30

A.A. Молчанов

ОТНОШЕНИЕ К ВАРВАРАМ В ОБЩЕАХЕИСКОЙ ДИНАСТИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ*

Население Ахейской (Микенской) Греции постоянно имело активные контакты со своими иноэтничными соседями. Об этом красноречиво свидетельствуют все имеющиеся в нашем распоряжении типы источников.
Археологические материалы говорят об интенсивных торгово-экономических связях микенского мира с различными регионами Передней Азии и Северной Африки, Южной и Юго-Восточной Европы1. Хеттские тексты довольно подробно повествуют о военной экспансии ахейцев в западных областях Анатолии2. Им вторят в этом отношении эпические сказания

* Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ, проект №03-01-00684а.
1 См., например: Stubbings F. Mycenaean pottery from the Levant. Cambridge, 1951 : Taylour W. Mycenaean Pottery in Italy and Adjacent Areas. N.Y.; Cambridge, 1958; Makkay G. Remarks to the Archaeology of the Relations between Crete, Mycenae and Central Europe // Atti e memorie del I° Congresso Internazionale di micenologia. Roma, 1968. Pt. I; Vermeule E.T., Karageorghis V. Mycenaean Pictoral Vase Painting. Cambridge (Mass.), 1982; Harding A.F. The Mycenaeans and Europe. L., 1984; Bouzek J. The Aegean, Anatolia and Europe: Cultural interrelations in the Second Millenium B.C. Praha, 1985; Hansel B. Mykene und Europa // Das mykenische Hellas. Heimat der Helden Homers. Athens, 1988; Haider P.W. Ägäer in ägyptischer Diensten zwischen ca. 1500 und 1200 v. Chr. // Laverna. Innsbruck, 1990. S. 18-49; Vanschoonwinkel J. L'Égée et la Méditerranée orientale à la fin du IIe millénaire. Témoignages archéologiques et sources écrites. Louvain-la-Neuve, 1991; Dyczek P. Pylos in the Bronze Age. Problems of culture and social life in Messenia. Warszawa, 1994. P. 147 — 162; Блаватская T.B. Ахейская Греция во втором тысячелетии до н.э. М., 1966. С. 101 — 104, 162— 165; Молчанов A.A., Нерознак В.П., Шарыпкин С.Я. Памятники древнейшей греческой письменности. Введение в микенологию. М., 1988. С. 53, 54; Бартонек А. Златообильные Микены. М., 1991. С. 171-180.
2 Ср.: Forrer Ε. Vorhomerische Griechen in den Keilinschriften von Boghazköi // Mitteilungen der Deutschen Orient. Gesellschaft. 1924. Bd. 63; Schachermeyr F. Mykene und das Hethiterreich. Wien, 1986; Гиндин A.A. Ahhijawa и гомеровская эпическая традиция // Балканско езикознание.

31

эллинов. Такая информация сохранилась, как известно, в бессмертных творениях Гомера. Содержалась она и в других эпических поэмах, повествовавших о подвигах ахейских витязей под Троей, содержание которых пересказывали более поздние греческие авторы. Речь идет не только о прославленной в эллинском эпосе Троянской войне с участием Агамемнона и его соратников, но и о более ранних военных экспедициях ахейцев в Троаду и соседние районы Малой Азии (Hom. Il. III. 184— 190;
V. 638-642, 648-651; XIV. 250-251; Pind. Isthm. V. 35-37;
VI. 26-31; Apollod. II. 6. 4; Diod. IV. 32; Plut. Sert. 1; Plut. Moral. 301A-B; Paus. II. 24. 3; VII. 19. 9; VIII. 36. 6; Hyg. Fab. 89).
Таблички линейного письма В в свою очередь недвусмысленно указывают на ахейско-западноанатолийские контакты: в бухгалтерских записях фигурируют этниконы рабынь, доставленных в Грецию из Лидии и Карии3. О набегах ахейцев, ориентированных в южном направлении — на территорию Ливии и в Долину Нила, — говорит эллинская историческая традиция, сопоставляемая с данными египетских письменных источников4. Контакты с эгейским миром имели существенное значение для развития этнополитической ситуации на севере африканского континента во второй половине II тысячелетия до н.э.5
Противопоставление себя другим этносам у греков ахейской эпохи реализовывалось, несомненно, на уровне так называемого обыденного общественного самосознания. Принципиально значимое различие, проистекающее из оппозиции "мы —они", неизбежно входит в круг представлений людей

1990. T. XXX. Вып. 3 — 4; Он же. Население гомеровской Трои. Историко-филологическое исследование по этнологии древней Анатолии. М., 1993. С. 92— 133; Гиндин Л.A., Цымбурский В.Л. Античная версия исторического события, отраженного в KUB. XXIII. 13 // ВДИ. 1986. № 1; Они же. Гомер и история Восточного Средиземноморья. М., 1986. С. 42—131.
3 Ventris M., Chadwick J. Documents in Mycenaean Greek. 2nd ed. Cambridge, 1973. P. 141; Wood M. In search of the Trojan War. L., 1985. P. 159; Гиндин Л.A. Троянская война и Аххиява хеттских клинописных текстов // ВДИ. 1991. № 3. С. 48, 49; Гиндин Л.A., Цымбурский В.Л. Гомер и история... С. 51 — 53; Молчанов A.A. Маршруты работорговли в Микенской Греции (по данным табличек линейного письма В) // Торговля и торговец в античном мире. М., 1997. С. 52 — 54; Он же. Социальные структуры и общественные отношения в Греции II тысячелетия до н.э. (Проблемы источниковедения миноистики и микенологии). М., 2000. С. 160, 161.
4 Немировский A.A. Троя после Троянской войны // Вестник МГУ. Серия 8: История. 1999. № 5. С. 72-74.
5 Поплинский Ю.К. Из истории этнокультурных контактов Африки и эгейского мира. Гарамантская проблема. М., 1978. См. также рец. на эту кн.: Народы Азии и Африки. 1979. № 3.

32

каждого этноса с глубочайшей древности6. Весомым доказательством наличия у греков-ахейцев единого этнического самосознания служит наличие у них общих обозначений для собственной этнокультурной общности, зафиксированных в гомеровском эпосе. Имеющие синонимический характер самоназвания — "ахейцы", "данайцы", "аргивяне" — охватывают всех участников похода на Трою. Каждое из них при этом противостоит названиям самых разных народов и племен, не только противников греков, но даже просто не входящих с ними в один лингвоэтнический крут.
Наличие языкового барьера всегда оставалось для массового самосознания любого народа важнейшим показателем чужеродности тех или иных контактирующих с ним этносов. Именно поэтому возникали такие наименования для инородцев, как "варвары" (т.е. люди, произносящие нечто невразумительное типа "бар-бар") или "немцы" (т.е. не могущие объясняться на понятном языке и потому как бы лишенные дара речи).
Нет прямых свидетельств, что уже в греческом языке микенской эпохи существовал термин βάρβαρος. В текстах табличек линейного письма В он не встречается, но контекст этих документов бухгалтерской отчетности вряд ли предполагал появление его там. Нет данного термина и в поэмах Гомера, что подметил еще Фукидид (I. 3. 3). Однако в поэтическом языке придворно-дружинного эпоса просторечная звукоподражательная кличка для всех подряд инородцев могла тоже не найти себе места. Для обозначения тех или иных достойных противников ахейских витязей (при описании сражений последних с троянцами и их союзниками) Гомером наряду с личными именами и патронимиками применялись конкретные этниконы. Но в то же время у Гомера (Il. II. 867) встречается выражение βάρβαρόφωνος, производное от βάρβαρος.
Античная мифолого-историческая традиция применительно к югу Балканского полуострова микенской эпохи говорит о нескольких этносах явно негреческого происхождения7.

6 О выработке современной методики изучения этнического самосознания в отечественной науке см. работы Ю.В. Бромлея, В.И. Козлова, И.С. Кона, М.В. Крюкова, М.И. Куличенко, В.А. Никонова, Б.Ф. Поршнева, Л.Н. Терентьевой, Г.В. Шелепова, В.П. Шушарина и др. Итоги общих усилий в данной области подведены в кн.: Шушарин В.П. Ранний этап этнической истории венгров. Проблемы этнического самосознания. М., 1997. С. 10-17, 360, 361.
7 О нынешнем состоянии исследования этнической истории юга Балкан см.: Гиндин Л.A. Язык древнейшего населения юга Балканского полуострова. Фрагмент индоевропейской ономастики. М., 1967; Он же. К методике выявления и стратификации лингвоэтнических слоев на юге Балканского полуострова (по данным древней топонимии) // Этимология. 1967.

33

Из них этеокритяне и кидоны изначально локализуются на Крите (судя по всему, они являлись потомками минойцев — коренного догреческого населения острова). По некоторым данным, там их соседями некоторое время были носители одного из анатолийских языков, а также пеласги. В материковой Греции пеласгийский элемент, генетически тождественный фракийскому, занимал до прихода ахейцев доминирующее положение. Об этом свидетельствуют многочисленные местные предания, бытовавшие в разных областях — от Фессалии до Пелопоннесского полуострова8. Эллины долго помнили, что вся их страна и ее отдельные части (например, Аркадия и Пелопоннес в целом) некогда назывались Пеласгией (Herod. II. 56; Thuc. I. 3. 2; Strabo. V. 2. 4; Paus. VIII. 1. 6; 4. 1 etc.).

M., 1969; Он же. Некоторые вопросы древнего балканского субстрата и адстрата // Вопросы этногенеза и этнической истории славян и восточных романцев: Методология и историография. М., 1976; Sakellariou M.B. Peuples préhelléniques d'origine indoeuropéenne. Athens, 1977; Гиндин Л.А., Мерперт Н.Я. Античная балканистика и этногенез народов Балкан (К методологии междисциплинарных исследований) // Этногенез народов Балкан и Северного Причерноморья: Лингвистика, история, археология. М., 1984; Молчанов A.A. Элементы доиндоевропейского языкового субстрата на юге Балкан (минойский и "эгейский") // Античная балканистика: Карпато-Балканский регион в диахронии. Предварительные материалы к международному симпозиуму. М., 1984; Он же. Рец. на кн.: Гиндин Л.A. Древнейшая ономастика Восточных Балкан (Фрако-хетто-лувийские и фрако-малоазийские изоглоссы). София, 1981 // ВДИ. 1985. № 2; Он же. Рец. на кн.: Откупщиков Ю.В. Догреческий субстрат: У истоков европейской цивилизации. Л., 1988 // ВДИ. 1991. № 3; Он же. Патриархи европейской топонимии (Минойские имена городов Крита) // Res Linguistica: К 60-летию В.П. Нерознака. М" 2000.
8 Lochner-Hüttenbach F. Die Pelasger. Wien, 1960; Paslavsky T. Die Pelasger in der Geschichte Arkadiens // DO-SO-MO. Fascicula Mycenologica Polona. Olsztyn, 2001. T. 3: Mykenologia i kultura antyczna. S. 25-33; Mepnepm Н.Я., Молчанов A.A. Структура протофракийских поселений раннего бронзового века в свете данных археологии и античной традиции (Опыт интеграции источников по древнейшей истории юго-востока и юга Балканского полуострова) // Проблемы изучения древних поселений в археологии (социологический аспект). М., 1990. С. 23 — 28; Они же. Градостроительная структура протофракийских поселений эпохи ранней бронзы на юго-востоке и юге Балканского полуострова (по данным археологических и нарративных источников) // V Международный конгресс по фракологии (Международный симпозиум "Античная балканистика 6". Москва, 18-22 октября 1988 г.). Этногенез народов Юго-Восточной Европы. Этно-языковые и культурно-исторические взаимодействия Балкан и Циркумпонтийской зоны (Acta Associationis Internationalis "Terra Antiqua Balcanica". Vol. VI). Serdicae, 1991. C. 137-140; Молчанов A.A. Социальные структуры... С. 7 — 13. Начало действительно плодотворному изучению пеласгийского (пеласгского) языка положил известный болгарский лингвист В. Георгиев. Ср.: Георгиев В.И. Исследования по сравнительно-историческому языкознанию. М., 1958.

34

Казалось бы, в общем совсем нетрудно представить себе характер отношений греков-ахейцев, завоевавших юг Балканского полуострова, с побежденными ими автохтонами, некоторые локальные группы которых продолжали обитать кое-где бок о бок с воинственными пришельцами. Несомненным фактом представляется заимствование ахейцами у южнобалканских пеласгов ряда полезных навыков и достижений в сфере материальной культуры (весьма показательны здесь, в частности, примеры с перешедшими в греческий язык пеласгийскими культурными терминами, обозначающими некоторые виды растений, бытовые предметы, архитектурно-градостроительные объекты и т.д.). Однако очень желательно было бы выяснить какие-либо реальные детали межэтнического взаимодействия в Ахейской Греции на самом высоком социальном уровне. Такая возможность, как нам кажется, может появиться, если попробовать проследить родственные связи династий анактов-ахейцев с пеласгийской знатью.
О царях с характерным именем Пеласг сохранялась память в исторических преданиях двух областей на Пелопоннесе — Арголиды и Аркадии. Но если в аргосской традиции он фигурирует лишь как обобщенный образ автохтонного догреческого правителя (Aesch. Suppl. 250 sq.; Apollod. II. 1. 1; Paus. I. 14. 2; II. 22. 1; Schol. Eurip. Orest. 857, 942; Schol. Eust. Hom. Il. II. 3. 75), то в аркадских сказаниях ему отводится исключительно важная роль земного первопредка местной династии (Apollod. III. 8.1; Paus. VIII. 1.4-6). Эта династия правила Аркадией в ахейскую эпоху (Paus. VIII. 4. 1 - 10; 5. 1 - 6). Она сумела сохранить свою власть и после прихода в Пелопоннес дорийцев (Paus. VIII. 5. 6— 13). Ее непосредственным родоначальником по мужской линии выступал в местных преданиях царь-эпоним Аркад, со стороны своей матери считавшийся правнуком Пеласга (Apollod. III. 8. 1-2; Paus. VIII. 2. 1; 3. 6-7; 4. 1) (см. табл. 1).
Наличие у Аркадидов твердого убеждения о родственной связи их династии, одной из видных ахейских династий, с инородцами-пеласгами является, на наш взгляд, принципиально важным моментом. Оно дает ключ к пониманию того, каковы были допустимые рамки межэтнических связей с точки зрения всей верхушки греческого общества II тыс. до н.э. Дело в том, что, судя по многочисленным свидетельствам, извлекаемым из генеалогий знатнейших ахейских линьяжей, для последних было весьма обычным явлением заключение между собой династических браков. В результате, например, многие анакты-ахейцы, участвовавшие, согласно эпосу, в Троянской войне (ср.: Hom. Il. II. 493-760; Apollod.

35

Epit. III. 11-17), оказываются на поверку в свойстве друг с другом9.
Агамемнон и Менелай, сыновья Атрея, доводились через свою мать двоюродными братьями Идоменею Критскому. Они женились на родных сестрах - Клитемнестре и Елене, дочерях спартанского царя Тиндарея. Двоюродной сестрой названных царевен была Пенелопа, супруга Одиссея. Терсандр фиванский, сын Полиника, и Диомед, сын Тидея, родились от двух разных дочерей (соответственно от Аргеи и Эрифилы) Адраста, царя аргосского и сикионского. А женились они оба на его же внучках, Демонассе и Эгиалее. Эвриал, сын Мекистея, как племянник Адраста тоже был свойственником Терсандра и Диомеда. Одна из теток Диомеда по отцу, Горга, была матерью Тоанта, сына Андремона, предводительствовавшего под Троей этолийцами.
Семья фессалийских Элатидов породнилась с Гераклидами, из которых Тлеполем, а также Фидипп и Антиф (оба сына Фессала) сражались под Троей. Дядя участника той же войны - Леонтей, сын Кенея, - был женат на сестре Геракла Тиринфского, Лаономе. Свойственником Гераклидов являлся и уже упомянутый выше предводитель этолийских дружин Тоант, сын Андремона и калидонской царевны Торги, дочери Ойнея. То же можно сказать о Диомеде как о сыне Тидея и внуке Ойнея. Протесилай, царь Филаки в Фессалии, первым из ахейских витязей павший на земле Троады (в качестве предводителя филакийцев его сменил младший брат Подарк), взял в жены Полидору, дочь Мелеагра и внучку Ойнея. Получивший в войске ахейцев скандальную славу дерзкий смутьян Терсит, сын Агрия, происходил из того же рода правителей Калидона: Агрий и Ойней были братьями.
Могучий Аякс Теламонид через свою мать Перибею, дочь мегарского царя Алкатоя, приходился двоюродным племянником Агамемнону и Менелаю. Двоюродная сестра двух последних - Этра, дочь Питтея (Питфея) Трезенского, - была матерью Тесея и бабкой афинских царевичей Демофонта и Акаманта, участников похода на Трою. В этой войне афинянами предводительствовал их тогдашний царь Менестей, троюродный брат и преемник на престоле Тесея.

9 Их матримониальные связи легче всего прослеживаются по трудам Аполлодора и Павсания, где подробная информация сгруппирована вокруг отдельных стемм. Упоминания о брачных союзах между знатными ахейскими линьяжами относятся к числу часто встречающихся мотивов в многоголосом хоре общегреческих и локальных (областных и родовых) преданий.

36

Строитель знаменитого Троянского коня, Эпей, был двоюродным братом Строфия, мужа Анаксибии — сестры Агамемнона. Сестра павших под Троей в последний год ее осады братьев-близнецов Ортилоха и Кретона, сыновей Диокла из Фар (Фер) Мессенских (Hom. Il. V. 541—560), по имени Антиклея вышла замуж за Махаона, сына Асклепия (Paus. IV. 30. 2). Махаон и его брат Подалирий упоминаются в "Илиаде" не только в качестве военачальников, но и как искусные целители. Со стороны своей бабушки по отцовской линии они состояли в родстве с царями Мессении.
Это перечисление можно было бы продолжать и дальше. Но и уже приведенные примеры говорят о разветвленности династических связей между участниками общегреческой коалиции, возглавленной Агамемноном. Столь же интенсивная матримониальная политика была характерна, судя по дошедшим до нас родословиям ахейских владык, и для их более ранних поколений.
Браки заключались между представителями венценосных семей, стоявших во главе тех или иных многочисленных царств, которые создали греки-ахейцы в различных уголках будущей Эллады. Династические альянсы в разное время связывали между собой Микены и Кносс, Микены и Аргос, Микены и Аркадию, Микены и Спарту, Аргос и Фивы, Аргос и Пилос, Аргос и Спарту, Аргос и Пису (в Элиде), Аргос и Аркадию, Аргос и Сикион, Пилос и Фивы, Аркадию и Спарту, Аркадию и Орхомен Беотийский, Мегары и Саламин, Афины и Кносс, и т.д. и т.п.
При всей фрагментарности сохранившихся генеалогических источников10 общая картина вырисовывается вполне однозначная: отношения кровного родства или свойства связывали ко времени воспетой Гомером Троянской войны, и даже раньше, чуть ли не всех мало-мальски заметных ахейских анак-тов. По этой причине пеласгийские корни оказываются у многих персонажей, известных по историческим преданиям греков-ахейцев.
Отсчет потомков царя Пеласга начинается с Ликаона, правившего всей Аркадией и оставившего многочисленное потомство (Apollod. III. 8. 1; Paus. VIII. 2. 1; 3. 1—6). Ликаону наследовал его сын Никтим (Apollod. III. 8. 1—2; Paus. VIII. 3. 1). Его потомки по прямой мужской линии не сохранили верховную власть над Аркадией, но, к примеру, один из них, Псофид (седь-

10 О них см.: Молчанов A.A. Генеалогические источники по истории Ахейской Греции (Родословная царей Сикиона и их потомков) // Проблемы истории, филологии, культуры. М.; Магнитогорск, 1997. Вып. IV. Ч. I: История. С. 72 — 82; Он же. Социальные структуры... С. 193-209.

37

мое поколение от Никтея), стал эпонимом-основателем города Псофиды (Paus. VIII. 24. 1) (см. табл. 1).
Другой сын Ликаона, Мантиней (эпоним-основатель Мантинеи в Аркадии), имел дочь Аглаю, ставшую женой аргосского царя Абанта, сына Линкея (Apollod. II. 2. 1). История ее потомков, среди которых наибольшую силу и славу приобрели владыки Аргоса, Микен и Тиринфа, известна по историческим преданиям, полнее всего изложенных Аполлодором (I. 9. 12-13; II. 2. 1-2; 4. 1-12; 5. 1-12; 6. 1-4; 7. 1-8; 8. 1-5;

38

III. 6. 1-8; 7. 1-7) и Павсанием (II. 16. 2-3; 17. 1-8; 18. 4-8) (см. табл. 2).
У дочери Абанта и Аглаи по имени Идомена, вступившей в брак с пилосский царем Амитаоном, родились сыновья Биант и Мелампод. Переселившись в Аргос, они стали родоначальниками двух династий, царствовавших там параллельно с третьей, которая шла от Пройта, родного брата их матери Идомены. Биантиды и Меламподиды царствовали над аргивянами на протяжении пяти поколений. Некоторые их отпрыски продолжали жить в Аргосе и после прихода туда дорийцев (Plut. Moral. 296F, 303D), а кое-кто переселился в иные места, например в Элиду (Paus. VI. 17.6)4.

11 Там в I тыс. до н.э. процветал род Клитидов, потомков Меламподидов - Алкмеона, Амфиарая и Оиклея Аргосских (Paus. VI. 17. 5-6).

39

Акрисий, сын Абанта и Аглаи, был отцом Данаи и дедом Персея — родоначальника Персеидов, царствовавших в Микенах, Тиринфе и Мидее (в Арголиде). К Персеидам в свою очередь возводили свое происхождение Гераклиды, претендовавшие на их наследство в Пелопоннесе и с помощью дорийцев в конце концов получившие его. Через дочь Горгофону, жену спартанского царя Ойбала, Персей приходился прадедом Диоскурам12 и Елене (детям Тиндарея), а также Пенелопе (дочери Икария и жене Одиссея) (см. табл. 3).
Другая дочь Акрисия, Эварета, родила от царя Писы Ойномая (Эномая) знаменитую Гипподамию, за руку которой боролись, рискуя жизнью, многие претенденты. Супругом же ее стал, как известно, Пелопс. Среди их сыновьей следует назвать Атрея, Алкатоя и Питтея. От Атрея, получившего власть над Микенами, пошли могущественные Атриды. Алкатой Мегарский имел дочь Перибею, ставшую матерью Аякса Теламонида. Питтей (Питфей) Трезенский как отец Этры доводился дедом Тесею Афинскому (см. табл. 4).

12 К братьям Диоскурам, Кастору и Полидевку, возводил свое происхождение как минимум один знатный род в Спарте, достигший наибольшего могущества уже в эпоху римского владычества. См.: Bradford A.S. A Prosopography of Lacedaemonians from the Death of Alexander the Great, 323 B.C., to the Sack of Sparta by Alaric, 396 A.D. München, 1977. P. 178 ff.; Halfmann H, Die Senatoren aus dem östlichen Teil des Imperium Romanoram bis zum Ende des 3. Jh. n. Chr. Göttingen, 1979. S. 33-35, 38, 39, 125-127, 211.

40

На основании данных ахейских царских генеалогий (Apollod. III. 5. 5-9; 6. 1 -8; 7. 1 -3; Paus. IX. 5. 1 - 16) к отдаленному потомству царя Пеласга должны причисляться и три последних поколения владык Фив Беотийских из династии Кадмидов. Это Терсандр, сын Полиника и Аргеи (дочери Адраста Аргосского из дома Биантидов), Тисамен, сын Терсандра и Демонессы (дочери Амфиарая Аргосского из дома Меламподидов), и Автесион, сын Тисамена (см. табл. 2, 5).
Как мы видим, пеласгийская составляющая обнаруживается почти по всем соединительным линиям, вертикальным и горизонтальным, в сложном комплексе родственных связей высшей знати в греческом обществе II тыс. до н.э. Наиболее заинтересованными хранителями рассмотренной выше генеалогической информации (как одного из важнейших элементов исторической памяти всей этнокультурной общности) оставались на протяжении многих столетий потомки ахейской знати, сохранявшие свои семейные традиции и родовые культы и в первой половине I тыс. до н.э., а кое-где и доль-

41

ше. Мы можем назвать конкретные линьяжи, вышедшие, когда минули "темные века", на историческую арену и числившие среди своих отдаленных предков Пеласга Аркадского.
По численности здесь всех превосходили, конечно, Гераклиды, воцарившиеся в различных уголках эллинского мира: в Аргосе, Коринфе, Сикионе, Флиунте, Спарте, Мессении, Фессалии и на острове Родос. При этом спартанские династии Агиадов и Эврипонтидов имели с Пеласгом Аркадским двойную связь — через Геракла Тиринфского и Персея (своих предков по прямой мужской линии), а также через Аргею, жену Аристодема и мать Эвристена (Эврисфена) и Прокла, дочь упоминавшегося выше Автесиона Фиванского (Herod. IV. 147; VI. 52; Apollod. II. 8. 2; Paus. III. 1. 7; IV. 3. 4) (см. табл. 2, 3, 5). То же самое относится и к мессенским Гераклидам — Эпитидам,

42

которые породнились, придя на новую родину, с тогдашними представителями дома Пеласгидов - Аркадидов (Paus. TV. 3. 6) (см. табл. 1).
Утратив власть в Фивах, Кадмиды обосновались в дорийской Спарте (где их наиболее заметная ветвь получила новое родовое прозвание - Эгеиды; см.: Herod. TV. 149; Paus. III. 15. 8; IV. 7. 8), откуда некоторые из них эмигрировали на Родос, а позднее — на Сицилию. К ветви этого рода, укоренившейся в сицилийском Акраганте, принадлежал тиран Ферон (Терон), воспетый Пиндаром (Pind. Ol. II, III)13.
Фер, сын Автесиона Фиванского, стал царем-эпонимом острова Фера (Тера), ныне известного как Санторин. Полученную им там верховную власть его потомки передавали по наследству по крайней мере вплоть до первой половины VII в. до н.э. (Herod. IV. 147-150; Paus. III. 1.7-8; 15. 6; VII. 2. 2).
Атриды, утратив под натиском дорийцев власть над Микенами, Спартой и Мегарами, вынуждены были удалиться в Ахайю и Элиду, а также на остров Лесбос и в малоазийскую Эолиду (Strabo. VIII. 7. 1; 8. 5; IX. 2. 5; XIII. 1. 3; Paus. II. 18. 6-8; 38. 1; III. 1. 5; 2. 1; V. 4. 3; VII. 1.7-8; 6. 1-2). Основанные их потомками царства в Киме Эолийской и в Митилене на Лесбосе просуществовали почти всю первую половину I тыс. до н.э.
Обладавшие могуществом и громкой славой в классических Афинах эвпатридские роды Филаидов и Эврисакидов вели свое происхождение от Филея и Эврисака, сыновей Аякса Теламонида (Herod. VI. 35; Plut. Sol. 10; Plut. Alc. 1; Paus. I. 35. 2), в жилах которого, как мы помним, тоже якобы текла кровь царственного предка — Пеласга (см. табл. 4).
В Элиде обитали прорицатели из рода Клитидов — ветви аргосских Меламподидов. Один из них одержал победу на Олимпийских состязаниях (Paus. VI. 17. 5-6). Представители еще более известного рода прорицателей, именовавшихся Иамидами, выполняли важные жреческие функции в Олимпии. Жили и действовали они не только в Элиде, но также в Спарте, Мессении, Аркадии и Сиракузах (ср.: Herod. V. 44; IX. 33-36; Paus. III. 11. 5-8; 12. 3; IV. 16. 1; 16. 5; 21. 2; 21. 10-11; 23. 2; 23. 5-10; VI. 2. 4-5; 4. 5; 14. 13; VIII. 10. 5). Их родоначальник

13 О его близких и далеких предках см.: Молчанов A.A. Вопросы источниковедения Ахейской Греции (генеалогические источники) // Методология и методика изучения античного мира. М., 1994. С. 153-155; Он же. Генеалогические источники... С. 75 — 81; Он же. Социальные структуры... С. 196-209; Высокий М.Ф. Мифологические и реальные генеалогии тиранических династий на Сицилии (до сер. V в. до н.э.) // Проблемы истории, филологии, культуры. М.; Магнитогорск, 2001. Вып. X. С. 66-73.

43

Иам, вероятно, являлся отпрыском по женской линии династии аркадских правителей ахейского времени (Pind. Ol. VI et Schol.)14.
Сама эта династия по прямой мужской линии возводила себя к Аркаду, царю-эпониму Аркадии. Матерью же Аркада считалась Каллисто, дочь уже знакомого нам Ликаона Пеласгида (Apollod. III. 8. 2; Paus. VIII. 3. 6-7; 4. 1). Подробную роспись разветвленной династии Аркадидов - Пеласгидов составил после скрупулезного изучения местных аркадских источников неутомимый труженик-антиквар Павсаний (Paus. VIII. 1. 2-6; 2. 1-7; 3. 1-7; 4. 1-10; 5. 1-13; ср. также: Apoll. Rhod. I. 161 - 171; Apollod. III. 8. 1 -2; 9. 1 -2) (см. табл. 1). Представители ее младшей линии удерживали за собой царскую власть вплоть до VII в. до н.э. (Strabo. VIII. 4. 10; Paus. IV. 17. 2-7; 22. 1-7; VIII. 5. 13). Царевна из этого дома - Эвристенея, дочь Аристократа II Аркадского, - вышла замуж за Прокла, тирана Эпидавра (Paus. II. 28. 8; Diog. Laert. I. 94). Родившаяся от этого брака Лисида стала женой Периандра Коринфского (время его тирании приходится приблизительно на 627-586 гг. до н.э.) и матерью двух его сыновей (Herod. III. 50-52).
Что же позволяло ахейским анактам и их высокородным потомкам, неизменно обладавшим высоким социальным статусом, не просто спокойно мириться с общепризнанным фактом наличия родственных связей с негреческими владетельными персонами, но и целенаправленно беречь память о них вместе с другими значимыми элементами их ценнейшего семейного достояния — переходящего из поколения в поколение генеалогического предания? Анакта-ахейца и современного ему венценосного инородца в древней родословной15 уравнивало их одинаковое в принципе (с точки зрения греков микенской эпохи и их потомков) происхождение - от бессмертных богов и их общего прародителя Зевса.
Древние аркадяне, подданные Аркадидов-Пеласгидов, были твердо уверены в том, что Пеласг был сыном Зевса (Apollod. II. 1. 1; III. 8. 1), равно как и Аркад (Apollod. III. 8. 2; Paus. VIII. 3.6 - 7). В эпосе отпрыски царских и иных знатных фамилий ахейского времени часто обобщенно именуются "диогене-

14 Молчанов A.A. Микенские истоки семейных традиций у древних греков (генеалогический и сакральный аспекты) // Социальные структуры и социальная психология античного мира. М., 1993. С. 80.
15 О степени информативности таких родословий и достоверности их отдельных компонентов, которая может варьироваться в очень широких пределах в каждом отдельно взятом случае, см.: Молчанов A.A. Генеалогические источники... С. 74 — 80.

44

тами" ("зевсорожденными") 16. В один ряд с ними на том же основании греческая мифолого-историческая традиция ставила пришельцев-инородцев, располагавших аналогичной родословной. Такие персонажи эпических сказаний и сакральных мифов инкорпорировались в общую систему местных "диогенетов". От них вели свое происхождение некоторые известные роды, ставшие очень скоро вполне греческими.
К числу таких родов могут быть отнесены, например, аттические Эвмолпиды (Евмолпиды). Их предка Эвмолпа считали фракийцем по происхождению (Hom. Hymn. V. 154, 473-475; Thuc. II. 15. 1; Apollod. II. 5. 12; III. 15. 2; 15. 4; Strabo. VII. 7. 1; VIII. 7. 1; X. 3. 12; Plut. De exil. 17; Paus. I. 5. 2; 27. 4; 38. 2-3; II. 14. 2-3; Luc. Demon. 34). Его отцом называли бога Посейдона, а со стороны матери он якобы возводил свой род через афинских царей Эрехтеидов к Гефесту, сыну Зевса (ср.: Apollod. III. 14. 6-8; 15. 1-4). Руководящая роль в Элевсинских мистериях сохранялась за Эвмолпидами вплоть до позднеантичной эпохи17. Последние представители этого рода упоминаются в IV и V вв. до н.э.18
Другой фракийский "диогенет", еще более популярный в древнегреческих мифах и героических сказаниях, - Орфей19. Он так же, как и его брат Лин, влился в крут ахейской знати и

16 По мнению Т.В. Блаватской, особое распространение тенденция связывать происхождение ахейских царей с богами получила в XIV-XII вв. до н.э. См.: Блаватская Т.В. Греческое общество II тысячелетия до н.э. и его культура. М, 1976. С. 22. Об этом явлении см. также: Молчанов A.A. Генеалогическая традиция у афинских эвпатридов: просопографический аспект // Антиковедение на рубеже тысячелетий: междисциплинарные исследования и новые методики (информатика, подводная археология и создание компьютерной базы данных). М, 2000. С. 74, 75; Он же. Антропонимическая традиция как одно из слагаемых исторической памяти (на примере именослова афинских эвпатридов X в. до н.э. — Vb. н.э.) // Древнейшие государства Восточной Европы. 2001 год. Историческая память и формы ее воплощения. М., 2003. С. 141 - 142. Примеч. 3.
17 Об их роли в проведении Элевсинских мистерий см.: Clinton К. The sacred Officials of the Eleusinian Mysteries. Philadelphia, 1974 (там же указана соответствующая литература). Ср. также: Сергеева C.H. Элевсин и Афины (с начала II тыс. до VII в. до н.э.) // Античный мир. Проблемы истории и культуры: сб. ст. к 65-летию Э.Д. Фролова. СПб., 1998. С. 84-108.
18 Молчанов A.A. Антропонимическая традиция как одно из слагаемых исторической памяти (к просопографии афинской знати античного времени) // Восточная Европа в древности и средневековье. Историческая память и формы ее воплощения: XII Чтения памяти В.Т. Пашуто (Москва, 18-20 апреля 2000 г.). Мат. конф. М., 2000. С. 196-197.
19 Об Орфее и орфизме существует большая литература. Из работ отечественных антиковедов последних десятилетий см.: Майстренко М.И. К вопросу о происхождении мифа об Орфее // 1ноземна ф1ло-лопя. Львов, 1984. Вып. 74. С. 92-98 (с основной библиографией по данной теме).

45

принимал активное участие в ее привычных делах - военно-морских экспедициях, отправлении культа, изречении предсказаний, сочинении религиозных гимнов, мусических состязаниях, врачевании ран и болезней (Apoll. Rhod. I. 23 — 34; Apollod. I. 3. 2; 9. 16; 9. 25; II. 4. 9; Strabo. VII. Fr. 18; XVI. 2. 39; Paus. II. 30. 2; III. 14. 5; IX. 27.2; 30.4-12; X. 7.2; Diog. Laert, 1.5; VIII. 8; Hyg. Fab. 14).
Согласно версии, которой придерживались, например, такие греческие историки V в. до н.э., как Гелланик из Митилены, Дамаст из Сигея и Ферекид из Афин, к числу огречившихся потомков Орфея принадлежал не кто иной как Гомер (Procl. Vit. Hom.)20. Позднее наследники и преемники последнего, хиосские Гомериды и самосские Креофилиды, в качестве аэдов-профессионалов продолжали традиции поэтического творчества и исполнительства в аристократическом вкусе21. Их авторитет оставался весьма высоким вплоть до второй половины VI в. до н.э. Например, о Пифагоре известно, что он "поехал на Самос слушать Гермодаманта, Креофилова потомка, уже старца" (Diog. Laert. VIII. 2; ср.: Porph. Vit. Pyth. 1. 15).
Античные мифографы знали не только о рассмотренных нами выше случаях заключения династических альянсов и полной культурной ассимиляции ахейцами южнобалканского иноэтничного элемента - догреческого (протофракийско-пеласгийского) или древнефракийского (по причине ближайшего соседства постоянно вступавшего в контакт с обитателями юга Балканского полуострова). Ими выдвигались версии об основании некоторых знаменитейших ахейских династий выходцами из-за моря, из далеких восточных и южных земель. Предкам микенско-арголидских Персеидов, Данаю и его зятю Линкею, приписывалось египетское происхождение. Родоначальника Атридов, Пелопса, выводили из Фригии. Кадма, основателя дома Кадмидов, царствовавшего в Фивах Беотийских, объявляли пришельцем из Финикии. При этом в качестве отдаленного прародителя всех трех перечисленных венценосных родов выступал все тот же Зевс22.
Мы не станем вдаваться в подробный анализ этих экзотических версий, явно отредактированных с поправкой на исторические реалии куда более позднего времени, нежели период расцвета микенской цивилизации. Отметим только, что их никак нельзя понимать буквально. Имеющиеся в них указания на

20 Kern О. Orphicorum Fragmenta. Berolini, 1922. Fr. 7. От Гомера до Орфея насчитывали по прямой мужской линии 11 поколений.
21 Занятие поэзией в эпоху архаики оставалось у греков уделом интеллектуалов-аристократов. Ср.: Харламова Н.О. Симонид Кеосский: поэт и политика // Социальная структура и идеология античности и раннего средневековья. Барнаул, 1989. С. 30.
22 На наш взгляд, нет смысла перегружать данную статью ссылками на источники и литературу, относящиеся к этим общеизвестным мифологемам.

46

приход основателей видных ахейских династий издалека, если они и содержат в себе рациональное зерно, могут лишь условно обозначать запомнившуюся потомкам активную деятельность этих славных прародителей на соответствующих направлениях военно-политической и торгово-экономической экспансии Микенской Греции — в Северо-Западной Анатолии, в Леванте и на североафриканском побережье Средиземного моря23. При этом начальные звенья всех стемм предстают и здесь в привычном для "диогенетов" виде. Весьма характерно, что как реальное, так и вымышленное инородческое происхождение того или иного (владетельного или просто знатного) семейства одинаково уравнивается в правах с чисто греческим происхождением все тем же типичным для старинной ахейской традиции способом — возведением всех задействованных родословий в конечном итоге к общему божественному прародителю, Зевсу.
Аналогичная модель идеологического обоснования равнородности эллинской и варварской знати, по-видимому, продолжала действовать по крайней мере до конца эпохи архаики. В пользу такого мнения можно привести такие исторически достоверные факты, как женитьба афинского эвпатрида Мильтиада Младшего на Гегесипиле, дочери фракийского царя Олора (Herod. VI. 39), или брак знатного фокейца Эвксена с Лигурийской царевной, предшествовавший основанию Массалии (Athen. XII. 576А-В; Iust. XLIII. 3. 4)24.
Таким образом, достаточно лояльное отношение эллинов к варварам (во всяком случае, к поднявшимся до определенных высот цивилизации) долгое время оставалось практически неизменным25. Начало же ему было положено еще в микенскую эпоху. Очевидными свидетельствами этого служат выявленные выше генеалогические связи "диогенетов" и способ их идеологической легитимизации.

23 О том, что, например, с Атридами дело обстояло именно таким образом, можно понять из сообщения хеттских источников о продвижении военных сил Аттариссии (Атрея), царя Аххийявы, с запада на восток, а никак не наоборот.
24 Ср.: Циркин Ю.Б. Аристотель и основание Массалии // Античный мир и археология. Проблемы античной государственности, материальной и духовной культуры. Саратов, 1990. Вып. 8. С. 11—21.
25 Из последних работ см.: Дандамаева М.М. "Национализм" в античности (Об отношении греков к варварам) // Антиковедение на рубеже тысячелетий... С. 33 — 34. Исследователи справедливо подчеркивали, что ксенофобия начала развиваться у греков не ранее VI в. до н.э., когда стала реально назревать персидская опасность. Ср.: Purcell N. Mobility and the Polis // The Greek City: From Homer to Alexander. Oxford, 1991. P. 58; Суриков И.Е. Из истории греческой аристократии позднеархаической и раннеклассической эпох. Род Алкмеонидов в политической жизни Афин VII-V вв. до н.э. М., 2000. С. 69.

Подготовлено по изданию:

Античная цивилизация и варвары / отв. ред. Л.П. Маринович; Ин-т всеобщ, истории РАН. — М. : Наука, 2006. - 355 с.
ISBN 5-02-010362-4 (в пер.).
© Институт всеобщей истории РАН, 2006
© Коллектив авторов, 2006
© Редакционно-издательское оформление. Издательство "Наука", 2006