Наша группа ВКОНТАКТЕ - Наш твиттер Follow antikoved on Twitter
91

Глава четвертая

СЕВЕРНОЕ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ В III—I ВВ. ДО Н. Э.

К III в. до н. э. общее положение в Северном Причерноморье значительно изменилось по сравнению с тем, что было в период возникновения здесь античных государств.

Скифские племена за это время продвинулись далеко вперед по пути развития у них классовых отношений, причем некоторую роль в социальном развитии скифов играли их связи с рабовладельческими античными государствами. Торговля с греками разлагающе действовала на родоплеменную организацию скифов, способствовала усилению эксплуатации рядовых общинников скифской аристократией, захвату в многочисленных межплеменных столкновениях военнопленных с целью продажи их на греческих рабских рынках. Социальная дифференциация все более углублялась, создавая предпосылки для возникновения у скифов собственной государственности.

Уже к середине IV в. до н. э. у скифов складывается первое государственное объединение: все скифские племена объединяются под властью одного царя Атея. Власть Атея распространялась не только на Северное, но и на часть Западного Причерноморья; центр его державы находился в Приднепровье, и едва ли не Каменское городище было его столицей. Римский писатель Помпей Трог сохранил нам сообщение о столкновении Атея с македонским царем Филиппом II, отцом Александра Македонского. В этой борьбе Атей погиб в 339 г. до н. э. в девяностолетием возрасте.

Государство Атея не было прочным, оно распалось после гибели своего главы, что очень характерно для при

92

митивных, так называемых «варварских государств». Но в III — II вв. до н. э. самостоятельные небольшие скифские государства продолжали существовать в Западном и Северном Причерноморье.

В III в. до н. э. центр скифского царства перемещается в Крым. С этого времени степи центрального и северного Крыма становятся основной территорией скифских племен. Это перемещение центра экономической и политической жизни Скифии из Приднепровья в Крым было обусловлено несколькими причинами.

Знакомство с заморской греческой торговлей и с теми выгодами, которые она приносила грекам северопонтийских городов, побуждало скифов к стремлению самим получить выход к морю, овладев этими городами. Объединившиеся скифы теперь достаточно сознавали свою силу, чтобы отважиться на борьбу с греками за приморские центры.

Другой предпосылкой был переход прежде кочевых скифов Крыма к оседлому образу жизни. Именно в III в. до н. э. в предгорьях Крыма возникает ряд скифских городищ, свидетельствующих о развитии в этих районах оседлой жизни с земледельческо-скотоводческим хозяйством.

Но важнейшей причиной перемещения скифской государственности из Приднепровья в Крым было начавшееся наступление сарматов. Эти родственные скифам племена, жившие раньше в степях между Доном и Волгой, теперь переправляются через Дон, распространяются в приазовских и приднепровских степях и начинают теснить скифов, которые под этим нажимом вынуждены были отступать к югу в Крым или к западу. Впрочем, скифское царство, образовавшееся в Крыму, кроме территории самого Крыма (за исключением крайнего юго-западного района, принадлежавшего Херсонесу, и Керченского полуострова, входившего в состав Боспорского государства), включало в свой состав еще и часть степей между Перекопским перешейком и нижним течением Днепра, а временами распространяло свою власть и дальше, до Ольвии включительно.

Столицей крымского скифского царства стал город, возникший в конце III в. до н. э. в предгорьях Крыма и носивший греческое название Неаполь, т. е. Новый город (может быть, по сравнению со старым городом, существовавшим на Днепре на месте теперешнего Каменского

93

Реконструкция деревянного резного саркофага из мавзолея Неаполя

Рис. 27. Реконструкция деревянного резного саркофага из мавзолея Неаполя.

94

городища). Развалины Неаполя находятся на восточной окраине современного города Симферополя. Раскопками здесь открыты мощные каменные оборонительные стены, остатки каменных и глинобитных жилых и хозяйственных построек, зерновые ямы, много фрагментов посуды, монеты и другие вещи. Открыто также очень богатое погребальное каменное сооружение—мавзолей, в котором были похоронены, возможно, один из скифских царей и многие представители скифской знати. Всего здесь было открыто 72 погребения (II в. до н. э. — II в. н. э.), одно из которых — погребение царя —находилось в каменном ящике, другое — погребение царицы — в богатом деревянном резном гробу — саркофаге (рис. 27). При раскопках мавзолея найдены в большом количестве золотые украшения, бусы, оружие, посуда и пр.

В культуре Неаполя мы находим интересное сочетание скифских, сарматских и греческих элементов. Самое название города греческое, на городище найдены греческие надписи, планировка города и строительные приемы указывают на сильное эллинское влияние и в этой области. В то же время здесь найдено много обломков скифской керамики, скифские металлические изделия, погребения в мавзолее также имеют негреческий облик. Таким образом, на почве Неаполя продолжается взаимодействие греческой и скифской культур, осложненное еще некоторыми сарматскими и таврскими влияниями. Находки в Неаполе привозной керамики и других изделий указывают на существование постоянных торговых связей между столицей скифов и греческими государствами — Херсонесом, Ольвией, Боспором.

Однако мирные торговые сношения в эту эпоху все чаще прерываются длительными и ожесточенными столкновениями между скифскими и другими северочерноморскими племенами, с одной стороны, и античными государствами — с другой. Если предшествующий период VI — IV вв. до н. э. был в основном периодом мирного сосуществования греческих государств и варварских племен в Северном Причерноморье, которое только изредка прерывалось отдельными конфликтами, то начиная с III в. до н. э. положение меняется. Варварские племена переходят в наступление против античных государств, начинают теснить северочерноморских греков. Это объясняется отчасти

95

теми племенными передвижениями, которые происходили в это время в причерноморских степях и которые были связаны с приходом сарматов, отчасти уже отмеченным стремлением скифов и других варваров к побережью, отчасти же естественной реакцией местных племен на те притеснения и то угнетение, которым в течение столетий подвергали их греки-рабовладельцы.

Одновременно с возрастанием силы и активности местных северочерноморских племен происходит постепенное экономическое и политическое ослабление античных государств Северного Понта. Это ослабление было вызвано, с одной стороны, наступлением варваров, с другой — коренным изменением экономической ситуации в восточно-средиземномороком бассейне. Афины, являвшиеся ранее основным потребителем хлеба из северочерноморских городов, теперь переживают период глубокого упадка, превращаются во второстепенный город. На первый план в экономической жизни греческого мира выдвигаются новые центры — Родос, Делос, Пергам и другие. Хлебный экспорт из Причерноморья перестает играть решающую роль в экономике многих греческих центров, так как на мировом рынке появляется новый поставщик пшеницы — эллинистический Египет.

Все эти причины в сочетании с изменившимися местными условиями не могли не отразиться на положении античных государств Северного Причерноморья и не вызвать в них экономического и политического кризиса.

Лучше всего можно проследить этот кризис в Ольвии. До нас дошел замечательный эпиграфический памятник — почетная надпись в честь ольвийского гражданина Протогена, относящаяся ко второй половине III или к началу II в. до н. э. Богатый ольвиополит Протоген был удостоен почетного декрета за то, что он неоднократно приходил на помощь родному городу, когда тот находился в затруднительном положении: он ссужал городу большие суммы денег, восстанавливал на свой счет городские укрепления, заботился о снабжении населения хлебом, исполнял различные общественные должности и т. д.

Декрет в честь Протогена ярко рисует обстановку, сложившуюся в Ольвии в III — II вв. до н. э. Город постоянно находится под угрозой нападения варварских племен, их вожди (один из них назван по имени — Сайтафарн) яв

96

ляются к стенам города и требуют себе даров. Ольвия не имеет сил для отпора этим требованиям и вынуждена откупаться золотом. Но городская казна пуста, и чтобы собрать требуемую сумму, приходится обращаться к частным пожертвованиям Протогена и подобных ему богачей. Дело доходит до того, что городские власти закладывают священные сосуды из храмов иноземцу-ростовщику, который собирается пустить их в переплавку, и только вмешательство Протоге-на, уплатившего залог, спасает городские святыни. Тревожное военное состояние вызывает отлив населения —- иностранцы и часть граждан покидают город. Городские рабы и миксэллины переходят на сторону варваров. Периодически повторяются голодовки, вызванные, возможно, разорением сельскохозяйственной округи Ольвии. Город не имеет сил даже на то, чтобы восстановить пришедшие в ветхость городские стены и башни, починить и оснастить корабли. И здесь приходит на помощь Протоген.

Протоген был, повидимому, очень богатым человеком: помощь, которую он оказывал городу, требовала огромных средств. Очень характерно, что декрет везде говорит о нем как о первом, но не единственном благодетеле Ольвии. Стало быть, существовала целая группа чрезвычайно богатых граждан, которые могли в известной мере покрывать городские расходы из личных средств. В полную экономическую зависимость от них и попало Ольвийское государство.

Таким образом, декрет в честь Протогена свидетельствует не только об экономическом и политическом кризисе ольвийского полиса, но и о новых социальных явлениях —о выделении богатой городской плутократии, противостоящей всему остальному городу. Эти явления кризиса полисной системы и обострения социальных противоречий были характерны для всех греческих государств того времени. В Ольвии они были еще осложнены ухудшением отношений с местными племенами и постоянной угрозой нападения варваров.

Боспорское государство также претерпело в III в. значительные изменения в своей хозяйственной и политической жизни. Упадок Афин, появление на средиземноморском рынке египетской пшеницы, усиление нажима со стороны местных варварских племен не могли не отра

97

зиться на боспорской хлебной торговле. Начиная с III в. до н. э. хлебный экспорт во внешней торговле отходит на второй план, уступая первое место вывозу скота, рыбы, рабов.

Объем внешней торговли не сокращается, но направление торговых связей во многом меняется — место Афин, Фасоса, Гераклеи занимают теперь Родос, Кос, Синопа; налаживаются связи с отдаленным Египтом.

Значительного развития достигает местное производство. Именно к III в. до н. э. относится наибольший расцвет керамического производства на Боспоре, в том числе производства черепицы; товарный характер получает боспорское виноделие; происходит дальнейший рост территории боспорских городов.

В целом нельзя говорить об экономическом упадке Боспора в это время, но отдельные кризисные явления, связанные с изменениями в экономической жизни и с политическими неурядицами, все же имеют место. В первой половине III в. до н. э. на Боспоре наблюдается жестокий денежный кризис, выразившийся в том, что полностью прекращается чеканка золотой и серебряной пантикапейской монеты; рынок заполняется огромным количеством медных монет, очень плохо и небрежно чеканенных. Население не имело к этим монетам никакого доверия, и приходилось неоднократно подтверждать их стоимость повторными надчеканками или перечеканками.

Чтобы привести в нормальное состояние денежное обращение, боспорский царь Левкон II в третьей четверти III в. до н. э. выпустил, наряду с городской медью, монету царскую, помеченную именем и титулом царя. Эта реформа положила начало параллельному обращению на Боспоре царской и городской монеты. Монеты Левкона II были медными, но его преемники, Спартокиды конца III и II вв. до н. э., выпускали от своего имени золотые или, реже, серебряные монеты. Впрочем, основу местного денежного обращения на Боспоре все равно составляли пантикапейские серебряные монеты, чеканка которых возобновилась во второй половине III в. до н. э.

В политическом устройстве Брспора III—II вв. наблюдаются противоречивые черты. С: одной стороны, увеличивается власть царя: Спартокиды, как мы видели, чеканят монету от своего имени; уже в начале III в. до н. э. исче-

98

зает двойственность в титулатуре Спартокидов (архонт и царь), и они начинают называть себя царями и по отношению к местным племенам, и по отношению к греческим городам. С другой стороны, в конце III и начале II в. до н. э. проявляются некоторые признаки усиления городской автономии, с которой последние Спартокиды не всегда, видимо, могли справиться.

История Боспорского царства в III—II вв. до н. э. мало известна. У нас нет даже полного перечня царей этого времени, и мы знаем лишь отдельные разрозненные факты. В это время значительно усиливается нажим со стороны скифов с запада. Имеется свидетельство об уплате Бос-пором дани скифским царям. Вероятно, это были принудительные «дары», подобные тем, которыми приходилось откупаться Ольвии от натиска варварских племен. В При-кубанье проникают и оседают там сарматы. Возможно, что некоторые из прикубанских племен, подвластных Спартокидам, опираясь на помощь сарматов, отпадают от Боспора.

Сохранились указания, что Левкон II довольно неудачно вел войну против Гераклеи Понтийской; в ходе этой войны гераклеоты высаживали десанты на берегах Боспора, среди приближенных Левкона был открыт заговор, войска отказывались ему повиноваться.

Внутри самой династии Спартокидов в III—II вв. до н. э. шла ожесточенная борьба за власть. Один из боспорских правителей конца III в., носивший необычное для Спартокидов имя Гигиэнонт и почему-то довольствовавшийся только скромным титулом архонта, может быть, совсем не принадлежал к правящей династии.

Эти известные нам разрозненные факты свидетельствуют о большой неустойчивости в политической жизни Боспора рассматриваемого времени. Такая неустойчивость была лишь отражением все нараставших социальных противоречий внутри рабовладельческого Боспорского государства. Важнейшим из них было противоречие между рабами и рабовладельцами, обострявшееся на Боспоре еще тем, что рабы здесь в большинстве своем были выходцами из местных скифских и других племен. Создание в Крыму скифского государства, несомненно, способствовало росту освободительной борьбы угнетенных слоев населения Боспора и других северочерноморских античных

99

государств, наиболее ярким выражением которой было восстание рабов в конце II в. до н. э.

Скифское царство в Крыму достигло расцвета к середине II в. до н. э., когда во главе его стал умный и энергичный царь Скилур. Он начинает систематическое наступление на античные города, чтобы включить их в свои владения. Ольвия была вынуждена покориться Скилуру,— об этом мы можем судить по тому, что в Ольвии Скилур чеканит свою монету. Интересно, что одна надгробная надпись II в. до н. э. называет Ольвию «скифским городом»; выражение это надо понимать в том смысле, что Ольвия была подчинена скифам. Связи между Ольвией и Неаполем были весьма прочными, что подтверждается надписями и археологическим материалом.

Наиболее длительной и упорной была борьба крымских скифов против Херсонеса. Постоянная угроза скифских нападений и недостаточность собственных сил для их отражения заставили херсонесцев искать поддержки других государств. Еще в 179 г. до н. э. Херсонес заключает договор с Фарнаком I, царем небольшого Понтийского царства, или Понта, расположенного на южном берегу Черного моря в Малой Азии. В договоре содержится обязательство Фарнака помогать херсонесцам, «если соседние варвары выступят походом на Херсонес или на подвластную херсонесцам страну, или будут обижать херсонесцев». Может быть, этот договор, а может быть какие-то другие причины заставили скифов ослабить нажим на Херсонес. Однако к концу II в. до н. э., когда во главе скифского царства становится один из сыновей царя Скилура — Палак, походы скифов против Херсонеса возобновляются. Херсонесцы опять обращаются за помощью к понтийскому царю.

В это время царем Понта был внук Фарнака Митридат VI Евпатор (рис. 28). Это был еще совсем молодой, но очень энергичный, умный, властолюбивый правитель, стремившийся к расширению своего царства. Он уже успел захватить Колхиду и теперь лелеял мечту объединить под своей властью все побережье Черного моря. Обращение к нему херсонесцев за помощью пришлось как нельзя более кстати: оно давало ему возможность активно вмешаться в дела северопонтийских городов.

Митридат VI послал в 110 г. до н. э. на помощь Херсонесу свои войска во главе с полководцем Диофантом.

100

О событиях, разыгравшихся в Крыму в течение ближайших нескольких лет, мы знаем главным образом из замечательной надписи — почетного декрета в честь Диофанта, высеченного херсонесцами на пьедестале его статуи. Сведения, сообщаемые нам этим декретом, подтверждаются и дополняются некоторыми другими надписями и краткими заметками древних авторов.

Прибыв морем в Херсонес, Диофант со своими войсками и с ополчением херсонесцев выступил против скифов, а затем против тавров. И те и другие были разбиты, непосредственная опасность Херсонесу на время была устранена. После этого Диофант отправился на Боспор и совершил там, по словам почетного декрета, «много великих дел». Какого рода были эти «дела», сказать трудно, но, повидимому, миссия Диофанта на Боспоре имела не военный, а дипломатический характер. Может быть, уже в это время была достигнута договоренность с боспорским царем Перисадом о передаче им власти над Боспором Митридату VI. Окончив все дела в Крыму, Диофант вернулся в Понт.

Однако уже через год после отъезда Диофанта оправившиеся от поражения скифы вновь начинают теснить херсонесцев. В их руки попадают херсонесские владения в Западном Крыму, в том числе Керкинитида и Прекрасная Гавань. Митридат вторично посылает в Крым армию под командованием Диофанта. На этот раз Диофант начал с освобождения Керкинитиды и осады Прекрасной Гавани. Взятие последней было завершено отрядом херсонесских войск, сам же Диофант с основной частью армии направился вглубь Крыма. В генеральном сражении он наголову разбил скифов и союзные с ними племена, а затем овладел крупнейшими скифскими укрепленными центрами— Хабеями и Неаполем. От этого удара скифское царство уже не могло оправиться, и Херсокес был надолго освобожден от угрозы варварского нашествия. Но это освобождение дорого досталось Херсонесу — он утерял

101

Митридат VI Евпатор. Изображение на монете.

Рис. 28. Митридат VI Евпатор. Изображение на монете.

свою самостоятельность и вошел в состав державы Митридата.

Разбив крымских скифов, Диофант вновь отправляется на Боспор и устраивает, по словам декрета, «тамошние дела прекрасно и выгодно для царя Митридата». В чем состояло устройство этих дел, мы узнаем из краткой заметки греческого географа Страбона, который сообщает, что боспорский царь Перисад (вероятно, пятый правитель этого имени) добровольно передал Митридату власть над Боспором.

Это отречение последнего представителя династии Спартокидов от власти было, несомненно, вынужденным. С одной стороны, все усиливающийся напор скифов и других местных племен извне, с другой — обострение социальных противоречий внутри государства заставляли боспорских рабовладельцев искать сильной царской власти, которая могла бы сохранить за ними господство и оградить их как от угрозы скифского вторжения, так и от опасности восстания собственных рабов. Митридат понтийский казался им подходящей для этого кандидатурой. Таким образом, боспорская рабовладельческая знать ценой отказа от государственной самостоятельности пыталась спасти свое классовое господство, и, несомненно, отказ Перисада от власти в пользу Митридата VI был следствием оказанного на него давления.

Однако этот политический акт лишь ускорил назревший социальный конфликт. Он явился последним толчком к восстанию скифских рабов на Боспоре — первому крупному революционному движению, известному в истории нашей родины.

В 107 г. до я. э. на Боспоре происходит восстание рабов, руководимое дворцовым рабом Савмаком. Восставшие убили царя Перисада, но Диофанту удалось бежать в Херсонес на присланном за ним корабле.

Восстание Савмака было одним из звеньев в длинной цепи восстаний рабов, происходивших в различных рабовладельческих государствах Средиземноморья во II и I вв. до н. э. Противоречие между рабами и рабовладельцами было основным классовым противоречием при рабовладельческом строе, и наиболее острой формой борьбы рабов за свое освобождение были их восстания. Восстания рабов известны нам в Сицилии, Греции, Малой Азии, Ри-

102

ме и других местах. В рабовладельческом Боспорском царстве были все предпосылки для развития революционной борьбы рабов и других угнетенных групп населения. Восстание Савмака — яркое проявление этой борьбы.

Но восстание рабов на Боспоре имело одну характерную особенность, отличавшую его от других подобных движений. В то время как в Сицилии, Риме, Пергаме и других местах, где происходили восстания рабов, рабы эти составляли очень пеструю в этническом отношении, разноязычную массу и были в большинстве своем оторваны от родной страны, на Боспоре подавляющее большинство рабов, надо думать, имело местное скифское или меотское происхождение и этнически было сравнительно однородным. Кроме того, они могли опереться на помощь своих свободных соплеменников, находившихся в ближайшем соседстве с границами Боспора. Это обстоятельство придавало восстанию рабов на Боспоре характер не только социального, но и этнического движения, имевшего целью освобождение рабов-скифов от рабовладельцев-греков. Вероятно, этим и объясняется тот факт, что наши источники говорят о восстании Савмака именно как о восстании скифов.

Движение приняло весьма широкие размеры. Восставшие захватили в свои руки Пантикапей и Феодосию, где были сосредоточены рабские мастерские—эргастерии; в их руки попал, видимо, и боспорский флот. Для подавле-ния восстания понтийский царь Митридат снарядил военную экспедицию под командованием все того же Диофанта, в состав которой входили понтийская сухопутная армия и флот, а также херсонесские войска. После того как Диофант штурмом взял Пантикапей и Феодосию, восстание было подавлено, Савмак был захвачен в плен и,от-правлен в Синопу к царю Митридату.

Подавление этого революционного движения скифских рабов отдало Боспор в распоряжение Митридата VI. Как ранее Херсонес, Боспорское царство утеряло свою самостоятельность и оказалось подчиненным Митридату VI (на Боспоре он был Митридатом I). Под власть Митридата попали и Ольвия, и города на западном берегу Черного моря. Таким образом, Митридату в какой-то мере удалось осуществить свой план объединения под своей властью всего побережья Черного моря,

103

Но ему предстояла гораздо более тяжелая борьба с таким мощным противником, как Рим, борьба, в которую оказалось втянутым и Северное Причерноморье.

Римская рабовладельческая республика к концу II в. до н. э. превратилась в могучую мировую державу, поглотила независимые раньше государства Греции и стала господствующей силой во всем античном мире. В ее состав, кроме территории Италии и Сицилии, входили почти весь Пиренейский полуостров, южная часть современной Франции, северная часть Африки, весь Балканский полуостров, острова Эгейского моря и западная часть Малой Азии.

Понтийское царство Митридата было главным препятствием для дальнейшей агрессии римлян на Востоке, а притязания Рима в Малой Азии создавали постоянную угрозу владениям Митридата. Таким образом, столкновение этих двух сил стало неизбежным.

Северное Причерноморье было призвано играть значительную роль в этой борьбе. Отсюда поступали продукты питания и сырье для понтийских войск. Страбон рассказывает, что Митридат получал ежегодно с Боспора в виде дани около полумиллиона пудов зернового хлеба и большие суммы денег. Несомненно, Боспор поставлял для нужд понтийской армии рыбу, кожи, скот и т. д.

Но еще важнее для Митридата была возможность использовать людские ресурсы Северного Причерноморья, прежде всего его местных племен. Известно, что в войсках Митридата против римлян сражались скифы, тавры, сарматы, фракийцы, меоты. Варварские племена Причерноморья становятся союзниками понтийского царя, и в своей политике Митридат ориентируется главным образом на них, а не на греческие города. Это вызывало резкое недовольство рабовладельческой верхушки античных городов Северного Причерноморья, тем более что затяжные войны против римлян подрывали внешнюю торговлю, а все увеличивающиеся поборы и налоги приводили в расстройство хозяйственную жизнь городов. Чем больше затягивалась борьба, тем сильнее проявлялись на Боспоре антипонтийские настроения. Они особенно усилились к концу этой борьбы, когда римский флот стал господствующим в Черном море и смог осуществить жестокую блокаду боспорских портов, что вызвало почти полный застой торговли.

104

Первая война Митридата с Римом началась в 89 г. до н. э. Сначала судьба благоприятствовала Митридату; он изгнал римлян из Малой Азии и успешно вел военные действия на территории Греции. Но затем римский полководец и политический деятель Сулла в двух сражениях в Греции разбил понтийские войска, заставил Митридата очистить Грецию и в 85 г. до к. э. заключить мир в Дардане, по которому понтийский царь отказывался от своих завоеваний и выплачивал контрибуцию.

Уже во время этой первой войны Боспор, воспользовавшись затруднениями Митридата, отложился от него. Митридат собирался послать на Боспор военную экспедицию, но этому помешала вторая война с Римом, спровоцированная римлянами (83—82 гг. до н. э.). Только после ее окончания и восстановления условий Дарданского мира Митридат смог отправить на Боспор войска под начальством своего полководца Неоптолема. Боспор был вновь подчинен Митридату, причем наместником Северного Причерноморья Митридат назначил своего сына Махара.

В 74 г. до н. э. Митридат, опираясь на союз с армянским царем Тиграном II, начал третью войну против римлян. Махар, предвидя поражение отца в этой борьбе, поспешил изменить ему и рысказать свое расположение к римлянам, послав им транспорт с продовольствием, которое было заготовлено для понтийских войск. Митридат действительно был разбит римскими полководцами Лукуллом и Помпеем; в 66 г. до н. э. римляне захватили основную территорию Понтийского царства, а Митридат с небольшим войском переправился через Кавказ в свои боспорские владения. Махар, узнав о приближении Митридата, бежал из Пантикапея в Херсонес, но отчаявшись и здесь укрыться от мести отца, покончил жизнь самоубийством.

Римляне попытались догнать Митридата и окончательно уничтожить его. Помпей со своей армией вторгся в Закавказье, намереваясь пройти через Кавказ на Боспор. Однако упорное сопротивление иберийских длемен, предков современных грузин, начавших против римских захватчиков партизанскую борьбу, заставило Помпея отказаться от этого плана и повернуть обратно, ограничившись лишь морской блокадой Боспора.

Между тем Митридат, вновь укрепившись на Боспоре, не переставал думать о продолжении борьбы с Римом.

105

У него возник новый грандиозный план военного похода на Италию через степи Северного Причерноморья, через придунайские римские провинции и через Альпы. Для осуществления этого плана Митридату необходимо было укрепить свои связи с вождями причерноморских племен. Митридат заключил союзные договоры со многими местными племенами и для скрепления этих союзов выдал своих многочисленных дочерей замуж за вождей племен.

Укрепление связей Митридата с варварскими племенами обостряло отношения между ним и боспорскими городами, у которых и без того было достаточно поводов тяготиться правлением Митридата. Все увеличивающиеся налоги и поборы, набор в армию рабов, а главное, морская блокада торговых портов Боспора, установленная римлянами, вызывали крайнее недовольство рабовладельческой знати, фактически управлявшей боспорскими городами. Все это подготовило выступление городов против Митридата.

В конце концов, в 63 г. до н. э., в одном из крупнейших городов Боспора, большом экономическом и политическом центре — Фанагории, вспыхнуло восстание горожан против власти Митридата. Восставшие под предводительством фанагорийца Кастора осадили и подожгли акрополь, где находились сыновья Митридата. Те, опасаясь огня, сдались в плен; только дочь царя Клеопатра оказала упорное сопротивление восставшим, а затем сумела уплыть на присланном Митридатом корабле. К этому восстанию тотчас же примкнули другие города — Нимфей, Феодосия, Херсонес. Приближенные Митридата организовали против него заговор, который возглавил его сын Фарнак. Митридат оказался запертым в своем дворце в центральной части Пантикапея, на горе, которая теперь носит его имя, и, не желая попасть в плен, покончил жизнь самоубийством.

Так погиб этот упорный противник Рима. Его смерть вызвала ликование римлян, которые могли теперь более прочно утвердить свое преобладание на Востоке.

Боспор и Херсонес после гибели Митридата попали в руки его сына Фарнака, который поспешил изъявить свою преданность Риму и просил Помпея утвердить его царем во всех отцовских владениях. Но римляне сочли возможным оставить ему лишь Боспор с Херсонесом, причем Фарнак был объявлен «другом и союзником» римлян.

106

Фанагорию, первой поднявшую против Митридата VI знамя восстания, объявили автономным городом. Часть малоазиатских владений Митридата была обращена в римскую провинцию, другая, хотя и оставалась формально независимым Понтийским царством, на деле полностью зависела от римлян и управлялась послушными Риму царями.

Однако закрепить свое влияние в Причерноморье римлянам было нелегко. В середине I в. до н. э. им пришлось вести упорную борьбу во Фракии против местных племен. В то же время на Дунае сложился сильный племенной союз гетов, объединившийся под руководством гетского царя Биребисты. Геты совершили опустошительный поход по западному берегу Черного моря, громя греческие города. Одной из жертв этого разгрома стала Ольвия, которую геты захватили и почти полностью разрушили. Часть жителей погибла, другая часть бежала из разоренного города, жизнь в Ольвии на некоторое время совсем замерла.

Неудачи римлян в Западном Причерноморье и обострение внутренней политической борьбы в самом Риме позволили беспорскому царю Фарнаку надеяться, что он сможет силой вернуть себе все владения своего отца. Готовясь к войне с римлянами, Фарнак прежде всего осадил и принудил подчиниться себе Фанагорию, которая пользовалась дарованной ей римлянами автономией. Затем он с большой армией через Кавказ вторгся в Малую Азию и захватил часть прежних владений Митридата VI Евпатора.

Навстречу Фарнаку спешно вышла стоявшая в Египте римская армия, которой руководил замечательный полководец и государственный деятель Гай Юлий Цезарь. В сражении у города Зелы в Малой Азии в 47 г. до н. э. Цезарь жестоко разгромил войска Фарнака и принудил его к бегству сначала в Синопу, а затем и на Боспор. О своей победе при Зеле Цезарь кратко и надменно доложил римскому сенату: «Пришел, увидел, победил!»

Когда Фарнак отправлялся в Малую Азию, он оставил на Боспоре в качестве наместника некоего Асандра. Асандр очень скоро отложился от Фарнака и объявил себя независимым правителем Боспора. Вернувшись теперь на Боспор, Фарнак попытался вернуть себе престол, но погиб в борьбе с Асандром. Римляне не доверяли и этому правителю и попытались посадить на боспорский

107

престол своего ставленника. Цезарь приказал пергамцу Митридату, побочному сыну царя Митридата VI Евпатора, отправиться на Боспор и свергнуть Асандра. Митридат не смог выполнить этого поручения и погиб сам.

Асандр, таким образом, остался правителем Боспора. Правда, при жизни Цезаря он, чтобы не слишком раздражать его, довольствовался титулом архонта, не называя себя царем, но после того как Цезарь в 44 г. до н. э. пал в Риме жертвой заговора, он принял царский титул и получил на это согласие Рима. Чтобы укрепить свои права на престол, Асандр женился на Динамии, дочери Фарнака и внучке Митридата Евпатора. Асандр был деятельным, энергичным правителем: он восстановил боспорский флот и вел успешную борьбу с пиратами на Черном море, построил новый оборонительный вал или стену для защиты территории Боспора от набегов кочевников-степняков.

После смерти Асандра правительницей Боспора стала его вдова Динамия. Но римляне, воспользовавшись появлением нового претендента на боспорский престол (какого-то Скрибония), вновь посылают на Боспор своего ставленника — на этот раз понтийского царя Полемона. Несмотря на сопротивление боспорцев, римлянам удается все же в 14 г. до н. э. сделать Полемона царем Боспора, после чего он женится на Динамии. Повидимому, к этому времени относится переименование боспорских городов: Пантикапея — в Кесарию, в честь римского императора (кесаря) Августа, а Фанагории — в Агриппию, в честь зятя Августа, Агриппы. Об этом переименовании мы узнаем из одной надписи и медных монет, выпущенных от имени городских общин кессарийцев и агриппийцев. Боспорское население упорно боролось против Полемона — римской марионетки на боспорском престоле. Одним из эпизодов этой борьбы было восстание в Танаисе. Полемон жестоко подавил это восстание, разорив город. Во главе оппозиционного движения вскоре встала царица Динамия. Она разошлась с Полемоном и удалилась со своим сыном от первого брака Аспургом на азиатскую сторону Боспора. Здесь она встретила поддержку ряда местных племен. В борьбе с этими племенами и погиб Полемон в 8 г. до н. э.

Таким образом, и на этот раз римлянам не удалось упрочить свое влияние на Боспоре. Правда, внешне Бос-

108

порское царство находилось в политической зависимости от Рима: боспорский царь именовался «другом и союзником» римлян — титулом, который давался обычно вассальным по отношению к Риму государям; переименование боспорских городов, почетные надписи в честь Августа и членов императорского дома, установившийся к концу I в. до н. э. обычай помещать на боспорских монетах портрет римского императора или членов его семьи — все это свидетельствует как будто бы о подчиненном положении Боспора. Однако практически римляне не могли, как мы видели, эффективно осуществлять контроль над Боспором и вынуждены были считаться с существующим здесь положением, довольствуясь лишь внешними признаками почтения.

Херсонес со времени Митридата Евпатора входил в состав Боспорского государства. Боспорская опека не устраивала херсонесцег., и они пытались освободиться от нее, опираясь на римлян. Уже в 46 г. херсонесцы направили к Цезарю посольство с просьбой даровать им свободу. Свобода им, видимо, была дана, но после смерти Цезаря Херсонес опять попал под власть Боспора. В 25 г. до н. э. римляне вновь подтверждают независимость Херсонеса от Боспора. Эту, дату херсонесцы даже принимают за начальную точку нового летосчисления. Они провозглашают царицей города главную херсонесскую богиню — Деву и отмечают после этого на монетах и в надписях: такой-то год царствования Девы.

Однако свобода Херсонеса была во многом мнимой. Не будучи в состоянии своими силами противостоять окружавшим их варварам, херсонесцы неоднократно обращались за помощью к тому же Боспору и фактически продолжали от него зависеть и в политическом и в экономическом отношении. Об этом ясно свидетельствуют херсонесские надписи в честь Динамии и Аспурга, а также надпись, говорящая о посылке херсонесского отряда в армию Полемона.

Таково было положение античных государств Северного Причерноморья на рубеже нашей эры. Прежде чем перейти к рассмотрению их дальнейшей истории, следует вкратце ознакомиться с культурой и искусством этих государств в досарматское время.

Подготовлено по изданию:

Шелов, Дмитрий Борисович.
Античный мир в Северном Причерноморье. М. : Издательство Академии наук СССР, 1956. - 195 с.



Rambler's Top100