Наша группа ВКОНТАКТЕ - Наш твиттер Follow antikoved on Twitter
153

ПИСЬМА В РИМСКОЙ КОМЕДИИ

Одним из самых обычных и даже излюбленных драматургических приемов новой европейской комедии служит прием «письма». Он есть и у Бомарше в «Севильском цирюльнике», и у Гоголя в «Ревизоре», и в «Последней жертве» у Островского. Даже среди персонажей драмы — «благородных отцов», «резонеров», «любовников» и прочих амплуа имеются и такие, которые появляются на сцене как «податели письма», являющиеся отдаленными потомками античных «вестников»; и хотя их роль более чем скромна, куда скромнее роли балерины «у воды», эти письмоносцы, принадлежащие обычно к «лицам без речей», нередко претендуют на звание настоящих актеров, как это остроумно подмечено Андерсеном в его сказке «Директор кукольного театра».

Видно, «письмо» отнюдь не случайность в строении драмы, а один из тех приемов, какие дают возможность автору не только живее развить действие, но в некоторых случаях сделать письмо даже основной двигательной силой всей пьесы. Это прекрасно видно в «Ревизоре», где письмо городничему завязывает всю комедию, а письмо Хлестакова Тряпичкину развязывает ее.

Прием «письма» далеко не новый, а восходит, как и многие другие драматургические приемы, к глубокой древности. В античной драме он использован Еврипидом в трагедии «Ифигения в Тавриде» и Плавтом в нескольких его комедиях. Вряд ли можно сомневаться в том, что этот прием был использован и в греческих комедиях, но доказать это невозможно, потому что в тех комедиях, какие до нас дошли, писем не встречается; но вот в комедиях Плавта прием «письма» играет уже существенную роль. Прием этот использован Плавтом в комедиях «Бакхиды», «Куркулион», «Перс» и «Псевдол». Кроме того, есть изложение письма в комедии «Грубиян» (ст. 397—400) и упоминание о письме в той же комедии (ст. 412) и в комедии «Три монеты» (ст. 774—819 и 896 сл.).

В комедии «Псевдол» письмо молодой гетеры Феникии ее любовнику Калидору служит и завязкой всей комедии и вместе с тем играет роль пролога. Раб Псевдол спрашивает своего моло

154

дого хозяина, чем он так огорчен и почему он все время плачет над письмом, которое постоянно носит с собой, и берется помочь его горю. Калидор протягивает Псевдолу письмо Феникии, а тот, прежде чем начать читать, вдруг спрашивает: «Что же это такое? Да тут, верно, буквы хотят зачинать детей: одна на другую прыгает. Кроме Сибиллы, никому и не разобрать, что здесь написано!». «Зачем так грубо говоришь ты о прелестных буквах, о прелестном письме, написанном прелестной рукой?» — восклицает Калидор, на что Псевдол снова возражает буффонадой: «Да разве у куриц бывают руки? Ведь это-то написала курица». «Надоел ты мне, — говорит Калидор, — читай или отдай письмо!». Еще несколько реплик, и Псевдол читает письмо, прерываемое восклицаниями Калидора и насмешками Псевдола. Вот это письмо (реплики опущены) 1:

41 Феникия шлет Калидору милому

В письме на вощаных табличках свой привет,

Желая блага и ему и от него,

И плачет и тоскует всей душой своей.

52 Меня хозяин продал македонскому

Воителю за двадцать мин, голубчик мой,

В далекий край. Перед отъездом отдал он
Пятнадцать, остается только пять всего.

Уехал он и перстнем отпечаток свой
На воске сделал: кто печать такую же
Хозяину представит, с тем должны меня
К нему послать. И день уже назначен им
Для этого — ближайший Дионисов день.

64 Прощай ты, наша страсть — вся сласть любовная.

Игра и шутки, поцелуи сладкие,

И тесные любовные объятия,

И нежных губок нежные кусания,

Прощай, грудей упругих прижимание!

Нет больше наслаждений этих нам с тобой,

Пришел распад, разлука, одиночество,

Друг в друге если не найдем спасения.

Дать знать тебе стараюсь, что узнала я.

Увижу я, насколько любишь ты меня,

Насколько притворяешься. Теперь прощай.

Это единственное любовное письмо в комедиях Плавта. Оно вполне соответствует третьей сцене первого действия комедии «Куркулион», в которой та же завязка, что и в комедии «Псевдол»: молодому человеку надо во что бы то ни стало выкупить свою любовницу у ее хозяина-ленона, но сразу видно, что любов-

1 Тексты Плавта даны в переводе Артюшкова, кроме письма из «Куркулиона», приведенною в переводе Петровского и Шервинского.
155

ницы в этих двух комедиях совершенно разные; в комедии «Псевдол» это — настоящая гетера, только предпочитающая молодого Калидора грубому македонскому воину, а в комедии «Куркулион» это — свободнорожденная девушка, лишь по несчастной случайности оказавшаяся во власти ленона и, как видно, искренне любящая своего поклонника. И в то время как Феникия остается во всей комедии лицом «без речей», Планесия в «Куркулионе» принимает живое участие и в первом и в последнем акте комедии. Эта существенная разница между молодыми женщинами и подчеркнута Плавтом приемом «письма» от гетеры, участия в действии не принимающей, и личным обращением к Федрому Планесии, а также приемом ее «узнания» в развязке пьесы.

В комедии «Псевдол» есть еще одно письмо, при помощи которого гетера Феникия достается Калидору. Это письмо воина По-лимахероплагида ленону Баллиону, которое Псевдол ухитрился получить для передачи владельцу Феникии:

998 Посланье воин Полимахероплагид

Шлет Баллиону-своднику, скрепленное Печатью, как меж нас двоих условлено,

С моим изображеньем. . .

1009 Гарпаг к тебе, слуга мой, отправляется 1011 С письмом. Получишь деньги от него и с ним Шли женщину. Не стоит посылать тебе Поклон: его достоин только стоящий.

Тебя считал бы стоящим — тебе б послал.

Этому письму соответствует письмо меняле Ликону в «Куркулионе» с той, однако, разницей, что оно поддельное, хотя и скрепленное печатью с выкраденного Куркулионом перстня Терапонтигона-Платагидора :

429 Приятелю Ликону в Эпидавре шлет

Терапонтигон-Платагидор нижайший свой Поклон. . .

Прошу тому, кто явится с табличками
К тебе, — отдать здесь купленную девушку,

При каковой ты сделке был посредником;

И золото и платье, как условлено:

Владельцу — деньги, девушку — подателю.

Оба эти письма прерываются репликами; но в «Куркулионе» только одна незначительная реплика «в сторону» на естественной паузе, а в «Псевдоле» все реплики жулика Симии (выдающего себя за посланца Полимахероплагида) и Баллиона относятся непосредственно к письму и его подателю, которым Баллион не очень-то доверяет и удивляется тому, что письмо написано не по форме, т. е. без начального приветствия.

156

Образцовое деловое письмо с соблюдением всех правил вежливости имеется в комедии «Перс». Тут и начальное приветствие — Salutem dicit Toxilo Timarchides et familiae omni. Si valetis, gaudeo,

и успокоительное сообщение о собственном здоровье — Ego valeo recte, и конечное vale. Это подложное письмо даже чересчур, пожалуй, вежливо, принимая во внимание то, что рабу пишет его собственный господин; но ведь Токсилу надо, чтобы ленон чувствовал, с каким уважением относится к своим слугам их хозяин, и чтобы Дордал легче поддался на обман. Чтение этого письма прерывается несколькими репликами Дор дала и Токсила, объясняющего ленону, какие выгоды сулит ему покупка девушки из Аравии:

501 Токсилу посылает Тимархид привет

И всем домашним. Если вы здоровы, рад.

Я жив-здоров, веду дела и с прибылью
Вернусь домой не раньше восьми месяцев.

Задерживает дело здесь одно меня.

Хрисополис в Аравии взят персами,

Богатый старый город, и великая
Добыча там распродается вся с торгов.

Вот это и мешает мне попасть домой.

Содействие, и дружбу, и заботливость
Подателю письма прошу оказывать.

Все исполняй, чего ни пожелает он.

Он у себя почетно принимал меня. . .

520 Красы необычайной и свободная,

Уведена из самых недр Аравии.

У нас на месте потрудись продать ее.

Кто купит, риск той купли на себя берет,

Ты в собственность не обещай, никто не даст.

А плату пусть получит он, уж ты устрой,

Наличными деньгами. В этом удружи.

И с гостем дружен будь, как друг, прошу. Прощай.

Все письма в комедиях «Псевдол», «Куркулион» и «Перс» (за исключением любовного письма в «Псевдоле») ведут к обману ленона. Другое дело в комедии «Бакхиды», где ленона нет: обе Бакхиды — гетеры самостоятельные. Но основная завязка в этой комедии та же, что и в остальных трех пьесах: надо добыть денег для выкупа гетеры. И вот одураченным оказывается отец молодого Мнесилоха, которому раб Хрисал ловко сочиняет два письма противоположного содержания, благодаря которым отец Мнесилоха попадается в хитро расставленные ему сети. Первое письмо:

734 Мнесилох привет отцу шлет своему.. .

От Хрисала брань все слышу, что тебя обманывать

157

Я не стал, отец, и деньги отдал все сполна тебе.

739 ...А теперь, отец, с ним будь поосторожнее:

Хитрость он готовит, чтобы деньги у тебя стянуть,

Хвалится, что непременно стащит...

.. . Обещает мне те деньги, чтоб отдать

Женщинам, проесть в трущобах, прокутить их дочиста.

Будь же осторожней, чтобы он не обманул тебя.

746 Но, отец, прошу я, помни, что тобой обещано.

Бить не бей, а связанного дома охранять вели.

Диктовка этого письма Хрисалом все время перемежается репликами Хрисала, Мнесилоха и другого молодого человека, приятеля Мнесилоха. Второе письмо:

997 Отец! Хрисалу выдай двести золотом —

Живым меня иначе не видать тебе.

1007 Мне стыдно показаться на глаза тебе,

Отец, про мой позор уж ты осведомлен,

Про связь с женою воина приезжего.

1013 Поступок глупый, сам я сознаю, отец,

Однако не оставь меня и глупого.

Дух страстный и глаза неукротимые
Внушили мне то делать, от чего мне стыд.

1019 А что Хрисал меня словами бранными
Журил и, наставляя, исправлял меня,

За это благодарен будь, отец, ему.

1025 Теперь, отец, могу ли я просить тебя:

Дай двести золотых мне. ..

Я клятву дал формальную до вечера
Сегодня ж, до ухода этой женщины,

Отдать ей деньги: клятву не нарушим же!

Избавь меня скорее от нее, отец.

Неужто жалко двести золотых отдать?

1035 Коль буду жив — сумею и шестьсот вернуть!

Прощай и сделай.

Это второе письмо написано совсем по-иному, чем первое; оно живо передает волнение и беспокойство молодого Мнесилоха, что подчеркивается еще: 1) отсутствием начальной формулы остальных писем у Плавта — от кого и кому написано письмо — ср. «Phoenicium Calidoro amatori suo ... salutem impertit» — «Miles lenoni Ballioni epistulam conscriptam mittit Polymachaeroplagides» (Pseudolus); «Miles Lyconi in Epidauro hospiti suo Therapontigonus Platagidorus plurimam salutem dicit» (Curculio); «Salutem dicit Toxilo Timarchides» (Persa); «Mnesilochus salutem dicit suo patri» (Bacchides, первое письмо); 2) отсутствием начального пожелания здоровья (salutem) в начале письма; 3) отсутствием и конечного «vale»

158

(наиболее полная формула концовки есть в комедии «Перс»: «Si valetis gaudeo. Ego valeo»).

Из обзора писем в комедиях Плавта видно, что в его время (к началу II в. до н. э.) уже настолько твердо выработались формулы писем, что нарушение их вызывает по меньшей мере недоумение у получателя письма. Письмо воина в «Псевдоле» и второе письмо Мнесилоха в «Бакхидах» ясно это показывают. Но в «Псевдоле» отсутствие начального приветствия сделано воином сознательно, для оскорбления ленона, которого он считает недостойным приветствия; а во втором письме в «Бакхидах» отсутствие этого приветствия должно подчеркнуть волнение Мнесилоха, которому не до соблюдения формул. Таким образом, пропуск формулы приветствия не случаен: в «Псевдоле» Плавт подчеркивает этим пропуском грубость и заносчивость воина, а в «Бакхидах» дает возможность Хрисалу разыграть из себя честного и бескорыстного раба.

Что касается стихотворной формы писем у Плавта, то все они, за исключением первого письма в «Бакхидах», написаны самым близким к разговорной речи размером — ямбическим сенарием. Когда письмо входит в сцену, написанную сплошь этим размером (как письмо Феникии в «Псевдоле» и поддельное письмо воина в «Куркулионе»), то это вполне естественно, но когда оно входит в состав песенных или речитативных частей комедии, то сразу прерывает эти музыкальные ее части и либо ведет к общему переходу текста в сенарии — в тех случаях, когда чтение письма все время прерывается репликами (в «Псевдоле» и при втором письме в «Бакхидах»), либо только на короткий срок прерывает кантик, в который оно заключено (как в «Персе», где чтение письма хотя и прерывается трохаическими септенариями Дордала и Токсила, но эти септенарии вполне естественны в перерыве между двумя половинами письма и не заставляют действующих лиц прервать кантик и обратить его в сенарии дивербия).

Но вот первое письмо в «Бакхидах» идет в тех же трохаических септенариях, что и та часть кантика, в какую оно входит. Это вполне понятно: ведь это еще не письмо, читаемое получателем, а только сочинение его; оно придумывается Хрисалом и записывается под его диктовку Мнесилохом, который сам, кстати сказать, ничего, кроме начального обращения, и не придумал. В сцене сочинения письма Плавт, как тонкий драматург, не стал нарушать ход кантика, но, если бы это письмо читалось в комедии отцом Мнесилоха, оно наверное было бы написано ямбическими сенариями, как и все другие письма у Плавта.

Плавт не только дает замечательные по своей правдоподобности письма, но сообщает и подтверждаемые другими текстами римских писателей сведения и о материале, на котором писались письма, и чем их писали, и как запечатывали. Феникия в «Псев-

159

доле» посылает привет Калидору «per ceram et linum litterasque interprétés»2, т. e. (дословно) «посредством воска, шнура и букв-толкователей». В «Бакхидах» Хрисал говорит Пистоклеру:

В дом теперь ступай к Бакхиде, Пистоклер, неси мне.. .

Пистоклер

Что?

Хрисал Воск и шнур, таблички, грифель.

(Stilum, ceram et tabellas, linum.); a после того, как письмо написано под диктовку Мнесилохом, Хрисал говорит ему (ст. 748): Воск и шнур давай. Свяжи вот, да печать поставь скорей.

(Cedo tu ceram ас linum actutum. Age obliga, opsigna cito). О запечатывании письма печатью перстня говорит и парасит в «Куркулионе» (ст. 369):

Ты таблички припечатывай, он послужит, я — поем.

(Tu tabellas consignato, hic ministrabit, ego edam). Вручая письмо меняле Ликону, Куркулион обращает его внимание на печать, удостоверяющую подлинность этого послания (ст. 420 сл.):

Куркулион Усердно кланяться Велел Терапонтигон и вручить тебе Таблички эти вот.

Л и к о н

Да мне ли?

Куркулион

Подлинно.

Возьми, смотри печать. Что, знаешь?

Л и к о н Как не знать:

Со щитником, слона перерубающим.

См. также «Бакхиды» (ст. 984 сл.), где Хрисал, передавая второе письмо Мнесилоха отцу, говорит:

Молча написал письмо вот, запечатал, мне вручил

Погляди, печать. Его ли?

(Nosce signum. Estne eiius?).

2 По рукописному чтению, принятому Уссингом и Линдсеем. Ричль и Лео читают не linum, a lignum, основываясь на письме Авзония (Epist. 22), приводящего этот стих Плавта, и на реплике Псевдола в ст. 47 сл.: «Per lignean salute vis argenteam remittere illi?» («Ha дереве шлет блага, ты же ей вернуть желаешь серебром?»). Но чтение linum дают руко-писи Плавта, и эта lectio difficilior подкрепляется и ст. 715 и 748 комедии «Bacchides»,
160

Но вот подлинность письма Феникии в «Псевдоле» удостоверяется лучше всякой печати куриным почерком любовницы Ка-лидора (ст. 23—30).

Письма в комедиях Плавта имеют исключительно важное значение для истории римской эпистолографии: это самые ранние из дошедших до нас латинских писем. Несмотря на то, что эти письма не от реальных лиц, а лишь от персонажей комедии, они, несомненно, очень близко отображают подлинные послания, известные нам лишь из более поздних памятников письменности. Формулы этих писем, о которых мы упомянули, — указание от кого и кому письмо, начальное приветствие, вопрос о здоровье получателя письма, сообщение о собственном здоровье отправителя, конечное «vale» — твердо удержались в римских письмах и стали настолько условны и необходимы, что даже чаще всего (кроме конечного «vale») писались не полностью, а только начальными буквами: S. D. —salutem dicit; S. V. В. E. V. —si vales, bene (est). Ego valeo; S. T. E. Q. V. B. E. — si tu exercitusque valetis, bene est (в письме Цицерона Гнею Помпею — Ad fam., V, 7); S. Р. D.— salutem plurimam dicit, или просто S. P. и даже одно Sal. или S. с пропуском глагола. А иной раз эти стандартные формулы, наоборот, оживают, например: Si vos valetis, nos valemus («Если вы здоровы, то и я здоров» — Cic. Ad fam., XIV, 14); «vale», утратившее уже (как и наше начальное «здравствуй») значение пожелания здоровья, сопровождаются полновесным пожеланием здоровья, например: Valetudinem tuam cura diligenter. Vale. («Заботливо береги свое здоровье. Будь здорова». — В письме Цицерона к жене — Ad fam., XIV, 15) или: Tu velim tuam et Tulliae valetudinem cures. Vale. («Пожалуйста, береги здоровье свое и Туллии. Будь здорова»,.—Там же, XIV, 9). Особенно хорошо видно, что «vale» в сочетании с более значительным, но тоже довольно формальным заключительным пожеланием здоровья, обратилось просто в заключительную формулу письма (как и наше «будь здоров» или «прощай»)—Cura, ut valeas (там же, XIV, 8 и др.).

Что же касается значения печати, которую накладывали на узел шнурка, обвязывавшего письмо, то значение ее, гораздо более важное, чем почерк, который можно было подделать легче, чем печать, прекрасно видно из рассказа Тацита о Петронии, сломавшем перед смертью свой перстень, чтобы он не был использован для чьей-нибудь гибели при составлении подложного документа (Анналы, XVI, 19).

Таким образом, мы можем прийти к следующим выводам: 1 ) Ни в каких, известных нам, греческих драматических произведениях, кроме «Ифигении в Тавриде», прием письма не встречается; 2) Письмо Ифигении не играет той роли в развитии действия, какую оно играет в комедиях Плавта, так как письмо Ифигении только написано, но не послано; 3) Если основывать заключения не на предположениях, а на том, что нам известно, родона-

161

пальником приема письма в том виде, какой он получает в позднейшей драме, мы должны считать Плавта.

В комедиях Теренция прием письма не использован. Это можно объяснить тем, что Теренций, несомненно пользовавшийся греческими комедиями при сочинении собственных произведений, или не нашел этого приема у греческих комедиографов, или же не счел нужным его использовать.

Итак, Плавт, при наших сведениях об античной драме, остается не только родоначальником этого приема, но и единственным античным драматургом, использовавшим этот прием для развития драматического действия.

Подготовлено по изданию:

Античная эпистолография: очерки / АН СССР. Институт мировой литературы им. А. М. Горького. - М. : Наука, 1967. - 285 с.



Rambler's Top100