Введение
Периодизация представляет собой один из основных принципов исторического исследования. Изучение исторического процесса вне каких-то определенных хронологических границ невозможно. В зависимости от методологической установки, объекта и конкретной цели исследования могут быть избраны различные методы членения исторического процесса и различные способы определения избранного периода (например, «рабовладельческая формация», «эпоха буржуазных революций», «век Просвещения», «наполеоновское время», год «великого перелома» и т. д.). Вместе с тем проблемы исторической периодизации очень часто являются объектами самых горячих дискуссий, ибо в избранной автором системе «кадрирования» исторического процесса, как правило, ярко отражается его методологический подход, основные концептуальные представления о ходе истории.
В истории античного общества, пожалуй, наиболее трудным для понимания и наиболее сложным для включения в общую схему развития этого общества является так называемый эллинистический период. Он как будто специально созданный историей вызов для всех попыток создать законченную концепцию и периодизацию развития античной грекоримской цивилизации. Прежде всего эллинистический период является частью истории не только античности, но также и древнего Востока, ибо в период своего наивысшего расцвета он включал в себя и зоны древнейших государств Востока (Египет в Африке и Азию вплоть до бассейна р. Инд), что порождает бесконечные дискуссии о периодизации истории древнего мира вообще и сокрушает идущие еще от Гегеля трехчастные схемы, столь дорогие составителям школьных и университетских программ. Кроме того, эллинистическая эпоха не только вторгается в промежуток между «греческим» и «римским» периодами, но и частично перекрывает их, что также препятствует выработке какой-либо однолинейной концепции развития античной цивилизации.
Само понятие «эллинизм», «эллинистический период» впервые возникло более 150 лет тому назад благодаря выдающемуся немецкому историку И. Дройзену, который назвал «эллинизмом» то время, которое наступило после завоеваний Александра Македонского И хотя позднее стало ясно,
что сам термин появился в результате филологической ошибки, тем не менее он очень быстро привился в науке и сейчас стал общепринятым 2. В общем, в настоящее время большинство исследователей согласны в том, что эллинистическим периодом можно назвать время от смерти Александра Македонского в 323 г. до н. э. вплоть до 30 г. до н. э., когда последнее крупное эллинистическое государство (Птолемеевский Египет) было поглощено Римом. Однако это согласие, как постоянно подчеркивается в исторической литературе, чисто условное, поскольку существуют определенные расхождения относительно времени как начала периода, так и его конца. Точно так же существуют большие разногласия по поводу территориальных границ эллинистического мира. Но наибольшие сложности вызывает сущностная характеристика эллинизма, определение его как особой целостности с внутренне присущими ей особенностями, принципиально отличающими эллинизм (эллинистический мир, эллинистический период) от иных исторических целостностей, даже наиболее близких ему.
Для И. Дройзена, как истинного гегельянца, основным в истории эллинизма было духовное взаимодействие Греции и Востока, рассматриваемое в конечном счете с точки зрения возникновения в дальнейшем на базе этого синтеза христианства. Вторая основная линия исследования И. Дройзена — анализ характера монархических политических образований эпохи эллинизма, что было в значительной мере стимулировано политическими реалиями современной ему Пруссии 3. Эти две линии на долгое время определили принципиальный подход историков к изучению данного периода, хотя очень скоро для понимания его сущности был введен еще один конституирующий признак — идея упадка. Духовная составляющая культуры эллинизма рассматривалась как нечто более низкое нежели достижения эпохи классической Эллады. Иногда эта идея упадка принимала и другие формы: эллинистическая эпоха воспринималась как своего рода низина между двумя вершинами: творческим гением греков в сфере культуры и политическими достижениями римлян, создавших мировую державу 4.
Значительные изменения в понимании эллинизма происходят в XX веке. Не рассматривая все те новые концепции, которые появились в это время, что увело бы нас чрезвычайно далеко, отметим только самое основное 5.
Сложение тех или иных концепций сущности эллинизма происходило, как правило, под влиянием нескольких факторов. Отметим те, которые нам кажутся наиболее важными: 1) расширение круга источников; 2) углубление методов анализа их; 3) влияние новых тенденций в сфере методологии исторического исследования в целом; 4) влияние общеисторической ситуации, в рамках которой автор создавал свои концепции. Приведем только самые необходимые примеры, долженствующие подкрепить наши наблюдения.
Совершенно бесспорно, что в результате появления такого неизвестного во времена И. Дройзена источника, как папирусные документы, изменилось не только понимание истории Птолемеевского Египта, но и сущности эллинизма в целом. Если мы сравним последнюю изданную в XIX в. общую историю эллинизма, принадлежавшую перу Б. Низе, в которой папирусные документы практически не были использованы6, с некоторыми почти одновременными с ней исследованиями, базировавшимися на папирологических материалах (У. Вилькен, А. Буше-Леклерк, А. Масперо7), то поразительное различие между ними заметно с самого первого взгляда 8. Работа В. Низе, в сущности, только политическая история. В двухтомном труде У. Вилькена на базе огромного материала была представлена структура финансовой администрации, система налогообложения и способы взимания налогов в греко-римском Египте. Используя эти материалы, автор дал первый очерк истории экономической жизни Египта времен Птолемеев и римлян. В четырехтомной монографии А. Буше-Леклерка два первых тома традиционны. Они раскрывают политическую историю и созданы почти без использования папирологических источников. Два же последних носят специальный подзаголовок — «институты Птолемеевского Египта» — и посвящены государственному строю, центральной и местной администрации, экономике, правовым отношениям. Они почти целиком базируются на свидетельствах папирусов. В книге А. Масперо, помимо чисто финансовых вопросов, исследуются и отношения собственности, существовавшие в Египте.
С того времени проблема сущности эллинизма уже не рассматривалась вне определения характера институтов, отношений собственности, экономической структуры государственных образований, бывших составными частями эллинистического мира. Другой пример этого же характера — это раскопки городища Ай Ханум, расположенного на территории северо-восточного Афганистана. Они проводились французской археологической экспедицией под руководством П. Бернара и привели к открытию подлинного греческого города эпохи эллинизма — самого восточного из греческих городов. Эти раскопки вызвали в конечном счете полную переоценку характера эллинистического Востока и необходимость пересмотра общих концепций эллинизма, в которых до этого, как правило, недооценивалась роль самого восточного региона эллинистического мира 9. Определения сущности эллинизма отныне должны быть таковыми, чтобы они включали в себя и специфику этого региона.
Точно так же на эволюцию в понимании эллинизма определенное воздействие оказывает и появление новых методов исторического исследо-
вания. Отметим прежде всего, что включение в круг исторических источников археологических материалов привело к значительной переоценке всего характера экономики данной цивилизации. Если для архаической и классической эпох пионером этого нового подхода стал Ф. Хайхельхайм, то для эллинистического периода таким протагонистом выступил русский ученый М. И. Ростовцев 10. Благодаря этому новому подходу полностью изменяется картина экономических связей как внутри эллинистического мира, так и между ним и другими частями ойкумены 11. Признание наличия тесных экономических связей, существования рынка заставляет отныне рассматривать эллинизм и в контексте развития экономики античности 12, что в конечном итоге приводит к постановке самых важных вопросов относительно собственно экономической структуры эллинистического мира.
Бесспорно, что понимание сущности эллинизма различными учеными в значительной степени зависит от того, каковы те общеметодологические позиции, которых они придерживаются. Однако преувеличивать значение этого фактора в применении к конкретной истории эллинистического мира не приходится. Различия позиций, столь заметные на уровне историософских построений, при приближении к уровню конкретного исследования резко уменьшаются. Историки, занимающиеся конкретными вопросами, как правило, достаточно скептически относятся к генерализирующим концепциям, тем не менее среди исследователей, ориентированных на изучение проблем социально-экономической истории, влияние методологических подходов достаточно сильно 13. В связи с этим приведем только один пример. Возрождение в 60—70-х годах дискуссии об «азиатском способе производства» среди марксистских и близких к марксизму историков привело к переоценке некоторыми из них стадиальной принадлежности эллинистического мира. Так, П. Бриан предложил рассматривать социально-экономическую природу государства Селевкидов — крупнейшей эллинистической державы — сквозь призму азиатского способа производства 14. Более экстравагантны взгляды X. Крайзига, который также отталкивался от этой идеи и пришел к выводу, что селевкидское государство по своей природе было типичным древневосточным государством, и тем самым вообще снял проблему сущности эллинизма 15.
Чрезвычайно сильное влияние на выработку общих концепций эллинизма оказывают «жгучие вопросы» современности. Сколь бы ни гордился ученый своей академической отрешенностью от «злобы дня», она властно вмешивается в процесс его творчества, определяя иногда темы исследования, а иногда даже и их решение. Эллинистический мир в этом отношении также не является исключением. М. И. Ростовцев, опираясь на наблюдения,
сделанные им в России периода «военного коммунизма», развил идею о двух типах государств древнего мира: больших бюрократических монархиях Востока и автономных демократических государствах Эллады. Эллинистические государства в конечном счете не могли быть не чем иным, как бюрократизированными монархиями. В них существовала строго централизованная система управления с национализированной продукцией сельского хозяйства и промышленности. Результатом господства государства в экономике и политике стало полное подавление личности во всех сферах ее деятельности. Эта система в конечном счете привела царство Птолемеев к гибели 16. Роль государства, его природа и цели в условиях эллинистического мира также составляют один из основных объектов исследований и соответственно дискуссий среди ученых, изучающих данный период, и определение характера государства является одной из главных составляющих в выработке дефиниций эллинизма 17.
Быстрая урбанизация на основе развития промышленности во второй половине XIX и начале XX в. толкнула ряд исследователей в сторону изучения проблемы эллинистического города. Впервые она была поставлена в трудах К. Белоха, особенно в IV томе его «Греческой истории», и стала отныне одной из самых важных в исследовании эллинистического мира 18.
Распад колониальной системы, начавшийся в послевоенное время, постепенно привел ученых к рассмотрению эллинистического мира как колониального, возникшего в результате завоевания греко-македонянами стран Востока. Хотя эти идеи и ранее присутствовали в историографии, но более ранний подход опирался на идеи «благодетельного империализма», на искреннюю уверенность, что как в эллинистическую эпоху, так и в новое время, завоевание стран Азии и Африки европейцами было благом прежде всего для населения завоеванных стран, для народных масс, которые благодаря этому меняли к лучшему свой социальный статус и приобщались к благам более высокой культуры |9. Кризис и распад колониальной системы, однако, придали новую направленность этим старым идеям. Отныне основное внимание уделялось проблеме эксплуатации местного населения завоевателями — греками и македонянами, — взаимодействию социальных и этнических градаций в рамках единого общества, сопротивлению (в разных формах) завоевателям. Кроме того, делались попытки применить некоторые методы анализа колониальных обществ нового времени к исторической реальности эллинизма 20. Таким образом, в последние годы исследование сущности эллинизма предполагает особое внимание к формам эксплуатации и этносоциальным конфликтам.
Этот чрезвычайно краткий очерк, естественно, не может претендовать на то, чтобы стать хотя бы конспектом по теме «сущность эллинизма в историографии». Автор ставил своей целью показать на примере зарубежной историографии, сколь много факторов (в том числе и не названных здесь) влияет на выработку тем или иным исследователем понятия «сущность эллинизма». С одной стороны, можно прийти к достаточно пессимистическому выводу относительно возможности создания такой всеобъемлющей дефиниции и сделать упор на произвольность критериев, которыми руководствуются ученые в этих попытках. Вполне возможно даже, пойдя по пути наименьшего сопротивления, принять то определение, которое предложил в свое время В. Тарн: «термин „эллинизм“ есть только „условная этикетка“ для цивилизации трех веков, в течение которых греческая культура распространилась далеко за пределы своей родины; никакое общее определение не может полностью охватить этот процесс» 21.
Однако, как нам кажется, правильным будет иной подход — постараться посмотреть на этот процесс под углом зрения углубления понимания сущности эллинизма. Включение в процесс познания новых источников, новых методов исследования, наконец, новых подходов, хотя бы и порожденных иной исторической реальностью, но в какой-то мере «созвучных» эллинистической эпохе, в конечном счете обогащает понимание эллинизма, хотя на сегодняшний день и не приводит еще к созданию какой-либо четкой концепции.
Советская историческая наука также не создала подобной концепции. Не касаясь ранних работ, посвященных этой проблеме, отметим два основных направления, сыгравших важную роль в развитии советской историографии. Одна из них была выдвинута А. Б. Рановичем 22, вторая — К. К. Зельиным 23. Концепция К. К. Зельина родилась в результате критики им взглядов А. Б. Рановича.
К. К. Зельин указывал, что важнейшим недостатком системы взглядов А. Б. Рановича было то, что эллинизм рассматривался как этап в развитии античной рабовладельческой формации. К. К. Зельин подчеркнул, что подобное употребление термина «эллинизм» может только запутать и без того крайне сложную проблему этапов развития древних обществ. Понимание эллинизма как этапа — пример неправильного применения конкретноисторического понятия в качестве отвлеченно-социологической категории. К. К. Зельин предложил свое определение. Эллинизм, с его точки зрения, — конкретно-историческое явление, характеризуемое сочетанием и взаимодействием эллинских и местных, главным образом восточных, начал в области экономического строя, социальных и политических отношений, в идеологии и культуре. Это сочетание происходило в конкретной исторической обстановке, определившейся в основном в результате македонского завоевания.
Концепция К.· К. Зельина достаточно долгое время пользовалась практически всеобщим признанием среди советских ученых. Однако сейчас ясны и слабые пункты ее. Основной уязвимый пункт этой концепции
определяется, в сущности, одним вопросом: являлись ли Греция и Македония частями эллинистического мира? Несмотря на кажущуюся парадоксальность этого вопроса, он имеет все права на существование. Дело заключается в том, что ни в социально-экономической, ни в политической структуре этих стран не было никаких признаков сколько-нибудь значительного влияния восточных начал. В Греции продолжало существовать классическое рабство, более того, именно на эллинистическую эпоху падает время практически полного исчезновения тех форм зависимости (илотия, пенестия и др.), которые имеют свои аналоги в социальной структуре Востока. Никаких социальных форм, порожденных влиянием восточных традиций, в структуре греческого общества этого времени мы не видим. В Греции продолжает существовать полис и развивается новый тип государственной организации — федеративный союз полисов, не имеющий никаких связей с политической структурой, существовавшей на Востоке. Даже македонская монархия, типологически наиболее близкая монархиям Востока эллинистического мира, в сущности, продолжает местные традиции и не подвергается влияниям со стороны Селевкидов или Птолемеев. Здесь, в частности, отсутствует одна из наиболее характерных для эллинистического Востока черт — династийный культ. Единственная сфера, в которой влияние Востока в какой-то мере ощущается, — это культура, в основном область религиозных представлений. В Греции отмечается распространение некоторых азиатских культов, таких, например, как культ Исиды, но все-таки это — маргинальное явление греческой культуры.
Второе возражение, которое может быть сейчас выставлено против концепции К. К. Зельина,— это уравнение процессов взаимодействия в социально-экономической и политической сферах со взаимодействием в сфере культуры. Последующие исследования показали, что последнее носило более сложный характер, чем это представлялось исследователю. Во многих областях Востока реального взаимодействия культур в собственно эллинистический период, т. е. в период политического господства греко-македонян, не происходило. Только позднее, когда это господство было уничтожено, начался настоящий культурный синтез. В связи с этим, видимо, возможно выделить две фазы в истории эллинизма: 1) собственно эллинизм, когда имеет место взаимодействие в социально-экономической и политической сферах, и 2) «постэллинизм», характеризуемый в первую очередь культурным взаимовлиянием.
История эллинистического периода, как мы уже отмечали выше, — это один из самых сложных для понимания периодов истории древнего мира, своеобразным отражением чего является отсутствие сколько-нибудь общепринятых дефиниций его. Именно в последние годы наука углубляет свое понимание этого периода, что неизбежно приводит к ломке устоявшихся концепций и попыткам нового синтеза знаний, достигаемого на новом уровне постижения исторической действительности. Предлагаемая читателям коллективная монография, возможно, послужит созданию этого нового синтеза.