Наша группа ВКОНТАКТЕ - Наш твиттер Follow antikoved on Twitter
35

АРХИТЕКТУРА РИМСКОЙ РЕСПУБЛИКИ

ВВЕДЕНИЕ

Лаций. Колыбелью римского государства был Лаций — страна древнего италийского племени латинов, расположенная в долине Тибра и выходившая на побережье Тирренского моря между Этрурией и Кампанией; Кампания, как указано выше, была колонизована греками уже в VIII веке до н. э. Такое положение между двумя странами с ранней и относительно более высокой культурой определило те влияния, под которыми развилась и сама римская культура. Обладание морским берегом обеспечило Лацию заморские торговые связи и возможность быстрого экономического развития.
Центрами латинской культуры на первых ее этапах были, повидимому, не дошедшие до нас поселения предгорий. Выходцами из этих предгорий, сабинами и латинами, были основаны поселения на Квиринальском и Палатинском холмах. Из поселений на Квиринале и на Палатине образовался Древний Рим с городским торговым центром на форуме между этими холмами. Цитадель города находилась на Палатине («Roma quadrata»). Положение Рима на главной судоходной реке Средней Италии и, кроме того, в месте наиболее удобной переправы через нее (Тибр разделяется здесь островом на два узких рукава) предопределило выдающееся положение города в стране и его великое будущее.
Другими центрами Лация были Анний, Таррацина (Террэчина) и Остия — на берегу моря; Пренесте (Палесгрина), Тибур (Тиволи) и Габии — в предгорьях. Археологические находки на Римском Форуме и в Альбанских горах говорят о ранней латинской культуре уже в IX—VIII веках до н. э. Эта первоначальная местная культура Лация, сходная с культурой Виллановы, не оставила, однако, памятников архитектуры.
Рим царского периода. Рим раннего периода (VIII—VI века до н. э.) представлял собой объединение 300 родов, распределявшихся по 30 «куриям», которые в свою очередь образовывали три племени-«трибы», составлявшие в совокупности так называемый «римский народ» (populus romanus). «К римскому народу, таким образом, мог принадлежать только тот, кто был членом рода, а через свой род — членом курии и племени. Первоначальный общественный строй этого народа был следующий. Общественными делами ведал сначала сенат.
который... составлялся из старшин трехсот родов»1. «Сенат... имел решающий голос во многих вопросах и предварительно обсуждал наиболее важные дела, в особенности новые законы. Последние принимались народным собранием, которое называлось comitia curiata (собрание курий)»2. Рядом с сенатом и народным собранием стоял избираемый царь, который был «военачальником, верховным жрецом и председателем в некоторых судах»3.
(Входящим в родовые объединения «римским народом» не исчерпывалось, однако, свободное население Рима и римской области, не говоря о совершенно бесправных рабах. По мере расширения римских владений, оно быстро росло за счет новых поселенцев и за счет свободного населения вновь покоренных соседних городов и общин. «Все эти новые граждане.... стояли вне старых родов, курий и племен и, следовательно, не составляли части... собственно римского народа. Они были лично свободные люди, могли владеть земельной собственностью, должны были платить налоги и отбывать военную службу. Но они не могли занимать никаких должностей и не могли участвовать ни в собрании курий, ни в дележе завоеванных государственных земель. Они составляли лишенный всех общественных прав плебс» 4.
Борьба между плебсом и populus'ом была несомненной причиной «революции, которая положила конец древнему родовому строю». Разрушение этого древнего общественного строя нашло себе выражение в новой конституции, приписываемой царю Сервию Туллию. Согласно этой конституции, все военнообязанные граждане были разделены по своему имущественному положению на пять классов. Малоимущие были отнесены в шестой класс — пролетариев, не допущенных к военной службе и фактически лишенных какого бы то ни было влияния в новом народном собрании (центуриатных комициях), к которому перешли теперь все существенные политические права прежнего собрания курий.

1 Ф. Энгельс, «Происхождение семьи, частной собственности и государства», Партиздат ЦК ВКП(б), 1937 г., стр. 122.
2 Та м же.
3 Там же, стр. 123.
4 Там же, стр. 124.
36

Перекрытие камеры источника в Тускуле (VI век до н. э.)

31. Перекрытие камеры источника в Тускуле (VI век до н. э.)

Представители старых родов, так называемые патриции, продолжали, однако, отстаивать свои оставшиеся привилегии и поддерживать родовые узы, образовав, таким образом, влиятельную социальную группу римской родовой аристократии.
Новая общественная власть, сосредоточенная отныне в руках имущих классов, была направлена против пролетариев и рабов. «В рамках этого нового строя» пишет Энгельс «...развивается вся история Римской республики со всей ее борьбой между патрициями и плебеями за доступ к должностям и за участие в пользовании государственными землями, с растворением в конце концов патрицианской знати в новом классе крупных землевладельцев и денежных магнатов, которые постепенно поглотили все землевладение разоренных военной службой крестьян, обрабатывали возникшие таким образом громадные поместья при помощи рабов, обезлюдили Италию и тем самым проложили дорогу не только императорской власти, но и ее преемникам — германским варварам»
Влияние этрусков. На царский период истории древнего Рима приходится время наибольшей экспансии этрусского государства, когда некоторые поселения Лация, в том числе Рим. Пренеста и Тибур находились под сильным этрусским влиянием. Некоторые римские цари были, повидимому, выходцами из Этрурии. Римская родовая аристократия смешалась с пришлой этрусской и образовала смешанную этрусско-латинскую правящую касту.
Архитектура царского периода. Уже в царско-этрусский период Рим не только стал сильной общиной в долине Тибра, но и расширился за счет своих соседей. Из поселения он обратился в настоящий город, который, повидимому, был окружен валом, причем некоторые его части защищались каменными стенами. Царю Сервию Туллию традиция приписывает даже постройку несомненно значительно более поздней, республиканской общегородской стены. Цитадель Рима была перенесена в это время с Палатина на Капитолий, который стал настоящим акрополем города. Неприступность холма обеспечивалась крутыми скатами скалистого материка и оборонными стенами из небольших квадров мягкого туфа, быть может, действительно построенными Сервием Туллием.
Храм Юпитера Капитолийского. Последний этрусский царь Тарквиний Гордый закончил на Капитолийском холме сооружение грандиозного храма триады богов: Юпитера, Юноны и Минервы; храм был, по преданию, освящен, однако, лишь в первый год Римской республики (509). Объединение культа трех богов в одном трехцелловом храме относится к этрусской традиции, но боги в храме Тарквиния были уже не этрусскими, а латинскими.
Храм по размерам, повидимому, значительно превосходил известные нам храмы других этрусских городов. Грандиозный подий, остатки кото рого с достаточной точностью фиксируют его размеры (55 X 60 м), весьма сходен по технике с древнейшими стенами Рима. Самый храм известен только по описанию Дионисия Галикарнасского, римского историка времени Августа2. Судя по описанию Дионисия, подтверждаемому размерами и близкой к квадрату формой подия, это был обычный для этрусской архитектуры трехцелловый храм; однако, в отличие от других известных нам памятников этого типа, он был обогащен дополнительными портиками на боковых фасадах и должен был поэтому иметь по фронту трехрядного портика на главном фасаде уже не четыре, а шесть колонн. Предание гласит, что для украшения первого Капитолийского храма терракотовыми скульптурами был приглашен из Вей знаменитый мастер Вулка. И действительно, последние археологические открытия в Риме указывают на совершенно этрусский характер ранних римских храмов, обнаруживая полную аналогию вновь найденных в Риме терракотовых скульптур со знаменитыми работами Вейской школы VI века, например с группой Аполлона; тем самым как бы подтверждается этрусский характер архитектуры и скульптуры Рима в царский период. Декоративная терракота проходила здесь те же фазы развития, что и в других центрах Этрурии. Строительная техника Рима царского периода также принципиально не отличается от техники этрусских построек. Упомянутые нами остатки оборонных стен на Капитолии и на Палатине и самый подий Капитолийского храма сложены из мелких квадров мягкого коричневого туфа. Этот туф имелся в большом ко личестве на месте и очень легко поддавался обработке. Поэтому в Риме квадровая кладка появилась рано, как и в других местах, богатых туфами.

1 Ф. Энгельс. «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Партиздат ЦК ВКП(б), 1937 г., стр. 125.
2 Последние работы, проверенные на памятниках Рима, не дают достаточного основания для весьма интересного предположения Е. В. Ершлтедт, что храм с боковыми портиками, описанный Дионисием, мог быть построен лишь значительно позже, чем в конце VI века (Ернштедт, В.Д.И., 1940, стр. 195 и 199).
Не подтверждается, повидимому, и теория Е. В. Ернштедт о том, что трехцелловый храм возник лишь в третьей, эллинистической фазе развития этрусского храма (В.Д.И., 1940, стр. 187. 196).
37

Перевязка швов в стенах того времени осуществлена в наружном слое кладки; перевязка же внутри стены неполная: один ряд лишь не намного заходит на другой. Для перекрытий охотно применяли ложный свод, т. е. свод, выполненный напуском рядов; мы видим такой свод в круглой цистерне Палатина и в прямоугольной камере источника Тускула (рис. 31), относящейся не позднее чем к VI веку до н. э.
Установление Республики. Свержение этрусской династии произошло, согласно латинской традиции, в самом конце VI века (509). Повидимому, оно не внесло существенных изменений ни в общественный строй, ни в торговые связи, ни в культуру Рима. Он оставался государством-городом с преимущественно земледельческим населением и правящей этрусско-латинской аристократией; вместо одного царя, во главе государства теперь стояли два консула, которые избирались народным собранием на один год из рядов этой аристократии.
Свободное население попрежнему делилось на аристократов-патрициев и на плебеев, в число которых входили как зависимые от патрициев «клиенты», так и независимые мелкие и средние землевладельцы, ремесленники и торговцы. Число и сила плебса росли за счет притока населения из соседних латинских общин, среди которых Рим скоро достиг выдающегося положения.
Борьба патрициев с плебеями. Завоевание Италии. История Рима в первые века Республики есть история упорной борьбы плебеев за свои права; это — одновременно и история войн, которые Рим вел со своими италийскими соседями. В этих войнах, закончившихся подчинением Риму всей Италии, патриции и плебеи выступали, однако, единым римским народом. Завоевание Италии занимает период примерно в два с половиной столетия (510— 265 до н. э.). Удельный вес Рима становится весьма значительным уже на пороге V и IV веков — в результате его побед над ближайшими соседями: латинами, вольсками, эквами и некоторыми этрусскими городами. В особенности важным для Рима событием этого времени является полное разрушение этрусского города Вей (395): присоединение области Вей удвоило владения Рима и сделало его главным городом центральной Италии.
В 90-х годах IV века Рим подвергся нашествию галлов. Идя с севера, варвары разорили Этрурию, но не смогли взять хорошо укрепленные этрусские города. Они устремились дальше, обтекая эти крепости, разбили объединенное войско римлян, латинов и этрусков, взяли и сожгли Рим. Устоял, повидимому, только окруженный каменной стеной Капитолий. Нашествие галлов имело для Древней Италии громадное социально-политическое значение: этруски перестали играть прежнюю роль в Италии, на первый план выдвинулся Рим. Вместе с тем нашествие галлов наглядно показало значение крепостей и дало мощный толчок римскому военно-оборонному строительству.
Важнейшим оборонным сооружением этого времени является постройка грандиозной общегородской стены Рима, так называемой Стены Сервия Туллия, поставившей Рим на одно из первых мест в мире по оборонной технике; город мог больше не бояться вторжения. Наряду с постройкой стены, значительные государственные средства расходовались в это время на военные дороги, устройство водопровода и другие общественные и утилитарные сооружения; парадные монументальные постройки были пока на втором месте.
Десятилетия после галльского нашествия отмечены обострением классовой борьбы и наибольшими политико-экономическими достижениями плебеев, составлявших основную массу римского войска, политический удельный вес которого особенно повышался в критические минуты военных столкновений, сменявших одно другое в этот период последовательного объединения Италии под гегемонией Рима. Борьба плебеев за политические права заканчивается около 300 года до н. э., когда они получили доступ ко всем политическим и жреческим должностям и когда за решениями плебейских трибутных комиций была признана сила закона.
IV век, начавшийся для римлян тягчайшим поражением, был веком концентрации всех сил, веком новых победоносных войн за преобладание в Италии. В этой борьбе, наряду с военной силой, римляне умело использовали противоречия среди италийских племен. Союзниками Рима, как против ближайших родичей римлян — латинов, так и против самнитских горных племен, были греко-самнитские города Кампании. Эта близость с городами Камлании с их эллинистической культурой сыграла большую роль в эллинизации самого Рима.
Наиболее серьезными римско-италийскими войнами этого времени являются той самнитских войны (343—341, 327—304, 298—290), война с латинами (340—338) и так называемая Тарентинская война (280—272), одним из главных участников которой был эпирский царь Пирр. В решающем сражении третьей самнитской войны, на реке Сентине в Умбрии, римляне разбили объединенные войска этрусков, галлов и самнитов и покончили с независимостью народов Средней Италии. Вскоре Тарентинская война отдала в руки римлян весь юг Италии с прибрежными греческими городами (Великой Греции). Почти все италийские города волей или неволей стали теперь членами италийского союза, «союзниками» Рима. Рим и италийский союз занимал всю Италию (без Ломбардии) от Рубикона до Мессинского пролива. Но союз этот был односторонним. Связанные договорами с Римом союзники не имели права даже вести переговоры между собой. Сохраняя самоуправление и язык, своих магистратов и жрецов, территорию и культуру, «союзники» обязаны были безоговорочно выступать по первому зову Рима против тех, кого Рим считал своими врагами. Получение прав римского гражданства было затруднено для рядовых граждан из союзных городов. Представители же правящих родов не только легко делались гражданами, но и принимались в состав правящей аристократии Рима.
Часть земель союзников переходила к Риму. На этой земле создавались или «римские колонии» из одних только римских граждан, или «латинские колонии», в которых лишь часть местного населения замещалась римлянами. Римские колонии были новостройками, латинские обычно устраивались в уже существующих городах. Иногда римские колонисты, жившие на отдельных виллах, объединялись лишь общим рынком и местом собраний, фору-

38

мом. Обрастая затем постройками, такой форум постепенно также обращался в город.
Создание римской мировой средиземноморской державы (264—133). Римское общество к концу покорения Италии значительно изменило свой характер по сравнению с временем начала Республики. Демократизация государственного строя не изменила, правда, аристократической сущности римского общества и государства, но состав правящей верхушки был теперь уже не тот, что раньше. Главное место в ней занимал попрежнему патрициат, но, наряду с патрициями, в ней все большую роль начинали играть богатые плебеи: бывшие магистраты, крупные землевладельцы, торговцы и ростовщики. Патриции и богатые плебеи образовали новую знать, так называемый «нобилитет», интересами которого и направлялась, в основном, внутренняя и внешняя политика Республики: плебейская земледельческая масса, несмотря на приобретение политических прав, продолжала в известной своей части разоряться, опускаясь иногда до положения низшего слоя свободного городского населения, торговавшего своими политическими правами. Этот слой начинал составлять довольно внушительную часть населения столицы, достигавшего уже в IV веке до н. э. более 200 000 человек. Параллельно с постепенным ослаблением класса мелких землевладельцев шло расширение римского рабовладения.
Римская завоевательная политика не остановилась на объединении Италии под главенством Рима. Едва покончив с завоеванием Апеннинского полуострова, Рим начал длинный ряд войн, приведших к созданию огромной римской средиземноморской державы.
В результате первой пунической войны (264— 241) римляне вытеснили карфагенян из Сицилии, немного спустя они овладели Сардинией и Корсикой, затем несколькими опорными пунктами на Восточном берегу Адриатического моря и, наконец, так называемой Цизальпинской Галлией, т. е. Ломбардской равниной по обоим берегам реки По (222). Вторая пуническая война (218—201), в ходе которой Ганнибал угрожал самому существованию римской державы, также закончилась победой Рима. Рим завоевал Сиракузы, значительную часть Испании и приобрел господство во всей западной половине Средиземного моря.
За Западом вскоре последовал Восток. Македонские войны (215—205, 200—197, 171—168) подорвали мощь самого сильного противника Рима на Балканском полуострове, а последовавшее затем поражение македонского царя-самозванца, так называемого лже-Филиппа (148), и разгром Ахейского союза во главе с Коринфом (146) отдали в руки Рима всю Грецию, что послужило сильнейшим толчком к эллинизации римской культуры, в частности римского искусства. Третья пуническая война (149—146), закончившаяся разрушением Карфагена, позволила римлянам обосноваться в Африке. Присоединение Пергамского царства (133), превращенного в римскую провинцию Азию, завершило этот цикл завоевательных войн Рима и сделало его неоспоримо сильнейшей державой всего античного мира.
Во II веке Италия перестала быть театром войны. Неисчислимые сокровища в виде рабов, денег, произведений искусства стекались в Рим. Вновь приобретенные провинции рассматривались как «поместья римского народа» (Цицерон) и грабительски эксплоатировались.
Это обогащение способствовало быстрому развитию и обострению наметившихся уже ранее социальных противоречий в римском государстве. Войны, обогатившие государство и его верхушку, продолжали разорять и ослаблять тот основной слой мелких землевладельцев, руками которых были одержаны эти победы. Они служили десятками лет в легионах, их участки забрасывались, громадная часть легионеров не возвращалась из походов.
В руки нобилитета, наоборот, теперь текли богатства провинций. Первая волна богатств попадала в руки военачальников, т. е. в руки сенаторской знати. Кроме того, на эксплоатации провинций особенно обогащалась денежная аристократия, так называемые «всадники» (equites), которые занимались различными финансовыми операциями, откупами и т. п.
Приток денег из завоеванных стран привел к концентрации большей части земель Италии в немногих руках и к созданию громадных имений (латифундий). Владельцы латифундий часто не жили в них, посвящая себя политике и спекуляциям в городе и доверяя управление именьем вольноотпущеннику. Эти земли обрабатывались, главным образом, рабами. Земля эксплоатировалась по новым методам, основанным на достижениях греческого естествознания и римского сельскохозяйственного опыта; эти методы известны нам по трудам Катона (II век до н. э.), а затем Варрона (I век до н. э.). На долю мелких собственников оставалось малодоходное производство хлеба; на рынке они редко выдерживали конкуренцию с латифундиями. Вынужденные продавать свои участки, плебеи по-прежнему либо пополняли ряды городского пролетариата, либо становились арендаторами или даже наемными рабочими на той земле, которая еще недавно была их собственностью; с начала I века множество их становилось профессиональными солдатами в связи с превращением народной армии в армию волонтеров-наемников. Недовольство обездоленных росло.
Богатства знати были неисчислимы: ее представители обзаводились дворцами в Риме и часто целым рядом вилл и поместий в различных частях Италии. Богачи могли собрать легионы из своих клиентов, из тех людей, которые жили на их земле или их «милостями». Концентрация богатств и земель имела деморализующее влияние на обе стороны, что нашло себе яркое выражение в изменении общего характера политической жизни того времени. В водоворот спекуляции оказывались втянутыми самые различные слои римского общества, начиная от крупных магнатов и кончая рядовыми жителями столицы, жаждавшими «хлеба и зрелищ». Руководство политической жизнью, чрезвычайно усложнившейся по сравнению с ранними временами Республики, оставалось попрежнему в руках привилегированной верхушки, из которой выделяются три основных политических группировки: так называемые «оптиматы», «популяры» и «всадники». Оптиматы (optimus—лучший), это — представители интересов нобилитета; популяры (populus —народ) — защитники интересов народа, т. е., в первую очередь, сельского и городского плебса; всадники — крупные собственники не аристократического проис-

39

Карта роста владений Римской Империи

40

хождения, преимущественно откупщики, банкиры и ростовщики. В длительной и напряженной борьбе между оптиматами и популярами всадники поддерживали то одну, то другую сторону, в зависимости от своих выгод.
Социальные реформы. Гражданские войны. Военные диктатуры. Борьба между знатью и плебсом, между владельцами крупных латифундий и мелким землевладением принимает особенно острый характер, начиная с тридцатых годов II века, когда на сцену выступают выдающиеся деятели Древнего Рима — братья Гракхи. Проведенная ими аграрная реформа наделила землей несколько десятков тысяч обезземеленных плебеев, но не смогла приостановить дальнейшего упадка и пролетаризации мелкого землевладения.
Грубое нарушение римлянами интересов союзников дало толчок ряду их выступлений, вылившихся в начале I века в грозную Союзническую войну (51—88). Не менее грозными были революционные восстания рабов, начавшиеся в 30-х годах II века и достигшие своего апогея в грандиозном восстании Спартака (74—71). Параллельно с этими внутри-италийскими событиями, потрясавшими до основания римский государственный и общественный рабовладельческий строй, шли бесконечные войны на окраинах за расширение и укрепление римской мировой державы. Особенно важными приобретениями Рима в I веке до н. э. были Сирия, покоренная Помпеем (63—62), Галлия, завоеванная Цезарем (58—51), и Египет, превращенный Октавианом в собственность римского императора (30).
Последние сто лет Республики, от реформ Гракхов до принципата Августа, заполнены рядом ожесточенных политических схваток, убийств и кровопролитных междоусобных гражданских войн, в которых находили себе выражение все социальные противоречия римской общественной жизни.
Напуганный революционными вспышками, рабовладельческий класс предоставляет свободу действий римской военщине, господство которой находит себе яркое выражение в военной диктатуре Суллы (82—79 г. до н. э.). Суллу сменяют другие рвущиеся к власти военачальники, и напряженная классовая борьба этого периода сопровождается борьбой крупных военных вождей: Суллы с Марием, Помпея с Цезарем, Антония с Октавианом (Августом). Все они опирались на войско, которое сделалось профессиональной армией наемников, ждавшей от своего вождя богатой добычи в походах и хорошего участка земли по выслуге лет. Новый военный аппарат, понадобившийся для борьбы с внутренними противоречиями и центробежными силами римской державы, в первую очередь для спасения римского рабовладения, ломал рамки римского государственного строя, сохранившего до последнего времени свой устаревший характер города-государства. Предводители постоянных профессиональных армий свободно обращались с римской конституцией, нередко совершенно игнорируя права и компетенцию республиканских учреждений.
Исторически закономерным завершением этого процесса явился принципат Августа, сохранившего лишь внешние формы республиканских учреждений в своей фактически абсолютной монархии, которая политически способствовала стабилизация римского рабовладельческого строя.
Период гражданских войн был для Италии временем тяжелых испытаний. Римский писатель Саллюстий пишет об этом времени: «Богатые люди захватывали целые территории, строили роскошные загородные виллы и городские дома, а сельская и городская беднота, лишенная крова, бродила по дорогам и ютилась по грязным каморкам». Земли, по которым прошел Сулла, превращались в пожарища. Осада союзников (82 до н. э.) принесла Риму больше бедствий, чем осада Ганнибала в III веке до н. э. Тем не менее главное богатство Италии — ее плодородные земли — мало страдало при античном методе ведения войны.
Римское общество II—I веков до н. э. совершенно изменило свой былой патриархально-провинциальный культурный облик. Многие вершители судеб римского государства этого времени, например, Сципион, Сулла, Цезарь, были не только крупными военачальниками, ловкими дипломатами и опытными политиками, но и широко образованными людьми, интересовавшимися наукой и искусством. Их покровительство науке и искусству, в частности архитектуре, сплошь и рядом было делом политического расчета и диктовалось желанием создать вокруг своего имени соответствующий идеологический и художественный ореол. Строительство гражданских общественных сооружений было для них определенным средством пропаганды своего авторитета, строительство и украшение почитаемых народом святилищ — способом привлекать на свою сторону массовых почитателей соответствующих религиозных культов.
Отсюда блестящий расцвет архитектуры сулланского и послесулланского периода не только в центре, но и во многих союзнических городах Италии, где на месте разрушенных быстро вырастали различные новые здания. Во многих италийских центрах, как, например, в Пренесте и в Помпеях, часть жителей замещалась ветеранами и город переходил в разряд латинских колоний. Тем самым давался импульс для постройки новых общественных зданий, отвечающих заданиям, ресурсам и вкусам эпохи. Само предшествующее разрушение содействовало возведению таких новых построек, как храмовые комплексы Пренесты и Тиволи.
Последние десятилетия Республики, несмотря на почти не прекращающиеся междоусобные и внешние войны и на катастрофический рост социальных противоречий, были одними из самых блестящих в римской культуре.
Религия. Первоначальная религия латинов и римлян, как и других италийских племен, была весьма примитивна и состояла в поклонении бесчисленным божествам, добрым и злым, которые были связаны со всей окружающей действительностью, со всевозможными предметами, действиями и событиями частной и общественной жизни. Множественность богов сохранилась в римской религии и во все позднейшие времена. Так, римская религия знала всевозможных богов природы: неба, земли, солнца, моря, рек, полей, лесов и т. д.; богов плодородия, посева, жатвы; богов ремесл и торговли; богов, охраняющих человека в различные моменты его жизни: в детстве, в юности и т. д.; различных богов семейного культа; богов общественного согласия, добродетели, надежды, мира и т. п.
Среди множества божеств выделялась неболь-

41

тая группа главных, в первую очередь, — Юпитер, Юнона, Минерва и Марс. Юпитер — бог неба, света, грозы, молнии, дождя, плодородия и т. д.; Юнона —богиня луны и брачных союзов; Минерва— богиня разума, ремесл, искусств, а также войны; Марс — бог плодородия, земледелия, лесов и лугов, затем бог войны. Юпитеру, среди других его ликов, поклонялись как Юпитеру Статору (помощнику в бою, удерживающему войско на месте), Виктору (победителю), Ультору (мстителю) и т. д.
Сонм римских божеств, как главных, так и второстепенных, не оставался постоянным; наоборот, он все время пополнялся всевозможными божествами, частью вновь созданными (вроде, например, богини Согласия), частью заимствованными из местных культов и из религий других народов. В особенности велико было количество богов и мифических существ, заимствованных римлянами из греческой религии и мифологии. Так, Греции римская религия обязана, например, культами Геркулеса (Геракла), Диоскуров (Кастора и Поллукса) и Аполлона, которому уже в V веке был посвящен храм на Марсовом Поле. Заимствование образов греческой религии облегчалось непосредственным соседством Великой Греции, связь с которой была особенно тесной у занимавшегося торговлей и промышленностью римского плебейства. Плебеи ввели ряд новых культов, главным образом, греческого происхождения. В противовес этрусско-латинской триаде патрициев, на Авентине уже в V веке до н. э. был установлен культ плебейской триады, с женским божеством Церерой-Деметрой во главе.
Отличаясь исключительной множественностью божеств и приписываемых им специальных функций, римская религия и мифология всегда несли на себе печать художественной скудости и делового, зачастую довольно мелочного прозаизма. Для первоначальной римской религии характерна отвлеченность и безличность божеств. «Более 170 лет», — писал Варрон.— «римляне поклонялись своим богам без изображений». Этруски ввели культовую статую, придав богам более человеческий облик, и установили поклонение богам в храмах вместо открытого святилища. В дальнейшем это очеловечение принимало все более конкретный характер под воздействием греческой религии и мифологии. Старые римские и этрусские божества понемногу отождествлялись с полнокровными богами греков: Юпитер — с Зевсом, Нептун —с Посейдоном, Минерва— с Палладой, Венера — с Афродитой и т. д. Римское представление о божестве, даже очеловеченном, ос-т?валось, однако, и позднее довольно бледным и никогда не окрашивалось богатой творческой фантазией, как у греков. Характерной особенностью римской религии оставалось наличие отвлеченных божеств, вроде Согласия и Добродетели, поклонение которым возникало по определенному конкретному поводу (например, по поводу установления согласия между патрициями и плебеями), впоследствии довольно быстро забывавшемуся.
В соответствии с художественной бедностью образов римской религии, ее внутреннее содержание всегда отличалось известной сухостью и формализмом. Детально разработанная жрецами обрядность определила собой общий характер римского религиозного культа, государство с ранней поры установило строгий порядок поклонения главным богам.
Благочестие рядового гражданина ограничивалось формальным выполнением обрядов; культ богов стал достоянием жречества, составлявшего одно из ответвлений государственного аппарата. Общий упадок римской религии к концу Республики особенно сказался в сознании культурной верхушки римского общества, в котором был весьма распространен в это время полнейший религиозный индиферентизм.
Менее формальным оставалось поклонение семейным божествам: духам предков (манам), ларам, пенатам и гениям главы дома и хозяйки дома. Лары были охранителями полей, лугов и домашнего очага. Молились также ларам улицы, города. Безликой охранительницей семейного очага всего государства была, между прочим, Веста, в круглом храме которой не было культовой статуи.
Громадную роль в римской религии продолжали играть всевозможные гадания, присущие уже примитивной религии латинов, но обращенные в целую науку при этрусках.
Государственное значение культа в Римской республике всегда было чрезвычайно велико: верховная власть (imperium) оставалась в Риме не отделимой от особого права ее носителя узнавать через жрецов гаданием волю богов, призывать их покровительство от имени общины и умилостивлять их в случае народного бедствия. Такова была в свое время власть царя, затем власть консула, и, наконец, власть императора. Каждое государственное действие начиналось и кончалось культовой церемонией, которой придавалось такое же значение, как и гражданской.
Государственные коллегии жрецов руководили, между прочим, введением новых культов. Вместе с тем, жречество и сенат упорно боролись с теми новыми культами, которые могли отвлечь римлян от исполнения гражданских и ритуальных обязанностей, установленных государством. Отсюда, например, запрещение принимать участие в вакханалиях и в оргиастическом культе той самой Кибелы, культ которой был установлен во время второй Пунической войны. Отношение римлян к религии прекрасно выражено Цицероном: «Да не будет ни у кого отдельных богов, ни новых, ни чужестранных, кроме тех, которые признаны государством».
Художественная культура. В первой половине периода Республики, т. е. примерно до середины III века, римская культура вообще и в частности художественная культура развивалась весьма медленными темпами, черпая свое содержание и импульсы к дальнейшему развитию, главным образом, из италийских источников, среди которых на первом месте стояла культура этрусков, находившаяся, в свою очередь, под довольно значительным влиянием греческой культуры. Струя непосредственного влияния греческой культуры проникала в Рим из южно-италийских городов Великой Греции, но в это время роль Греции в римской культуре была еще не особенно большой. От ранней римской культуры почти ничего не сохранилось в области литературы и весьма немного в области изобразительных искусств. Картина развития римской культуры резко изменилась с середины III века — со времени завоевания Южной Италии и конца первой пунической войны, когда началась энергичная экспансия Рима в восточной половине Средиземного моря. С этого вре-

42

мени начался широкий приток в Рим греческих ремесленников, художников, учителей и других представителей греческой интеллигенции; начиная с конца III века, из Греции свозили в Рим бесчисленные произведения греческого искусства; римляне принялись ревностно изучать греческий язык и литературу; распространилась мода на все греческое; греческие воспитатели часто жили в патрицианских домах; римские аристократы дружили с греческими поэтами и учеными. Начался длительный период ученичества, являвшийся в то же время периодом начального роста второй великой ветви античной культуры — культуры Древнего Рима.
Основоположником новой римской литературы является пленный раб Ливий Андроник, переведший на латинский язык «Одиссею» и выступивший в 240 г. до н. э. с драматическими произведениями, переделанными или переведенными с греческого языка. За Андроником следовал ряд римских писателей, пробовавших свои силы в различных заимствованных из Греции литературных жанрах, среди которых на первом месте стояли .комедия и эпическая поэма исторического содержания: Гней Невий (274—204) переделывает греческие комедии и пишет поэму о пунической войне; Кв. Энний (239—169) пишет гекзаметром римскую историю в 18 книгах; Плавт (254—184) и Теренций (умер в 159) создали подражательную комедию, в которой еще сохранялись греческая обстановка и греческие костюмы; Катон (234—149) положил основание римской исторической прозе. В пятидесятилетие (133—81) со времени Гракхов до начала деятельности Цицерона в римской литературе произошли значительные сдвиги в сторону создания национальной комедии и национального ораторского искусства. Получила распространение чисто национальная комедия масок — так называемые ателланы. Ораторское искусство в речах таких выдающихся ораторов, как Кай Гракх, поднялось на огромную высоту. Последнее пятидесятилетие Римской республики (80—30 до н. э.) — время наивысшего расцвета римского красноречия и римской классической прозы. Два имени определяют собою литературный облик этого периода: Цицерон, с его речами, письмами и прозаическими произведениями на философские и исторические темы, и Цезарь — автор замечательных мемуаров о Галльской и о междоусобной войне. В речах Цицерона и в мемуарах Цезаря нашли себе отражение основные полюсы римского искусства: пышность и блеск, с одной стороны, и трезвость, сжатость и лаконизм, с другой. Проза Цицерона — ценный литературный материал для истории быта и архитектуры поздней Республики. В своих речах он рисует широкую картину общественной жизни Рима; в его письмах встает интимная жизнь выдающегося деятеля того времени. Мы входим в круг его каждодневных интересов; мы узнаем, какие статуи и по какому признаку надлежит приобрести для него в Греции, какие идеи он вкладывает в проектирование отдельных частей своих вилл.
Римская поэзия конца Республики также достигает большой высоты — в лирике Катулла и в замечательной философской материалистической поэме «О природе вещей» Лукреция — «свежего, смелого, поэтического властителя мира», по выражению Маркса 1.
Точным наукам римляне уделяли мало внимания и интересовались, главным образом, их практическим приложением. Зато образованные римляне охотно занимались грамматикой, риторикой, философией, археологией, историей религии и законов, но философские работы римских авторов носили обычно тот же популяризаторский и прикладной характер.
Особое место в римской культуре республиканского, так же как и позднейших периодов римской истории, занимает юриспруденция, с ее ясностью, строгой логикой и стройной системой.
Материально-художественная культура времени Республики изучена далеко не достаточно. Период до II века оставил нам в Италии чрезвычайно мало памятников. Памятники II века, времени сосредоточения в Италии огромных богатств и непосредственного влияния эллинистической культуры Восточного Средиземноморья, почти везде сметены с лица земли грандиозным строительством императорского периода. Поэтому особое значение для восстановления картины общего состояния материально-художественной культуры республиканского Рима приобретают знаменитые города Кампании—Помпеи и Геркуланум, погребенные под лавой и пеплом при извержении Везувия в 79 году н. э.
Помпеи и Геркуланум дошли до нас почти нетронутыми, в том виде, в каком их застала катастрофа. Помпеи и Геркуланум являются для нас живыми памятниками античной культуры, во всем богатстве и разнообразии ее развития в течение нескольких столетий: многие здания II века и некоторые даже более-старые дошли до нас лишь с небольшими перестройками последующего времени.
По культуре, Помпеи были рядовым кампанским городом; в политическом отношении Помпеи, как и другие кампанские города, рано должны были стать «союзным городом», членом италийской федерации. В эпоху архаики Помпеи были по населению оскским (самнитским), по культуре — греческим городом, но имели и свой период этрусского влияния. Затем, с конца V века, это был греко-самнитский город, стоявший в конце этого периода на стороне Рима в его борьбе с горными самнитскими племенами. С III века в Помпеях начался расцвет эллинистической культуры, очень яркий в городе, издавна впитывавшем греческие влияния. Развитие архитектуры и декоративных искусств в Помпеях говорит, однако, не только о тесных связях Помпей

1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. I, стр. 462.
43

с греческим Востоком, но и о том, что греческая художественная культура нашла себе благодарную почву в изобразительном искусстве самих осков-самнитов.
Не следует забывать, что и Рим одновременно подвергся сильнейшей эллинизации частично через кампанские города и что Помпеи были связаны с Римом союзным договором. Блестящее состояние Помпей во II веке говорит о том, что город нашел осторожную линию поведения во время нашествия Ганнибала (конец III века до н. э.); поэтому он мог пользоваться результатам победы Рима.
Без особой ломки произошел и переход Помпей на положение сулланской колонии: новое строительство представляет собою логическое развитие старого. Город обратился теперь во второстепенный центр, в котором местный оттенок едва различим под покровом латинизации; языком почти всех помпейских надписей сделался латинский.
При Нероне половина города была разрушена землетрясением (63 г. н. э.). Эта катастрофа и срочное восстановление многих домов в период 63—79 годов совершенно изменили облик города. Большая часть общественных зданий Помпей дошла до нас в разрушенном состоянии; значительная часть жилых домов несет на себе печать провинциализма и срочности восстановительных работ, сказавшихся на их художественном качестве.
Скульптура. Ведущей отраслью искусства в Риме была архитектура.- скульптура и живопись играли подчиненную роль. Тем не менее, насколько можно судить по литературным указаниям и довольно скудным археологическим находкам, скульптура и живопись играли некоторую роль в художественной культуре Рима уже в первые три века Республики, т. е. в V—III веках до н. э. И скульптура, и живопись этого времени вели, повидимому, свое происхождение от этрусков, оскских племен и из городов Великой Греции и в самом Риме выполнялись либо пришлыми мастерами, либо их римскими учениками, подражавшими формам и стилю своих более культурных соседей. При этом с течением времени доля греческого влияния становилась все более значительной.
В скульптуре главное место занимали терракота и бронзовое литье, достигшие уже в это время высокого технического уровня. Источники говорят, например, об этрусских статуях богов из разрушенных Вей (396 до н. э.), о более чем 2 000 бронзовых статуй из этрусских Старых Вольсиний (265), об южно-греческом убранстве храма плебейской триады (493), о почетных бронзовых пеших (439) и конных (338) статуях военных вождей, о статуе Дуилия на ростральной колонне (260), о статуях царей и героев на Капитолии (III век до н. э.), о колоссальных бронзовых статуях Геркулеса (304) и Юпитера (293), о живописи К. Фабия Пиктора в храме Спасения (304) и т. д. Представление о натуралистическом характере живописи этого времени дают фрагменты росписи, найденные в одной гробнице на Эсквилине. Роспись разделена на несколько поясов, заполненных отдельными сценами, которые связаны между собою тематически, с повторением действующих лиц. Это — самое раннее из известных нам произведений так называемого непрерывного стиля, который получит позднее значительное распространение в римском искусстве; наивысшее развитие этого стиля мы увидим в замечательных рельефах колонны Траяна (см. стр. 220).
Массовым распространением, как и у этрусков, пользуются в это время восковые изображения предков.
Начиная со II века до н. э., облик римского здания, сада и вся обстановка римской жизни нераздельно связаны с громадным числом произведений греческого искусства, главным образом, скульптуры. Множество бесценных шедевров, ввозимых в Рим в виде военной добычи, украшали портики и храмы Республики. Богачи скупали первоклассные, а люди среднего достатка рядовые статуи. В I веке храмы обращались в настоящие музеи скульптуры, живописи, резных камней. Со временем подлинников уже оказывалось мало, а спрос все повышался. Бесконечные копии и варианты статуй, главным образом, из мрамора, исполнялись греческими и римскими мастерами; в этом море копий тонули настоящие произведения греческого искусства. Масса греческих статуй не повлияла положительно на развитие римской скульптуры; наоборот, доступность копий как бы сделала ненужным развитие своей, национальной скульптуры. Отрицательную роль в этом отношении играл, повидимому, и не очень высокий художественный уровень римского заказчика. По письмам Цицерона видно, что в статуе, привозимой из Греции, ценились не столько ее художественные качества, сколько протокольное соответствие заданию; так, например, в помещении виллы, назначенном для размышлений, должна была стоять задрапированная фигура музы Урании и т. п. Римского же архитектора интересовало, главным образом.

44

пятно, которое скульптура дает в композиции, т. е. ее размеры и объем. Такие требования с лихвой удовлетворялись привозной или скопированной греческой скульптурой.
Римская национальная скульптура и развивалась лишь в ограниченных областях портрета и культовой статуи. Богато задрапированная и снабженная всеми необходимыми аттрибутами, римская культовая статуя оставалась, однако, такой же чуждой внутренней жизни и формальной, как и та религия, которой она служила.
Зато римский портрет получил развитие, отвечавшее роли и культу личности в римской культуре. Он продолжал традиции этрусского, но был обогащен всеми возможностями эллинизма в отношении передачи чувства. Он замечателен точностью в передаче склада головы и черт лица, переходящей в документальность при изображении прически и одежды; в республиканское время чаще и лучше всего изображались немолодые лица, на которые жизнь уже наложила свою печать. Драпировка одежды хорошо подчеркивала спокойное достоинство позы.
Декоративная живопись и рельеф. Почти все известные нам произведения живописи в Италии исполнены фреской, энкаустикой или комбинированными способами на штукатурке и так или иначе связаны с декоративными задачами.
Вместе с повышением благосостояния богатых и зажиточных кругов римского общества, во II веке до н. э. в Италии широко распространился и прочно привился обычай красиво и многоцветно декорировать внутренние стены жилых домов. Почти все основные элементы этой отделки известны были ранее в восточном Средиземноморья, но декорация в целом приобрела в Италии особенно пышные и разнообразные формы и имела свое собственное последовательное развитие, фазы которого идут часто в обратном порядке по сравнению со странами восточного эллинизма.
Большая часть известных нам росписей открыта в Помпеях и, частично, в Риме и Геркулануме; они впервые были систематически изучены во второй половине XIX века археологом May и описаны им как «четыре стиля стенной живописи в Помпеях». Рассмотрение основных этапов римско-италий-ской декоративной живописи под наименованием четырех стилей помпейской живописи прочно вошло в литературу. Несмотря на полную условность термина «помпейская» живопись и на те изменения и уточнения, которые современная наука внесла в работы May, его классификация до сих пор не потеряла своего значения.
Первый, «инкрустационный» (табл. 11, фиг. 1), стиль помпейской стенной живописи (примерно до 80 г. до н. э.) фактически является лишь высококачественной штукатурно-малярной отделкой, средствами которой воспроизводилась в рельефе облицовка стен ценными породами камня и архитектурная декорация. Обработанная часть стены четко членится на три пояса: цоколь, обычно состоящий из ортостатов, собственно стену, чаще всего разбитую на квадры, и венчающую часть из фриза и карниза. При значительной высоте помещения остающаяся верхняя часть стены не расписывалась вовсе, как мало освещенная.
В особо богатых примерах средний, широкий пояс декорировался пилястрами, полуколоннами, а в исключительных случаях даже колоннами, покрытыми стуком (см. дом Фавна, стр. 67). Отделка первого стиля повторяет отделку эллинистических домов, известную нам по Афинам, Делосу, Приене, Пергаму; однако в Помпеях расцветка квадров более пестра и не подчинена определенному композиционному закону. Сравнительно простая отделка первого стиля в соединении со строгими туфовыми колоннами и цветной, геометрически трактованной мозаикой полов создавала величественно-монументальный интерьер частного дома и общественного здания, имеющий мало общего с причудливым архитектурно-изобранзительным декором трех других стилей.
Первоначальная отделка в первом стиле сохранилась в очень немногих домах Помпей и в очень немногих помещениях, но во II веке она украшала все лучшие комнаты богатых домов. Росписи же в собственном смысле относятся не ранее, как к I веку до н. э., а чаще всего к I веку н. э., т. е. к «последним дням Помпей».
Второй стиль помпейской стенной живописи (табл. 11, фиг. 2), «архитектурный» стиль (80 до н. э., — 13 н. э.), имеет в своей основе изображение реальной архитектурной декорации живописными средствами и сохраняет традиционное членение обработанной стены на три основных пояса- цоколь, собственно стену и венчание.

45

Ранние, относящиеся к сулланскому периоду, образцы этого стиля только переводят на язык живописи декорацию первого стиля; пилястры и колонны первого стиля теряют здесь свой реальный рельеф; они искусно изображаются при помощи светотени а квадры отделяются друг от друга не бороздами, а полосками теней. Лучшим примером такой ранней отделки второго стиля является дом Грифов на Палатине в Риме. В Помпеях встречается также соединение обоих приемов на одной и той же стене, когда часть архитектуры изображена в рельефе (первый стиль), а часть — светотенью (второй стиль).
Развитие второго стиля в республиканское время дает сначала робкие попытки раскрыть часть стены, чаще всего в средней зоне, в промежутках между написанными колоннами или столбами, и постепенно увеличить число планов. Но в середине I века до н. э. дальнейшее движение в том же направлении приводит к блестящим декорациям, в которых стены помещения как бы совершенно исчезли, и бесконечно глубокое, многопланное пространство, залитое светом средиземноморского пейзажа, раскрывается между отдельными опорами первого плана (табл. 12, фиг. 2). Архитектура первого плана, совершенно реальная по формам, написана в полную силу; теплый желтый и черный цвет до полной иллюзии передает блеск полированных мраморов; светотень ограничивается, главным образом, собственными тенями с учетом освещения данного помещения. За архитектурой первого плана раскрываются чаще всего архитектурные же композиции, исполненные с использованием линейной и воздушной перспективы. Здесь изображается то многоэтажная городская застройка, то святилище с культовой статуей; любимой темой служит круглый храмик в центре прямоугольного перистиля, в различных вариантах воспроизводящего популярную тему республиканского рынка (мацеллум).
С эпохи Августа раскрытие пространства производится уже часто при помощи настоящей пейзажной живописи, появляется тема сада и тема эпического повествования на фоне непрерывного пейзажа. Вместе с тем, реальная архитектура первого плана перестает удовлетворять заказчика; в последних стадиях второго стиля, начиная с эпохи Августа, вместо колонн часто показаны канделябры, или колонны, покрытые чешуей и обвитые гирляндами. Архитектура, в которую вводятся различные восточные и архаизирующие мотивы, перестает передавать реальную, современную обстановку. Раскрытие бесконечного пространства перестает быть обязательным. Произведения второго стиля, относящиеся ко времени Августа, характеризуются также введением в стеновую декорацию переработанных копий с картин греческих мастеров, сначала в виде редкого исключения, затем — как правило (табл. 12, фиг. 1). Эти картины по-новому раскрывают отдельные поля стены.
Третий стиль помпейской стенной живописи (табл. 11, фиг. 3), «орнаментальный» (первая половина I века н. э.), является в своих наиболее чистых примерах стилем плоскостным и линейным. Стена в средней своей зоне показана как бы затянутой (завешенной) кусками ткани. Гладкий фон отдельных панелей скупо украшен по краю чеканно проработанным орнаментом и как бы наложенной в центре летящей фигурой или картиной. Всевозможные мотивы восточных стилей и архаизирующие элементы греческой архитектуры сплетаются здесь в самых причудливых сочетаниях. Для фона излюбленными являются теплые тона: красный, желтый, черный и изредка малахитово-зеленый и белый; в орнаментах преобладает золото.
Четвертый стиль помпейской стенной живописи (табл. 11, фиг. 4), «декоративный», в своем чистом виде является стилем массового и спешного восстановления Помпей после землетрясения 63 г. н. э. Этот стиль представляет собою дальнейшее развитие архитектурного (второго) стиля. Однако изображается в нем архитектура уже не реальная, а фантастическая. Колонны утонены, как тростинки, или вырастают из ваз. Человеческие фигуры мчатся между ними и по призрачным лестницам. Плоскости перепутаны, тона тусклые, перспектива никого не обманывает. Линейно-плоскостной третий стиль и принципиально-противоположный ему четвертый стиль, доводящий до абсурда принципы раскрытия пространства, фактически существуют одновременно с конца времени Августа. Как тот, так и другой редко-встречаются в чистом виде; в первые 50 лет I века н. э. распространены попытки сочетать иллюзорное про-

46
странство второго, а затем четвертого стиля, с орнаментальной плоскостью третьего. Лучшие примеры Рима и Помпей (дом Лукреция Фронтона, дом Веттиев) соединяют на различных полях одной и той же стены эти взаимно противоречащие тенденции. Вторая половина I века н. э. знаменует победу четвертого стиля и отказ от принципа орнаментальной плоскости.
Росписи третьего и четвертого стилей характерны для художественных вкусов общества, к которому со всех сторон света стекались богатства и элементы высоких, но еще чуждых и плохо понятых культур. Это искусство — виртуозное, но холодное, богатое разнообразными элементами, но неискреннее, — соединяет на одной стене несоединимые плоскостные и пространственные элементы или стремится изломать плоскость и исказить перспективы до полной потери чувства реальной жизни. Вместе с тем, поздний второй и третий стили создают новое понимание интерьера, резко отличное от понимания фасада и от трактовки интерьера у греков и при Республике.
С росписями третьего и четвертого стиля неразрывно связаны необычайно ценные для истории архитектуры небольшие пейзажи, изображающие виллы с цветочным партером, тенистым садом и украшенными скульптурой террасами, под арками которых плещутся морские волны. Дополнив в своем воображении эти маленькие пейзажи деталями больших фресок эпохи Августа, изображающих садовую архитектуру, можно представить себе роскошь и великолепие этих вилл, которые тянулись по берегам Неаполитанского залива и прятались в лесах на склонах Везувия.
С начала I века до н. э. к стенной декоративной живописи присоединился декоративный стуковый рельеф, который исполнялся из не успевшего отвердеть известкового раствора; главные части лепили от
руки, второстепенные и орнаментальные элементы формовали и затем дорабатывали также от руки. Если, однако, живопись могла стать искусством дешевым и массовым, то стуковый рельеф стоил дорого и потому обычно встречайся только в самых богатых и изысканных памятниках. При Республике он применялся, повидимому, очень редко (дом на Палатине); на рубеже I века до н. э. и I века н. э. искусство стука достигло своего полного развития.
Мозаика. Такой же существенной частью комплексного решения античного интерьера, как и стенная живопись, были мозаичные полы. Комната античного дома освещалась через дверь, и полный свет падал только на пол, в то время как стены оставались в полутени. И так как пол, кроме того, требовал постоянного мытья и больше всего изнашивался, то неудивительно, что на полы тратили самые дорогие и самые стойкие материалы.
На первых порах, в Помпеях II века до н. э., при отделке первого стиля, это — чаще всего кирпичный бетон с белым рисунком или, наоборот, пестрый камень (но не мрамор). К концу II века до н. э. появились более спокойные черно-белые узорчатые полы, с которыми хорошо сочетаются многоцветные мозаичные картины, сделанные греческими мастерами и сходные с мозаиками Делоса и Пергама. При Империи римско-италийские мастера перестали пользоваться мозаичными картинами, скомпонованными безотносительно к данному помещению. Они находили множество собственных вариантов обработки пола, причем в Помпеях эти варианты чаще всего осуществлялись из мозаики; в Геркулануме же весь пол парадных помещений богатых домов покрыт сверкающим ковром из тонких пластинок разноцветных мраморов — роскошь, которая в Помпеях допускалась только в небольших центральных панно.

Подготовлено по изданию:

Кауфман С.А., Николаев И.С., Цирес А.Г.,Блаватский В.Д.
Всеобщая история архитектуры, том. II, книга 2. М.: Издательство академии архитектуры СССР, 1948.



Rambler's Top100