158

Е. С. Голубцова

РАБСТВО И ЗАВИСИМОСТЬ В ЭЛЛИНИСТИЧЕСКОЙ МАЛОЙ АЗИИ

Введение............................ 128
Глава I. Категории зависимого населения эллинистической Малой Азии ........................ 134
Глава II. Рабство и зависимость в городах эллинистической Малой Азии ........................ 147
Глава III. Формы зависимости сельского населения Малой Азии ... 158
Глава IV. Социальные движения в эллинистической Малой Азии ...186

Глава III

ФОРМЫ ЗАВИСИМОСТИ СЕЛЬСКОГО НАСЕЛЕНИЯ МАЛОЙ АЗИИ

В советской историографии сельскому населению Малой Азии эпохи эллинизма посвящены, как было сказано выше, две специальные работы: в статье И. С. Свенцицкой 1 анализируются судьбы сельского населения на городских, в статье А. Б. Рановича 2 — на царских землях. Оба автора характеризуют его как зависимое, хотя в чем именно заключалась эта зависимость и каковы были ее конкретные формы — не говорят. Остается неясным вопрос о том, можно ли какую-то часть сельского населения Малой Азии считать полноправным и какую именно, или, другими словами, какое именно сельское население и в какой мере следует считать зависимым, поскольку критерии этого определения еще не выработаны. В историографии, как советской, так и зарубежной, общепринято, что население полиса состояло из полноправного и неполноправного. Сельское же население обычно без всяких градаций определяется как зависимое — и племена, и жители деревень, и население, сидящее на землях, принадлежавших городам, храмам, частным лицам. Это положение высказывается без специальной аргументации и без изучения конкретно-исторического материала, характеризующего жизнь той или иной

1 И. С. Свенцицкая. Зависимое население на землях городов Западной Малой Азии в период эллинизма. — ВДИ, 1957, № 3, стр. 91—103.
2 А. Б. Ранович. Зависимые крестьяне в эллинистической Малой Азии. - ВДИ, 1947, № 2, стр. 28-39.

159

категории сельского населения. Кроме того, констатация лишь самого факта зависимости мало что дает для понимания социально-экономических отношений, имевших место в эллинистической Малой Азии. Считается, что, если крестьянин платит денежную подать общине или владельцу земли, это дает основание называть его зависимым. При этом упускается из виду, что так называемые «полноправные» жители полиса, его граждане, также ведь уплачивали определенные налоги в пользу города и царя. Учитывая данное соображение, вопрос о критериях, определяющих формы зависимости, должен быть еще поставлен на основе изучения конкретно-исторического материала.
Однако в самой общей форме нужно отметить, что определение всего сельского населения как зависимого вряд ли было бы правильно, поскольку сельское население не представляло собой чего-то единого. Б первую очередь это касается малоазийских племен. С одной стороны, были такие зависимые племена, как, например, мариандины и недиеи, которые обрабатывали земли городов (а вернее, греческие города некогда захватили принадлежавшие этим племенам земли), но, с другой стороны, имелись крупные и многочисленные племена, такие, например, как моккадены, ликаоны и моксеаны в Западной Лидии, аббаиты, абреттены, морены, олимпены в Мисии и Фригии и другие, которые чеканили свою монету (Plin., NH, V, 105) и основывали свои города 3. Как правильно отмечает Т. Р. С. Броутон, «эти области никогда не были окончательно подчинены ни Селевкидами, ни Атталидами» 4. Не представляло собой чего-то единого и остальное сельское население, о различных социальных категориях которого уже говорилось выше, но характеристику их можно дать лишь на основе конкретно-исторического материала.
Для того чтобы правильнее представить себе ту обстановку, в которой жили рабы и крестьяне, как и на каких условиях они обрабатывали земли, кто пользовался плодами их труда, чем именно определялось их социальное положение, необходимо предварительно остановиться на ряде вопросов.
Важную роль во всех обстоятельствах жизни сельскохозяйственного населения Малой Азии играли природные условия. Борьба за их улучшение, приспособление к климату, ирригация, определение экономически более выгодных для данной местности культур — все это имело весьма существенное значение для человека, жившего более чем две тысячи лет тому назад, суеверно молившегося силам природы и старавшегося поставить их себе на службу. Кроме того, географический фактор — один из наиболее устойчивых в арсенале историка. Б отличие от социаль-

3 Как, например, Мостена и Поманенум.
4 Т. R. S. Broughton. Roman Asia. — В серии: Т. Frank. An Economic Survey of Ancient Rome, v. IV. 2nd ed. Baltimore, 1938, p. 646.

160

ного он не претерпевает таких существенных изменений в течение столетий. Не удивительно поэтому, что сравнение природных условий Малой Азии в описании Страбона в общих чертах совпадает с тем, что находят современные исследователи Турции. Имелись во времена Страбона и сохранились до наших дней три основных района Малой Азии, отличающиеся по своим природным условиям, — Западный, Центральный и Восточный. Совпадают и характеристики их, данные в античную и современную нам эпохи. Так, по описанию П. М. Жуковского, западная часть Малой Азии, «начинаясь от Эгейского моря невысокой полосой холмов. .. приобретает характер сильно изрезанной горной страны с многочисленными горными кряжами различного направления, высоты, формы и протяжения, прерываемыми глубокими рвами, долинами рек, открытыми к Эгейскому морю». Центральная Малая Азия представляет собой «высокое плоскогорье»; «горные цепи и вулканические возвышенности занимают значительную часть областей Фригии, Галатии и Ликаонии»; «Ликия представляет собой ряд горных цепей и небольших возвышенностей»; «граничащая с Ликией Кария является гористой страной» и т. д.5
Из подобного перечисления ясно, насколько неблагоприятной для сельского хозяйства являлась значительная часть земель Малой Азии с ее горами, каменистой почвой и малым количеством воды. Естественно поэтому, что земледелие могло развиваться лишь по берегам рек в сравнительно узких долинах, где почва была плодородна и имелись возможности для ирригации. Важнейшими были такие реки как Меандр (совр. Большой Мендерес), Кайстр (совр. Малый Мендерес), Галис (Кызыл Ирмак), Ирис (Ешиль Ирмак), Герм (Гедиз-Чай), Мацест (Сусыгырлык) и другие, протяженностью в несколько сот километров 6.
Долины некоторых из этих рек имели чрезвычайно плодородную аллювиальную почву (например, долина Меандра). За исключением берегов рек и довольно широкой прибрежной полосы Западной Малой Азии, картина остальной части страны была довольно безрадостна. Так, например, центральная часть Малой Азии представляла собой «необозримое монотонное плоскогорье, почти лишенное деревьев и кустарника. . . Как правило, почва степей состоит из известкового слоя, на котором в более низких местах лежит песок, глина или гумус. Очень часто степь покрыта обломками каменистых пород, так что растительный покров пробивается между этими остатками пород» 7.

5 П. М. Жуковский. Земледельческая Турция. М.—Л., 1933, стр. 6 сл.
6 Например, протяженность Галиса, истоки которого лежат в гористой местности Кызыл-дага и который впадает в Черное море, — 950 км, длина Меандра — 380 км (П. М. Жуковский. Указ. соч., стр. 13).
7 Там же, стр. 61.

161

Рис. 1. Мраморный саркофаг из Шохут Касаба (МАМА, V, № 82А)

Каменистый слой местами дает залежи превосходного мрамора, как, например, в Карии, и другого строительного камня. Одной из богатейших своими залежами мрамора, была местность, по которой шла важнейшая в древности дорога Пергам—Тиатира— Сарды, там даже имелась местность, называемая Μάρμαρα.
В целом же географы считают, что 80% поверхности Малой Азии занимают горные почвы, которые пригодны для земледелия лишь выборочно 8.
Природные условия Малой Азии в значительной мере определяли занятия ее жителей. Виноградарство, садоводство, разведение оливок и другие земледельческие культуры в долинах рек и на побережьях Черного, Эгейского и Средиземного морей сосуществовали со степным земледелием и животноводством центральных областей Малой Азии. В лесистых местностях, как, например, в горах Тавра и других, проводилась рубка леса на дрова, добывался корабельный лес.
Сложившийся в Малой Азии тип сельского хозяйства можно назвать оазисным 9. Это обстоятельство отчасти обусловило и замкнутость тех общин, которые были расположены в трудно-
8 Сб. «Современная Турция». М., 1958, стр. 18.
9 Эти оазисы часто бывают отделены обширными невозделанными, полупустынными пространствами, труднопроходимыми горными хребтами или сплошными лесами (П. М. Жуковский. Указ. соч., стр. 137).

162

доступных местностях, по берегам небольших рек. Интересно, что П. М. Жуковский отмечает в оазисах современной Турции наличие таких исконных обитателей, которые сохранили родовой быт вплоть до нашего времени 10.
Описание природных условий дало возможность М. И. Ростовцеву справедливо отметить, что Малая Азия не была страной исконного земледелия и сельского хозяйства. Она была знаменита лишь своими овцами и баранами, свиньями и садами11. И не случайно поэтому, как отмечает М. И. Ростовцев, то обстоятельство, что из античных писателей, знатоков сельского хозяйства, ни один не был уроженцем Малой Азии.

Рис. 2. Посвящение ойконома Евкарпа из Мейданли (МАМА, VII, № 1)

Формы социальной зависимости в значительной мере предопределялись той структурой землевладения и землепользования, которая сложилась в Малой Азии. Земли принадлежали самым различным категориям владельцев, статус которых отличался один от другого, порядок оораоотки этих земель, уплата налогов в казну, различные формы зависимости сидевшего на этих землях населения — все эти вопросы мало разработаны и должны еще служить предметом исследования.
Земли Малой Азии эллинистического периода подразделялись на различные категории и были многообразны по своей структуре. Об этом надо сказать потому, что характер землевладения в значительной мере определял характер зависимости сидевшего на этих землях населения. В Малой Азии:
— какая-то часть земель составляла личные владения эллинистических монархов;
— значительное количество земель принадлежало городам;
— важную роль играло храмовое землевладение;
— часть земель издавна находилась во владении местных племен;

10 П. М. Жуковский. Указ. соч., стр. 104.
11 М. Rostovtzeff. SEHHW, р. 563.

163

Рис. 3. Посвящение из Ахата (район Акмонеи) (МАМА, VI, № 295)

Рис. 4. Посвящение за здоровье осла (МАМА, VI, № 1)

— имелись владения членов царской семьи, приближенных царя и крупных чиновников;
— определенные участки земли занимали военные поселенцы, непосредственно подчиненные царю;
— были земли, находившиеся во владении сельских общин, существование которых шло из глубокой древности.
Даже простое перечисление этих категорий землевладения указывает на многообразие форм земельных отношений.
Однако ряд вопросов, относящихся к землевладению и землепользованию в эллинистической Малой Азии, почти совершенно не разработан. Не имея возможности подробно анализировать их в настоящее время, перечислим лишь некоторые.
Не поставлен в историографии вопрос о том, отличался ли статус всех земель страны, юридически принадлежавших царю, от статуса имений, бывших его личной собственностью. Важными и неразработанными являются вопросы, как именно менялся статус частных земель после их приписки к городу, отличался ли он от положения земель, которыми владели исконные уроженцы этого города, на каких условиях владела землей община и др. От изучения этих вопросов зависит и решение проблемы о положении и формах зависимости сельского населения, сидевшего на этих землях и обрабатывавшего их. Не изучено, например, было ли какое-нибудь различие в положении лаой на землях, принад-

164

лежавших лично царю, от положения всех сельских жителей страны. Другими словами, были ли λαοί βασιλικοί идентичны λαοί. Как изменялось положение сидевшего на частных землях зависимого населения после приписки его к городу? Отличалось ли оно от положения того зависимого населения, которое искони обрабатывало земли того или иного полиса? Имелись ли в принадлежавших царю деревнях помимо лаой еще и другие жители?
Вопрос о праве владения и пользования землей в эллинистической Малой Азии неоднократно привлекал внимание исследователей. М. И. Ростовцев считал, что оно возникает из права владения усадебной, виноградной и садовой землями 12. Этот же вопрос о праве владения и пользования поставил в своей интересной статье В. В Струве на материале эллинистического Египта 13. В. В. Струве вполне соглашается с мнением М. И. Ростовцева о том, что «в Египте того времени речь может идти лишь о земельном владении, а отнюдь не о собственности» 14. Однако, признавая справедливость этой общей постановки вопроса М. И. Ростовцевым, В. В. Струве возражает ему по другому важному вопросу — о путях возникновения частного владения. На материале птолемеевского Египта В. В. Струве отмечает, что «подобное строгое различение прав владения пахотной и садовой землями, как его установил М. И. Ростовцев, а также и стоящий в связи с этим различением взгляд его на возникновение и развитие частного земельного владения не соответствует действительности» 15. Не касаясь в деталях спора В. В. Струве с М. И. Ростовцевым, развернувшегося на материале птолемеевского Египта 16, отметим принципиальную важность постановки вопроса о праве собственности и владения для эллинистической Малой Азии.
Действительно:
Являлся или не являлся крестьянин в Малой Азии собственником либо владельцем той земли, которую обрабатывал?
Являлся ли собственником или владельцем земли город, получавший с крестьянина налоги?
Являлся ли собственником или владельцем земли крупный чиновник из окружения эллинистического монарха?
Являлся ли собственником или владельцем земли храм?

12 Μ. Rostowzew. Studien zur Geschichte des römischen Kolonates. Leipzig—Berlin, 1910.
13 В. В. Струве. Право владения землями пахотной и виноградной в Птолемеевском Египте. — ЖМНП, т. 55, 1915, N° 1, стр. 1 — 64.
14 Там же, стр. 1. 15 Там же, стр. 4.
16 К. К. Зельин в своей работе «Исследования по истории земельных отношений в Египте II—I веков до нашей эры» (М., 1960, стр. 283) солидаризуется с точкой зрения В. В. Струве, который опровергает положение Ростовцева «о корейном различии в отношении права владения между пахотными землями, с одной стороны, и домами, усадебной землей, садами и виноградниками — с другой».

165

Вопросы эти, бывшие одними из сложнейших в экономической истории не только Малой Азии, но и других стран эллинистического мира, в литературе разработаны мало. На все эти вопросы дан один ответ: являлись владельцами, так как собственником всей земли в государстве был только царь. Вслед за М. И. Ростовцевым это положение повторяют В. В. Струве для птолемеевского Егппта, А. Б. Ранович и И. С. Свенцицкая для Малой Азии и ряд других исследователей. Однако некоторые источники заставляют усомниться в правильности подобного прямолинейного решения. Приведем следующие примеры. Царь Антиох продал городу Питане немалую часть γή Βασιλική 17. При этом он специально оговаривает, что на эту землю город получает право παγκρατική κυρεία (всевластную силу) на вечные времена (ε'ίς τόν άεί χρόνον). Тот же самый термин употреблен и в надписи Лаодики применительно к проданным ей лаой. Царь Антиох II Теос дает ей право полновластно распоряжаться этими λαοί (κυρίως εχειν)18.
В перечисленных случаях право собственности на землю и людей дает эллинистический монарх при особом расположении к тому или иному городу или частному лицу в виде исключения. Видимо, покупка земли с сидящими на ней лаой еще не давала права новому владельцу быть их полным собственником. Создается впечатление, что царь мог продавать и дарить землю и людей либо с правом полной собственности на них, либо без этого права. Приведенные данные не позволяют так безоговорочно утверждать, как это делает В. В. Струве, что собственником земли был только царь, а владельцами — все остальные. Видимо, царь продавал право собственности так же, как он продавал землю и людей, в тех случаях, когда это ему было выгодно.
Таким образом, действительность того времени была значительно более многообразной, чем схема, предложенная М. И. Ростовцевым и В. В. Струве. В ряде случаев имела место собственность не только монарха, но и его подчиненных. Не касаясь этого вопроса более подробно, проследим лишь, каким способом определялось отношение к земле различных социальных слоев населения и, в частности, зависимого крестьянства.
Остановимся на анализе трех терминов, обозначающих право пользования и владения — κτάομαι (κτήμα), υπάρχω, Ιχω. Как отмечал В. В. Струве, термин κτήμα являлся одним из колеблющихся терминов эллинистического периода и соответствовал латинскому «possessio», также не имевшему в эпоху эллинизма определенного содержания. Выражение «κτήμα μου могло употребляться тогда как для обозначения собственности, так и для обозначе-

17 OGIS, № 336, lin. 133. О размере этого участка можно судить по его цене — Питана заплатила Антиоху 330 талантов.
18 OGIS, № 225=ВС, № 18—20.

166

ния владения самых различных оттенков»19. Этот термин многократно встречается в эпиграфике эллинистической Малой Азии. Им, в частности, обозначались владения, принадлежавшие городам. В одной раннеэллинистической надписи из Митилены говорится о τας πόλιος κτήματος или ταδτα τα κτήματα20. Декрет был издан с целью охраны имущества, принадлежавшего городу. Более конкретно определяется этот термин в письме Лисимаха приенцам (OGIS, № 13), где κτήσις Приены является принадлежавшая городу хора Батинетида (Βατινήτιδος χώρας), которой город владел έξ ' αρχής21.
Тем же термином κτήματα обозначались земельные владения не только города, но и отдельных его жителей. Когда миласцы были обвинены в государственной измене, их κτήματα были проданы и деньги поступили в городскую казну22. Б ряде случаев владение землей н отличие от прочих специально оговаривали — например, на Теосе говорится о земельных владениях (κτήμα εγγεον) в городе или в сельской местности (SEG, II, 2, № 580).
В пергамском законе об астиномах упоминаются и οί τά κτήματα κεκτημένοι (OGIS, № 483, lin. 31), причем подразумеваются владельцы домов (οικίας) и γειτνίασιν, что В. Диттенбергер в комментарии к этой надписи переводит как domus et fundi. Таким образом, под термином κτήμα имеются в виду в первую очередь земельные владения городов и отдельных граждан.
В ряде малоазийских надписей дается раскрытие термина κτήμα. Перечислим некоторые из них. Например, зе.тейская надпись IV в. до н. э. (SGDI, № 5533е) в κτήμα включает клер на равнине, жилище, сад и сто глиняных амфор (κλήρον έν τώι πεδίωι, οίκίην, κήπον, κέραμον αμφορέων έκάτον). Примерно то же дается и в плохо сохранившейся наксосской надписи III в. до н. э. (SEG, II, 2, № 500), где в число κτήμασιν входит οικίας κα'ι κήπου κα'ι κεράμου αμφορέων. Интересна писидийская надпись несколько более позднего времени, в которой некто Диотейм оставляет по завещанию своему родному городу Ариассу в Писидии свое владение — κτήσις — и дает четкое определение, что именно в него входит23. Это определение настолько интересно, что целесообразно привести его полностью: Δίδημι δε και χαρίζομαι τή γλυκύτατη πατρίδι μου κτήσιν μου ένοδσαν τόπω Παυνάλλοις έν όπερορίοις, έν τε άμπελικοΐς

19 В. В. Струве. Указ. соч., стр. 13.
20 OGIS, № 2, 2-я половина IV в. до н. э.
21 А. Г. Периханян отмечает наличие терминов, производных от χτήμα, например κτηματώναι; в Олиме народное собрание выбирало специальных лиц в количестве 17 человек, которые покупали частные земли на средства священной казны Олима («Храмовые объединения Малой Азии и Армении». М., 1959, стр. 87). В приводимой Ле Ба — Ваддингтоном надписи дается разъяснение этого термина: — κτηματώνα·., οί δέ αϋτο'ι χαί μισθωτά! — «ктематоны, они же арендаторы» (LBW, III, № 331).
22 LBW, III, № 337, 378, 379.
23 BCH, XVI, 1892, p. 427, № 58= IGRR, III, № 422.

167

και σειτοσπόροις πεδεινοίς τε και όρεινοΐς καΊ τοις έποίκιοις πάσαν ως έστιν, μηδενός ύφηρημένου. (Дальше уточняются его взаимоотношения с Ариассом, которому он передает в наследство свое владение.) Таким образом, в κτήσις Диотейма входят земли пахотные и пастбищные, виноградники и приусадебные участки.
Следует особо отметить, что в этой надписи, как и во всех других, не говорится, что в состав ктесиса входили люди, которые бы сидели на этой земле и ее обрабатывали.
Производным от того же глагола κτάομαι является термин γεωκτεΐται, встречающийся в надписи из окрестностей Кизика24 и из других местностей. Комментатор этой надписи Ф. Хазлук считает, что под геоктитами следует подразумевать крестьян, которые могли арендовать землю, принадлежавшую Кизику25. Аналогичную точку зрения высказал и М. И. Ростовцев, считавший, что так называли кометов, жителей деревни26.
Анализ надписи27 показывает, что под геоктитами имелись в виду определенно не кометы, а, видимо, жители Кизика, владевшие землями в пределах этой деревни или по соседству с нею.
От того же глагола κτάομαι образовано и έγεκτημένοι, встречающееся в ряде надписей Малой Азии как эллинистического, так и более позднего времени28. В словаре Лидделла—Скотта дается следующее определение этого понятия: «οί έγκεκτημένοι — citizens who possess property in a deme not their own, opp. δημόται»29.
Другим термином, обозначавшим право владения, был глагол έχω. Этот термин употреблялся в ряде случаев и для определения земельного владения. Так, например, в надписи, относящейся ко времени Антиоха I Сотера (около 275 г. до н. э.), говорится о Мелеагре, который раньше владел имением Петра (ήμ πρότερον εΐχεν Μελέαγρος)30. Вследствие каких причин он его лишился — трудно сказать: то ли стал изменником, то ли поссорился с царем. Во всяком случае, это имение было у него отобрано.
А. Г. Периханян вводит для перевода термина εχω особый и, как кажется, недостаточно оправданный термин. Она считает, что

24 F. W. Hasluck. Unpublished Inscriptions from the Cyzicus Neighbourhood. — JHS, XXIV, 1904, p. 21, № 4.
25 F. W. Hasluck. Op. cit., p. 21 f.
28 M. Rostowzew. Studien. . ., S. 263, Anm. 1.
27 Об этой надписи подробнее см. ниже, стр. 179.
28 Syll.3, № 633, lin. 74 — договор Милета с Гераклеей 180—178 гг. до н. э. и IGRR, IV, № 1087 — надпись с острова Коса.
29 Ссылки при этом даются на авторов: Dem. 50, 8; Xen., Vect., 2, 4. Термин έγκτάομα*. Лидделл и Скотт определяют как «acquire possession in a foreign country».
30 Уэллз, который комментировал надписи RC, № 104—105, переводит это как «which formerly Meleagros held*. А. Б. Ранович (указ. соч., стр. 38) считает, что Уэллз употребляет глагол hold в смысле феодального держания. Однако, как кажется, здесь имеется в виду hold в часто употреблявшемся смысле «владеть», «иметь». Недоразумение возникает и с оценкой А. Б. Рановичем термина serf — оно наряду с крепостным обозначает также и раба.

168

его надо передавать с оттенком условности и приводившееся выше место ήμ πρότερον εΐχεν Μελέαγρος переводить «которая. . .находилась в условном владении Мелеагра» 31. Тот же оттенок условного владения видит А. Г. Периханян и в известной надписи из деревни Байтокайки, где слова τήν κώμην. . . ήν πρότερον εσχεν Δημήτριος она также трактует как «условное владение»32. Из подобного перевода автор делает уже довольно категоричный вывод: «В этом письме имеется указание на весьма интересный факт: храмовая деревня Байтокайка до данного письма—указа Антиоха находилась в условном владении у некоего Деметрия, сына Деметрия»33. Аргументации своей точки зрения автор не сообщает и дополнительных данных не приводит, поэтому мнение А. Г. Периханян трудно принять. Больше все же оснований считать, что в перечисленных двух случаях речь шла об обычном владении имениями, которые царь, как верховный собственник земли, имел право отобрать у владельца, чем-то ему не угодившего.
Термин έχω встречается и в надписи, посвященной продаже Антиохом II земли Лаодике. Здесь также этот термин правильно будет перевести не «иметь», а «владеть», как ив предыдущем случае. Поэтому А. Б. Ранович, давая перевод этой надписи, совершенно справедливо передает слова εξουσιν κυρίως как «владеть неограниченно» 34.
Термин έχω употреблялся также для обозначения права владения горожанами своими домами и землями. Так, например, в надписи Александра, обращенной к Приене (IPr., № 1), он встречается применительно к жителям Приены, владеющим землей и домами (έχοντας τήν τε γήν και τάς οικίας). Важно отметить, что термин έχω35 применяется и в тех случаях, когда речь идет о владении землей, купленной крестьянами. В одной из интересных ликийских надписей II в. до н. э. из деревни карданов около Тельмесса царь Евмен разрешает жителям, οί κατοικοϋντες έν Καρδάκων κώμη, владеть землей несмотря на то, что они не заплатили за нее денег царю Птолемею, у которого эту землю

31 А. Г. Периханян. Указ. соч., стр. 151 сл.
32 Кстати, следует отметить, что сама А. Г. Периханян, даиая несколькими строками выше перевод надписи из Байтокайки, упомянутые выше слова переводит: «(деревню), которой прежде владел Деметрий, сын Деметрия, сына Мнасэя» — и не говорит ничего ни о каком условном владении (там же, стр. 151).
33 Там же, стр. 151.
34 А. Б. Ранович. Указ. соч., стр. 33.
35 Уэллз считает, что глагол έχω правильнее понимать не как «владение», а как «держание» (RC, № 10, note), однако не приводит никаких тому аргументов, а в примечании к RC, № 70 противоречит сам себе, определяя έσχεν как «владение».

169

купили 36. Разрешение Евмена на владение сформулировано так же как и разрешение на владение землей Лаодикой,—έαν εχειν.
Принадлежность, владение обозначались также термином υπάρχω. Как и κτάομαι, он употреблялся для обозначения владения полиса хорой (τάν τε όπάρχουσαν αύτοίς χώραν). Однако значение его было и более широким. В надписи о дарении Антиохом земли Лаодике (OGIS, № 225) говорится о деревнях с принадлежащими (υπάρχοντας) им λαοί и об имуществе, принадлежавшем этим λαοί (αύν τοις ύπάρχουσιν πασιν).
Таким образом, предметы владения — земля, жилища, орудия для обработки земли, плоды урожая — обозначались всеми тремя терминами в равной степени — и κτάομαι, и έχω, и υπάρχω. Не анализируя сейчас юридическую сторону «права владения» и отличия его от «нрава собственности», поставим лишь один вопрос, важный для данной темы, а именно: какими терминами определялись владения различных социальных групп населения. При знакомстве с источниками нельзя не заметить, что термином κτήμα обозначались владения приближенных царя, городов и отдельных граждан этих городов, которых называли обычно κεκτημένος ένεκτημένοι. Видимо, к той же категории жителей городов, владевших землей в хоре, относились и γεωκτεΐται. Эти категории имели право κτήμα. Следует отметить, что в надписях нет упоминаний о том, чтобы правом κτήμα обладал зависимый крестьянин, житель сельской местности.
Исключением является приенская надпись конца IV в. до н. э. (IPr., № 3, lin. 15), где говорится о владении землей педиеями и о запрещении кому-либо посягать на эту землю: τών δέ κλημάτων ών [οί πε]διεΐς κέκτηνται μή είναι αύτώι κτ[ή]αασθαι («владениями, которыми владеют педиеи, ему владеть нельзя»)87. Употребление термина κτήμα применительно к зависимому населению — педиеям — случай исключительный. Возможно, он объясняется тем, что здесь речь идет о владении землей не отдельным земледельцем, а целым племенем. Однако и в этом случае более употребительным было такое обозначение, какое, например, мы встречаем при описании владения землей фригийцами, где употребляется термин не κτήμα, а εχω и говорится: Φρόγες έχοντες38.
В противоположность термину κτήμα два других — υπάρχω и εχω — применялись для обозначения владения не только городов и граждан, но и жителей деревень.
Без специального исследования трудно с уверенностью сказать, что собой представляло право владения как юридическая и социальная категория, однако в представлении греков, жителей Малой Азии, оно, видимо, сочеталось с правом гражданства

36 Μ. Sеgге. Inscrizioni di Licia. — «Clara Rhodos», IX, 1938, p. 183 sg.
37 Речь идет об одном эфесце, которому Приена даровала различные привилегии, в том числе право владения землей.
38 Ath. Mitt., IX, 1884, S. 58=SGDI, I, № 5532.

170

И являлось его прерогативой. Различное обозначение нрава владения для полноправного городского и сельского населения указывает, что и в характере владения имелись определенные отличия.
Следует отметить, что во владения, обозначаемые всеми тремя терминами, не входили люди — ни рабы, ни зависимое население, ни крестьяне. Более того, о них говорилось отдельно, их отличали от κτήμα. Этим, возможно, и объясняется то обстоятельство, что при различных сделках, связанных с κτήμα, — продаже и сдаче в аренду земли и имущества—не упоминались люди, непосредственные производители, сидевшие на этой земле. Исключение представляет лишь одна надпись — о продаже Лаодике земли с жившими там λαοί.

* * *

Ответ на вопрос о том, кто такие были λαοί, можно дать, лишь обратившись к изучению их фактического и юридического положения. Перечислим те малоазийские документы эллинистического времени, в которых упоминаются λαοί Βασιλικοί или λαοί. Это в первую очередь известная надпись Антиоха II (253 г. до н. э.) о продаже земель своей бывшей жене Лаодике, надпись Мнесимаха, надпись о дарении земель Аристодикиду. Остановимся подробнее на каждом из этих свидетельств.
Надпись о дарении царем Антиохом I Сотером (280—261 гг. до н. э.) земли некоему Аристодикиду Ассию, найденная в Илионе в хорошей сохранности, состоит из четырех документов: письма Мелеагра совету и народу Илиона и трех писем Антиоха Сотера Мелеагру, правителю Геллеспонтской сатрапии. Тема всех этих четырех писем одна — дарение земель Аристодикиду и приписка их к Илиону39. Подаренный царем участок состоял из имения Петры и части хоры, принадлежавшей Петре, размером в 1500 плетров. Кроме того, Аристодикиду было подарено еще 2000 плетров земли в другом месте, примыкающем к хоре Илиона. Таким образом, он получил в общей сложности 3500 плетров годной для обработки пахотной земли40, т. е. если плетр равен 876 м2, то на современные меры этот участок равнялся немалой цифре — 300 га пахотной земли.
На основании данных эпиграфики следует отметить, что в Малой Азии частные владения были самых различных разме-

39 OGIS, №221, I-IV. Уэллз, также опубликовавший эти документы (RC, № 10—13), располагает их, как кажется, более логично — сначала письма Антиоха Мелеагру с сообщениями о дарении земли, а уже потом, последним, — письмо Мелеагра Илиону с распоряжением относительно этих дарении.
40 Во всех трех письмах Антиоха подчеркивается, что он дает АристоДИКИДУ землю, которая раньше уже подвергалась обработке (γης 'εργασιμου).

171

ров, не в пример «образцовым виллам» Катона, площадь которых была ограничена, как наиболее целесообразная, 25 га. Например, у Мнесимаха были самого различного размера имения, в том числе и очень большие. Видимо, различного размера были участки земель, данные в свое время Атталом I (241—197 гг.) и Прусией I (235—182 гг.) храму Зевса в Эзанах и затем в течение многих лет захватывавшиеся жрецами и частными владельцами. Видимо, размер этих земель стал быстро увеличиваться, что дало повод императору Адриану потребовать нового передела участков: «Если неизвестно, на какие участки, называемые клерами, была поделена земля, посвященная царями Юпитеру Эзанскому, то лучше всего, как и сам думаешь, применять меру, которая в соседних городах считается не слишком большой и не слишком малой» 41. Видимо, участок Аристодикида по своим размерам превысил ту меру, которую Адриан определял как «не слишком большую и не слишком малую». Ясно, что подобное поле Аристодикид не мог обрабатывать только с помощью своей семьи, ему требовалась дополнительная рабочая сила.
В сожалению, для Малой Азии отсутствует такое земледельческое руководство, какое есть, например, для Италии. Однако, сделав скидку на совершенно иные географические условия, специфику почвы, своеобразие природных условий, хотя и хронологически совпадающие с изучаемым периодом в Малой Азии — II в. до н. э., вспомним данные Катона, приводимые им для Италии. Лучший размер имения по Катону —100 югеров = 25,18 га (Cato, I, 7). На это имение по совету Катона (II, 1) полагалось иметь 16 работников, которые могли бы вести всю требуемую работу. Правда, следует учесть, что Катон говорит об этом количестве работников применительно к винограднику, а не к пахотной земле, обработка которой являлась значительно менее трудоемкой, поэтому количество работников должно быть уменьшено. Тем не менее, размер имения Аристодикида в 10—12 раз больше, чем вилла Катона42. Следовательно, для ее обработки надо было иметь не менее 100—120 человек43.
Кто же были эти люди и откуда они брались? Вопрос этот вполне законный, так как в письмах Антиоха I говорится о дарении участка земли, но нет никаких упоминаний о людях, которые его обрабатывали. Однако трудно предположить, что

41 OGIS, № 502; LBW, III, № 860-863; IGRR, IV, № 571.
42 В. Д. Блаватский в книге «Земледелие в античных государствах Северного Причерноморья» (М., 1953, стр. 161) отмечает, что на Гераклейском полуострове, сельскохозяйственном районе Херсонеса, размер участков, принадлежавших одному владельцу, составлял 27—30 га, т. е. был примерно тех же размеров, что и вилла Катона.
43 В «Земледелии. . .» (стр. 162) В. Д. Блаватский приводит таблицу соотношения земельных участков и количества работников: для клера в 3 га нужно 2 работника, в 20 га — 13 работников, в 60 га — 35 работников.

172

подаренные Аристодикиду участки, расположенные неподалеку от Илиона в густо населенной местности Западной Малой Азии (Strabo, XIII, 1,9 sq.), могли пустовать. Это предположение тем менее реально, что в надписях все время подчеркивается — εργασίμου γης, т. е. земля, которая уже обрабатывалась, в отличие от целины и пастбищных земель. На вопрос о том, кто же эту землю обрабатывал, текст надписи не дает никакого ответа. У нас нет оснований считать, что земля Аристодикиду была подарена без людей и чтобы ее обрабатывать, тот должен был купить 100—150 рабов. Вернее поэтому предположить, что земля была подарена Аристодикиду с λαοί, которые на ней сидели и раньше. Предположение это подтверждается тем обстоятельством, что во втором письме Антиоха I имеются строки, специально посвященные λαοί Βασιλικοί. Приведем это место целиком: οί δέ Βασιλικοί λαοί οί έκ τοδ τόπου έν ώι έστιν ή Πέτρα έάμ βούλωνται οίκεΐν έν τή[ι] Πέτραι ασφαλείας ένεκε, συντετάχαμεν Άριστοδικίδηι έάν αυτούς οίκεΐν — «царские владельцы же из того округа, в котором находится Петра, если захотят, могут жить в Петре безопасности ради, мы предписываем Аристодикиду разрешить, чтобы они там жили» (OGIS, № 221, III).
Данное свидетельство неоднократно привлекало внимание исследователей. Т. Завадский использует этот документ для доказательства того положения, что лаой на бывших царских землях, подаренных частным лицам, все же оставались в распоряжении царя44. И. С. Свенцицкая подчеркивает, что λαοί, о которых идет речь в надписи, являются земледельцами, обрабатывающими оставшуюся в этом округе царскую землю43.
И. С. Свенцицкая не ставит вопроса о том, были ли земли подарены Аристодикиду с людьми, на ней сидевшими, или без них; не ставит прямо этого вопроса и Т. Завадский.
Вернемся еще раз к тексту надписи. Во-первых, известно, что царь даровал Аристодикиду Петру и какую-то часть хоры, ей принадлежавшей (τήν Πέτραν. . . και τής χώρας τής Πετρίδος), в размере 1500 плетров. Вспомним, что раньше Петра принадлежала некоему Мелеагру46, но по какой-то причине была у него отобрана царем и стала κώρα βασιλική, а сидевшие на ней крестьяне — λαοί βασιλικοί. Затем царь подарил это имение Аристодикиду — и укрепление Петру, и часть принадлежавшей ей хоры. Укрепления, подобные Петре, встречались чрезвычайно часто в Малой Азии и были, видимо, необходимы для защиты от набегов и грабежей. Одно из подобных укреплений эпохи эллинизма было раскопано

44 Т. Zawadzki. Ζ zagadnien struktury agrarno spoiecznej krajow malo-azjatyckich w epoce Hellenizmu. Poznan, 1952, str. 73 n.
45 И. С. Свенцицкая. Указ. соч., стр. 99.
46 Этот Мелеагр не тождествен Мелеагру, адресату царя Антиоха, правителю Геллеспонтской сатрапии, на что указывает В. Диттенбергер в примечании к этой надписи (OGIS, № 221).

173

в районе Метрополя, в 15 км на северо-восток, на месте совр. Тепе-Кжой 47. Оно состояло из одного квадратного двора, окруженного стеной толщиной в 1,45 м. В южном и западном углах находились башни, справа от входа — внутренняя сторожевая башня. Остальное место занимали дом и хозяйственные постройки, там же находился скот(рис. 5).
Такое укрепление с полутораметровыми стенами могло служить хорошей защитой от набегов и нападений кочевников. Как говорилось выше (стр. 156), подобные укрепления часто встречались в сельских местностях Малой Азии. Например, царь Эвмен обещает починить башню карданам 48, об укреплении (πύργιον) Петре говорится в ряде надписей. Упомянутая выше вилла имела, вероятно, как и Петра, какой-то земельный участок, который обрабатывали ее владельцы и где они пасли свой скот. К сожалению, о его размерах сказать ничего нельзя.
Вернемся, однако, к надписям Аристодикида. В этих четырех документах, несмотря на их многословие и неоднократное упоминание о размерах подаренных участков, ни разу не сказано, что эти земли были подарены вместе с людьми, на них сидящими: если судить по надписям, и Петра, и часть ее хоры передаются Аристодикиду без людей. Естественно поэтому поставить вопрос, куда должны были деться люди, сидевшие раньше на этой земле и жившие в Петре, после дарения ее Аристодикиду. Можно сделать три предположения: либо они были выселены со своих земель, либо остались жить на прежнем месте, либо данная часть хоры Петры, да и сама Петра были необитаемы. Последняя мысль нереальна, учитывая густую населенность побережья. При первом предположении ясно, что они должны были быть переселены в другое место и бросили в Петре свои жилища, орудия и землю, которую обрабатывали.
Какова была бы в этом случае их судьба, можно лишь предполагать, так как в источнике не содержится на это никаких указаний.
Если верно второе предположение, они остались жить в Петре и обрабатывать ее хору, но подати вместо царской казны платили Аристодикиду. Для этого в источнике данных также не имеется, и царь Антиох никаких распоряжений по поводу людей, переходящих под власть частного лица, не делает, считая это само собой разумеющимся. Царя беспокоит судьба тех лаой, который принадлежат лично ему и в надписи названы λαοί βασιλικοί. Видимо, это и есть жители той части хоры Петры, которая принадлежала царю. Юридический статус их неясен. С одной стороны, они называются λαοί βασιλικοί и считаются принадлежавшими царю, с другой, — они могут, если хотят (έάμ βούλονται), жить в Петре, т. е. для них

47 KP, III, S. 102.
48 Μ. Segre. Op. cit., p. 183 sg.

174

допускается свобода выбора. Здесь невольно встает вопрос О том, имели ли λαοί βασιλικοί право личной свободы и были ли они прикреплены к земле. Интересно также выяснить форму организации этих λαοί — составляли ли они общину, жившую на этой земле испокон веков, или же были поселены царем незадолго до рассматриваемых событий. Надпись не дает возможности ответить на этот вопрос, поэтому необходимо привлечь другие источники.
Упоминаются λαοί и в известной надписи Мнесимаха, опубликованной У. Баклером и Д. Робинсоном в 1912 г.49 Она была обнаружена в Сардах в храме Артемиды в 1910 г. и датируется приблизительно 300 г. до н. э. Надпись представляет собой пунктуальное перечисление всех земель, которыми владел Мнесимах, и доходов, с них получаемых. Имение это Мнесимах получил некогда от царя Антигона. Под заклад его он занял у храма Артемиды большую сумму денег — 1325 золотых статеров, которую храм потребовал вернуть.

Рис. 5. План укрепления в районе Метрополя

Не приводя полного текста надписи, неоднократно комментировавшегося исследователями50, скажем только, что в состав принадлежавшего Мнесимаху владения входили различные по размерам земли. Доход, получаемый с них, был также различен, например с трех имений — Тобалмуры, Танду и Комбдилипия — вносилась в царскую казну подать в 50 золотых статеров в год, с клера Кинарое — только 3 статера, селение Периасасостры давало налога 57 золотых и т. д. Всего в тексте перечисляется 8 находящихся в разных местах деревень и клеров, которыми владел Мнесимах и с которых он платил в царскую казну ежегодно в качестве налога довольно внушительную сумму в 117 статеров. Эта сумма, согласно надписи, слагалась: έκ πασών ουν τών κωμών και έκ τών κλήρων και τών οικοπέδων προσκυρόντων και τών λαών πανοικιων σΰν τοις ύπάρχουσιν και τών αγγείων τών οΐνηρών κα'ι τοΰ φόρου τοδ άργυρικοδ και τοδ λητουργικοδ κα'ι τών άλλων τών γινομένων έκ τών κωμών. («От всего получаемого со всех деревень, от участков, от усадеб и от живущих со своими семьями лаой вместе с при-

49 W. Н. Buckler, D.M. Robinson. Greek Inscriptions from Sardes. — AJA, XVI, 1912, p. 35.
60 Помимо первого издания надписи см.: А. Б. Ранович. Указ. соч., стр. 35; И. С. С венцицкая. Указ. соч., стр. 99 и др.

175

надлежащим им, и от сосудов с вином, от подати денежной и трудовой и от всего другого, получаемого от деревень».) На первый взгляд может показаться, что λαοί πανοικίοι σϋν τοις ύπάρχουσιν и есть население этих «деревень, участков и усадеб». Именно так трактуют это место издатели надписи У. Баклер и Д. Робинсон, которые говорят, что «эти деревни и их жители λαοί образовывали общины и платили царю ежегодный форос». Однако издатели надписи вынуждены отметить, что лаой — это основные жители деревень (κώμαι), местное сельское население, но что οικόπεδα в противоположность комам не были населены лаой 51. Доказательство этому У. Баклер и Д. Робинсон видят в единственной надписи OGIS, № 1, где говорится о κατοικοδντας έν ταΐς κώμαις — там ведь не сказано, что жители этих деревень были именно λαοί. А. Б. Ранович переводит это место надписи следующим образом: «. . . от крестьян со всеми их домами с принадлежащим им...»52 Перевод лаой как «крестьяне» делает непонятным смысл данного отрывка надписи. Сумма доходов Мнесимаха составлялась из доходов:
1) от деревень;
2) от земельных участков (клеров);
3) от усадеб (οικόπεδα);
4) от λαοί с их имуществом;
5) от сосудов с вином;
6) от денежной и трудовой подати;
7) от всего прочего, что поступает от деревень.
Поскольку все эти статьи дохода перечисляются последовательно, ясно, что доход, поступающий от деревень, и доход от лаой в надписи отчетливо различаются. Тем самым лаой не являлись жителями этих «деревень, клеров и усадеб». Кажется неоправданным поэтому и перевод термина λαοί как «крестьяне». Видимо, деревня платила налог Мнесимаху сама по себе, λαοί его платили независимо от этих деревень.
Из этого скупого сообщения мало что можно сказать о социальном положении лаой. Известно лишь определение их как λαο'ι πανοικίοι σύν τοις ύπάρχουσιν. Значение термина πανοικίοι недостаточно понятно. В словаре Лидделла—Скотта дается следующее его значение: «πανοικία — whole household with all the house». Близок этому перевод А. Б. Рановича — «со всеми их домами». Σύν τοίς ύπάρχουσιν — сомнений не вызывает и может переводиться как «вместе с их имуществом». (Лидделл и Скотт дают в качестве одного из значений υπάρχω — «one's property, or present circumstances or advantages».)
Следовательно, лаой имели дома, в которых они жили со своими семьями, и некое принадлежащее им имущество — домашнюю

51 W. Н. Buckler, D. Μ. Robinson. Op. cit., p. 54.
52 А. Б. Ранович. Указ. соч., стр. 34.

176

утварь, инвентарь для обработки земли. Они жили на земле, принадлежавшей Мнесимаху, но не были объединены в деревни. В той же надписи о лаой говорится еще один раз: «За пределами виллы (в Тобалмурах. — Е. Г.) находятся дома лаой и ойкеТОВ» (έξω τής αυλής είσιν οικία1, των λαών και τών οίκετών). Следует отметить, что лаой имеют жилища, οικία, которые находятся не в самой усадьбе, а вне ее пределов. Дома лаой расположены рядом с домами ойкетов. Каково было количество этих лаой на землях Мнесимаха, сказать трудно. Вспомним, однако, что они платили лишь одну из семи частей подоходного налога этого крупного землевладельца.
Таким образом, подытожим известное нам о лаой из надписи Мнесимаха:
— Лаой не входили в состав населения деревень и усадеб, принадлежавших Мнесимаху, живя вне их пределов.
— Они имели дома и личное имущество.
— Обрабатывая землю, принадлежавшую Мнесимаху, они платили ему форос (видимо, слова «форос деньгами и трудовой» относятся также и к ним).
— Дома этих лаой находились рядом с домами ойкетов. Трудно сказать что-либо определенное о том, обладали ли
лаой личной свободой. Видимо, их юридическое и фактическое положение определялось тем, что земли, на которых они сидели, могли быть проданы в любой момент другому владельцу. Можно предположить, что λαοί в то время, когда земля эта принадлежала царю Антигону, назывались λαοί βασιλικοί. При дарении Мнесимаху и переходе этих земель в руки частного владельца лаой своего статуса не изменили, иным становился лишь объект уплаты фороса: вместо царя — Мнесимах. Итак, важно отметить, что при дарении земли царем другому лицу положение лаой существенно не изменялось. Они сидели на той же земле, на которой сидели их предки, жили в тех же домах, обрабатывали те же участки земли и платили форос, хотя размер его, возможно, менялся. Несомненно, что положение лаой несколько отличалось от положения ойкетов.
В перечисленных выше надписях о дарении царем земель Аристодикиду и Мнесимаху ничего не говорится о дарении людей, сидевших на этих землях, наоборот даже, в надписи Мнесимаха подчеркивается, что лаой остаются жить на прежних местах. Наряду с этим в эпиграфике эллинистической Малой Азии имеются прямые указания на дарение земель вместе с сидевшими на них людьми. К ним относится интересная надпись о продаже земель Лаодике царем Антиохом II в 253 г. до н. э.53 Этот документ состоит из трех надписей. Первая — обращение к стратегу (?) Метрофану, вторая — распоряжение Метрофана, третья связана с именем Арридея, управляющего имением Лаодики.

53 OGIS, № 225, =RC, № 18-20.

177

Приведу полностью те отрывки надписей, в которых говорится о лаой. В первой из них есть следующие строки. «Мы продали Лаодике Паннукоме (дальше идет описание земельного участка. — Е. Г.) и принадлежащих к этим τόποι λαοί со всеми их домами, со всем, что им принадлежало, и с доходами 59 года за 30 талантов серебра, как и тех лаой, которые, будучи из этой деревни, ушли в другие места» (πεπ[ρά]καμεν Λαοδίκηι Πάννου κώμην κα'ι τόποι. . . και τούς υπάρχοντας αύτοΐ[ς λ]αού[ς πα]νοικίους σύν τοις ύπάρχουσιν πάσιν και συν ταΐς [τοδ έ]νάτου κα'ι πεντηκοστού έτους προσόδοις άρ|γυ]ρίου ταλάντων τριάκοντα, ομοίως δέ καί, ε'ί τίνες έ[κ] τής κώμης ταύτης οντες λαοί μετεληλύθασιν εις άλλους τόπους). В другом месте сказано, что Арридею, управляющему Лаодики, передаются деревня, вилла, относящаяся сюда земля и лаой со всеми их домами и со всем им принадлежащим (κώμην, κα'ι τήν Βαριν κα'ι τήν προσοδσαν χωράν κα'ι τους λαοϋς πανοικίους συν τοΐς ύπάρχουσιν αύτοΐς πασιν).
Надпись эта вызвала большую литературу и получила самое различное толкование. Как говорилось выше (стр. 130), главным образом на основании этого сообщения М. И. Ростовцев строит свою концепцию о феодализме в эллинистической Малой Азии. Ее поддерживает целый ряд зарубежных ученых, в частности, например, Уэллз, который при издании надписей Лаодики (RC, № 18—20) и переводе их на английский язык употребляет такие термины эпохи феодализма, как, например, βαρις — manor-house hold, λαοί — serfs и др. Против точки зрения М. И. Ростовцева выступил А. Б. Ранович. Он считал, что «в надписи Лаодики в акт продажи включаются и крестьяне, но они принадлежат не царю, а селениям: τούς υπάρχοντα αύτοΐς λαούς»64. А. Б. Ранович подчеркивает также, что в тексте речь идет не о продаже крестьян, а о «передаче Лаодике права на те доходы, которые до сих пор с царской земли поступали в казну» 55.
Однако, как кажется, текст надписи не оставляет никакого сомнения в том, что Лаодике были проданы земли с сидящими на них лаой. Поэтому более права И. С. Свенцицкая, которая констатирует факт продажи лаой (хотя и называет его почему-то передачей). Она пишет: «. . . зависимые крестьяне оказываются прикрепленными к земле, платят подать и могут быть переданы 56 царем вместе с землей частному лицу» 57.
Таким образом, факт продажи лаой вместе с землей в надписи Лаодики — факт несомненный, и никто из исследователей не смог его оспорить. Другое дело — что пока он остается не объясненным и не укладывается в рамки тех социальных отношений, которые

54 А. Б. Ранович. Указ. соч., стр. 35.
55 Там же, стр. 36.
56 В надписи определенно говорится — πεπράκαμεν— «мы продали» (а не передали).
57 И. С. Свенцицкая. Указ. соч., стр. 95 сл.

178

мы привыкли видеть в эллинистических странах. Что же известно из надписи Лаодики о положении лаой, кроме самого факта их продажи?
Во-первых, что они были приписаны к τόποι (округам), как и во владениях Мнесимаха.
Во-вторых, что лаой имели свои дома.
В-третьих, что им принадлежало определенное имущество.
В-четвертых, что лаой, которые ушли в другие места, должны были быть возвращены Лаодике.
Подведем итог тому немногому, что нам известно о лаой из перечисленных выше надписей. Земледельцы, сидевшие на царских землях, назывались λαοί Βασιλικοί. Когда царь дарил своим приближенным или родственникам принадлежавшие ему имения, эти земледельцы из λαοί Βασιλικοί становились лаой. Они платили подати — φόρος άργυρικός κα'ι λητουργικός — царю и владельцу той земли, на которой сидели. Лаой имели свое хозяйство, дом, личное имущество, семью. На основании имеющихся в нашем распоряжении немногочисленных источников 58 трудно с полной уверенностью говорить об их юридическом положении. Лаой не были лично свободны, царь мог их продавать и дарить вместе с той землей, на которой они сидели.
Положение этих лаой, зависимых земледельцев на царских и частных землях, интересно хотя бы вкратце сопоставить с положением кометов и катойков, жителей ком и катойкий. Выше (стр. 145) ставился вопрос о различном положении лаой и γεωργοδν-τες, или γεωργοί. Последние в отличие от лаой уплачивали определенные подати, но были лично свободны. То же самое можно сказать и о кометах. Положение их определялось словами одной из самых ранних надписей эпохи эллинизма — письма Александра Македонского жителями Приены (OGIS, № 1): π[άσαν τήν πέριξ] χώρα[ν γ]ινώσκω έμήν είναι, τους δέ κατοικοδντας έν ταΐς κώμαις ταόταις φέρειν τους φόρους. («Я знаю, чтр все окружающие земли принадлежат мне, живущие же в деревнях должны платить подать».) Жители, о которых идет речь в надписи Александра, были лично свободны и организованы в общины — комы. Зависимость их ограничивалась лишь уплатой фороса. Эти кометы имели свое самоуправление, свою деревенскую власть — комарха и комархию. Помимо того, некоторые комы управлялись диойкетами, имелся там по образцу полиса грамматевс, пять диаконов, οϊνοφόλαξ. Постановления деревни иногда датировались гиппархатом того или иного лица по образцу городских архонтов.
Конечно, в зависимости от юридического и фактического положения каждой комы имелись те или иные различия в их поли-

58 Недавно была опубликована сильно фрагментированная надпись о положении лаой в царстве Селевкидов (Сирия): A. Landau. A Greek Inscription Found near Helzibah. — JET, t. 16, 1966, № 1.

179

тическом устройстве. He изучая сейчас этого вопроса, нужно лишь отметить главное, а именно, что кома была единицей самоуправляющейся, а кометы пользовались определенными политическими правами. Деревни ставили различные благодарственные надписи и декреты, посвященные тому или иному событию жизни комы. Для примера из всего множества эпиграфических памятников, свидетельствующих о жизни комы, выберем лишь один интересный документ — надпись, найденную в окрестностях Кизика и изданную Ф. Хазлуком 59. Следует привести ее текст, состоящий из двух частей (А и В), полностью, поскольку далеко не все в ней поддается пониманию:
A. «Зевс Халадзий Сотер при Дионисии. . .».
B. «Фракиокометы посвятили богу стелу за хороший урожай, за невредимость плодов, а также за здоровье и спасение землевладельцев (γεωκτειτών) и пришедших к божеству (τών συνερχομένων έπί τόν θεόν) и живущих в деревне фракийцев (κατοικούντων). Медий, сын Стратона, богу и кометам, будучи первым диойкетом деревни, стелу на собственные средства восстановил».
Эта небольшого размера стела (0,62—0,82 м) I в. до н. э. найдена в Пандерме в хорошей сохранности. Издатель ее более ранней считает надпись А, более поздней — В. Само по себе утверждение о разновременности написания двух частей этой надписи, безусловно, верно. Однако более поздней правильнее считать не всю часть В, а лишь фразу, начинающуюся словами «Медий, сын Стратона» и до слова «восстановил» — άποκατέστησεν.
Надпись эта дает характеристику политического устройства Фракиокомы, которое сомнений не вызывает. Интересны сложившиеся в этой деревне социальные отношения. В надписи упоминаются следующие категории: γεωκτεΐται (букв, «землевладельцы») «пришедшие к божеству» (συνερχόμενοι έπι τόν θεόν) и «живущие в деревне». Термин γεωκτεΐται вызвал различные толкования. Издатель надписи Ф. Хазлук видел в них людей, которые могли арендовать землю у Кизика 60. М. И. Ростовцев в «Studien.. .» высказал предположение, что под геоктитами следует понимать крестьян, кометов 61.
И. С. Свенцицкая говорит, что «геоктиты были людьми, получившими право на индивидуальное владение землей в пределах этой деревни. К сожалению, нельзя выяснить, были ли они гражданами полиса или выделились из сельской общины» в2.
Из всех вопросов, поставленных данной надписью, наиболее интересным представляется тот, на который дал неточный ответ М. И. Ростовцев и не дали никакого ответа Ф. Хазлук и И. С. Свен-

59 F. W. Hasluck. Op. cit., р. 21—23, № 4.
60 Ibid., р. 23.
61 М. Rostowzew. Studien. . ., S. 263, Anm. 1.
62 И. С. Свенцицкая. Указ. соч., стр. 97.

180

цицкая, а именно: были или нет геоктиты кометами, а в конечном счете — членами общины.
Для решения этого вопроса следует отметить одну деталь надписи, не использованную предшествовавшими исследователями: за здоровье и спасение перечисленных выше трех категорий — геоктитов, пришедших к божеству и живущих во Фракиокоме — ставит надпись четвертая категория жителей этой деревни — кометы Фракиокомы, т. е. тем самым первые три категории кометами не являлись.
Остановимся еще раз на каждой из них в отдельности. Συνερχόμενοι έπί τόν θεόν И. С. Свенцицкая переводит как «объединенные вокруг божества»63. Однако глагол συνέρχομαι означает не только «объединяться», но и «сходиться», «собираться». Поэтому кажется более правильным συνερχόμενοι перевести не как «объединенные», а как «собравшиеся». Следовательно, здесь подразумевается не определенная социальная категория сельских жителей деревни, а люди, пришедшие из сельской округи на какой-то «престольный» праздник. Близкое к этому толкование слов συνερχόμενοι έπί τόν θεόν дает и Φ. Хазлук, приводя в качестве аналогии термины τοϋ θεοδ συναγωγή («собрание», «сходка») в одной из надписей Лесбоса и сопоставляя συνερχόμενοι с συμπορευόμενοι, что означает «приходить», «сходиться»64. Случаи обращения к божеству лиц, собравшихся по поводу моления или ритуальных обрядов, не представляли чего-то исключительного и довольно широко известны из малоазийской эпиграфики. Предположение о «единичности» подобного собрания подтверждает также и сам текст анализируемой надписи фракиокометов. Вспомним, что на поклонение божеству (έπί τόν θεόν) собрались как «пришедшие», так и «живущие в деревне фракийцев». Тем самым и под вторым термином — κατοικουντες 66 — также нельзя видеть социальной категории жителей Фракиокомы. Возможно, что и геоктиты также не относились к числу «живущих в деревне», владея землями по соседству, а живя в Пандерме или даже в Кизике. Трудно сказать, что это были за люди. Можно лишь утверждать, что геоктиты и кометы — различные социальные категории и, поскольку геоктиты не были членами общины, объединять их нельзя. Мнение И. С. Свенцицкой, что геоктиты имели право владеть землей в пределах деревни 66, ничем не подтверждается.
Таким образом, кометы Фракиокомы выступают как некая единая социальная категория, от своего имени выносящая какие-то решения и ставящая декреты. Эти кометы, члены общины, противопоставляют себя всем другим социальным категориям

63 И. С. Свенцицкая. Указ. соч., стр. 97.
64 F. W. Hasluck. Op. cit., р. 21 f., № 4.
65 Здесь этот термин употребляется не в значении «военные поселенцы», а в смысле «живущие», «обитающие» (см. выше, стр. 143).
66 И. С. Свенцицкая. Указ. соч., стр. 97.

181

комы — и тем, кто живет в деревне, но не является членами общины, и тем, кто туда приходит из соседних местностей на религиозный праздник, и даже тем, кто имеет право владения землей. Приведенная в качестве примера надпись Фракиокомы убедительно показывает также отличие юридического и политического положения кометов от лаой.
Нет необходимости специально останавливаться на положении κάτοικοι, поскольку для эпохи эллинизма это была и специфическая, и малочисленная категория сельских жителей. Положение их, как и численность, изменяется лишь начиная с I в. н. э., что выходит за рамки данной темы.
Следовательно, γεωργοί, κωμήται, κάτοικοι — категории, близкие по своему положению. Они были лично свободны и лишь уплачивали налоги в казну — либо городскую, либо царскую. Лаой же не были лично свободны, они могли быть проданы с той землей, на которой сидели, и в этом состояло их основное отличие от перечисленных выше категорий сельского населения.
Как можно проследить на основе данных эпиграфики, имелся целый ряд категорий сельского населения, о которых ничего не известно. Сюда относятся, например, σύνοικοι, έποικοι, ένχώριοι и др.
Одной из специфических форм эксплуатации сельского населения Малой Азии являлась зависимость ряда местных племен от греческих городов. Когда говорят об этих «зависимых» земледельцах, упоминают обычно лишь мариандинов и Гераклею, педиеев и Приену. Однако если привлечь литературные (в первую очередь Страбона) и эпиграфические источники, то можно проследить, что многие греческие города были основаны на землях местных племен и в какой-то форме продолжали с ними отношения. В ряде случаев это были формы подчинения и эксплуатации, как, например, приведенные выше, в других — какие-то условия жизни, приемлемые для обеих сторон — и для города, и для племени. Например, часть земли города Зелеи принадлежала фригийцам, за которую они платили форос 87. Девять человек из граждан, специально уполномоченных полисом, занимались упорядочением этих земельных отношений, причем принадлежавшие фригийцам земли не входили в ager publicus Зелеи (άνδρας ένν[έα] τών πολιτών έκ τοδ δήμου άνευρετάς τών χωρίων τών δημοσίων, δσα μή Φρόγες έχοντες φόρον έτέλεον. — «Девять человек граждан из демоса должны быть избраны для обследования общественных земель, кроме тех, за которые фригийцы платят форос»).
Из надписей Приены 68 известны взаимоотношения ее с зависимым населением — педиеями. Из них мы узнаем, что педиеи владели определенным количеством земель. Видимо, бывали со

67 SGDI, № 5532, конец IV в. до н. э.
68 О них говорится в IPr., № 3, 14, 15, 16.

182

стороны тех или иных граждан попытки захвата этих принадлежавших педиеям земель, однако Приена в данном случае охраняла земли педиеев от подобных посягательств. Не случаен поэтому запрет некоему эфесцу владеть теми землями, которыми владели педиеи (των δέ κ[τ]ημάτων ών [οί πε]διεΐς κέκτηνται μή είναι αύτώι κτ[ή]σασθαι. — «Из владений, которыми владеют педиеи, ему владеть не должно». — IPr., № 3). У нас нет прямых данных, однако можно предположить, что педиеи по примеру упоминавшихся выше фракийцев вносили форос Приене в качестве платы за землю.
Насколько можно судить, отношения педиеев с Приеной складывались далеко не мирно: описанию их конфликтов посвящен ряд приенских надписей 69. Любопытна одна деталь — в борьбе с Приеной педиеи часто привлекали на свою сторону близко расположенный город Магнесию, равно как и последний также привлекал педиеев к участию в этой борьбе (IPr., № 14 и 15).
Каково было социальное положение педиеев, на основании наших источников сказать трудно; видимо, это было одно из местных племен, живших деревнями и уплачивавших форос Приене. Возможно, что их зависимость этим и ограничивалась. Есть основания предполагать, что после открытых вооруженных столкновений с Приеной некоторые из педиеев добились прав паройков 70. И. С. Свенцицкая считает, что с III в. до н. э. «педиеи слились с остальной массой сельского населения приенской хоры и перестали существовать как особая социально-этническая категория», поскольку «в приенских надписях последнее упоминание педиеев датируется началом III в. до н. э.» 71
По этому поводу можно высказать два соображения: во-первых, далеко не всегда argumentum ex silentium может быть доказательством того или иного положения, а во-вторых, вряд ли речь могла идти, учитывая острые социальные столкновения между Приеной и педиями, о каком-то слиянии. Вернее предположить, что исчезновение педиеев было итогом острых социальных и политических конфликтов.

* * *

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что надписи с термином δουλος в сельских местностях Малой Азии почти отсутствуют. Более того, упоминаний о «классических» рабах, обозначавшихся такими терминами, как ойкеты и андраподы, встре-

69 О борьбе педиеев с Приеной см. ниже, стр. 186.
70Это можно предположить на основании плохо сохранившейся надписи IPr , № 16=RC, № 8, состоящей из четырех фрагментов. В первом из них имеются строки: 'ε]ν ήμέραις τριά[χοντα//αι ζαροιχεϊν *α'ι 'εν τ. . .
71 И. С. Свенцицкая. Указ. соч., стр. 95.

183

чается также чрезвычайно мало. Об ойкетах говорится в надписи Мнесимаха. Положение их отличается от положения лаой, судя по контексту надписи. В число имущества, закладываемого Мнесимахом, включается: έξω της αυλής είσιν οίκίαι των λαων και των οίκετών («вне границ имения находятся дома λαοί и ойкетов»), а дальше идет перечисление ойкетов, живущих в местечках Тобалмурах и Периасасострах: οί οίκέται οί κατοικουντες έν τούτωι τωι τόπωι — έν Το3αλμουροις 'Έφεσος Αδράστου, Καδοας Αδράστου, Ηρακλείδης Βελετρου, Τυιος Μανεου Καΐκοο, έν ΙΙεριασασωστροις οί κατοικουντες Καδοας Αρμανανδου, 'Άδραστος Μανεου.
Обращают на себя внимание следующие факты: во-первых, ойкеты в надписи упоминаются отдельно от лаой; во-вторых, в отличие от лаой все ойкеты перечисляются поименно. Удивляет то, что на такое большое имение у Мнесимаха было только шесть ойкетов, вернее шесть семей ойкетов. Удивляет и перечисление рабов с именами их отцов. Видимо, для сельских местностей критерием рабства не обязательно являлось наличие или отсутствие патронимикона, поскольку, например, в надписи Мнесимаха ойкеты упоминаются с именами не только отцов, но даже и отцов этих отцов: «. . .ойкеты, живущие в этом месте, в Тобалмурах, — Эфес, сын Адраста, Кадой, сын Адраста, Гераклид, сын Белетра, Тюий, сын Манея, сына Каика. В Периасасострах жили Кадой, сын Армананда, Адраст, сын Манея» 72. Судя по надписи, люди эти обрабатывали одни и те же участки, переходившие от отца к сыну, сидя на той же земле в течение нескольких поколений. Следует сказать и о том, что, видимо, не случайно встречается в этом перечислении повторение имен. Его можно поставить в связь с замечанием, сделанным А. Г. Периханян на основании киликийского материала, о том, что «существовала традиция наследования внуком имени деда или отца, и, таким образом, внутри одного рода из поколения в поколение циркулирует довольно ограниченное число имен» 73. Издатели надписи Мнесимаха У. Баклер и Д. Робинсон отмечают, что почти все имена ойкетов носят местный характер. Так, Адраст — имя, хорошо известное во Фригии и Лидии, корень «Адра» негреческого происхождения. Имя Армананд лидийское, имеются созвучные ему и в Писидии, лидийское имя — Белетр; Гераклид — имя греческого происхождения, но часто встречающееся в лидийской эпиграфике, Кадой — фригийско-писидийское, Каик часто упоминается в Лидии и Мисии, Маней — во Фригии и Пафлагонии, Тюий — имя пафлагонское. Анализ имен ойкетов, данный У. Бак-

72 В статье И. С. Свенцицкой «Зависимое население на землях городов Западной Малой Азии» (стр. 99) дается неточное перечисление имен этих ойкетов — пропущено имя Кадоя, сына Адраста; Тюий, сын Манея, назван Титом, Периасасостры — Периасасотрами.
73 А. Г. Периханян. Указ. соч., стр. 75.

184

лером и Д. Робинсоном, убедительно показывает, что все эти ойкеты были не греками, а местными уроженцами 74.
Надпись дает возможность поставить еще один вопрос. В строке 14 упоминается о каком-то изъятии (έξαίρημα) 75 из имений Мнесимаха, в результате которого некие Адраст и Питей получили усадьбу (αυλή) 7(i. Это «изъятие» было сделано в Тобалмурах, т. е. как раз там, где жили ойкеты Эфес, сын Адраста, и Кадой, сын Адраста. Подобное совпадение имен и местности позволяет предположить, что оба ойкета были сыновьями Адраста, получившего в Тобалмурах усадьбу. Несомненно, что лицом, «изъявшим» земельный надел из владений такого крупного чиновника, как Мнесимах, мог быть либо он сам, либо царь и никто иной. Какое же отношение Питей и Адраст имели к одному из диадохов? Сказать этого с уверенностью нельзя, но можно предположить, что оба эти лица могли воевать в войске Антигона и получили усадьбу в награду за свою службу. Об аналогичной ситуации при царе Эвмене сообщает Плутарх (Eum., 8), который говорит, что Эвмен после победы 322 г. сделал остановку в Селене во Фригии и своим отличившимся военачальникам дал укрепленные дома и усадьбы (επαύλεις). Однако это лишь предположение, недостаточно подтвержденное источниками.
Таким образом, ойкеты, жившие в окрестностях Сард, где находилось имение Мнесимаха, имели дома (οικία), подобно лаой, и какое-то хозяйство. Они из поколения в поколение сидели на одних и тех же участках и обрабатывали их. Эти ойкеты были домашними рабами, выросшими и воспитанными в семье своего господина и получившими затем какие-то наделы и дома. Между социальным и юридическим положением лаой и ойкетов нельзя проследить существенного отличия. Видимо, в сельской местности раб — ойкет, имевший свой дом и имущество, был фактически приравнен к лаой.
В сельских районах Малой Азии помимо ойкетов встречаются также андраподы. Как говорилось выше (стр. 138), в классическом рабстве άνδράποδα приравнивались к τετράποδα и в нормах римского рабовладения могут быть определены как instrumentum vocale. Однако в сельских районах Малой Азии наблюдается иная картина. Андраподы на острове Теосе, например, в конце IV в. до н. э. (SEG, II, 2, № 579) имели право заниматься торговлей, о чем можно судить на основании специально сделанной в надписи оговорки — «если кто из андраподов продает лес или что-то другое» (δσα δ'άν τών άνδραπόδων τις ξύλα ή άλλο τι πωλήι). Эти андраподы

74 W. Η. Buckler D. Μ. Rоbinsоn. Op. cit., p. 28.
75 В словаре Лидделла—Скотта έξαίρημα—«reserved portion of an estate*.
76 Значение этого слова неоднократно обсуждалось, но обычно его употребляют в значении «жилище», «двор». Лидделл и Скотт переводят его как «open court before the house, courtyard», более позднее значение — «court or quadrangle, round which the house was built».

185

кроме торговли могли также заниматься ткачеством. Теосская надпись дает перечисление довольно развитой специализации ткацкого производства: андраподы изготовляли верхнее женское платье (χλάνδια), шерстяные одежды (άμπέχονα έρίνεα), одежду из милетской шерсти, платье из жесткой (τρηχείων) и мягкой (μαλακών) шерсти. Для окраски этой ткани они покупали и ввозили пурпур из других местностей, возможно и отдаленных.
В надписях Теоса имелись, с одной стороны, пахари, наемные работники, торговцы и ремесленники, с другой — άνδράποδα. Несмотря на определение Я. А. Ленцмана, который писал, что в отличие от слова δουλος, которое «означало человека несвободного, но все же человека», άνδράποδα «обозначало только вид имущества — instrumentum vocale» 77, мы для Малой Азии подобного вывода сделать не можем. Во-первых, андраподы наряду со всеми свободными жителями деревни получают ателию на 10 лет на продукты своего ремесла — в этом различия между полноправным и неполноправным не делается. Во-вторых, они наряду со свободными занимаются торговлей и ремеслом. Обращает на себя внимание тот факт, что, согласно этой надписи, андраподы Теоса не занимаются земледелием.
Помимо перечисленных выше, эпизодически встречаются свидетельства о σώματα, которые главным образом связаны с ате-лией на провоз их в какой-либо город и не могут дать никаких других сведений. Нельзя не отметить и полного отсутствия данных о вольноотпущенниках.
Таким образом, наши сведения о рабстве в сельских районах эллинистической Малой Азии скудны и отрывочны. Данные эти не позволяют ничего сказать о целом ряде важнейших вопросов, например, о соотношении труда рабов и зависимых земледельцев, об использовании и масштабах применения рабского труда, об источниках рабства, о долговом рабстве, о рынках рабов и т. д. и т. п.
В противоположность этому имеются многочисленные свидетельства о различных категориях сельского населения, начиная от λαοί Βασιλικοί, продававшихся вместе с землей, на которой они сидели, и кончая свободными крестьянами, ставившими декреты от имени своих деревень. Видимо, это сельское население, находившееся на различных ступенях зависимости, и было основным производителем материальных благ в государствах эллинистической эпохи.

77 Я. А. Ленцман. О древнегреческих терминах, обозначающих рабов. — ВДИ, 1951, № 2, стр. 59.

Подготовлено по изданию:

Блаватская Т.В., Голубцова Е.С., Павловская А.И.
Рабство в эллинистических государствах в III—I вв. до н. э. — М.: издательство "Наука", 1969.