ГЛАВА XIII.
Результаты Пелопоннесской войны имели исключительно тяжелые последствия для греческих государств. Наиболее яркий пример в этом отношении представляют Афины.
Денежные ресурсы полиса были истощены. В последний период войны афиняне прибегли к крайнему средству — продаже драгоценной утвари храмов. Об истощении афинских финансов свидетельствует и выпуск бронзовой монеты, лишь сверху покрытой серебром.
Значительная часть земледельческого населения была разорена войной. В течение многих лет поля Аттики подвергались опустошительным забегам. Владельцы полей надолго отрывались от своих хозяйств в связи с военной службой. Мирное население, женщины, дети и старики укрывались от врага за Длинными стенами. К концу войны многие поля были заброшены, дома погибли в огне, оливковые деревья вырублены. Болезни косили людей в городе. Массы граждан гибли на полях сражений—на суше и на море.
Если до Пелопоннесской войны продажа наследственных земельных участков была редким явлением и противоречила обычаям, то теперь все прежние запреты и ограничения были сняты. На восстановление крестьянских хозяйств требовались большие средства, которых не было у разоренных людей. Многие мелкие землевладельцы продавали свою землю и переселялись в город. Однако скупка земель отдельными богатыми людьми не приводила к возникновению больших поместий. Земельные участки обычно приобретались в разных районах Аттики и были территориально разъединены. Рост крупного землевладения не сопровождался переходом на более прогрессивную систему эксплуатации земли, так как при этом сохранялась форма мелкого и раздробленного хозяйства. Земельные участки, принадлежавшие богатым людям, часто сдавались в аренду.
Как и прежде, владение земельной собственностью оставалось почетной привилегией гражданина. В конце V в. до н. э. была даже сделана попытка провести закон, по которому гражданские права сохранялись лишь за теми, кто владел землей, хотя бы и в небольшом размере. В случае его проведения в жизнь, 5000 афинских граждан потеряли бы свои гражданские права, что уменьшило бы гражданский коллектив на 25%. В афинском народном собрании этот антидемократический законопроект, пытавшийся лишить прав разорившихся из-за войны людей, был отвергнут.
Количество безземельных и неимущих людей в Афинском государстве возросло и благодаря притоку клерухов, возвратившихся на родину в связи с потерей внешних владений Афин.
В период войны немало пострадали и афинские ремесленники, купцы и судовладельцы из-за расстройства морской торговли и распада Афинского морского союза. После бегства в Декелею 20 000 рабов, среди которых многие работали в рудниках, Лаврийские серебряные рудники разрабатывались менее интенсивно, и многие арендаторы из числа состоятельных граждан разорились.
В IV в. до н. э. афинское государство выдвигает новую программу экономического подъема путем увеличения торговых оборотов, развития ремесла и привлечения в город возможно большего числа метеков. В связи с этим проводятся в жизнь новые законы, поощряющие торговлю и устанавливающие месячный срок для прохождения судебных процессов по торговым делам. Это позволяло купцам и судовладельцам не задерживаться подолгу в Афинах и чаще совершать торговые рейсы. Тем самым усилилась активность деловых кругов. Рост торговых оборотов увеличивал значение трапезитов, которые давали ссуды купцам и принимали от них деньги и ценности на хранение. Некоторые из них достигли большого влияния в Афинах. Характерной фигурой среди афинских трапезитов IV в. был Пасион, в прошлом вольноотпущенник, который затем за свои заслуги перед Афинским государством получил гражданские права и благодаря этому смог присоединить к большим денежным богатствам и обширные земельные владения.
Особенно большое значение в IV в. до н. э. приобретает хлебная торговля. Об этом свидетельствует то, что в народном собрании регулярно, наряду с вопросами о защите страны, ставился вопрос о снабжении Афин хлебом. Упадок сельского хозяйства в Аттике и других государствах Греции, переход к интенсивным культурам оливы и винограда и сокращение в связи с этим посевов зерновых, рост городского населения — все это усиливало спрос на привозной хлеб. Главным поставщиком хлеба в IV в. в Греции продолжало оставаться Северное Причерноморье. Греческие государства уделяли большое внимание укреплению дружественных связей с Боспорским царством. Боспорским царям предоставлялись привилегии, в их честь издавались почетные декреты, выставлявшиеся на агоре. Они, в свою очередь, разрешали беспошлинный вывоз хлеба или тор-
говлю на льготных условиях. Афинам было разрешено право первоочередной погрузки хлеба в гаванях Боспора.
Афинское правительство принимало все меры для того, чтобы максимальное количество хлеба поступало в Афины или проходило через афинскую гавань. Так, ссуды морским купцам в Афинах разрешалось давать лишь в том случае, если их корабли привезут хлебные грузы в Афины. Специальные должностные лица следили за тем, чтобы хлеб, привезенный в афинскую гавань, равномерно распределялся между хлеботорговцами; в их руках не должны были скапливаться слишком большие запасы, чтобы они продавали зерно и хлеб по умеренным ценам.
Хлебная торговля была предметом особых забот государства, так как от этого зависело продовольственное снабжение основной массы населения. Перебои в доставке хлеба вызывали сразу же вздорожание цен и спекуляцию.
Торговля другими предметами потребления регулировалась в меньшей степени и была предоставлена частной инициативе. Здесь, как впрочем и в хлебной торговле, большую роль играли афинские метеки.
Развитие торговли расширяло ассортимент предметов потребления. На рынках городов появлялись изделия и продукты различных областей Средиземноморья, вплоть до самых отдаленных. Торговля начинает развиваться в отсталых прежде земледельческих областях — Беотии, Фессалии, Фокиде. Все это увеличивало роль денег как средства обмена, потребность в деньгах и расширяло сферу ростовщических операций.
В IV в. до н. э. и сельское население значительно больше втягивалось в товарно-денежные отношения. Аттический крестьянин Дикеополь выступает в комедии Аристофана «Ахарняне» с протестом против ненавистного ему городского уклада, где все продают и покупают.
О тишине тоскую, на поля гляжу
И город ненавижу. О село мое!
Ты не кричишь: углей купите, уксусу;
Ни «уксусу» ни «масла» ни «купите» — нет.
(Ахарняне, стихи 33—36).
Этот образ сменяется в IV в. до н. э. земледельцем, везущим на рынок продукты своего хозяйства и выгодно сбывающим их там.
Меняется к этому времени облик и городского ремесленника. В конце V и в IV вв. до н. э. распространяются крупные ремесленные мастерские с применением труда нескольких десятков и более рабов. Так, оратор Лисий совместно с братом владел мастерской по изготовлению щитов, в которой работало 120 рабов. У отца другого оратора и политического деятеля Демосфена были две мастерские, в которых работало более 50 рабов. Некий Пантенет, выступающий в одной из речей Демосфена, владел эргастерием в районе рудников
с 30 рабами. (Демосфен, 37.) Хотя мастерских с большим числом работавших в них рабов было сравнительно немного и продолжал преобладать тип мелкого предприятия с 3—5 работниками, тем не менее вытеснение свободного труда рабским в ремесле становилось все более ощутимым. Разорившиеся земледельцы, хлынувшие в город, далеко не всегда могли найти себе постоянную работу. Таким образом, несмотря на то, что экономическая жизнь Греции в IV в. отличалась большой интенсивностью, в городах скапливалась масса людей, не находивших применения своему труду.
Наряду с объективными причинами, этому способствовали и субъективные причины, прежде всего характерное для античных рабовладельческих обществ пренебрежительное отношение свободных людей к физическому труду и работе по найму. Так, например, афинянин Евксифей, отстаивая свои гражданские права перед судом, доказывал, что и отец его и мать — коренные афиняне. В то же время он считал нужным оправдаться в том, что его мать работала одно время кормилицей, а затем торговала на рынке мелкой галантереей. Он говорил, что эти занятия, конечно, унизительны для гражданина, но только горькая нужда вынудила их к этому (Демосфен, Речь 57, 31, 42 и 45). Бедняк, не имевший работы и средств к существованию, был вынужден довольствоваться пособиями, выдаваемыми государством, а иногда даже предпочитал такой образ жизни. Для внутренней жизни греческих полисов IV в. до н. э. характерна все возрастающая масса бедноты, стремившейся жить за счет общества.
Конечно, далеко не вся масса малоимущего и неимущего населения городов состояла из нетрудящейся бедноты. Огромную часть городского населения составляли мелкие ремесленники, торговцы, наемные работники, еле сводившие концы с концами. Они с завистью и озлоблением смотрели на роскошь богачей, увеличивших свои состояния в годы народных бедствий. По поводу этих людей оратор Лисий говорит: «Они во время войны из бедных стали богатыми на ваш счет, а вы из-за них стали бедными» (Речи, 27, 9).
Резкие социальные контрасты стали характерной чертой жизни греческих полисов. В V в. до н. э. огромные средства тратились на сооружение великолепных общественных зданий и храмов. Эти грандиозные по тому времени сооружения вызывали законную гордость граждан полиса, были предметом восхищения приезжих, выражением могущества и материального благополучия Афин. В то время дома частных людей, даже богатых и влиятельных, отличались скромными размерами, были просты и неприхотливы. В IV в. картина изменилась. Пышные особняки богачей, отделанные мрамором, украшенные произведениями искусства, резко выделялись на фоне лачуг бедняков, многие из которых вынуждены были ютиться в каморках многоквартирных, сдаваемых по найму, домов.
Демосфен говорит по этому поводу:
«. . .Они (т. е. предки афинян.—- Авт.) передали нам в наслед-
ство Пропилеи, ... портики и прочие сооружения, которыми украсили город; напротив, частные дома людей, достигших влиятельного положения, они оставили настолько скромными. . . что, например, дома Фемистокла, Кимона, Аристида и других знаменитых людей того времени. . . не были великолепнее каждый в отдельности, чем дом соседа.
А теперь. .. наше государство довольствуется тем, что сооружает дороги, водопроводы, белит стены и делает еще разные пустяки. . . Зато в частной жизни люди, ведавшие общественными делами, . .. соорудили себе частные дома, роскошнее общественных зданий, не говорю уже — великолепнее, чем у большинства людей (Демосфен, 13, 28—30). Роскошь богачей выступала и в убранстве домов, и в одежде, и в разгульном образе жизни с кутежами, пьяными оргиями, безрассудным расточительством. Крайняя нужда и непомерное богатство сталкивались и порождали резкие противоречия и взаимную вражду. В этот период беднота выступает с требованиями передела имущества, а в некоторых полисах — передела земли и отмены долгов. Пользуясь политическими правами, она добивается в Народном собрании увеличения литургий богачей.
В связи с частыми конфискациями имущества богачей, в которых экономически заинтересовано было и нуждавшееся в денежных средствах государство, расцветает ядовитая поросль сикофантов, сделавших своей излюбленной профессией доносы на состоятельных людей. В случае если доносу верили, доносчик получал в награду часть конфискованного имущества. Людей, слывших профессиональными сикофантами, боялись, перед ними заискивали, предпочитая иногда откупиться от них, чтобы не доводить дела до суда. Сильно сгущая краски, Ксенофонт устами бывшего богача описывает афинские нравы IV в. («Пир», 4, 30 сл.):
«. . .когда я жил богато в Афинах, я, во-первых, боялся, что кто-нибудь пророет стену моего дома, заберет деньги и мне самому сделает какое-нибудь зло. Затем мне приходилось ублажать сикофантов. Я знал, что они мне скорее могут повредить, чем я им. Кроме того, город всегда налагал на меня какие-нибудь расходы, а уехать никуда нельзя было. А теперь, когда заграничных имений я лишился, и от здешних не получаю дохода, а что было в доме, все продано, я сладко сплю растянувшись; город мне доверяет; никто мне больше не грозит, а я уже грожу другим; как свободному, мне можно жить и здесь и за границей; передо мной уже встают с мест и уступают дорогу на улице богатые. Теперь я похож на царя, а тогда несомненно был рабом. Тогда я платил налог народу, а теперь город платит мне подать и содержит меня.
. . .когда у меня было много всего, я постоянно что-нибудь да терял,— либо по милости города, либо по воле судьбы; а теперь ничего не теряю, потому что и нет ничего у меня, а всегда надеюсь что-нибудь получить».
Аналогичное высказывание читаем мы у Исократа, выражавшего, как и Ксенофонт, идеологию аристократических кругов.
«В дни моего детства можно было безопасно называться богачом, и люди гордились своим богатством. Теперь же, насколько возможно, утаивают свое состояние, так как считаться богатым опаснее, чем совершить преступление».
Богатая рабовладельческая верхушка Афин и других греческих полисов опасалась выступлений бедноты, посягающей на ее богатство и привилегированное положение в обществе.
Если в V в. до н. э. богатое и могущественное Афинское государство имело возможность выделять часть получаемых им доходов для материальной поддержки беднейших граждан (пособия, выплаты, строительство) и систематически наделять нуждавшихся афинян землей на территории союзников (клерухии), то теперь положение изменилось. Доходы сократились от 1000 талантов в середине V в. до н. э. до 100 талантов в некоторые периоды IV в. Правда, и из этих скудных фондов продолжали выплачиваться вознаграждения судьям, членам совета и участникам народного собрания '. Неприкосновенным считался фонд феорикона, куда отчислялись все излишки в казне сверх необходимых и постоянных расходов. Эти средства шли на раздачи т. н. «зрелищных денег» во время празднеств и фактически были формой государственного пособия массе граждан. Демос в IV в. ревниво оберегал свое право на получение пособия, и суровая кара грозила любому, кто осмеливался выступить с предложением обратить средства из кассы феорикона на какие-либо государственные нужды. Когда Демосфен в период крайней военной опасности для Афин выступил с призывом обратить все средства на военные нужды, он с чрезвычайной осторожностью, словно опасаясь задеть за больное место, касается и феорикона, прямо не называя его. «Источник денег у вас есть, афиняне, и их можно употребить на военные нужды, только вы берете их себе так, как вам вздумается. Клянусь Зевсом, я не вношу предложения, чтобы эти деньги обратить в воинские. Я только думаю, что надо снарядить воинов, что на это нужны деньги . . .вы же думаете, что надо как-то так, ничего не делая, получать деньги на празднества. (Речи, 1, 19—20). Раздачи бедноте, в том числе и феорикон, были обременительны для государственной казны ввиду уменьшившихся доходов. А потребность в этих раздачах все возрастала в связи с прогрессирующим разорением массы мелких свободных производителей. В то же время раздачи эти, не уничтожая нужды, способствовали развитию паразитизма. Аристотель, один из крупнейших мыслителей IV в., писал: «Народ принимает эти подачки и вместе с тем снова и снова нуждается в них, так что такого рода вспомоществование неимущим напоминает «дырявую бочку» (Политика, VI, 3, 4). Демосфен со свойственной ему образностью говорил, обращаясь к афинянам: «Как лепешки врачей, предохраняя больного от смерти, не влагают в него жизненных сил,
так и подачки, которые вы теперь принимаете, не настолько велики, чтобы давать вам полное удовлетворение, но и не столь ничтожны, чтобы вы, отвернувшись от них, должны были добывать себе средства на стороне, во всяком случае они каждого из вас поощряют к нерадивости (III Олинфская, 33).
В период расцвета Афинского государства богатая часть рабовладельцев охотно брала на себя выполнение общественных поручений, сопряженных с затратой больших средств. Интересы полиса и престиж его были дороги представителям самых различных социальных групп, так как вся их жизнь была теснейшим образом связана с полисом. Но в IV в. до н. э. экономические интересы многих богатых рабовладельцев, представителей деловых кругов, уже выходили за узкие рамки полиса, они были связаны с торговыми и ростовщическими кругами других греческих государств. Для этих людей стремление сохранить и увеличить богатства было значительно сильнее привязанности к своему полису. По выражению оратора Лисия, отечество свое они видели не в государстве, а в имуществе.
Вполне понятно, что эта наиболее богатая часть рабовладельцев неохотно уплачивала налоги и выполняла литургии, которые действительно стали в IV в. весьма обременительными. Особенно тягостной считалась повинность по оснащению и снаряжению военных судов (триерархия). Чтобы ее выполнить, многие даже состоятельные люди вынуждены были закладывать свои поместья и другое имущество. Богачи изобретали всевозможные средства для уклонения от своих обязанностей перед государством. Они пытались предложить вместо себя кандидатуру других будто бы более богатых людей, скрывали подлинные размеры своего состояния, особенно если основное богатство заключалось в деньгах и ценных вещах. Труднее приходилось владельцам недвижимого имущества, которое нельзя было утаить, но и они находили средства, например закладывали часть своих земель ростовщикам, создавая видимость, что они обременены долгами.
Тяжелое финансовое положение Афинского государства, естественно, сказывалось на военной мощи Афин, хотя в периоды крайней опасности народное собрание откликалось на призыв демократических деятелей и принимало необходимые меры для изыскания средств.
Военная служба и в сухопутной армии, и особенно во флоте стала к этому времени тягостной повинностью для средних и беднейших слоев населения. Оплата дневного рациона гоплита и матроса была невелика. Ее доставало только для пропитания одного человека. Но и эта плата выдавалась крайне нерегулярно, с большими перебоями. Афинские стратеги и триерархи должны были иногда применять героические усилия, чтобы раздобыть деньги для расплаты с солдатами и матросами и сохранить боеспособность афинских войск. По окончании военных действий, когда афиняне возвращались домой, всякая оплата прекращалась, хотя
путешествие могло быть и длительным. Постоянная нужда и недоедание были спутниками рядового афинянина во время походов. А у многих дома оставались необеспеченные семьи, которым они были бессильны помочь.
Разорение большой массы свободных производителей уменьшило возможность пополнения гоплитов, так как вооружение воина по-прежнему было его личным делом. К тому же войны, которые в IV в. до н. э. почти не прекращались, требовали хорошо обученных воинов, умело владеющих оружием. Армия греческих государств приобретает теперь новые черты. Значительную роль в войске стали играть легковооруженные воины, так называемые пель-тасты, защищенные полотняным щитом и сражавшиеся с помощью пращей, дротиков и копий. Такое вооружение, доступное беднякам, расширяло возможности пополнения войска. К тому же эти не стесненные тяжелыми доспехами воины были более подвижны, чем гоплит, и легче приспособлялись к условиям горной и пересеченной местности.
Широко распространяется в IV в. наемничество. Вместо гражданского ополчения, или наряду с ним, появляются наемники, часто профессиональные воины, которые за плату готовы служить любому государству или политической группировке. Наемники были характерным порождением кризиса полиса. Масса людей, лишенных средств к существованию, но здоровых и полных сил, предпочитали военное дело любому тяжелому и казавшемуся им унизительным физическому труду. Беспрерывные войны, раздиравшие греческий мир, создавали спрос на этих людей, которые все более совершенствовали свое мастерство. Греческие наемники охотно предлагали свои услуги и правителям негреческих государств.
Распространение наемничества способствовало совершенствованию военной техники и тактических приемов. В то же время оно, как горючая, всегда готовая воспламениться масса, было фактором, стимулировавшим военные столкновения. Существование наемной армии увеличивало военное бремя государственных расходов. Если своих граждан на военной службе можно было какое-то время держать впроголодь, взывая к их патриотическим чувствам, то наемникам надо было платить и платить хорошо, ибо они могли в противном случае перейти на сторону противника.
Кризис, переживавшийся Афинским государством в IV в. до н. э., был выражением кризиса полиса в целом. Полис в его классической форме предполагал эксплуатацию рабов небольшими группами на основе сравнительно мелкой собственности рабовладельцев. Главной фигурой в полисе был мелкий земельный собственник, лично участвовавший в обработке своего участка, и мелкий свободный ремесленник. Крупное сельскохозяйственное и ремесленное производство с широким применением труда рабов существовало и в V в., но тогда оно еще не вытеснило мелкого свободного производителя. Коллектив полиса
представлял собой общину полноправных граждан с различным имущественным положением, но связанных узами известной солидарности перед лицом эксплуатируемых рабов и лишенных политических прав метеков. Более состоятельные граждане полиса считали себя обязанными часть своих доходов тратить на государственные нужды, в том числе и на материальную помощь свободной бедноте. В IV в. подрывается и экономическая основа гражданской общины — мелкое свободное ремесленное производство и мелкое свободное крестьянское хозяйство — и вместе с тем ослабляются узы, связывавшие полисный коллектив. Укрупнение земельных владений и ремесленных предприятий, дальнейшее распространение рабского труда приводят ко все более прогрессирующему разорению мелкого свободного производителя. В то же время полисная система мешала развитию крупного рабовладельческого хозяйства, и крупные рабовладельцы, получавшие большие доходы от торговли, ростовщичества и своих земельных владений, все более тяготились сковывающими их деятельность рамками полиса и возлагаемыми на них повинностями.
Экономические интересы богатых купцов, ростовщиков и предпринимателей вышли за рамки небольшого города-государства. Они заинтересованы были в создании более обширного государства с сильной централизованной властью, способной обеспечить их интересы в районе Средиземноморья и оградить их состояния от посягательств бедноты.
Политическая система полиса предполагала известную солидарность всего коллектива полноправных граждан, даже при наличии серьезных разногласий между различными социальными группами и выражавшими их интересы политическими партиями. В IV в. коллектив граждан представлял собой кипящий, готовый взорваться, котел. Борющиеся стороны готовы были растерзать друг друга, о какой бы то ни было платформе для примирения не могло быть и речи. По выражению философа Платона, всякий город, как бы он мал ни был, всегда имеет в себе два враждебных города: один город бедняков, другой город богатых (Государство, VIII, 10).
Живший в это время Исократ писал: «Врага боятся меньше, чем собственных сограждан. Богатые скорее готовы бросить свое имущество в море, чем отдать его бедным; а для бедных нет ничего желаннее, как ограбить богатых. Жертв больше не приносят, и у алтарей люди убивают друг друга» (VI, 67).
Ожесточение бедняков и глубокий панический страх богачей характеризуют внутреннюю жизнь полисов в IV в. до н. э. Бедняки требовали перераспределения имущества, в том числе и земли, уравнения состояний, справедливого распределения жизненных благ. Распространялись различные утопические проекты социального переустройства, один из которых нашел отражение в комедии Аристофана «Женщины в народном собрании». Афинянки во главе с энергичной Праксагорой захватили бразды правления в свои руки. Они предлагают сделать землю и плоды ее общественным
достоянием, все богатства передать в общее пользование. Наступит привольная праздная жизнь. Когда Праксагору спрашивают, кто же станет тогда возделывать пашни и трудиться, она отвечает — рабы. Свободная беднота рабовладельческого общества, особенно люмпен-пролетарские слои, мечтали о праздной жизни тунеядцев за счет эксплуатации труда рабов.
Правда, такие настроения характеризовали не всю массу свободного населения. Требуя передела земель и имущества, наиболее радикально настроенные представители демоса стремились получить свой участок земли, верный источник существования. Для достижения своих целей они вступали в вооруженную борьбу и в наиболее напряженные ее моменты привлекали на свою сторону и рабов. Так, в Спарте, где в ходе и результате Пелопоннесской войны резко усилилось имущественное неравенство и где появилось много безземельных и малоземельных среди спартиатов, в начале IV в. был организован заговор. Во главе его стал молодой и энергичный человек из числа обедневших спартиатов по имени Кинадон. Заговорщики рассчитывали на поддержку не только обедневших спартиатов, но и периеков и илотов. Они хотели совершить вооруженный переворот и затем провести реформы в пользу бедняков и обездоленных. Но вследствие предательства заговор был раскрыт. Спартанские эфоры, боясь взрыва возмущения ввиду большого числа сочувствовавших заговору, не решились судить Кинадона и его сторонников. Они вызвали Кинадона, дали ему почетное поручение за пределами Спарты, а затем устроили засаду на его пути и вероломно убили. После этого расправились и с другими участниками заговора. Обстановка и после этих событий продолжала оставаться напряженной.
Кровавые столкновения между олигархической верхушкой и рядовыми гражданами произошли в 392 г. до н. э. в другом крупном центре Греции — Коринфе. Ожесточение дошло до того, что убивали людей в театре, на состязаниях. Не щадили и искавших защиты у статуй и алтарей богов. Несколько позднее, в 371 г. до н. э. аналогичные события произошли в другом государстве Пелопоннеса— в Аргосе. Они известны под названием скиталисмоса (ски-тала—палка, дубина), так как беднота города убивала богачей дубинами. Здесь было перебито более 1000 сторонников олигархического режима.
Эти столкновения свидетельствуют о крайнем ожесточении народных масс в греческих государствах. Господствующая рабовладельческая верхушка ищет выхода в сильной централизованной власти, которая сумела бы подавить народные движения свободной бедноты и присоединявшихся к ним рабов. Она была готова при этом поступиться и государственной независимостью. Идеологи рабовладельческого класса пытаются теоретически обосновать необходимость объединения греческих государств под главенством какого-либо сильного правителя. Взоры обращаются в сторону Македонского государства, переживавшего в IV в. до н. э. период сво-
его возвышения и расцвета. Объединение Греции под эгидой Македонии для похода на Восток и разрешение всех трудностей за счет завоевания и ограбления азиатских областей — вот лейтмотив идеологической и политической пропаганды, исходившей из кругов крупной землевладельческой и рабовладельческой знати. Появлению этих идей и претворению их в действие способствовала и политическая обстановка в Греции.
После Пелопоннесской войны в греческом мире на короткое время утвердилась гегемония Спарты. Спарта, выступавшая в 431 г. до н. э. против Афин под лозунгом свободы и автономии греческих государств, оказавшись победителем, показала на деле, что такое свобода и автономия в спартанском понимании. Бывшие афинские союзники, только что освободившиеся от афинского ига, оказались в подчинении у грубых и самовластных представителей Спарты, которая бесцеремонно ставила во главе правления своих сторонников, вмешивалась во внутренние дела союзников и нисколько не считалась с местными демократическими традициями. Хозяйничанье спартанцев вызвало вскоре сильное возмущение, тем более, что спартанское правительство не сумело обеспечить даже безопасность морских путей. Расцветало губительное для торговли пиратство.
Афиняне не могли примириться с жестоким поражением в Пелопоннесской войне и стремились восстановить хотя бы некоторые утраченные ими позиции. Недовольство против Спарты проявилось открыто в связи с затруднительным положением, в котором оказалась Спарта, втянутая в войну с Персией.
Вскоре после окончания Пелопоннесской войны в Персии разгорелась борьба за престол между двумя сыновьями умершего царя — Киром и Артаксерксом. Кир еще во время Пелопоннесской войны, находясь в Малой Азии, завязал тесные отношения со спартанским полководцем Лисандром и, щедро субсидируя Спарту, помогал ей в борьбе с Афинами. Для борьбы со своим старшим братом, унаследовавшим престол отца, Кир собрал огромную армию, в которой было много греческих наемников. Спарта, фактически распоряжавшаяся делами греческих государств, санкционировала эти действия Кира, хотя связана была с Персией мирным договором. Греческое войско во главе с Киром направилось в глубь Азии. В 401 г. до н. э. при деревушке Кунаксе, вблизи Вавилона, произошло столкновение армии Кира с вышедшим ему навстречу войском персидского царя. В ожесточенном бою греческие наемники одержали победу над персами, но эта победа была обесценена гибелью Кира, который пал, пронзенный оруженосцами брата. Греческие стратеги, отправившиеся для переговоров с персидским командованием (они теперь пытались предложить свои услуги царю), были
вероломно убиты. Греки оказались в незнакомой местности, среди чуждого и враждебного им населения, без полководцев, не зная языка и под угрозой истребления их вооруженными силами персов. В этих трудных обстоятельствах сказалась боевая выучка и воинская дисциплина наемников, профессиональных воинов. Избрав новых стратегов взамен убитых, греки двинулись в обратный путь. Более года длился этот мучительный переход с боями, лишениями, в непривычных условиях. Наконец после долгих испытаний греки вышли к морю у Синопы и оттуда вернулись в Грецию. В увлекательной и живой форме поход греков описан участвовавшим в нем афинским историком Ксенофонтом в произведении «Анабасис». На службе Кира находилось 13 000 греков, а возвратилось из них около 10 000. Поход этот получил название «похода 10 000».
«Поход 10 000» привел к военному столкновению между Персией и Спартой. А впоследствии он сыграл роль в подготовке похода греко-македонской армии на Восток, так как показал слабость и уязвимость персидской державы и дал грекам ряд ценных сведений о природных условиях, населении и путях сообщения в тылу у персов.
Персидское правительство обвинило Спарту и подчиненные ей •греческие города Малой Азии в оказании вооруженной помощи мятежнику, выступившему против законного царя. Спарта оказалась втянутой в войну с Персией. Персия использовала против Спарты греческих наемников, в том числе афинского стратега Ко-нона, который бежал после битвы при Эгоспотамах с девятью триерами на о. Кипр.
Затруднительным положением Спарты воспользовались Афины и другие греческие государства, недовольные засилием Спарты в Греции. Против Спарты создается коалиция, в которую вошли и прежние союзники Спарты — Коринф и Фивы. Они вместе с Афинами начали военные действия против Спарты. Эта война, получившая название Коринфской, длилась с 395 по 387 г. до н. э. Спарта, вынужденная вести войну на два фронта, отозвала часть своих сил, занятых на востоке, в Грецию, чем сразу же воспользовались персы. В 394 г. до н. э. при Книде (Малая Азия) флот, выстроенный на персидские деньги, под командованием афинянина Конона нанес крупное поражение Спарте. В балканской Греции война шла с переменным успехом, но перевес склонялся на сторону противников Спарты. Конон, возвратившийся в Афины, восстановил Длинные стены, защищавшие город и Пирей.
В Афинах в это время выдвигается талантливый полководец Ификрат. Он провел военную реформу, по которой значительно облегчены были доспехи афинских воинов. Большую роль стало играть вооружение, состоявшее из длинного копья, меча и дротиков, позволявших поражать врага на расстоянии. Легковооруженные пельтасты стали преобладать в войске. Реорганизованное афинское войско одержало вскоре ряд побед над спартанцами.
Усиление Афин вызвало тревогу при персидском дворе. Персия опасалась возрождения морского могущества Афин и не желала ослабления Спарты. Постоянная потребность греческих государств в денежных субсидиях создавала их зависимость от Персии. Послы обивали пороги придворных царя, выпрашивая деньги. По требованию персидского царя военные действия в Греции были прекращены. Местом мирных переговоров были назначены Сузы, одна из резиденций персидского царя. Условия мира между греческими государствами были продиктованы персидским царем, который даже не соизволил выйти к послам греков. Мир получил название Анталкидова, по имени спартанского посла Анталкида. Обстановка заключения мира и его условия свидетельствуют о глубоком упадке греческих государств, об их унизительном положении. Текст царской грамоты гласил: «Царь Артаксеркс считает справедливым, чтобы ему принадлежали все города Азии, а из островов — Клазомены и Кипр. Всем прочим же эллинским городам, большим и малым, должна быть предоставлена автономия, кроме Лемноса, Имброса и Скироса, которые по-прежнему остаются во власти афинян. Той из воюющих сторон, которая не примет этих условий, я вместе с принявшими мир, объявлю войну на суше и на море и воюющим с ними окажу поддержку кораблями и деньгами» (Ксенофонт, Греческая история, V, 1, 31). Греческие государства были вынуждены принять эти условия.
Хотя Афины получили несколько островов, завоеванных в 90-е годы IV в. до н. э. Кононом, фактически от этого мира выиграла Спарта, которая сохранила подчиненные ей периекские города и главенство в Пелопоннесском союзе.
Провозглашение автономии всех греческих полисов и запрещение союзов было на руку Спарте, так как ей легче было справиться с каждым в отдельности. Глубокое возмущение Спартой и этим унизительным для греков миром выражено в произведении Исократа «Панегирик». «Самое ужасное, когда видишь, как те, кто претендует на гегемонию, ежедневно отправляются в поход против эллинов, с персами же заключили союз на вечные времена» (IV, 128). Спарта взяла на себя роль блюстителя мирного договора. Она использовала это для вмешательства во внутренние дела греческих государств и поддержки олигархии. Когда города Халкидики во главе с Олинфом попытались объединиться, Спарта воспрепятствовала этому, направив туда войско.
На обратном пути уже без всякого повода спартанцы вмешались во внутренние дела Фив и поставили у власти олигархов. Пленные главари фиванских демократов были увезены в Спарту и там казнены. В Фивах началась расправа с демократами; часть фиванских демократов бежала в Афины. Спустя некоторое время им удалось пробраться в Фивы и там при поддержке тайных сторонников произвести переворот. Спартанцы были изгнаны из города. К Фивам
присоединились и другие города Беотии, и к 371 г. до н. э. создается Беотийский союз.
Воспользовавшись ослаблением Спарты, Афины организовали морской союз, на этот раз направленный против Спарты. До нас дошла надпись с текстом постановления Афинского народного собрания, содержащая устав союза. Афиняне дают клятву, что не будут взимать фороса, не станут вмешиваться в политические дела союзников; Афины обязались не вводить гарнизоны в союзные города, запретили афинянам владеть землей и домами на территории союзников и давать деньги в рост жителям союзных городов под залог их имущества.
Во второй Афинский морской союз снова вступило множество греческих государств, недовольных политикой Спарты. Чтобы не возбуждать недовольства Персии, Афины не вовлекали в союз города Малой Азии.
Между тем Спарта объявила Фивы нарушителем Анталкидова мира и призвала другие греческие государства силой вынудить Фивы к роспуску Беотийского союза.
Не встретив отклика, спартанское правительство отправило войско в Беотию. К этому времени в Фивах был проведен ряд демократических преобразований и в частности военная реформа, увеличившая роль легковооруженных в войске. Один из вождей фиванских демократов ЭпаминоНд был выдающимся полководцем своего времени. Энгельс высоко ценил его военные качества: «Эпаминонд первый открыл величайший тактический принцип. .. неравномерное распределение войск по фронту в целях сосредоточения сил для главного удара на решающем участке»1.
В 371 г. до н. э. при г. Левктрах в Беотии произошло столкновение спартанской армии с фиванской. Эпаминонд построил свое войско не в форме прямоугольника, как было принято у греков, а в виде клина, введя впервые косой строй. На левом фланге, в выдававшемся остром углу клина он поставил наиболее сильных отборных бойцов, готовых принять на себя первый удар противника. Это был так называемый священный отряд (лох). В отступающей назад части клина стояли более слабые воины. Г реки обычно укрепляли свой правый фланг, так что в бою сталкивались лучшие силы одной стороны с более слабой частью войска противника. Эпаминонд же обрушил сразу сильный удар по правому флангу противника, что внесло смятение в ряды спартанцев. Они понесли большие потери и бежали с поля битвы.
Победа фиванской армии произвела большое впечатление в Греции. Представление о несокрушимости спартанской армии было разбито. Новая военная тактика показала свои преимущества. Однако возвышение Фив серьезно встревожило Афины, опасавшиеся усиления соседнего с ними государства.
Постепенно Афины отошли от союза с Фивами, а затем окончательно перешли на сторону Спарты. Охлаждению отношений с Фивами способствовало и то, что Фивы создали свой флот, который вскоре начал действовать в Эгейском море, успешно соперничая с афинским флотом.
В следующие годы после битвы при Левктрах беотийское войско совершило несколько успешных походов в Пелопоннес. Демократические группы в городах Пелопоннеса дружески встречали фиванцев, рассчитывая на их поддержку; начались демократические перевороты. Вторгшись в Мессению, Эпаминонд основал на месте Ифомы город Мессену, куда стали стекаться илоты из Спарты и потомки мессенян, некогда бежавших отсюда. Сама Лаконика оказалась под угрозой. Впервые в истории Спарты вражеское войско оказалось на ее территории. Однако враждебная в отношении Фив позиция Афин и внутренняя борьба, происходившая в Беотийском союзе, ослабляли фиванцев. Длительные военные походы вызывали недовольство беотийского крестьянства.
В 362 г. до н. э. беотийская армия, поддержанная демократическими государствами Пелопоннеса, встретилась у г. Мантинеи со спартанцами, выступавшими в союзе с Афинами. Битва носила ожесточенный характер и закончилась победой фиванцев, но в битве погиб Эпаминонд, и фиванцы не воспользовались своей победой.
Вскоре после этого начинается ослабление Фив. Распадается и Афинский морской союз. Бесконечные войны между греческими государствами болезненно отражались на положении широких слоев населения и обостряли и без того глубокие внутренние противоречия. Ни одно греческое государство не оказалось в состоянии создать сколько-нибудь прочное объединение. Это коренилось в самой природе полиса, который способен был лишь с помощью силы держать в подчинении более слабые государства, не создавая при этом никакой хозяйственной и экономической общности. Ослабленный и обескровленный, раздираемый распрями, греческий мир находился в состоянии глубокого кризиса. Полисная система мелких обособленных государств зашла в тупик. Для дальнейшего развития необходимы были перемены в социально-политической структуре греческих государств.