142
Ю.К. Колосовская
ОБРАЗ РИМСКОЙ ЖЕНЩИНЫ В ПАННОНИИ*
В истории провинциальных городов Римской империи большое место занимают женщины, ибо они сыграли немалую роль в становлении римского общества и римского образа жизни. По мере того как в провинциях образовывались общины римских граждан, деятельное участие в их жизни принимали и римские гражданки, составляя часть провинциального общества. Влияние женщин в процессе романизации страны было значительным и в ранние периоды ее истории, и в конце римской эпохи. Римские женщины внесли свой особый вклад в культуру и уровень нравственности в городах. Основываясь, главным образом, на эпитафиях, на историческом источнике документального характера, мы имеем возможность представить религиозные верования, духовные и нравственные ценности римских провинциальных женщин, что позволяет в какой-то мере обрисовать общий культурный облик римского общества Паннонии.
В процессе романизации Паннонии влияние городов было всегда значительным, тем не менее романизация провинции никогда не была полной; отдельные ее области отличались большим социально-экономическим и культурным своеобразием. Такие города на Дунае как Карнунт, Аквинк, Бригецион, Сирмий, возникшие ранее в местной среде, отличались от внутренних районов провинции и в правовом, и в культурном отношениях. Постепенно города втягивали в круг своего влияния окрестное сельское население. Рядом с городами продолжали существовать в течение I - начала II в. сохранившиеся со времен доримского завоевания кельтские и иллирийские племена, преобразованные римлянами в племенные общины: кельтов-боев, иллирийцев-азалов и кельто-иллирийцев-эрависков. Первые памятники римского времени происходят с территории этих общин; они представляют собой надгробия женщин знатного происхождения. На надгробиях высечены астральные символы - солнца, луны, звезд, восходящие к религиозным представлениям кельто-иллирийского населения провинции1. На этих
* © Ю.К. Колосовская, 1995.
1 Nagy L. Les symboles astraux sur les monuments funéraires de la population indigene de la Pannonie // Laureae Aquincenses. Budapest, 1941. T. II, N 1. P. 243.
143
Надгробие женщины (Белатузы) из племени бойев в Паннонии Начало II в.
Жрица Солнца-Луны в полном облачении. Реконструкция
144
памятниках изображены женщины (иногда в полный рост) в местной одежде и украшениях, с широким поясом на платье, которое скреплено на плечах большими "крылатыми" фибулами, определяемыми в науке как фибулы норическо-паннонского типа. На голове женщин -войлочная или фетровая шапка-тюрбан или берет, поверх которого спускается платок или покрывало. Платок, свернутый по диагонали, иногда завязан на груди узлом. На умерших надеты украшения: шейная цепь (torques) - признак знатного происхождения, на руках -широкие браслеты, на груди - медальоны в виде круглых подвесок или ожерелий в форме полумесяцев или солнечного диска. В руках умерших - различные предметы: яблоко, зеркало, голубь, веретено, прялка.
Надгробия содержат местные женские имена. Редтимара, дочь Аталона, 60 лет, надгробие ей поставил Сакрон, сын Нертомара; Сисиуна, дочь Вагетона; Ана, дочь Карвона, из общины эрависков (natione Araviscam)2; Айка, дочь Канзалия, из племени азалов; Сольва, дочь Юкунда, вождя племени азалов (Solva Iucundi prin(cepis) Azali(orum)3; Брогиомара, дочь Даллона, Белагента, дочь Каутия, из племени бойев; Веригуя, дочь Данубия, в руках у нее - прялка и веретено4. Некоторые из женщин происходили из аристократии племен, члены которой получили право римского гражданства. Так, римской гражданкой из племени эрависков оказывается некая Флавия Узайа, дочь Таттуна, для которой Флавий Титук, ее сын, позаботился о надгробии и распорядился изобразить умершую в местной одежде. Публий Элий Респект, удостоившийся римского гражданства от Адриана, распорядился изобразить умерших свою жену, Ульпию Амасию и дочь, Элию Материону, в одежде местных женщин: платье скреплено на плечах большими фибулами, головной убор - в виде тюрбана: на груди - круглые медальоны и шейная цепь. Надгробия этим женщинам поставили ближайшие родственники - мужья, дети, отцы: Сакрон, Багетон, Курмисагий, Даллон, Турбон, Таттун, Веркондарий, Адиатуриг, Каутий, Данубий, а также лица, получившие римское гражданство - Флавий Титук и Публий Элий Респект. Их местные cognomina показывают, что они принадлежали к знати, однако ни они сами, ни их жены не получили в большинстве случаев право римского гражданства. Но употребляемые в надгробиях надписи hic sita est ("здесь покоится такая-то") или Dis Manibus, означающая, что умершая находится под защитой духов-хранителей римлян, свидетельствуют, что в этих местных семьях был воспринят римский обычай сооружения надгробного памятника. В этих надписях нет пространных слов о добродетелях умершей,
2 Betz A. Illyrisch-keltisches aus dem ager Camuntinus // Laureae Aquincenses. Leipzig, 1938. T. II, N 10. S. 33 ff.
3 Barcôczi L. Brigetio. Budapest, 1951. S. 64, N 303, 304.
4 The Archaeology of Roman Pannonia. Budapest, 1980. Tbl. XLI-XLII.
145
что указывает на то, что обычай сочинения соответствующего текста еще не получил признания в местной среде. Здесь нет и скорбных слов: плача, сетования, утешения и назидания, обращенных и к проходящему мимо путнику, и к семье умерших. Обряд погребения следует местной традиции, и эта традиция сохраняется в ритуале погребения, как известно, долго остающегося неизменным в любой культурно-исторической среде. В нижней части надгробия нередко изображалась крытая повозка, запряженная парой лошадей с кучером на козлах и сидящим сзади слугой, символизировавшая путешествие умерших в загробный мир.
Одежда и украшения, а также обряд погребения предполагают существование в кельто-иллирийском обществе Паннонии в начальный период ее римской истории социальных и культурных различий. Они указывают одновременно на доримские формы в хозяйстве и быте, на присутствие местных традиций в культурной и религиозной жизни паннонского общества. И роль паннонских женщин в процессе сохранения местной культуры была очень значительной. Надгробные памятники показывают, что те женщины, которые "своим образом жизни и состоянием" удостоились права римского гражданства, долго держались своих старых верований и представлений.
О длительном существовании в провинции в III в. неримских традиций свидетельствуют археологические и письменные источники. Питательной средой религиозных обрядов были женщины Паннонии. Раскопки XIX в., недавно вновь истолкованные Эдит Томас, дали материал для изучения культа Солнца в Паннонии; в этом культе огромную роль играли жрицы5. Раскопки открыли ювелирные изделия (в районе Салачка, на территории племени эрависков), принадлежащие такой жрице богини Солнца и Луны: серебряный головной венец в виде семи круглообразных форм солнца и полумесяцев, шейная цепь и семь надгрудных пластин в виде полумесяцев и отдельно носимой на шее пластины, на которой была изображена женская фигура с солнечной короной на голове. Такое украшение носилось на груди с помощью "крылатых" фибул. Были найдены такие бронзовые детали, как украшение широкого кожаного пояса жрицы, а также изделия из бронзы -висячая лампа и сосуд для курения благовоний, сделанный в виде ноги, большой бронзовый котел, в котором и хранились эти предметы. Сосуд для благовоний указывает на то, что в культе Солнца имели место и какие-то магические действия, совершавшиеся жрицами, обслуживавшими этот культ. Местное изготовление этих ювелирных изделий показывает, что предметы культа предназначались для жриц Солнца и Луны в Паннонии, и на территории эрависков существовала в римское время мастерская по изготовлению таких предметов.
5 Thomas Е.В. Ornat- und Kultgeräte einer Sol- und Luna-Priesterin aus Pannonien // Acta Antiqua ASH. 1963. 11. Fase. 1/2. S. 49 ff.; The Archaeology of Roman Pannonia. P. 178.
146
О культе Солнца паннонских племен свидетельствует и найденный в Бригеционе, на территории племенной общины азалов, бронзовый женский бюст, определяемый предположительно как весовая гиря. Эта гиря была украшена короной из семи солнечных лучей, что дает основания видеть в ней изображение богини Солнца. Серебряная вотивная пластинка из Интерцизы, крупного римского лагеря на дунайском лимесе, изображает Солнце с четверкой лошадей. Изображение украшено рамкой в виде цветущих плодов; по бокам видны колонны коринфского ордера (ARP. Р. 187 tbl. CXXVIII. 2).
Распространение культа Солнца в Римской империи приходится на Ш в. В его развитии нашли свое выражение теологические и философские мотивы, оказавшиеся наиболее созвучными возраставшей сакрализации императорской власти6. Обычно культ Солнца связывают с влиянием восточных солярных культов в римской армии и общей ориентализацией религии в Империи в это время. Но в Паннонии культ Солнца был местным, с ним были связаны доримские религиозные верования, и свое дальнейшее распространение в Паннонии он нашел прежде всего в римской армии. И здесь большая роль в местных кельтоиллирийских семьях принадлежала женщинам - жрицам паннонских племен.
Дальнейшее развитие культа Солнца последовало при тетрархах и выразилось в том, что Солнце было возведено в ранг государственных богов Империи и приравнено к великим богам, равным по своему значению Юпитеру (Aur. Vict. Caes. XXXIV. 14). Император Аврелиан распорядился соорудить в Риме величественный храм Солнца и богато украсить его золотом и драгоценными камнями7. Мать императора Аврелиана была жрицей Солнца в сельском храме Паннонии, там, где жили его родители; к тому же она обладала даром пророчества. Император Аврелиан был незнатного происхождения (familia obscuriore) и, по словам многих, родился в Сирмии, в Паннонии8. Мать императора Галерия - Ромула была уроженкой дунайских мест, мало романизированной и фанатично преданной богам своей родины. Галерий находился под сильным влиянием своей матери и всю жизнь боялся горных духов и богов своих родных мест9. Из агиографического источника более позднего времени, относящегося к истории провинции времени тетрархов, следует, что Солнце почиталось в Паннонии и в III и в IV вв.10 Диоклетиан построил специальный храм Солнца в Паннонии. Для изготовления статуи бога и колесницы потребовался
6 Штаерман Е.М. Социальные основы религии древнего Рима. М., 1987. С. 284.
7 SHA. Aurel. XXXV. 3; XXXIX. 2; Aur. Vict. Caes. XXXV. 7.
8 SHA. Aurel. III. 1; XXX. 3; XXXIX. 2; Aur.Vict. Caes. XXXV. 7.
9 Lact. De mort pers. XI. 1-2; Aur. Vict. Epit. de Caes. XL. 15-16.
10 Колосовская Ю.К. Агиографический источник по истории Паннонии // ВДИ. 1990. № 4. С. 45 и след.
147
гранит темнокрасного цвета, добываемый в местных рудниках. Местом действия легенды считаются города или Сопианы11 или Сирмий, т.е. область, населенная главным образом кельто-иллирийскими племенами.
Исходя из свидетельств источников, можно считать, что жрица Солнца в сельском храме была влиятельной личностью и могла восприниматься как воспитательница и духовная наставница, как хранительница преданий рода. Ее влияние на религиозное настроение особенно молодежи было большим и может быть сравнимо с воздействием друидесс в Галлии12.
Под влиянием сельских жриц формировалась нравственность и религиозные убеждения, твердость характера и сила воли. О таких качествах паннонцев писали современники событий. Так, Дион Кассий, который был наместником Верхней Паннонии при Александре Севере, оставил описание паннонцев, близкое тому, что римская историография прилагала к варварским народам. Паннонцы, считал он, самые отважные, самые храбрые и жестокие, ведут жалкий образ жизни, а потому более всего способны к войне (Dio Cass. XLIX.36.2-4). Аврелий Виктор, будучи наместником Паннонии при Юлиане13, определял иллирийцев как воинов и полуварваров (militares et paenebarbari - Caes. XXXVII. 7). Тот же Аврелий Виктор, описывая происхождение иллирийских императоров, а большинство их было родом из Паннонии, отмечал, что они не имели высокого образования, были знакомы с трудностями сельской жизни, а потому весьма пригодны к воинской службе и очень полезны для государства (XXXIX.26). В этой военной среде нашел свое признание и культ Солнца. Большинство посвящений богу Солнца, Непобедимому богу Солнца (Soli Deo, Deo Soli Invicto) происходит из городов и военных крепостей Паннонии14.
С почитанием Солнца и солярных культов был, очевидно, связан и культ так называемого "Дунайского всадника". До сих пор не обнаружено ни одного святилища этого божества, ни одной надписи: все памятники анэпиграфны и представляют собой небольшие амулеты, изготовленные из свинца или мрамора. Распространены они только в дунайских провинциях и в дунайской армии - Паннонии, Дакии и Мёзии15. Больше всего их известно из Паннонии, которая считается
11 Simonyi D. Sull'origine del toponimo Quinquae ecclesiae in Pésc // Acta Antiqua ASH. 1960. VIII, Fasc. 1-2. P. 160 sqq.
12 Широкова H.C. Идеализация варваров в античной литературной традиции // Античный полис. Л., 1979. С. 129 и след.
13 Соколов В.В. Секст Аврелий Виктор - историограф IV в. н.э. // ВДИ. 1963. № 4. С. 217.
14 CIL. III. 3475-3476, 3483, 11144а, 11145, 11147, 11149, 11151.
15 Tudor D. Corpus monumentorum religionis equitum Danuvionim // Etudes préliminaires. Leiden, 1969. 13.
148
местом происхождения этого конного божества16. Главная роль в отправлении культа "Дунайского всадника" отводилась Солнцу. Сюжеты на его вотивных пластинках представляют собой усложненный набор различных символов и фигур. В центре изображалась женская фигура, как полагают, Кибела, но скорее всего - жрица Солнца; по бокам ее стоят конные воины, сокрушающие врага; внизу - сцена пиршества и юноши, стоящие у стола; сцена заклания барана и сосуд для курения благовоний, что указывает на магический характер его культа. Над всем этим возвышается Солнце с короной в лучах, шествующее на колеснице с четверкой лошадей. Изображение обрамлено аркой, увенчанной коринфскими колоннами; в качестве орнамента изображены змеи (ARP. Р. 190).
Роль женщины-жрицы как хранительницы религиозных верований и представлений просматривается и в культе Сильвана. Этот италийский бог земледелия и произрастания, известный в Италии как Домашний Сильван17, получил особое признание в Паннонии. Здесь от стал главным земледельческим божеством страны. Посвящения ему более многочисленны, чем Юпитеру. Его иконография обычна: Сильвана изображают как старого человека, закутанного в плащ, у его ног лежит собака, в руках он держит кривой садовый нож и цветущую ветвь. В надписях он именуется как Сильван Домашний, Лесной или Травяной, выступая как хранитель хозяйства, поля, леса и лугов. Сильван никогда не изображается на алтарях и посвящениях вместе с богами классического римского пантеона или с богами восточных мистериальных религий. Присутствие в Паннонии парэдр Сильвана -Сильваны, его женской ипостаси, свидетельствует о сильном влиянии женского начала, выступающего в культе Сильвана. Посвящения Сильване безымянны; вотивы и амулеты рисуют Сильвану как помощницу в полевых работах. Их вотивы отливались из свинца; Сильвана одета в длинное платье и держит в руках цветущую ветвь. Изготовление таких вотивов происходило на крупных виллах Паннонии; отливались кроме Сильваны такие вотивы Исиды, Фортуны, Matrones. Все они мыслились как богини плодородия, благополучия, счастья и удачи18.
Связь Сильвана и его спутницы и помощницы Сильваны можно усмотреть в культе Матрон. Этот культ был известен в римское время у кельтских и германских племен на Нижнем Рейне и Верхнем Дунае19. В надписях Матроны выступают как хранительницы отдельной семьи
16 Môcsy A. Pannonai and Upper Moesia. L.; Boston, 1974. P. 254.
17 Штаерман Е.М. Мораль и религия угнетенных классов Римской империи. М., 1961. С. 144 и след.
18 Thomas Е.В. Römische Villen in Pannonien. Budapest, 1964. S. 40, 42.
19 Petrikovits H.von. Das römische Rheinland. Köln; Opladen, 1960. S. 126 f; Die Römer an Rhein und Donau. B., 1975. S. 363 f., 430 f.
149
Надгробный алтарь в несть ауфанских матрон
150
или хозяйства, сельской местности или отдельных родоплеменных групп. На Рейне известны Matrones Aufaniae, Matrones Vatviae, Matrones Austriahenae. Последние представляли собой богинь, сидящих втроем на скамье. Их одежда и головные украшения указывают на неримское происхождение. В руках каждой из матрон лежит на коленях блюдо фруктов, на шеях богинь цепи с подвесками в виде полумесяцев. По своим функциям Matrones были связаны с культом Matres паннонских и далматских племен, существовавшем и во II в. и в III в. К помощи этих местных богов и богинь прибегали даже императоры. Так, Септимий Север обратился к жрецам-гадателям паннонских племен (pannoniciani augures), предсказавших ему победу в междоусобной войне с войсками Клодия Альбина20. Под защитой Matrones и Matres находился и сам император Септимий Север, а также лицо высокого социального статуса - военный трибун Первого легиона Минервы, стоявшего в Бонне на Рейне, Тиберий Клавдий Помпеян. Он поставил в Лугдуне в Галлии за здоровье императора Севера и правящей династии алтарь Aufanis Matronis et Matribus Pannoniorum et Delmatarum21.
По мере развития городского строя и общего процесса романизации происходили изменения в культурном облике римского общества, в религиозных верованиях и социальной психологии женщин Паннонии. Римские представления меняли их внутренний и духовный мир. Процесс этот было двусторонним: с одной стороны, возрастало влияние римской культуры и религии, с другой - под воздействием местной сельской среды и возросшего значения дунайских провинций продолжали существовать и развивались далее прежние доримские духовные и религиозные институты. Влияние римской городской культуры прослеживается в именах паннонских женщин, многие из которых получили к III в. римское гражданство и носили императорские nomina Флавиев, Ульпиев, Элиев, Аврелиев и Септимиев. Но простота сельской жизни осталась в общем неизменной, хотя переменились вкусы и представления женщин. Теперь эпитафии составлялись по римским нормам и образцам, унаследованным правом, религией, обычаем и моралью римлян. Умершие обозначаются как "жены редчайшие", "верные", "благочестивейшие и дражайшие" (carissima uxor, carissima et pientissima), отличающиеся несравненным целомудрием и верностью в семейной жизни. В эпитафиях присутствует образ римской матроны времен Республики. Умершая наделяется чертами старинной римской добродетели: она была верной женой (unicuba, unijuga, univira), жила в согласии с мужем и без ссор (sine querella), была честной и нравственной женщиной (pientissima, carissima, innocentissima), и за это была любима
20Alfôldi G. Pannoniciani augures // Acta Antiqua AHS. 1960. VIII, Fase. 1-2. S. 145 ff.
21 Dobô A. Iscriptiones extra fines Pannoniae Daciaeque repertae ad res earundem provinciarum pertinentes. Budapest, 1975. N 591.
151
мужем. Она не чуждалась труда, сама пряла шерсть и сама кормила грудью своих детей. Такой женой были, например, Элия Веродумна или Ульпия Пия (coniunx pientissima, domo Vindobonae). Надгробие Ульпии Пии поставил ее муж, Аврелий Максим, ветеран IV Флавиева легиона22. Жене благочестивой и редчайшей, Валерии Луцилле, умершей в 20 лет, поставил надгробие ее муж, Аврелий Максимин (CIL. III. 4314). Примеры эти - не единственные и могут быть умножены23.
В провинциальных городах эпохи Империи облик знатной римлянки -матроны - сохранял свою привлекательность. Ему следовали и подражали, на него ориентировались в своей жизни женщины провинциальные. Известная в Италии конца Республики хвалебная речь, произнесенная некогда на могиле некой Турии (Laudatio Turiae)24, стала одним из образцов для составления эпитафий верных, добродетельных, благочестивых и целомудренных женщин. Как и римская гражданка, паннонская женщина, назвав себя матроной, должна была обладать высокой нравственностью и теми добродетелями, которые пристало ей иметь. Ее название в эпитафии матроной не случайно и указывает на замужнюю женщину, обладавшую римским гражданством и высокой римской культурой. Как римская матрона она должна была носить длинное платье - столу (stola), которую впервые надевала в день брака при совершении жертвоприношений Ларам и Пенатам, богам своего нового дома, где ей предстояло теперь жить. Старинный римский культ Ларов и Пенатов всецело находился на попечении хозяйки дома. Она занимала почетное положение в семье и на нее было возложено воспитание детей. Как знатная римлянка, она не должна была появляться одна в обществе - в театре или на играх, одна ходить в гости. Ей надлежало заботиться о доме и к ней обращались почтительно -госпожа (domina). Матрона могла оказывать и оказывала большое влияние на политическую жизнь городов25. Ее положение в муниципальной жизни городов основывалось на праве и религии, а также на укоренившихся принципах патриархальной жизни и полисной морали.
Такой матроной в Паннонии была жена магистрата города, легионера или ветерана. Она так и называется в надгробии из Аквинка: "Здесь покоюсь я, матрона, из рода и по имени Ветурия, родившаяся от отца Ветурия. Трижды по девять лет прожила я и дважды по восемь лет состояла в браке26. Знала я одного мужа и с ним одним заключила
22 Ibid. N 253; CIL. III. 1665.
23 См.: Колосовская Ю.К. Латинские стихотворные эпитафии из Паннонии // Античность и современность. М., 1972. С. 352 и след.
24 Горенштейн В.О. Хвалебная речь на похоронах римской матроны // ВДИ. 1970. № 4. С. 217 и след.
25 Сергеенко М.Е. Жизнь древнего Рима. М.; Л., 1964. С. 201 и след.
26 По римскому законодательству разрешалось вступать в брак - девушкам в 12 лет и юношам - в 14 лет.
152
брачный союз. Родив шестерых детей, только одного оставляю после себя. Тит Юлий Фортунат, центурион Верного и Преданного Второго Вспомогательного легиона поставил этот памятник своей благочестивой жене" (CIL. III. 9572). Когномен matrona присутствует и на надгробиях женщин перегринского статуса. Известна некая Кварта -matrona и некая Клавдия - тоже matrona (CIL. III. 10282; 10743). Умершие названы матронами, возможно, потому, что с культом матроны в кельто-иллирийских землях ассоциировалось благополучие и счастье, ибо матрона воспринималась как хранительница и подательница благ земли - воды, лугов, лесов. Употребление в качестве прозвища Matrona носило в Паннонии определенный символический характер и представляло собой тип добродетельных римских женщин.
Образ провинциальной римской матроны отражает некий усредненный тип, свого рода штамп, по которому мыслилась разумная, благочестивая, целомудренная и несварливая жена и мать. Римские эпитафии отражают образ жизни, воспринятый романизированными провинциалами. Они дают представление о среднем типе римлянки с поправкой на общую направленность всех эпитафий - говорить об умерших только хорошее. Они показывают общую культуру, интеллект, вкусы и грамотность римских гражданок городов Паннонии. Составление текста эпитафии или его выбор имел большое нравственное и воспитательное значение и для семьи, и для окружающих лиц. Подчеркивание в эпитафиях что умершая была законной и верной женой, состояла в законном браке и имела детей, что надгробие ей поставил муж в горести и печали, свидетельствует о том, что традиции и нормы римской семьи и морали были усвоены местным, провинциальным обществом Паннонии. Римский образ жизни формировался главным образом в семье на основе римских духовных ценностей и нравственных идеалов. Это был длительный процесс усвоения римской культуры и традиций.
Провинциальное общество Паннонии оказалось подверженным различным веяниям и влияниям, которые достигали дунайских областей с греческого Востока. С конца II в. активно распространяются восточные синкретические культы, а также магия. Сюжеты, связанные с действиями магического характера, с волшебством и колдовством, как известно, часто встречаются в литературных и религиозно-философских произведениях античности. Это было свойственно мышлению человека, особенно в древности. Вера в действенность магии, призванной как бы оградить человека от заговора, сглаза или болезни, свидетельствует, что магия была одной из форм мнимого господства человека над природой. Колдовство и магия бытовали в самых разных слоях римского общества, хотя практика магов была запрещена правительством и против них применялись суровые меры вплоть до сожжения заживо.
153
Бронзовая статуя Конкордии Домициллы из ларария в Тамаши (Венгрия)
154
Римские женщины Паннонии также прибегали к искусству магов, к приворотам и заговорам, чтобы устранить своих соперниц. Так, в погребении из Аквинка в числе золотых и серебряных украшений была найдена золотая овальная пластинка в рамке с петлей, что указывает на то, что пластинку носили на шее в качестве амулета. На ней был начертан греческий текст со словами, заимствованными у Анакреонта: "Вы, люди, можете говорить все, что хотите; меня это ничуть не беспокоит - люби меня и будешь счастлив"27. Археологические раскопки в Карнунте обнаружили камею из темносинего агата; на ней была вырезана мочка уха и правая рука, держащая ее. По кругу камеи была вырезана греческую надпись со словами: "Помни меня". По представлениям древних ухо считалось местом пребывания памяти. Другая камея несла изображение двух правых рук, соединенных в пожатии, и начертанное греческое слово "согласие", т.е. согласие сердец, их единение в браке. Камеи типа dextrarum iunctio часто изображались на украшениях женщин и означали в древности соединение людей, вступающих в брак28.
Любовная магия была широко распространена в римском мире. В Норике близ римской крепости Фавианы, на Дунае, был найден маленький глиняный горшочек, покрытый свинцовой пластинкой как крышкой. Текст пластинки является любовным приворотом и обращен "к Плутону или Юпитеру подземного мира, к Эракуре и Юноне подземной", которых просят как можно скорее привести назад Аврелия Синниана Цезариана и предать его духам мертвых. Имя этого Цезариана написано перевернутыми буквами, справа налево. Ниже следуют слова: "Вот, Сильвия, ты видишь мужа изменившимся, как и написано его имя". Древние верили, что если написать имя человека перевернутыми буквами, то это будет означать также перемену в его судьбе. Так как Сильвия не желала своему мужу ни погибели, ни болезней, она открыто назвала свое имя - Сильвия, ибо любовная магия не каралась: привороты и любовные заговоры, совершавшиеся в храмах Немезиды, а также в храме Деметры на Книде совершались открыто29.
Итак, мы пытались обрисовать значение римских женщин Паннонии в сложении культурно-нравственных институтов гражданской жизни. Памятники показывают, сколь большую роль играли женщины в религии, нравственности и морали провинциального общества, в воспитании детей и, соответственно, римских граждан и римских воинов. Семья имела в этом отношении первостепенное значение. Уроки нравственности и религии получали сначала дома. Паннонские
27 Szilàgyi J. Aquincum. Budapest, 1956. S. Tab. XXVIII.
28 Swôboda E. Carnuntum: Seine Geschichte und seine Denkmäler. Köln; Graz. 1964. S. 102.
29 Egger R. Libeszauber // Römische Antike und frühes Christentum. Klagenfurt, 1963. Bd. II. S. 24 ff.
155
женщины явились той устойчивой средой, где местные верования продолжали жить в римский период ее истории. Они нередко определяли мировоззрение римского воина, хотя многолетняя служба в римских войсках и воздействие римской религии и морали накладывали свой отпечаток и делали римлянином кельта, иллирийца, грека или уроженца восточных областей империи. Женщины Панонии в некоторой мере формировали римское общество городов. На них лежала обязанность воспитания гражданина римского провинциального общества, его нравственности и культуры. Роль женщины в процессе романизации провинции была весьма значительной и отразилась она в характере рассмотренных памятников.
Подготовлено по изданию:
Женщина в античном мире: Сб. статей. - М.: Наука, 1995. - 275 с. Ил.ISBN 5-02-009791-8
© Коллектив авторов, 1995
© Российская академия наук, 1995