168

§ 2. Искусственная мантика Знамения, в которых боги, по верованию древних, открывали свою волю, были посылаемы ими или по собственному желанию, или по просьбе людей, выраженной в молитве. Для ниспослания знамений

169
богам служили преимущественно: а) птицы и атмосферные явления, б) жертвы, в) знаменательные встречи, г) слова и звуки. Особенно распространено было гадание по птицам и жертвоприношениям. Птицы вполне свободны и независимы от человека в своем полете, они парят в воздушных пространствах, поднимаются высоко над землею, как бы приближаясь к небесным жилищам богов, и потому преимущественно перед другими живыми существами считались вестниками воли богов. Поэтому их появление даже без предварительной мольбы о даровании знамения считалось знаменательным во всех случаях, когда человеку интересно было узнать волю божества. При их появлении наблюдалось множество специальных примет как относительно рода птиц, так и относительно способа их полета, бега или сидения, разных их движений, места появления, криков, отношения друг к другу и к другим существам и пр. (ср. Эсх. Пром. 490 сл.), так что птицегадание (oiwnistikh, oiwnoskopia) представляло собой весьма развитое искусство, требовавшее больших знаний и опытности *. Каждая птица имела свою особую символику и, хотя некоторые считались вещими преимущественно перед другими, но все-таки значение каждого отдельного знамения находилось в зависимости от множества внешних обстоятельств. Наиболее вещими считались большие хищные птицы, летающие особенно высоко и поодиночке, а не стаями. Такие птицы собственно и называются oiwnoi (от oioV); но впоследствии этим именем называли всех вещих птиц и даже обозначали им (так же, как и словом orniV) и разные другие знамения. Между oiwnoi особенным уважением пользовался орел как царь птиц и вестник царя богов **; часто также упоминаются ястребы, соколы, коршуны и др.; они подавали знамения то своим появлением с той или другой стороны наблюдателя, то обстоятельствами, при которых совершилось явление. В «Илиаде» (VIII, 247 сл.) орел, пронесшийся над лагерем греков с олененком в когтях и уронивший свою добычу на алтарь Зевса, был признан благоприятным знамением, а, напротив, пролетевший слева орел, несший в когтях живого змея и выпустивший его вследствие раны, нанесенной ему змеем в грудь, предсказал несчастие Гектору при нападении на греческий лагерь (Ил. XII, 200 сл.) Для птицегадания избиралось открытое, удобное для кругозора место (oiwnoskopeion, qwkoV orniqoskopoV). Благоприятною считалась правая сторона, причем гадатель обращался
__________ * Интересный отрывок изложения примет птицегадания сохранился в эфесской надписи С. I. G. 2953 = I. Gr. ant. 499. ** В Ил. XVIII, 247 орел называется teleiotatoV petehnwn ; Ксенофонт называет его megaV oiwnoV kai ouk idiwtikoV kai endoxoV (Анаб. VI, 1, 23).

170
лицом к северу, так что направо от него был восток, а налево — запад. У Гомера считаются благоприятными знамения, появляющиеся со стороны зари и солнца, неблагоприятными — со стороны мрака. Впрочем, как кажется, на страны света не всегда обращали внимание, или правую и левую сторону различали по отношению не к гадателю, а к солнцу; вообще следует думать, что как во всей греческой религии не было систематического единства и обязательных для всякого догматов, так и при птицегадании употреблялись различные способы наблюдения *. Рядом с птицегаданием и почти в такой же степени было распространено гадание по разным метеорологическим и астрономическим явлениям (dioshmiai), каковы: гром, молния, солнечные и лунные затмения, кометы, падающие звезды и т. п. Верование в их вещую силу было весьма естественно у народов, ставивших эти явления в прямую зависимость от богов, управляющих силами природы. Удар грома или блеск молнии (в особенности без грозы, при ясном небе) признавался благоприятным или неблагоприятным знамением, смотря по тому, с которой стороны приходился. Ксенофонт (Апол. 12) называет гром megiston oiwnisthrion. Солнечные и лунные затмения и кометы вообще считались страшными знамениями, хотя в некоторых случаях объяснялись иначе **. Наиболее известным примером гадания по метеорам является спартанский обычай наблюдения неба эфорами, чтобы узнать, не провинились ли цари в чем-либо перед богами ***. Гадание по звездам, опре-
__________ * Эсхил называет слепого прорицателя Тиресия «кормильцем птиц», oiwnwn bothr (Семеро пр. Фив. 24); отсюда можно было бы заключить, что у греков был обычай кормить птиц для гаданий, чтобы всегда иметь их под рукой в случае надобности; но никаких других указаний на этот обычай не имеется. У римлян, как известно, он был широко распространен. ** Так, например, известно, что лунное затмение 413 г. заставило Никия отложить на месяц отступление от Сиракуз и тем послужило причиною полной гибели афинского войска. Но впоследствии упрекали Никиева гадателя в неверном истолковании этого знамения; так, Филохор говорит, что затмение в данном случае было счастливым предзнаменованием, потому что для бегства темнота удобнее света, а по мнению Автоклида, Никий напрасно решил дожидаться следующего полнолуния, так как знамения солнца и луны имеют силу лишь на три дня (Плут. Ник. 23). Вот еще несколько примеров гадания по метеорологическим явлениям. Аэролит, упавший при Эгоспотамах перед битвою 405 г., был признан предзнаменованием поражения афинян (Плут. Лис. 12). В 372 г. комета в виде огненного бревна предвозвестила спартанцам их поражение фиванцами при Левктрах (Диод. XV, 50). Перед Пелопоннесскою войною небывалое раньше землетрясение на Делосе предзнаменовало грядущие бедствия (Фук. II, 8). *** См. ч. I, разд. II, гл. 10, § 2.

171
деление по ним счастливых или несчастливых дней, предугадывание судьбы человека по положению созвездий в час его рождения, одним словом, все, что относится к астрологической мантике, в цветущие времена Эллады почти не было известно. Астрологические предсказания стали распространяться там только со времен Александра Македонского, но никогда не возвысились до степени религиозных верований. Гадания по жертвам были, главным образом, двух видов: а) наблюдение и объяснение различных знаков при заклании животного и горении жертвенных частей (empuromanteia), б) гадания по внутренностям жертвенных животных (ieroskopia). В Гомеровских поэмах уже упоминаются quoskooi, но способ их гадания не указывается. С какого времени иероскопия вошла в употребление и откуда была заимствована, нельзя сказать с достоверностью. У Эсхила Прометей хвалится тем, что научил людей таким гаданиям (Пром. 485 сл.); стало быть, по мнению Эсхила, они распространились уже в весьма древние времена. Другие называли их изобретателем Посейдонова сына Дельфа, эпонима города Дельф, откуда можно заключить, что иероскопия распространялась по Греции из Дельф, под влиянием оракула. По всей вероятности, она впервые появилась на Востоке и оттуда распространилась по Греции и Италии. При жертвоприношениях можно было наблюдать много признаков, из которых выводились хорошие или дурные предзнаменования. Так, например, считали очень хорошим знамением, если животное добровольно шло к алтарю и даже давало кивком головы согласие на убиение (чего, впрочем, умели достигать маленькими хитростями, см. выше, разд. III, гл. 11), и, напротив, дурным, если оно упиралось; еще хуже было, если оно вырывалось и убегало от жертвенника, или скоропостижно умирало прежде, чем его успевали зарезать. Далее выводили предзнаменования из быстрого или медленного сгорания жертвенных кусков на алтаре, из направления, которое принимал дым, т. е. поднимался ли он кверху, или расстилался понизу, и т. п. Особенно важные знамения выводились из способа горения хвоста животного, который оставляли при жертвенных кусках: его скрючивание обозначало, что данное предприятие будет сопряжено с трудностями, опускание вниз предзнаменовало неудачу, а, напротив, поднятие вверх — счастье или удачу *. Ввиду столь важного значения хорошего сгорания жертвенных кусков особенную заботливость прилагали к тому. чтобы хорошо разложить дрова на жертвеннике, что умел сделать далеко не всякий. Наблюдение и объяснение всех подобных знамений было делом эмпи-
__________ * Схол. Аристоф. Мир. 1053 сл.; схол. Евр. Финик. 1255 сл.

172
романтии. Как особый вид ее упоминается libanomanteia, т. е. гадание по горению и дыму жертвенных благовоний. Пифагор признавал только три вида мантики, именно dia klhdonwn, di oiwnwn и dia libanou (Диог. Лаерт. VIII, 1, 20). Происхождение обычая гадать по внутренностям жертвенных животных проще всего объяснить тем, что приятными богам и стало быть годными для жертвоприношения считались только животные вполне здоровые и свободные от всяких физических недостатков, как внешних, так и внутренних; обращать особенное внимание на состояние внутренних органов животного побуждало, во-первых, то обстоятельство, что они входили в состав частей, предназначаемых для сожжения на алтаре, а во-вторых то, что они не были доступны исследованию раньше убиения животного. Итак, если в этих органах оказывалось что-либо ненормальное, нездоровое, то в этом видели указание божества на то, что жертва ему неугодна или что она не благоприятствует начинаниям жертвователя, выбор которого — конечно не без воли божества — пал именно на такое животное. Из таких соображений легко могло развиться верование в мантическое значение внутренностей жертвенных животных, а когда оно развилось, то естественно стали делаться точные наблюдения над их состоянием, строго различаться отдельные части их и различные их ненормальности, из которых каждая получила свое особое значение. Таким образом возникло сложное искусство иероскопии, тонкости которого были известны только людям, специально им занимавшимся, хотя были и общие положения, известные каждому жертвоприносителю, по крайней мере, настолько, чтобы решить, будет ли данная жертва угодна божеству. Самою важною из всех внутренностей считалась печень (hpar) не только потому, что ее нормальное или ненормальное состояние легче всего было заметно, но и потому, что ее считали главным органом физической жизни; при исследовании же печени обращали особое внимание на ее лопасти (loboi), особенности образования которых признавались весьма важными знамениями. Кроме печени исследовали и другие внутренности: сердце, легкие, селезенку, желчь и др. Упоминаются примеры, когда, будто бы, совсем не находили сердца в животном. Знамения, получавшиеся при жертвоприношении из внешних признаков, обозначались общим именем iep(x, а получавшиеся из наблюдения внутренностей — sfagia *. Получение благоприятных знамений обозначалось глаголом
__________ * По мнению Штенгеля, именем iera обозначались обычные жертвоприношения, а sfagia совершались гадателями перед важными военными событиями специально для целей иероскопии.

173
kallierein, а неполучение — выражениями ta iera ou gignetai, ou procwrei и т. п. Само собою разумеется, что гадание не при всяком жертвоприношении считалось одинаково важным. Специально для целей иероскопии жертвоприношения были совершаемы только перед важными предприятиями, в особенности на войне, при переходе через границу неприятельской земли, при посадке войска на корабли и, главным образом, при начале сражения. Спартанские цари постоянно брали с собой в поход известное количество животных для того, чтобы в них никогда не было недостатка в случае необходимости прибегнуть к иероскопии, и при всех греческих войсках постоянно состояло по одному или по нескольку гадателей. Если знамения были неблагоприятны, то жертвоприношения повторялись несколько раз, пока, наконец, не получались счастливые предзнаменования *, или предприятие отменялось на время или совсем. Отсюда уже видно, какое важное значение придавали гаданиям и верному истолкованию знамений; но так как контролировать гадателей и оберегать себя от их обмана было трудно, то с течением времени недоверие к ним распространилось в значительной степени. Иногда даже внушали гадателям, что желательно благоприятное знамение, или сами они применялись к требованию обстоятельств. Знамения, относящиеся к остальным двум видам искусственной мантики, носят общее название sumbola. Сюда относятся все те случайные, более или менее замечательные явления, которые невольно обращали на себя внимание человека и в которых он видел, так сказать, перст божий, указующий счастье или несчастье. Такие явления могли встречаться постоянно и были столь же разнообразны, как все окружающее человека в его обыденной жизни. При религиозных верованиях, которые представляли все в природе находящимся в непосредственной зависимости от богов, а самих богов — пекущимися о человеке и склонными помогать ему советом и предостережением, весьма понятно, что все такие явления считались не случайными, а ниспосланными божеством с целью намека или указания человеку, и последний напрягал все свое остроумие для того, чтобы объяснить себе их значение. Эта отрасль мантики носит название teratoskopeia. Первоначально каждое явление объяснялось,
__________ * Известный пример — гадания Павсания перед битвою при Платеях (Герод. IX, 61; Плут. Арист. 17 и 18). Получение благоприятных знамений при первом жертвоприношении считалось особенно добрым знаком (gignetai ta iera epi tou prwtou iereiou, Ксен. Анаб. VI, 5, 2).

174

конечно, посредством более или менее остроумной комбинации его с окружающими обстоятельствами, но мало-помалу образуется традиция, известные явления получают более или менее постоянное объяснение, хотя для остроумия постоянно остается широкий простор, так как по самой природе вещей было невозможно, чтобы одно и то же явление повторялось при совершенно одинаковых обстоятельствах. При этом нужно заметить еще, что вера в вещую силу явлений обыденной жизни вполне зависела от степени религиозности и развития каждой отдельной личности: люди серьезные и развитые мало или вовсе не обращали внимания на многие такие явления, которым неразвитая толпа придавала важное значение и которые старалась отвращать всяческими средствами, так что большинство таких знамений можно отнести прямо к области суеверия, не имеющего ничего общего с религией. В числе таких явлений следует, во-первых, упомянуть о знаменательных словах или вообще звуках (fhmai, klhdoneV), которым придавали хорошее или дурное значение, смотря по обстоятельствам, при которых они слышались. Этот вид гаданий упоминается еще в Гомеровских поэмах. Например, Одиссей, по возвращении на родину, намереваясь произвести избиение женихов Пенелопы, просит Зевса послать ему fhmhn и teraV, и Зевс исполняет его мольбу: немедленно раздается удар грома, а из дома слышится голос служанки, желающей гибели женихов (Од. XX, 98 сл.) Из позднейших времен припомним рассказанный Геродотом (IX, 91) случай, имевший место перед битвой при Микале: когда самосцы побуждали спартанского царя Леотихида напасть на персов, он спросил имя говорившего и, услышав имя HghsistratoV, воскликнул: «decomai ton oiwnon» (т. е. принимаю это имя за доброе предзнаменование, =лат. omen accipio). В некоторых местностях Эллады были даже оракулы, дававшие предсказания посредством знаменательных слов, как, например, в ахейском городе Фарах, в беотийских Фивах и пр. (см. ниже, гл. 19, § 1). В числе klhdoneV весьма важное значение придавалось чиханию (ptarmoV). Очень часто наблюдались и принимались за предзнаменования встречи при выходе из дома или во время путешествия (sumboloi enodioi , Эсх. Пром. 489), затем различные случайности домашней жизни, например, если во двор забегала чужая черная собака, если скрипели балки в доме, проливалось масло, вино или вода, и тому подобные явления, которые и в наше время у суеверных людей считаются вещими. Наблюдение и объяснение таких знаменательных явлений в домашней жизни составляло особый вид мантики, носивший название oikoskopikh. Наконец, следует упомянуть еще о

175

гадании по жребиям (klhromanteia), употреблявшемся у греков с весьма древних времен. Встречаются, конечно, и многие другие виды гаданий, иногда очень странные, но мы не будем касаться их, так как они относятся уже прямо к области суеверия. Если мы поставим, в заключение, вопрос о значении мантики у древних греков, то должны будем заметить, что широкое развитие всевозможных ее видов уже само по себе достаточно свидетельствует о высоком доверии, которое к ней питали; но степень этого доверия видоизменялась, смотря по времени и по степени развития отдельных личностей, и как во всей вообще греческой религии, так и здесь зачастую самые противоположные воззрения мирно уживались рядом. С одной стороны, мы видим, что и государства и частные лица не предпринимают ни одного важного дела без совета оракула или без гаданий, с другой — что люди развитые уже рано поняли, каким прибыльным ремеслом является мантика для всевозможных обманщиков и шарлатанов, и не стеснялись осыпать их насмешками и клеймить презрением. Уже в «Илиаде» (XII, 237 cл.) Гектор пренебрежительно относится к птицегаданию и произносит знаменитые слова: eiV oiwnoV aristoV, amunesqai peri patrhV. В VII в. до Р. X. Аристоксен Селинунтский говорил, что гадатели больше всех внесли шарлатанства (alazoneia) в человеческое общество. Сицилийский комик Эпихарм (V в. до Р. X.) говорит о лукавых гадальщицах, которые надувают глупых баб, берут с них за гадание деньги и все знают по-своему (fr. 5). Ксенофонт советует каждому учиться гадать, чтобы избавить себя от необходимости полагаться во всем на обещания гадателей. Энний, быть может следуя Эпихарму, называет гадателей суеверными и бесстыдными хвастунами, которые другим обещают миллионы, а сами не имеют драхмы, другим обещают дорогу, а для себя не знают тропинки. Известно, что и в Риме ауспиции, первоначально имевшие такое важное значение в государственной жизни, впоследствии обратились в пустую формальность. Во времена римских императоров, в эпоху всеобщего упадка языческих верований, особенно сильно развилось скептическое отношение к гаданиям и оракулам, которое и повлекло за собой их окончательное падение. А. Bouche Leclercq, Histoire de la divination dans l'antiquite, 4 voll. Paris 1879 — 1882. (Том 1-й имеется в русском переводе под ред. Ф. Г. Мищенко под заглавием: Истолкование чудесного (ведовство) в античном мире, Киев 1881). — Специальные монографии: I. A. Fr. Steger, Die Prodigien und Wunderzeichen der alten Welt, Braunschweig 1800. — С. Curtz, De Graecorum extispiciis, Gott. 1826.. — H. Wiskemann, De variis oraculorum generibus ap. Graecos, Marb. 1835. — С. R. Pabst, De dis Graecorum fatidicis,

176

Bern 1840. - С. H. F. Heibreede, De Sibyllis, Berl. 1835. - Friedlieb, Oracula sibyllina, Leipz. 1852. — С. Alexandre, Oracula sibyllina, 2 т. Paris 1841 — 1853. — В. Buchsenschutz, Traum und Traumdeutung im Alterthum, Berl. 1868. - Cl. Babick, De deisidaemonia veterum quaestiones, diss. Lips. 1892. — A. Lehmann, Aberglaube u. Zauberei von den altesten Zeiten an bis in die Gegenwart. Deutsch von Petersen. Stuttg. 1898.