Наша группа ВКОНТАКТЕ - Наш твиттер Follow antikoved on Twitter
118

В.Дорофеева

Союзы частного гостеприимства между представителями аристократии (по сочинению Ксенофонта "Анабасис")

Насколько нам известно, "Анабасис" Ксенофонта до сих пор не использовался в качестве специального источника для исследования отношений гостеприимства. На основании содержащихся в этом произведении сведений мы рассмотрим частное (личное) гостеприимство (η ξένια) в двух аспектах: во-первых, как отношения, связывающие представителей элиты (как греков, так и варваров) и являющиеся принадлежностью аристократического этоса, во-вторых — как феномен, характеризующий особенности положения греческой аристократии (во всяком случае, определенной ее части) в современную Ксенофонту эпоху.
В "Анабасисе" упоминаются несколько частных союзов. Царевич Кир был связан узами гостеприимства со стратегами греческих наемников: Аристиппом-фессалийцем, Проксеном-беотийцем, Стимфалийцем Софенетом и ахейцем Сократом (I, II, 10-11), а возможно, и с другими стратегами. Сам же Ксенофонт — с Проксеном-беотийцем и спартанцем Клеандром, гармостом Византия (V,V,5; VI,VI,35). Кроме того, упоминается союз стратега Менона-фессалийца с начальником персидского войска Кира Ариейем, а также влиятельного гражданина Синоны Гекатонима с вождем пафлагонцев Кориной (II,IV,15; V,VI,11). К этому роду взаимоотношений можно отнести и союз Ксенофонта с фракийским царем Севфом, т.к. он предполагает даже установление родственных связей (VII,II,38).
Замечательно, что в "Анабасисе" слова "гостеприимство" и "дружба", "гость" и "друг" — синонимы. Вообще же, словом φίλια в нашем источнике называются любые отношения, основанные на взаимных обязательствах, скрепленные клятвой и ритуалом (II, I, 20; II, V, 12; IV, VIII, 4-7; V,IV,1). Эти отношения принципиально нерасторжимы, ибо нарушение их влечет за собой гнев Зевса-Ксениоса (III, II, 4)1. Однако в современном понимании это — дружба лишь по названию, ведь зачастую (хоть и не всегда) лишена главного, что отличает дружбу — добровольности и избирательности2. Установление подобных связей обусловлено стечением обстоятельств и соображением целесообразности. Но как бы то ни было, по заключении союза гостеприимства дружба, таким образом превращенная в социальный институт, перестает быть

1 Курбатов A.A. Аристократия в социально-экономическом развитии архаической Греции. Астрахань, 1994, стр. 30-33.
2 Кон И.С. Понятие дружбы в Древней Греции. ВДИ, 1974, № 2, с. 136.
119

проявлением индивидуально-избирательной склонности и облагает обе вступившие в союз стороны неотъемлемыми обязательствами. Если в идеале дружба не преследует утилитарных целей и является благом сама по себе, то здесь перед нами отношения, носящие прикладной, практический характер, их участники действуют совместно ради достижения конкретных целей3.
Заключение союза гостеприимства, как явствует из нашего источника, предполагало обмен дарами, участие в совместных пиршествах и т.д., что, впрочем, отнюдь не гарантировало ни сердечности, ни прочности отношений4 (пример тому в "Анабасисе" — союз Ксенофонта и Севфа (VII,VI, 15)). Обмен дарами между гостеприимцами имел экспрессивную нагрузку, как персонификация человеческих отношений, но, поскольку вменялся в обязанность, также не был свободен от прагматизма (VII, III, 18-32). Отношения эти несут на себе печать аристократизма: подобное времяпрепровождение и соревнование в щедрости было доступно только представителям элиты5. Достоинство человека, по праву занимающего высокое положение, согласно пропагандируемой в "Анабасисе" системе ценностей, заключается в умении "оказать благодеяние друг другу и отомстить врагу" (I, III, 6). Невыполнение этого требования влечет бесчестие (το αισχρον). В данном контексте, богатство — лишь средство: человек благородный, каким он предстает в описании Ксенофонта, оказавшись перед выбором, всегда предпочтет богатству славу (η ευκλεια) и честь (η τιμη) (VII, VII, 37-42).
Поскольку лица, заключавшие союз гостеприимства, принадлежали к элите (как греки, так и варвары), то, чтобы добиться соблюдения условий договора, весьма эффективно было апеллировать к их чести и чувству стыда (I, II, 11-12; VII, VII, 4-56). Данные социологических исследований позволяют утверждать, что подобная моральная ориентация отличала представителей аристократии самых различных доиндустриальных обществ.7
Другим действенным стимулом соблюдать законы гостеприимства являлся страх перед гневом и наказанием богов. Кара, ожидающая клятвопреступников, воспринималась как реальность (III, II, 1-6; V, VII, 27-33).
Отношения личного гостеприимства, как они описаны в "Анабасисе", основывались на взаимном доверии и верности. Это и понят-

3 Маринович Л.П. Греческое наемничество IV в. до н.э. и кризис полиса. М., 1975, стр. 176-177.
4 Кон И.С. Указ. соч., стр. 139.
5 Хейзинга Й. Homo ludens, Μ., 1992, стр. 76-77.
6 Оссовская Μ. Рыцарь и буржуа, М., 1987, стр. 46, 102; Хейзинга Й. Указ.соч., стр. 111.
7 Ерасов Б.С. Социальная культурология. М., 1996, стр. 339.
120

но: там, где встает вопрос о жизни и смерти, личное расположение приобретает особую значимость, становясь гарантом поддержки и взаимопомощи. В идеале, подобный союз подразумевал известное родство душ. Ксенофонт скрепляет союзом гостеприимства дружбу с Проксеном и Клеандром прежде всего потому, что они — люди безупречно честные, руководствуются общими с ним моральными принципами. Эта форма дружбы обнаруживает тенденцию к превращению в добродетель, т.к. предполагает в своей основе нравственные достоинства. Но и здесь дружба как ценность не самодовлеет, а интегрирована в систему социальных связей, регулирующих ее извне (обычай, закон) и изнутри (идеал добродетели).
Как мы видим, союз гостеприимства придавал отношениям двух лиц, связанных дружбой и оказывающих друг другу взаимные услуги, наиболее надежную и оптимальную форму, официально, юридически скрепляя их, поскольку содержал в себе и действенные механизмы исполнения принятых обязательств, и моральные ценности. И потому неудивительно, что Кир Младший предпочел образовать именно такой союз со стратегами-эллинами,8 хотя некоторые из них, став изгнанниками, не могли уже быть в строгом смысле слова гостеприимцами.
По внутренней своей сущности союзы частного гостеприимства весьма разнятся. Поэтому в научной литературе их оценивают и как отношения "вассалитета или клиентства" (К.К.Зельин полагает, что Ксенофонт выступал как бы под патронатом царя Севфа)9 и как квазиродственные связи10 (к таковым по ряду признаков приближаются отношения Ксенофонта и Проксена).
Данные "Анабасиса" приводят к выводу, что отношения личного гостеприимства играли важную роль в связях представителей элиты различных греческих полисов между собой, а также со знатными и влиятельными варварами. В этой связи, следует особое внимание обратить на слова Проксена о том, что "Кир стал для него дороже отчизны" (αυτός κρειττω νομιςειν της πατρίδος) (111,1,4). Очевидно, аристократ теперь мог предпочесть союз с другим высокопоставленным лицом служению родному полису и в этом не было для него ничего позорного. Правда, согласно Ксенофонту, это оправданно, только если друг и гостеприимен — безупречная в нравственном отношении личность (подчеркнуто, что всех привлекала αρετή — добродетель Кира). Разу-

8 Максимова М.И. Примечания к "Анабасису" — в кн. Ксенофонт. Анабасис, М., 1994, стр. 250.
9 Зельин К.К. "Заметки о "Киропедии" Ксенофонта" — Гермес, 1917 №11-12, стр. 189, 192-193.
10 Preatti /XI Congresso Internationale di Epigrafia Greca e latina// Gabriel Herman. What is proxenia? — p. 41.
121

меется, это условие было идеалом, не слишком часто встречавшимся в
реальной жизни.11
Приведенные данные позволяют утверждать, что отношения личного гостеприимства, возникшие как способ оформления личных отношений между представителями аристократии еще на заре полисной цивилизации, не потеряли своего значения и в период ее упадка.12 В обстановке внутриполисных смут, ставивших представителей элиты в положение хронически нестабильное, особенно в демократических полисах, личные союзы, оформленные клятвой и совместным ритуалом, сплачивали их участников, порождали чувство солидарности и даже принадлежности к новому социуму (взамен ставшего чужим гражданского коллектива). С другой стороны отношения эти давали надежду на осуществление честолюбивых замыслов, предоставляя возможность "прославиться, получить большое влияние, разбогатеть" (II, VI,7). Возможно, в период, к которому относится действие "Анабасиса", к заключению союзов частного гостеприимства стали прибегать чаще, чем прежде, в более стабильные времена.
В заключении отметим, что поднятая нами тема требует дальнейших исследований с привлечением широкого круга источников.

11 Борухович В.Г. Значение терминов голмонойя и евнойя в публицистике и политической литературе Афин II пол. IV в до н.э. Уч. зап. Горьковского псд. института ин.яз.; вып. 5, 1957, с. 115. Фролов Э.Д. Афинская демократия: к оценке исторического феномена //Вестник С.-И. университета, сер.2, вып. 1, стр. 3-11.
12 Никитина И.П. Проксения как правовой институт. Правовые идеи и государственные учреждения. Свердловск, 1980, с.3-20.

Подготовлено по изданию:

Закон и обычай гостеприимства в античном мире. Доклады конференции - М., ИВИ РАН. - 196 с. 1999.
ISBN 5-201-00513-6
© Коллектив авторов, 1998
© Институт всеобщей истории РАН, 1998
© Российская Ассоциация антиковедов, 1998



Rambler's Top100