Вряд ли можно представить себе состояние и движение экономики XX века без прогнозирования построения и самого широкого применения моделирования в самых различных областях. Данное обстоятельство отражает сложность современных экономических процессов, разнообразие многих факторов, влияющих на её развитие, наконец, зрелость современной экономической теории и научных технологий в целом. И далеко не случайным является сам факт необходимости всестороннего экономического моделирования именно в конце XX века, когда экономические процессы приобрели глобальный, исключительно сложный и противоречивый характер, хотя первые опыты экономического моделирования относятся ещё к XVIII веку, т.е. к начальному этапу развития экономики капиталистического типа.
Для более ранних эпох, таких как феодальная или античная эпохи, казалось бы нет оснований говорить о применении метода экономического моделирования к хозяйственным процессам в силу их примитивизма и господства традиционных технологий. Однако такое довольно распространенное мнение нуждается если не в пересмотре, то хотя бы в серьезной корректировке. Степень развития античной экономики и зрелости экономической мысли в античности оказалась достаточно высокой, чтобы начать сложную рефлексию по поводу построения, по крайней мере, некоторых моделей.
Создание таких пусть примитивных моделей ряда экономических процессов как абстрактной конструкции оптимального экономического образца было не только игрой чистой экономической мысли, но отражало сущностные стороны реальной действительности, может быть, более точно, чем конкретные экономические факты. С нашей точки зрения, можно говорить о применении первых элементов экономического моделирования применительно к решающей отрасли античного производства — сельскому хозяйству. Причем объектом такого моделирования стала одна из основных производственных и социальных ячеек античного общества, а именно, поместного хозяйства связанного с рынком, а методом построения такой модели стала разработка наиболее оптимального, наиболее рационального с точки зрения современников, так сказать, идеального, т.е. не существующего в реальной действительности образца.
В распоряжении исследователя имеется несколько примеров таких идеальных образцов сельских поместий античной эпохи, а именно, поместье афинского землевладельца Исхомаха, описанное Ксенофоном
(IV в. до н.э.) и сельская вилла римского аристократа Катона Старшего (II в. до н.э.), представленная в его трактате "О земледелии".
Поместье Исхомаха как идеальное домохозяйство стало предметом специального трактата "Домострой" (или "Экономик", который довольно часто переводят как "Экономика"), принадлежащего афинянину Ксенофонту (430-354 гг. до н.э.)1. Ксенофонт, представитель довольно знатной афинской семьи (видимо принадлежал к солоновскому классу всадников), получил хорошее образование, был одним из прилежных учеников Сократа, придерживался консервативных взглядов. Изгнанный из демократических Афин за свои проспартанские убеждения, Ксенофонт около полутора десятков лет скитался по Малой Азии и Греции в качестве наёмника, в частности служил в армии персидского царевича Кира Младшего, у фракийских династов, на рубеже 390-380-х годов перебрался в Спарту. За большие заслуги перед Спартой ему было пожаловано поместье в местечке Скиллунте около Олимпии, где он провёл 16 лет, занимаясь сельским хозяйством, охотой, литературным трудом.
Таким образом, Ксенофонт хорошо знал хозяйственный опыт не только Аттики, откуда он был родом, или Спарты и Элиды, где он прожил около двух десятков лет, но также Малой Азии и Фракии. Неудивительно, что именно ему принадлежит первая попытка обобщить и свой собственный и общегреческий опыт, и попробовать дать описание наиболее выгодного, оптимального образца домохозяйства, построить его некоторую модель. Эта модель составляется через описание вымышленного домохозяйства образцового афинского гражданина и хозяина — некоего Исхомаха, определяемого как калос кагатос, т.е. совершенного во всех отношениях человека.
Что же собой представляет это идеальное домохозяйство или ой-кос?2 Ойкос Исхомаха структурно состоит из двух органических час-
тей — большого дома в городе Афинах и сельского владения в окрестностях города. И городской дом и сельское поместье Исхомаха обширные и богатые, их обслуживает более десятка человек. Это не крестьянский участок и не небольшой дом мелкого землевладельца, а крупное домохозяйство другого типа. Вот описание городского жилища Исхомаха. В доме нет лепных украшений, но есть множество помещений и комнат для хранения продукции, жизни и труда хозяев и работников. Спальня с дорогими покрывалами и необходимыми вещами расположена в безопасном месте. Хранилища для хлеба устраиваются в сухих частях дома, вино хранится в прохладных помещениях, светлые комнаты предназначены для проведения домашних работ, т.е. являются рабочими мастерскими. Жилые комнаты должны быть расположены таким образом, чтобы они летом были прохладны, а зимой теплы. Женская половина дома отделена от мужской дверью с засовом, чтобы рабы мужчины не общались в любое время с рабынями женщинами и не могли выносить из дома или потреблять хранящиеся там припасы. В доме хранятся предметы, необходимые для жертвоприношений, женские праздничные наряды, мужская одежда для праздников и военного похода, покрывала (в женской половине дома), постельные принадлежности для работников-мужчин, обувь женская и обувь мужская, оружие, инструменты для пряжи шерсти, для выпечки хлеба, посуда для приготовления пищи, парадная столовая посуда, принадлежности для мытья. В разных помещениях дома хранятся припасы, заготовленные на год, отдельно запасы на месяц, отдельно расходуемые ежедневно ( Xen. Oec. IX. 2-10). То есть, городской дом Исхомаха представляется как полная чаша, где заготовлены и хранятся запасы на целый год, в течение которого обеспечивается повседневная жизнь, включая будни и праздники. Всем этим внушительным оборудованием и запасами распоряжается супруга домохозяина, которой помогает экономка-рабыня, а в их подчинении находится некоторый штат рабынь в количестве не менее 5-7 человек.
Если супруга является полновластной распорядительницей в городском доме, то сам собственник руководит всеми делами хозяйства вне его стен и, прежде всего, организует работу в сельском владении. Вот как описывает сам Исхомах свои обязанности: "Так. вот, Сократ, отвечал Исхомах, вставать с постели я привык в такой час, когда могу ещё застать дома того, кого мне нужно повидать. Если у меня есть какое дело в городе, то исполнение его служит мне прогулкой, а если в городе у меня нет никакой надобности, то мой раб отводит мою лошадь вперёд меня в деревню, а мне прогулкой служит дорога в деревню — это пожалуй полезнее, Сократ, чем гулять в галерее. По приходе в
деревню, сажают ли там у меня деревья или поднимают пар, или подвозят хлеб, я смотрю как идут работы и приказываю работать по иному, если знаю, как это можно сделать лучше. После этого по большей части я сажусь на лошадь и произвожу различные верховые упражнения. По окончании этого раб... отводит лошадь домой и вместе с тем несёт из деревни в город всё то, что нам нужно, а я то шагом, то бегом возвращаюсь домой и чищу себя скребницей, потом завтракаю (Xen. Oec. XI. 14-18). Иначе говоря, все утренние занятия господина занимают порядка 4-5 часов времени.
Как видно из этого рассказа, в сельском поместье Исхомаха имеются какие-то строения, в которых господин останавливается в утренние часы и откуда он осуществляет наблюдения за работами, однако он умалчивает об устройстве или архитектуре этих сельских строений, в отличие, например, от писателей, основное внимание которых сосредоточено именно на описании сельской усадьбы. Как известно, усилиями сотрудников Американской школы классических исследований и Британской школы в Афинах ( И. Янга, Дж. Джоунса, Е. Томсона и др.) удалось обозначить и затем провести разведочные раскопки некоторых сельских усадеб в Аттике3. Тем не менее, лучшие результаты по исследованию сельских усадеб IV-I1I вв. до н.э. были получены после раскопок гераклейских усадеб в окрестностях Херсонеса Таврического в Крыму и в этом их большое научное значение4. Изучение остатков гераклейских усадеб позволяет дополнить рассказ Исхомаха о структуре греческого дома-ойкоса именно в той её части, где Исхомах — Ксенофонт прерывает своё повествование. Исследование херсонесского материала показывает, что сельская усадьба представляла собой вполне определённое специализированное сооружение, включающее несколько (до полутора-двух десятков) помещений, размещенных вокруг хозяйственного двора и представляющих главным образом хранилища для сельскохозяйственной продукции и инвентаря. На этих усадьбах с трудом локализуются жилые помещения и пока не обнаружено даже следов господских помещений, предполагающих известный комфорт жизни (мощеный пол, оштукатуренные стены и фрески, банные помещения и т.п.), чем эти усадьбы отличаются от сельских вилл в Италии, например, раскопанные в окрестностях Помпей. Отмеченные особенности аттических сельских строений или предполагаемых деревенских
помещений Исхомаха преимущественно как складских и чисто производственных, лишь дополняющих расположенный неподалёку городской дом хозяина, где сосредоточена была жилая и потребляющая часть домохозяйства, объясняет со всей очевидностью, почему столь подробный Ксенофонт неожиданно прерывает своё повествование, когда заходит речь о сельских строениях.
Ещё более показательна бедность и структурная аморфность раскопанных в Аттике сельскохозяйственных построек, определяемых обычно как сельские дома, но они вряд ли могли быть рассчитаны на проживание, даже временное, более или менее зажиточных землевладельцев. Вместе с тем, исследование городских домов в тех же Афинах и, особенно в халкидском Олинфе и Херсонесе Таврическом показало, что по существу эти городские дома зажиточных горожан со средними размерами, около 500-800 кв.м., представляют собой обширные усадьбы, в которых хранится и перерабатывается продукция сельских владений, живут хозяева, работают рабы5. Иначе говоря, пространственно-территориальная организация идеального хозяйства Исхомаха отражает реальный опыт и является их некоторой моделью.
Какова площадь идеального поместья Исхомаха как некоего обобщения реальных и, конечно, очень различных по своим размерам афинских поместий? Прямого ответа на этот вопрос в трактате Ксенофонта нет, но по многим косвенным данным можно заключить, что общая площадь сельского владения Исхомаха составляла величину порядка 20-25 га. Как известно, в Аттике никогда не было латифундий и обычные размеры крупного землевладения для неё, да и для большинства греческих полисов, колебались в пределах 15-30 га6. Что касается размеров городского дома-усадьбы, то, как уже упоминалось выше, они обычно колебались в пределах 400-800 кв. м. Судя по реконструкции плана дома Исхомаха, сделанной Ф. Пезандро, городская усадьба Исхомаха достигала размеров 800 кв. м.
Другим важным блоком моделирования крупных греческих домохозяйств-ойкосов были расчет и организация рабочей силы (определение её характера — использование рабов или батраков, централизованная обработка или сдача земли в аренду). Этому вопросу в трактате Ксенофонта уделено повышенное внимание и на него даны четкие недвусмысленные ответы. Домохозяйство, состоящее из двух органических половин, т.е. городской усадьбы и сельского владения, рассматривается как единое производство, организованное и руководимое из единого центра, т.е. самим собственником. О сдаче каких-либо зе-
мельных участков или отдельных видов работ в аренду ничего не говорится.
Основными работниками и в городском доме и в сельском поместье совершенно определённо выступают покупные рабы. О батраках или подёнщиках упоминаний нет7. Контингент рабов был рационально организован, его высшим распорядителем выступает сам господин-хозяин, а над женским составом его супруга. Но ни господин, ни его жена не могут обеспечить постоянного ежечасного надзора за рабами. Поэтому предусмотрены двое помощников хозяев-господ — управляющий-эпистат в качестве помощника господина и экономка как помощница госпожи. Две больших главы трактата Ксенофонта (12 и 13) посвящены описанию качеств идеального управляющего и экономки, их подбору и обучению, что говорит об их рабском статусе. Хозяин может совершенно спокойно заниматься всеми другими, в том числе и общественными делами, если у него работает хороший управляющий. Очень обстоятельно описывает Ксенофонт правила обращения с рядовыми работниками, чтобы они с максимальной отдачей трудились на хозяина. Следует отметить, что Ксенофонт считает необходимым для хорошей работы не столько наказывать работников, сколько поощрять их. Однако при всех подробностях изложения этого вопроса Ксенофонт не считает возможным говорить о выделении из общего состава своих рабов его, так сказать, сельской части, т.е. той части, которую римляне чётко (с оформлением в правовых документах) обозначали термином сельская фамилия (familia rustica). Ксенофонт упоминает женскую и мужскую половины своего городского дома, рассуждает довольно пространно о сельскохозяйственных работах рабов-мужчин, но не больше. Как уже сказано выше, автор умалчивает о деталях устройства своей сельской усадьбы и быте своих сельских рабов. Приведённые выше данные показали, что жилая часть сельских усадеб выражена очень слабо. Скорее всего, эти данные говорят о том, что familia rustica организационно не выделилась в качестве постоянной части всех рабов общего домохозяйства. Видимо, большая часть рабов размещалась в городском доме господина и отсюда переправлялась в сельскую усадьбу, причём в период срочных весенних работ могла находиться на усадьбе в течение всего лета и части осени. В остальные периоды годового цикла большая часть занятых на сельских работах рабов опять переправлялась в городской дом, хотя, конечно, небольшая часть рабов могла оставаться в усадьбе в качестве сторожей, хранителей, вспомогательных работников. Иначе говоря, не оформился ещё тот определённый контингент рабов, который постоянно жил и работал на сельской вилле круглый год и организационно выделился из
той части, которая обслуживала городской дом и составляла собственно familia urbana.
Невыделённость familia rustica из общего рабского контингента, постоянный, так сказать, обмен между сельскими работниками и рабами, обслуживающими городской дом, т.е. собственно слугами, не мог способствовать особой специализации среди сельских работников и появлению, например, специалистов-виноградарей, оливководов-маслоделов и др., о чём так много говорят римские сельскохозяйственные писатели и о чём хранит красноречивое молчание столь обстоятельный в других вопросах Ксенофонт. Росту и закреплению специализации не позволяла сложившаяся структура греческого ойкоса-домохозяйства.
Хозяйство Исхомаха смоделировано Ксенофонтом как наиболее доходное производство для своего времени, однако о самом производственном процессе, о механизме, о способе получения дохода как раз говорится мимоходом, вскользь. При всей подробности описания других аспектов хозяйства, особенно организации рабочей силы, автора слабо интересует тот или иной способ обработки почвы, внесение удобрений, количество семян, соотношение отраслей (хлебопашество, виноградарство, маслиноводство и т.д.), получаемая доходность, затратность каждой из отраслей, удобство вывоза, рыночная конъюнктура. Более того, Исхомах даже не видит здесь какой-либо проблемы. Для него сам сельскохозяйственный процесс занятия земледелием как таковым это несложное производство, которому собственно и нечего учиться. "Нет, Сократ, сказал Исхомах, земледелию не так трудно научиться, как другим профессиям, при изучении которых ученик дойдёт до изнеможения раньше, чем будет зарабатывать на хлеб. Нет, стоит тебе посмотреть как работают, а отчасти только послушать об этом, и ты сейчас же поймешь настолько, что даже сможешь учить других, если захочешь. Да, я думаю, что ты, Сократ, много понимаешь в земледелии, сам того не замечая" (Оес. ХУ. 10). Неудивительно, что всего 4 главы из 20 посвящены описанию собственно производственного процесса, где излагаются самые элементарные сведения, известные каждому, вроде совета пахать, копать глубокие ямы, а осенью срезать виноградные грозди и убирать в хранилища зерно. Ксенофонт рассматривает технологию своей модели как традиционную, восходящую к нехитрому и устоявшемуся опыту мелкокрестьянских хозяйств.
Насколько можно понять из рассказа Исхомаха, весь годовой урожай собирался, перерабатывался и потреблялся в самом домохозяйстве. Доходность с поместья понималась как обеспечение достойной, сытой жизни всех членов данного домохозяйства. Вместе с тем Исхомах говорит о том, что он как богатый и уважаемый человек несёт расходы вне хозяйства, т.е. располагает излишками продукции и средств, получаемых в поместье. Исхомах перечисляет эти расходы — жертвоприношения богам, помощь друзьям в беде, исполнение поло-
женных на богатых граждан литургий (т.е. хорегия, триерархия, гимнасиархия и др. (Oec. XI, 9). Исхомаху приходится покупать рабов, инвентарь, необходимое снаряжение, которое он со всей подробностью перечисляет. Иначе говоря, хозяйство Исхомаха по необходимости связано с рыночным оборотом. Однако проблема товарных связей, товарности Исхомаха не интересует. Товарные связи, конечно, непременная часть хозяйства, но весьма второстепенная часть. Опять-таки здесь проявляется прочная крестьянская традиция, которая предполагает, конечно, эпизодические контакты с рынком, выходы на рынок и получение звонкой монеты, но главный интерес всё-таки лежал в самообеспечении и автаркии хозяйства. Какого-либо влияния на структуру хозяйства, соотношение отраслей, производительность труда, качество продукции эти эпизодические связи не оказывали. Насколько нам известна реальная ситуация в Греции IV в. до н.э., товарные связи сельских поместий с городским рынком были довольно прочными и интенсивными, а торговля сельскими товарами на городских рынках была оживленной (об этом постоянно говорит Аристофан в своих комедиях, например, в "Ахарнянах"). Однако в идеальной модели поместья, описанного Ксенофонтом, эта сторона экономической деятельности отодвинута на второй план — повышение товарности хозяйства, интенсификация товарооборота рассматриваются как некое отклонение от принятого идеального состояния. Занятие земледелием, ведение поместного хозяйства в идеальном варианте это не столько производственный процесс получения прибыли, роста доходности, предполагающей сложные расчёты, наблюдение за меняющейся рыночной конъюнктурой, необходимость и целесообразность инвестиций, сколько приятное занятие, тренирующее физическую силу, сохраняющее здоровье, воспитывающее благочестие и добродетель. "Как видно занятие земледелием — это вместе с тем и какое-то удовольствие и обогащение и телесные упражнения, дающие организму силу для исполнения всякого труда приличному свободному человеку" (Oec. V. 1).
Марк Порций Катон Старший — один из крупнейших политических деятелей конца III — первой половины II в. до н.э. Выйдя из семьи зажиточных крестьян, собственными руками обрабатывающий свой небольшой земельный надел, Катон уже в начале II в. до н.э. превратился не только в крупного и самобытного политика, прошедшего всю лестницу римских магистратур, но стал богатым человеком, крупным землевладельцем, собственником нескольких поместий. Он хорошо знал италийский опыт ведения сельского хозяйства, был знаком с практикой земледелия Балканской Греции и Испании, где он управлял провинциями, но, прежде всего, сам был рачительным и внимательным
хозяином своих собственных поместий. Суммируя свои обширные познания в организации хозяйства и технологии земледелия, Катон в начале II в. до н.э. написал специальный трактат "О земледелии", кстати первое прозаическое произведение на латинском языке, являясь и в области римской литературы, так сказать, первопроходцем. Этот первый специальный трактат о земледелии в римской литературе оказался настолько информативным и точным, что постоянно использовался италийскими землевладельцами и сельскохозяйственными специалистами в течение последующих трёх столетий. Рекомендации Катона были весьма авторитетны для таких метров италийской агрономии, как Колумелла и Плиний Старший, живших в середине I в. н.э. И уже в этом первом римском трактате о земледелии Катон наряду с самым тщательным анализом текущей реальной сельскохозяйственной ситуации II в. до н.э. описывает модель наилучшего идеального хозяйства, которая, по его понятиям, отличается от реальных поместий своей наивысшей рациональностью. Как можно увидеть, эта модель самым существенным образом отличается от греческой модели, описанной Ксенофонтом.
Эти отличия прослеживаются по нескольким направлениям и прежде всего в самой структуре поместного хозяйства как такового. Если домохозяйство Исхомаха — это неразрывное единство городского дома, выполняющего роль усадьбы, и сельского владения как совокупности сельскохозяйственных угодий, то для Катона городской дом существует сам по себе как автономная единица, а поместье само по себе как другая автономная хозяйственная единица. Поместье Катона — это комплекс угодий (зернового поля, виноградника, оливковой плантации и др.) и построенной среди угодий солидной усадьбы-виллы со складскими и производственными помещениями, жилыми комнатами для постоянного контингента работников-рабов, обширной кухней и большой печью. Здесь же находятся господские апартаменты со спальнями, стены которых украшены мозаиками и фресками, с комплексом банных помещений и другими комнатами, обеспечивающие
хозяину и его семье определенный комфорт. "Господские апартаменты в имении — писал Катон, — строй по средствам. Если ты в хорошем имении хорошо построишься, хорошо поставишь дом, если тебе в деревне будет житься ладно, то ты охотнее и чаще будешь приезжать, с имением пойдет лучше, меньше будет неполадок и доходу ты получишь больше" (Cat. 4)9. Иначе говоря катоновское поместье в производственном отношении независимо от городского дома господина.
В таком поместье хозяин может жить круглый год и руководить своим хозяйством, что видимо и делали многие римские землевладельцы. Например, тот же Колумелла писал: "Кто купил себе имение, пусть продаёт дом, чтобы не предпочесть городского жилья деревенскому; кому городское обиталище больше по сердцу, тому деревенское имение не нужно" (Col. I. 18). Хозяин афинского поместья Исхомах этого сделать не мог. Римские архитекторы разработали особый архитектурный тип сельской усадьбы-виллы, в которой предусмотрены все необходимые части для производственного процесса (villa rustica) и достаточно комфортные апартаменты для хозяина и его семьи. К настоящему времени открыты и исследованы многие сотни римских сельских вилл, в то время как греческие сельские строения такого типа нам известны буквально в немногих экземплярах 10.
С точки зрения организации сельскохозяйственного производства вилла римского типа, включающая городские апартаменты и сбалансированную, специально ориентированную хозяйственную часть, лучше обеспечивала рентабельное доходное производство. Не городской дом, а деревенская вилла становилась реальным центром сельскохозяйственного производства как такового. Поскольку поместье с виллой в центре становится автономной производственной единицей, слабо связанной с городским домом, землевладелец получал возможность иметь два-три и более поместий, которые могли работать в автономном режиме. А городской дом становился лишь потребляющим элементом крупного землевладения, в то время в Греции IV в. до н.э. городской дом играл роль, главным образом, организующего производственного центра.
Если структура домохозяйства Катона и Ксенофонта-Исхомаха существенно различаются, то размеры их сельских поместий довольно точно совпадают. Катон совершенно определённо называет цифру в 100 югеров, т.е. 25 гектаров, что весьма близко к величинам сельских владений Ксенофонта. Более или менее близки по размерам и городские дома, в которых проживали греческие помещики II в. до н.э. и римские землевладельцы II-I вв. до н.э., если сопоставить исследованные городские дома в греческом городе Олинфе и италийских Помпеях.
Довольно сходными с Ксенофонтовыми были рекомендации Катона по организации рабочей силы, начиная с советов как обращаться с рабами и до выбора и определения функций управляющего-вилика и экономки11. Однако при общей основе в этих рекомендациях можно заметить и существенную разницу. Если у Ксенофонта рабский персонал как производственный контингент един, то у Катона он разделен на сельских работников — familia rustica — и городских слуг — familia urbana. Рабы из familia rustica круглый год постоянно живут в поместье, здесь у них стационарные комнатки и все необходимые производственные помещения: кухня с очагом, где они питаются, алтари божеств, которым они поклоняются, здесь же они отмечают дозволенные им празднества12. Оформление коллектива сельских рабов как постоянного контингента имело важные последствия в самых различных областях жизни и быта и даже в гражданском праве, но особое значение оно должно было иметь для самого процесса производства. Прежде всего оно позволяло ввести известную специализацию, единичное разделение труда, выделить в качестве особых специалистов: рабочих, пахарей, виноградарей, оливководов, скотоводов, о которых столь часто говорится у Катона и у последующих римских агрономов. Так, Колумелла писал: "Думаю я и следующее: нельзя давать любую работу кому попало, нельзя, чтобы все занимались всем. Это совершенно невыгодно хозяину, потому ли что никто никакое дело не считает своим, потому ли что старания одного идут на пользу не ему одному, а всем и поэтому от работы он всячески уклоняется; кроме того в плохой рабо-
те, выполненной многими людьми, нельзя уличать отдельных лиц. Поэтому пахарей следует обособить от виноградарей, а виноградарей от пахарей, а их от чернорабочих" (Coll. 9, 5-6). В конечном итоге это дело вело к повышению производительности труда сельской фамилии и интенсификации производственного процесса.
Важной новой особенностью оптимальной модели сельского поместья Катона, отличавшей его от модели Ксенофонта, был иной взгляд на цель занятий сельским хозяйством. Для Ксенофонта такая цель — не столько доход, прибыль, сколько удовольствие, добропорядочная жизнь на лоне природы. Для Катона имение это, прежде всего, доходное предприятие, напряженная деятельность хозяина по извлечению дохода и обогащению. "Хозяин обязан, — говорит Катон, — подвести счёт деньгам: хлебу, тому что приготовлено на корм скотине, вину, маслу; подсчитать, что продал, что взыскано (с должников), что остается, что есть на продажу, что должно быть получено, нужно получить. Остальное привести в ясность. Чего на год не хватит, то купить; чего есть излишек, то продать; что нужно сдать с подряда, то сдать. Хозяин должен распорядиться и оставить запись о том, какие работы он хочет сделать своими силами и какие хочет сдать с подряда. Он должен осмотреть скот, устроить распродажу; продать масло, если оно в цене, вино, лишний хлеб, продать состарившихся волов, молочных телят и ягнят, шерсть, шкуры, старую телегу, железный лом, состарившегося и болезненного раба, продать вообще всё лишнее. Хозяину следует больше продавать, чем покупать" (Cat. 2, 5-7). В связи с изменением акцентов в целях производства, получения, прежде всего, прибыли особое значение в катоновской модели приобретает проблема товарности производства, его ориентации на рынок. И здесь Катон направляет своё особое внимание на состояние путей сообщения, удобства и рентабельности ввоза и вывоза продукции, отношения собственника и торговца, состояние рыночной конъюнктуры, в частности, обилие (а стало быть и дешевизна) рабочей силы. "Ищи места с хорошим климатом, где не бывает бурь, с хорошей землёй, которая сама родит; покупай имение у подножья горы, обращенное на юг, в здоровой местности, где много работников, есть хороший водопой, а поблизости богатый город, море или река, по которой ходят суда, или хорошая оживлённая дорога. Пусть оно будет в такой местности, где хозяева меняются нечасто, а те, кто продал свои имения, жалеют о том что продали" (Cat. 1,2-4).
"Будь хорош к соседям, продолжает Катон, — рабам повинностей не спускай. Если соседи будут видеть тебя с удовольствием, ты легче продашь своё, легче сдашь подряды, легче наймешь рабов. Будешь строиться — они тебе помогут работой, подвозом, материалом" (Cat. 4, 1). Поскольку хозяйство ориентировано на рынок, его владелец уделяет повышенное внимание производственному процессу, определению
его оптимальной структуры, определению наиболее рентабельных отраслей, соотношению доходности и издержек при их возделывании, т.е. тому, что Ксенофонт практически опускает из своего рассмотрения. "Помни, — подчеркивал Катон, — что с землёй как с человеком — сколько бы он ни наживал, если он много проживает, то прибыли ему мало. Если ты меня спросишь, какое имение самое лучшее, то я скажу так — сто югеров с самой разнообразной почвой, в самом лучшем месте, во-первых с виноградником, если вино хорошее и если вина много, во-вторых с поливным огородом, в-третьих с ивняком, в-четвёртых с масличным садом, в-пятых с лугом, в-шестых с хлебной нивой, в-седьмых с лесом, где можно резать листья на корм скоту, в-восьмых с виноградником, где лозы вьются по деревьям, в-девятых — лес с деревьями, дающими жёлуди" (Cat. 1, 6-7). Как можно видеть из этого перечня, идеальное поместье Катона предполагает многоотраслевое хозяйство, в котором, однако, явно превалирует одна полевая отрасль — виноградарство, ведь наряду с прямоуказанными первой и девятой позициями, посадки ивняка явно работают на шпалерный виноградник, т.е. обеспечивают его так называемым "приданым" (прутьями для подвязки лоз, кольями для подпорки кустов и другими вспомогательными материалами). Здесь нет необходимости в более детальном анализе структуры поместного хозяйства Катона и организации собственно производства в нём, поскольку имеется обширная исследовательская литература на этот счёт 13. Важно отметить фундаментальный принцип катоновского моделирования оптимального поместья — повышенный интерес собственно к проблеме производства и его рентабельности в первую очередь, чего нет в модели Ксенофонта.
Если обобщить приведённые выше основные принципы моделирования экономики греческого ойкоса Ксенофонта и римского поместья Катона Старшего, то можно наметить определённые черты сходства и различия. Сходство проявляется в том, что обе модели предполагают: 1) относительно средние по своим площадям (порядка 20-25 гектаров) поместья легко обозримые и удобные для управления; 2) централизованное производство, т.е. организованное и направляемое из одного центра, а не сдачу его в аренду мелкими участками арендаторам; 3) многоотраслевое хозяйство направленное на максимальное самообеспечение; 4) эпизодические связи с рынком, т.е. предполагающие некоторую товарность и, как следствие, минимальные инвестиции; 5) в качестве основной рабочей силы используются рабы порядка 15-20
рабочих единиц, т.е. легко обозримый и удобный для управления контингент. Вместе с тем в этих моделях явно просматриваются и существенные различия, отражающие разную степень зрелости аграрных отношений Греции IV в. до н.э. и римско-италийского региона II в. до н.э.
Суть этих различий можно суммировать следующим образом:
1. Хозяйство Исхомаха было ориентировано всецело на городскую жизнь — городской дом являлся одновременно и усадьбой, игравшей роль производственно-жилого и складского центра всего домохозяйства. Имение Катона было преимущественно ориентировано на сельскую жизнь, на постоянное пребывание определённого контингента в деревне, в поместье, где находились стационарные жилые помещения, очаги, бани, кухни, алтари богов, господские апартаменты. Сельская вилла, а не городской дом, становится подлинным производственным центром всего поместного хозяйства. В римской архитектуре разрабатывается особый архитектурно-строительный тип сельской усадьбы-виллы, многочисленные остатки которых открываются во всех западных провинциях Рима;
2. Перемещение центра производственной деятельности в сельскую усадьбу-виллу, оформление постоянного рабочего контингента как коллектива сельских рабов — familia rustica — открывало более благоприятные возможности в рациональной организации хозяйства, управляемости производственным процессом, специализации работников внутри familia rustica, росту производительности их труда, улучшению технологий, а следовательно рентабельности и доходности хозяйства в целом;
3) Управление поместьем со стороны Исхомаха в идеале рассматривалось как совмещение собственно экономической деятельности как управленческого труда с приятным времяпрепровождением на природе как своего рода организации оптимального досуга, причём с преобладанием именно последнего. Для владельца римского идеального поместья управление имением есть напряжённый труд, тяжкое бремя расчетов, рисков, забот и размышлений, направленных на извлечение дохода и увеличение своего богатства, в то время как о приятном времяпрепровождении говорится как о побочном деле, например, у Колумеллы, а Катоном вообще игнорируется. Иначе говоря управление хозяйством рассматривается как вполне профессиональная деятельность, закономерной оплатой которой оказывается повышение общей доходности хозяйства;
4) Ойкос Исхомаха — Ксенофонта это в принципе самообеспечивающееся хозяйство с минимальной товарностью. Римское поместье ориентировано на рынок специально — в его структуре одна из отраслей (будь это виноградарство, оливководство или зерновое поле) работает рынок. А это обстоятельство вносит новый элемент в поместное