56

II. СЕВЕРНОЕ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ II РИМ ВО ВРЕМЕНА ЦЕЗАРЯ

1. Борьба Рима с Фарнаком за Понтийское царство .... 56
   
2. Отношение Рима к городам Востока. Союз Цезаря с Херсонесом....................... 65
   
3. Политика Рима в 40—30-х годах по отношению к зависимым царствам Востока. Борьба населения Боспора против римского ставленника. Правление Асандра...... 72
   
4. Роль Северного Причерноморья в планах восточных походов Цезаря...................... 82

1. Борьба Рима с Фарнаком за Понтийское царство

Фарсальская битва 2 августа 48 г. до н. э. была не только решающим сражением двух враждующих партий — Цезаря и Помпея. Она затронула все слои населения Востока. После поражения Помпея Цезарь отправился в Египет, где, вмешавшись в династические распри, провозгласил египетскими царями Клеопатру и Птолемея Диониса. Кроме того, он потребовал уплаты контрибуции в 10 млн. денариев. Поведение Цезаря вызвало недовольство местного населения. Римляне были осаждены египетскими войсками в царском дворце и на острове Фаросе.

Цезарь, располагавший незначительным количеством войск, оказался в очень трудном положении и вынужден был просить помощи у зависимых царств Востока — Иудеи, Пергама и др.

Обстановка изменилась, когда к Цезарю на помощь прибыла армия Митридата Пергамского, которая после больших усилий заняла египетскую крепость Пелусий. В осаде этой крепости большую роль сыграли отряды иудеев во главе с Антипатром, родосский флот под командой Евфранора и сирийские войска. Кроме того, к римлянам присоединились также некоторые арабские князья, союзные Цезарю, которые приняли участие в осаде. После падения Пелусия нильский флот пытался помешать соединению Митридата Пергамского с Цезарем, но неудачно. Когда оба войска все же соединились, успех дела был решен в пользу римлян. Военные действия, развернувшись затем довольно быстро, закончились полной победой Цезаря, войско которого увеличилось почти вдвое после прибытия подкрепления от зависимых царей Востока.

Еще во время пребывания Цезаря в Египте произошло значительное осложнение в восточных делах. Фарнак, сын Митридата Понтийского, используя сложную обстановку граждан-

57

ских войн и борьбу враждующих партий, решил расширить границы своего царства (он был утвержден Помпеем только наместником Боспора) и захватил Вифинию, принадлежавшую Риму, а также Каппадокию, Колхиду п Малую Армению, владения царя Дейотара, бывшего сторонником помпеянской партии. Моммзен дает слишком одностороннее объяснение выступлению Фарнака против римлян, идущее вразрез с источниками.

По его мнению, Фарнак выступил потому, что хотел угодить Цезарю и спасти свою репутацию, так как раньше он был на стороне Помпея: «Боспорский царь Фарнак довел свое усердие до того, что после известия о Фарсальской битве завладел не только городом Фанагорией, который за много лет до этого Помпей объявил независимым, и владениями признанных им колхидских властителей, но и Малоармянским царством, дарованным Помпеем царю Дейотару» ¹. На самом деле причины, побудившие Фарнака выступить против Цезаря, были очень сложны, но несомненно, что он учитывал политическую ситуацию и рассчитывал поэтому на некоторую снисходительность Цезаря.

Обстановка в Северном Причерноморье к этому времени мало изменилась. Приморские города, которым был выгоден союз с Римом, остались на проримских позициях, как и в конце царствования Митридата. Местное население Причерноморья, подвергшееся уже значительной классовой дифференциации, частично поддерживало рабовладельческую верхушку греческих городов и стояло за союз с Римом, частично же было настроено антиримски, что постарался использовать Фарнак ври своем выступлении. Момент для выступления был выбран удачно — гражданские войны в Риме облегчали нападение; как сообщает Флор², «царь Фарнак, более полагаясь на наши раздоры, чем на свою доблесть, стремился с враждебной армией вторгнуться в Каппадокию»³. Д. П. Каллистов рассматривает борьбу Фарнака с Цезарем как принципиальную борьбу эллинистического Востока с Римом, а самого Фарнака — как защитника эллинистической свободы и продолжателя дела Митридата.  Из анализа событий этого времени сделать такой вывод мы не можем, Целью выступления Фарнака было получить отцовский престол и укрепить свои владения, не прибегая к помощи римлян.

¹    Т. Моммзен. История Рима, т. III, М.— Л., 1941, стр. 352.
²    Flor., II, # 13.
³    Дион Кассий (XLII, 9, 2) также учитывает момент внутриполитических раздоров в самом Риме, говоря о выступлении Фарнака: «Фарнак лишь только узнал, что между Помпеем и Цезарем возгорелось междоусобие, начал стремиться к возвращению себе отцовского наследства и захватил много местностей».

58

Положение Фарнака на Боспоре в это время было не особенно прочным. Так, например, отсутствие благодарственных надписей от граждан Пантикапея и Феодосии своим архонтам и то, что на городских монетах не было имен боспорских архонтов (до Асандра включительно), показывает, что звание архонта Боспора еще не давало права его правителям вмешиваться в дела городского самоуправления. По всей вероятности, они лишь получали дань п обязывались со своей стороны охранять спокойствие городов от набегов варварских народов. Многие города не подчинялись в то время Боспору; так, на монетах Херсонеса и Фанагории совсем нет надписей с именем Фарнака. Да и вообще за период с 62 по 55 год нет ни одной монеты с именем Фарнака. Бурачков объясняет отсутствие монет Фарнака в первые восемь лет его царствования свободой, дарованной Римом городам Боспорского царства, и оскудением царской казны после смерти Митридата VI. Трудно согласиться с этим предположением, так как римляне даровали свободу не всем боспорским городам, а лишь одной Фанагории¹. Это доказывает, что авторитет Фарнака в городах Северного Причерноморья, стремившихся к союзу с Римом, отнюдь не был высок и что, может быть, именно поэтому ему приходилось уделять большое внимание вопросу сближения с «варварами» и опираться главным образом на них.

Данное положение доказывается также свидетельством Аппиана: «Фарнак же стал осаждать Фанагорию и соседние с ней города по Боспору, пока, наконец, фанагорийцы, побуждаемые голодом, не вступили с ним в сражение и не были побеждены в битве. Фарнак не причинил им никакого вреда, но, заключив с ними союз дружбы и взяв заложников, удалился. Немного спустя он взял Синопу; задумав захватить Амис, он вступил в войну с римским военачальником Кальвином»².

Итак, мы видим, что Фарнак, используя гражданские войны и сложную обстановку на Востоке, за это время успел захватить ряд причерноморских городов и земли в Малой Азии, подчиненные Риму и союзные с ним.

Цезарь, занятый войной в Александрии, не смог итти против Фарнака сам и послал Домиция Кальвина, наместника Азии. У него был один старый 36-й «кадровый» легион, наскоро собранный из поселившихся в Понте римлян, а также четыре легиона Дейотара, обученных по римскому образцу. Кроме того, Кальвин располагал конницей, данной ему Ариобарзаном, бывшим сторонником Помпея и, подобно Дейотару, искупавшим свою вину перед Цезарем.

¹    П. О. Бурачков. Каталог монет Боспорского царства, стр. 190.
²    App., Mithr., 120.

59

Когда Дейотар, окончательно убедившийся в поражении Помпея, изменил ему, он начал вести переговоры с Цезарем и ему было приказано заплатить довольно значительную контрибуцию. Вернувшись в свои владения, он узнал, что Малая Армения и Каппадокия перешли к Фарнаку, который хотел захватить и Галатию. Тогда Дейотар сам явился к Домицию, как наместнику Понта, и просил его помощи, говоря, что он не может из-за Фарнака собрать тех денег, которые он должен был заплатить римлянам¹.

В конце октября Домиций Кальвин прибыл во владения Дейотара, о чем можно судить из того, что галатский тетрарх должен был заплатить обещанную послам Цезаря субсидию². Находясь у Дейотара, Домиций отправил к Фарнаку посольство и, кроме того, отправил людей, чтобы привести один легион, находившийся в Понте, а другой — из вспомогательных войск Киликии.    

Кальвин в середине ноября вступил в Понт и дней через пять очутился под Никополем³, пройдя по дороге, расположенной на границе Каппадокии и Большой Армении.

В ночь перед сражением, когда противники перегруппировали войска, Фарнак перехватил письмо Цезаря, адресованное Кальвину. В этом письме, написанном в момент неудачных столкновений с Ахиллой в Александрии, Цезарь настоятельно требовал присылки ему подкрепления в Египет. Фарнак, после того как прочел это письмо, передал его адресату, но Кальвин в это время уже ничего не мог сделать — войска его были построены и, вместо того чтобы начать с Фарнаком переговоры

о перемирии, он решил напасть на противника. Однако эта быстрота не принесла Кальвину победы: Фарнак, ободренный сведениями о неудачах Цезаря, начал энергичное наступление. Неизвестно, какова была численность боспорских войск, но несомненно, что инициатива была в их руках, а быстрота натиска решила дело.

Битва при Никополе произошла следующим-образом. Фарнак, расположившись недалеко от города, поставил свои войска в засаду и приказал местному населению выгонять скот, не обращая внимания на стоявшие там понтийские войска. Расчет Фарнака был прост: он думал, что Кальвин захочет захватить эти стада и попадет в засаду. Кроме этого маневра, Фарнак предпринял еще один: он стал вести с Кальвином переговоры о мире с целью усыпить его бдительность, и тот, поверив, остался в своем лагере, занимая очень невыгодные позиции.

¹    Diо Cass., XLII, 46, 1.
²    Cicero. Pro Deiotaro, 14, 24.
² Bell. Alex., 37, 38.

60

Фарнак, войска которого были выстроены в одну сплошную линию, дал сигнал к бою.

Из четырех римских легионов три были разбиты, уцелел более или менее только один, 36-й легион, с которым Кальвин поспешно отступил в Азию¹, предоставив Фарнаку свободу действий в Понтийском царстве. И действительно, победоносный Фарнак начал завоевание Понта, считая его своим наследственным владением, и действовал с невиданной жестокостью, грабя и казня живущих там римлян, которых поспешное отступление Кальвина оставило без всякой защиты².

Для характеристики поведения Фарнака после победы над Никополем очень интересно свидетельство Плутарха: «Фарнак, используя свою победу, занял Вифинию и Каппадокию, напал на Малую Армению и начал побуждать к восстанию тамошних царей и тетрархов»³. Масштабы операций Фарнака, таким образом растут, не ограничиваясь одним Понтом. В завоеванных им землях Фарнак действует с той же невероятной жестокостью⁴. Аппиан сообщает нам: «Фарнак успел сделать многое: он занял несколько римских селений и, столкнувшись в бою с претором Цезаря Домицием Кальвином, одержал над ним блестящую победу, после которой, весьма возгордившись, обратил жителей города Амиса на Понте, сочувствующего римлянам, в рабство»⁵.

⁷ Поражение под Никополем для римлян, кроме всех материальных потерь, было также большим моральным ударом. Престиж «непобедимого» римского войска на Востоке поколебался, и оставлять Фарнака неотомщенным было невозможно. Цезарь понял, что надо было принять срочные меры для того, чтобы восстановить власть и авторитет Рима на Востоке. Кроме осложнений на Востоке, неблагоприятно сложилась обстановка и на Западе, требовавшая скорейшего возвращения Цезаря в Рим. В 48 г. смещенный сенатом претор Марк Целий Руф вместе с Милоном подняли восстание на юге Италии, так что пришлось посылать из Рима специально войска, чтобы подавить это движение. В 47 г. Марк Антоний подавил восстание Долабеллы. Не менее сложно 6ыл0 положение и в Африке, где после

¹    О неудаче римлян под Никополем нам сообщают многие античные авторы: Dio Cass., XLII, 42,2; Ливий, Per. CXII; Suet., Div. Jul., 36; App., В. C., II, 91; Mithr., 120; Plut., Caes., 50.
²    Bell. Alex., XXXIV, XL и LXV.; Suet., Caes., 36; Dio Cass., XLII, 46, 3; App., В. C., II, 91; Mithr., 20.
³    Plut.,  Caes 50
⁴    Bell. Alex., 41,’ 65, 70; Strabo, XII, 547; Diо Cass., XLII, 46, 3. Hor., Ep., 101; Eutr., VI, 22; Suet., Div. Jul., 35; App., II, 91, Plut., Caes., 50.
⁵    A p р., В. C., II, 89.

61

приезда Катона в Утику весной 47 г. опять подняли голову помпеянцы, а Юба I, царь Нумидии, также примкнул к сторонникам аристократической партии. Недовольны были политикой Цезаря и легионы, получавшие вместо денег за свою службу одни обещания. Таким образом, в связи с положением на западе у Цезаря было очень мало времени на разрешение восточных вопросов. Поэтому из Египта Цезарь спешно отправился в Сирию, куда вступил в начале июня 47 г. до н. э.

Экспедиция против Фарнака была проведена очень быстро. Чтобы сократить путь. Цезарь в сопровождении ветеранов шестого легиона отправился из Египта морем и уже 13/VII высадился в Антиохии. Хотя Цезарь нашел здесь много лиц и писем, побуждавших его немедленно вернуться в Италию, где обстановка становилась все сложнее, тем не менее он решил сначала окончить все восточные дела. В несколько дней он принял сирийских послов, стекавшихся к нему из всех городов страны, разрешил наиболее неотложные дела и, оставив наместником Сирии своего родственника и друга Секста Цезаря, отправился в провинцию Азию.

На всем протяжении пути от Антиохии до Зелы Цезарь занимался реорганизацией Востока. Прибыв в Тарс, он созвал делегатов от всех киликийских городов и потребовал беспрекословного подчинения. Из Киликии он отправился в Каппадокию и заставил Ариарата подчиниться своему брату Ариобарзану III, помогавшему ему в этом походе.

В Галатии Цезарь простил Дейотара, но, считая, видимо, что тот еще недостаточно искупил свою измену участием в битве при Никополе, потребовал от него в придачу легион.

После этого Цезарь вступил в Понт. Фарнак¹ в это время находился в Зеле, городе, хранившем еще память о поражении Триария отцом Фарнака, Митридатом Евпатором. Цезарь располагал следующими военными силами²: шестым легионом, сопровождавшим Цезаря из Египта, легионом Дейотара, приведенным из Азии, 36-м легионом, единственным, который Кальвин смог спасти при поражении под Никополем, и понтийским легионом, который претерпел такое жестокое испытание в борьбе Кальвина с Фарнаком и был больше чем наполовину дополнен новыми силами. Когда все эти войска были сконцентрированы в 45 км к югу от Зелы, Цезарь выслал разведчиков, узнал, что армия врага находится на расстоянии 7 км, и остановился в 200 стадиях ³ от Зелы. Наиболее подробное описание этой битвы, происшедшей 2/VIII, мы находим

¹    Bell. Alex., 66—68; App , В. С., III, 102, 6.
²    Bell. Alex., 69.
³   App., В. C., III, 91.

62

у Диона Кассия¹: «Приведенный в ужас варвар [Фарнак], гораздо более испуганный быстротой Цезаря, нежели количеством его войск, до столкновения несколько раз посылал вестников, пытаясь избегнуть предстоящей битвы примирением на каких бы то ни было условиях. Он выставлял на вид как другие заслуги, так в особенности и то, что не стал на сторону Помпея. Он надеялся склонить Цезаря к перемирию, так как знал, что тот спешит в Италию и Африку, а после его удаления снова без труда поднять войну. Проникнув в его намерения, Цезарь благосклонно принял первое и второе посольства, для того чтобы напасть на врага более неожиданно вследствие надежды [его] на мир, а когда явилось третье посольство, он осыпал Фарнака разными упреками, в особенности же за то, что он оставил своего благодетеля Помпея, и, не откладывая дела, прямо с дороги сразился с Фарнаком»².

Из свидетельств античных авторов, таким образом, следует, что Цезарь действовал в битве с Фарнаком не столько численностью своих войск, сколько быстротой и внезапностью нападения, и что он отнюдь не был склонен вести мирные переговоры, на которые так много надежд возлагал Фарнак. Кроме того, Фарнак переоценивал свои силы, видимо уверенный в с ебе после победы при Никополе.

Большую роль сыграло в сражении и то, что римским войскам удалось на глазах противника продвинуться к укрепленной позиции, которую некогда занимал Митридат в борьбе· с Триарием. Это в значительной мере предопределило исход битвы.

Дальнейшие события развивались следующим образом.

Цезарь расположился на холме, окруженном глубоким оврагом, стратегическую ценность которого римляне определили с первого взгляда. В середине ночи, с необыкновенной быстротой и в полном молчании, римляне не будучи замечены понтийскими войсками, овладели этой возвышенностью. На горе они начали немедленно возводить укрепления, а Фарнак, заметив это, не принял сразу достаточно энергичных мер, дав возможность противнику занять удобные позиции и укрепиться на них.

Инициатива нападения принадлежала Фарнаку. Его войска атаковали войска Цезаря, но быстро отступили перед испытанными ветеранами. Сражение продолжалось только пять часов п окончилось полной победой римлян. Фарнак бежал

¹ Dio Cass., XLII, 4, 6.
² Приблизительно те же подробности относительно событий, имевших место до битвы при Зеле, лишь с небольшими отклонениями, сообщает нам Аппиан (В. C., II, 91).

63

в свои северные владения, к скифским и сарматским племенам ¹,

Пять дней спустя римляне вернулись в Понт.

По поводу этой битвы Цезарь написал одному из своих друзей Амантию краткое сообщение о победе: «veni, vidi, vici» ².

Расположение войск Цезаря и Фарнака в битве при Зеле.

Победой над Фарнаком Цезарь достиг своей цели: Понт опять стал римской провинцией.

После битвы при Зеле, окончившейся разгромом понтийских войск, Фарнак бежал на северный берег Понта, пытаясь найти опору у скифских и сарматских племен, оставшихся ему верными³, в то время как города Северного Причерноморья

¹    Аппиан (Mithr., 120), дающий описание местности, говорит: «πε£ι τό Σχυτόν οροί εθ-να, ό πατήρ αυτού Ψωμαΐων των ajJ-tpt Tp'.äptov έπιχρατέχει»»
²    Plut., Caes., 50.
³    Аппиан (Mithr., 120) говорит, что после Зелы Фарнак «бежал в Понт, где, собрав каких-то скифов и сарматов, захватил Феодосию п Пантикапей, был разбит Асандром и умер, прожив 50 лет и процарствовав 15».

64

перешли на сторону Асандра, наместника Боспора¹, который и раньше уже замышлял свергнуть Фарнака и стать царем.

«Асандр, как только получил известие, что Фарнак ушел далеко вперед, и понял, что если даже ему удастся в данное время скрыть свои замыслы, то все-таки впоследствии дело не окончится благополучно, восстал против него, имея в виду угодить римлянам и получить от них власть на Боспоре. Услышав об этом, Фарнак двинулся против него, но напрасно. Получив известие, что Цезарь находится уже в пути и спешит в Армению, он возвратился и встретился с ним при Зеле»². Таким образом, когда Фарнак сражался с Цезарем при Зеле, он уже знал о том, что в тылу у него поднято восстание и что ему необходимо возможно скорее возвращаться на Боспор, чтобы спасать свое царство, не думая больше о завоевании «отцовского наследства». После поражения при Зеле, в сражении с Асандром, Фарнак был убит, а Асандр остался правителем Боспора.

Цезарь, понимавший большое стратегическое и политическое значение Северного Причерноморья, решил, что самым надежным способом удержать Боспор в своих руках будет давно испытанное средство — назначить своего ставленника на боспорский — престол. Подходящей кандидатурой на эту должность оказался Митридат Пергамский, неоднократно оказывавший Цезарю услуги во время пребывания его на Востоке.

Поэтому после битвы при Зеле, когда Фарнак бежал к скифским племенам, в северную часть своих владений, Цезарь поручил преследование именно Митридату Пергамскому. Сразиться с Фарнаком последнему не пришлось, так как это выполнил за него Асандр, но когда Митридат прибыл на Боспор, он встретился лицом к лицу с Асандром и погиб в борьбе с ним³. Так неудачно окончилась попытка Цезаря навязать Боспору своего ставленника.

Правда, в это время Цезарь уже уехал в Рим (почти сразу же после битвы при Зеле), где его ждали дела, требовавшие неотложного разрешения. Частично уладив некоторые из них в Италии (раздел земель для раздачи легионерам), другие просто отложив (расследование дела о восстании Долабеллы), Цезарь в конце 47 г. отправился в Африку, где снова начиналась консолидация и активизация сил помпейанской партии. Эта первоочередная задача на время заслонила все другие, и Цезарь был вынужден отложить решение дел на Востоке вообще и в Северном Причерноморье в частности.

¹    Dіо Cass., XLII, 46, 3, 4.
²    Strabo, XIII, 43.
³    App., Mithr., 120.

65

2. Отношение Рима к городам Востока. Союз Цезаря с Херсонесом

Продолжая политику Помпея, Цезарь во время своего пребывания на Востоке щедро давал привилегии отдельным городам и гражданам. Эти раздачи отнюдь не были случайными,— они характерны для восточной политики Цезаря в целом.

Политика эта диктовалась, во-первых, тем, что Цезарю необходимо было привлечь города Востока на свою сторону, чтобы с их помощью победить Помпея; во-вторых, после смерти Помпея, когда соображения политические уступили место личным, Цезарь рассчитывал превратить Восток в своего союзника. Именно поэтому, как только Цезарь после Фарсальской битвы прибыл в провинцию Азию, он начал раздавать привилегии городам.

В первую очередь их получили города, оказывавшие помощь Цезарю в гражданских войнах, например Родос, флот которого под руководством наварха Евфранора одержал победу над египтянами в Александрийской войне¹.

В этот период из городов Востока отправлялись к Цезарю многочисленные посольства для получения от него различных льгот.

Говоря о широкой, даже можно сказать массовой раздаче привилегий городам Востока, следует иметь в виду, что при этом большое значение имели личные знакомства Цезаря с отдельными жителями городов. В своей политике он опирался на поддержку, например, Каллиста и Теопомпа из Книда², Теофана и Потамона из Митилены³, Митридата из Пергама⁴, Евфранора Родосского и др.

Наиболее колоритной фигурой из плеяды друзей Цезаря на Востоке является, несомненно, Теопомп Книдский, довольно известный в то время писатель, имевший большие связи в Риме, Согласно свидетельству Плутарха⁵, свобода и автономия были дарованы Книду Цезарем лишь благодаря просьбам Тео-номиа⁶. Несколько надписей, найденных на острове Книде в честь Теопомпа, также показывают, как много сделал он для своего родного города. Одна из них очень любопытна⁷: это декрет в честь Теопомпа, поставленный «проживающими на Книде римлянами» (οί κατοικοϋντες έν та'і πολει Ρωμοΰοι),

¹    В. C., Ill, 106.
²    Syll. ³, 761; A. B. C., Payly — Wissowa — Kroll, V, 2174.
³ Syll.³, 754 n 764; 753 и 755; P. W. Κ., V, 2090. IGR, IV, 33.
⁴    Inscr. v. Perg, № 213, 247. IGR, IV, 1682.
⁵    Plut., Caes., 48.
⁶    Подтверждение этого факта находим мы также у Цицерона — Ad Atticum, XIII, 7, 1 и у Страбона — XIV, 2, 13, стр. 656.
⁷    ВСН, 1910, 425, 1.

66

обладавшими там различными предприятиями. Интересно это потому, что, следовательно, Теопомпу были благодарны за его деятельность не только жители города, но и жившие там римляне, которым он, видимо, оказывал различные услуги.

Нужно отметить, что Теопомп заботился не только о славе своего родного города, но и об интересах других городов Малой Азии. Это доказывается надписями в его честь, найденными в Дельфах¹, на Родосе², в Лаодикее Сирийской³ и т. д.

Друзья Цезаря, уроженцы Малой Азии, в большинстве случаев были владельцами значительных торговых флотилий; они помогали Цезарю военной силой⁴ и деньгами во время гражданских войн.

Асклепиад, уроженец Кизика, также может быть причислен л< этой плеяде восточных друзей Цезаря. Известно, что он пользовался большим влиянием у населения Кпзика и по его ходатайству город получил от Цезаря значительные привилегии. Конечно, они получены были недаром: Асклепиад во главе Кизикского флота немало помог Цезарю в трудные времена Александрийских войн. Можно предположить также, что и другие командующие азиатскими флотилиями принимали активное участие в гражданских войнах (это те флотилии, о которых Цицерон говорит: «naves Asiaticae et Ponticae»), a также позднее в кампаниях Цезаря в Египте и Африке.

В непосредственной связи с раздачей Цезарем привилегий городам Востока стоят и широкие раздачи прав римского гражданства его друзьям и помощникам⁵.

Повидимому, Теопомп Книдский получил права римского гражданства от самого Цезаря, так как к своему имени он прибавил praenomen и nomen Цезаря: Γαίος Ιούλιος.

То же самое явление можно проследить и по надписи Юлия_ Сатира, херсонесского гражданина, также, принявшего имя Цезаря при получении прав римского гражданства.

Привилегии, раздаваемые Цезарем, привлекали к нему различные слои населения, главным образом жителей восточных провинций, политике которых Цезарь уделял большое внимание. Права римского гражданства давались не только отдельным лицам, но целым городам и колониям. Таков,

¹    Syll.³, 761.
²    IG, XII, 1, 90.
³    «Inscr. in the Brit. Mus.», IV, 801 (цит. по Ростовцеву — «Caesar and the South of Russia», 1917, 1RS, VII, стр. 23).
⁴    Примером может служить, правда из более раннего периода эпохи Митридатовых войн, ольвийский житель Посидей, сын Посидея, разбивший местных пиратов (ΙΡΕ, I², 672, 325; Syll.⁸, 591).
⁵    Об этой политике Цезаря говорит нам Цицерон (письмо датируете» 46 г. до н. э.) — Ad familiares, XIII, 36.

67

например, Коринф, получивший имя «Laus Julia». Подобной политикой Цезарь достиг того, что города, получившие от него привилегии, стали его сторонниками, а такие большие приморские города, как Гераклея Понтийская и Синопа, сделались проводниками италийской, собственно римской политики на греческом Востоке.    

Политику Цезаря в отношении городов Востока, с раздачей прав римского гражданства населению, продолжал Антоний, Его политику также характеризуют два момента: во-первых, желание взыскать с городов определенные суммы денег и, во-вторых, стремление расположить эти города в свою пользу. Эти две, па первый взгляд противоречивые тенденции Антоний довольно удачно совмещал. Он, как и Цезарь, имел в виду поход на Парфию и не хотел в борьбе с сильным противником иметь восстание в тылу; поэтому он стремился заручиться поддержкой в городах Востока, являвшихся, помимо того, поставщиками военных сил, сухопутных и морских.

Учитывая сказанное, легко объяснить факты дарования привилегий отдельным городам Востока. При Антонии даже Ликия, несколько раз восстававшая во времена гражданских войн против римлян, приобрела свободу от налогов (immunitas); были сняты подати с Тарса, Лаодикеи и т. д.

Раздачу Антонием прав римского гражданства жителям городов Востока подтверждают многочисленные документы, одним из которых является сравнительно недавно найденная и опубликованная Пьером Русселем надпись Селевка, сына Теодота, уроженца города Розоса в Сирии¹. Текст этой надписи представляет собой четыре письма, адресованных Селевку, в которых ему даются привилегии за услуги, оказанные римлянам в период гражданских войн, а также и городу Розосу, уроженцем которого был Селевк (Селевк был навархом, храбро сражался за Антония и Октавиана против Кассия и Брута). Документ этот содержит три письма Октавиана и выписку из декрета или эдикта, записанного на стеле в Риме. Последний документ составлен был от лица Антония и Октавиана, на основании закона Мунация и Эмилия, консулов 42 г. ².

Эдикт этот дает подробную мотивировку дарования прав гражданства. Каковы же заслуги Селевка? «...Селевк, сын Теодота, сражался вместе с нами и под нашим командованием..., из-за нас испытывал несчастья и подвергался опасностям, ничего не щадя для преодоления трудностей, показал всю верность и преданность государству, соединил собственные

¹    P. Roussel. Un syrien au service de Rome et d’Octave. «Syria», 1934, XV, стр. 31—40.
²    H. A. Машкин. Из истории Римского гражданства. «Изв. All СССР, серия истор. и филос.», № 5, 1945, стр. 362.

68

интересы с, нашим благополучием, претерпевал ущерб ради государства и народа римского, как при нас, так и в наше отсутствие, приносил нам пользу».

Основной акцент здесь делается на верность и преданность государству, соединенные с личной храбростью. Естественно, что верность в гражданских войнах высоко ценилась, так как измены в то время были очень часты и переход от одной партии к другой, в целях собственной выгоды, был заурядным явлением (достаточно привести пример Дейотара Галатского). За эти заслуги Селевку, а также «и родителям его и детям, родившимся от него, и жене, живущей с ним», даруются права римского гражданства, освобождение от всех налогов, от военной службы и городских литургий.

Особенно почетным был следующий пункт: «Селевк, его жена и родители п дети, рожденные от него, пусть будут приписаны к трибе Корнелиев и пусть там он подает голос». Это показывает, что право гражданства в то время было чем-то реальным. Конечно, приписка к аристократической трибе Корнелиев давалась лишь за особые заслуги перед государством (вернее, перед триумвирами). Важно также то, что декретом предусматривается дарование Селевку торговых привилегий. Декрет гласит: «...если он привозит или вывозит ради своей пользы из города или из области... если он из города вывозит ради своей пользы принадлежащее ему поголовье... ни один город, ни один откупщик налогов не должен со всех этих предметов взимать с Селевка пошлину».

Из этого пункта мы видим, что Селевк до участия в гражданских войнах занимался торговлей, повидимому транзитной, причем среди всех товаров, которые он увозил и привозил, основным был скот. Есть все основания предполагать, что перевозки эти совершались на судах, принадлежавших лично ему. Повидимому, на этих самых судах он и сражался затем на стороне Антония и Октавиана в 42 г. до н. э.

Розосская надпись интересна нам потому, что она раскрывает содержание привилегий, связанных с получением прав римского гражданству, ставшим массовым явлением. В связи со всем этим остановимся теперь на политике Рима в этот период по отношению к городам Северного Причерноморья. Среди немногочисленных источников, которыми мы располагаем по этому вопросу, важнейшим является декрет, посвященный Юлию Сатиру, сыну Теогена, гражданину Херсонеса, опубликованный Латышевым в IРЕ, I², № 691. Имена магистратов, упоминающиеся в этой надписи, были восстановлены Латышевым из фрагмента декрета, опубликованного в (РЕ, Г²,№347. Сохранилась также и другая надпись в честь Юлия Сатира, относящаяся уже к более позднему времени и показывающая) что Сатир

69

играл очень большую роль в жизни Херсонеса и пользовался авторитетом среди граждан города. За свои заслуги перед римлянами Сатир получил права римского гражданства. Очевидно, они были дарованы ему самим Цезарем, так как ргаепо-men и nomen его он включил в свое имя. (Он именойался, как это видно из декрета, Γαίος ‘Ιούλιος θεογένου υιός Σάτυρος).

В эпоху издания надписи Сатир, очевидно, был уже стариком, так как получил право херсонесского гражданства еще при отцах данного поколения магистратов, а уже после этого — право римского гражданства. Сатиру было дано Херсонесом ответственное поручение отправиться в Рим в качестве посла, чтобы сообщить о нуждах Херсонеса и получить различные привилегии городу.

Время пребывания Сатира в Риме, или, вернее, время его путешествия из Херсонеса в Рим, определено декретом совершенно точно — это период третьего консульства Цезаря и третьей его диктатуры, т. е. с мая по декабрь 46 г. до н. э.

Цезарь в это время находился в Риме. Мы знаем, что летом 46 г. он вернулся в Рим из Африки, а в начале ноября 46 г. уже уехал в Испанию. Видимо, к этому короткому промежутку времени, когда Цезарь был в Риме и занимался устройством государственных дел как внутренних, так и внешних, и относится посольство херсонесского гражданина Сатира, сына Теогена.

Каковы же были требования, вернее просьбы, с которыми обратилось это посольство к Цезарю и сенату, н что давало основания херсонесцам надеяться на удовлетворение их ходатайства? Первым благоприятным обстоятельством было поведение Херсонеса во время царствования Фарнака, когда Херсонес вместе с Нимфеем и Фанагорией восстал против Фарнака¹. Херсонесцы, прибыв к Цезарю, ссылались на то, что Фанагория, в награду за восстание против Митридата в 64 г. до н. э., получила от римлян автономию и другие привилегии.

Известно, что в царствование Митридата Евпатора Херсонес входил в состав Понтийского царства² и это давало ему защиту от нападений местных племен. Значение Херсонеса в системе Понтийского царства было выдающимся, что подтверждают местные монеты. Как мы знаем, после смерти Митридата Понтийского, в царствование Фарнака, только Фанагория получила официально свободу от Помпея, которой она, впрочем, скоро была лишена³. Положение Херсонеса во времена

¹    App., Mithr., 64.
²    М. И. Ростовцев. К истории Херсонеса в период ранней Римской империи. М., 1916.
³    App., .Mithr., ИЗ, 120.

70

Фарнака тоже постепенно ухудшалось. Поэтому ясно, что Херсонес не был удовлетворен создавшимися условиями, в связи с чем и стояло его обращение к Риму.

Положение Херсонеса, подчиненного Боспорскому царству, к тому же сильно осложнялось враждой Фарнака с причерноморскими городами в последний период его царствования, когда он выступил против Рима, союз с которым был выгоден городам. Поэтому Херсонес решает обратиться к Риму, единственному государству, способному оказать ему поддержку.

Обстановка на Боспоре после битвы при Зеле благоприятствовала сближению Херсонеса с Римом. Бегство Фарнака, борьба его с Асандром, выступление Митридата Пергамского и неудачи его в сражении с Асандром,— все это отвлекало от Херсонеса внимание боспорских правителей.

Неудивительно поэтому, что в 46 г. граждане Херсонеса, получившие свободу действий, решили отправить в Рим послов для получения привилегий своему родному городу.

Как раз в это время Пезарь уделял большое внимание понтийской политике¹ и выводил колонии на побережье Черного моря. Страбон² сообщает нам о выведении колоний в Синопу и Гераклею. Об устройстве колоний в Пропонтиде и Понте говорят и другие античные авторы — Плиний Старший³, Аппиан⁴, Плиний Младший⁵. Эти вновь выведенные колонии были устроены по италийскому образцу. Организация колоний имела своей целью поселение римлян в местностях, границы которых надо было обезопасить от набегов.

Цезарь, подготовляя план походов на Парфию, отдавал себе отчет в том, какую большую роль суждено играть понтийским областям в Парфянской экспедиции. Поэтому он считал необходимым овладеть не только южным берегом Черного моря, для чего им создавались колонии в Синопе и Гераклее, но и Северным Причерноморьем. Цезарю, несомненно, было выгодно существование здесь свободного города, обладавшего одной из лучших гаваней на черноморском побережье и находящегося под протекторатом Рима, так как это дало бы ему возможность осуществлять контроль над всем побережьем Понта. Географическое положение Херсонеса, связанного с Гераклеей и Синопой торговыми и другими связями, вполне удовлетворяло подобному условию. Весьма возможно поэтому, что Херсонес, добивавшийся от римлян свободы, получил ее довольно просто и что миссия Сатира закончилась удачей.

¹    Dіо Cass., XLIV, 46, 3.
²    Strabo, XII, 3, 11.
³    Plin. N. H., VI, 2.
⁴    Арp. Mithr., 120, 121.
⁵ Plin. Ер., X, 21.

71

В посольстве херсонесцев надо отметить еще одну черту, также способствовавшую успеху дела,— значение личности самого Сатира при переговорах с Цезарем.

Кроме указанных причин, есть основания предположить, что Сатир, хлопотавший за Херсонес, был лично знаком с Цезарем и, может быть, даже оказывал ему услуги во время его пребывания на Востоке.

Мы не знаем, из какого города происходил Сатир. Уроженцем Херсонеса он не был, а был только принят в число его граждан (πολίτης ποιητός). Можно предположить, что он долго жил в Херсонесе и пользовался большим авторитетом у жителей города, доверивших ему такое ответственное дело, как посольство к Цезарю. Нет никаких данных считать, подобно тому, как полагает Ростовцев¹, что Сатир не жил в Херсонесе постоянно и что связи с Римом побуждали его жить в каком-нибудь другом, более значительном центре эллинистического мира. Вряд ли херсонесцы доверили бы какому-нибудь не проживавшему в Херсонесе лицу возглавить посольство в Рим. Вероятнее всего предположить, что Сатир, подобно, например, Асклениаду из Кизика, был крупным торговцем, владельцем кораблей и занимался торговлей в пределах Понта, в городах Амисе, Гераклее, Синопе, в торговых сношениях с которыми, как уже говорилось выше, находился Херсонес.

Не исключено также, что Сатир имел значительные связи в Риме и неоднократно бывал там, что значительно облегчало ему организацию этого дела. Несомненно, что Сатир оказывал услуги Цезарю, за что и получил от него, подобно многим своим современникам, права римского гражданства. Подобно Теопомпу Книдскому, он также присоединил к своему имени praenomen и nomen Цезаря².

Следовательно, посольство херсонесцев в Рим во главе с Сатиром, повидимому, увенчалось полным успехом, и город получил от Цезаря свободу и независимость. Во всяком случае, Плиний Старший³, давший описание Херсонеса, и другие писатели, осведомленные о судьбе города, говорят, что римляне даровали свободу Херсонесу. Нет сомнений, что Плиний описывал положение дел в Херсонесе не в свое время, а несколько раньше, так как сам он там не был, а использовал греческие периплы конца республики в римской интерпретации I века.

¹    «Journal of Roman. Stud.», 1917, стр. 35.
²    Мы знаем, что это явление было довольно распространено на Востоке (IG, XII, 2. 163: Syll.³, 752—-755; Cicero. Pro Archia, 24; Strabo, XIII, 618; Pomp. Trog., XLIII, 5, 11).
³    Plin., N. H., IV, 85. Кроме того, мы находим данные о положении Херсонеса после смерти Цезаря также и у Страбона — VII, 4, 3.

72

Может быть, одним из источников ему служил и Варрон. Возможно также, что Плиний был знаком с результатами работы географической школы в эпоху Августа. Таким образом, можно предположить, что сообщение Плиния Старшего о свободе Херсонеса относится к эпохе Цезаря. После смерти Цезаря, в период гражданских войн, римляне вряд ли особенно интересовались делами -Северного Причерноморья. Во время пребывания на Востоке Антоний, не желая иметь дело с Херсонесом как независимым городом, вновь включил его в состав Боспорского царства

3. Политика Рима в 40—30-х годах но отношению к зависимым царствам Востока. Борьба населения Боспора против римского ставленника. Правление Асандра

Немало внимания уделяет Цезарь и политике по отношению к зависимым царствам, являясь в этом вопросе продолжателем Помпея.

Зависимые царства играют и при Цезаре большую роль в охране римских восточных границ. Кроме того, они концентрировали вокруг себя все проримские элементы и являлись как бы проводниками римского влияния на Востоке. Отношения Цезаря к царствам Востока были очень многообразны, но можно выделить из них наиболее типические, например, отношения, к Иудее, Галатии, Боспору.

В этот период немалое значение имела Иудея, которой Цезарь дал много привилегий. Причины тому, видимо, были двоякие: с одной стороны, Цезарь, помнил об участии п цомощи иудеев в Александрийской войне; с другой стороны, несомненно, Иудея была важна стратегически, при подготовке Парфянской экспедиции. Цезарь неуклонно вмешивался в династические распри иудеев, так как вопрос о престолонаследии во многом определял и внешнюю политику страны. Соглашение с Иудеей было закреплено специальным эдиктом, который предусматривал заключение «оборонительного и наступательного союза» (Περί φιλίας καί συμμαχίας) по переводу Генкеля¹. Перевод этот, конечно, очень далек от точного и модернизирован, но смысл передает хорошо. Ясно, что римлянам нужно было сохранить поддержку иудеев, для того чтобы в случае необходимости обратиться к ним за помощью.

Дата этого документа определяется временем второй диктатуры Цезаря, т. е. первой половиной 46 г. до н. э. Привилегии,

¹ Иосиф Флавий. Иудейские древности. Перевод Генкеля СПб., 1900, т. II, стр.. 91.

73

данные Цезарем Иудее, сенатом не были подтверждены. Поэтому в 44 г., после мартовских ид, царь Иудеи Гиркан отправил в Рим посольство, чтобы получить от сената утверждение данных Цезарем прав. Миссия эта увенчалась полным успехом, и сенат дал иудеям даже большие права, чем они имели раньше.

До нас дошел в изложении Иосифа Флавия еще один эдикт Цезаря, выясняющий его финансовую политику в Иудее¹. На основании этого документа можно сказать, что римляне вмешивались во внутренние дела страны: во-первых, был установлен налог в пользу ее столицы Иерусалима; во-вторых, римляне лишились права набирать войска в пределах Иудеи, а также вымогать у населения деньги для зимовок римских легионеров; в-третьих, Цезарь избавил жителей Иудеи от значительной части повинностей и, наконец, установил охрану прав собственности, в этой стране: все, что впоследствии будет принадлежать иудеям в силу приобретения или покупки, должно принадлежать им невозбранно.

Всеми этими мероприятиями Цезарь рассчитывал обеспечить себе поддержку иудеев на случай войны с парфянами. На этот же случай Цезарь держал в Иудее свои войска.

Таким образом, политика Цезаря в Иудее объясняется в первую очередь, внешнеполитическими соображениями.

Из других царств Востока, сыгравших большую роль в период правления Цезаря, надо отметить Галатию.

Дейотар, царь Галатии, был одним из важнейших союзников Помпея, а затем перешел на сторону Цезаря, обещая сохранить верность. Цезарь, понимавший необходимость сохранения Галатии под протекторатом Рима, обошелся с Дейотаром сравнительно мягко, хотя дал почувствовать, что измена будет ему стоить дорого: денежные контрибуции и значительные поставки войск были ценой «прощения».

В связи с этим в Галатии Цезарь не прибегает к раздаче щедрых привилегий, как в Иудее; наоборот, политика его отличается некоторой сдержанностью. В то же время он всячески старается использовать средства Галатии, так и влияние ее царей на Востоке.

Известно, например, что Дейотар был вынужден дать Домицию Кальвину два галатских легиона во время похода последнего против Фарнака. Участвовали войска Дейотара и в битве при Зеле на стороне Цезаря. Кроме того, Галатия платила римлянам значительные суммы денег и делала много численные поставки войскам Цезаря.    

¹ Ant. Jud., XIV, 10, 9.

74

Для Антония еще больше, чем для Цезаря, характерна была политика опоры на «союзных» царей, с целью укрепления восточных границ. Последние в обмен на то, что римляне да-1йли им титул царя и свободу во внутренних Делах, охраняли римские границы и держали в узде соседние горные племена, сохраняя тем самым жизнь римским солдатам. Армии зависимых царств были в распоряжении Рима, а царей их Антоний мог смещать и назначать по своему желанию.

Антоний, перекраивавший карту Малой Азии по своему усмотрению, мало считался с каким-либо династическими соображениями. Вся система зависимых государств держалась на трех «китах» — Аминте, Архелае и Полемоне. Могущественный Аминта, управлявший сначала Писидией и Фригией, сделан был царем Галатии с присоединением областей .Ликаонии и части Памфилии.

В 40 г. за измену был казнен Ариарат Каппадокийский, и его владения переданы Архелаю Коммагенскому, представлявшему собой любопытный тип писателя-монарха и ученого, подобно Юбе II.

Полемону, третьему из крупных союзных царей Востока, Антоний отдал Понт в пределах от Армении до Галиса.

Не последнюю роль в системе могущественных княжеств Востока во времена Антония играла и Иудея. Значение, которое она имела в политической жизни Востока, заставляло Антония, подобно Цезарю, уделять ей большое внимание.

-—-Таким образом, в политике Цезаря и Антония на Востоке «союзные» царства имели немаловажное значение, как стратегическое, так и экономическое. Защищая восточные границы римского государства, они, кроме того, поставляли войска, военное оборудование и значительные денежные средства. Включение того или иного восточного царства в орбиту римской политики достигалось обычно с помощью ставленника, посаженого на престол, или путем союза с местным царем.

Подобные попытки имели место в политике Цезаря и Антония и по отношению к Боспорскому царству. Выше говорилось, что преследование Фарнака, бежавшего на Боспор через Синопу, Цезарь поручил сводному брату Фарнака, Митридату Пергамскому, которому обещал титул царя Боспорского.

Страбон, излагающий вкратце все события его жизни, говорит, что он, «незаконный сын Митридата VI¹, сделавшись другом божественного Цезаря, достиг таких почестей, что

¹ В другом месте у Страбона (XIII, 625) читаем, что Митридат Пергамский был сыном Минодота и Адовогиониды, наложницы Митридата Евцатора.

75

был назначен тетрархом и царем Боспора и других областей. Он был свергнут Асандром, умертвившим царя Фарнака и захватившим Боспор»¹.

Митридат Пергамский оказал значительные услуги Цезарю в Александрийской войне, выручив его из трудного положения². Выше уже упоминалось, что, когда Цезарь оказался в Александрии с незначительными войсками, он вызвал войска из Малой Азии, которые прибыли к нему во главе с Митридатом. По пути Митридат успешно отразил нападение египетского войска Птолемея и, перейдя Нил у Мемфиса, благополучно соединился с армией Цезаря. Только благодаря прибытию этого подкрепления была выиграна Цезарем битва у Нила, где египтяне были окончательно разбиты.

За эти услуги Цезарь отдал Митридату территории в Галатии, а затем пытался назначить его наместником Боспора (правда, там Митридату пришлось столкнуться с сопротивлением местного населения). По просьбе Митридата, ставшего личным другом Цезаря, получил привилегии его родной город Пергам, что доказывает один из пергамских декретов в честь Митридата Пергамского³, который гласит: «Народ почтил Митридата, сына Минодота, наследственного верховного жреца и наследственного жреца Диониса, восстановившего греческим богам город и страну и сделавшегося после Пергама и Филетера новым основателем отечества», Вполне возможно, что Пергам получил от Цезаря и утраченную им до этого свободу.

Знатность и личные качества Митридата Пергамского делали его подходящим кандидатом на пост зависимого от Рима царя; как грек по происхождению он был приемлем для понтийских эллинов, а связь с Митридатом VI обеспечивала ему поддержку местных племен, соседей Боспорского царства, у которых имя Митридата Евпатора все еще пользовалось большой популярностью и которые в силу этого оказывали поддержку Фарнаку. Наконец, в его лице можно было объединить Понт — южное побережье Черного моря с Боспором, что было необходимо для дальнейших военных планов Цезаря на Востоке.

Трудно согласиться с предположением Д. П. Каллистова о том, что «Митридату Пергамскому было только «разрешено» воевать с Асандром»⁴, что «разрешение» это не сопровождалось никакими мерами реальной военной поддержки со стороны Цезаря, и Митридат, так сказать, был предоставлен собственным силам.

¹    Strabo, XIII, IV, § 3.
²    Б. II. Граков. Греческие надписи, № 41.
³    Автор Bell. Alex. (78) рассказывает, что по происхождению Митридат Пергамский был царского знатного рода.
⁴    ВДИ, № 4—5, 1938 г., стр. 176.

76

Несомненно, что Цезарь во время своего пребывания на Востоке живо интересовался боспорской проблемой. Очень характерно свидетельство по этому поводу автора «Александрийских войн» (78): «Митридата Пергамского, происходившего из царского рода, он [Цезарь] поставил царем на Боспоре, который до тех пор находился под властью Фарнака, и оградил провинции римского народа от враждебных варварских царей, поместив между ними вполне дружественного царя».

Однако план Цезаря разбился о сопротивление населения Боспора, во главе которого стал энергичный и деятельный Асандр. С властью, полученной от Фарнака, Асандр расстаться не захотел. Бежавший в Пантикапей после битвы при Зеле, Фарнак был предан Асандром и убит. Не пожелал уступить Асандр своего места и Митридату Пергамскому. Поход Митридата на Боспор окончился неудачей, и Митридат погиб^х.

Мы не знаем, какого происхождения был Асандр и каковы были его права на боспорский престол. Конечно, он не принадлежал к царскому роду; может быть, он был одним из знатных боспорских греков и потому был приемлем для эллинов. Асандр, для упрочения своего положения и приобретения авторитета среди местного населения, женился, уже в преклонном возрасте, на Динамии, дочери убитого им Фарнака. Цезарь, который не простил Асандру его победы над Митридатом, не успел с ним расправиться,-— его отвлекли войны в Африке и Испании.

Асандру удалось отстоять Боспор и от нападений соседей — как крымских скифов, от которых он отгородил свою территорию укрепленным валом, так и сарматов. Он сумел закрепить за собой Танаис и обезопасить море от хозяйничавших там кавказских и скифских пиратов. Этими победами Асандр обеспечил себе прочную власть и укрепил экономическое положение своего царства, сохранив для него возможность стоять в центре торгового посредничества. Естественно, что при таких условиях Антоний, очень нуждавшийся в деньгах, а затем триумвиры, занятые гражданской войной и нуждавшиеся в союзниках на Востоке, не склонны были вспоминать о Митридате Пергамском и о неисполнении Асандром распоряжений Цезаря.

Поэтому в год смерти Цезаря Асандр был признан архонтом Боспора, т. е. законным преемником Спартокидов, а через три года принял титул царя, признанный Римом. По сообщению Диона Кассия, Асандр умер в 740 г. от основания Рима, после войны со Скрибонием, который выдавал себя за внука Митридата VI, т. е. на 93 г. жизни².

Говоря о правлении Асандра, необходимо остановиться на вопросах, связанных с датировкой его царствования, что имеет

¹    Strabo, XIII, 4, 3.
²    Luc., Μαχρόβ.

77

немаловажное значение и для боспорско-римских отношении. Вопрос этот очень запутан, так как данные античных авторов противоречивы; решить его можно только при помощи нумизматического материала.

Что по этому поводу сообщают античные авторы? У Диона Кассия¹ упоминается, что «в следующем году консульства Марка Красса и Гнея Корнелия [17 г. до н. э.—Е. Г. ] на Боспоре Киммерийском произошло восстание. Некто Скрибоний выдававший себя за внука Митридата и уверявший, что он получил царскую власть от Августа после смерти Асандра, взял в замужество супругу его Динамик», которой было передано мужем управление государством и которая действительно была дочерью Фарнака и внучкой Митридата».

Другое упоминание о хронологии правления Асандра находим мы у Лукиана²: «Асандр, получивший от божественного Августа вместо титула этнарха титул царя Боспорского, в 90-летнем возрасте никому не уступал в конной и пешей битве; когда же он увидел переходивших на сторону Скрибония во время битвы солдат, то, воздержавшись от пищи, умер, прожив 93 года».

Чтобы определить год, когда Асандр получил титул царя Боспора, этих двух свидетельств явно недостаточно. Но у нас есть много золотых и медных монет с именем Асандра. Часть этих монет принадлежит Асандру-архонту, часть Асандру-царю. Кроме имени Асандра, на монетах отмечены годы его правг ления с первого (А) до 29-го (ΘΚ). А. Заллет первый установил, что годы царствования Асандра считаются не с первого года его правления, а с четвертого, на монетах же с годами А. В. Г. Δ. начертано имя не царя, а архонта Асандра, следовательно, Асандр был провозглашен царем на четвертом году после того, как получил звание архонта.

Все ученые сходятся во мнении по этому вопросу, но на этом их единогласие кончается.

Разногласия сводятся к следующему (приведу мнения исследователей в хронологическом порядке).

А. Заллет (1866 г.) подвергает сомнению свидетельство Диона Кассия о том, что Асандр умер в 740 г., и годом смерти Асандра считает 737 год. Вычитая из 737 г. 29 лет, Заллет получает дату принятия Асандром титула архонта — 708 г., а провозглашения его царем — 712 г.

А. В. Орешников (1888 г.), также сомневаясь в достоверности сообщения Диона Кассия, исходит из указания Лукиана, что титул архонта Асандр получил от Октавиана в 710 г. (или в

¹    Diо Cass., XL, IV,
²    Μαχροβ, 17.

78

начале 711 г.), а в конце 713 или в начале 714 г. Антоний утвердил за ним царский титул, следовательно, умер Асандр в 738/9 г. В своей хронологии А. В. Орешников, как правильно указывает В. В. Латышев, во-первых, не учитывает того обстоятельства, что 281 год Боспорской эры, которым датируется статер царицы Динамии, соответствует не 738/7 г., а 737/6 г.; во-вторых, Лукиан ясно свидетельствует, что Август (Октавиан) провозгласил Асандра уже царем, а не архонтом.

Сам В. В. Латышев (1909 г.), давая подробный обзор существующих точек зрения на этот вопрос, не высказывает своего мнения, замечая только, что «доселе нет возможности определить их [годы правления Асандра] с полной точностью, ибо мы не знаем наверное, в том ли самом году умер Асандр, в котором выпустила свою монету Динамия, или в предыдущем, да и притом монеты не указывают, полные ли 29 лет он правил или меньше».

Последней по времени является точка зрения Д. П. Каллистова (1938 г.): «Нам представляется более убедительным другое мнение, именно мнение Моммзену, которое он, впрочем, оставляет без аргументации. Моммзен, отвергая отмеченное выше известие, приписываемое Лукиану... считает, что титул боспорского царя был утвержден за Асандром самим Цезарем в 45— 44 гг.». Цриняв эту точку зрения, автор делает следующий вывод: «Римская политика, представленная в данном случае Цезарем, оказалась вынужденной силой обстоятельств вернуться к своей исходной позиции пассивного восприятия всего того, что за это время произошло на Боспоре. Цезарю в создавшихся условиях, повидимому, не оставалось ничего другого, как санкционировать захват власти Асандром, хотя это и противоречило первоначальному римскому плану... Объяснение этой вынужденной пассивности в конечном счете восходит к проблеме общей закономерности развития античного рабовладельческого общества и окружающего его со всех сторон мира «варваров» ¹.

Таким образом, все перечисленные выше точки зрения дают возможность сказать, что вопрос не решен окончательно. Обратимся еще раз к источникам, которыми мы располагаем.

Свидетельство Лукиана мало вероятно в той части, где говорится, что Асандр получил титул царя от Октавиана. Если допустить, что это так, годы правления Асандра-царя нужно считать, самое раннее, с 31 г. до н. э. Если прибавить к ним 25 лет, число которых совершенно бесспорно дают моменты его царствования, то получится, что в 6 г. до н. э. Асандр был еще

¹ Д. П. Каллистов. Этюды из истории Боспора в римский период, ВДИ, 1938, № 4—5, стр. 180.

79

жив. Предположение же это недопустимо, так как мы знаем, что уже 17 г. до н. э. датируется золотой статер царицы Дина-мии (281 г. Боспорской эры). Следовательно,- свидетельство Лукиана, что Асандр получил царский титул от Августа, приходится отбросить как недостоверное, но оно безусловно не опровергает другой части сообщения Лукиана о том, что Асандр скончался на 93-м году жизни.

Свидетельство Диона Кассия о том, что Асандр умер в 740 г. от основания Рима, тоже нельзя считать достоверным, так как, еудя по контексту, эта дата может и не относиться к описываемым событиям на Боспоре.

Основывать датировку на золотом статере царицы Динамии, хотя бы и относящемся определенно к 281 г. Боспорской эры, тоже нельзя, так как статер этот, единственный из дошедших до нас, мог быть и не первым; вполне вероятно, что Динамия выпускала статеры и до 281 г., но они не дошли до нас.

Следовательно, единственное, что мы знаем точно и на чем можно основываться, это то, что монеты имеют отметки о годах правления Асандра, и достоверно, что четыре из этих монет выпущены Асандром-архонтом (А, В, Г, Δ), а другие 25 (от Н и до ΘΚ) — Асандром-царем.

Попробуем повести доказательство другим путем, основываясь не на боспорском материале, а на событиях в Риме и римской восточной политике. Известно, что Фарнак получил сообщение о восстании Асандра, которого он оставил вместо себя на Боспоре, за несколько дней до битвы при Зеле, происшедшей 2 августа 47 г. до н. э.

Трудно согласиться с предположением Д. П. Каллистова, считающего, что «Фарнак, перед тем как начать восстановление своих наследственных владений на другом берегу Черного моря, мог назначить Асандра наместником на Боспоре с титулом архонта, подобно тому как это сделал Митридат Евпатор в отношении Махара, когда он почувствовал себя не в состоянии самостоятельно справиться с управлением такой значительной территорией» ¹. Здесь совершенно несравнимая ситуация: Митридат, царь Понтийский, отдавал Махару лишь незначительную часть своих владений с титулом архонта. Фарнак же должен был отдать Асандру все, что он имел, так как трудно предположить, что он заранее был уверен в благоприятном исходе своей борьбы с римлянами. К тому же непонятно, зачем нужно было бы Асандру, еще до битвы при Зеле, когда не был известен исход войны, поднимать восстание, если он уже был назначен архонтом Боспора самим Фарнаком?

¹Д. П. Каллистов. Этюды из истории Боспора в римский период. ВДИ, 1938, № 4—5, стр. 179.

80

Вполне возможно, что Асандр, подняв восстание, не решался назвать себя архонтом Боспора при жизни Фарнака. Но немного позднее,— когда Фарнак был убит в сражении, легитимная царствующая линия прекратилась, а правителем на Боспор был назначен Митридат Пергамский, не имевший никаких прав на боспорскйй престол,—- Асандр женился на Динамии, дочери Фарнака, внучке Митридата, легитимной наследнице престола. К этому-то времени вероятнее всего отнести принятие Асандром титула архонта, который был на Боспоре обычным и не представлял какого-то исключительного наименования. Это доказывают нам боспорские монеты, начиная с эпохи Археанактидов и вплоть до последних времен, когда этот титул носил Махар, сын Митридата Евпатора.

Итак, Асандр, видимо в конце 47 г. до н. э., разбив Митридата Пергамского, стал единовластным правителем Боспора и принял титул архонта. Исходя из этого, можно считать, что монеты, чеканенные Асандром-архонтом в течении четырех лет, надают на 46, 45, 44 и 43 гг. до н. э. Это вполне согласуется и с тем, что при жизни Цезаря Асандр вряд ли мог получить от него какой-нибудь титул, а тем более царский. Трудно себе представить, чтобы Цезарь, планы которого посадить на боспорский престол своего ставленника рухнули из-за Асандра, оказался настолько пассивен, чтобы утвердить не угодную ему кандидатуру. Правда, в последние годы правления Цезарь был настолько отвлечен другими делами, что Боспору особого внимания не уделял, но из этого, конечно, не следует, что он сделал царем Асандра. Далее: исходя из числа монет архонта, можно думать, что царский титул Асандр получил уже после смерти Цезаря, в 42 г. до н. э. Можно С уверенностью сказать, что царский титул Асандр не сам присвоил себе, как звание архонта, а получил от римлян, так как в надписях он имеет эпитет φιλορώμοαος¹. Определить на основании изображений на монетах, как это пытаются делать нумизматы, кто дал этот титул Асандру, невозможно, так как на золоте изображение сохранилось очень плохо и разные ученые на одних и тех же монетах находили сходство и с Цезарем, и с Октавианом, и с Антонием².

Поэтому обратимся еще раз к событиям, которые происходили в Риме в 42 г. до н. э. (от 43 г. есть еще монета Асандраархонта, а в 42 г. Асандр получает уже царский титул).

В конце 43 г. до н. э. между Антонием, Октавианом и Лепидом, после длительных столкновений, было заключено согла

¹    «Rév. arch., 41, стр. 238.
²    А. В. Орешников. Нумизматический сборник, 1888, стр. 5. Е. Н. Minns. Scythians and Gréées, стр. 592; P. W., II, 1517 и др.

81

шение, но это не принесло мира государству. Первыми мероприятиями триумвиров, после того как они прибыли в Рим, были проведение проскрипций и оформление их специальных полномочий по устройству государства (tresviri reipublicae constituendae.

В это время, т. е. в конце 43— начале 42 г., антицезарианская партия начала готовиться к сражениям, в Сицилии — Секст Помпей, в Азин, Сирии и Македонии — Кассий и Брут. Начали мобилизовать свои силы и цезарианцы. Решительная битва произошла в 42 г. при Филиппах. Кассий и Брут покончили с собой, а сторонники их частью добровольно перешли на сторону победителя, частью были захвачены. В результате битвы при Филиппах произошло перераспределение провинций: Антоний получил восточные провинции, Октавиан—западные.

После этой войны начинается период пребывания Антония на Востоке с целью реорганизации провинций.

Жестоко преследуя сторонников Кассия и Брута, все сочувствовавшие им города, все зависимые царства, помогавшие им в гражданских войнах, Антоний в то же время хотел найти себе и союзников на Востоке.

Выше уже отмечалось, что, наряду с раздачей привилегий отдельным гражданам и городам, Антоний большое внимание уделял зависимым царствам, привлекая их на свою сторону, чтобы создать надежную защиту на восточных границах государства. Вероятнее всего предположить, что именно к этому периоду и относится приезд Асандра к Антонию. Вероятно, стремление Антония привлечь на свою сторону непокорного боспорского архонта, который осмелился нарушить распоряжение Цезаря, и побудило его дать Асандру царский титул. Не исключено, что Антоний получил от Асандра в благодарность значительную сумму денег, как это было, например, с Дейотаром Галатским.

Таким образом, политика Антония по отношению к Боспору также характеризуется стремлением превратить его в зависимое государство. Тем не менее надежды римлян не оправдались: попытка подчинить Боспор, сделать его вассалом, встретила сопротивление у местного населения. Приморские города, желавшие лишь союза с Римом, отнюдь не хотели полной от него зависимости. Поэтому попытка Цезаря посадить на боспорский престол своего ставленника, Митридата Пергамского, окончилась неудачей. Антоний уже не делал подобных попыток, а решил, сохранив status quo, привлечь архонта Асандра на свою сторону, дав ему царский титул.    

Политика Антония была более эффективной, чем политика Цезаря. Боспор, не став вассалом Рима, тем не менее, до смерти Антония находился в дружественных с ним отношениях.

   82

4. Роль Северного Причерноморья в планах восточных походов Цезаря

Внешняя восточная политика Цезаря нашла свое выражение в подготовке двух походов — против Парфии и против гетского царя Биребисты. Хотя эти планы не были осуществлены из-за смерти Цезаря, тем не менее остановиться на этом вопросе необходимо, так как у Цезаря планами внешнеполитических походов в значительной мере определялась и его внутренняя политика на Востоке — политика по отношению к городам и зависимым царствам и особенно основание военных колоний на границах Римской империи.

Цезарь понимал, что для того, чтобы обеспечить себе успех этих экспедиций, он должен был иметь «замиренный тыл» и народ, который не был бы истощен бесконечными поборами и имел бы возможность беспрекословно выполнять все его приказания. Видимо, именно с этими целями был восстановлен Коринф, один из важных стратегических пунктов Греции, обеспечивающих ее связь с Италией.

Цезарь заинтересован был также в замирении и процветании Македонии, которая играла не меньшую роль, чем Греция, в походе против Биребисты, а усиление Биребисты внушало Цезарю опасения в сохранности римских северо-восточных границ. Полный контроль над Пропонтидой и Понтом, а также необходимость располагать подвозом продовольствия и людей из Северного Причерноморья были необходимым условием успеха Парфянской экспедиции. Эти соображения заставили Цезаря столь решительно выступить против Фарнака и даровать привилегии таким городам, как Синопа, Амис, Гераклея, Кизик и др.

В планах Парфянской экспедиции Цезарь много внимания уделял понтийским областям, так как именно через эти страны он должен был выступить против Парфии. Цезарь не хотел повторять ошибку Красса, выбравшего путь через месопотамские степи, а предполагал наступать на Парфию через Армению, по берегу Каспийского моря, и дать парфянам бой на их собственных землях¹. Трудно сказать, стремился ли Цезарь, подобно Александру Македонскому, к мировому господству, но несомненно, что в планы его восточной политики входила экспедиция в Парфию и подчинение ее римскому влиянию. Возможно, что Цезарь хотел низвести ее на положение зависимого государства. Как бы то ни было, пути осуществления этих планов Цезарь избрал свои, отличные от планов его пред

¹ Suet., Caes., 4,4. Аналогичные указания о планах Цезаря в борьбе с парфянами и о маршруте его похода дает нам Плутарх (Caesar, 58). То же говорится и у Николая Дамасского (XXVI).

83

шественников — Лукулла, Красса и др. Недаром позднее, уже в эпоху империи, римские императоры в своих парфянских походах следовали путем, намеченным Цезарем.

Для осуществления Парфянского похода Цезарь выделил 16 легионов и 10 тыс. всадников, т. е. приблизительно 100 тыс. человек, и шесть из этих 16 легионов в конце 45 г. до н. э. уже были посланы им в Аполлонию. Деньги для этой войны были собраны с городов и вассалов Азии¹ в больших количествах и безотказно². Кроме этих 16 легионов, было набрано еще шесть— из Сирии, Киликии, Вифинии, направленных для усмирения Цецилия Басса.

Таким образом, основные силы римлян, составлявшие 22 легиона из общего числа 38, бывших в распоряжении Цезаря в последние годы его жизни, были сконцентрированы на Востоке для борьбы с Парфией. Этот факт показывает, какое большое внимание уделялось Парфянскому походу и как много сил тратилось на его подготовку. Поход был обдуман всесторонне, до самых мелких деталей (письмо Цицерона, датированное 28 мая 45 г., доказывает это). Насколько Цезарь был предусмотрителен в своих расчетах, можно судить из свидетельства Светония³. Значительное внимание уделял Цезарь п планам похода против дакийского царя Биребисты. Расширение и усиление этого царства внушало опасения за сохранность северо-восточных римских границ — во времена Биребисты государство это занимало громадную территорию по обоим берегам Дуная, далеко на юг, до самой Фракии, Иллирии и страны нориков. Такое увеличение н усиление царства гетов, естественно, внушало опасения, и римляне стремились защитить Италию и северо-восточные римские границы такими же укрепленными пограничными пунктами, какие были на западных границах, например в стране кельтов.

Создание пограничных пунктов могло иметь смысл лишь после разгрома Биребисты, так как, только сломив его мощь, можно было не опасаться за положение дел на северо-востоке империи. Поэтому Цезарь, наряду с подготовкой парфянского похода, думал и об организации экспедиции против Биребисты. С этой целью на границе, в Иллирике и Македонии, было сконцентрировано шесть легионов, предназначавшихся для похода, и создан склад оружия в Аполлонии. Одновременно Цезарь старался укрепить Грецию и Македонию и обеспечить себе надежный тыл, что не могло не отразиться на его внутренней политике на Востоке. И только мартовские иды помешали Цезарю

¹    Ed: Meyer. Caesars Monarchie und Principat des Pompejus, 478.
²    Nic. Damasc., Vita Caes., XX.
³    Suet., Caes., 58.

84

осуществить поход против Биребисты, точно так же как и поход против Парфии.

Какое же место в этих походах, задуманных Цезарем, зани мало Северное Причерноморье и какую роль должно было сыграть оно во внешней восточной политике Рима?

Как известно, после победы над Фарнаком Цезарь не оставил события в Северном Причерноморье без внимания, так как войны с Митридатом VI выяснили большое значение Причерноморья для всего греческого мира как с положительной, так и с отрицательной стороны. Богатые области северного берега Черного моря всегда могли быть использованы противниками Рима на Востоке и особенно Парфией — единственным, еще не сломленным соперником римской мировой власти. Только решительное укрепление римской гегемонии в Северном Причерноморье могло этому помешать и, вместе с тем, обезопасить новые области римской колонизации по течению Дуная, где Цезарь, предполагавший разбить и подчинить Риму объединившиеся вокруг гетов фракийские племена, надеялся прочно укрепиться. Обладание Причерноморьем, вместе с тем, могло обеспечить надежный тыл для задуманного Цезарем похода против Парфии. Этот поход был ближайшей задачей Цезаря, и он собирался осуществить его после поражения Биребисты. Сосредоточие войск в Ил-лирике и Македонии подтверждает, что Цезарь рассчитывал наступать на Парфию не из Сирии, как это неудачно пытался сделать Красс, а по побережью Черного моря, имея в тылу Понт, Каппадокию и Вифинию, тесно связанные с северным берегом Причерноморья. Недаром же Цезарь вывел в бывшую столицу Понтийского царства, Синопу, колонию римских ветеранов. Он, по всей вероятности, сделал то же и в Гераклее, которая была тесно связана с Крымом и Херсонесом. Такова была роль Северного Причерноморья в планах восточных походов Цезаря.

Подготовлено по изданию:

Голубцова Е. С.
Северное Причерноморье и Рим на рубеже нашей эры. - М. : Б. и., 1951.