64

3. Коллегии менад Триединое устройство, прообраз которого мы видим в Фивах, было обычным в женских фиасах. В Магнесию, как мы видели, посылаются для учреждения триединого союза, три менады «из рода» одной из трех первоменад «священной Фивы». Первоначальная триада может еще усиливаться в тройную. По стихотворению Феокрита, литургическое значение которого несомненно, три сестры Семелы с их тремя сонмами воздвигают три алтаря Семеле и девять Дионису . Девять мужей и девять женщин образуют жреческие коллегии Диониса-Эсимнета (чтимого, по-видимому, совместно с Артемидой-Трикларией) в Патрах 2. Вот почему приписанная Анакреонту эпиграмма, — вероятно, надпись на базе рельефа, — живописует трех менад: Эта, что с тирсом в руке, — Геликония, — с нею Ксантиппа; Главка — третья: с горы сходят от оргий святых К праздничным хорам они, вдохновенные, и Дионису Сочное гроздие в дар, плющ и козленка несут 3. Но в то же время мы встречаем священные коллегии, не отвечающие принципу триады. Таковы одиннадцать Дионисиад (или dysmainai) в Спарте 4 и «шестнадцать жен» в Элиде 5. В обоих этих случаях перед нами, предположительно, результат исторического процесса последовательной спайки прежде самостоятельных фиасов. Число четырнадцати герэр в Афинах объясняется орфическим проис- 1 Theoer. XXI v. 2: treis thiasos es oros treis ägagon autai eoisai. Ibid. v. 5 sq;: en katharöi leimoni kamon dyokaideka bömös, tos treis täi Semeläi, tos ennea toi Dionysöi 2 Paus. VII, 20, 1. 3 Anacr. 107. Anthol. lyr. ed Hiller-Crusius. 4 Paus. III, 13, 7. Preller-Robert, gr. Myth. S. 693. A. 1. 5 Plut.. mor. p. 251 E: hai peri ton Dionyson gynaikes, has hekkaideka kalusin.

65

хождением обряда и связывается с гептадой орфиков, заимствованным ими из Египта символом дионисийского расторжения и воссоединения божественной монады 1. Однако, заметны и следы древнейшей дихотомии, которая соответствовала, быть может, изначальному муже-женскому дуализму парнасской оргиастической религии. Мы видели в Мегаре двух перво-менад, дочерей Полиида, и гипотетически объяснили этот факт обрядового предания иначе, а именно — ранним синкретизмом двух культовых форм: материкового и островного. В мифе о Терее перед нами также только две менады — Прокна и филомела; миф этот принадлежит Давлиде и, думается, отражает глубокую старину Парнаса. О последней мы можем заключать и по дельфийскому преданию о «Черной» и «Обуянной» (Фии). Но примечательно, что родоначальницей фиад в собственном смысле почитается только вторая, с которой, вероятно, начинается трихотомическое устройство дельфийского фиаса — по крайней мере, на фронтоне Аполлонова храма Дионис был изображен, по Велькеру, с тремя фиадами. Фия кажется менадой Диониса; Черная — первопророчицей, как одержимая силой Земли (katochos ek tes Ges); ей подобна и мегарская Манто. Триединое устройство, связанное, по-видимому, с Дионисовыми триетериями, утвердилось в Беотии, где Фивы провозгласили на всю Элладу рождество Дионисово; ему подчинился и минийский Орхомен. Оно означало конец эпохи предчувствий чаемого юного бога, грядущего сопрестольника темной богини, — конец эпохи менад, еще не знающих Диониса. Все вышесказанное позволяет нам отчетливее уразуметь свидетельство Диодора о менадах исторической Греции 2: все девушки в тех городских общинах, где введены триетерии, должны по отеческому обычаю и священному уставу, за исполнением которого блюдут городские власти, в дни, назначенные для оргий, брать в руки тирсы и соучаствовать в радениях, восклицая «эвой» и славя Диониса, — женщины же замужние должны, каждая с тем сонмом, к которому принадлежит (kata systemata), приносить совокупно жертвы богу и энтузиастически священнодействовать, по чину и преданию оргий, и вообще всячески провозглашать и прославлять присутствие Диониса. Итак, во главе сонмов стоят их предводительницы, ведущие «феорию» «в горы» (eis oros); это посвященные менады, преемственно продолжающие родовое (по женской линии) служение; их окружают замужние гражданки, приписанные к соответствующему сонму, — некоторые из них, быть может, причислены 1 См. «Дионис орфический», §§ 2 и 7. 2 Diod, VI. 3: dio kai para pollais ton hellenidön poleön dia triön eton bakcheia te gynaikön athroizesthai kai tais parthenois nomimon einai thyrsophorein kai synenthus'azein euazusais kai timosais ton theon, las de gynaikas kata systemata thysiazein töi theoi kai bakcheuein kai katholu ten parusian hymnein tu Dionysu.

66

к самому роду; меж тем как женщины активно участвуют в коллективных («оргийных») жертвоприношениях и иных таинственных священнодействиях, девушки составляют как бы сопутствующий им хор. Понятно все народное уважение к участницам столь строго организованных, недоступных мужчинам оргий и особенное почтение к настоятельницам священных фиасов. Одна поздней эпохи надпись из Милета1 отчетливо рисует религиозно-бытовой тип такой игуменьи (eis oros ege) менад, характерно названных «городскими» или «гражданскими» (polietides), в согласии с Диодором, причем общее выражение, «как надлежит доброй женщине» (chrestei tuto gynaiki themis), — указывает на то, что все гражданки считались причастными городским оргиям; надпись, в нашем переводе, гласит: Здесь Дионисова (hosic) жрица лежит. Вакханки градские, Молвите: «радуйся!» Чтить доброй жене надлежит Ту, что вас в горы водила, что оргии правила с вами, Что возносила дары жертв и служений за град. Если же спросит вас пришлый: «как имя ей?» — Алкмеонида — Имя, Геродия дочь, знавшая правых удел (kalön moiran epistamene). 1 Archäolog. Anzeiger, Beiblatt zum Jahrbuch des Instituts, 1906, S. 9.