115
Города. Панегиреи В предыдущих главах я подчеркивал, что в древности Греция была страной землепашцев и пастухов, живших плодами своих трудов. К ним, разумеется, следует прибавить и владельцев больших земельных участков, то есть знать. Но не следует забывать, что Греция была также и страной городов-государств. В некоторых городах стали развиваться ремесло и торговля, и эти города стали играть ведущую роль в развитии греческой культуры и религии. В восьмом и седьмом веках до Р. X. Греция была явно перенаселенной страной. Плодов ее земли не хватало для растущего числа ее обитателей. Нам известно, со слов Гесиода, как тяжела была жизнь мелких земледельцев. Одним из путей снятия напряжения была эмиграция и колонизация средиземноморских побережий, но был еще один путь — подъем ремесла и торговли в отдельных городах. В то время рабочие во многих мастерских еще не были рабами, как в классическую эпоху. Бедное сельское население стекалось в города, где можно было найти работу и получить жалованье, хотя и небольшое, но все же более надежное, чем заработок на сезонных сельскохозяйственных работах.

	116
Такая ситуация составляла контекст социальных и политических перемен в Греции начала исторического периода. Власть аристократии рухнула. В наиболее развитых торгово-промышленных городах возникли тирании. В основе их власти были интересы широких слоев городского населения. Но это был только промежуточный эпизод. Уже в конце архаического периода тираны были свергнуты и установилась демократия, или, по крайней мере, умеренно-аристократический режим.* Начиная с этого момента, именно города определяли характер греческой культуры, хотя многие области еще оставались сельскохозяйственными и слаборазвитыми. Мы уже видели, как города заимствовали элементы древней сельской религии и использовали их в своих праздниках с соответствующими модификациями. Великие боги — покровители государства и граждан — зародились в городах и своей славой во многом обязаны литературе и искусству. Забывать об этих богах не стоит, но следует также поинтересоваться, что думал и во что верил человек улицы? Ведь народная религия была и у городских жителей, хотя сказано об этом совсем немного. Великие боги Греции происходят из культов разных народов и эпох. Одни из них являются наследием догреческого населения, другие роди-
* См. мою Диллевскую лекцию. The Age of the Early Greek Tyrants (Belfast, 1936).

	117
лись в Греции, а прочие занесены из других стран. Большинство из них представляло собой сложное явление. Многие почитались сельским населением. С некоторыми из них мы уже встречались. Но не сельские культы определили величие этих богов: им они обязаны городам, искусству и литературе. Согласно Геродоту,* греческих богов создали Гомер и Гесиод, и это в какой-то степени верно. Образы богов, созданные Гомером, оставили неизгладимый отпечаток в умах людей. Можно добавить, что и великие храмы, украшенные произведениями искусства, конечно, тоже воздвигались в городах, за исключением лишь немногих храмов, расположенных в особых местах, привлекавших множество посетителей, — в Олимпии, в Дельфах, на Делосе и, позднее — в Эпидавре. К ним мы потом еще вернемся. Описанные Гомером культовые места были простыми сельскими святилищами вроде алтаря в роще с висящими на деревьях вотивными приношениями. Великие храмы были воздвигнуты не ранее седьмого века до Р. X. Уже Аристотель обратил внимание на явную связь между этой строительной деятельностью и правлением тиранов. Он пишет, что тираны возводили громадные здания, чтобы дать людям работу. Еще одна причина, несомненно, состояла в том, что этим тираны хотели продемонстрировать свою силу и славу. К эпохе тиранов относится огромный храм в Коринфе, от которого сохранилось еще
* Herodotus, II, 53.

	118
семь массивных колонн.* А в Афинах тиран Писистрат перестроил храм Афины, сделав его гораздо больше, и принялся за сооружение колоссального храма Зевса Олимпийского. О религиозной политике тиранов известно очень мало, но мы можем быть уверены, что они следовали тем же курсом, которым впоследствии руководствовалась демократия. Он состоял в том, чтобы ублажать народ, устраивая пышные празднества и игры. Известно, что так было в Афинах, где Писистрат учредил Великие Дионисии и сделал существенные дополнения к празднованию Панафинейских игр. После великой победы над персами Афины вышли на первое место в области торговли и культуры. Разумеется, афиняне гордились великими достижениями своего города и завоеванным им имперским положением. Поднялись патриотические и даже шовинистические чувства, которые в те времена могли найти выражение только в религии. Государство и боги — это было единое целое. Боги принесли афинскому государству победу, могущество и славу. Афиняне славились как самый благочестивый из всех народов, у них было больше всего праздников в честь богов, и справляли они их наиболее торжественно. Они могли себе это позволить, поскольку такие расходы были им по карману.
* S. Weinberg в Hesperia, VIII (1939), 191 и далее. На материале археологических данных этот ученый, по-видимому, доказал, что данный храм был сооружен около 540 г. до Р. X. на месте более древнего храма.

	119
Грандиозные жертвоприношения, на которых порой убивали сотни животных, сопровождали культовые церемонии. Мясо жертвенных животных частично распределялось между людьми, которым разрешалось даже забирать его домой. Народ пировал за счет своих богов и вскоре понял, насколько ему выгоден этот род благочестия. В этот период возводились великие храмы, наиболее известным из которых является Парфенон. Они служили не только к вящей славе богов, но и славе столицы империи. В принципе, такого рода культ не шел на пользу великим богам. Он в определенной степени секуляризировал религию. Аристофан, упоминая о празднике, пишет лишь о пирах и ярмарках, приуроченных к нему, а об обрядах Диполий он выражается как о чем-то допотопном.* Верховные боги стали еще более величественными и славными, но религиозное чувство уступило патриотизму и любви к зрелищам, празднествам и пирам. Таким образом, государственные боги, великие боги, уже не были так близки человеку. Мы скоро увидим это на примере богини города — Афины. Население крупных ремесленных и торговых городов в значительной степени состояло из рабочих или, точнее, ремесленников, так как древние производства были всего лишь мастерскими ручного труда. Ремесла тоже нуждались в божественном покровительстве. Этот аспект известен
* Nubes, vs. 984.

	120
нам довольно плохо, особенно — в отношении того вида ремесла, который был для этой эпохи чрезвычайно важен — гончарного дела. Оно дало свое имя большому району Афин — Керамейку. Так же велика была в седьмом веке его роль в Коринфе. С самого начала гончары поклонялись великим богам своего города. В святилище Посейдона в Коринфе обнаружено множество глиняных табличек с росписями, в числе которых— сцены, связанные с гончарным ремеслом: изготовление и обжиг сосудов, их обработка и так далее.* Эти таблички были вотивными приношениями гончаров Посейдону. Гончары опасались второстепенных богов и духов, которые могли испортить их труд. Среди фрагментов народной поэзии, сохранившихся для нас в биографии Гомера, приписываемой Геродоту, есть песня гончаров. Она начинается с молитвы к Афине, чтобы она простерла свою руку над жаровней гончара и чтобы сосуды хорошо обжигались, приобретали красивый черный цвет и приносили мастерам солидную прибыль. Но если гончары не вознаградят поэта, он призовет демонов, чтобы разрушить сосуды в печи: Смарагоса, вызывающего трещины, Синтрипса, разрушающего посуду. Асбеста — неуничтожимого, Сабакта, сотрясающего сосуды, и Омодамоса. Роль последнего неясна, хотя первая часть его имени явно относится к сырой глине. И, наконец,
* Опубликованы в: Antike Denkmaler, II (1908), Pls. 23, 24.

	121
поэт угрожает гончарам, обещая привести ведьму Кирку и диких кентавров. Конечно, он пользуется обычными мифологическими образами, но здесь нам важно не только то, что Афина выступает в качестве покровительницы гончаров, но особенно то, что гончары верили в многочисленных злых духов, готовых разрушить их труды. Возможно, такого рода дух изображен на одной из табличек из святилища Посейдона. В Афинах Афина была покровительницей ремесленников. Это вполне естественно, поскольку так было уже у Гомера. Она покровительствовала женщинам — пряхам и мужчинам — ювелирам и медникам. На одной аттической вазе Афина изображена в мастерской гончара (Илл. 34). О популярности Афины у ремесленников той эпохи говорят следующие слова Софокла: «Выйдите на улицы, все вы, ремесленники, почитающие дочь Зевса, Эргану, со священными корзинами и у тяжелой наковальни, по которой бьют молотами».* Софокл явно намекает на некий народный праздник в честь Афины, отмечаемый ремесленниками на улицах города. Действительно, такой праздник был: это Халкейи. Само слово говорит о том, что это был праздник медников. Он был связан с Афиной, но к Афине присоединился еще один бог афинских ремесленников — Гефест.** У этой пары был даже общий храм. У Гомера Гефест — бог-
* Frag. 760, в Nauck, Tragicorum Graecorum fragmenta. ** L. Malten, «Hephaistos», Jahrbuch des Deutschen archdol. Instituts, XXVII (1912), 232 и cл.

	127
приносимые ей жертвы. Однако мы не располагаем никакими указаниями на то, что она действительно имела какое-либо значение для греческой религии. В Коринфе и на Сицилии была популярна (хотя и не в такой степени) другая фракийская богиня Котито.* Ее культ, одним из обрядов которого было «крещение», по-видимому, имел оргиастический характер. Несколько лучше известен нам фригийский бог Сабазий — еще одно проявление Диониса; его культ живописует Демосфен в своей речи против Эсхина. Упоминается он и у Аристофана. Демосфен утверждает, что Эсхин читал священные книги в то время, как его мать совершала инициации, по ночам надевала оленью шкуру, смешивала вино, очищала готовящихся пройти посвящение, натирала их глиной и отрубями, и после этого они вскакивали и восклицали: «Я ушел от зла, я нашел лучшее!» А днем он водил по улицам толпы людей; его голову венчали пучки укропа и ветви тополя, он нес в руках змей, плясал и восклицал: «euoi», «saboi». Такого рода сцены нередко можно было наблюдать тогда на улицах Афин. По-видимому, к подобным оргиастическим культам оказалось восприимчиво немало греков. Весьма показателен для этой эпохи внезапный подъем культа Асклепия в конце пятого века до Р. X. (Илл. 38). Это был герой-целитель, которого
* S. Srebrny, «Kult der thrakischen Gottin Kotyto in Korinth und Sicilien», Melanges Fram Cumont (Brussels, 1936), pp. 423 и cл.

	128
Гомер упоминал лишь как отца Махаона и Подалирия. Для греков великим богом-целителем был Аполлон, но во многих областях в качестве богов-целителей выступали разные герои, подобно тому как в наши дни целителями в магометанских странах почитаются святые. Всех этих героев заместил Асклепий. Наиболее известное святилище Асклепия находилось в Эпидавре; но было и множество вторичных культов (Илл. 37): на острове Эгине, в Сикионе, в Дельфах, в Пергаме и по крайней мере три в Аттике — одно в Пирее, одно близ Элевсина и одно на южном склоне Акрополя. Культ Асклепия в Афинах появился в 420 году до Р. X.; ввел его Телемах из Ахарн, принял бога и Софокл. Благодаря этому его прославили как героя под именем Дексион (Получатель). Все эти побочные культы, основанные в течение довольно небольшого временного промежутка, не мешали расцвету основного культа в Эпидавре. В конце четвертого века до Р. X. в уединенной долине, где располагалось святилище, были возведены здания, примечательные своей многочисленностью и своими размерами: храм, украшенный скульптурами одного из лучших мастеров той эпохи — Тимофея, великолепный театр и знаменитый круглый Толос. Расходы, — вероятно, довольно значительные, — должны были покрываться прибылью, получаемой от визитов многочисленных посетителей, стекавшихся в Эпидавр в надежде исцелиться от болезней. В те дни народ, пожалуй, был настроен материалистично. Софисты положили начало кри-

	129
тике веры в богов, аргументированно доказывая ее неразумность. Аристофан и другие комические поэты самым невероятным образом осмеивали богов. Огромные массы зрителей хохотали над их пьесами; возможно, они находились под некоторым впечатлением от критики софистов, но древние верования сохранились в сознании. Афиняне верили в то, что это боги даровали им победу и утвердили их державу. Они осознавали преимущества этой веры, которые они живо ощущали во время великих жертвоприношений. В общем-то, афиняне относились к неверующим и насмешникам с терпимостью, но отмечались и случаи настоящей религиозной истерии. Наиболее яркими примерами этого являются дела о профанации Элевсинских мистерий и о разрушении герм накануне отплытия афинского флота в Сицилию. Конечно, эти истории имели политическую подоплеку, да и другие дела о поругании богов тоже. К ним мы еще вернемся. А честные афинские граждане считали, что они верят в богов, хотя вера их угасала. Однако человек нуждается в божественной помощи и утешении.* Великие боги слишком возвысились и не могли уже помогать людям в их повседневной жизни. А люди, какими бы материалистами они ни были, все же нуждались в помощи
* См. мою статью «Reflexe von dem Durchbruch des Individualismus in der griechischen Religion um die Wende des 5 und 4. Jhts. v. Chr.», Melanges Fram Cumont, pp. 365 и cл.

	130
и утешении, хотя бы в дни болезни. И в наше время чудесные исцеления привлекают толпы людей к определенным местам и храмам. В современной Греции такими местами служат Панагия Евангелистрия и остров Тенос. Когда человеческие старания бессильны, люди возлагают свои надежды на божественную помощь, на чудо. В ту эпоху, когда древние узы, налагаемые государством и традицией, стали слабеть и рваться, людям уже недостаточно было знакомых с детства богов государства и семьи. Люди искали себе новых богов. Если боги предков бессильны были им помочь, они обращались к иным богам. Эта ситуация объясняет внезапный подъем культа Асклепия, великого целителя и утешителя в болезни и несчастье. Этим же объясняется и тот факт, что в Грецию стали завозить инородные культы. Мы уже знаем, что с некоторыми из этих иноплеменных богов были связаны мистические и оргиастические культы. Греческий гражданский культ по характеру своему был спокойным и размеренным. В нем было совсем немного оргиастических и мистических элементов, за исключением Элевсинских мистерий. Но у религии есть эмоциональная сторона, и если ее подавлять, она где-нибудь, в конце концов, прорвется наружу. Вот почему упомянутые культы завоевали немало приверженцев, хотя, в общем, греки ими пренебрегали. Женщины, в целом, более эмоциональны, чем мужчины — и это очень ярко проявляется в греческой религии. В исторический период оргии в честь Диониса были запрещены

	131
и фигурировали, главным образом, в литературе и искусстве, но есть данные, указывающие на то, что некогда дионисийское безумие разгорелось, как огонь на сухой траве, и особенно затронуло женщин. Греческому обществу, особенно в Афинах и в ионийских городах, свойственно было господство мужчин. Жизнь женщины ограничивалась ее домом, она редко бывала в городе. Однако женщины были допущены к религии. Во многих культах были женщины-жрицы; кроме того, женщины регулярно принимали участие в праздниках и жертвоприношениях, а некоторые праздники были преимущественно женскими. Во время жертвоприношений девушки несли культовые принадлежности и утварь. Их называли «kanephoroi», и они участвовали во всех процессиях. Женщинам разрешено было даже принимать участие в некоторых ночных празднествах. Изнасилование девицы в подобной ситуации — популярный мотив в Новой Комедии. Аристофан пишет, что женщины гордились священными обрядами, в которых они принимали участие.* Тем не менее, женщины занимали всего лишь второстепенное положение. Характер культа определяли мужчины в соответствии со своими представлениями, но они оставляли слишком мало места для проявления эмоциональности. А женщинам нужна была эмоциональная религия, и, по свидетельству Аристофана, они ее на-
* Lysistrata, vss. 641 и cл.

	132
шли. Он пишет, что когда женщины собирались в святилищах Вакха, Пана, Генетюллиды или Колиады (Генетюллида и Колиада — это особые женские богини), то невозможно было пройти из-за шума кимвалов; кроме того, Аристофан дает нам понять, что женщины были привержены культам Адониса и Сабазия.* О Сабазии мы уже слышали. А что касается Адониса, то, согласно мифу, он был возлюбленным Афродиты и погиб на охоте совсем молодым. Культ Адониса пришел с Востока, он отличался ярко-эмоциональным характером. Один из связанных с этим культом обычаев состоял в том, что растения сажали в горшках, где они быстро прорастали и вскоре увядали (Илл. 39). Это было символическим отражением цикла вегетации, который и олицетворял Адонис. Женщины оплакивали Адониса, рвали на себе одежду, били себя в грудь. Согласно Плутарху, они совершали этот обряд, когда афинский флот готовился к отплытию на Сицилию.** К этому можно добавить, что Геката, богиня колдовства, была одной из самых почитаемых женщинами богинь. У Аристофана, покидая свой дом, женщина молится Гекате у дверей.*** Кроме того, Аристофан сообщает об игре женщин в честь Гекаты.**** Причина ее популярности у женщин заключается в том, что в Древней Греции
* Lysistrata, vss. 388 и cл. ** Nicias, 13 и Alcibiades, 18. *** Lysistrata, vs. 64. **** Ibid., vs. 700.

	133
колдовство и ведовство были женскими сферами. Очень показателен тот факт, что нам известны только ведьмы, но не колдуны. Итак, мы видим, что в классическом периоде религиозная жизнь женщин отличалась рядом особенностей. Она была более эмоциональной, чем обычные проявления религии. Вряд ли женщины оказывали какое-либо влияние на религиозное развитие той эпохи, но можно предположить, что они способствовали распространению мистических и оргиастических форм религии,* которое тогда еще только начиналось. В поздней античности именно эти ее формы становились все более популярными. Таким образом, в конце концов, невнимание к интересам женщин оказалось губительным для древней религии. Теперь я хочу вкратце охарактеризовать то явление, которым обычно пренебрегают изучающие греческую религию. Оно, как им кажется, имеет к религии мало отношения. Но на самом же деле именно религия является его основой. Речь пойдет о великих общих празднествах, которые греки называли «panegyreis» («общие собрания»).** Они проходили в определенных культовых местах, были посвящены какому-либо богу и сопровождались жертвоприношениями. Важной составной частью
* Сравним это с тем, что рассказывает Демосфен о матери Эсхина (XVIII, 250 и cл.), а также о жрице Нинос (XIX, 281 и схолии). ** Этому никогда не уделялось особого внимания. См. мою Gesch. der griech. Rel., I, 778 и cл.

	134
некоторых подобных собраний были игры. Во многих городах отмечались эти великие празднества жертвоприношениями и играми, и прежде всего, в таком великом и цветущем городе, как Афины. Но это, строго говоря, были не панегиреи. Характерной чертой панегирея было то, что люди стекались на праздник не из одного государства, но и из соседних городов и даже со всей Греции. А значит, святилища, где проходили эти торжества, были, в какой-то степени, общими для всего населения Греции. Однако святилище находилось в ведении города, на территории которого оно было расположено. Из-за этого возникали конфликты. Не раз оспаривалось право проведения Олимпийских игр. Писа, которой принадлежала Олимпия, была довольно рано завоевана элейцами. Для защиты такого рода святилищ порой создавались союзы государств-соседей, и назывались такие союзы амфиктиониями. В качестве примера можно указать на союз Калаурии и на самый известный из этих союзов, который опекал Дельфы. Этот последний был образован для охраны небольшого святилища Деметры в Антеле близ Фермопил, но затем его покровительство распространилось и на великое святилище Аполлона в Дельфах. Дельфы находились на территории Крисы, и крисейцы были обязаны заботиться о сборе денег с посетителей Дельф. Во всяком случае, конфликты периодически возникали, и в начале шестого века до Р. X. разгорелась война, в ходе которой Криса была разрушена. Дельфы освободились, и Амфиктионы взяли их под свое покровительство. Роль этого сою-

	135
за в политической жизни последующего периода хорошо известна и в данном контексте значения практически не имеет. Я привел эти факты просто для того, чтобы показать, как важны были места этих великих собраний для того, что можно было бы назвать международной жизнью Древней Греции. И значение их определялось религией. Великие игры Греции — Олимпийские, Пифийские, Истмийские и Немейские были, в буквальном смысле, преимущественно панегиреями. Наиболее известны из них Олимпийские игры. Конечно, интерес к самим играм был так велик, что люди вряд ли думали о религиозном аспекте празднества. Но следует помнить, что в Олимпии были возведены грандиозные храмы, что там совершались великие жертвоприношения и что там собиралось множество жрецов различных культов. Все это подробно описано у Павсания. Праздник в Олимпии был главным панегиреем греков; на него собирались люди из всех городов и сел, и даже из колоний. Великие игры имели огромное значение — они внушали грекам сознание единства греческого народа. К этим играм допускали всех мужчин, говоривших по-гречески; женщины не допускались. Любой, кто хотел обратиться с речью ко всему народу, получал возможность сделать это на Олимпийских играх. Именно на них Горгий призвал греков к согласию во время Пелопоннесской войны. Здесь демонстрировали свой талант и многие другие софисты. Считается, что именно здесь рапсод Клеомен декламировал публике «Katharmoi» («Очищения»)

	136
Эмпедокла. Значение Олимпийских игр и подобных собраний для развития национального чувства, межгосударственных связей и даже культурной жизни вряд ли можно переоценить. Следует к этому добавить, что на время игр объявлялось перемирие продолжительностью в несколько месяцев, чтобы все могли посетить это великое торжество. Это было совершенно необходимо, так как греческие города постоянно воевали друг с другом. Перемирие объявлялось и во время Элевсинских мистерий. А у дорийцев священным считался месяц карней, во время которого отмечались Карнейи; это был срок, когда следовало соблюдать перемирие. В эллинистическую эпоху некоторые города пытались учредить панегиреи, которые получили бы признание у других городов Греции. На такие празднества приезжали посланцы из других государств. Сохранилось множество надписей, упоминающих такого рода дипломатические визиты. В какой-то мере они заменяли крупномасштабную политику, из которой в ту эпоху греческие города были исключены. Ко всем панегиреям приурочивались ярмарки, и именно они в некоторых случаях, по-видимому, обладали основной притягательной силой. Несомненно, так обстояло дело с великими панегиреями на острове Делос, на которые собирались все ионийцы. Большая ярмарка была и в Терме, на панегиреях этолийцев. Более того, создается впечатление, что ярмарки устраивались по всем великим праздникам. О них пишет Аристофан, и слово «panegyris» иногда означает просто «яр-

	137
марка». В позднейшие времена для этих ярмарок были введены особые правила. Жизнь на такого рода празднествах носила беспорядочный характер. Огромные толпы людей, стекавшиеся на праздник, нуждались в пище и крове, поскольку панегиреи продолжались несколько дней. Для них сооружались бараки и шатры. Участие в таком празднестве обычно обозначалось словом «skenein», то есть «ставить шатер или барак». Уличные торговцы и повара открывали свои лавки, а жонглеры и акробаты устраивали представления. А в некоторых отдаленных и уединенных святилищах строили особые здания под постоялые дворы и пиршественные залы. Конечно, может показаться, что все это имеет слабое отношение к религии. Однако в основе панегирей лежит культ богов, и эти празднества, внешне светские, отражают ту сторону греческой религии, которую нельзя оставить без внимания. Как я уже отмечал, в Древней Греции культ богов был тесно связан с простой жизнью, и характер их взаимоотношений для нас порою удивителен. Мы находимся под воздействием протестантских и пуританских представлений и привыкли строго отличать то, что относится к Богу, от дел житейских, не допуская смешения между религиозными и светскими занятиями. В Южной Европе, и особенно — в Греции, это не так. Любой из современных греческих панегиреев сильно напоминает древние панегиреи. Новым стал объект культа — Панагия или какой-либо святой, но дух празднества все тот же: ставят шатры, беседки, прилавки;

	138
люди пируют и веселятся. Конечно, религия секуляризировалась, но данная ее форма, которая нам едва ли кажется религией, проявляет крайнюю стойкость. Она отвечает потребности людей собраться вместе, попировать и повеселиться, то есть нарушить однообразие повседневной жизни. Эти социальные потребности не следует упускать из виду, и не следует упрекать греческую религию за то, что она их удовлетворяла. В этом отношении она была более устойчивой, чем в любом другом. Завершая данную главу, хочу подчеркнуть, что здесь я рассказал об изменениях, которые имели место в греческой народной религии с социальной точки зрения. Рост населения в ряде крупных городов и городской образ жизни вообще видоизменили древние сельские культы; теперь они уже не отвечали новым требованиям, возникавшим в ходе социальных сдвигов. Усиление могущества и славы городов слишком возвысило великих богов над обычными людьми. Такие люди нуждались в религии, которая была бы ближе к ним, в богах, которые могли бы помочь им в их повседневных делах, в культе, который был бы достаточно эмоциональным. Это открыло путь новым богам. С другой стороны, у греческой религии был и социальный аспект. Культ богов давал возможность собраться вместе и пировать людям из соседних городов и даже со всей Греции. Панегиреи были чрезвычайно важной частью социальной жизни Греции, и нельзя недооценивать их значение для греческой религии.