Главная страница > Библиотека > В. Иванов. Дионис и прадионисийство : Предыдущая глава < - > Следующая глава
Наша группа ВКОНТАКТЕ - Наш твиттер Follow antikoved on Twitter

106

VI.
Материковый культ

1. Символы дикой природы и охотничьего быта. Плющ и тирс

Дионис именуется в обряде, по своему главному атрибуту и фетишу, «плющеувитым» или «плющекудрым», «плющом», «плющевым богом» 1. Плющ — сам бог2 и вместе наркотик, наводящий безумие, manian3, т. е., исполняющий причастника силою бога. Впервые надел на себя венок Дионис, и это венок был из плюща 4; оттого он «плющеносец» и «радующийся на плющ» 5. Увенчание бога плющом — особенный праздничный обряд (kittösis) 6. Новорожденного Вакха купают в Плющевом ручье (Kissusa), у Галиарта 7.
«Плющевик» (Kisseus) сам Дионис, а также, вследствие героизации этого обособленного культового лика, — страстной дионисийский герой, упоминаемый то как спутник Анхиса, погибший близ дионисийской Плющевой горы во Фракии, то как фракийский царь, отец Гекубы (по Гомеру дочери Дима). «Плющевица» (Kissö) — менада из Вакхова фиаса; Плющ (Kissos) — юный сатир, разбившийся до смерти, прыгая по скалам, и обращенный Дионисом в висящий по обрывам утесов зеленый плющ.
В описании плюща у Плиния (прим. 4) характерно указание на его употребление во фракийском культе Диониса, — плющом


1 Kissochaites, kissokomes на Аморгосе — Preller-Robert, Myth. I. S. 676. Α. 2; Kissos в Ахарнах - Paus. I, 31, 6: Kisseus - Aesch. fr. 341 Nauck; Perikionios schol Eur. Phoen. 651.
2 Gruppe, Rel.-Gesch., S. 86, A. 10. Плющ-Thyas Nonn. VII, 13.
3 Rapp в Roscher's Lex. II, 2250.
4 Plin. Ν. Η. XVI, 9. Pauly-Wissowa V, 2835.
5 Kissophoros—Pind. Ol. II, 30, Aristoph. Thesm. 987; kissochares—Orph. h. LII 12.
6 С. I. A. III, 77, 1. 17-Prott. leg, sacr. I, 3: Gamelionos kittoseis Dionysöi, — по-видимому, на празднике Леней.
7 Plut. Lys., 28. Изображение плюща вжигалось раскаленной иглой в кожу посвящаемого в вакхические мистерии (Lobeck, Agl., p. 657 sq., срв. надпись из Филиппов, стр. 47). Этот обычай восходит, вероятно, к татуировке Агатирсов и других фракийских поклонников Диониса.
 
107
увивали фракийцы тирсы, шлемы и щиты бога (следовательно, это был столько же атрибут Сабазия, сколько фракийского Арея), — а также указание на принадлежность растения местам влажным и обильным змеями. Характерно и мнение о связи плюща с пчелами, которые будто бы сбирают мед с его цвета 1. Пчела, как видно из мифа об Аристее, приводится в близкое отношение к божеству Диониса. Она посредствует между миром загробным и миром живых и, зарождаясь, по преданию, из тления, знаменует возрождение отшедших. Мед — жертва теням и источник оргиастического энтузиазма. Пчела, как мы видели, одно из культовых прозвищ оргиастической Артемиды.
Группа символов: плющ, змея, пчела, — к ним должно причислить еще сосну или ель (elate), исконное дерево Вакха, ветви которого в руках мистов назывались bakchoi, дуб (откуда Дионис Dryophoros в Филиппах, Prinophoros в Фессалониках), наконец, вечно зеленый тис (smilax) — составляет изначальное культовое отличие фракийского оргиазма и оргиазма женского одноприродного с фракийским; в этом диком оргиазме скалистых высот и болотистых низин Дионис сочетается с Артемидой.
Охотничье копье, увитое плющом или хвоей, есть тирс 2. Удивительно, без сомнения, что это священное орудие, оружие и как бы чудотворная хоругвь вакхов, этот жезл-ветвь-копье-светоч 3, сообщающий тирсоносцу Дионисово вдохновение и силу неодолимую, впервые появляется в памятниках слова только в конце V века у Еврипида, хотя уже задолго до того встречается на изображениях. О сознательном неологизме или о варваризме, принесенном поэтом из Македонии, не может быть речи: слово было, очевидно, обще-вразумительно. И когда Геродот называет одно фракийское племя «Агатирсами», он уверен, что слушатели или читатели поймут имя в нужном смысле, как означение рода неких тирсоносцев, «сильных тирсами» или «сильных Тирсов» (каковое истолкование более в духе языка и закономерно, нежели «thyrsus agontes»). Перенесение имени на свадебные венки также свидетельствует о давности его усвоения эллинами. Предложенное недавно сближение thyrsos с
1 Olck у Pauly-Wissowa, V, 2832.
2 Обильный материал о тирсе собран в диссертации v. Papen'a, der Thyrsos, Bonn 1905, и в статье Ad. Reinach'a: Г Origine du Thyrse, Revue de Г Histoire des Religions, LXVI № 1, 1912.
3 Schol. II. VI, 133; thyrsus, tutesti bakchikas drakas, ho esti dionysiaka mysteria. — Eust.: thysthla: e rhabdoi tines, en hois kai narthekes, phoremata dionysiaka, ё kladoi tines, hopoioi kai hoi peri ton Dionyson bakchikoi thyrsoi hoi barytonumenoi; hoi gar toi oxynomenoi thyrsoi gamika delusi stemmata. — Et, Μ.: thyrsos to stemma tön gam&n. — Phot.: thyrsos bakchike rhabdos ё lampas, hen ebastazon eis timen töi Dionysöi. — Hes.: thyrsoi lampades, lychnoi — Пенфей, принимая удар тирса, говорит у Еврипида матери: «разве ты сжечь меня хочешь?»
 
108
thyias и вакхическим thyo (срв. boeöi podi thyön) нам кажется близким греческому чувствованию слова.
Более того: мы склонны видеть в thyrsos наименование самого Диониса. Agathyrsoi и родственные имена, племенные, как Thyssagetai, и личные, как Idanthyrsos, вероятно, произошли от бога, родового эпонима (как и «сабы», и «бассары»), и значат опять только: «вакхи». Дионис — «лоза» (klematis), «столп» (stylos), «светоч» (руг euion): он же и «тирс». Отсюда разнообразие в конкретном применении термина: раскидистая ветвь, и копье с шишкой пинии на острие, и смоляной факел, и полая трость (narthex); отсюда же и приписание тирсу чудотворного могущества. Итак, «много несущих Диониса в руках, но мало несущих его в сердце» —вот смысл знаменитого стиха о множестве «тирсоносцев» и редких «вакхах» 1. «Тирс» — «исступленный» (thyrsos—thyön). Метафора Haides euthyrsos в «Вакханках» Еврипида (1156), что значит: смерть от тирсов — есть символ самого Диониса: он Аид цветущий.
Древнейшее упоминание о тирсе мы видели в рассказе Диомеда у Гомера (Z, 133) о нападении Ликурга на нимф-пестуний Диониса-младенца (срв. выше, стр. 25). Наш Гнедич переводит: «нимфы-вакханки тирсы зеленые бросили в прах (hai d' hama pasai thysthla chamai katecheuan), от убийцы Ликурга сулицей острой свирепо разимые». Древние истолкователи, однако, не знали в точности, что разумеет Гомер под thysthla: для одних это тирсы, по мнению других — всякая священная утварь и все, что служило для жертвенных курений и возлияний 2. Откуда эта неопределенность? Без сомнения, она, прежде всего, объясняется той таинственностью, какая окружала оргиастическую литургику. Кто знал точно, что таилось в cista mystica? Вообще слово thysthla имело значение жертвенных приношений, преимущественно в культах мистических, в смысле же тирсов не употреблялось 3. Сравнивая текст Гомера с Феокритовым4, замечаем, при сходстве остальных черт, что гомеровскому thysthla соответствует у Феокрита orgia; но именно это слово и выражает наиболее точно то, что утверждают глоссы.
1 См. гл. II, § 5, прим. 4 (стр. 52).
2 Schol. II. ad. h. 1.: enioi de panta koinos ta pros ten teleten. Eustath.: thysthla ё telestika tina thymata. Hesych.: thysthla hai kradai, enioi men ta pheromena tois bomois bakchika, hoi de ta phylla tes ampelu, alloi kladus, hoi de rhabdus, narthekas, thymata, choias. Etym. Gud.: thysthla kai lampades.
3 Это показано в выше (прим. 9) упомянутой работе Ad. Reinach'a. Так, у Плутарха (Мог. р. 501 Е) говорится о Dionysöi bebakcheumenon thysthlon hierais nyxi, у Оппиана (cyneg. 26) о nyktera thysthla Сабазия, в орфической поэме Argonautika о thysthla katharmon (907) и о thysthla taurön androphagön Артемиде (1079), у Ликофрона (700. 929) о thysthla boon и (459) о thysthla kataithomena; в надписи из Коса (Paton-Hicks, Inscr. of Cos, 381) читаем: thystra didotai täi theöi elaiu tetores kotyleai, oinu tetarta — thystra hä polis parechei.
4 Гл. I, § 4, прим. 1, стр. 24; срв. гл. III, § 3, пр. 1, стр. 64.
 
109
Притом Гомер не говорит, что Ликург выбил из рук менад их thysthla: он поражал их самих обоюдоострой секирой; тирсы, которых им незачем было бы выпускать из рук, были бы их чудесной защитой. Прибавим, что глагол katecheuan лучше всего понимать в прямом смысле: «разлили» или «рассыпали», — что вполне вяжется с собирательным orgia, в смысле священных предметов культа, богослужебной утвари, запасов для жертвоприношений. Остается заключить, что интерполированный (но все же не правщиками при Писистрате впервые) рассказ Диомеда уже содержит точное описание оргиастической литургии, какой знала ее эпоха позднейшая, и что таинственные обряды радений как ниспровержение алтарей восходят, в силу этого одного, по крайней мере, к VII веку.
 

 

 

Главная страница > Библиотека > В. Иванов. Дионис и прадионисийство : Предыдущая глава < - > Следующая глава



Rambler's Top100