153

АРХИТЕКТУРА РИМСКОЙ ИМПЕРИИ

ВВЕДЕНИЕ. ОБЩИЕ УСЛОВИЯ РАЗВИТИЯ АРХИТЕКТУРЫ В ПЕРИОД УСТАНОВЛЕНИЯ ИМПЕРИИ

Установление Римской империи означало победу римских рабовладельцев над революционными силами, потрясавшими Римскую республику в последние два века ее существования. Эта победа, естественно, вела за собою дальнейшее усиление гнета господствующих классов римского общества над бесправными рабами, свободными и полусвободными земледельцами и ремесленниками. Другим ее следствием было увеличение зависимости провинций от паразитического центра, выкачивавшего из них средства для огромных непроизводительных расходов римских императоров, римской знати и римских ростовщиков. История Римской империи — это история неуклонного нарастания классовых противоречий, с безумной роскошью и богатством на одной стороне и низведением человека до положения рабочего скота на другой. И если в первые времена Римской империи рабовладельческий строй мог приобрести достаточную устойчивость, для того чтобы подавлять все проявления разрушительных сил, подтачивавших его основы, — в дальнейшем эти разрушительные силы все больше и больше давали себя знать в учащающихся внутренних и внешних потрясениях государства, которые вылились в конце концов в грандиозную революцию рабов и колонов, облегчившую новым народам - «варварам» нанесение окончательного удара римскому мировому господству. «Революция рабов ликвидировала рабовладельцев и отменила рабовладельческую форму эксплоатации трудящихся» (И. Сталин, «Вопросы ленинизма», изд. 11-е, стр. 412).
Но прежде чем античный мир, в рамках Римской империи, подошел к заключительному этапу своей многовековой истории, античная греко-римская культура смогла распространиться не только по всем прибрежным странам Средиземноморья, но и по многим соседним с ними старым культурным областям и новым, впервые соприкоснувшимся с античной культурой районам. Широкое распространение получила римская администрация, римское право, римский язык, римская образованность, формы римского быта, римское искусство и римская архитектура.
Римское строительство отражает в себе всю сложность и все противоречия римского рабовладельческого строя. Перед нами, с одной стороны, внушительные здания правительственного аппарата и государственного религиозного культа, грандиозные сооружения для жаждущей хлеба и жестоких зрелищ, развращенной подачками городской толпы, поражающие своей баснословной роскошью дворцы, виллы и т. п.; с другой стороны, — казармы-тюрьмы для рабов, лачуги для задавленных трудом нищих земледельцев, антисанитарные тесные улицы больших городов и римские инсулы-трущобы — для городской бедноты. Многие мрачные стороны римского рабовладельческого строя и быта не находят, однако, достаточного отражения в истории архитектуры: последняя интересуется лишь сооружениями, являющимися в большей или меньшей степени произведениями искусства, и базируется главным образом на дошедших до нас памятниках, т.-е. на сооружениях долго-

154

вечных, на возведение которых тратились более значительные средства и которые поэтому отражают по преимуществу быт господствующих классов.
Принципат Августа. Рост социальных противоречий и борьба с революционным движением, потрясавшим римское рабовладельческое общество в последний век Республики, исторически повлекли за собой режим единоличных военных диктатур, который в дальнейшем привел к фактической смене республики монархией Октавиана. Длительное, почти полувековое (30 г. до н.э.— 14 г. н.э.) правление Августа является началом нового периода римской истории. Август впервые в Риме смог достичь устойчивого фактического единовластия, к которому стремились и его политические предшественники—Сулла, Помпей и Цезарь, не сумевшие, однако, прочно закрепить результаты своих военных и политических побед в рамках Римской республики.
Сенаторская партия, партия аристократии, выступавшая под знаменем сохранения Республики, была еще, однако, настолько сильна, что Август должен был маскировать свое единодержавие сохранением привычных республиканских форм власти. Это противоречие наложило печать двойственности на все искусство времени Августа. Фактический монарх с 30-го года, Август формально-юридически оставался всегда лишь «принцепсом» — «первым сенатором» и «первым гражданином» Республики. В конце своей жизни он составил опубликованный впоследствии Тиберием пространный документ: «Дела божественного Августа», текст которого был вырезан на бронзовых досках у его мавзолея в Риме, а также во многих других городах; он дошел до нас в копиях, обнаруженных в Анкире (Анкаре) и в Антиохии, почему он и именуется часто «Анкирской» или «Антиохийской надписью». Перечисляя в этом документе свои заслуги, он пытался изобразить себя благодетелем римского народа, действующим в рамках древней республиканской конституции: год установления принципата (27 год до н. э.) считался годом окончания гражданской войны и восстановления Республики 1.
Двойственность вообще характерна для всей внутренней и внешней политики Августа. В качестве представителя аристократии, он закреплял социальные позиции и привилегии господствующих классов: сенаторских родов, всадников и плебейской верхушки. В то же время избиравшиеся из этой среды высшие органы государственной власти фактически утрачивали при Августе свою политическую роль. Стремясь укрепить рабовладельческий строй, Август ограничивал отпуск рабов на волю. В то же время он делал все, чтобы снискать популярность у римской городской массы всевозможными подачками, играми, празднествами и т. н. Создав себе опору в армии, Август по окончании гражданской войны распустил большую часть легионов, наделив своих ветеранов землей и расселяя их по провинциям. Это явилось одной из мер, которые способствовали все усиливавшейся романизации последних.
Открыто хищническое ограбление провинции сменилось при Августе более дальновидными способами извлечения из них выгод. Август имел всю полноту власти в так называемых императорских провинциях (большая часть Галлии и Испании, Иллирия, Сирия и др.), находившихся как бы на постоянном военном положении. Египет, житница Средиземноморья, считался его собственностью. Неисчислимые доходы стекались в личную казну императора и давали ему возможность тратить огромные средства на широкое строительство, направленное прежде всего к прославлению его личности и к усилению его власти — нередко путем восстановления республиканских учреждений и построек. Одно из главных средств укрепления своей масти Август видел в поддержке религии; немало внимания и средств было им отдано на искусственное возрождение официальных религиозных культов, пришедших в полный упадок во время гражданских войн.
В Анкирской надписи особо подчеркивается деятельность Августа по восстановлению и постройке храмов — более 80 в одном только Риме.
Подражание классическим греческим образцам стало при Августе законом во всех областях искусства, хотя это подражание оставалось холодным при всем его внешнем мастерстве. Поэзия, литература и даже историография эпохи Августа получают, между прочим, задание доказать римскому обществу происхождение Рима и его культуры от самых истоков греческой классики; римляне хорошо понимали, что покоренная ими новая Греция перестала быть средоточием ушедшей великой культуры. Так, римский поэт Вергилий создает «Энеиду», которая по идее должна была завершить циклы Гомера и связать историю Рима с греческой историей.
Литература. Наиболее крупные литературные имена эпохи Августа принадлежат поэтам, среди которых выделяется плеяда Горация, Вергилия, Овидия, Тибулла и Проперция. Несмотря на предвзятость основной идеи и значительную долю подражания греческим образцам, Вергилию удалось создать в «Энеиде» монументальное поэтическое произ-

1 Анкирская надпись представляет особый интерес для истории архитектуры, так как в ней содержится перечень большинства построек Августа.

155

Карта Римской Империи

156

ведение, увлекавшее своей фабулой, богатое яркими образами и совершенное по форме. В «Буколиках» и «Георгиках» Вергилий отдал дань характерной для его времени и для его среды идиллической стилизации природы и сельского быта.
Эпикурейским отношением к действительности пропитана поэзия Горация — певца «золотой середины», предпочитающего высоким постам личную жизнь и больше всего ценящего спокойные радости и наслаждения гурмана-помещика и признанного придворного поэта. Наряду с опоэтизированием окружающего мира и дифирамбами высоким покровителям, видное место занимает в творчестве Горация и сатира, направленная, однако, на отдельные частности быта и не затрагивающая основных мрачных сторон римского рабовладения и созданного им социально-политического строя. Типично для искусства времени Августа соединение в ряде произведений Горация несколько холодноватой рассудочности с неизменно виртуозным мастерством формы.
Поэзия Тибулла и Проперция — это окрашенная элегическими настроениями любовная лирика, осложненная у второго элементами риторики, мифологизма и сатиры.
Творчество младшего представителя рассматриваемой поэтической плеяды — Овидия, также не отличается глубиной содержания. Его легкая и порою фривольная поэзия строится на мотивах личной жизни. Исключения не составляют и его «Метаморфозы» — поэтическая переработка греческих мифов о всевозможных чудесных превращениях, заканчивающаяся апофеозом Юлия Цезаря, превращенного в звезду. Творчество Овидия и родственных ему поэтов отвечало той общей атмосфере погони за наслаждениями, которая господствовала среди верхушки римского общества в «век Августа».
Единственный крупный прозаик эпохи — историк Тит Ливий, — также больше писатель, воспевающий римское прошлое, чем объективный исследователь событий и бытописатель общественной жизни. Идеализация прошлого под углом зрения молодой монархии, эпикурейский уход в личную жизнь, тяга к мирному сельскому быту, далекому от гражданских бурь и борьбы политических страстей, — все это находило себе отражение не только в литературе, но и в других искусствах времени Августа, в частности, в архитектуре.
Скульптура. В скульптуре влияние Греции одинаково сильно как в портрете, так и в рельефе, фигурном и декоративном. Портрет эпохи Августа отличается от реалистического портрета времени Республики условной идеализацией натуры и стилизацией одежды. По портрету времени поздней республики можно определить не только возраст изображенного человека, но и моду в прическе, в драпировке тоги. Август же, умерший в возрасте 76 лет, изображался только юношей или мужем во цвете лег. Знаменитая статуя, найденная на вилле его жены Ливии у Прима Порта, изображает Августа юным военачальником, в панцире, с обнаженными руками (табл. 1, фиг. 3,4).
Рельефы Алтаря Мира. Наиболее полное представление о скульптурном рельефе эпохи Августа дает Алтарь Мира (табл. 2). Он был задуман, как памятник установления всеобщего мира, в 13 году до н. э., когда Авгусг возвратился из поездки в Галлию и Испанию, и посвящен в 9 году до н. э. богине мира, имя которой было соединено! с титулом самого императора (Pax Augusta). Он был воздвигнут на Марсовом Поле, в противовес алтарю Марса, недалеко от него, в парковой зоне, окружавшей мавзолей Августа (см. дальше). Фрагменты алтаря, находившиеся ранее в различных местах, собраны теперь воедино, и памятник реконструирован в натуре на берегу Тибра.
По древней традиции, Алтарь Мира представляет собой огражденную стенами площадку, в центре которой водружен на ступенях мраморный жертвенник. Размеры в плане 10,55X11.6 м; высота мраморной стенки 6 м. Широкие прямоугольные проемы посередине больших сторон, обращенных на восток и на запад, нарушали замкнутость святилища. Композиция из узорных пилястр и скульптурных панно как изнутри, так и снаружи расчленена по высоте стены на две зоны. Верх стены изнутри украшен букраниями и тяжелыми гирляндами из цветов и фруктов, выполненных в реалистической манере; пояс меандра отделяет этот фриз от нижней зоны, расчлененной плоскими каннелюрами. Снаружи углы закреплены плоскими пилястрами с коринфскими капителями и орнаментированными филенками; такие же пилястры обрамляют широкие профилированные наличники проемов. Нижняя зона стены сплошь докрыта орнаментом, с богатой игрой завитков аканта, исполненных живо, свободно и разнообразно, несмотря на геометрически простую схему (табл. 2, фиг. 4). Обломы и порезка цоколя замечательны чистотой рисунка и качеством исполнения. Главное тематическое содержание сосредоточено в шести фигурных барельефах верхней зоны. На восточной и западной сторонах, по бокам проемов, расположены две пары отдельных панно, на одном из которых — рельефное изображение богини Земли, вскармливающей двух младенцев (табл. 2, фиг. 3).
На южной и северной сторонах расположены два длинных фигурных фриза (табл. 2, фиг. 5), изображающих торжественно направляющуюся к алтарю процес-

157

сию магистратов и жрецов, с императором и его семьей во главе; на одном из рельефов император в лавровом венке сам приносит жертву; все взоры обращены на него с напряженным вниманием. Тема отдаленно напоминает тему панафинейского фриза в Парфеноне. Но композиция в Афинах замечательна своим единством, представляя собой ритмическое целое, в котором все движение направлено к единому композиционному центру. Здесь же, в Риме, рельеф расчленен на отдельные сцены. Главное внимание художника обращено на возвеличение Августа, его семьи и его дел. Фигуры идеализированы, но сохраняют достаточное портретное сходство. Военные мотивы — любимая тема римской скульптуры — здесь отсутствуют, в связи с назначением памятника.
Стенная живопись. Ко времени Августа относятся поздние стадии второго стиля и появление третьего стиля стенной живописи (стр. 45).
С начала 30-х годов I века до н. э. реальная архитектура в изображении первых планов стала сменяться все более и более фантастической. Колонны в этих изображениях вырастают из кустов, канделябры и каннелированные тростинки поддерживают фронтоны. Лучшие и самые ранние примеры этого варианта второго стиля найдены также в Риме; это — росписи так называемого дома Ливии на Палатине. Стена этого дома обработана по схеме, подчеркивающей значение среднего, главного поля (часть 1, табл. 12, фиг. 1). На основном, гладком тёмнокрасном фоне вырисовывается здесь фантастическая архитектура первого плана. В среднем пролете помещено большое панно, повидимому, копия с греческого оригинала, — в темной раме как бы раскрывается горный пейзаж с идиллическими фигурами; изображенные на боковых полях более узкие проемы создают иллюзию сквозного вида на эфемерный городской пейзаж.
Раскопки на вилле Фарнезине. Замечательный комплекс стенной росписи и стуковых потолков обнаружен в античной вилле конца I века до н. э. или начала I века н. э., частично раскопанной на территории ренессансной виллы Фарнезины и разрушенной после снятия копий и удаления фрагментов, которые были помещены в музее Терм в Риме (табл. 3, 4).
Первый и ранний второй стиль, относящиеся к республиканскому времени, трактовали внутреннюю архитектуру аналогично архитектуре фасадов, применяли в ней разбивку на квадры или строгое построение ордеров; раскрытие стены и введение широких архитектурных и садовых перспектив в принципе не изменили этого подхода.
Росписи позднего второго стиля трактовали интерьер, как нечто принципиально отличное от архитектуры фасада, вводя в него фантастическую архитектуру, которая причудливо сочеталась с формами растений. Легкие, нереальные формы переходят здесь одна в другую, ничуть не претендуя на подражание действительности.
Третий стиль. К концу правления Августа относится развитие так называемого третьего стиля живописи, в котором еще сильнее, чем в позднем втором, сказываются всевозможные иноземные и архаизирующие течения. Третий стиль значительно строже и холоднее позднего второго, но он продолжает развивать те же основные композиционные приемы: выделение главного поля с копией картины какого-нибудь древнего мастера и раскрытие верхней зоны стены. Средняя зона трактуется уже не как плоская стена, а как нечто вроде панно, затянутого тканью. Полный расцвет и лучшие памятники третьего стиля связаны с жилыми домами Помпей, относящимися к императорскому времени, вплоть до середины I века н. э. (часть I, стр. 45).
Отдельные мотивы второго и третьего стилей говорят о восточных влияниях, в частности о влиянии Александрии, с ее египетскими мотивами в орнаментике и в архитектурном пейзаже.
Архитектор. Римская интеллигенция составляла значительную прослойку уже в период поздней Республики. Процесс образования кадров римских архитекторов во многом, однако, остается неясным; мы даже почти не знаем их имен ни при Республике, ни при Августе.
Профессия архитектора стала в это время массовой: широкий размах строительных задач требовал значительных контингентов подготовленных специалистов (инженеров и архитекторов — обе эти специальности обычно объединялись в одном лице). Более углубленные теоретические сведения были рассеяны в многочисленных сочине-

158

ниях греческих теоретиков, знакомство с которыми, равно как и владение греческой техникой обработки мрамора, стало необходимым условием для участия в создании общегосударственного стиля, тесно связанного с греческой архитектурой предшествовавших периодов.
Не дошедшая до нас книга латинского трактата Варрона, посвященная архитектуре, повидимому, была недостаточно понятна и не пользовалась популярностью. Разбросанный по различным сочинениям материал по архитектуре необходимо было объединить, систематизировать и сделать доступным для рядового строителя-практика и для заказчиков-строителей (такими сделались многие состоятельные люди, лично руководившие постройкой своих вилл и домов и желавшие влиять на формы тех общественных сооружений, на которые они отдавали свои средства).
Витрувий. Мощное римское государство уже на ранней ступени своего развития использовало архитектуру в целях укрепления своего авторитета. Тем более естественным было такое понимание государственной роли зодчих и зодчества в годы основания Империи. Об этом свидетельствует, между прочим, единственный дошедший до нас от античности трактат по архитектуре: счастливо сохранившиеся «Десять книг об архитектуре» Витрувия — архитектора и одновременно инженера в войсках Юлия Цезаря. Полученная Витрувием от Августа небольшая пенсия дала ему возможность работать над своим сочинением, в котором он пытается подытожить строительный опыт античности. Витрувий сообщает нам многое об именах и методах работы греческих архитекторов и о римской практике строительства. Труд Витрувия пользовался большой популярностью уже в римское время и достиг настоящей славы в эпоху Возрождения. Напечатанный впервые в XV веке в Италии, он послужил образцом для трактатов по теории архитектуры своего времени во всех крупных странах западной Европы. В новое время о Витрувии создалась целая научная литература. Тем не менее, многое в излагаемых им теоретических положениях остается неясным.
На архитектуру классической Греции и республиканского Рима Витрувий смотрел глазами своего императора-покровителя.
Хотя он не скрывал враждебности к архитекторам-грекам, которые были сильными конкурентами римских строителей даже в Италии, тем не менее, подчиняясь вкусам своего времени, он ставил во главу угла греческую традицию в архитектуре, отвечавшую очередным запросам римской империи. Повидимому, этим и следует объяснять некоторую односторонность Витрувия, его недооценку достижений последнего столетия Республики в области сводостроения; своды у него фигурируют, как перекрытие подвалов и как подвесные легкие своды во внутренней отделке. Витрувий проходил мимо создания новых архитектурных типов, не упоминая об ордерной аркаде, умалчивал о таких постройках Республики, как храм Геркулеса в Тиволи и Табуларий. Он обходил и вопрос о многих современных ему постройках, как, например, о театре Марцелла, о портике Октавии, о Пантеоне и термах Агриппы, об амфитеатре Статилия Тавра. При описании различных видов архитектурных сооружений он прежде всего ссылался на греческий опыт, приводил исторические данные и имена авторов, чего он почти не делал для произведений римской архитектуры. Поэтому Витрувий все же не дает объективной картины римской архитектуры I века до н. э., и только с этой оговоркой и следует изучать его трактат.
«Десять книг об архитектуре» Витрувия. Знакомства с одним лишь перечнем тем, затронутых в «Десяти книгах» Витрувия, достаточно, чтобы увидеть в них большую и всестороннюю энциклопедию строительства, охватывающую все проблемы архитектуры. Замечательный труд Витрувия свидетельствует о широком реалистическом научном и государственном мышлении зодчего и остается ценнейшим вкладом в великое наследие мировой архитектуры.
В «Десяти книгах об архитектуре» затрагиваются следующие темы: круг знаний, необходимых архитектору, основные категории архитектурной эстетики, классификация главнейших видов сооружений, постройка города и крепостных сооружений (книга 1), строительные материалы (книга II), ионические храмы (книга III); дорические и коринфские, этрусские и круглые храмы (книга IV); общественные сооружения — площади (форумы), базилики, курии,

159

театры (в связи с ними — теория музыки), бани, палестры, гавани (книга V); частные дома (книга VI); отделочные работы — устройство полов, штукатурка и лепка, стенная живопись, мрамор и краски (книга VII); вода и ее свойства, акведуки (книга VIII); астрономия, устройство солнечных и водяных часов (книга IX); основные понятия механики, механизмы, применяемые в строительстве, водоподъемные машины, годометры (т. е. приборы для измерения пройденного пути), военные машины и т. п. (книга X).
Порядок изложения в основном совладает с установленным в книге I делением архитектуры на зодчество (aedificatio), или собственно архитектуру (книги I—VIII), гномонику, т. е. теорию солнечных часов (книга IX) и механику (книга X).
Каждой из книг предпослано введение, отличающееся от них по своему стилю. Во введениях Витрувий говорит о композиции своего труда, о себе самом, о своих современниках и о поучительных примерах прошлого. Поэтому в центре введения обычно оказывается живой занимательный рассказ, из которого автор делает назидательно-практический вывод: рассказ об архитекторе Дейнократе и его проекте постройки города на Афоне (в книге II); об Аристиппе, выброшенном после кораблекрушения на остров Родос (в книге VI), и др.
Во введении к книге VII содержится ценный перечень не дошедших до нас многочисленных античных сочинений по архитектуре. Композиционно перечень оправдывается апелляцией к примеру «предков», положивших начало «разумному и полезному обычаю передавать потомкам свои мысли посредством памятных записей».
Витрувий придавал большое значение композиционной стройности своего труда. Это видно из того, что в начале каждой книги (во введении) и в ее конце он подводит итог ранее сказанному и мотивирует переход к дальнейшему. Тем не менее настоящая последовательность изложения в труде Витрувия отсутствует.
Композиционные неувязки, ощущавшиеся самим Витрувием, объясняются, повидимому, тем, что в его произведении недостаточно объединены куски трактатов, послуживших для него источниками.
Работа по исследованию источников Витрувия и предположительной реконструкции не дошедших до нас античных трактатов, несмотря на обширную литературу, не может считаться законченной: многие вопросы до настоящего времени остаются спорными или невыясненными. Бесспорна, однако, зависимость некоторых разделов книги Витрувия от Варрона, в энциклопедическом сочинении которого «О Девяти Науках» одна из книг была посвящена архитектуре, и от греческих теоретиков эпохи эллинизма, в частности от Гермогена.
Варроновскими у Витрувия следует считать отдельные куски книг II и VII о материалах (кирпич, камень, лес, песок, штукатурка, известь, краски). Очень вероятна также зависимость от Варрона рассуждений Витрувия о латинских и греческих терминах (в классификации кавэдиумов в книге VI; в главе о частях греческого дома, в описании палестры в книге I и т. д.). Близок Витрувий к Варрону и в описании сельскохозяйственных построек виллы (в той же книге V). К Варрону же восходит, возможно, и описание этрусского храма в книге IV, ссылка на «Книги Наставлений» этрусских гадателей в книге I и т. д.
Витрувий, несомненно, не изучал в подлиннике произведений Фалеса, Гераклита и других древнейших греческих философов и ученых, мысли которых он передает не всегда последовательно и связно. Возможно, что он пользовался греческими сводными трудами энциклопедического характера.
Эллинистическая основа научных теорий Витрувия яснее всего обнаруживается в климатологии, метеорологии и астрономии.
Очень многое говорит о том, что в вопросах, касающихся этих дисциплин, источником Витрувия был греческий ученый II— I веков до н. э. Посидоний, деятельность которого протекала на Родосе. Некоторые исследователи связывали с Посидонием и изложенную Витрувием в книге I архитектурную эстетику, греческое происхождение которой несомненно. Витрувий не только приводит греческие обозначения шести основных архитектурных категорий — строя, расположения, эвритмии, соразмерности, благообразия и экономии, но пользуется и другими греческими художественно-научными терминами. В этом разделе трактата, одном из наиболее темных и трудных, многое вообще производит впечатление недостаточно точного перевода с греческого. Эллинистического происхождения и механика Витрувия, что явствует из сопоставления ее, например, с псевдоаристотелевскими «Проблемами механики» и с дошедшими до нас греческими трактатами о военных машинах; о том же свидетельствуют прямые ссылки Витрувия на александрийского ученого Ктесибия.
Что же касается собственно архитектуры, то эллинистическое влияние наиболее сильно чувствуется в двух книгах, посвященных храмам (III и IV). Книги эти, содержащие теорию ордеров, сыграли огромную роль для выработки канонических форм ордера теоретиками возрождения и класси-

160

цизма. В них сконцентрировано то, что является «архитектурной мудростью» Витрувия. Они наиболее профессиональны и наименее загружены энциклопедическими отступлениями. Нет сомнения, что именно в этих книгах нашли себе наибольшее отражение не дошедшие до нас трактаты греческих архитекторов, перечисляемые у Витрувия, например, упомянутые в книге VII сочинения Гермогена об ионическом псевдодиптеральном храме в Магнесии и о моноптере Отца Либера в Теосе. Эти храмы Витрувий подробнее описывает в книге III, упоминая и здесь, что Гермоген «оставил источники, откуда потомство может почерпать правила науки». Наконец, говоря о дорическом ордере, Витрувий упоминает о мнении Гермогена, что дорический ордер не следует применять в храмах. «Имея достаточно мрамора, заготовленного для сооружения дорического храма, он... построил Отцу Либеру из того же материала храм ионический. И это, однако, не потому, что такой имел бы некрасивый вид или что дорическому ордеру недостает великолепия, но потому, что в такой постройке затруднительно и неудобно распределять триглифы и потолочник».
Основным ордером, применительно к которому изложена вся теория ордеров у Витрувия, является, таким образом, ордер ионический. Изложив в первой главе книги III теорию «извлечения числа» из размеров человеческого тела и установив, что и при постройке зданий отдельные части их, подобно членам человеческого тела, должны находиться в точной соразмерности с общим видом всей фигуры, Витрувий переходит к описанию основных типов храмов. Он дает определения храма в антах, простиля, амфипростиля, периптера, псевдопериптера, диптера и гипетрального храма, приводя для каждого из них образцы преимущественно из римской или грекоэллинисгической практики. Кроме различия в устройстве храмов, Витрувий излагает (в 3-й главе книги III) также различные виды размещения колонн в периптеральных храмах.
«Пикностиль» — это храм с часто поставленными колоннами (в интерколумнии которого могут уложиться 1 1/2 диаметра основания колонны); «систиль» — храм с колоннами, поставленными несколько реже (с промежутком, в котором могут уложиться 2 диаметра колонны). Наилучшим видом расположения колонн и по удобству и по красоте Витрувий считает «евстиль», в котором промежуток равен 2 1/4 диаметра колонны.
Более широкие междуколонные промежутки («диастиль» и «ареостиль») требуют деревянных архитравов, так как мраморные могут переломиться. Чем больше промежутки между колоннами, тем меньше должно быть отношение высоты колонны к нижнему диаметру. Колонна «ареостиля» должна иметь высоту в 8, а колонна «пикностиля» — в 10 диаметров основания, по тем соображениям, что, если колонну ареостиля сделать в 10 диаметров, то она покажется тощей и худой, так как воздух скрадывает и уменьшает на вид толщину стволов. Поэтому и угловые колонны, омываемые воздухом, следует делать на пятидесятую часть их диаметра толще остальных.
Вся теория ордера у Витрувия основана на подобного рода наблюдениях над оптическими искажениями. С этой целью Витрувий дает поправки к размерам высоко расположенных архитравов и связанных с ними фриза и гейсона, в зависимости от абсолютных размеров колонн, а также и поправки на сужение колонн. Капители ионических колонн, по мнению Витрувия, должны расширяться по мере удлинения стволов колонн и уменьшения их утонения.
Большое внимание уделяет Витрувий вопросам пропорций храмов, общественных сооружений и частных домов. Стройная гармония частей сооружения между собой и по отношению к целому, называемая соразмерностью (по-гречески «симметрия»), возникает из пропорции, которую греки называли «аналогия» (непрерывная пропорция). Пропорцией определяется подобие соразмерностей частей и целого.
Результатом единства пропорционального построения всей композиции является та «соразмерность всех частей со всеми», которую древние греки называли эвритмией.
В своих конкретных указаниях о соразмерностях дорических храмов Витрувий дает систему кратных соотношений. Пропорции, которые он здесь приводит, отвечают поздней дорике римско-эллинистического времени. В других разделах трактата (книга VI) он дает и иррациональное отношение диагонали квадрата к стороне и музыкальные отношения (кварта, квинта).

161

Неоднократные указания на значение геометрических построений для архитектуры у Витрувия (например, книга I, глава 1, § 4; книга I, глава 2, § 2 и др.) дают основание считать, что размеры частей сооружения, определявшиеся в древнегреческой практике геометрическим путем, выражались затем в целых числах и простых дробях.
В результате применения геометрических построений создавалась гармония соразмерностей, отвечавшая характеру сооружения. После того, как архитектор установит пропорции храма, следуя определенной системе, Витрувий рекомендует учесть его абсолютные размеры и высоту расположения и дать все необходимые поправки, чтобы создать гармонию видимого образа храма.
Ряд положений у Витрувия носит реалистический характер.
Ярче всего реалистические черты проявляются в указаниях о выборе здоровой местности для расположения города, общественных зданий и жилищ, которые разбросаны в отдельных местах трактата Витрувия (книга I, V и в особенности VI). Особенно интересны рекомендуемые им приемы расположения помещений жилого дома, с целью создать наиболее умеренный климат в доме, наилучшим образом обеспечивающий благоприятные условия жизни. Различие в видах жилых домов зависит, по Витрувию, от различия людей, для которых они строятся.
Все указания Витрувия о постройке общественных зданий и храмов отвечают выдвинутому им основному принципу: все, что делает архитектор, должно быть исполнено, принимая во внимание прочность, пользу и красоту.
Строительная техника. Изменения в строительной технике времени Августа касаются в первую очередь строительных материалов и в меньшей мере — строительных конструкций.
Бетон, ставший важным строительным материалом уже в последнее время республики, при Августе нашел себе широкое применение в крупнейших сооружениях столицы, в частности в акведуках с их длиннейшими аркадами, каналами и субструкциями, — вытесняя здесь древнюю технику сухой квадровой кладки. Блестящим примером этой техники является сложенная из каменных квадров стена форума Августа. Прежде чем окончательно уступить дорогу бетону, каменная квадровая техника переживет, однако, в столице новый мощный расцвет при Клавдиях и Флавиях; в римских провинциях она вообще не потеряет своего важного значения. Развитие бетонной техники привело при Августе к постепенной замене каменной облицовки бетона облицовкой из кирпича, в связи с чем некоторые ученые считают главным результатом строительства времени Августа превращение Рима не из кирпичного в мраморный, а из сырцового в кирпичный. Внедрение обожженного кирпича в строительство продолжалось и позднее, в особенности при Нероне, когда после большого пожара Рима город был восстановлен с широким применением кирпичной техники.
Из применявшихся ранее способов облицовки бетона — ретикулатом (сетчатой кладкой) и инцертом (нерегулярной кладкой), для времени Августа типичен только первый; нерегулярная кладка стала окончательно выходить из употребления уже в конце республиканского времени.
Широкое применение мрамора было также весьма важной стороной архитектуры, в особенности столичных построек, времени Августа (см. далее).
Говоря о конструктивных достижениях времени Августа, необходимо указать на изменение в технике исполнения клинчатых арок и сводов, в связи с массовым строительством городских стен и ворот, триумфальных арок, мостов и других сооружений. Арки мостов выкладываются теперь обычно из цельных, т. е. из тычковых клиньев. В более ранних памятниках, как, например, в мостах Сенаторов и Мульвия (конец II в. до н. э.) или даже в Асколи Пичено (конец I в. до н. э.), кладка сводов принципиально ничем не отличается от кладки стен. Это изменение свидетельствует о приобретении большого опыта в технике сооружений из тесаного камня, достигшей при Августе своей полной зрелости.
Градостроительство. Расширение владений Римской республики и затем — Римской империи сопровождалось распространением римского градостроительства, принявшего особенно широкие размеры в западной половине римской державы, менее насыщенной старыми городскими центрами, чем восточная, эллинистическая.

162

Общее количество городов в Римской империи исчислялось десятками тысяч. На первом месте по количеству населения и по политическому значению стоял Рим. Его бывший опасный соперник, Карфаген, был разрушен, но впоследствии вновь восстановлен и снова стал крупнейшим торговым портом Средиземноморья. На востоке важнейшую роль играла Александрия, через которую шла вся торговля с Египтом и отчасти — с Индией. Ключевыми пунктами ближневосточной торговли служили сирийский Дамаск и расцветшая на время Пальмира. Много второстепенных городов стало заметными провинциальными центрами в Италии. Обширным городским строительством сопровождалась романизация западной половины империи, где между прочими выдвинулись такие города, как Лугдун (позднейший Лион), Нарбон (Нарбонна), Арелат (Арль), Лондиний (Лондон) и Августа Треверов (Трир), ставшая впоследствии, при разделении империи Диоклетианом, одной из четырех императорских столиц. Объединение под властью Рима всего Средиземноморья способствовало новому подъему и многих второстепенных старых средиземноморских городов.
Римское рабовладение нуждалось в достаточном количестве опорных пунктов на местах, для охраны созданного им строя внутри империи и для обороны государственных границ от внешних врагов. Отсюда — строительство множества римских постоянных лагерей, представлявших собой своеобразные крепости нового типа. Типизация лагерей естественно диктовалась их множественностью и вытекающей отсюда необходимостью строить их зачастую без привлечения квалифицированных фортификаторов и архитекторов. Построенные нередко в важнейших пунктах сухопутных дорог и водных путей, римские военные лагери с течением времени обрастали жилыми и торговыми кварталами и становились центрами многих существующих и до нашего времени больших и малых городов. Военно-опорные пункты становились в то же время и административно-хозяйственными центрами местной жизни, а иногда и важными центрами межобластного товарообмена, получившего сильный толчок благодаря объединению всего античного рабовладельческого мира в единое государственное целое. Римские военные лагери строились в западной половине Римской империи почти повсеместно, но в особенности много их было построено вдоль ее северных и южных границ. Многие современные города сохранили под сетью своих площадей и улиц планировочную структуру римских лагерей (Турин, Флоренция, Отэн, Честер и др.). В основе этой структуры лежит прямоугольный план с системой двух перпендикулярных главных улиц: кардо и декуманус, идущих обычно по направлениям: первая — с юга на север, вторая — с запада на восток (табл. 5, фиг. 2, 4, 5).
Первоначально в лагере, на пересечении двух магистралей, помещалась палатка военачальника — преториум, т. е. штаб, а также казна и алтарь, около которого хранились военные знамена и трофеи; остальная площадь лагеря была занята палатками для солдат, разделенных по когортам. В постоянных лагерях сооружались и капитальные здания (табл. 2, фиг. 4, 5).
По плану своих укреплений лагерь был, как правило, прямоугольным. В отличие от греческой системы фортификации, которая использовала для защиты прежде всего естественные условия местности, римская, опираясь на более богатые материальные ресурсы, не останавливалась перед крупными затратами на искусственные сооружения (табл. 5, фиг. 1, 3). Однако и римляне, используя рельеф как средство защиты, нередко отступали от прямоугольного плана, если того требовали условия местности или большая длина укреплений. Укрепления города Вьенны (Франция), относящиеся к I веку, представляли собой, в частности, четыре отдельных лагеря, неправильные в плане, в соответствии со сложным рельефом местности (табл. 5, фиг. 6).
Римские города, прямоугольные и многоугольные по общему очертанию плана, в разбивке улиц также чаще всего сохраняли прямоугольную систему координат.
Римское градостроительство, конечно, не ограничивалось сооружением военных лагерей (с последующим стихийным обрастанием их городскими кварталами). Новые римские города возникали и из старых до-римских городов, из новых поселений ветеранов и т. д. Значительную группу римских городов составляли, например, города-порты и города-торгово-перевалочные пункты, примерами которых могут служить Остия и Пальмира. В подавляющем боль-

163

шинстве бывших римских городов время снесло с лица земли их римскую застройку, и лишь отдельно стоящие развалины монументальных сооружений и прямоугольная сетка плана городского центра говорят о былом наличии древнего римского города на территории города современного.
Основывая города во вновь присоединенных областях, римляне переносили в них типичные черты своего бытового уклада, свои требования по части городского благоустройства и организации общественных развлечений. Отсюда — своеобразная типизация самого римского градостроительства, о которой говорят находимые в самых различных римских городах остатки форумов, храмов, водопроводных и канализационных сооружений, терм, амфитеатров, колонных улиц и т. д. Для суждения о характере римского города в целом, в частности о городских районах, расположенных вокруг центров и бывших военных лагерей, у нас нет почти никаких научных данных. Даже о самом Риме наши сведения оказываются далеко не достаточными. Особую страницу истории римского градостроительства должна была бы составить частичная перепланировка и застройка старых эллинистических городов восточной половины империи (Александрии, Эфеса и т. д.), но и здесь также наши сведения довольно ограничены.
При Августе впервые был сделан большой план Рима, изображенный в портике Агриппы на Марсовом Поле. Впоследствии, после пожара, план был возобновлен Веспасианом в храме «Священного города» на Римском Форуме. При Северах, после вторичной гибели от пожара, он был высечен на мраморных досках, остатки которых дошли до нас.
Римляне, как это видно из дальнейшего, несомненно, понимали архитектурное значение отдельных крупных общественных зданий для городского ансамбля. Не только столица, во любой город Империи имел сильно развитую группу общественных зданий. Форумы в сочетании с храмами (по образцу форумов Цезаря и Августа в Риме) играли в планировке городов роль городских центров. Вокруг центрального городского ансамбля, закрепленного площадью форума, крест главных артерий и прямоугольная сетка улиц образовывали костяк города и связывали центр с окраинами. Планировка городов регулировалась в законодательном порядке ограничительными мерами, к которым относится, например, запрещение строить в Риме дома выше 18—20 м. Частичное регулирование городского плана и строительство парадных городских ансамблей не затрагивали, однако, кварталов, в которых жила основная масса городского населения. Так, в Риме с его парадными центральными ансамблями, отдельными общественными зданиями и роскошными городскими виллами богачей, подавляющее большинство населения ютилось в тесных переулках по темным каморкам многоэтажных инсул, — жалкий быт которых ярко описан римскими поэтами — Марциалом и Ювеналом. Служившие постоянными очагами пожаров, рассадниками эпидемий и притонами для городского люмпен-пролетариата, римские инсулы были естественным и неизбежным следствием классовой природы римского общества.

Подготовлено по изданию:

Кауфман С.А., Николаев И.С., Цирес А.Г.,Блаватский В.Д.
Всеобщая история архитектуры, том. II, книга 2. М.: Издательство академии архитектуры СССР, 1948.