масштабах по сравнению с предыдущим периодом.

Винодельня У1 состоит из давильной площадки (7 а) и расположенной перед нею с восточной стороны цистерны, выполнявшей роль резервуара, в который стекало выжатое на площадке виноградное сусло.

Давильная площадка, залегавшая на глубине 0.35 м от современной поверхности почвы, имеет в плане прямоугольную форму. В настоящем виде длина площадки 6.80 м, ширина 4.95 м. Северный край ее немного обломан. Очевидно, и с восточной стороны часть площадки разрушена, так как она теперь заканчивается на некотором расстоянии от резервуара, потеряв тем самым непосредственную связь с ним. Между тем выполнять свои функции площадка могла только при условии, если она вплотную подходила к цистерне, куда через соответствующий слив должен был поступать виноградный сок.

Разрыв между резервуаром и давильной площадкой возник, очевидно, или в результате перестройки, имевшей место еще в древности и повлекшей за собой прекращение функционирования данной винодельни,15 или в результате использования строительного материала после гибели усадьбы.

Давильная площадка построена следующим образом. Сначала на поверхность грунта был уложен и плотно утрамбован слой мелкого бута и щебня. Затем сверху произведена заливка раствором, содержавшим известь и крупный гравий. Завершающей операцией было покрытие площадки вторым слоем раствора — белого цвета, мелкозернистой структуры, без заметной примеси песка или гравия. Этот верхний тонкий слой раствора на большей части площадки не сохранился, его остатки удалось заметить только у северо-восточного утла площадки. Толщина площадки, с включением ее бутовой основы, 0.10—0.12 м.

Вдоль западного края прослеживается ряд камней, обрамляющих давильную площадку. Никаких остатков стен от постройки, внутри которой могла бы находиться площадка, не обнаружено. Если бы она существовала, вряд ли было бы возможно полное исчезновение малейших ее признаков. Стало быть, в данном случае мы имеем дело с не совсем обычной винодельней, ибо, как нам известно, все до сих пор открытые боспорские винодельни представляют собой сооружения в виде здания, внутреннее помещение которого заключает в себе давильные площадки (или несколько площадок) и резервуар. Присутствие в трех местах примыкающих к площадке одиночных плит (25 — у восточного края, 0.34 X 0.80 X Х1.0 м, под плитой лежали бутовые камни; 29 — у южного края, 0.43X0.65X0.92 м; третья, еще не выявленная полностью — у западного края) наводит на мысль, что это, может быть, следы каменных оснований для столбов, на которых держалась кровля-навес. Если это предположение отбросить, то останется лишь одна возможность — считать, что площадка была открытой.

14 Все боспорские винодельни, раскопанные до 1958 г., подвергнуты пами исследованию в специальной работе «Виноделие на Боспоре» (МИА СССР, 1958, № 85, с. 352—457). Там они снабжены условными цифрами, которые использованы нами и здесь при описании виноделен усадьбы.
15 На такое предположение наводит бутовая кладка 30, лежащая поверх западной стенки резервуара. От кладки 30 уцелел только один ряд камней. Но она очень резко отличается от кладки стен резервуара, состоящей из хороших тесаных плит. Но является ли кладка 30 свидетельством какой-то перестройки, оторвавшей давильную площадку от резервуара?

72

Как уже отмечалось, к западу от площадки находится четырехутольный резервуар, врытый в землю и выходящий верхней своей частью на уровень давильной площадки. Размеры резервуара: длина 2.10 м, ширина 2.05 м, глубина 2 м.

Кладка стен резервуара, как это видно по ее обнажению сверху,16 состоит из плит известняка. Внутренние стены и дно оштукатурены. Кладка стен покрыта слоем (2—3 см) белого раствора, в который подмешаны гравий и немного толченой красной керамики. Но ее в растворе так мало, что она не влияет на цвет раствора, он кажется белым. Поверх этого покрытия нанесен тонкий слой (0.5 см) тонкозернистого, совершенно белого раствора, без малейшей примеси керамической крошки. Вертикальные углы резервуара имеют выпуклые, валикообразные заполнения из белого раствора, чем, очевидно, предупреждалась возможность скопления осадка. Дно устроено с наклоном к северо-восточному углу, где образована неглубокая впадина — неотъемлемый признак винодельческих цистерн. Дно было покрыто таким же тонким слоем белого раствора, как и стенки. Но это покрытие сохранилось лишь по краям дна. На значительной же его части обнажился основной слой покрытия, сделанный очень своеобразно. Он состоит из белого раствора, содержащего значительное количество крупного гравия; в этот раствор впущены куски черепиц, расположенные на небольшом расстоянии один от другого. В результате получилась своего рода мозаика: на светло-сером (сероватый оттенок придает гравий) фоне цементного раствора ярко выделяются красные куски черепиц. Подобный прием устройства дна цистерны до сих пор ни разу еще не встречался.

По своей конструкции винодельня У1 наиболее близка к винодельне эллинистического времени в Тиритаке, открытой на участке V— VI в 1939 г. и доследованной в 1946 г.17 Характерной особенностью обеих этих виноделен является отсутствие каких-либо приспособлений для пресса. Давильня состоит из площадки, на которой мяли виноград ногами, и одного резервуара-приемника для выжатого сока. Применение однородных цементных растворов — белых, без примеси толченой керамики или с крайне незначительной ее примесью, устройство в резервуаре угловых валикообразных заполнений — все это весьма показательные признаки боспорских виноделен эллинистического периода.18

При несомненном наличии в винодельне, бывшей в усадьбе, черт, общих для боспорских виноделен эллинистического времени, в ней имеются и такие особенности, с которыми мы здесь сталкиваемся впервые. Сюда относится, например, выкладка дна резервуара кусками черепиц. Особенно же примечательной особенностью рассматриваемой винодельни является отсутствие остатков стен вдоль внешних краев давильной площадки.

Уцелевшая с южной стороны резервуара часть плитовой вымостки 9а* говорит о благоустроенности пола. Рядом с резервуаром с восточной стороны открыто растрескавшееся дно большого пифоса, вкопанного в грунт. Пифос находится в промежутке между двумя кладками, одна из которых идет на север — ее ширина 0.60 м, сохранившаяся высота 0.57 м. Другая от пифоса направлена на юг, где она примыкает к стене 4; от этой кладки сохранилось всего лишь три камня. Обе кладки лежат строго на одной линии и производят впечатление как бы остатков одной стены . (на плане они и обозначены одним номером — 23), прерывающейся в том месте, где установлен пифос. В северном отрезке стены 23 один из крайних камней на обращенной к пифосу поверхности имеет белое цементное покрытие, как на стенках резервуара. Вероятно, камень этот вторичного использования.

За южным отрезком стены 23, к востоку от нее, расположена вымостка 8а, лежащая на том же уровне, что и вымостка 9а возле резервуара IV.

16 Верхний ряд кладки обнажен с трех сторон — северной, восточной и южной; на западной стороне поверх кладки резервуара лежит бутовая кладка 30.
17 См.: МИА СССР, № 25, с. 28 сл.
18 Ср. устройство резервуара I в мирмекийской винодельне, раскопанной в 1934 г. на участке Б и относящейся (в своем первоначальном виде) к III-II вв. до н. э. См.: МИА СССР, 1941, № 4, с. 17.

73

Резервуар IV был заполнен грунтом, содержащим большое количество разнообразных культурных остатков, характер которых ничем не отличается от содержимого слоя, перекрывающего развалины всей усадьбы. По всей видимости, засыпка резервуара IV произведена была одновременно. В засыпи обнаружено много обломков разнообразной керамики, кости животных, кости рыб и т. д., т. е. все то, что характерно для жилого мусора. Фиксация материала по горизонталям залегания не дала какой-либо хронологической последовательности, что и естественно, поскольку, как мы отметили выше, засыпка произведена единовременно. В резервуар попало все, что содержалось в жилом мусоре, использованном для засыпки. В засыпи было много обломков простых остродонных амфор, главным образом в виде обломков их стенок. Среди амфорных обломков оказалась ручка родосской амфоры с сильно стершимся неразборчивым клеймом (М/52—333). В значительном числе представлены обломки боспорских черепиц — керамид и калиптеров (один калиптер — граненой формы — собрался из обломков полностью), в том числе несколько с клеймами. Найден и один обломок клейменой синопской керамиды (М/52-298).

Встречены обломки мегарских чаш (М/52— 311, 312), мелкие фрагменты эллинистических чернолаковых (М/52—310), буролаковых (М/52—283) и краснолаковых сосудов, головка женской терракотовой статуэтки (М/52—288), глиняная пирамидальная подвеска (М/52—313), обломки кухонных закопченных глиняных котлов, железные гвозди. Лепные сосуды — в виде редких единичных фрагментов.

Непосредственно на дне резервуара найдены обломки двух боспорских черепиц с клеймами ΒΑΣΙΛΙΚΗ (М/52—332) 19 и ΙΠΠΟΚΡΑΣ (М/52—331).20 Несколько выше в засыпи были обнаружены один обломок керамиды (М/52—314) и один обломок калиптера (М/52—315) с клеймами Сатириона, которые, как говорилось, составляют самую многочисленную группу боспорских черепичных клейм, встречаемых при раскопке усадьбы.

У дна резервуара найдена также двухствольная ручка косской амфоры с плохо читаемым клеймом (М/52—329) и горло лаги-носа — такого же рода, что и на рис. 7, 2.

В своей совокупности вещевой материал относится к III—II вв. до н. э., лишь черепица с клеймом Гиппократа (М/52—331) более ранняя — IV в. до н. э. Последнее, конечно, дела не меняет, так как черепицы долго бытовали и наличие черепицы IV в. до н. э. в комплексе, где подавляющий материал принадлежит III—II вв. до н. э., не является чем-то неожиданным.

В квадратах, прилежащих к винодельне с востока, найден ряд фрагментов терракот, в числе их серия обломков женской головки очень хорошего исполнения (М/52—259).21 Отметим еще фрагмент торса сидящей Кибелы с львенком на коленях (М/52—261), верхнюю часть женской фигурки (М/52—260). В одном из квадратов наряду с обломками мегарских чаш найдена бронзовая фибула (с утраченной иглой), которую до сопровождавшему ее вещевому материалу надлежит датировать II в. до н. э.22

Винодельня Уз находится в северо-восточной части усадьбы. От винодельни сохранилась давильная площадка и примыкающая к ней врытая в землю цистерна-резервуар, куда стекало выжатое на давильной площадке виноградное сусло.

Винодельня представляла собой отдельное закрытое сооружение, охваченное с четырех сторон стенами. От южной стены (толщина 0.75 м) сохранились лишь нижние ряды кладки, остальные полностью разобраны. Давильная площадка сильно повреждена, на значительном пространстве разрушен цементный покров площадки. Площадка прямоугольная, 4.75X1.65 м, она занимает западную часть помещения винодельни. Основание площадки состоит из слоя мелкого бута, который сверху залит раствором извести, смешанной с гравием. Поверх этого слоя нанесен тонкий слой белого раствора мелкозернистой структуры. Этот верхний слой тщательно выровнен и образует гладкую поверхность, на которой мяли виноград. Площадке придан наклон с таким расчетом, чтобы сок стекал по направлению к цистерне, находящейся с восточной стороны.

Цистерна (рис. 4) четырехугольная, ее стены образованы каменной кладкой. Стороны стен, обращенные внутрь цистерны, тщательно сложены из крупных камней на растворе; стороны, обращенные к грунту, сложены из мелкого бута на глине. Размеры цистерны 1.75X2.10 м, глубина 1.95 м. Емкость — около 7 тыс. л. Боковые стенки и дно цистерны гладко оштукатурены таким же раствором, каким покрыта давильная площадка — без примеси толченой керамики. Дно цистерны имеет

19 Ср.: ИГАИМК, 1935, вып. 104, с. 277, рис. 76а.
20 Ср.: там же, с. 305, № 35.
21 Головку, возможно принадлежавшую фигуре Афродиты, восстановил реставратор Государственного Эрмитажа П. И. Перов.
22 Ср. аналогичную фибулу, изданную Б. В. Фармаковским (ИАК, 1903, вып. 8, с. 61, рис. 69); найдена в одной из ольвийских могил II в. до н. э. (ср.: там же, с. 92).

74

легкий наклон к юго-восточному углу, где уровень дна на 8 см ниже уровня остальных углов. Такие углубления, как известно, устраивались в дне резервуаров. В них скапливался и концентрировался осадок, когда сусло отстаивалось.

Сок с площадки поступал в резервуар по каменному сливу, который лежал на западной стене цистерны вровень с давильной площадкой. На месте слива не оказалось, но отбитая его передняя часть была найдена внутри цистерны. Он высечен из известняка и имеет сточный желоб шириной 0.10 м.

Интересной особенностью устройства резервуара являются валики в углах. Вертикальные стыки стен и горизонтальные стыки стен с дном заполнены штукатуркой в виде валикообразных тяг. Такие выпуклые заполнения угловых промежутков свойственны на Боспоре резервуарам эллинистических виноделен. В винодельнях римского времени они никогда не применялись. Можно сказать, что уже самый факт наличия подобных угловых заполнений в резервуаре является хорошим хронологическим показателем, поскольку, как это уже установлено многочисленными наблюдениями, такой способ оформления резервуаров в боспорских винодельнях был в употреблении на протяжении III—II вв. до н. э.

Резервуар был заполнен камнями, землей и различными культурными остатками, попавшими туда в качестве мусора при засыпке ликвидированной винодельни. Засыпь содержала обломки амфор, черепиц, обломки сосуда с рельефными украшениями, кости животных. Два обломка боспорских черепиц имели клейма. На обломке одной керамиды сохранилась часть клейма βασιλική, на обломке ка линтера оказалось клеймо с именем Σατυρίωνος Черепицы с именем Сатириона — самые многочисленные среди найденных на усадьбе.

Как тип винодельни, так и обнаруженный при ее раскрытии материал позволяют отнести винодельню к III в. до н. э.

Вместимость резервуара — свыше 7 тыс. л — свидетельствует о крупном характере производства вина. В течение одного сезона винодельня, несомненно, использовалась неоднократно. Стало быть, общая производительность винодельни составляла гораздо больше того, что мог вместить резервуар в течение однодневной выжимки.

Винодельня У2 состоит из двух смежных цистерн (I, II), к которым с запада примыкает частично сохранившаяся плитовая вымостка 6а*. Размеры каждой цистерны: длина 1.35 м, ширина 0.78 м, глубина 1.34—1.41 м. Днища цистерн имеют небольшой наклон в продольном направлении — с запада на во

сток. Внутри цистерны оштукатурены цементом, в состав которого входит известь, песок и мелко истолченная керамика, т. е. цемянка присутствие которой придает штукатурке розовый цвет. Цементное покрытие стенок сильно растрескалось. Ясно видны два слоя покрытия, причем более ранний, нижний слой имеет меньше примеси цемянки, чем перекрывающий ее верхний слой, который вследствие этого отличается более интенсивной розовой окраской. Цистерны были заполнены землей, содержавшей небольшое количество обломков черепиц, амфор и другой глиняной посуды. В цистерне I найдена глиняная пирамидальная ткацкая подвеска (М/52—134), а обнаруженный в цистерне II один из обломков боспорских керамид имеет клеймо ΚΛΑ, ранее не встречавшееся (М/52—138).23 Там же найдена и фанагорийская медная монета второй половины II в. до н. э., перечеканенная на Пантикапей (М/52—139).

Спрашивается, для чего предназначались эти цистерны? Устройство днищ, которым придан легкий наклон, говорит о принадлежности цистерн винодельческому хозяйству. Однако такому объяснению противоречит отсутствие давильной площадки. Примыкающие к цистерне I остатки вымостки совершенно лишены каких-либо признаков существования на них цементного покрытия, а без этого вымостка не могла выполнять функции, присущие давильной площадке. И тем не менее отвергнуть мысль о связи цистерн с виноделием мы не можем. И вот почему. На дне цистерны II найден каменный блок, на верхней поверхности которого высечен желоб, расширяющийся и вместе с тем понижающийся спереди. Внутри желоба и отчасти на передней стороне блока сохранились остатки цементной обмазки. Очевидно, это слив, по которому жидкость стекала в цистерну. А в таком случае остается наиболее вероятным (и даже единственно возможным) рассматривать цистерны I и II как резервуары для виноградного сока. Приходится при этом предположить, что давильная площадка разрушена. При сравнении цистерн

I и II с цистерной IV бросается в глаза различие в составе тех растворов, которые применялись в том и другом случае для покрытия внутренних стен и днищ. В цистерне IV примесь цемянки едва заметна, и то лишь в нижнем слое, лежащем непосредственно на каменной кладке стен. Верхнее же покрытие цемянки совсем не содержит, а отсюда и белый цвет этого верхнего слоя. Совсем иное мы видим в цистернах I и II. Здесь и первый (нижний),

23 По-видимому, это вариант клейма, изданного мною (ИГАИМК, вып. 104, с. 301, № 4).

75

и второй (верхний) слои, особенно последний, насыщены мелкими частицами красной керамической крошки, подмешанной к раствору в качестве гидравлической добавки.

Наблюдения, которые сделаны над достаточно многочисленными теперь боспорскими винодельнями, позволяют заключить, что белые цементные покрытия присущи более ранним винодельням — III—II вв. до н. э. Начиная же со второй половины II в. до н. э. стали применяться цементы, представляющие собой известковый раствор с обильной примесью толченой керамики.24 В дальнейшем — на протяжении первых веков нашей эры — именно эти розовые цементы с большим количеством цемянки становятся господствующими в практике строительства таких сооружений, как винодельни, рыбозасольни и т. п. В соответствии с этим следует полагать, что открытая в северо-западной части усадьбы винодельня сохранила свой более ранний облик, а цистерны I—II дошли до нас в том виде, какой им был придан в самый поздний период существования усадьбы, т. е., вероятно, в I в. до н. э. Винодельня У2 была сооружена, несомненно, гораздо позже виноделен У1 и У3.

Немного южнее цистерн I—II проходит стена 21 (длина 3.05 м, ширина 0.55 м, наибольшая высота 0.40 м), а на расстоянии 0.15—0.24 м параллельно ей сооружена почти такой же длины стена 12, ее ширина 0.65 м. По-видимому, эти стены, обе стоящие на вымостке За, были связаны с устройством перекрытия над цистернами I—II. Промежуток между стеной 21 и стеной 4 равен 3 м.

Рядом со стенами 12 и 21 к западу находится глубокая подземная цистерна III*. В уровень с прилегающей вымосткой выходит четырехугольная горловина цистерны (0.55 X Х0.62 м). Ее образует первый ряд плит, из которых построены стенки цистерны, всего таких рядов — до дна — 9. Дно также каменное и в плане четырехугольное, его размеры 1.76X1.91 м. Цистерна, как видим, сильно расширяется книзу. Глубина ее 4.02 м.

Отметим одну особенность устройства цистерны. Северная и южная ее стенки, наклонно уходящие книзу, расширяются постепенно.

Западная и восточная стенки на уровне третьего ряда плит, т. е. на расстоянии 1.32 м от верхнего края горловины, образуют уступы, что дает в этом месте сразу более значительное расширение цистерны. Стены и дно цистерны III тщательно оштукатурены. Покрытие очень прочное, в два слоя. Нижний слой цемента белый, без примеси цемянки, следующий слой содержит цемянку, но не в большом количестве, поэтому цвет ее бледно-розовый.

Наличие по соседству с цистерной III виноделен заставляет полагать, что цистерна предназначалась для хранения вина. Во всяком случае ясно одно: цистерна служила вместилищем для жидкости. Именно поэтому она внутри так тщательно оцементирована.

В боспорских поселениях такого типа цистерны до сих пор не были обнаружены. Впервые открытую в усадьбе цистерну III можно сопоставить с монументальной цистерной для хранения вина, открытой в 1947 г. в Ольвии, в одном из подвальных помещений эллинистического времени на участке И. Ольвийская цистерна еще больше, ее глубина 7 м, а нижний диаметр (цистерна в плане круглая) 3.20 м.25

Цистерна III была доверху заполнена землей и разнообразным по своему содержанию материалом культурных остатков. В числе их были обломки амфор, черепиц,26 простой красноглиняной посуды, обуглившиеся зерна ячменя, найденные на глубине 1.50 м, кости животных и рыб. Встречены также два обломка мегарских чаш (М/52—264, найдены на глубине 2.50 м). На дне найдена ручка родосской амфоры с клеймом ’Επιγόνου— имя фабриканта (М/52-325).

Необходимо особо отметить находку человеческого черепа, лежавшего в обломках на глубине 1.70 м. Череп свидетельствует о том, что при засыпке цистерны, происходившей, возможно, уже после прекращения жизни в усадьбе, в мусорных скоплениях, которые имелись на ее территории, были человеческие останки.

24 Ср.: МИА СССР, № 25, с. 43.
25 Книпович Т. Н. Ольвийская экспедиция. — КСИИМК, 1949, XXVII, с. 26 сл.
26 В том числе 1 обломок синопской керамнды с неясным клеймом (М/52—165) и 1 обломок боспорского калиптера с клеймом Сатириона (М/52—166).

Подготовлено по изданию:

Гайдукевич В.Ф.
Боспорские города (Уступчатые склепы. Эллинистическая усадьба. Илурат). — Л.: "Наука", 1981.
© Издательство «Наука», 1981 г.