159

Глава седьмая

КУЛЬТУРА И ИСКУССТВО СЕВЕРНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ В ПЕРВЫЕ ВЕКА Н. Э.

Культура античных государств Северного Причерноморья первых веков н. э. характеризуется все усиливающимся влиянием местных элементов.

Самый состав городского населения после бурных событий I в. до н. э. значительно изменился: процент выходцев из местной этнической среды — тавров и скифов, меотов и сарматов — в населении античных городов резко возрос. Новые жители принесли с собой в античные города бытовой уклад, привычки, обряды, свойственные варварским племенам Причерноморья. Под их воздействием и потомки греческих колонистов стали быстро воспринимать бытовые и культурные особенности окружающих племен.

Очень яркую картину варваризации греческого города рисует нам греческий оратор Дион Хрисостом, посетивший в конце I в. н. э. Ольвию. Он рассказывает, что ольвиополиты носили скифский костюм, имели длинные волосы и бороды, а не брились, как римляне, были постоянно вооружены, говорили по-гречески недостаточно чисто. В то же время они продолжали сознавать себя эллинами, очень почитали и почти поголовно знали поэмы Гомера, а кое-кто из них интересовался и греческой философией.

Археологические памятники подтверждают представление о сильной варваризации античных городов Причерноморья в первые века н. э. Эта варваризация проявилась во всех областях культуры и искусства античных городов.

160

Государственным языком в этих городах попрежнему оставался греческий язык, употреблявшийся в надписях официального и частного характера. Однако в надписях первых веков н. э. очень часто наблюдаются ошибки, искажения, «варваризмы», свидетельствующие о том, что окружающая среда оказала влияние даже на чистоту языка северочерноморских греков, что полностью согласуется с рассказом Диона Хрисостома.

В сарматское время появляются и зачатки собственной письменности у местных племен, прежде всего, вероятно у сарматов. На различных бытовых вещах, на каменных плитах, на надгробиях в Ольвии и на Боспоре встречаются изображения каких-то сложных знаков, называемых обычно «загадочными». В большинстве случаев эти знаки, повидимому, являлись родовым или личным клеймом-тамгой, играли роль печати или герба. Вероятно, такое именно значение имели «загадочные знаки» на монетах скифских царей Фарзоя и Ининсимея, чеканенных в Ольвии, на монетах боспорского царя Фофорса, а также на многих плитах с официальными греческими надписями. Известны такие личные знаки, принадлежавшие боспорским царям Евпатору, Савромату II и др. Но нередко эти «загадочные знаки» расположены на плитах группами, иногда в определенном порядке, что заставляет видеть в них уже знаки письменности и предполагать, что они скрывают какие-то тексты, которые нельзя еще прочитать, так как знаки пока расшифровке не поддаются.

Многие античные города Северного Причерноморья были сильно разрушены во время событий I в. до н. э. Ольвия была совершенно разорена гетами. Города Боспора, видимо, очень сильно пострадали во время восстания Савмака и взятия города Диофантом, во время войн Митридата VI и его преемников, а также вследствие землетрясения, случившегося в 63 г. до н. э. Археологические раскопки показали, что в Пантикапее после этих событий не только строили новые здания, но даже производили перепланировку подпорных террас на склонах горы Митридат.

Восстановленные в первых веках н. э. города имели совсем иной облик, чем города эллинистического времени. Дион Хрисостом рассказывает об Ольвии своего, времени, что она занимает незначительное пространство и примы-

161

Рис. 55. Изображение Деметры в склепе Деметры.

162

кает лишь к небольшой части прежней оборонительной стены; что город тесно застроен плохонькими домишками и обнесен непрочной и очень низкой стенкой. Города Боспора, не испытавшие такого разорения, как Ольвия, представляли несколько более отрадную картину. Изменился и характер городов: место роскошных жилых зданий часто занимают теперь постройки производственного назначения — винодельни, рыбозасолочные ванны, зернохранилища. Конечно, и в римское время в городах Причерноморья воздвигаются храмы и богатые общественные постройки. Известно, например, что в Ольвии был сооружен храм Аполлона, в Горгиппии и Фанагории—-храмы Афродиты. Но в общем облик городов первых веков н. э. был гораздо более скромным, чем в предшествующую эллинистическую эпоху.

Под влиянием римской культуры в Северном Причерноморье начинают распространяться некоторые новые типы сооружений. Так, в Хараксе и в Пантикапее открыты развалины общественных бань-терм. Термы для римлян были не только санитарно-бытовыми предприятиями, но и своеобразными клубами, где можно было собираться, обсуждать общественные дела, заниматься спортом. При богатых термах существовали библиотеки, спортивные залы, аудитории. Термы, открытые в Пантикапее и Хараксе, имеют более скромный характер, но и в них имелись многие помещения для мытья горячей и холодной водой, бассейны и т. д. В Хараксе, Херсонесе и др. городах в римское время существовали водопроводы из керамических труб.

В строительной технике этого времени применяются некоторые новые приемы: кладка камня на известковом растворе, употребление обожженного кирпича, но в основном характер строительства остался тот же, что и в предыдущую эпоху.

Весьма разнообразны в первых веках н. э. погребальные сооружения. Кроме простых грунтовых могил в это время стали применять для захоронения большие высеченные в скале или вырытые в глине камеры со многими нишами, в которые ставили деревянные саркофаги. Иногда несколько таких камер соединялись подземными ходами в единый погребальный комплекс. Продолжалось и строительство каменных склепов, которые в эту эпоху

Рис. 56. Сцена похищения Коры Плутоном (роспись склепа Деметры).

163

обычно перекрывались полуцилиндрическим сводом. Над тпким склепом обычно насыпали курган. Таков, например, так называемый Зевсов курган в Ольвии, насыпанный над каменным склепом, сооруженным во II—III вв. н. э. и обнесенный каменной стенкой-крепидой. Подобным образом устроен и другой ольвийский склеп, который соорудили для себя ольвийский гражданин Еврисивий и его жена Арета; имена их известны нам из надписи в склепе.

На Боспоре, как и в более раннее время, каменные склепы часто изнутри штукатурили и расписывали. Роспись была иногда орнаментальная, причем, наряду с известными нам геометрическими росписями, стали применять так называемый цветочный стиль, при котором по светлому полю стены или потолка как бы разбрасывались написанные красками цветы, лепестки, листья, птицы. Часто эта орнаментальная роспись дополнялась сюжетной на мифологические или бытовые темы.

Из росписей мифологического содержания наиболее замечательна роспись так называемого склепа Деметры в Керчи I в. н. э. Склеп назван так по главному изображению: в центре полуцилиндрического свода в круглом медальоне помещено погрудное изображение богини Деметры (рис. 55). На одной из стен изображена запряженная четверкой коней колесница, в которой стоит бог подземного царства Плутон, похищающий дочь Деметры Кору (рис. 56); на другой стене, у входа в склеп — фигурки бога Гермеса и нимфы Калипсо, которые, по представлениям древних греков, были связаны с переходом души умершего в загробное царство. Все свободное место на потолке и на стенах заполнено листьями, виноградными гроздьями, цветами, гирляндами, птицами.

Особенно интересны для нас склепы, живопись которых имеет не мифологический, а бытовой характер, так как она позволяет нам узнать многое о повседневной обстановке и об условиях жизни боспорского общества первых веков н. э. Характерен в этом отношении керченский склеп начала I в. н. э., в котором был похоронен некий Анфестерий (рис. 57). Мы находим здесь изображения кочевнической войлочной юрты, всадников в кочевнических костюмах с копьем и нагайкой в руках и т. п. Повидимо-му, роспись воспроизводит реальную картину той жизни, которую вел покойный, кочуя летом со своими стадами по

164

Рис. 57. Роспись склепа Анфестерия.

165

Рис. 58. Роспись «Стасовского» склепа.

166

степи. Роспись позволяет предполагать, что в боспорских городах в это время какая-то часть населения, может быть преимущественно эллинизованные варвары, была тесно связана еще с полукочевым бытом. Можно сделать и другое предположение: изображение войлочной юрты помещено для того, чтобы подчеркнуть походную обстановку, в которой проводил свою жизнь воин Анфестерий. Но как бы то ни было, роспись склепа Анфестерия ясно свидетельствует о значительном воздействии варварских элементов на бытовой уклад и культуру Боспора.

Чрезвычайно интересна роспись другого пантикапейокого склепа, получившего в науке наименование «Стасовского» по имени замечательного русского художественною критика В. В. Стасова, впервые исследовавшего этот склеп. Нижние части стен склепа украшены многоцветными геометрическими узорами, верхний пояс росписи содержит различные картины, вокруг которых разбросаны обычные изображения цветов и листьев. Наиболее интересны сцены, изображающие воинские подвиги владельца склепа, который, вероятно, был военачальником. Мы находим здесь сцену боя двух пеших и двух конных боспорцев, одетых в шлемы и панцыри, против каких-то варваров, двое из которых уже лежат убитые на земле, а третий мчится на коне, стреляя из лука; в другом месте представлен отряд боспорской пехоты — четыре воина с овальными щитами и копьями, и впереди них знаменосец со знаменем римского типа (рис. 58); еще одна сцена изображает бой между конным боспорцем и каким-то пешим воином. Большая часть росписей стасовокого склепа посвящена изображению парка-зверинца, в котором показаны экзотические растения и животные — лев, пантера, кабан, павлин и др.

В художественном отношении рассмотренные пантикапейские росписи склепов представляют очень любопытное смешение реалистических и условно-схематических черт. С одной стороны, художники стремились полно воспроизвести внешнюю обстановку изображаемых событий, очень точно и любовно передать детали вооружения, одежды, украшения и т. п. С другой стороны, в постановке фигур, в трактовке движения очень ясны тенденции условности, плоскостности и схематизма в изображениях. Художники стремились к яркой красочности, иногда в

167

Рис. 59. Роспись керченского саркофага I в. н. э.

ущерб реальному изображению жизни; так, одна из лошадей в росписи склепа Анфестерия исполнена зеленой краской.

Сцена похищения Коры в склепе Деметры (рис. 56) дана в высшей степени условно: пропорции фигур не соблюдены, вое изображение очень плоскостно, лица Коры и Плутона геометризированы, лошади даны в совершенно одинаковой схеме, в угоду которой допущена даже прямая несообразность: на всю четверку коней приходится лишь шесть передних и шесть задних ног. В то же время изображение головы Деметры в том же склепе (рис. 55) передано с великолепным реализмом; художник достиг здесь глубокого психологического проникновения в образ матери, скорбящей о потере своей дочери; в широко раскрытых глазах богини ясно читается и страдание и затаенная надежда.

Так в живописи боспорских склепов первых веков н. э. прихотливо сочетаются различные художественные направления, что объясняется несомненно все тем же взаимодействием различных культур — античной, эллинистическо-римской, главным образом в ее малоазийском варианте, и местных, принадлежащих скифам, меотам, сарматам, имеющим свои художественные традиции.

168

Кроме стенных росписей склепов и домов, в Северном Причерноморье существовала и станковая портретная живопись. Правда, ни один образец ее не сохранился, но зато найдено изображение художника-портретиста в его мастерской, помещенное среди других рисунков на внутренней стороне известнякового керченского саркофага I в. н. э. (рис. 59). Художник, одетый в местный костюм, сидит перед мольбертом и разогревает на жаровне восковые краски, ящик с которыми находится тут же; на стенах мастерской висят уже готовые портреты.

Монументальная скульптура Северного Причерноморья характеризуется также сочетанием различных культурных элементов. Некоторые произведения местной скульптуры исполнены в греко-римском стиле; таковы, например, мраморная статуя мальчика с мехом III в. н. э. (рис. 60), служившая украшением фонтана в Ольвии, или медный бюст боспорской царицы Динамии (рис. 61) I в. до н. э. Но на большинстве скульптурных изделий проявляется как в общей трактовке фигур, так и в отдельных деталях изображения сильное местное влияние.

Большой интерес представляет мраморная статуя правителя Горгиппии Неокла II в. н. э. (рис. 62). Неокл представлен стоящим, одетым в греческий плащ-гиматий, но на шее у него варварское украшение — гривна. Плоскостность всей скульптуры, реалистически подчеркнутые индивидуальные особенности изображенного — впалая грудь, узкие плечи,—отличают статую от обычно несколько идеализированных фигур греко-римского портретного искусства.

В одном из склепов Нимфея II в. н. э., высеченном в материковой скале, были изваяны рельефные бюсты богини Афины и полубожеств Пана и Силена (рис. 63). Хотя изображены греческие божества, но своеобразная трактовка их несомненно местного происхождения. Можно указать еще на уже упомянутый посвятительный рельеф наместника Трифона из Танаиса II в. н. э., представленного в виде всадника на галопирующей лошади; всадник одет в высокий шлем, чешуйчатый панцырь, штаны и сапоги, за спиной у него развевается плащ; двумя руками, по сарматскому обычаю, он держит тяжелое копье (рис. 53).

169

Рис. 60. Мраморная статуя мальчика с мехом из Ольвии.

170

Рис. 61. Медный бюст царицы Динамии.

171

Рис. 62. Мраморная статуя Неокла из Горгиппии.

172

До II в. н. э. на Боспоре были очень распространены надгробные стелы с рельефными изображениями на них. На боспорских надгробиях обычно изображен умерший, один или в кругу своей семьи. Чаще всего он представлен в виде воина, пешего или на коне, иногда в сопровождении слуг или других воинов. Такая любовь к военным изображениям объясняется тем, что в это тревожное время каждый гражданин независимо от его профессии являлся одновременно и воином. Показательно в этом отношении уже упоминавшееся надгробие философа или писателя Стратоника: на надгробной стеле он изображен дважды — в виде ученого со свитком в руке и в виде вооруженного воина на коне.

Очень часто на надгробных рельефах можно встретить сцену пира; в таких случаях покойный изображается возлежащим на ложе, перед ним стоит небольшой столик с яствами и питьем, рядом в кресле сидит его жена, а по бокам изображены прислуживающие рабы. Изображения рабов и слуг всегда меньших размеров, чем их господ (рис. 64). Женщины обычно представлены на рельефах сидящими в высоких креслах или стоящими рядом с мужем.

Боспорские надгробные рельефы являются богатейшим источником для изучения бытовой обстановки, поскольку на них представлено множество бытовых деталей— мебель, одежда, вооружение и т. д. Изображения и надписи дают представление о социальном и этническом составе умерших. Некоторые надгробные рельефы живо и реалистично передают индивидуальные черты погребенных, но в большинстве случаев они дают лишь обобщенный и канонизированный образ героизированного умершего.

В херсонесской скульптуре и в надгробных рельефах Херсонеса можно заметить некоторое влияние римскою скульптурного портрета. Но и здесь преобладают местные творческие мотивы.

О развитии художественных ремесел и прикладного искусства в античных государствах Северного Причерноморья в первые века н. э. можно судить по инвентарю погребальных камер и склепов. Как и в более раннюю эпоху, в могилы клали самые различные бытовые веши и предметы культа. Однако погребальный инвентарь зна

173

чительно изменился. Оружие — длинные сарматские мечи, кинжалы, копья, наконечники стрел и т. п.— составляет почти непременную принадлежность каждого мужского погребения. Постоянно встречаются части конской сбруи, уздечки, седла, а нередко и захоронения коня. Даже в таком чисто греческом по сюжетам росписи склепе, как склеп Деметры, была найдена конокая уздечка. Эти факты, наряду со многими другими, говорят о все прогрессирующей варваризации городского населения Северного Причерноморья, о проникновении даже в погребальный ритуал обычаев, свойственных сарматскому племенному миру.

Богатых граждан погребали изредка в мраморных, иногда в известняковых, но чаще всего — в деревянных резных саркофагах. Более бедных граждан хоронили в простых деревянных гробах.

Саркофаги из камня обычно высекали в виде простых ящиков, перекрытых двускатной или округлой крышкой; изнутри они иногда расписывались, как уже упоминавшийся саркофаг боспорского художника. Рельефные мраморные саркофаги очень редки; примером может служить обнаруженный в Мирмекии несомненно привозной мраморный саркофаг римского типа, крышка которого украшена скульптурным изображением возлежащей на богатом ложе супружеской четы, а стенки — рельефами на мифологические темы.

Деревянные саркофаги по форме обычно напоминали античный храм: они имели двускатную крышку, были украшены со всех сторон резными колонками, соединенными между собой арочками. В промежутках между колонками часто помещались особые украшения — прилепы, сделанные из обожженной глины (терракота) или из гипса; они имели форму розеток, звериных голов, человечеоких масок, фигурок, имевших отношение к культу мертвых или имевших апотропеический, т. е. охранительный, характер: такие изображения должны были охранять покой умершего от влияния злых сил. Иногда в украшениях деревянных саркофагов применялась и художественная ажурная резьба по дереву, и роспись красками.

Среди погребального инвентаря прежде всего надо назвать различные виды посуды. Чаще всего встречается

174

Рис. 63. Голова Силена. Рельеф из Нимфея.

175

Рис. 64. Надгробная стела Агафа из Фанагории.

176

так называемая краснолаковая керамика, широко распространенная в римское время по всему античному миру. Это чашки, миски, блюда, кубки, кувшинчики, покрытые особым блестящим составом оранжевого или красного цвета. Росписи на них не бывает, но иногда эти изделия украшены рельефными орнаментами или фигурками, оттиснутыми особым штампом. Краснолаковую посуду частично производили на месте, частично ввозили из Греции и Малой Азии; особенно славился производством этого рода изделий малоазийский город Пергам.

Наряду с глиняной посудой в первые века н. э. широкое распространение получают стеклянные изделия,^главным образом флаконы туалетного назначения, встречающиеся почти в каждой могиле. Обычно это небольшие простые сосудики конической формы с очень высоким горлышком, изготовленные из полупрозрачного зеленоватого стекла. Изредка встречаются и очень изящные высокохудожественные стеклянные вазы, изготовленные из цветного стекла и расписанные эмалевыми красками (рис. 65). Существование местного стекольного производства еще не доказано, но возможность его не исключена. В богатых погребениях находят также металлические, бронзовые и серебряные сосуды.

В инвентаре погребений очень часто встречаются глиняные терракотовые статуэтки. Терракотовые фигурки первых веков н. э. резко отличаются от эллинистических. В огромном большинстве это своеобразные, грубо исполненные местного происхождения изображения человеческих фигурок с сильно утрированными деталями — с большими носами, оттопыренными ушами, кривыми ногами и руками; ноги часто изготовлены отдельно и подвешены к фигурке, так что могут свободно двигаться. Такие фигурки изображают, видимо, каких-то демонов (рис. 66). Часто встречается выполненное также очень грубо терракотовое изображение сидящей богини, представляющее, вероятно, богиню Кибелу, в высоком головном уборе, с которого спускается покрывало. Реже встречаются в это время терракоты, воспроизводящие греческие сюжеты и выполненные в традициях эллинистической техники — изображения Афродиты, Эрота и т. п., но и в них сильно сказывается влияние нового варваризованного стиля.

Рис. 65. Стеклянная расписная ваза из Пантикапея.

177

В богатых Могилах очень много ювелирных изделий, часть которых изготовлена специально для погребального обряда. Таковы золотые венки, находимые, на умерших; они составлены из тончайших золотых лавровых или иных листочков, прикрепленных к проволочке или нашитых на матерчатую тесьму (рис. 67); в центре такого венка часто имеется золотая бляшка с оттиском монеты. Тонкими золотыми бляшками иногда обшивалась и одежда погребенных. В одной царской гробнице в Пантикапее и в одной могиле в Ольвии были найдены специально изготовленные для погребения золотые маски (рис. 68), но гораздо чаще встречаются обычные золотые украшения — серьги, браслеты, кольца и т. п.

В сарматское время в Северном Причерноморье и особенно на Боспоре развивается особый стиль ювелирных изделий, называемый обычно полихромным. Для него характерно украшение поверхности золотых и иных металлических изделий разноцветными вставками из драгоценных и полудрагоценных камней—бирюзы, рубина, сердолика и т. п. Этот способ украшения металлических изделий боспорские ювелиры изредка применяли и раньше (рис. 69), но подлинного расцвета полихромный стиль достигает во II—III вв. н. э. Драгоценными камнями украшают не только кольца, серьги, диадемы, но и части конской сбруи (рис. 70), золотые обкладки рукояток мечей и другого оружия, металлические сосуды.

Полихромный стиль, разработанный боспорскими ювелирами, повидимому, так же отвечал вкусам местного

Рис. 66. Терракотовая боспорская статуэтка.

178

Рис. 67. Золотой венок из Пантикапея.

179

Рис. 68. Золотая маска из Пантикапея.

сарматского или сарматизованного населения Северного Причерноморья первых веков н. э., как боспорские ювелирные изделия IV—Щ вв. до н. э.— вкусам обитавших тогда в причерноморских степях скифов.

Среди погребального инвентаря встречаются и другие предметы: бронзовые зеркала, деревянные и костяные коробочки и ларцы для туалетных принадлежностей, бусы, гребни и т. д.

Обряд погребений и погребальный инвентарь северочерноморских некрополей первых веков н. э. свидетельствуют о том, что представления о загробном мире и основные черты заупокойного культа не изменились по сравнению с предыдущей эпохой. Изменения в погребальном инвентаре объясняются в основном не переменой культовых представлений, а теми сдвигами, которые произошли за это время в общественном быте античных городов.

180

В первые века н. э. в городах Северного Причерноморья продолжают развиваться ранее возникшие культы греческих и полугреческих божеств. В Ольвии попрежнему почитается в качестве бога Ахилл, о чем прямо говорит Дион Хрисостом. В Херсонесе дальнейшее развитие получает греко-таврский культ Девы, которая считается «царицей» города, и даже на монетах Херсонеса обозначаются годы «царствования Девы». На Боспоре в начале н. э. преобладание получает и ранее очень сильно распространенный культ Афродиты Апатуры, покровительницы Азиатского Боспора, изображения которой очень часто встречаются на медных боспорских монетах II—III вв. н. э. Почитаются и другие греческие боги — Деметра, Аполлон, Посейдон.

Рис. 69. Золотая диадема в полихромном стиле из Новочеркасска.

181

Рис. 70. Золотая подвеска в полихромном стиле из Пантикапея.

Но наряду с почитанием старых божеств наблюдается появление и новых культов. Так, в Херсонесе развивается культ богини Херсонас, являющейся олицетворением городской общины и изображаемой в виде женщины с лирой. На Боспоре широко распространился существовавший и ранее культ женского божества малоазиатского происхождения — Кибелы, большая мраморная статуя которой (II в. н. э.) была найдена на пантикапейском акрополе.

Совершенно новым явлением в идеологической жизни Боспора был культ единого бога, неизвестного по имени (имя его никогда не называлось в надписях), но наделяемого многими эпитетами — «высочайший», «благословенный», «всемогущий» и т. п. Распространение этого культа свидетельствует о назревшей уже потребности в переходе от языческого многобожия к почитанию еди-

182

Рис. 71. Реконструкция пантикапейского храма, посвященного Аспургу.

ного божества (монотеизм). Такой переход наблюдается в разных странах римского рабовладельческого мира в период его разложения в виде распространения христианства и других монотеистических культов. На Боспоре этот культ распространился не без влияния малоазийских, придунайских культов и иудейской религии.

Евреи, выселенные римлянами со своей родины, в первых веках н. э. расселились в разных странах тогдашнего римского мира. Некоторое количество их попало и на Боспор. Мы находим в боспорских надписях упоминания об иудейских синагогах, изображения иудейских религиозных символов. Иудейская религия, признающая одного бога, несомненно сыграла большую роль в возникновении культа «бога высочайшего».

Однако этот культ объединил в себе черты не только иудейской религии, но и эллинского культа Зевса и, может быть, ряда других культов, частью местного происхождения. Такое смешение — синкретизм — различ-

183

ных религиозных элементов было очень характерно для всей духовной жизни античного мира в римский период. Христианство проникает в Северное Причерноморье в конце античной эпохи, в конце III или в IV в. н. э.

При раскопках Пантикапея была найдена надпись, свидетельствующая о постройке храма, посвященного боспорскому царю Аспургу (рис. 71). Эта находка свидетельствует об обожествлении боспорских царей. Несомненно, в этом сказалось влияние римских представлений, по которым императоры после смерти также причислялись к богам, им воздвигались храмы и т. п. Культ римских императоров существовал и в Северном Причерноморье, особенно в Херсонесе.

Характерной чертой культурной и общественной жизни Боспора в рассматриваемую эпоху было существование там религиозных союзов — фиасов, объединявших поклонников какого-нибудь одного бога. Известен, например, фиас судовладельцев-навклеров в городе Горгиппии, посвященный Посейдону — греческому богу, покровителю мореплавания. Но наибольшее распространение получили фиасы, члены которых поклонялись «богу высочайшему».

Фиасы заботились о выполнении религиозных обрядов, празднеств и т. п., о воспитании детей, о погребении своих членов. Они объединяли главным образом представителей боспорской рабовладельческой знати, крупнейших царских чиновников, некоторых представителей царской фамилии. Повидимому, фиасы были одной из форм не только религиозного, но до известной степени и политического объединения господствующего класса рабовладельцев в обстановке все нараставшего кризиса рабовладельческой системы.

Подготовлено по изданию:

Шелов, Дмитрий Борисович.
Античный мир в Северном Причерноморье. М. : Издательство Академии наук СССР, 1956. - 195 с.