Конец IV и весь III век принесли городам материковой Греции еще большие лишения — частичную или полную потерю их самостоятельности. Но для Византия это был период наивысшего расцвета как экономической, так и политической жизни. Город сохранил полную независимость и вплоть до завоевания римлянами Востока оставался свободным полисом, не входя ни в одну из эллинистических монархий.
В эпоху эллинизма роль товарного производства еще более возросла. Были открыты новые рынки для греческой торговли и расширены связи, которые содействовали дальнейшему развитию и расцвету таких торговых полисов, как Родос, Византий и др. Область торговых сношений Византия чрезвычайно расширилась; она охватывала в III в. не только боспорские города, как в предшествующий период, но и область западного и даже восточного Понта 1. Особенно расширились связи Византия с Эгейским бассейном. Афины, которые были крупнейшим торговым полисом греческого мира, уступили первенство новым торговым городам и республикам. На первое место выдвинулся Родос, посредническая торговля которого связывала Восток с Западом. Между ним и Византием существовали оживленные связи.
Византийские купцы доставляли хлеб на крупнейший хлебный рынок эллинизма — остров Делос 2. Имена византийских купцов мы встречаем среди проксенов о. Хиоса 3, а сами византийцы чествуют Форминиона 4 — друга египетских царей. В Селеквии Эвдем 5, приближенный Антиоха, «оказывал услуги византийцам», приезжавшим туда, повидимому, с торговыми целями. Таким образом, связи Византия тянулись почти во все страны эллинизма, и большинство этих стран сами были
заинтересованы в дружественной позиции Византия, лежавшего на перекрестке морских и сухопутных дорог.
Расцвет экономики города укреплял его политическое положение и увеличивал его вес среди городов Пропонтиды. Выросла территория самого государства за счет покупки земель у соседей 1 и дарений эллинистических монархов 2.
Византий стал гегемоном городов Пропонтиды и с оружием в руках защищал их независимость от посягательств диадохов 3.
Общие торговые интересы и борьба греческих городов с диа-дохами за свою независимость заставили Византий объединиться с другими крупными городами Южного Причерноморья 4 и образовать так называемую Северную лигу. Наиболее крупными городами лиги были Византий, Калхедон и Гераклея. Два других города — Тия и Кия—играли, повидимому, второстепенную роль. Союзники помогали друг другу в борьбе с Селевком и Антиохом, посягавшими на их владения. От них получил помощь и Византий в тяжелый для него период нашествия галатов 5. Орды галатов разоряли область Византия, разрушали крепости 6, опустошали поля 7. Дань, которой откупались византийцы от врагов, достигала огромной суммы в 80 талантов 8, тем не менее город не разорился и не утратил своего значения. Именно в это время Византий вел войну с Каллатией, претендовавшей на монопольное владение западнопонтийскими водами, и нанес городу такое поражение, от которого Каллатия уже не смогла оправиться 9.
В социально-политической жизни города происходили те же процессы, что и в IV в., — дальнейшее имущественное расслоение среди свободного населения, обострение социальной борьбы. Богатства отдельных лиц, преимущественно торговцев, достигали огромных размеров. В упоминаемой уже надписи из Делоса 10 сообщается, что Дионисий Византиец привез на Делос и продал ио дешевой цене 500 медимнов пшеницы. Такая крупная торговая сделка безусловно говорит о богатстве торговца.
Старые партии — демократическая и олигархическая — сохранили свои названия, но их политическая программа изменилась. Если в IV в. демократическая партия ориентировалась на Афины, а олигархическая — на Персию и Спарту, то
теперь на арене международной борьбы появились новые силы. Демократическая партия отстаивала свободу и независимость города, право на самостоятельное его развитие; олигархическая же партия превратилась в прибежище монархистов, ориентирующихся на соседних монархов. Когда Лизимах или Антигон присылали послов для того, чтобы привлечь Византий на свою сторону, они рассчитывали, повидимому, именно на эти элементы. Но, как уже говорилось, позиции демократии в Византии были в III в. прочнее, чем в предыдущий период, когда неоднократно возникали олигархические мятежи. Теперь же город держался принятого курса — отстаивать свой суверенитет.
Верховная власть считалась принадлежащей всему народу. Декреты начинаются формулой: Εδοξε τα βουλα και τω δάμω» Фактически же власть сосредоточивалась в руках у богатой верхушки. Исполнительная власть все больше переходила к финансовым магистратам. В названном декрете исполнение постановления народного собрания и совета возлагается на комиссию 15-ти и синагоров (πεντεκάιδεκα καί τούς συναγόρους).
Преобладающую роль в экономике Византия в III в., как и в предшествующем IV в., играла торговля. Роль Византия в понтийской торговле в эпоху эллинизма еще более возросла. Расширились торговые связи Византия с западнопонтийскими городами, и особенно с Боспорским царством. Рост этих связей подтверждается большим количеством находок византийских монет на территории Боспорского царства. Основным типом монет Византия в эпоху эллинизма были серебряные и золотые статеры с именем Лизимаха. Несмотря на то, что Византий отказался войти в государство Лизимаха и даже заключить с ним союз, монеты город чеканил по образцу монет этого монарха 2. Это делалось из торговых соображений,
так как статеры Лизимаха стали с III в. специфической торговой монетой Причерноморья 1. Византийские статеры Лизимаха были широко распространены но всему Черноморскому побережью, а особенно в его северо-восточной части — в Крыму и на Кавказе. Находки византийских монет в этих областях весьма значительны. Так, Туапсинский клад состоял целиком из статеров византийской чеканки числом более 90 штук 2. Кроме Туапсинского клада, византийские монеты были найдены в Анапе 3, в Мингрелии у селения Энн 4, в Сухуми 5.
Золотые монеты византийской чеканки были настолько широко распространены в эпоху эллинизма в северо-восточном Причерноморье, что с конца III в. вплоть до эпохи Митридата составляли основную единицу золотого обращения Боспорского царства. Они известны в несравненно большем количестве, чем статеры самих боспорских царей 6.
Это почти монопольное положение византийских денег в Боспорском царстве 7, аналогичное положению кизикских статеров в юго-западной части Причерноморья в классическую эпоху, бесспорно говорит об огромной роли Византия в черноморской торговле, о самых тесных связях с Боспорским царством. Византийские монеты занимали настолько ведущее положение в торговом обороте, что боспорские правители рядом с их собственными именами ставили на своих статерах византийский символ — трезубец. Аналогичное положение занимали византийские монеты и на Кавказе. Когда в I в. до н. э. приток золотых византийских монет уменьшился, обитатели внутренних областей Кавказа стали выпускать монеты византийского
вую и оборотную сторону статеров Александра. По обеим сторонам изображения помещена надпись: ΒΑΣΙΛΕΩΣ ΛΥΣΙΜΑΧΟΥ. (Е. М. Придик. Андольский клад золотых статеров 1895 года. ИАК, вып. 3, 1902 г.) Отличительным знаком византийских статеров был трезубец с двумя дельфинами по сторонам рукояти, помещенный под обрезом в нижней части ноля (A. Н. Зограф. Античные монеты, стр. 189). На некоторых монетах, кроме того, была легенда BY.
образца 1. Факт чеканки золотой монеты говорит о возросшем благосостоянии города и расцвете его экономики.
Огромную роль Византия в черноморской торговле подтверждает и Полибий 2, описывая преимущества географического положения Византия: «На всей обитаемой в наше время земле византийцы занимают удобнейшую со стороны моря местность в отношении безопасности и благосостояния жителей и самую неудобную в том и другом отношении со стороны суши. С моря местность прилегает к устью Понта и господствует над ним, так что ни одно торговое судно не может без соизволения византийцев ни войти в Понт, ни выйти из него. Понт обладает множеством предметов, весьма нужных для человека, и все это находится в руках византийцев. Так, прилегающие к Понту страны доставляют нам из предметов необходимости скот и огромное множество рабов, бесспорно превосходнейших; из предметов роскоши они же доставляют нам в изобилии мед, воск и соленую рыбу. От избытка наших стран те народы получают оливковое масло и всякого рода вино; хлебом они обмениваются с нами, то доставляя его нам, то получая от нас. Эллины вынуждены были бы или вовсе потерять торговлю всеми этими товарами, или лишиться выгод от нее, если бы византийцы пожелали вредить им, соединиться с галатами и еще больше с фракийцами, или если они не жили в тех местах; тогда, несомненно, Понт был бы закрыт для нас по причине узости прохода в него и по многочисленности варварских народов, живущих у его берегов. Итак, наверное византийцы извлекают из местоположения своего города величайшие выгоды: все лишнее для них они вывозят, все недостающее ввозят быстро и с выгодою для себя без всяких затруднений и опасностей».
Из этого описания мы видим, как изменился характер понтийской торговли. На первое место в византийской торговле Полибий выдвигает уже не хлеб, а скот и «огромное множество рабов, бесспорно превосходнейших». Понтийское побережье сделалось одним из главных поставщиков рабов, и важной статей понтийской торговли стала работорговля. В Византии возник обширный оптовый рынок рабов, снабжавший ими города Греции. Частично рабов, очевидно, использовали и в хозяйстве самого города. Рабов вывозили как из Скифии, так и с южного побережья Понта, например, Вифинии 3, и из Фракии. Большое место в понтийском вывозе стал занимать также скот.
Кроме того, среди предметов вывоза из Понта Полибий 4 называет мед, воск и соленую рыбу. Скот, рыба, мед и воск
были для Византия предметами транзитной торговли — византийские купцы скупали все это во Фракии и в греческих городах Понта и оттуда везли в города Эгейского моря. Рыба же была в значительной степени продуктом, добываемым в водах, прилегающих к Византию1: ведь еще от IV в. у нас есть сведения о размахе рыболовного дела, которое было государственной монополией, и о развитой добыче соли, необходимой для засолки рыбы 2. Нет никаких оснований думать, что в III в. производство соли сократилось. Напротив, развитие византийской торговли и открытие новых рынков стимулировали в III в. дальнейшее развитие производства, в том числе, очевидно, и рыбозасолочного дела.
Предметы вывоза из Греции в понтийские города остались, как можно судить по сообщению Полибия, теми же, что и в предшествующие века; первое место в вывозе занимало оливковое масло и вино 3, затем продукция греческого ремесла — керамика, ткани, металлические изделия. Зато хлеб, игравший в IV в. доминирующую роль в понтийском экспорте, отступает на задний план. Житницей Эллады стал Египет. Египетский хлеб, более дешевый, вытеснил с греческих рынков хлеб из Боспорского царства. О хлебной торговле византийцев Полибий сообщает, что «хлебом они обмениваются с нами» 4. Следовательно, вывоз понтийского хлеба продолжался, хотя он уже не играл для Греции такой роли, как в IV в., и производился лишь в отдельные неурожайные годы. Кроме того, Полибий говорит не только о Северном Причерноморье, но о понтийском побережье в целом. Хлеб мог вывозиться в города южного Понта, например, Синопу, не столь богатую своим хлебом, как северные колонии.
О значительном месте, которое все же занимал хлеб в торговых оборотах Византия, говорит одна надпись из Делоса 5 — хлебного рынка эллинизма. Эта надпись, относящаяся к середине III в., является декретом в честь Дионисия из Византия,
привезшего на Делос хлеб (пшеницу) в размере 500 медимнов. В благодарность за это Дионисию даруется проксении и Ισοτέλεια (равенство в обложении). Источником получения хлеба для Византия, повидимому, попрежнему служило Боспорское царство. И для него III век, особенно его первая половина, был периодом продолжающегося подъема. Боспорские цари, сами крупные торговцы, стремились забрать в свои рукивсюпонтийскую торговлю, поэтому они были особенно заинтересованы в дружественной позиции таких городов, как Византий, Гераклея, Синопа. А города, в свою очередь, были заинтересованы в покровительстве Боспорского государства, обладавшего большими ресурсами и сильным флотом. В то время, когда на Эгейском море было большое количество пиратов 1, в Понте Евксинском усилиями боспорских царей они были почти ликвидированы 2. Боспорские цари внимательно следили за событиями на южном и западном берегах Понта, за борьбой диадохов и их попытками захватить понтииские города и всеми силами старались оказать помощь полисам, отстаивавшим свою свободу. Особенно они были заинтересованы, разумеется, в независимости городов Фракийского Боспора, которая обеспечивала свободу судоходства в проливах.
На усиление связей между понтийскими городами указывают как декреты в честь граждан других городов 3, так и употребление единой монетной системы.
Западнопонтийские города Месембрпя и Одесс, заинтересованные в единой торговой политике с Византием, чеканили монеты такого же типа, как Византий, обозначая принадлежность их городу гербом или именем города.
Калхедон и Византий заключили монетный союз и выпускали монеты союзной чеканки 4. Эти монеты, ввиду их малой
стоимости (они чеканились из меди), употреблялись во внутреннем обращении Византия и Калхедона и в сделках между гражданами этих двух городов. Для внешних сношений, как известно, употреблялись серебряные монеты.
Значительно расширились торговые связи Византия с фракийцами. Византийцы скупали у фракийцев в большом количестве продукты их хозяйства и везли в Грецию скот, мед, воск, рабов 1, а из Греции во Фракию доставляли изделия греческого ремесла, вино, оливковое масло. Торговые связи Византия с фракийцами часто прерывались из-за военных схваток, о которых рассказывает Полибий 2.
О деловых связях, существовавших между Византием и городами Левого Понта, говорит надпись, найденная в Буковине 3. В этой надписи говорится о том, что Евполис, сын Филомена, был послан народным собранием своего города в Византий с заданием привезти оттуда архитектора для постройки городских стен. Привезенный архитектор — Эникрат, сын Никобула Византийца, выполнил в срок все заданное ему и за это был награжден золотым венком и проксенией, а также правом пользования портом города и правом убежища.
Эпиграфические данные убедительно говорят о связях Византия с островами Эгейского моря, Египтом и Селевкией. Список проксенов с острова Хиоса 4 содержит ряд имен граждан городов Пропонтиды—Лампсака, Кизика, Византия и, кроме того, Пантикапея, что свидетельствует об активной торговле Хиоса с Понтом и с Византием, как промежуточным звеном.
На тесные связи Византия с Египтом указывает наличие в денежном обращении Византия египетских монет. Статеры Птолемея Сотера были надчеканены монограммами ВХ1/;ГГЁУ ;ГфТ/5. и имели хождение наравне с византийскими деньгами.
Птолемеи, проводившие широкую торговую политику, были заинтересованы в проливах, несмотря на их отдаленность от Египта, не меньше, чем их соперники. Кроме того, их владения в Малой Азии почти непосредственно примыкали
к территории Византия. Поэтому, когда Антиох II осадил Византии, Птолемей Филадельф прислал городу значительную помощь: «много десятков тысяч мер хлеба в зерне и стрелы и деньги», как сообщает Дионисий Византийский1. Кроме помощи, оказанной Византию в трудный момент, Птолемей Филадельф дал городу область в Азии, чем обеспечил себе постоянное расположение византийцев. Его чтили, как бога, и посвятили ему храм 2.
О тесных связях с Египтом говорит также распространение в Византин культов Сераписа и Изиды. Посвятительную надпись, найденную в церкви Ирины, с упоминанием имен этих богов, Ф. Детьер и И. Мордтманн относят к концу III в. 3
Византийские торговцы проникали и в Селевкию. Найденная на акрополе Селевкии надпись 4 представляет собой декреты ряда городов в честь Евдема Селевкийца. Декрет от каждого города издавался отдельно. Византийская часть надписи представляет собой два декрета, вынесенные, повидимому, в разные годы. В первом декрете 5 Евдему воздается похвала и даруется проксения и право пользования византийской гаванью во время войны и мира. Заслуга Евдома перед городом заключается в «дружеском отношении к народу византийскому и в предоставлении удобств гражданам Византия, которым случалось (έντυγχάνουσι) быть в Селевкии». Во втором декрете 6 Евдему, продолжающему своим расположением и заботами «доставлять выгоды городу в целом и отдельным гражданам», даруется уже право гражданства: «быть ему гражданином по закону» (ειμεν αΰτόν πολίταν κατ' τον νόμον) и возможность приписаться к любой из сотен, на которые делились граждане Византия. Можно предположить, что Евдем был влиятельным лицом при дворе Антиоха, так как в надписи указывается, что доклад в совете об Евдеме делали старейшины, посланные к царю Антиоху. Из этого можно заключить, что византийцы ездили в Селевкию как по государственным делам (как эти старейшины, посланные городом), так и по частным («которым случалось быть»). Евдем, очевидно, оказывал им содействие и по долгу службы и частным образом, от себя (ιδία). Аналогичные декреты,' восхваляющие деятельность Евдема, были изданы Кизиком, Аргосом, Беотией и Калхедоном.
Экономическая мощь Византия обусловливала превосходство его над другими городами юго-западного Понта в военном отношении. Свои торговые интересы Византий защищал силой
оружия. В качестве гегемона городов Пропонтиды византийцы считали своим долгом помогать отстаивать свою свободу и другим городам. В IV в. Византий помогал Перинфу отстоять свою независимость от Филиппа 1, в III в. он пришел на помощь Кнзику 2, осажденному сатрапом Геллеспонтской Фригин Арридеем. Войско сатрапа Диодор исчисляет в 10000 македонцев и 500 царских пращников; кроме того, сатрап привлек значительную военную технику — метательные орудия, катапульты. Этого было достаточно, чтобы сокрушить даже такой сильный город, каким был Кизик. Однако на помощь ему· пришел Византий, прислав войско и метательные орудия, а Антигон, выдававший себя за защитника греческой вольности, потребовал от сатрапа ответа — «как он осмелился осадить греческий город». Арридей вынужден был отказаться от мысли захватить Кизик 3.
В середине III в. Каллатия пыталась воспрепятствовать проникновению влияния Византия в западнопонтийские города и установить свою монополию в Левом Понте 4. Из столкновения этих двух торговых городов, стремившихся к гегемонии, Византий вышел победителем, сокрушив мощь Каллатии военной силой.
Расцвет торговли, которая играла доминирующую роль в экономике Византия, не исключал и развития земледелия. Значительные сельские территории, принадлежавшие городу, использовались как пашни 5 и пастбища для скота 6. Уже указывалось на плодородие земель, окружавших город. Полибий, описывая Византий во второй половине III в., говорит о старательной обработке земель и «обильнейших урожаях», которые византийцы снимают со своих полей.
Развитие торговли не мешало городам Пропонтиды оставаться в то же время и земледельческими полисами. К этому располагала и хорошая почва п благоприятный климат. Остался в основном земледельческим полисом соседний с Византием Калхедон. Даже в Кизике, ярко выраженном торговом полисе, земледелие играло едва ли не первенствующую роль: по сообщению Диодора, когда Арридей напал на город, «все жители города были на полях» 7. Но занятию земледелием византийцам постоянно мешали опустошительные набеги фракийцев:
«Появляются варвары и часть плодов уничтожают, а другую собирают и уносят с собою... тогда, не говоря уже о потерянных трудах и затратах, самый вид истребления прекрасных плодов повергает византийцев в тяжелую скорбь и печаль»1. Монеты Византия III в. несут на лицевой стороне изображение головы Деметры в покрывале и в венке из колосьев 2, что указывает на почитание богини земледелия.
О характере землепользования в азиатских владениях Византия мы можем судить на основании договора Прусия с Византием, заключенного после войны за проливы. Полибий 3 перечисляет обязательства Прусия — «возвратить византийцам без выкупа земли, укрепления, людей и военное снаряжение» (χώρας καί τα φρούρια καί τους λαούς καί τά πολεμικά). М. Ростовцев считает возможным говорить об использовании рабского труда на полях византийцев, так как λαοί он переводит в данном случае термином «рабы»4. Однако А. Б. Ранович в статье «Зависимые крестьяне в эллинистической Малой Азии» 5 приводит другие примеры упоминания λαοί, в частности надпись Антиоха II о продаже земельного владения Лаодике, в которой λαοί также упоминаются вместе с землей. А. Б. Ранович рассматривает правовое положение λαοί, их отношение к земле, которую они обрабатывают, и приходит к выводу, что λαοί нельзя переводить ни как рабы, ни как крепостные крестьяне. Термин λαοί скорее означает «люди», «население», непосредственные производители. Они владели орудиями и средствами производства, в частности землей, поскольку принадлежали к существовавшим некогда общинам. За эту землю они платили дань натурой. Лично они были свободны, следовательно рабами их назвать никак нельзя. Такое толкование термина λαοί применимо и в отношении Византия. Дань с земли шла византийцам, считавшимся собственниками земли.
Наши данные о развитии ремесла в Византии очень незначительны. Однако не вызывает никакого сомнения, что в таком большом, многонаселенном торговом центре развптпе ремесла
также достигало в ту эпоху высокого уровня. Ремесленники нужны были и для обслуживания нужд населения и для постройки и снабжения всем необходимым византийского флота. Повидимому, ремесла, связанные с судостроением, достигли особенного развития, так как Византий обладал большим и сильным флотом как торговым, так и военным1. Для постройки флота требовалось большое количество квалифицированных мастеров.
Высокого уровня достигло в Византии строительное дело. В городе было большое количество храмов. Строительство некоторых из них можно определенно отнести к III в., как, например, храм Птолемея Филадельфа 2, Гекаты Светоносной, храм которой был воздвигнут вскоре после осады города Филиппом, и др.
Византийские строительные мастера славились своим искусством. Мы уже говорили о надписи, найденной в Буковине, в которой сообщается, что один из западнопонтийских городов, нуждаясь в хорошем архитекторе, посылал за ним в Византий 3.
Боевая мощь Византия требовала развития оружейного дела, строительства, метательных орудий и производства военного снаряжения, которым город неоднократно снабжал своих соседей4. Для обслуживания жителей города необходимо было развитие таких ремесел как кожевенное, гончарное, кузнечное, ткацкое и др.
История Византия в III в. до н. э. тесным образом связана с фракийско-македонскими отношениями. Завоевания Александра Македонского коснулись и Фракии. Ему удалось покорить воинственных трибаллов и отомстить за поражение отца. Фракийские племена вынуждены были признать власть Македонии. Это подчинение было почти номинальным, так как прежние вожди были оставлены на своих местах, но чтобы сохранить это положение во Фракии, Александр поставил там свои военные отряды.
Антимакедонское движение во Фракии ярко проявилось в период индийского похода Александра. Воспользовавшись поражением македонского военачальника под стенами Ольвии, фракийцы сбросили македонское иго и восстановили свою неза
висимость. Севт III в 330 г. стал полновластным правителем восстановленного Одрисского государства. Он чеканил свою монету, а также пользовался путем надчеканки монетами Филиппа, Александра и Кассандра х.
Но независимость Фракии была кратковременной. Лизимах, получивший после смерти Александра в управление область Пропонтиды, подчинил себе и фракийские племена и западнопонтийские города. Только Византий оставался независимым полисом.
Положение Византия уже с самого начала эпохи эллинизма отличалось от положения городов материковой Греции. В то время, как последние потеряли свою свободу фактически уже после битвы при Херонее, Византий остался свободным и не вошел в Эллинский союз2, объединивший греческие города под македонским главенством. Участие византийских кораблей в экспедиции Александра против трибаллов 3 объясняется заинтересованностью города в широких планах Александра, суливших большие выгоды торговцам, и его политикой по отношению к греческим городам, на независимость которых он не посягал.
В бурный период борьбы диадохов и передела царств Византии, опираясь на свою экономическую и военную мощь, на свои международные связи, твердо держался политики нейтралитета и остался свободным городом, не входящим ни в одну из эллинистических монархий. Большую роль при этом играла и дипломатия византийцев. Они посвятили храм Птолемею Филадельфу 4, чтобы сохранить дружбу египетского царя, оказывали услуги Антигону, заверяли Лизимаха в трудную для него минуту в своем нейтралитете, но при этом больше всего заботились о сохранении своей независимости и свободы соседних городов Пропонтиды.
Изо всех дпадохов наибольшим расположением византийцев пользовался Антигон. Последний вместе с Византием
выступил как защитник Кизика, когда сатрап Геллеспонтской Фригии Арридей напал на город 1. Кизик был спасен от подчинения сатрапу. Такая политика Антигона способствовала его сближению с греческими городами. Поэтому и Византий, в свою очередь, оказывал ему услугу. Недалеко от стен Византия, у переправы с азиатского материка на европейский, разгорелась битва между диадохами—сторонниками Полисперхонта и Эвмена с коалицией из Антигона, Кассандра и Птолемея. Антигон хотел переправиться с войсками из Азии в Европу. Чтобы воспрепятствовать этому, Полпсиерхонт послал к месту переправы своего наварха Клейта с флотом 2. Арридей, враг Антигона, присоединился к Клейту, флот же Антигона и Кассандра вместе состоял из 100 судов. Византийские суда непосредственного участия в битве не принимали, так как город держался твердого нейтралитета. Но после того как флот Антигона был разбит, византийцы на своих судах переправили его войско через проливы. Таким образом, несмотря на победу Клейта, основная цель Полисперхонта — воспрепятствовать переводу войска Антигона в Европу — не была достигнута благодаря помощи, оказанной Антигону Византием. Кроме того, переправлявшееся войско неожиданно напало на отряд Клейта с суши и обратило его в бегство3. Однако, несмотря на свою симпатию к Антигону, выразившуюся в описанной услуге и в постановке статуй царю и его сыну в Олимпии 4, входить в государство Антигона и даже быть его союзником по договору Византий не хотел. Политика нейтралитета давала возможность поддерживать более широкие связи, ориентируясь по мере выгоды то на одного, то на другого из царей. Поэтому, когда Антигон послал в Византий посольство5, чтобы склонить город на свою сторону, византийцы ответили отказом. Так же ответили они и послам Лизимаха, одновременно находившимся в городе. Присоединить же город насильственным путем Антигон не решился, так как это противоречило бы декларируемой им политике. Калхедон Антигон присоединил к себе в качестве союзника после того, как его полководец Птоломей освободил город от угрозы оказаться под властью вифинского царя Зипойта, осаждавшего Калхедон и Астак 6.
Еще больше, чем Антигон, был заинтересован в присоединении Византия к своей державе Лизимах. Его царство, простиравшееся в лучшее время от Тавра до границ Фессалии и лежавшее на пересечении торговых путей, не имело торгового центра, который был крайне необходим для того, чтобы связать разнородные части государства. Войдя в это государство, Византий — крупнейший торговый город, находившийся в пределах государства Лизимаха и к тому же исключительно выгодно расположенный, должен был бы стать и экономическим и политическим центром всего царства Лизимаха. Однако население города и демократическая партия, стоявшая во главе управления, совсем не хотели приносить в жертву интересам царя свою свободу и независимость. Послы Лизимаха, прибывшие в Византий, не могли склонить византийцев к заключению союза. Византийцы держались очень независимо по отношению к могущественному царю. Плутарх рассказывает, что однажды Лизимах, «преисполненный гордости», сказал: «Теперь византийцы пришли ко мне, потому что я своим копьем касаюсь неба». Присутствовавший при этом византиец Пасиад ответил: «Мы уходим, чтобы он своим копьем не пробуравил небо» 1.
Отказ византийцев войти в государство Лизимаха вынудил последнего искусственно создать новый центр, расположенный недалеко от проливов, на пути из Европы в Азию. Однако Лизимахия, основанная в 309 г., не смогла заменить Византия — естественного торгового центра Пропонтиды. Попытаться же захватить Византий силой Лизимах не решался. Для осады Византия нужно было не только большое сухопутное войско, но и мощный флот, так как город сам обладал значительным флотом. Пример осады Византия Филиппом показал, что без морской блокады городом трудно овладеть. Силы же Лизимаха были распылены постоянной борьбой с фракийцами, с мятежными греческими городами и с правителями соседних государств. Много сил отняла у царя борьба с Каллатией. Византий же был значительно сильнее этого города 2. Кроме того, можно было не сомневаться, что правители других государств, заинтересованные в свободе проливов, а следовательно, и Византия, помогли бы городу, если бы Лизимах попытался захватить его. Очевидно, помог бы и Антигон, оказавший помощь Каллатии в ее борьбе с Лизимахом и заинтересованный в том, чтобы проливы не попали в руки царя.
Особенно твердую опору понтийские города нашли также в царях Боспорского царства. Так, Эвмел (310—304 гг.) много сделал для развития понтийской торговли; уничтожил пиратство и постоянно поддерживал понтийских греков, оказывая «благодеяния» жителям Византия, Синопы и другим эллинам, живущим у Понта 1. Поскольку войны диадохов нарушили политическое равновесие в Элладе, старый союзник Византия — Афины сошел со сцены, а новые правители были заняты непрекращающейся борьбой за власть, более надежным казалось Боспорское царство — мощная держава, находившаяся в периоде своего расцвета.
В. 281 г. в борьбе с Селевком погиб Лизимах. Со смертью этого царя перестало существовать и его государство, распавшееся на мелкие владения. Опасность потери свободы стала в Византии менее ощутимой. Вновь обрели независимость одрисы и западнопонтийские города. В Союз южнопонтийских городов — Северную лигу, кроме вышеуказанных городов, некоторое время входил членом ее и Антигон Гонат. Наиболее крупным врагом союзников были Селевкиды 2.
Союзники оказывали друг другу всяческую помощь. Гераклеоты, готовясь к войне с Селевком, отправили послов к Митридату, византийцам и калхедонянам 3. В войне гераклеотов с Зипойтом Вифинским также принимали участие союзные вспомогательные войска 4, с помощью которых была одержана победа над вифинским царем. Гераклеоты, в свою очередь, помогали Никомеду 5 в войне с Антиохом, послали ему 13 триер и так усилили флот Никомеда, что Антиох не рискнул начать битву.
Помогли союзники и Византию в тяжелую для него минуту, когда весной 278 г. до н. э. выступили в поход против Греции многочисленные орды галатов под руководством Бренна6. Это были кельтские племена, пришедшие за много лет до этого на территорию Дакии. Они воспользовались ослаблением Македонии в результате междоусобных войн и хлынули в южную часть Балканского полуострова. Один из отрядов, под командой Леоннория и Лотария, вскоре откололся от Бренна и двинулся
к морю, грабя и опустошая все на своем пути. Дойдя до Византия, галаты разорили прилегающую к городу сельскую местность, чем нанесли горожанам большой ущерб, и разрушили небольшие крепости, находившиеся вне стен города 1. Самого города они, повидимому, не пытались брать, так как не обладали приспособлениями для штурма и осады городских стен. По сообщению Мемнона, византийцы оказывали галатам мужественное сопротивление, но не могли справиться с врагом, обладавшим превосходящими силами 2. Для спасения города нужно было откупиться от галатов, однако сумма, которую те потребовали, была, повидимому, очень велика. Византийцы не в состоянии были уплатить ее и обратились за помощью к союзникам, умоляя помочь им. Больше всех помогла Гераклея, как наиболее богатый город и верный союзник 3: гераклеоты прислали 4000 золотых 4. Отряд Лотария вскоре переправился в Азию5, а Леоннорий остался в области Византия, нанося этим византийцам ущерб. Как это ни странно, спасением для Византия оказалась та самая воинственность галатов, от которой город так страдал. Цари соседних монархий в борьбе друг с другом использовали воинственных галатов в качестве наемников. Вифинский царь Никомед привлек полчища Леоннория и Лотария к себе на службу 6, переправил их в Азию и, таким образом, освободил от них Византий (ок. 280 г.). В качестве члена Северной лиги, Никомед оговорил в договоре с галатами не только верность ему, но и мир, и дружбу с его союзниками: византийцами, гераклеотами, калхедонянами и другими членами Лиги.
Однако испытания Византия на этом не кончились. Один из отрядов Бренна, разбитого под Дельфами, также явился под командой Комонтория 7 к проливам, чтобы переправиться в Азию, но, по словам Полибия 8, плененный местностью, остался там, поселившись севернее Византия, на отрогах Гема. Без большого труда галаты покорили местные фракийские племена, которые не смогли оказать серьезного сопротивления, и образовали государство с центром в Тиле 9. Земли их простирались от Дуная до границ Византия 10. Это было крайне беспокойное и
тяжелое соседство. Постоянными вторжениями галаты разоряли окрестности города 1, наносили большой ущерб сельскому хозяйству. При первом царе галатов, Комонтории, город уплачивал но 3—5, а иногда и 10 тыс. золотых. Эта дань не была регулярным налогом, а скорее подарками, которыми византийцы задабривали галатов.
Однако сумма дани увеличивалась с каждым годом в течение всего полувекового существования кельтского государства и к 220 году достигла огромных размеров в 80 талантов. Только такой экономически сильный и богатый город, как Византий, мог платить столь значительную сумму 2, не слабея при этом в экономическом и военном отношении. Политически город оставался совершенно свободным 3.
К периоду существования государства Тилы относится война (ок. 264—255 гг.) Византия с Каллатией 4. Оба города вели широкую торговую политику и претендовали на ведущее положение в водах Западного Понта, поэтому столкновение их было неизбежно. Поводом послужил конфликт из-за Том, в котором Каллатия претендовала на монопольное влияние. Византий, имевший тесные торговые связи с городами Западного Понта, не мог примириться с этим и выступил против Каллатии и Истрии —союзника Каллатии. Воспользовавшись своей силой на море, Византий послал в воды Западного Понта свой флот 5 и с помощью десанта разорил окрестности Каллатии. Урон, понесенный Каллатией в этой войне, был так велик, что, по словам Мемнона6, город так и не сумел оправиться от него. Византий одержал полную победу; не только Томы остались свободными, но был устранен главный конкурент, претендовавший на гегемонию в Левом Понте.
Война эта, однако, была нелегкой и для Византия, тем более, что его постоянный союзник—Гераклея—на этот раз помочь отказалась7, так как Каллатия была ее колонией. Однако Гераклея не вступилась и за Каллатию, которая просила о помощи, так как опасалась разрыва с Византием. Осталось нейтральным и государство Тилы. Хр. Данов 8 считает, что этот нейтралитет был дружественным Византию. Ссылаясь на надписи, он
указывает на неприязненные отношения кельтов к западнопонтийским городам. Дружественная политика Тилы к Византию проявлялась и позже, в период войны с Родосом, когда царь галатов Кавар выступил посредником 1, чтобы спасти Византий от разорения Прусием. Возможно, это объяснялось желанием сохранить в целости самый платежеспособный из городов — данников галатов.
Несмотря на то, что Византий был расположен на европейском берегу Понта, в этот период его истории он еще более тесно, чем с основными греческими городами на фракийском берегу, был связан с городами и государствами Малой Азии. Самые тесные связи существовали между Византием и соседней Вифинпей. Никомед Вифинский, умирая, назначил Византий вместе с другими членами Лиги — Гераклеей и Киосом — опекуном своих детей от второго брака 2. Кроме того, он поручил опекунство дружественным ему царям — Птолемею и Антигону.
Как уже указывалось, Византий помогал своим союзникам бороться с Селевкидами. Но в 260 г. до н. э. городу самому пришлось столкнуться с военными силами Селевкидов. Антиох II, проводивший агрессивную политику, приступил к завоеванию Фракии. Вскоре владения его стали непосредственно примыкать к Византию. Неудивительно, что он попытался захватить и самый город3—богатый, сильный и к тому же враждебно настроенный. Об этой войне имеется лишь одно упоминание у Мемнона4; И. Г. Дройзен относит к этому же времени два отрывка Филарха о Византии5. В одном, уже цитированном выше, говорится о господстве византийцев над вифинцами, которое сравнивается с отношением спартанцев к илотам. В другом, относимом Дройзеном к периоду между 262 и 258 гг. до н. э., описывается разгульная жизнь и порочные нравы византийцев, осуждается невоинственность их характера.
Как уже указывалось, Филарх, настроенный крайне антидемократично, считал демократию корнем всякого зла и относился очень отрицательно к византийцам, преданным демо-
кратии. Однако нас в этом отрывке интересует другое. Филарх описывает разгульные нравы византийцев во время какой-то осады. Так как ни о каких других столкновениях Византия в этот период у нас нет сведений, то скорее всего можно отнести эту осаду именно к периоду борьбы с Антиохом. Для осады такого города, каким был Византий в III в., нужны были большие силы и передовая военная техника. Галаты, разорявшие окрестности Византия, и не пытались овладеть самим городом. Но и главе могущественного царства Селевкидов — Антиоху нелегко было бы захватить Византий. Кроме сопротивления осажденных, при обороне города была оказана значительная помощь извне. Дружественная Гераклея прислала 40 триер 1, Птолемей Филадельф помог продовольствием и оружием, прислав многие десятки тысяч мер хлеба, стрелы и деньги2 («frumentique multas myriades et sagittas et pecunias dederat»). Как уже указывалось, действия Птолемея II диктовались, с одной стороны, заинтересованностью в свободе проливов, а с другой стороны — враждой к Антиоху. Значительная помощь извне, а главное цветущее состояние Византия — этого богатого многонаселенного города — помогли ему отстоять свою свободу и перед этим врагом. Антиох ушел от Византия, и, как выражается Мемнон, «война не пошла дальше угроз» 3.
В литературных источниках, сообщающих о следующих сорока годах истории Византия (с 260 по 220 г. ), нет упоминаний о каких-либо столкновениях или войнах. Повидимому, это был период мирных торговых и политических сношений. Несмотря на все возрастающую сумму дани государству Тилы, Византии переживал период расцвета, пока эта дань не возросла до громадной суммы в 80 талантов. Отказаться платить эту сумму значило подвергнуть новым опустошениям поля и окрестности города. Платить — значило разорить казну города. Попытка Византия обратиться за помощью к другим греческим городам4 также не увенчалась успехом; послы вернулись ни с чем: почти никто из греков не оказал помощи 5.
Византийцы, побуждаемые нуждой в крупных денежных суммах, были вынуждены прибегнуть к экстраординарным мерам. Они чувствовали себя достаточно сильными, чтобы, если
потребуется, отстоять сбоя интересы силой оружия. Таким мероприятием, которое дало бы большие доходы, была пошлина за проезд через проливы. Пошлина эта, взимавшаяся в период Первого и Второго Афинского союза, была отменена уже много лет назад. И тогда, в IV в. она давала Афинам большую прибыль, теперь же, в конце III в., с ростом торгового обмена, сумма эта должна была быть еще выше. Тогда 15 талантов казались тяжелым бременем для городской казны Византия, теперь речь шла о сумме, больше чем в 5 раз превышающей прежнюю.
Византийцы знали, что такой шаг может повести к вооруженному конфликту, так как свобода проливов была одним из основных условий расцвета понтийской торговли в эпоху эллинизма. Больше всего от введения этой пошлины страдал Родос, поэтому все другие торговые города обратились с жалобой на Византий именно к Родосу. Отношения Родоса с Византием до этого характеризовались дружественным сотрудничеством и взаимопомощью. Родосцы не раз приходили в тяжелые минуты на помощь византийцам 1, поэтому и теперь они постарались уладить дело миром. С этой целью в Византий было отправлено посольство для переговоров об отмене пошлины 2. Полибий сохранил нам имена византийских представителей, с которыми велись переговоры,— Гекатодора и Олимпиодора. Как уже указывалось, эти имена имеются и на монетах города этого периода 3. Однако переговоры ни к чему не привели. Византийцы отказались отменить пошлину и стали готовиться к войне. Чтобы сражаться с таким могущественным противником, как Родос, Византию нужны были сильные союзники4. Ими могли стать соседи Византия — Аттал Пергамский, Ахей, родственник Антиоха, правивший областью в Малой Азии, и Тибойт. Каждый из этих союзников прежде всего думал о собственных выгодах. Аттал и Ахей надеялись при помощи войны увеличить размеры и мощь своего государства, Тибойт — отнять корону у царя Прусия Вифинского, которому он приходился дядей5.
У Родоса был только один союзник — Прусий 6, но он оказался значительно более надежным, чем все три союзника Византия. Причиной враждебности Прусия к Византию Полибий называет 7 непочтительность византийцев, которая выразилась в том, что они не поставили, как обещали, его изображения и не прислали к нему посольство на Сотерии. Византий был
заинтересован в мирных сношениях и стремился примирить враждовавших царей, в то время как Прусию выгоднее была вражда их между собой. Союз Византия с Тибойтом, претендовавшим на престол Прусия, окончательно испортил отношения .
Война Византия с Родосом с самого начала была неудачной для византийцев. Византийцы не имели достаточно большой армии, чтобы защищать свою территорию, особенно земли, расположенные на азиатском берегу пролива. Прусий выступил против города с большими силами, занял его азиатские владения — святилище, Гиерон у устья Понта 1 и часть Мизии 2, принадлежавшей византийцам. Гиерон был важным пунктом, который находился у входа в пролив и служил как бы сторожевым постом. В течение долгого времени он был предметом спора Византия с Калхедоном 3. Калхедону он принадлежал по праву наследственного владения, но так как морская мощь этого города значительно уступала византийской, то фактическими хозяевами Гиерона, святилища и расположенной там крепости были византийцы. Затем Гиерон был захвачен Селевком, и только незадолго до войны с Родосом Византий выкупил его за большую сумму у командира Селевка Каллимела 4. По словам Полибия5, византийцы издавна владели частью Мизии. Никаких указаний на то, когда эта область была присоединена к Византию, мы не имеем. Жители захваченных мест были уведены Пруснем в плен. Гиерон был совершенно разрушен; дерево, камень и черепица из него увезены. Прусий опасался, что при выступлении против него Тибойт, претендент на престол, использует старую крепость как опорный пункт, поэтому все построенные укрепления разрушил 6, а земляные — срыл. Вифинцы — коренные жители Мизийской области, порабощенные византийцами, воспользовались победами Прусия и завладели снова землями, прежде принадлежавшими им.
Родосский флот в составе шести своих и четырех союзных кораблей блокировал Геллеспонт. Таким образом была закрыта торговля с Понтом, и Византий лишился пошлины. Нарушение торговых связей нанесло ущерб и само по себе, так как именно торговля была основной статьей дохода города. Однако и после этого византийцы не хотели складывать оружия и ответили отрицательно на предложение родосского наварха
Ксенофонта отказаться от взимания пошлины1. Родосцы решили действовать другим путем и лишить Византий союзников. Они использовали заинтересованность Египта в родосской торговле, убедили Птолемея освободить Андромаха, отца Ахея, таким образом привлечь на свою сторону Ахея и лишить Византий важнейшего союзника 2. Второй союзник, Тибойт, умер на пути из Македонии в Византий 3. Действия Аттала Пергамского были парализованы отказом Ахея продолжать войну. Старые союзники Византия — греческие города Южного Понта—на этот раз не выступили на его защиту. Повидимому, им было невыгодно введение пошлины за проезд через проливы, и нейтралитетом они выражали свое несогласие с политикой Византия. Византий остался совершенно изолированным перед лицом таких мощных врагов, какими были Родос на море и Прусий на суше.
От захвата азиатских владений Прусий перешел к более активным действиям — к блокаде самого города. Для этого он нанял значительное количество фракийских наемников 4 и с их помощью осадил Византий с суши. Его войска продолжали действовать на азиатском берегу. Положение города становилось критическим. Кавар, царь галатов, опасаясь, что Византий потерпит полное крушение и государство Тилы лишится, таким образом, крупнейшего своего данника, выступил как посредник для заключения мира 5. Как уже указывалось, политика Родоса была обычно дружественной но отношению к Византию. И теперь родосцы совсем не были заинтересованы в полном поражении своего торгового союзника, они хотели только заставить Византий отменить пошлину за проезд через проливы. Как указывалось, у Прусия тоже не было серьезных разногласий с Византием. Таким образом, противники легко согласились на предлагаемый Каваром мир.
Византийцы, которые не ожидали такого неблагоприятного поворота войны для себя, рады были возможности закончить ее. Для заключения мира в Византий прибыли родосские послы Ардика и Полемокл с тремя триерами 6. Полибий рассказывает, что мир был заключен в Византии 7 при иеромнемоне Кофоне, сыне Каллигитона. По договору Византия с Родосом византийцы отказывались от пошлины, по договору с Прусием обе стороны обязались не ходить войной друг на друга и жить в мире на
вечные времена (τον απαντα χρόνον). Прусий должен был вернуть Византию без выкупа все захваченные им земли, укрепления, увезенных в плен жителей, захваченные суда и оружие, а также дерево, камень и черепицу из Гиерона 1. Вифинцев, завладевших землями Мизийской области, отнятыми у них раньше византийцами, Прусий обязался согнать с земли и вернуть земли Византию 2. Таким образом, византийцы, несмотря на проигранную войну, не имели никаких территориальных потерь и даже получили назад захваченные у них суда и пленных.
Дружественные отношения Родоса с Византием не пострадали от войны, а условия мира тем более способствовали их укреплению. Освобождение Византия от дани произошло независимо от действий византийцев. Фракийцы, которые усилились в последнее время, уничтожили государство галатов и истребили всех его жителей 3. Кавар был последним царем государства Тилы. Таким образом, Византий освободился от тягостной дани.
Несмотря на неудачную войну с Родосом, престиж Византия среди эллинистических государств стоял попрежнему высоко. Эллинистические государи обращались к Византию с просьбой о посредничестве. Крупные торговые города — Родос, Византий, Кизик — были заинтересованы в установлении мира в Элладе, поэтому именно к этим городам обратились правители Египта для посредничества в мирных переговорах с Антиохом 4. Ту же роль посредника играл Византий в разгоревшейся войне Филиппа V с Этолийским союзом 5, сам попрежнему строго придерживаясь нейтралитета. Жители торговых республик, стоявших в стороне от войны, поняли раньше воюющих государств, какая грозная опасность надвигалась на Элладу с Запада, со стороны Рима. Этолийский союз, который заключил для войны с Филиппом V договор с римлянами, не думал о дальнейших последствиях этого шага. Родосский посол упрекал этолийцев, что своими действиями они готовят Элладе порабощение и гибель. Он предсказывал печальную судьбу Греции после того, как римляне, покончив с войной в Италии, всеми силами обратятся на земли Эллады и иод предлогом помощи этолийцам покорят ее своей власти. Византийцы выступали и в этих переговорах рядом с родосцами 6.
Однако агрессивная политика Филиппа заставила Византии выйти из состояния нейтралитета. Царь захватил Калхедон1, отторгнул от союза с Византием Перинф 2, ставя такими действиями под угрозу и самый Византий. Византийцы примкнули к противникам Филиппа, и их флот принимал участие в битве у Хиоса 3. Таким образом, византийцы, так горячо ратовавшие против допущения римлян в Элладу, сами превратились в их союзников, с помощью римской силы вернули Перинф 4 и добились освобождения Калхедона.
Вся дальнейшая история Византия, который к началу II в. превратился в один из крупнейших торговых городов греческого мира, связана с проникновением на Восток римлян. Основным моментом во внешнеполитической жизни Византия, как и других греческих городов, с этого времени стали взаимоотношения с Римом, изучение которых может составить предмет специального исследования.