142

Глава шестая

СЕВЕРНОЕ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ В ПЕРВЫЕ ВЕКА Н. Э.

Первые века нашей эры в южной и юго-восточной Европе были временем грандиозной борьбы рабовладельческой Римской империи с многочисленными варварскими племенами и племенными союзами. Борьба эта происходила в обстановке начинающегося общего кризиса рабовладения и закончилась в конце концов крушением всего рабовладельческого общества. На его развалинах установились новые производственные отношения, а на месте Римской империи выросли так называемые варварские королевства полуфеодального типа. В эту борьбу были втянуты в той или иной степени все районы античного Средиземноморья и Причерноморья, в том числе и северопонтийские государства. Столкновения рабовладельческих государств с северочерноморскими племенами были одним из проявлений общего процесса, хотя и имели, конечно, для истории Северного Причерноморья совершенно самостоятельное значение.

Варварские племена Северного Причерноморья проявляют в эту эпоху очень большую политическую и военную активность. Античные рабовладельческие государства, которые в первые века их существования вели в основном наступательную политику, в этот период ограничиваются преимущественно оборонительными мероприятиями, с трудом отражая все возрастающий нажим окружающих племен. Если еще учесть, что сами эти государства очень сильно варваризовались, что в их экономической, политической и культурной жизни все большую роль играют сар

143

матские элементы, то общее преобладание местного варварского начала над греческим в эту эпоху выявится особенно ярко.

Господствующей силой в причерноморских степях в первые века нашей эры были сарматские племена, занявшие почти все Северное Причерноморье и Северный Кавказ. Основным их занятием в большинстве районов было кочевое скотоводство, только на Кубани и на Нижнем Дону сарматы частично перешли к оседлому земледельческо-скотоводческому хозяйству. Поэтому сарматская культура известна нам главным образом по многочисленным могильникам, а не по остаткам поселений.

В общественном развитии сарматы достигли стадии формирования классовых отношений примерно того же уровня, который характеризовал развитие скифов несколькими веками раньше. У сарматов усиливается племенная знать, вокруг которой группируются дружины сарматских воинов. Сарматские дружинники, так же как и скифы, были конными воинами, но в отличие от легкой кавалерии скифов сарматская конница была в основном тяжеловооруженной. Воины носили панцыри из металлических пластинок и металлические шлемы; главным их оружием было длинное тяжелое копье, которое при атаке они держали обеими руками, и длинный прямой меч, приспособленный для нанесения рубящего удара с коня. Это была грозная военная сила, натиску которой не всегда могла противостоять даже знаменитая римская пехота.

Крупнейшим союзом сарматских племен был союз роксоланов, занимавший пространство между Днепром и Доном. Еще в период борьбы против Диофанта роксоланы принимали в ней участие на стороне скифов. Далее к востоку располагались другие племена сарматского происхождения: аорсы (в низовьях Волги и в Прикаспии), си-раки (в Прикубанье) и др. Позднее, со II в. н. э., сарматы получают общее наименование аланов, вероятно, по названию одного из сарматских племен.

В Крыму сарматов, повидимому, было не много. Хотя некоторые элементы сарматской культуры в Крыму и зарегистрированы, но в основном здесь сохраняется скифское и таврское население предшествующей эпохи, причем разница между тем и другим постепенно стирается, и все крымские племена получают в античной литературе об-

144

Рис. 50. Роспись склепа в Неаполе.

щее название тавро-скифов. Вопрос о существовании в первых веках нашей эры скифского (или тавро-окифского) государства в Крыму не совсем ясен. Город Неаполь во всяком случае продолжал существовать до IV в. н. э. К первым векам нашей эры относятся каменные погребальные склепы в окрестностях Неаполя, на стенах которых сохранилась оригинальная скифская живопись — изображения человеческих фигур, животных и орнаментальные украшения (рис. 50).

К северу от района, занятого сарматскими племенами, в лесостепном Поднепровье развивается культура, которую большинство исследователей связывает с древнейшими славянами. В степную полосу и на побережье Черного моря древние славяне в это время, видимо, еще не проникали и в политической истории Причерноморья активного участия не принимали. Однако по археологическому материалу можно проследить проникновение на юг отдельных элементов древнеславянской культуры. Керамика, принадлежащая этой культуре, начиная с III в. н. э. изредка встречается в крымских могильниках и в некро

145

поле Ольвии. В свою очередь, в лесостепные районы попадают вещи из античных государств Причерноморья и Средиземноморья.

В северо-западное Причерноморье сарматы продвинулись во всяком случае в небольшом количестве. Преобладающей силой здесь были племена гетов, или, как они стали называться, даков. В начале II в. н. э. даки были объединены царем Децебалом. В этой части Причерноморья происходит упорная борьба между римлянами и даками, в которую оказываются втянутыми и греческие города, в частности Ольвия.

После гетского разгрома в середине I в. до н. э. Ольвия некоторое время представляла собой развалины, а затем была восстановлена по желанию скифов, как сообщает греческий оратор Дион Хрисостом; скифы были заинтересованы в восстановлении порта. Однако восстановленная Ольвия ничем не напоминала того цветущего торгово-ремесленного центра, каким она была в скифское время. Город теперь занимал лишь небольшую часть прежней территории; Дион говорит, что в его время (конец I в. н. э.) некоторые древние башни отстояли «так далеко от заселенной ныне местности, что нельзя даже представить себе, что они принадлежали одному городу».

Стремясь обезопасить свои придунайские владения от набегов даков и расширить границы империи на северо-восток, римляне ведут на Дунае непрерывную борьбу с местными племенами. Еще в начале I в. н. э. они создают на территории современной Болгарии, на правом берегу Дуная, провинцию Мезию, которая становится базой для дальнейшего наступления римлян на даков. В середине I в. н. э. они оккупируют Тиру. Ольвия в это время находится под властью скифских царей. Известны монеты скифских царей Фарзоя и Ининсимея, выпущенные в Ольвии. Но в середине II в. н. э., после разгрома Децебала, римляне оккупируют и Ольвию и размещают там свой гарнизон. Формальное включение Ольвии в состав римской провинции произошло уже несколько позднее, в конце II в.

Установление мира способствовало некоторому оживлению хозяйственной жизни в Ольвии во II и в начале III в.; наблюдается небольшой подъем внешней торговли, новое строительство в городе. Однако это оживление было очень

146

невелико и не могло вернуть Ольвии ее прежнего значения. На всем протяжении своей истории послегетская Ольвия остается второстепенным поселением, имеющим лишь местное значение. Ее торговые связи ограничиваются главным образом соседними городами Западного Понта. Она играет роль лишь как один из военных форпостов римлян на северном берегу Черного моря.

Боспорское государство переживает в I—II вв. н. э. значительный экономический подъем. Последствия разорения в I в. до н. э., вызванного почти непрерывными войнами, восстаниями, расстройством торговли, землетрясениями, были изжиты, и хозяйственная жизнь вновь наладилась. Но подъем этот все же нельзя сравнить с тем расцветом Боспора, который наблюдался в IV—III вв. до н. э. При общем ослаблении рабовладельческой системы, сказывающемся и на Боспоре, всякий хозяйственный подъем мог быть лишь относительным и временным.

Основой экономической жизни Боспора попрежнему является сельское хозяйство, материальная и организационная база которого остается в своих главных чертах без изменений. Отдельные небольшие нововведения не изменяют общего застойного характера античного сельского хозяйства. Вводится новая культура — гречиха; вместо зернотерок применяют каменные вращающиеся жернова, приводившиеся в движение руками или при помощи тягловых животных. Большее значение приобретают виноградарство и виноделие. Увеличивается удельный вес рыбного промысла в хозяйстве: именно к этому времени относится большинство рыбозасолочных ванн, открытых в Тиритаке и в других местах (рис. 51).

Ремесленное производство в городах Боспора продолжало существовать и развиваться. Боспорские гончары выделывали различные виды посуды, керамической тары, черепицу, терракоты. Особенно развито было производство амфор, которые в I—II вв. н. э. имели обычно очень узкое горло и коническую ножку, а в более позднее время приобретают округлое дно, широкое горло, становятся очень массивными и вместительными, тулово их получает ребристую поверхность.

Выделывалась на Боспоре и простая обиходная и так называемая краснолаковая столовая посуда. В Пантикапее и Фанагории открыты керамические обжигательные

147

Рис. 51. Рыбозасолочные ванны в Тиритаке.

печи первых веков нашей эры, причем в Фанагории керамические предприятия группировались в определенном районе города — керамике. Существует предположение, что на Боспоре выделывалась и стеклянная посуда, употребление которой широко распространилось в это время по всему Средиземноморью, но, несомненно, большую часть ее привозили на Боспор из Египта, Сирии и других мест.

Торговые связи Боспора в I и II вв. н. э. были довольно широкими и постоянными. Боспор попрежнему вывозил хлеб, скот, рыбу, рабов и получал извне вино, оливковое масло, металлические изделия, керамику, стеклянные сосуды и т. п. Торговлю вели главным образом с городами Малой Азии, особенно с городами южного берега Понта— Синопой, Амисом, Гераклеей; поддерживали также связи с западными малоазийскими центрами — Пергамом, островом Самосом и с Египтом. Связи с Италией были случайными и нерегулярными, а взаимоотношения Боспора с Римом — больше политическими, чем торговыми.

148

Города Боспора поддерживали тесные торговые сношения с окружающими местными племенами Прикубанья и Подонья, о чем убедительно свидетельствуют многочисленные находки привозных изделий в могильниках и на поселениях этих племен. Главную роль в этой посреднической торговле Боспора с местными племенами играли города азиатской стороны — Фанагория и Горгиппия, а также Танаис. Последний служил, по свидетельству древних авторов, главным транзитным центром для торговли с варварами, причем через него боспорские и привозные товары проникали не только в Нижнее Подонье, но и дальше — в поволжские степи, занятые алано-сарматскими племенами.

Страбон говорит, что Танаис был главным невольничьим рынком в Северном Причерноморье; сюда варвары привозили продавать рабов, захваченных в межплеменных войнах. Рабовладельческий способ производства был все еще господствующим в античных государствах Северного Причерноморья, хотя и наблюдаются уже признаки его разложения. Одним из таких признаков было появление обычая отпускать рабов на волю. Известно несколько происходящих с Боспора надписей, которые содержат записи официального акта отпуска на волю рабов и рабынь.

Боспорокое государство в первых веках нашей эры занимало примерно ту же территорию, которой оно владело в эпоху Спартокидов. Более того, Боспор осуществлял фактический протекторат и над Херсонесом, который не мог обходиться без помощи Боспора в борьбе против тавро-скифов и других варварских племен. Но и Боспорскому государству приходилось вести постоянную напряженную борьбу с варварскими племенами, посягавшими на боспорские земли. Последовательная история этой борьбы нам неизвестна, но самые различные источники очень ярко рассказывают о той напряженной и тревожной обстановке, которая создалась на Боспоре.

Надпись, найденная в Танаисе и относящаяся к 193 г., говорит о столкновении боспорского царя Савромата II с тавро-скифами и сираками и о победе над ними, а также о борьбе с пиратами на Черном море. На боспорских медных монетах конца I—II вв. н. э. очень часто помещаются «военные» изображения: царь, скачущий с копьем в руке, обращающийся с речью к войскам или попирающий ногой

149

Рис. 52. Боспорские монеты первых веков н. э.

150

пленника, крепость с прикованным к стене пленником, военный трофей, составленный из оружия врага, и т. п. (рис. 52). Живопись боспорских склепов и надгробные рельефы также представляют военные сцены. В могилах очень часто встречается оружие. Все это подчеркивает роль военного дела в жизни боспорцев в первые века нашей эры.

Постоянная военная опасность заставила боспорских царей и горожан заботиться об усилении и укреплении оборонительных сооружений в городах. Надписи рассказывают нам о строительстве и ремонте стен, башен, ворот. Целая серия таких надписей конца II и первой половины

III в. дошла из Танаиса. Сохранился и портрет одного из строителей танаисских укреплений, царского наместника Трифона, который вделал в стену каменную плиту со своим изображением (рис. 53).

Наряду с укреплением старых городов строились и новые крепости. Одна такая крепость (предполагают, что это древний город Илурат) раскапывается недалеко от Керчи. Она возникла в I в. н. э. и просуществовала до середины III в.; расположение ее в непосредственной близости от оборонительного вала, пересекающего Керченский полуостров с юга на север, заставляет предполагать, что она входила в целую систему обороны, состоявшую из вала и нескольких крепостей.

Илурат был расположен на возвышенности, с двух сторон защищенной глубокими балками; кроме того, он был обнесен мощными каменными стенами с башнями. Все пространство внутри стен было тесно застроено домами, причем жилые помещения и дворы непосредственно соединялись с проходами и лестницами, ведущими на стены (рис. 54). Очевидно, жители города были одновременно и его гарнизоном. Основное население этого города-крепости состояло из представителей местных племен, очень слабо эллинизованных. Об этом говорят находки скифских и сарматских лепных сосудов, своеобразных местных терракот и т. п. Кроме этой существовали и другие подобные крепости, защищавшие подступы к столице Боспора — Пантикапею.

Государственное устройство Боспора первых веков нашей эры значительно отличалось от политического строя времен Спартокидов. Классовая основа государства оста-

151

Рис. 53. Рельеф Трифона из Танаиса.

Рис. 54. Раскопки Илурата. Общий вид.

152

лась неизменной: это попрежнему было государство рабовладельцев, и социальной базой боспорской монархии были рабовладельцы, владевшие землей, ремесленными и торговыми предприятиями. Но политическая организация претерпела существенные изменения. Окончательно были изжиты такие остатки полисного самоуправления, как городские народные собрания, чеканка монет от имени города и т. п. Только Фанагория долго сохраняла некоторую видимость самоуправления, что, может быть, являлось отзвуком автономии, дарованной ей римлянами сразу после гибели Митридата Евпатора.

Неограниченным владыкой Боспора был царь по праву наследования, распоряжавшийся всеми материальными и людскими ресурсами царства. Боспорские монархи все более усваивали обычаи пышных восточных царей, заводили себе обширную свиту и многочисленный штат дворцовых служителей, стали именовать себя пышными титулами — «царь царей», «царь великий», «спаситель» и т. п. Появился обычай обожествления царей. Большая свита царедворцев, состоявшая, несомненно, из представителей рабовладельческой знати, наиболее богатых землевладельцев и купцов, поставляла кандидатов на замещение разных административных должностей при самом дворе и в государственном аппарате. Управление важнейшими областями страны поручалось царским наместникам. Известны наместники Феодосии, Горгиппии, «острова» (т. е. земель, составляющих в настоящее время Таманский полуостров) и т. д. Танаис управлялся наместником, имевшим титул посла-пресбевта.

В центральном аппарате состояли руководители отдельных ведомств: начальник двора, начальник финансов, хранитель казны и т. д. Весь государственный аппарат получил вид развитого бюрократического учреждения, все нити которого сходились во дворец боспорского царя. Можно упомянуть еще о существований штата специальных переводчиков (из надписи известен «главный аланский переводчик»), что было необходимо ввиду пестроты этнического состава населения Боспора и соседних с ним племен.

Экономическая жизнь Херсонеса в первые века нашей эры развивалась в том же направлении, что и раньше. В сельском хозяйстве преобладают виноделие и землепа

153

шество. В самом Херсонесе и на Гераклейском полуострове открыто несколько крупных виноделен II—IV вв. н. э. Особенного развития достигло рыболовство, рассчитанное на массовый засол рыбы. Огромные рыбозасолочные цистерны (каждая вмещала несколько десятков кубических метров рассола) открыты раскопками в городе. В одной херсонесской надписи упоминается специальный рыбный рынок.

Рыба была одной из главных экспортных статей во внешней торговле Херсонеса. Дорогие сорта рыбы и рыбные соусы из Северного Причерноморья вывозились даже в Рим. Кроме рыбы Херсонес вывозил хлеб, соль и другие товары. Как и Боспор, Херсонес был связан главным образом с городами южного берега Понта Евксинского — Гераклеей, Синопой, Амастрией и др. Но херсонесцы, кроме того, поддерживали более тесные торговые связи с Римом, куда они вывозили главным образом рыбу и откуда получали краснолаковую керамику, стеклянные и металлические изделия.

Херсонес продолжал оставаться рабовладельческой республикой, но прежний демократический строй сменяется теперь аристократическим: вся власть в городе была сосредоточена в руках немногих представителей знатных аристократических семей, члены которых из поколения в поколение занимали высшие городские должности. Количество этих должностей значительно сокращается, многие должности сливаются в одну, что тоже суживало круг граждан, причастных к государственному управлению.

Политическая история Боспора и Херсонеса в первые века нашей эры тесно связана с политикой Рима на востоке. И Херсонес и Боспор находились в политической зависимости от Римской империи, но зависимость эта была различной и неоднократно изменялась в связи с изменением общей ситуации в Средиземноморье и Причерноморье.

На Боспоре с 8 по 38 г. н. э. правит царь Аспург, ставший родоначальником новой династии царей, которая правила Бослором в течение почти четырех веков. В качестве второго, тронного имени Аспург избрал себе фракийское имя Рискупорид, которое становится затем традиционным в боспороком царском доме. Наличие фра

154

кийских имен у многих представителей боспорской династии (Рискупорид, Котис, Риметалк) подчеркивает связи ее с фракийскими аристократическими родами, в частности жена Аспурга была фракиянкой. Но гораздо сильнее боспорские династы были связаны с местными синдо-меотокими и сарматскими племенами. Сам Аспург получил престол при поддержке племени аспургиан, с которым он, вероятно, был связан родственными узами. Показательно наличие в числе потомков Аспурга царей с именем Савромат и употребление боспорскими царями II—-III вв. на своих монетах и надписях сарматских знаков в качестве царских эмблем.

Как сын царицы Динамии, Аспург вел свой род от Митридата Евпатора. Среди его преемников встречаются имена Митридат и Евпатор, показывающие, что боспорская династия претендовала на то, чтобы считаться законной наследницей великого понтийского царя.

Надпись, высеченная на постаменте статуи царя Аспурга, говорит о победе его над скифами и таврами и о том, что он царствует над всем Боспором, включая Феодосию и племенные территории Прикубанья. Херсонес формально не принадлежал к составу владений боспорского царя, но фактически зависел от него, о чем говорит херсонесская надпись в честь Аспурга.

Аспург носил титул «друга кесаря и друга римлян», что указывает на признание им своего вассалитета по отношению к Риму. О том же говорят принятие им и его потомками династических имен Тиберия Юлия в честь римского императора Тиберия и помещение на золотых монетах-статерах Аспурга портретов римских императоров Августа, Тиберия и Калигулы. Однако это главенство Рима над Боспором было чисто формальным и римлян, повидимому, не удовлетворяло. Когда Аспург умер, император Калигула попытался посадить на боспорский престол своего ставленника, фракийского царевича Полемона. Однако сын Аспурга Митридат III не посчитался с желаниями Рима и сам принял власть, не пустив на Боспор Полемона.

Уже самое имя царя Митридата напоминало о временах полной независимости Боспора по отношению к Риму. Митридат III предпринимает шаги к восстановлению этой независимости. На своих золотых монетах он хотя и по

155

мещает портрет императора, но одновременно полностью пишет свое имя и титул, тогда как до этого на боспорских статерах царское имя обозначалось лишь монограммой из двух-трех букв. У Митридата III созрел план совсем освободиться от римской опеки, опираясь на поддержку местных племен. Но этот план был выдан римлянам братом Митридата Котисом. Император Клавдий объявил Митридата низложенным, а Котиса утвердил царем Боспора и послал ему на помощь из Мезии римские войска. В борьбе, происходившей на азиатской стороне Боспора, кроме римских войск и боспорской армии, приняли участие племена аорсов и сираков. В конце концов Митридат III был разбит, захвачен в плен и отправлен в Рим, где много лет спустя был казнен за участие в заговоре. На Боспоре с 46 г. н. э. утвердился царь Котис I.

Пришедший к власти благодаря измене и при военной поддержке римлян Котис I стремился всячески подчеркнуть свое почтение к ним. На Боспоре устанавливается культ обожествленных римских императоров, и боспорский царь становится верховным жрецом этого культа. На своих золотых монетах Котис I опять помещает портрет императора, а свое имя — только в виде монограммы. Даже на медных монетах появляются изображения знаков царской власти, дарованных боспорским царям римскими императорами,—скипетра, венка и пр.

Однако даже такая проримская политика Котиса I не удовлетворяет римского императора Нерона, который задумал большой план расширения римской власти на Востоке. Римляне ведут энергичную наступательную политику в Малой Азии, где в римскую провинцию превращается Понтийское царство. Нерон готовит большую военную экспедицию на Кавказ для захвата черноморского и каспийского побережий и открытия римлянам прямой дороги в страны Центральной Азии, минуя враждебную римлянам Парфию. Боспорское царство играло в этих планах видную роль, оно должно было стать плацдармом римлян на крайнем северо-востоке и поставщиком продовольствия и сырья для римских войск. Повидимому, Нерон предполагал превратить Боспор в римскую провинцию. В 62 г. на боспорских золотых монетах вместо монограммы Котиса I появляется монограмма Нерона;

156

одновременно выпускаются медные монеты с полным обозначением титула и имени Нерона без всякого намека на боспорского царя.

Эти мероприятия были поддержаны прямой военной силой. Незадолго перед этим к Риму обратились херсонесцы с просьбой помочь им против усилившегося нажима тавро-скифов. Воспользовавшись этой просьбой, Нерон в 62 г. направляет в Крым большую военную экспедицию во главе с правителем (легатом) Нижней Мезии Плавтием Сильваном. Плавтий Сильван разбил скифов и отправил в Рим из Крыма большую партию хлеба. После этого в Херсонесе и на Боспоре были размещены римские гарнизоны, насчитывавшие в общей сложности 3000 солдат; кроме того, в Херсонесе была поставлена римская эскадра в составе 40 военных кораблей. Таким образом, все Северное Причерноморье оказалось непосредственно подчинено римлянам.

Но агрессивные планы Нерона в отношении Боспора не осуществились. Очень скоро обнаружилось, что Рим не имеет достаточных сил для действительного подчинения себе всего Причерноморья и продолжения широких завоевательных замыслов Нерона. Римские войска были выведены с Боспора, и римские императоры вновь стали довольствоваться внешними знаками почтения, оказываемого им царями Боспора. При сыне Котиса I царе Рискупориде II (69—92 гг. н. э.) устанавливается та система взаимоотношений между Боепором и Римом, которая существует затем на протяжении последующих двухсот лет. Боспорские цари признают римских императоров своими покровителями, в их титул включается выражение «друг кесаря и друг римлян», они носят династические имена Тиберий-Юлий. Римские императоры подтверждают право боспорских царей на занятие ими престола. В то же время Рим предоставляет Боспору ежегодные денежные субсидии на содержание боспорской армии, которая являлась оплотом всего рабовладельческого мира против варварских племен на крайнем северо-востоке этого мира. На боспорских золотых статерах помещается на одной стороне изображение боспорского царя, его титул и имя, а на другой — портрет соответствующего римского императора и обозначение года чеканки по местному летоисчислению. Медные боспорские монеты совсем не содер

157

жат упоминаний о римских императорах. Практически боспорское государство было совершенно самостоятельно в своей политике, зависимость от Рима выражалась лишь во внешних признаках почтения к римским императорам.

Иначе сложилась судьба Херсонеса.

После оккупации Крыма войсками Плавтия Сильвана Херсонес становится основным опорным пунктом римлян в Северном Причерноморье. В пределах херсонесских владений, на мысу Ай-Тодор (около современной Ялты), римляне создают мощную крепость Харакс. В Херсонесе и Хараксе, а также в ряде мелких крепостей размещаются римские гарнизоны из солдат I Италийского и XI Клавдиева легионов. На херсонесский порт базируется римская Равеннская эскадра, несущая патрульную службу в Черном море. Памятниками пребывания римлян в Крыму являются многочисленные римские монеты, вещи италийского происхождения, посвятительные и надгробные надписи солдат и офицеров римской армии, а также кирпичи и черепицы с клеймами римских легионов (эти строительные материалы производились в гарнизонных предприятиях и клеймились штемпелями соответствующих воинских частей), находимые при раскопках Харакса и Херсонеса.

Римские оккупационные войска находились в Крыму сравнительно недолго. Обострение борьбы с даками на Дунае вынудило императора Домициана в 80-х годах I века вывести римские гарнизоны из Херсонеса и Харакса. Оборона Херсонеса опять была доверена боспорским царям. Однако боспорская опека тяготила херсонесскую правящую аристократию и в то же время не давала достаточной гарантии обороны Херсонеса от нападений окружающих племен. Поэтому правящие верхи Херсонеса обращаются к римским императорам с настойчивыми просьбами об освобождении города от подчинения Боспору и об установлении прямой зависимости его от Римской империи. Вероятно, по просьбе херсонесцев с тем же ходатайством обратилась к императору Антонину Пию Гераклея Понтийская, метрополия Херсонеса, с которой Херсонес на всем протяжении своей истории был связан тесными экономическими и политическими узами.

При императоре Антонине в середине II века римские войска вновь были введены в Херсонес и Харакс. Херсо-

158

нес получил «элевтерию» — свободу по отношению к Боспору. Эта вторая элевтерия (первая была дарована Херсонесу в 25 г. н. э.) отразилась в чеканке городских монет, на которых стало помещаться слово «элевтерия».

Хотя Херсонес считался формально свободным городом, чеканил свою монету, имел самоуправление и т. д., фактически он полностью зависел от римской военной помощи и находился на положении римского провинциального центра. На содержание римских войск в Херсонесе частично расходовались средства городского бюджета. Римляне поддерживали в Херсонесе городскую аристократию, которая в свою очередь опиралась на римские войска. Наиболее видные аристократические херсонесские семьи получали право римского гражданства, принимали римские родовые имена — Флавиев, Антонинов и т. д. Более тесная связь Херсонеса с Римской империей во многом обусловила своеобразие дальнейшей судьбы этого города в конце античной эпохи и в раннее средневековье.

Подготовлено по изданию:

Шелов, Дмитрий Борисович.
Античный мир в Северном Причерноморье. М. : Издательство Академии наук СССР, 1956. - 195 с.