Афинский рынок

На корабле убирали парус. Моряки забегали по палубе, закрепляя канаты. Весла опустились, и гребцы-рабы затянули унылую песню. Невысокий, богато одетый хиосский купец, стоявший опершись о борт, обернулся к своему соседу:
- Скоро Афины! Много там любителей хорошего вина, и мой товар придется им по сердцу. Я везу пятьдесят амфор отличного хиосского вина!
- Не такая уж необходимая вещь твое вино, - возразил его сосед, худощавый торговец с Понта, - кто станет его покупать? Два-три богача-аристократа! В Аттике хватает и своих виноградников! Вот мой товар действительно пойдет нарасхват. Я везу хлеб. Прошли те времена, когда Афинам хватало продуктов, производимых в Аттике. Теперь город полон рабов и метеков. Их больше, чем коренных граждан, и без привозных товаров город существовать не может.
- Это ты верно говоришь! -вмешался другой купец, судя по говору, коренной афинянин.-Афины стоят на берегу моря, а им не хватает даже своей рыбы. Я очень выгодно закупил партию соленой рыбы в Херсонесе Таврическом и уверен, что мой товар найдет в Аттике хороший сбыт.
Хиосец кивнул головой.
- Да, бедняки Аттики только и кормятся, что соленой и сушеной рыбой.
Вдали показался берег. На фоне высокой горы виднелись холмы, на одном из которых можно было различить очертания крепости. Афинский купец, указывая рукой в направлении берега, воскликнул:
- Вот они - Афины! Это гора Пентеликон, где добывают мрамор для строительства, а под ней, ближе к нам, - акрополь. Скоро будем в Пирее! Хозяин корабля тоже торопится. Смотрите, как надсмотрщик хлещет гребцов. Корабль набит рабами, и они мрут как мухи.
- Да! Он купил большую партию рабов на Хиосе, и уже половина умерла, - заметил хиосец. - Македонский царь все время воюет с фракийцами, и хиосские купцы закупают у него пленных. А в Хиосе они раскупаются всеми греческими городами.
- Афинам сейчас не хватает рабов: ведь несколько лет Афины не ведут никакой войны, а без рабов не может развиваться ни ремесло, ни торговля. Наш корабельщик выручит за своих рабов хорошие деньги.
За этими разговорами купцы не заметили, как корабль вошел в афинскую гавань Пирей. Началась разгрузка привезенных товаров.
Многие высадившиеся с корабля пассажиры направились к большому пирейскому базару, где обычно прибывшие из разных стран купцы выставляли образцы своих товаров, чтобы затем продать их не только в Афины, но и в другие государства Греции. Другие путешественники, сойдя по сходням на берег, толпились около корабля нерешительно, не зная, очевидно, куда им направиться.
Какой-то долговязый пассажир, размахивая руками, объяснял своему тучному спутнику: "Вон там, направо, видишь, - высокая крепость и гавань Мунихий. Слева, за заливом,- некрополь, афинское кладбище! Прямо перед нами - город Афины, а чтобы попасть туда из Пирея, придется пройти между Длинными стенами, которые построил Перикл. Пройдя их, мы попадем на афинский рынок и пойдем к трапезитам". Трапезиты занимались обменом монет, привезенных из других мест, на монеты местной чеканки, а также принимали на хранение деньги, одалживали их под залог имущества, переводили деньги из одного города в другой, если хозяин почему-либо боялся брать их с собой в путешествие. В этот момент нахлынула большая толпа носильщиков, матросов и приезжих и увлекла говоривших с собой. Все торопились к открытию афинского рынка.
Квартал, примыкавший к афинской агоре - рыночной площади, постепенно заполнялся народом. Был уже третий час по афинскому времени, приблизительно соответствующий нашим 8 часам утра. Толпы людей, громко разговаривая, двигались к агоре по узким улочкам мимо открытых дверей посудных, кожевенных, оружейных и других мастерских. Вот из одного домика высунулась растрепанная голова какого-то человека. Он оглушительным голосом стал предлагать прохожим купить у него "лучшие лампы, какие когда-либо видела Эллада". Многие заглядывались на искусно сделанные лампы и разукрашенные светильники с одним и двумя фитилями. С ловким ламповщиком тщетно соперничал гнусоватый торговец книгами - свитками папируса. Сквозь полуоткрытую дверь его мастерской были видны обнаженные спины согнувшихся рабов-переписчиков. Они быстро опускали заостренные камышинки в черную краску, заменявшую тогда чернила, и что-то писали.
"Купив мои книги, - гнусил книготорговец, - вы станете мудрыми и богатыми, вы узнаете, как выгоднее вести домашнее хозяйство, как получить больше дохода от ваших рабов, как оправдаться в суде и убедить в своей правоте всякого, кто спорит с вами!"
На рыночной площади было еще теснее, чем в прилегающих узких улицах и переулках. К нескольким большим зданиям тесно примыкали легкие, передвижные палатки и ларьки рыночных торговцев. Для каждого товара было отведено свое место. Направо находился горшечный ряд. Дальше шли овощной, сырный, винный. В середине рынка возвышалось недавно построенное большое здание для торговли хлебом. В узких проходах между рядами ларьков, толкаясь и шумя, толпился народ. С громкими криками, наперебой расхваливая свой товар, сновали разносчики. Выбирая товар и торгуясь, бродили по рядам посланные хозяевами рабы и рабыни. Тут же свободные афинские граждане запасались всем необходимым.
Среди многоголосой толпы покупателей, заполняющей рынок, не видно ни одной почтенной афинской гражданки: в Афинах свободные женщины никогда не посещали рынка. Обязанность делать покупки лежала на рабах или рабынях. Иногда закупки делал сам хозяин дома.
На миг движение толпы по фруктовому ряду приостановилось. Куча зевак собралась вокруг торговки смоквами (инжиром). Торговка, неистово ругаясь, трепала за уши худого, грязного и оборванного мальчишку, пытавшегося стянуть у нее из корзинки смокву. Мальчишка ревел.
В это время в толпе, окружавшей торговку, появились два знакомых нам пассажира. Долговязый, с покрытым прыщами узким лицом, бойко работал локтями, стараясь протолкаться поближе. За ним, держась за полу его одежды, следовал низенький толстяк, несший в левой руке странной формы корзину с крышкой. На обоих были нарядные хламиды - короткие плащи, обычная одежда путешественников.
- Куда ты опять полез,-бормотал толстяк,-здесь и корзину могут раздавить... Вечно тебе нужно быть там, где давка, скандал, толпа... Тут даже не к чему прицениться. Что тебе здесь надо?
- Потерпи минутку! - отвечал высокий, продолжая отчаянно толкаться;- Это очень интересно! Как ты не понимаешь?
Их препирательства были прерваны звоном, возвестившим об открытии рыбного рынка. Толпа хлынула туда. Оба приятеля поспешили вслед за другими. Они шли мимо ларьков, заваленных разными товарами. Здесь были замечательное хиосское вино, египетские ткани, персидские ковры, слоновая кость из Африки, лен и папирус из Египта, аравийские благовония. Громкий крик глашатая возвещал о прибытии большой партии леса из Фракии, его перебивал крик другого, предлагавшего привезенных из Азии искусных рабов-ремесленников.
- Можно подумать, что в Афины свозят добро со всей земли, - сказал толстяк своему товарищу.
- Еще бы,- отвечал долговязый. - Ведь Афины господствуют на море! Нет такой страны, где бы одновременно были и лес, и лен, и железо, и медь, и хлеб, и рыба. Только торговля может собрать все эти вещи в одном месте.
- Кровопийцы твои афиняне, - возразил толстяк, отдуваясь и с трудом поспевая за товарищем,- стали бы наши города свозить сюда свои товары, если бы афиняне не принуждали их к этому.
В этот момент они столкнулись с глашатаем, который кричал, что сдается внаймы для проезжих просторный дом с обслуживающими его рабами.
- Это как раз то, что нам нужно, - заметил высокий, направляясь к глашатаю.
- Подожди, Леандр, сначала надо получить деньги,-умоляюще говорил толстяк.
- Да, ты прав, Хремил, - со вздохом произнес Леандр, - нужно идти к трапезитам.
В это время они достигли рыбного рынка, через который нужно было пройти, чтобы попасть к столам трапезитов.
На рыбном рынке стоял еще больший шум, чем в какой-либо другой части площади. Толпы людей толкались, торговались, бранились и клялись у прилавков и лотков, на которых была разложена свежая рыба. Особенно сильно шумели около одной торговки, которую покупатель - судя по виду, афинский моряк - обвинял в том, что она обрызгала явно несвежую рыбу водой, чтобы придать ей вид только что пойманной. На крики явился агораном - надзиратель за рыночной торговлей.
Леандр хотел было остаться поглядеть, чем кончится дело. По афинским законам торговка должна была подвергнуться наказанию, если она совершила поступок, в котором ее обвинял покупатель. Однако толстый Хремил решительно настаивал на том, чтобы, не задерживаясь, идти к трапезитам. Долговязый Леандр со вздохом двинулся вслед за Хремилом, который, несмотря на то что нес корзину, шагал теперь с неожиданной резвостью.
Несколько раз Леандр пытался остановиться поглядеть на забавные сценки рыночной жизни, но каждый раз воркотня Хремила заставляла его идти дальше.
- Ты любопытен, как мальчишка, - недовольно говорил Хремил, с которого градом лил пот,- нечего тут задерживаться. Вот получим свои деньги у трапезита и тогда можем смотреть сколько угодно и на что угодно.
- Может быть, ты устал? Давай я понесу корзину! - сказал Леандр, пытаясь задобрить толстяка.
- Не дам! - коротко ответил Хремил. - Ты полезешь в толпу, и ее раздавят. Ты весь-то не стоишь содержимого этой корзины! - Видя, что толстяк рассердился, неугомонный Леандр, наконец, умолк. Молча достигли они столов трапезитов.
- Где здесь трапезит Сосил, сын Евфориона из Мегар? - спросил Леандр, подойдя к одному из столов.
- Вон он, третий справа! - ответил один из сидевших за столами, указывая на худого трапезита с бегающими глазами, который в это время отсчитывал деньги какому-то человеку, по-видимому, богатому торговцу. Друзья подошли к Сосилу в тот момент, когда он, отпустив купца, что-то записывал в свою торговую книгу.
- Кто вы такие,- спросил Сосил, убрав книгу в ящик,- что вам нужно?
- Я Леандр, сын Харикла, с Самоса, а это мой земляк Хремил, сын Демократа,- ответил Леандр.- Чтобы не рисковать деньгами в морском путешествии, мы вместе с земляком внесли на острове Самосе три эвбейских таланта Навзикрату, сыну Диотима, с Хиоса, и он поручил нам получить эту сумму с тебя, ибо ты должен ему ровно три эвбейских таланта. Вот письмо Навзикрата, по которому ты должен уплатить нам 18 000 аттических драхм.
С этими словами Леандр протянул трапезиту письмо, скрепленное печатью Навзикрата.
- В письме лежит и его симболон, - добавил Леандр. Симболон - условный знак, известный трапезиту, который хозяин денег давал как удостоверение личности человеку, получавшему за него деньги.
Взглянув на печать, Сосил беспомощно развел руками:
- Да, да! Это печать Навзикрата! Но неужели он забыл, что три таланта, которые я ему был должен, давно выплачены Никеарху, сыну Милона, из Афин? Бедные молодые люди, я ничего не могу сделать для вас. Вот, смотрите! Долг давно уплачен! - И трапезит стал показывать смущенным друзьям какие-то записи в счетной книге.
Приятели растерянно отошли от стола Сосила.
- Кто-то из них лжет, либо Навзикрат, либо Сосил, - сказал Леандр, - но это ничего, у меня есть расписка и свидетели, видевшие, как я отдавал наши деньги Навзикрату. Деньги не пропадут!
- Это верно, - отозвался Хремил, - но что мы теперь будем делать в чужом городе совершенно без денег? Нам никто не поверит в долг без поручителей. Даже этот плут трапезит, видевший печать и симболон Навзикрата, отказался дать нам деньги хотя бы в долг.
- Ничего, у меня есть еще 50 драхм, - сказал Леандр. В этот момент к ним подошел раб в сильно потрепанном хитоне. Раб давно прислушивался к разговору друзей.
- Молодые люди, наверно, приезжие, - сказал он, обращаясь к Леандру, - и не знают, где им весело провести время? Я могу отвести вас в один дом поблизости, в котором обычно собираются молодые афиняне из знатных семей. Там вы сможете приобрести хорошее знакомство или просто приятно развлечься.
У Леандра загорелись глаза.
- Вот где пригодится наша корзина, - сказал он Хремилу.- Идем! - И Леандр двинулся вслед за рабом.
- Ладно! Только без твоих обычных глупостей, - ответил его приятель, беря в руки корзину, которую он поставил было на землю.
Когда друзья вошли в дом вольноотпущенника Состена, там шла игра в кости. Молодой афинянин тряс в руке кубок с тремя костями, а затем, ловко перевернув его, выкинул кости на стол; окружающие ахнули: все кости показывали 6 очков.
- Ну и везет тебе, Филострат! - воскликнул один из присутствующих, - получай с меня 6 драхм!
Леандр хотел присоединиться к играющим, но Хремил остановил его.
- Мы сейчас не можем рисковать,- сказал он и спросил: - Где здесь устраивают петушиные бои?
Раб, который привел их, сказал, что в одной из соседних комнат как раз идут петушиные и перепелиные бои. Оба друга отправились туда. По пути Леандр несколько раз принимался ахать:
- Нет, ты подумай! - говорил он. - Ведь такая удача, когда все кости показывают 6 очков, бывает чрезвычайно редко. Это называют броском Афродиты!
Они вошли в комнату, где вокруг большого стола с высокими бортами толпились нарядно одетые молодые люди. На столе стоял огромный черный петух. На его голенастых ногах угрожающе поблескивали шпоры с острыми бронзовыми наконечниками. Прищурив глаз, петух, казалось, хитро посматривал на все окружающее. Красный гребень его лихо свешивался набок. Второго петуха на столе не было. Очевидно, никто не рисковал выставить соперника этому великану.
Широко улыбаясь, Хремил протискался со своей корзиной к столу. За ним следовал Леандр.
- Что же вы в Афинах, вместо того чтобы стравливать птиц, проводите время, глазея на это перекормленное чучело? Эй, Хремил, доставай-ка Никеарха!
Хремил развязал корзину и бережно достал оттуда небольшого огненно-рыжего петуха. Пока Хремил привязывал петуху бронзовые шпоры и кормил его чесноком, чтобы разжечь в нем воинственный пыл, Леандр хвастал без зазрения совести.
- Этот петух стоил нам 200 драхм. Мы сами видели, как он на острове Родосе побил всех тамошних петухов в течение одного вечера. Мы купили его в дороге, хотя пришлось истратить на него все наличные деньги.
Хозяин черного петуха спокойно слушал хвастливую речь Леандра.
- Пускай наши петухи померяются силами. Не думаю, что ваш петух одолеет моего. Я заплачу вам 200 драхм, если это случится, а если мой петух победит, то заплатите вы мне.
Приятели смущенно переглянулись.
- Мы можем заплатить только 50 драхм. Остальные наши деньги у трапезита, - ответил Хремил.
- Ну ничего, хотя мой петух и не привык драться за такие маленькие суммы, но, чтобы поддержать честь Афин и не обидеть приезжих, начнем бой.
Хремил поставил своего петуха па стол. Черный петух, увидев соперника, ринулся на него. Несколько минут летели пух и перья, слышалось звяканье бронзовых шпор. Наконец петухи разошлись.
С минуту они стояли друг против друга, а затем снова стали яростно наскакивать, взъерошив перья. Спустя некоторое время всем стало ясно, что черный петух устает. Маленький легкий противник явно превосходил его подвижностью и яростью.
- Пора сделать перерыв!-закричали несколько юношей, стоявших возле стола.- Петухи устали. Удары слишком слабы. Черный вот-вот побежит, и рыжий будет попусту гоняться за ним!
Леандр стремительно схватил Никеарха и, отойдя от стола, стал слизывать языком кровь с его исклеванного гребня. Хремил принес воды и обмывал раны птицы. Хозяин черного петуха также отошел со своей птицей в сторону, где его окружили друзья.
Когда обоих петухов опять поставили на стол, черный петух, казалось, совсем оправился от перенесенной трепки. Правда, в хвосте и на боках у него отсутствовало много перьев, но следов ран совсем не было видно. Бой возобновился с новой силой. На этот раз преимущество было на стороне черного. Никеарх слабел с каждой минутой, а черный великан был свеж, как будто только что начал бой. Наконец, Никеарх в последний раз яростно бросился на своего-врага, выклевал ему глаз и, пронзенный бронзовой шпорой, упал мертвый посреди стола.
- Вот это бой! - сказал кто-то из окружающих. На глазах Хремила выступили слезы. Леандр, отсчитывая деньги хозяину черного петуха, выглядел совсем несчастным.
- Что же мы теперь будем делать без денег? - растерянно сказал Хремил, когда друзья вышли на улицу. Леандр молчал, видимо, что-то обдумывал.
В это время к ним подошел тот самый раб, который привел их в дом вольноотпущенника Состена.
- Что вы смотрели? Я давно делал вам знаки. Ведь во время перерыва они подменили петуха! На эту уловку поддаются только простаки-приезжие. Все Афины знают, что их черные петухи похожи один на другого как две капли воды!
Хремил хлопнул себя по лбу, и оба приятеля одновременно, не сговариваясь, повернули обратно к дому Состена.
- Куда вы? - закричал раб. - Кому вы будете жаловаться? Ведь вы ничего не сможете доказать! Приятели Состена вас и в дом не впустят, да еще и побьют, если вы затеете драку. Их там много. Они ведь тоже внакладе. Чтобы обманывать простаков, им теперь придется выколоть глаз у второго петуха. Иначе они не смогут подменять птиц!
- Им что, а у нас - ни драхмы! Даже домой ехать не на что!- и Леандр стал жаловаться рабу, как их обманули.
- Вашему горю легко помочь, - ответил раб, подумав. - Мой хозяин - богатый купец. Он сговорился с другими купцами под-нять цены на зерно. Сейчас начнется период осенних бурь, и корабли перестанут привозить в афинскую гавань хлеб с Понта. Урожая в самой Аттике никогда не хватает, чтобы прокормить го-род. Нынче хлеба в Афинах мало, и скоро будет еще меньше. Вот почему хозяин и его товарищи решили сейчас скупить весь хлеб на рынке. Ремесленникам и матросам не на что делать запасы. А без хлеба они не обойдутся. Будут платить, сколько запросят купцы.
Чтобы помешать купцам богатеть и обирать простой народ, был издан закон, запрещающий одному человеку покупать больше 50 корзин зерна. Поэтому хозяину нужны люди, которые помогли бы ему накупить побольше зерна.
Через некоторое время Хремил и Леандр с деньгами, полученными от купца-хлеботорговца, снова появились на рынке и направились к зданию, где шла торговля зерном. Они торопились: около трех часов пополудни рынок закрывался, а им нужно было закупить побольше, чтобы заработать себе на ночлег и пропитание.
Цены на зерно были почти одинаковы у всех хлеботорговцев, и у распорядительного Леандра покупка хлеба не заняла много времени. Хремил был плохим помощником, и пока Леандр торговался, он большей частью стоял в стороне, лишь изредка поддакивая своему товарищу. Оставалось организовать доставку хлеба. Неожиданно обычно не жалеющий денег Леандр проявил отчаянную скаредность при найме носильщика. Видимо, он рассчитывал выгадать немного денег, чтобы весело провести с приятелем вечер.
- Клянусь собакой! [1] - кричал он. - Ты хочешь лишить меня последней хламиды! Мы лучше сами дотащим все эти корзины до повозки, чем платить такую несуразную цену!
- Не кричи, - ответил носильщик, - забыл что ли, сколько ты накупил хлеба!
- Ты еще грозить! - закричал совершенно взбешенный Леандр, не обращая внимания на то, что Хремил давно уже толкал его в бок, умоляя не устраивать скандала. - Вот тебе, получай! - И с этими словами он ловким ударом сбил носильщика с ног.
- Ах, так, - сказал носильщик, поднимаясь и держась за щеку. - Это тебе дорого обойдется! Зовите скифа! [2]
Эти метеки-спекулянты!-закричал он, обращаясь к сновавшему по площади народу. - Чужеземцы скупают хлеб, чтобы переморить голодом весь афинский народ.
Толпа тесным кольцом окружила дерущихся. Раб хлеботорговца, очевидно, посланный хозяином следить за приятелями, чтобы они не сбежали с деньгами, увидев, что дело принимает скверный оборот, куда-то исчез. Скиф-полицейский, наблюдавший за общественным порядком, тотчас явился на зов. Он повел приятелей, уже изрядно помятых толпой, к эфетам-судьям, разбиравшим дела о спекуляции.
- Ты не очень толкайся! - продолжал кипятиться Леандр. - Что за порядки в этих Афинах! Всякий жалкий раб будет толкать свободного гражданина! Не имеешь права! Вот дойдем до суда, там я с тобой иначе поговорю!
- Шагай, шагай,- на ломаном языке хладнокровно отвечал бородатый скиф,- попадешь к (одиннадцати", там узнаешь свои права.- Леандр притих. Он слыхал, что "одиннадцатью" в Афинах называют палачей, производивших казни по приговору суда.
Сопровождаемые скифом, они углубились в тесные улицы. Толпа, привлеченная скандалом, осталась далеко позади, продолжая слушать побитого носильщика, который вдохновенно врал об открытом им заговоре метеков, угрожавшем благополучию всего афинского парода.
- Чем ругаться со скифом, попробуй дать ему взятку,-тихо сказал Хремил своему товарищу, - деньги у нас сейчас есть, нашего хлеботорговца нам больше не видать... Попытайся.
Скиф оказался сговорчивым. За неожиданно малую сумму он отпустил обоих друзей.
- Нечего нам больше делать в этом городе торговцев, спекулянтов и жуликов, - говорил Хремил в то время, как Леандр подсчитывал оставшиеся деньги, - идем скорей к пристани! Если мы теперь беспрепятственно сядем на корабль, можно считать, что мы легко отделались!

__________

1 Древние избегали иногда клясться именами богов и заменяли поэтому имя божества названием какого-либо животного.
2 В Афинах полицейскую службу (наблюдение за общественным порядком) несли особые государственные рабы. Обычно эту службу поручали скифам, отличавшимся силой и храбростью. Слово "скиф" в афинской народной речи поэтому стало обозначать просто "полицейский".