ГЛАВА XI
Победы, одержанные греками в борьбе за свою независимость с персидской державой, знаменовали собой наступление нового периода и в области экономической жизни. Эллинский
мир вступает в эпоху своего наивысшего экономического расцвета. Угроза военного вмешательства извне была ликвидирована. Развитие производительных сил греческого общества могло осуществляться в значительно более широких по сравнению с предшествующим временем масштабах.
Греки получили возможность упрочить свое влияние не только на Эгейском море, но и на побережье Черного моря, так как Пропонтида и Боспор были для них теперь открыты. На западе в сражении при Гимере сицилийские греки также одержали решительную победу над карфагенянами, действовавшими заодно с персами.
В греческих городах расцветает ремесленная промышленность и торговля, интенсивно развивается сельское хозяйство, растут и крепнут торговые связи. Правда, экономический подъем коснулся не всех районов Греции. Уровень хозяйственной жизни Этолии и Акарнании — в западной части Балканского полуострова; Ахайи, Аркадии, Лаконики, Мессении и Элиды — в Пелопоннесе; Беотии, Локриды и Фокиды — в Средней Греции, Фессалии — на севере — продолжал оставаться еще относительно низким.
В то же время греческие города на побережье Малой Азии так и не смогли полностью оправиться после жестокого подавления персами ионийского восстания. Руководящую роль в экономической и культурной жизни эллинского мира они уступили новым центрам, сформировавшимся в Балканской Греции и на греческом Западе—в Сицилии и Южной Италии.
Особенно оживились города сицилийских греков. Беспрепятственное использование природных ресурсов плодородного острова открыло перед ними широкие экономические перспективы. Гела, Акрагант и Сиракузы превращаются в крупные ремесленно-торговые центры. То же переживает и ряд греческих городов Южной Италии.
Поэтому торговые связи с греческим Западом приобретают первостепенное значение для Балканской Греции. Благодаря торговле с Западом, а также удобному географическому положению разбогател Коринф. Расположенный на побережье Коринфского залива — главной морской магистрали между Балканским полуостровом, Южной Италией и Сицилией — Коринф в то же время был тесно связан с Сароническим заливом, через который шла торговля с островами и побережьем Эгейского моря. Энергичную торговую деятельность в это время развила также Эгина. Но вскоре у Коринфа и Эгины появился опасный соперник — Афины Одновременно с ростом политического влияния растет и экономическое могущество Афин.
Историческое значение рассматриваемого периода заключалось в том, что экономический подъем был подъемом рабовладельческого хозяйства. В ходе экономического развития
греческих городов окончательно сформировался рабовладельческий способ производства.
Рабовладение и использование рабского труда восходят к самым ранним векам средиземноморской культуры, но ведущим рабовладельческий способ производства становится в Греции лишь в классический период.
Никогда не следует забывать, что античное общество, античная демократия и культура носили ярко выраженный рабовладельческий характер. Рабовладение наложило отпечаток на весь строй античной жизни и на мировоззрение даже таких выдающихся представителей древности, как Аристотель, который оправдывал рабство.
Следует, однако, учесть, что удельный вес рабского труда в общественном производстве определялся уровнем экономического развития того или иного района Греции. Развитые рабовладельческие отношения сочетались с развитым ремесленным производством и товарно-денежными отношениями, как, например, в Милете, Коринфе, Афинах. В экономически отсталых районах рабство продолжало сохранять в значительной мере еще патриархальный характер, в частности в Фессалии и Македонии.
Вопрос о числе рабов в греческих государствах — один из наиболее спорных в античной историографии. Прямых сведений о численности рабов в различных полисах очень мало, к тому же цифры, приводимые авторами III—II вв. (Аристотель — 470 тысяч рабов в Эгине, Тимей — 640 тысяч в Коринфе, Ктесий — 400 тысяч в Аттике), вряд ли достоверны. При подсчетах необходимо принимать во внимание различные косвенные данные, которые можно почерпнуть из произведений древних писателей и материала археологических исследований. Ученые, оперирующие этими данными, однако, существенно расходятся в определении числа рабов и свободных. Большая часть буржуазных историков нашего времени сильно преуменьшает численность рабского населения античных полисов. Из немецких историков особенно заниженные данные приводит в своей монографии «Население греко-римского мира» Юлиус Белох. По его мнению, рабское население в Эгине достигало 70 тысяч, в Коринфе — 80 тысяч, а в Афинах—100, при 100 тысячах свободного населения и 30 тысячах метеков. С некоторыми изменениями расчеты Белоха принимают Георг Бузольт — автор капитальной «Истории Греции», Эдуард Мейер — автор «Истории древности», французский ученый Глотц, русские ученые Р. Ю. Виппер и М. М. Хвостов.
Основную массу рабов в греческих полисах составляли рабы негреческого происхождения. В большинстве греческих государств было уничтожено долговое рабство. Очень редко греки непосредственно использовали в своих собственных городах рабов-единоплеменников, захваченных в войнах с другими греческими государствами. Во время Пелопоннесской войны такие случаи участились, но и тогда использование труда рабов-греков в самой Греции не получило широкого распространения.
Главным источником рабства на протяжении всей античной истории служила война с негреческими государствами и племенами (варварами). Сохранилось предание, что Кимон после поражения персов при Эвримедонте вывез на рынок 20 тысяч рабов. Захваченных в плен государство продавало работорговцам, доставлявшим рабов на специальные рабские рынки, существовавшие в разных частях Греции. Крупнейшим рынком рабов был остров Хиос. Рабами торговали также в Эфесе, на Самосе, Делосе и Кипре.
В V в. до н. э., когда Афины стали важным торговым центром, здесь также появился крупнейший рынок рабов. На рынках рабов продавали и рекламировали так же, как и всякий другой товар, расхваливали силу, красоту, молодость, покорность и другие положительные качества живого товара. По желанию покупателей рабов раздевали, осматривали зубы, заставляли бегать, ходить и т. д.
Источником рабства служил также естественный прирост несвободного населения: дети рабов становились рабами того рабовладельца, которому принадлежала их мать Даже дети свободного и рабыни относились, за редким исключением, к категории рабов. Впрочем, этот источник не был значительным.
Аристотель, выражая точку зрения своих современников, называет раба одушевленным орудием, или говорящей машиной. Человек, полагает Аристотель, не может обойтись без орудия, хотя бы только для того, чтобы обеспечить себе все необходимое для жизни. Одни орудия являются одушевленными, другие— неодушевленными. Раб есть одушевленная собственность и наиболее совершенное орудие труда. Без рабов можно было бы обойтись лишь в том случае, если бы каждый инструмент мог выполнять свойственную ему работу сам по данному ему приказанию, или даже предвосхищая его. Если бы, например, ткацкие челноки сами ткали, а плектры1 сами играли, тогда и господам не нужны были бы рабы.
Отличительным признаком рабского состояния с юридической точки зрения было абсолютное бесправие раба. В принципе раб рассматривался не как личность, а как вещь. Поэтому рабовладелец мог как угодно по собственному произволу распорядиться принадлежащим ему рабом. Единственным ограничением произвола рабовладельца, да и то не везде и не всегда, было запрещение убивать раба. По афинским законам господин не мог самовольно лишить жизни своего раба.
Классики марксизма следующим образом определяют особенности рабства: «Чем отличается пролетарий от раба? Раб продан раз и навсегда, пролетарий должен сам продавать себя ежедневно и ежечасно. Каждый отдельный раб является собственностью определенного господина...»1. «Купля и продажа рабов по своей форме представляет тоже куплю и продажу товаров» 2.
Раб, не признаваемый юридически правоспособной личностью, не имел даже собственного имени. У рабов было не имя, а кличка. Часто рабы назывались по имени той страны, в которой они родились: скиф, сириец, араб, фракиец и т. д. Иногда рабу давали кличку в зависимости от его физических или психических качеств, достоинств или недостатков. Не имел раб также и семьи; рабы могли только находиться в сожительстве с рабынями.
Рожденные от такого сожительства дети рассматривались как приплод, принадлежавший хозяину раба. По желанию господина раб мог работать без присмотра или под наблюдением надсмотрщика, закованным в кандалы. В случае неповиновения, лени, дерзости или попытки к бегству раба подвергали жестоким наказаниям: били, истязали, вытягивали на блоках, отправляли на тяжелые работы — на мельницы или в рудники, выжигали на лбу и на руках клейма и т. д. Если раба привлекали к суду в качестве свидетеля, его показания приобретали законную силу лишь тогда, когда он давал их под пыткой, так как считалось, что по своей природе раб не может без принуждения дать правдивые показания.
Отпуск рабов на волю в период расцвета рабовладельческого строя в греческих полисах был редким явлением. Раб, отпущенный на волю, мог быть захвачен другим рабовладельцем как «ничья вещь». Поэтому при отпуске раба на волю его обычно посвящали (дарили) богу. Однако и в таком случае раб еще не становился свободным (в античном смысле этого слова) человеком, а всего лишь вольноотпущенником, сохранявшим известную зависимость от своего бывшего хозяина и лишенным обычных гражданских прав.
Положение рабов не всегда и не везде было одинаковым. В отдельных случаях рабы могли, завоевав доверие и расположение хозяина, находиться в сносных или даже относительно хороших условиях. Так, например, раб Перикла, Эвангел, пользовался полным доверием своего господина, заведовал его хозяйством, распоряжался другими рабами, исполнявшими различные работы в богатом доме первого гражданина Афин.
Чтобы поднять трудоспособность и увеличить прибавочный продукт труда рабов, хозяева изобретали всевозможные меры поощрения. Усердным, прилежным и послушным рабам и рабыням давали лучшую пищу, одежду и обувь, всячески их поощряли. «Я сам, — говорится в одном трактате Ксенофонта, — никогда не допускаю, чтобы у меня лучшие получали одинаковую часть с худшими. Со своими управляющими я поступаю так, что, когда они достойнейшим отдают лучшее, хвалю их, но если замечаю поблажку за лесть или иную бесполезную уступчивость управляющего, то не оставляю этого без внимания и делаю выговор, стараясь доказать, что он действует даже во вред самому себе» 1.
Жизнь и быт рабов греческих полисов наглядно изображены в греческих комедиях, особенно комедиях Аристофана, относящихся к более позднему периоду его творчества. В «Осах», «Мире», «Лягушках» и «Плутосе» рабы принимают участие во всех диалогах, завязке и развязке пьесы. Обычно это сметливые и даже беззастенчивые люди. Таков, например, раб Карион в «Плутосе»: он участвует во всех делах своего недалекого хозяина и презирает его за глупость. Таков же и Ксанфий в «Лягушках» и т. д.
Положение рабов в Афинах было легче, чем во многих других греческих государствах. Здесь рабам, занятым, например, в торговле, предоставляли гораздо большую самостоятельность. За убийство раба его хозяин привлекался к ответственности, как за непредумышленное убийство.
И в Афинах и во многих греческих городах особую группу составляли государственные рабы, которые находились в значительно лучшем положении, чем рабы, принадлежавшие отдельным гражданам.
Труд рабов, принадлежавших государству, применялся на строительстве общественных сооружений. Большое число государственных рабов находилось при должностных лицах в качестве писцов, глашатаев и т. д. В Афинах рабы-скифы, принадлежавшие государству, использовались и для несения полицейской службы.
По этому поводу Ф. Энгельс замечает, что афиняне одновременно с государством учредили и «настоящую жандармерию из пеших и конных лучников... Но эта жандармерия формировалась из рабов. Эта полицейская служба представлялась свободному афинянину столь унизительной, что он предпочитал давать себя арестовать вооруженному рабу, лишь бы самому не заниматься таким позорным делом»2.
Государственные рабы выполняли также обязанности тюремщиков, действуя по приказанию коллегии одиннадцати, исполнявшей приговоры афинского суда.
В эпоху расцвета рабовладельческих полисов рабский труд внедряется во все отрасли хозяйственной жизни. Как и при патриархальном рабстве, рабы использовались в домашнем хозяйстве. Число рабов среднего небогатого рабовладельца в Греции, включая сельских рабов, ремесленников и прислугу, обычно не превышало полутора-двух десятков. Известно, что Аристотель имел тринадцать рабов, его ученик Феофраст — девять, Стратон — шесть, у оратора Лисия было двенадцать рабов и т. д. Все они относились к рабовладельцам среднего и выше среднего достатка. В богатых афинских домах штат рабов доходил до 50 человек. Часть рабов, живших в доме, нередко была обучена тому или иному ремеслу. Продукты их труда использовались хозяином и его семьей или продавались на рынке.
Наиболее типичной формой применения труда рабов в ремесленном производстве был труд рабов в эргастериях — ремесленных мастерских. Наши источники содержат очень мало сведений об этих мастерских до Пелопоннесской войны. Большая часть известного нам исторического материала относится уже к эпохе этой войны или же к последующему времени.
Косвенное заключение о численности рабов-ремесленников и об их важной роли в экономике Афин можно сделать из сообщения Фукидида о том, что во время Пелопоннесской войны к спартанцам из Афин перебежало в числе 20 тысяч рабов много ремесленников. Это причинило непоправимый ущерб афинскому ремесленному производству и хозяевам эргастериев.
Доходность эргастериев была очень велика. По расчету Белоха, авторитетного в вопросах античной статистики, квалифицированный раб в V—IV вв. оценивался в 150 драхм. Ежедневный же доход, приносимый рабом, равнялся одному оболу, следовательно, годовой доход в среднем, из расчета 300 рабочих дней в году, составлял 30—50 процентов покупной цены раба. 32 раба, работавших в оружейной мастерской отца афинского оратора и общественного деятеля Демосфена (IV в.), приносили в год каждый 30 мин., т. е. около 100 драхм на раба.
Таким образом, доход ремесленных мастерских был весьма значителен, с излишком покрывал как стоимость рабочей силы, так и все расходы, связанные с организацией эргастерия. Источники указывают, что эргастерии приносили не меньший доход, чем морская торговля, т. е. самая прибыльная статья античной коммерции.
Крупные ремесленные мастерские достигали (особенно в IV в.) значительных размеров: в них работало 100 и больше рабов. Однако в ремесленном производстве греков преобладали небольшие эргастерии. К таким эргастериям, например, прина
длежали две мастерские отца Демосфена в Афинах, в которых было занято по 20—30 рабов. В более мелких мастерских работал сам хозяин с помощью одного-двух рабов.
В таких городах, как Афины и Коринф, в V в. развитие отдельных видов ремесла достигает высокого уровня. Особенно больших успехов добилось керамическое производство. Благодаря изобретению ножного гончарного круга качество отделки сосудов в V в. неизмеримо возросло. Особенно высококачественной была керамика, предназначенная на вывоз. В керамических мастерских широко использовался труд рабов.
В V в. для ремесленного производства характерно значительное разделение труда. В литературных и эпиграфических памятниках упоминаются оружейные, металлургические, кроватные, портняжные, музыкальных инструментов и другие мастерские. Иногда рабы становились искусными мастерами своего дела.
Об устройстве и техническом оснащении эргастерия можно судить по вазовой живописи. Оборудование эргастерия было весьма примитивно, пользовались в нем самыми простыми инструментами, да это и понятно: рабу, работавшему по принуждению, из-под палки надсмотрщика и не заинтересованному в повышении производительности своего труда, нельзя было доверить какой-нибудь сложный и дорогостоящий инструмент. Это ограничивало развитие технического прогресса на протяжении всей античной эпохи и исключало всякую возможность применения машинной техники. Столь же примитивна была и организация эргастериев. По существу рабы были связаны друг с другом не производственным процессом, а тем, что все они принадлежали одному и тому же рабовладельцу и работали под одной крышей. Таким образом, рабовладельческая мастерская представляла собой простую кооперацию индивидуальных производителей.
Самым сложным и трудным в античности было горное дело — добыча руды. Горные работы велись очень простыми орудиями; молот, клин, кайло и лопата исчерпывали весь арсенал горных инструментов. Переноска и подъем руды на поверхность осуществлялись в основном вручную. Для добычи руды прорубались штольни, узкие и низкие, высотой немногим более метра. Вентиляция в шахтах почти отсутствовала. Для освещения служили глиняные светильники. Условия труда горнорабочих в древнем мире считались самыми тяжелыми и невыносимыми. По словам Диодора, «те люди, которые занимаются работой в рудниках и которые приносят господам невероятные по своим размерам доходы, изнывают от своей работы в подземных шахтах и денно и нощно, и многие из них умирают от чрезмерного труда. Нет у них ни освобождения от работы, ни перерыва в ней...» 1.
Помимо применения труда рабов в эргастериях и рудниках, очень распространенной формой эксплуатации была отдача рабов в аренду особым подрядчикам, использовавшим их в рудниках, каменоломнях, на плантациях, при постройке общественных зданий и пр. Так поступал, например, известный афинский политический деятель второй половины V в. Никий, один из крупнейших греческих рабовладельцев, имевший, по преданию, около тысячи рабов. У другого афинского богача, Гиппоника, было 700 рабов, сдаваемых им в аренду, что приносило ему 10 процентов чистого дохода. Ежедневная рента Филонида, у которого было 300 рабов, составляла полмины и т. д. Подобных примеров можно привести много. Подрядчики или откупщики контрактовали у государства горные территории, территории для постройки общественных зданий и другие участки и с помощью наемных рабов (отчасти и свободных наемных рабочих) обрабатывали арендованные ими земли, выплачивая аренду государству и рабовладельцам. В наем подрядчикам отдавали не только частных, но и государственных рабов.
Пошлины, получаемые с рабов, отдаваемых в аренду, составляли один из важнейших источников государственного дохода. «А что в действительности доход государства от этого предприятия, т. е. от отдачи рабов в аренду, — читаем в трактате IV в., приписываемом Ксенофонту, — будет превышать указанную сумму, об этом могут засвидетельствовать, если только они еще живы, те, кто помнит, какая сумма налогов взималась с рабов перед Декелейской войной, когда из Аттики к неприятелю (спартанцам) перебежало 20 тысяч рабов» 1.
Одним из способов эксплуатации рабов был отпуск раба на оброк. Рабу, жившему отдельно, разрешалось вести самостоятельное хозяйство. Лисий сообщает о рабыне, живущей отдельно от хозяина и торгующей на рынке изготовленной ею пряжей. Раб выплачивал хозяину определенную сумму. Если дела его шли успешно, он мог с течением времени купить себе свободу и стать вольноотпущенником.
В сельском хозяйстве рабский труд использовался еще в гомеровскую эпоху, но более широкое применение его начинается позже — со времени перехода к садово-огородным культурам, т. е. в VI в. Преимущество рабского труда заключалось в его дешевизне. Однако следует подчеркнуть, что в сельском хозяйстве рабы были заняты главным образом на тяжелых и грязных работах, например на мельнице, где раб, заменяя осла или лошадь, вращал тяжелый мельничный жернов. У Лисия мы читаем о том, как хозяин грозит рабыне отправить ее за неповиновение на мельницу. Главная роль в сельском хозяйстве в очень многих полисах долгое время принадлежала свободным земледельцам — крестьянам.
Таким образом, рабский труд широко использовался во всех отраслях хозяйственной жизни греческих государств. Рабство до такой степени проникло в поры античных полисов и вошло в сознание людей того времени, что даже такие выдающиеся личноности, как философ Аристотель, не могли представить себе общества, в котором отсутствовало бы рабство. Аристотель в одной из книг своей «Политики» трактует науку о рабстве как специальную дисциплину об организации власти и подчинения.
Основной способ производства — рабовладельческий — накладывал отпечаток на все остальные способы производства в античном обществе. Использование рабского труда, однако, не исключало применения свободного труда ни в ремесле, ни тем более в сельском хозяйстве греческих полисов. История античного общества насыщена постоянной борьбой рабского и свободного труда. И, как указывает Маркс, расцвет античных культур падает на тот период, когда свободный труд еще не утратил своего значения. Так, например, было в Афинах в «золотой век» Перикла.
«Как мелкое крестьянское хозяйство, так и независимое ремесленное производство частью образуют базис феодального способа производства, частью же, после его разложения, продолжают существовать наряду с капиталистическим производством. В то же время они образуют экономическую основу классического общества в наиболее цветущую пору его существования, после того как первоначальная восточная общая собственность уже разложилась, а рабство еще не успело овладеть производством в сколько-нибудь значительной степени» 1. В другом месте Маркс замечает: «Необходимо... принять во внимание, что даже в эпоху цизвержения 30 тиранов не насчитывалось и 5000 афинян без земельной собственности»2.
Структура античного общества была гораздо сложнее, чем это может показаться на первый взгляд. Аристотель различает пять основных групп населения полиса: 1) большинство жителей полиса составляют земледельцы, производящие продукты питания; 2) вторая составная часть государства — ремесленники, занимающиеся изготовлением ремесленных изделий, без которых невозможно существование государства; 3) третье место в социальной иерархии принадлежит торговцам, «которые занимаются куплей и продажей, оптовой и розничной торговлей»;
4) четвертую категорию составляют феты, выполняющие сезонные работы или работающие по найму в качестве поденщиков;
5) к пятой категории относятся военные, «существование которых столь же необходимо, как и всех других, упомянутых выше сословий, если только государство не желает подпасть во время войны под чужеземное иго»1. Рабы выделены в особую категорию, поскольку они не принадлежат к гражданской общине.
Свободные земледельцы и ремесленники — плотники, оружейники, сапожники, кузнецы, ткачи, медники, кирпичники, скульпторы и т. д.— по самым различным поводам постоянно упоминаются в литературных источниках и надписях. Ремесленники и крестьяне постоянно фигурируют в комедиях Аристофана.
...По петушечьей утренней песне
Поднимаются все на работу: ткачи, печники, скорняки, мукомолы,
Гончары, маляры, столяры, мастера по слесарно-кузнечному делу.
Обуваются наспех, впотьмах н бегут 2.
Большую часть афинской экклесии в V—IV вв., как видно из «Воспоминаний о Сократе» Ксенофонта, составляли свободные ремесленники — кожевники, горшечники, сапожники и т. д. Ремесленные мастерские чаще всего были одновременно мастерскими и лавками, в которых торговал и работал хозяин-мастер с несколькими подмастерьями — рабами и свободными. Хозяевами ремесленных мастерских в Афинах, как и в других греческих торговых центрах, часто бывали метеки. Значительная роль метеков в хозяйственной жизни греческих городов несомненна.
Труд ремесленника не считался почетным для свободного гражданина. Однако еще со времени Солона многие афинские граждане обращались к занятиям ремеслами. В V в. афинское демократическое правительство покровительствовало свободному труду, привлекало афинских граждан к работе по найму на строительстве общественных сооружений. Так, при Перикле число рабов, работавших на крупных общественных постройках, было сокращено до четверти общего числа работников; при постройке храма Эрехфейона рабы также составляли не более четверти всех работников.
В сельском хозяйстве преобладал труд свободных производителей, а труд рабов внедрялся значительно медленнее, чем в ремесленном производстве. Объясняется это тем, что обработка земли, особенно в таких областях с каменистой малоплодородной почвой, как Аттика, требовала большой тщательности и большого внимания при уходе за посевами. Использование малопроизводительного подневольного труда рабов в таких условиях было нерентабельным. Поэтому свободный труд в
сельском хозяйстве продолжал оставаться основным во многих областях Греции в течение всего классического периода. Мелкое и среднее крестьянство, обрабатывавшее свои наделы личным трудом или с помощью одного-двух рабов, в классическое время составляло большую часть населения значительного числа греческих полисов. При этом следует подчеркнуть, что независимо от хлебного импорта роль сельского хозяйства в древней Греции была очень велика. В ряде областей земледелие составляло основу хозяйства. В Беотии, Спарте, Арголиде, Фессалии, где почвы характеризовались относительным плодородием, ведущим было производство зерновых культур. В Аттике и других малоплодородных греческих областях в VI—V вв. внедряется и широко практикуется разведение таких культур, как виноград и оливы.
В ряде областей Греции развивалось скотоводство. Там, где были хорошие пастбища — в Фессалии, Эпире,— разводили крупный рогатый скот и лошадей, в горных районах — ослов и мулов, коз и овец.
Поворотным пунктом в развитии средиземноморской экономики и, в частности, внешней торговли были греко-персидские войны и образование Делосской симмахии. С этого времени главные рынки Греции перемещаются на северо-восток (Черное море), на запад и отчасти на юг — Сицилия, Италия, Испания и Северная Африка (Кирена). Фактическим гегемоном на Эгейском море становятся Афины, а на Западе — Коринф и отчасти Мегары.
Рост могущества Афин как главы большого объединения греческих городов привел к сосредоточению посреднической торговли в руках афинских купцов. Этому способствовало и географическое положение Афин как естественного торгового посредника между Востоком и Западом.
Афинский порт Пирей стал усиленно застраиваться и расширяться еще со времени Фемистокла. К середине V в. до н. э. он превратился в транзитный пункт, через который проходило множество всевозможных товаров из самых различных стран древнего мира. Используя свое господствующее положение в Афинской архе и могущество на море, афиняне заставляли многие торговые корабли везти товары в Пирей, откуда они при посредничестве афинян перепродавались и распределялись по другим городам. Это давало немалый доход и афинским купцам-посредникам и афинской казне, взимавшей со всех привозимых в Пирей товаров торговые пошлины. Ежегодный товарооборот Пирея достигал колоссальной суммы — двух тысяч талантов. Самой
крупной статьей афинской импортной торговли во все эпохи был хлеб. Вывозили Афины предметы афинского производства — металлические изделия, керамику, предметы роскоши, оружие и т. д.
На берегу Канфара (одной из гаваней Пирея) находились портики, служившие складскими помещениями для привезенных товаров. Один из этих портиков был выстроен Периклом и отведен для хранения зерна. Около портиков находился рынок, где приезжие купцы выставляли на продажу свои товары. Здесь же располагались менялы и ростовщики.
В Пирее, кроме складских помещений и рынка, имелись корабельные верфи, мастерские, гостиницы и постоялые дворы для купцов и судовладельцев. Пирей в то время был самым многолюдным и оживленным местом Афин, где звучала разноязыкая речь.
«Из эллинов и варваров одни только афиняне могут иметь богатства. Ведь если какой-нибудь город богат кораблестроительным лесом, куда будет он сбывать его, если не убедит господ моря купить его? Если же какой-нибудь город богат железом, медью или льном, куда он будет сбывать все это, помимо владыки моря (т. е. афинян) ? По этой же причине мы имеем от одного полиса дерево, от другого — железо, от третьего — медь, от четвертого— льняные материи, от пятого — воск и т. д.»1.
Автор цитированного сочинения подчеркивает удобство географического положения Афин, находившихся в центре торговых дорог, что благоприятствовало их экономическому росту и торговому посредничеству.
«Афины,— читаем и в известном сочинении «О доходах» IV в.,— с точки зрения морской торговли и судоходства — самый желательный и прибыльный город. Прежде всего он имеет превосходные безопасные гавани, где можно останавливаться во время бурь. Затем в большей части других городов всякий раз приходится набирать новую кладь, потому что монета этих городов совершенно бесполезна вне своих пределов, в Афинах же не только множество предметов для нагрузки корабля, но если торговец не пожелает нагружать корабли новым товаром вместо своего, то он может везти самый чистый товар (деньги), так как, где бы он ни продал афинское серебро, он везде получит больше» 2.
Черты натурального хозяйства, присущие экономической жизни античного мира в целом, не исключали широкого денежного обращения. Торговые сделки сопровождались денежными расчетами. Быстрый рост торгового капитала и переход на денежный расчет привели к развитию ростовщичества, которое
приняло очень широкие размеры. Ростовщики давали ссуды под залог земель (земельный кредит), городских домов (городской кредит) и под залог кораблей и привозимых на них товаров (морской кредит). Ростовщичеством занимались главным образом держатели меняльных лавок (трапедз), так называемые трапедзиты.
Деятельность эллинских трапедзитов активизировалась в конце V и особенно в IV в. и распространилась на широкие слои населения во всех эллинских городах. Основной экономической функцией трапедзитов был размен денег, так как в каждом греческом городе-государстве выпускалась своя монета. На основе размена и хранения денег с течением времени возник перевод денег со счета одного вкладчика на счет другого.
Переводы денег, говорится в речи Исократа «О трапедзитах», следует делать через трапедзитов во избежание опасности, которой могут подвергнуться деньги при перевозке на корабле.
Операции, совершаемые греческими трапедзитами, были многочисленны, разнообразны и по масштабам Греции значительны. Наиболее распространенной финансово-ростовщической операцией в приморских городах Греции являлись морские ссуды, т. е. выдача денег под залог товаров или корабля.
Морские ссуды выдавались иногда на очень долгий срок, необходимый для плавания в отдаленные страны, где продажа товаров была наиболее выгодна. Так как путешествие по морю, особенно во время войны, было связано с большим риском, трапедзиты требовали очень высоких процентов. Нам известны сделки, по которым должник обязуется выплатить кредитору 30 процентов, а 10 процентов считались довольно низкими. Дошедшие до нас многочисленные речи греческих адвокатов, правительственные распоряжения и декреты, относящиеся главным образом к IV в., знакомят нас с судебными процессами в связи с договорами о морских ссудах. Обманы, подлоги, клевета, всевозможные кляузы и доносы отражены в бесконечных мелких и крупных судейских тяжбах, сведения о которых не сходили со страниц греческой литературы IV в. до н. э.
Постепенно меняльные лавки превращались в своеобразные банкирские конторы. О большой роли греческих трапедз и социальном весе трапедзитов свидетельствует история афинского банкира Пасиона. Пасион имел несколько трапедз-банков. В 371 г. его «банк» в Афинах оперировал 60 золотыми талантами, что составляло около 100 тысяч золотых рублей. Суммы, хранившиеся в банках, не лежали мертвым капиталом. Часть их он отдавал взаймы, часть вкладывал в торговые предприятия. Став богачом благодаря денежным операциям, метек Пасион получил звание афинского гражданина. В благодарность за дарование прав гражданства Пасион на свои средства оснастил пять триер,
поставил государству тысячу щитов и сделал ряд других пожертвований,
В таких торговых городах, как Афины и Коринф, в торговлю были втянуты различные слои населения. Имелись разные типы купцов. Одни были судовладельцами и переправляли свои товары на принадлежавших им судах, другие перевозили товары на чужих кораблях.
Крупная посредническая торговля далеко не исчерпывала коммерческой деятельности древних греков. Важное место в жизни греческих городов занимала мелкая розничная торговля на рынках. В Афинах нам известны по крайней мере два крупных рынка: один — в Пирее, другой — в самом городе Афинах, к северо-западу от ареопага. Торговля велась преимущественно под открытым небом или в легких палатках (скене) из тростника и прутьев. Главным центром торговли служили торговые ряды, называемые киклой (круги). Гарпократион (греческий ритор и филолог из Александрии, II—III вв. н. э.) объясняет это название тем, что торгующие становились в круг. Каждый ряд был отведен под торговлю одним определенным товаром. Существовал особый ряд для торговли рабами. У нас есть сведения о том. что рабов продавали в определенное время — в начале каждого месяца. В источниках упоминаются также рыбные, масляные, винные, горшечные, бобовые и другие ряды. Повсюду с лотков продавали редьку, бобы, сушеные сливы, смоквы. Звонкие голоса торговцев и торговок предлагали купить масло, вино, уксус и пр. На рынке всегда толпилось множество торговцев, торговок, флейтистов, фокусников, солдат и матросов.
Живо и ярко обрисован афинский рынок в комедии Аристофана «Лисистрата». Главная героиня этой комедии Лисистрата считает необходимым первым делом навести порядок на рынке. Прежде всего, заявляет она, надо запретить солдатам с оружием в руках, как дуракам, шататься по базару. Ведь они постоянно толпятся в горшечном и зеленном рядах. Лисистрата рассказывает, что собственными глазами видела на рынке командира верхом на лошади, накладывавшего в свой медный шлем яйца1.
Афинское демократическое правительство в V и особенно в IV в. уделяло торговле очень большое внимание. Аристотель сообщает2, что вопрос о хлебоснабжении ежегодно обсуждался народным собранием наряду с вопросом о защите страны. Аристотель перечисляет и должностных лиц, в обязанности которых входило наблюдение за торговлей. «Избираются по жребию также десять агораномов (рыночных надзирателей.— Ред.) —пять для Пирея, пять для города. На них возлагается законами обязанность наблюдать за всеми товарами, чтобы их продавали без
примеси и подделки. Еще избираются по жребию десять метрономов. Они наблюдают за всеми мерами и весами, чтобы торговцы употребляли правильные. Далее — ситофилаки (хлебные надзиратели.— Ред.), избирающиеся по жребию, раньше их было десять — пять для Пирея и пять для города, теперь же (т. е. в IV в. до н. э.— Ред.) их двадцать для города и пятнадцать для Пирея. Они наблюдают прежде всего за тем, чтобы на рынке зерновой хлеб продавался справедливо, далее, чтобы мельники продавали ячменную муку в соответствии с ценой ячменя, а булочники— пшеничный хлеб в соответствии с ценой пшеницы, и, притом, чтобы булки имели такой вес, какой они им укажут. Закон велит надзирателям устанавливать это. Далее избирают по жребию десять портовых эпимелетов (попечителей.— Ред.). Им вменяется в обязанность наблюдать за торговыми пристанями, и из прибывающего в хлебную пристань хлеба они должны заставлять торговцев две трети доставлять в город» 1.
В течение всей истории древней Греции важную роль в торговле и коммерческой деятельности играли греческие храмы, в частности храм Аполлона на Делосе, о чем свидетельствует обширная надпись середины IV в. Из нее мы узнаем, что храмы кредитовали не только частных лиц, но целые города и государства.
Судя по той же надписи, греческие храмы располагали крупной земельной собственностью, вели большое хозяйство, имели свои дома, мастерские, своих рабов и арендаторов.
В условиях разобщенности эллинских общин, постоянных войн и ссор храмы выполняли роль международных (междуобщинных) посредников и заимодавцев и обеспечивали возможность обмена на храмовых ярмарках.
Помимо доходов от всевозможных спекуляций, торговли и мастерских, храмы собирали «священные налоги». В греческих полисах не существовало ни одного вида собственности или отрасли труда, с которых бы не взимались священные налоги в пользу того или другого святилища. При основании городов и разделе земель всегда выделялся «священный участок». Сбор плодов, приплод животных, получение наследства, замужество, удачная игра, отпуск рабов — все эти случаи были поводом отчисления известной части доходов в пользу храма.
Оживленная торговля шла во время общегречеоких религиозных праздников, например Олимпийского праздника в честь Зевса, устраивавшегося раз в четыре года в июле. Со всех концов эллинского мира стекались на него толпы народа. Дни олимпийских торжеств были днями всеобщего мира во всей Греции. Прибывавшие на праздник располагались в деревянных бараках, более состоятельные останавливались в храмовых гостиницах. Нигде социальное неравенство так не бросалось в
глаза, как на этих всенародных праздниках. Несмотря на внешнюю демократичность, хозяевами положения на них были богатые граждане, которые содержали большие конюшни, имели свободное время для тренировок, участвовали в конных состязаниях и одерживали на них победы. В дни праздников устраивались обширные ярмарки. Они приносили много доходов храмам от сбора всевозможных пошлин, взимавшихся с торговых сделок.
Развитие торговли способствовало установлению тесных экономических контактов между многими греческими городами, порождало потребность в постоянном деловом общении граждан этих городов. Однако подобному общению препятствовала характерная для политической жизни древних греков обособленность, присущая в большей или меньшей мере всем эллинским полисам. В греческих государствах полноправные граждане пользовались привилегиями и правами только внутри своей общины, а за пределами своего полиса превращались в бесправных иностранцев, фактически теряли права гражданства. Весьма показательно, что в словаре Гезихия (филолога из Александрии, жившего в V или VI в. н. э.) слово xenos, означающее «иностранец», имело также значение «враг». Иностранец в любом греческом государстве не имел гражданских прав и не мог приобрести их путем натурализации, что присуще современному праву европейских народов. Он не мог заключить законного брака с женщиной из другого полиса. От Ксенофонта мы узнаем о законе, запрещавшем иностранцу владеть в Афинах землей, даже если он давно жил в городе и играл не последнюю роль в его экономике. Иностранцы не могли завещать собственность и получать по завещанию, свидетельствовать на суде и т. п. Однако подобные ограничения не всегда соблюдались.
Развитие связей и общение между городами требовало если не полной отмены, то во всяком случае смягчения законов, охранявших обособленность греческих полисов. Уже в ранние периоды греческой истории возникают обычаи и установления, регулирующие отношения между гражданами различных горо-дов-государств. К ним прежде всего относится проксения, восходящая к древнему обычаю гостеприимства, когда кто-либо из граждан одного полиса на началах взаимности оказывал помощь и покровительство гражданину другого полиса. Первоначально такое гостеприимство было делом частной инициативы, но в дальнейшем в эти отношения начинают вмешиваться органы государства, заинтересованного в поддержании дружественных связей с тем или иным полисом. Правительство полиса поручает заботу об иностранцах особым уполномоченным — проксенам. Проксены были гражданами того полиса, в котором они осуществляли проксению по отношению к иностранцам. Проксены были их защитниками и посредниками перед прави
тельством. Через проксенов велись и дипломатические переговоры: приезжавшие в город посольства прежде всего обращались к своему проксену.
Так постепенно из обычая частного гостеприимства вырастал институт, весьма близкий по своим функциям к современным посольствам и консульствам. Однако характер частного гостеприимства проксения сохраняла всегда. От современных посольств и консульств проксения отличается еще и тем, что она осуществлялась гражданином своего города и в своем городе по отношению к иностранцам — гражданам чужого города, тогда как послы и консулы в современной дипломатической практике берут на себя защиту не чужих, а своих граждан и не в своем государстве, а в чужом.
Практически система гостеприимства лишь отчасти защищала иностранцев и тем самым не снимала всех преград, порожденных обособленностью греческих государств, делением на граждан и иностранцев. По этой системе иностранец еще не мог пользоваться правами гражданина в городе, куда он прибыл.
Следующим шагом в упрочении связей между греческими государствами было соглашение об исополитии. По такому соглашению гражданам одного государства предоставлялись в другом государстве те же государственные и частные права, какими пользовались местные граждане. Исополития была двух видов: в первом случае обе договаривающиеся стороны устанавливали для своих граждан одни и те же права в соответствии с заключаемым договором; во втором предусматривалось не взаимное, а одностороннее предоставление прав гражданства иностранцам, главным образом за различные заслуги и помощь. Например, платейцы пользовались исополитией в Афинах; ограниченная исополития распространялась в Афинах на эвбейцев; наконец, за особые заслуги перед государством исополитию получали отдельные частные лица; к ним относится упоминавшийся выше трапедзит Пасион в Афинах.
Не менее важную роль во взаимоотношениях греческих государств играли так называемые символы, т. е. договоры о правовых нормах различных судебных процессов, возникавших между гражданами разных городов в связи с торговлей, кредитными операциями и разного рода сделками.
Симболы разрешали спорные вопросы и регулировали отношения между гражданами главным образом союзных или по крайней мере дружественно настроенных друг к другу городов. К подобным договорам следует отнести и монетные соглашения, например между Митиленой и Фокеей и др.
С практикой исополитий и симбол связана и идея арбитража, воплощением которой являются третейские суды. В ряде сохранившихся надписей содержатся сведения о таких судах и выносимых ими решениях.
Многие буржуазные ученые сближают античный и капиталистический строй и пишут об античном капитализме, античном пролетариате и т. д. Модернизация социальных и экономических отношений античной эпохи — один из главных и типичных пороков буржуазной историографии.
Основное историческое различие между системой хозяйства древней Греции и системой капиталистического хозяйства заключается в том, что в основе экономической жизни древних греков лежала собственность господствующего класса рабовладельцев не только на средства производства, но и на труд основных производителей — рабов.
Рабочая сила в античную эпоху не была товаром, как в капиталистическом обществе, а присваивалась классом эксплуататоров методами самого грубого внеэкономического принуждения.
Из этого главного отличия рабовладельческого строя от строя капиталистического вытекают и остальные. При рабовладельческом строе дольше, чем при капитализме, сохраняются элементы натурального хозяйства. «Но и система рабства,— пишет К. Маркс,— поскольку она представляет собой господствующую форму производительного труда в земледелии, мануфактуре, судоходстве и т. д., как это было в развитых государствах Греции и в Риме,— сохраняет элемент натурального хозяйства. Самый рынок рабов постоянно получает пополнение своего товара-рабочей силы — посредством войн, морского разбоя и т. д. А весь этот разбой, в свою очередь, обходится без посредства процесса обращения, представляя собой натуральное присвоение чужой рабочей силы путем прямого физического принуждения» 1.
Натуральным характером античного хозяйства объясняются многие особенности быта и культуры древних народов.
«Но древние и не думали о том, чтобы превращать прибавочный продукт в капитал. Во всяком случае, если и делали это, то только в незначительной степени. (Широко практиковавшееся ими собрание сокровищ в собственном смысле слова показывает, как много прибавочного продукта лежало у них без всякого употребления.) Значительную часть прибавочного продукта они обращали на непроизводительные затраты — на художественные произведения, религиозные сооружения, общественные работы. В еще меньшей степени строилось их производство на развязывании и развертывании материальных производительных сил — на разделении труда, машинах, применении сил природы и
науки в частном производстве» Натуральностью античного хозяйства можно объяснить и политическое своеобразие полиса — непосредственное участие граждан в управлении, раздачах, литургиях и т. д.
Другой особенностью рабовладельческих обществ является замедленное развитие производительных сил. Маркс со всей полнотой показывает, почему рабовладельческое производство не способствует техническому прогрессу. Раб не заинтересован в работе и поэтому, несмотря на все меры принуждения, небрежно относится к орудиям труда, плохо обращается с животными, при первой возможности оставляет мастерскую, с презрением относится к своей (рабской) работе.
Рабовладельческая система оправдывает себя только до известного предела—до определенного технического и культурного уровня. За этим пределом рабство перестает экономически себя оправдывать и становится помехой дальнейшего прогресса. Тогда неизбежно наступает кризис рабовладельческого производства и покоящегося на его основе рабовладельческого общества. Для поддержания рентабельности рабовладельческого производства прибегают к различным внеэкономическим мерам — военным захватам, установлению политической гегемонии, торговой монополии, концентрации производства в немногих главных центрах и т. д. Этим объясняется первостепенное значение войн в рабовладельческих обществах и постоянные передвижения центров производственной и культурной жизни (Милет, Афины, Коринф, Александрия и пр.).
Маркс также отмечает, что в античных обществах торговый капитал играл иную роль, чем в капиталистических, что объяснялось специфическими особенностями рабовладельческого способа производства. Торговый капитал, как известно, сам по себе еще не создает формации и с логической необходимостью не приводит непременно к образованию индустриального капитализма, т. е. капитализма в собственном смысле.
Ремесленные мастерские, представлявшие собой основную производственную единицу в период расцвета античного мира, не могли создать ни соответствующих технических условий, ни социальных предпосылок капитализма.
«В античном мире влияние торговли и развитие купеческого капитала постоянно имеет своим результатом рабовладельческое хозяйство; иногда же в зависимости от исходного пункта оно приводит только к превращению патриархальной системы рабства, направленной на производство непосредственных средств существования, в рабовладельческую систему, направленную на производство прибавочной стоимости. Напротив, в современном мире оно приводит к капиталистическому способу
производства. Отсюда следует, что сами эти результаты обусловлены, кроме развития торгового капитала, еще совершенно иными обстоятельствами» 1.
О категориях капитала в античной экономике Маркс оставил нам ряд интересных замечаний. Функции основного капитала при рабовладении выполняет раб — начальный и конечный пункт производственного процесса. «При системе рабства денежный капитал, затрачиваемый на покупку рабочей силы, играет роль денежной формы основного капитала, который возмещается лишь постепенно, в течение активного периода жизни раба. Поэтому у афинян прибыль, которую рабовладелец получал непосредственно, путем промышленного использования своего раба, или косвенно, отдавая его в наем другим лицам, применявшим труд рабов в промышленности (например, в горном деле), рассматривалась просто как процент (вместе с амортизацией) на авансированный денежный капитал,— точно так же, как при капиталистическом производстве часть прибавочной стоимости плюс износ основного капитала промышленный капиталист считает процентом и возмещением его основного капитала, что является правилом у капиталистов, сдающих в аренду свой основной капитал (дома, машины и т. д.). Простые домашние рабы, служат ли они для оказания необходимых услуг или только для показной роскоши, не принимаются здесь во внимание, они соответствуют нашему классу прислуги»2.
Рента и прибыль в античной экономике не дифференцированы. В античном мире «земельный собственник есть в то же время и капиталист...» 3.
Прибавочная стоимость в рабовладельческом хозяйстве сводится к стоимости раба, которую он должен окупить своим трудом.
«Возьмем, напр., рабовладельческое хозяйство. Цена, уплачиваемая здесь за раба, есть не что иное, как антиципированная и капитализированная прибавочная стоимость или прибыль, которая со временем будет выколочена из него. Но капитал, уплаченный при покупке раба, не входит в состав того капитала, посредством которого из раба извлекается прибыль, прибавочный труд» 4.
Таким образом, принципиальная разница между рабовладельческой и капиталистической системой хозяйства очевидна.
Однако, подчеркивая принципиальные отличия античной (рабовладельческой) формации от капиталистической, не следует
недооценивать роль рабства как исторически необходимого фактора в истории средиземноморской культуры. На известной ступени исторического развития рабство не регрессивное, а прогрессивное явление, разложившее родовую общину и подготовившее почву для перехода к высшей, феодальной формации.
«Нет ничего легче, как разражаться целым потоком общих фраз по поводу рабства и т. п., изливая свой высоконравственный гнев на такие позорные явления... введение рабства при тогдашних условиях было большим шагом вперед» 1.