416

2. РАННИЙ ПЕРИОД ИМПЕРИИ. ЭПИГРАММЫ. РИТОРЫ, ФИЛОСОФЫ И ИСТОРИКИ

Укрепление расшатавшегося рабовладельческого строя путем установления военной диктатуры в виде «принципата» Октавиана Августа было началом империи. Установление этого нового порядка в огромном римском государстве принесло на первых порах умиротворение — «римский мир» (pax Romana), как тогда говорили, который был так необходим для развития всей экономической и культурной жизни. Греческие области, как и другие римские провинции, испытали некоторое облегчение, освободившись от произвола ежегодно сменявшихся наместников и от поборов на бесконечные войны. Но это улучшение было временным, так как основные противоречия рабовладельческого строя оставались неразрешенными и даже еще более возрастали. Сельское население покидало насиженные места и устремлялось в большие города, рассчитывая на. всевозможные подачки и живя впроголодь. Оно сливалось там с толпами рабов и вольноотпущенников, число которых бесконечно множилось, так как содержание рабов явно не окупалось для хозяев, и с толпами различных «варваров», торговцев и ремесленников, ищущих счастья и приносивших свой фольклор, свои сказки, поверья, религиозные представления и обычаи1. Центральная власть смотрела на провинции только как на источник сырья и предмет эксплуатации.
В то время как римская литература в конце I в. до н. э. и в начале I в. н. э. переживала свой «золотой век», греческая литература оказывалась на положении «провинциальной», так как лучшие силы тяготели к центру и, принадлежа по преимуществу к высшему, эксплуататорскому кругу, не могли быть выразителями народных интересов. Лучшие представители литературы этого времени посвящают себя разным видам научной работы, находя в ней спасение от неприглядной действительности. Голос же простых людей слышится в мелких жанрах, по преимуществу в эпиграммах.

* * *

Греческая поэзия времени Августа известна нам по эпиграммам Кринагора и Антипатра Фессалоникского. Оба они жили некоторое время при дворе Августа и оставили несколько типично придворных стихотворений в честь Августа и его приближенных. У Кринагора,

1 О типах таких людей может отчасти дать представление известный роман римского писателя Петрония (I в. н. э.) «Сатирикон», где выведен ряд проходимцев с греческими именами — вольноотпущенники, искатели приключений, неудачные поэты, параситы и т. п.

417

например, есть стихотворения, в которых он прославляет рождение Друса Германика и Антонии и выражает надежду на соединение в их лицах двух домов — Юлиев и Антониев («Палатинская антология», XI, 419).
Интересна эпиграмма Антипатра Фессалоникского, в которой он говорит об изобретении водяной мельницы, выражая чувства трудящегося человека.

Дайте рукам отдохнуть, мукомолки; спокойно дремлите,
Хоть бы про близкий рассвет громко петух голосил:
Нимфам пучины речной ваш труд поручила Деметра;
Как зарезвились они, обод крутя колеса!
Видите? Ось завертелась, а оси крученые спицы
С рокотом движут глухим тяжесть двух пар жерновов.
Снова нам век наступил золотой: без труда и усилий
Начали снова вкушать дар мы Деметры святой.
(«Палатинская антология», XI, 418, перевод Ф. Ф. Зелинского)

Маркс приводит эту эпиграмму как образец тех мечтаний об освобождении от тяжести труда, которым с давних пор предавались люди1.
Эпиграммы насмешливого характера писали Лукилий и Никарх во времена Нерона (54—68). Они осмеивали философов, атлетов и т. п. Лукилий описывает, например, жалкую долю бедняка, у которого и мышь ничего не найдет («Палатинская антология», XI, 391, ср. XI, 338). Аммиан описывал роскошь богачей, от которой приходится бежать бедняку («Палатинская антология», XI, 413).
Черты явного упадка видны в эпиграммах Руфина времени Траяна и Стратона из Сард времени Антонинов (138—192 гг.). Они служат предвестием политической анархии конца II в. н. э.
При общем упадке художественного творчества в Греции в период империи наибольшее развитие получила проза, особенно историческая и риторическая, отчасти и философская. Явным признаком упадка у многих писателей является равнодушное отношение к стилю речи. Только в риторических сочинениях еще чувствуется важное значение этой стороны. А вместе с тем риторические школы сделались главными распространителями образования, и потому естественно, что риторика наложила свой отпечаток на всю литературу этого времени.
Ко времени Августа относится деятельность целого ряда выдающихся ученых риторов — Кекилия (Цецилия) Калактинского, Зенона, Деметрия, Аммея и Дионисия Галикарнасского. Они внесли новую струю, стараясь оживить интерес к выдающимся писателям периода высшего расцвета греческой культуры. Среди них главная роль принадлежала Кекилию и Дионисию. Но, к сожалению, произведения первого известны нам только по указаниям других авторов. Видно, что он оказал сильное влияние на своего современника Дионисия.
Дионисий Галикарнасский, как видно из его собственных слов («Римская археология», 1, 7), прибыл в Рим в 30 г. до н. э. и начал свою деятельность в качестве учителя в знатных римских семьях. Сохранился ряд его интересных сочинений, каковы, например, «О старинных ораторах», где после небольшого общего введения

1 См.: Маркс К. Капитал. Т. 1. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 419.

418

следует специальные части о Лисии, Исократе, Исее и «Об удивительной силе красноречия Демосфена»; к этому примыкают статьи «О Динархе» и «О Фукидиде». Кроме того, ему принадлежит «Риторика», в которой даются наставления для написания разного рода торжественных (эпидиктических) речей, и в виде приложения к ней объяснительные замечания о пользовании фигурами, предостережения против возможных в работе над речами ошибок и критике их. Большой литературный интерес представляют также его «Письма» — два к ритору Аммею и одно к неизвестному нам Гнею Помпею Гемину. В них он развивает свое понимание литературного стиля и проводит интересные параллели между разными ораторами и писателями — между Демосфеном и Платоном не в пользу последнего, между Фукидидом и Геродотом, опровергает мнение некоторых, будто Демосфен пользовался высказываниями Аристотеля, и обосновывает свой взгляд тем, что большинство речей Демосфена было произнесено еще до того, как была написана «Риторика» Аристотеля. Не меньшее значение имеет сочинение «О сочетании слов». Тут автор говорит о соотношении между мыслью и словом, о частях речи, о мелодии и ритме речи и о трех видах сочетаний — суровом, гладком и умеренном (146). Все высказывания сопровождаются примерами, а иногда и цитатами.
Все названные сочинения Дионисия показывают его глубокое знание предмета и специальной литературы, особенно Аристотеля, Феофраста и других, и острое критическое чутье. Как тонкий знаток языка и стиля, он дал много метких и ценных характеристик писателей, а в некоторых случаях сумел отделить от подлинных сочинения подложные. Он указывал на большую важность для начинающих авторов руководствоваться образцами старых, особенно знаменитых аттических писателей, высоко ставил простоту и изящную выразительность и образность Лисия и восхищался Демосфеном, считая его величайшим оратором. Вместе с тем он решительно восставал против распространенной в его время вычурности и напыщенности так называемого азиатского стиля — «азианизма» (см. гл. XIX, с. 389—390). Кекилий и Дионисий — предшественники «аттицизма», пышно развившегося во II в. н. э.
Плодом исторических занятий Дионисия был большой труд «Древняя история Рима» («Римская археология») в 20 книгах, где излагалась римская история от древнейших времен до I Пунической войны. Но из этого сочинения сохранились лишь первые девять книг и отрывки десятой и одиннадцатой. Дионисий использовал труды предшественников, так называемых «анналистов» (летописцев), ввел в свой рассказ материалы древних преданий, обычаев и учреждений. Все это придает ценность его труду. Но серьезным недостатком его является отсутствие критики, непонимание политической обстановки и т. д., а изложение часто сбивается на риторскую декламацию и значительно уступает выразительному и художественному рассказу современного ему римского историка Ливия.
Среди образцов литературной критики I в. н. э. заслуживает серьезного внимания сочинение неизвестного автора, наугад названного переписчиком: Дионисия или Лонгина, под заголовком «О воз-

419

вышенном». Автор задается вопросом, в чем состоит возвышенность стиля, и указывает средства для достижения ее: полнота мыслей и творческий подъем, а также соответствующие этому фигуры речи, благородный язык и сочетание слов. Он обращает внимание на то, что эта возвышенность стиля присуща прежним писателям, но отсутствует у современных. Подобно Дионисию, он нападает на напыщенность азиатского стиля и на сухость и крайний натурализм произведений последнего времени. Наконец, автор задается вопросом о причинах упадка литературы и объясняет это отчасти утратой свободы и демократического строя, возбуждавшего в гражданах соревнование, отчасти моральным упадком. Он придает большое значение поэтическому вдохновению, вводя, таким образом, до некоторой степени мистический элемент. Автор отмечает сильные моменты у Гомера, Эсхила, Демосфена, характеризует изображение страсти у Сапфо и т. д. Сочинение «О возвышенном», впервые обнаруженное в 1554 г., имело большой успех в новое время.
К трактату «О возвышенном» близко примыкает и по времени и по характеру другой трактат — «О стиле», автором которого считали какого-то Деметрия конца I в. н. э. Написанное простым языком, это сочинение развивает мысли «Риторики» Аристотеля и, хотя уступает по значению трактату «О возвышенном», все же содержит много ценных мыслей. Автор его подробно излагает теорию периодической речи, показывает структуру периода, которая определяется сочетанием «колен». Эти «колена», по его мысли, являются как бы опорными камнями, на которых держится свод постройки (13). Он различает несколько форм стиля: величавый, изящный, мощный, ходульный, скудный, безвкусный, небрежный. Каждый из этих видов стиля должен выражать определенное содержание. «Надо стараться, — пишет автор, — употреблять слова, находящиеся в соответствии с предметом» (276).
Из историков времен Августа надо отметить прежде всего Диодора Сицилийского (прибл. 90—21 гг. до н. э.), написавшего большое историческое сочинение в 40 книгах под названием «Исторической библиотеки». Из этого сочинения сохранилось 15 книг (I—V и XI—XX) и отрывки из других. Это сочинение содержит всеобщую историю средиземноморских народов: египтян, эфиопов, вавилонян, греков, римлян и др. — с мифических времен до смерти Юлия Цезаря. Этот исторический труд имеет до некоторой степени энциклопедический характер, так как, кроме политической истории, дает сведения по истории учреждений и нравов того времени, касается искусств и литературы.
Как историк Диодор не представляет ничего оригинального, он только пересказывает труды своих предшественников, не проявляя критического отношения к этим материалам. Ценность его труда определяется главным образом тем, что он до некоторой степени возмещает утраченные произведения более знаменитых авторов: например, XVIII—XX книги содержат историю преемников Александра Македонского, интересную характеристику Деметрия Полиоркета и т. д. У него же мы находим сведения о сочинениях Эвгемера и Ямбула (см. гл. XIX).

420

Младшим современником Диодора был географ Страбон (63 г. до н. э. — 19 г. н. э.) из Амасии в Понте. Он занимался историей и географией, но особенную известность приобрел как географ. Мы имеем его «Географию» в 17 книгах, из которых первые две посвящены общим вопросам физической и математической географии, в III— X дается география Европы, в XI—XVI география Азии и в XVII — география Африки, главным образом Египта. Это сочинение основано на большом научном материале, почерпнутом частью из научных трудов его предшественников, как Посидоний, Эратосфен и другие, отчасти из личных наблюдений во время далеких путешествий. Он объездил, как сам говорит (II, 5, 11, р. 117), столько стран, сколько ни один человек до него. В исторических вопросах, которым он уделяет значительное место, он проводит моральную точку зрения (I, 1, 23, р. 13). Изложение его неровное и зависит от материала, которым он располагает. Он бегло рассказывает о Британии, гораздо подробнее об Испании и Галлии, любопытные подробности приводит об Индии. У него мы находим обстоятельное описание Александрии, Коринфа и некоторых других городов, торговли на острове Делосе и т. д. Автор обильно пользуется данными художественной литературы, занимаясь, например, вопросами гомеровской географии. Он сообщает много сведений по истории литературы, по мифологии и по разным отраслям знания; говоря об отдельных городах, он попутно рассказывает о знаменитых людях, местных уроженцах, прославляет мирную политику Августа и Тиберия (VI, 4,2, р. 288) и т. д. Он делает попытку критически разобраться в сообщаемом материале, хотя это и не всегда ему удается. За изяществом изложения он не гонится. Язык его прост и ясен, но совершенно бесцветен.
Многосторонним писателем был Николай из Дамаска (род. ок. 64 г. до н. э.), живший при дворе царя Ирода в Иерусалиме (царствовал с 40 г. до н. э. по 4 г. н. э.). Из многочисленных его сочинений (в том числе нечто вроде романа в Сусанне) особенной известностью пользовалась его «Всемирная история» в 144 книгах, излагавшая события с древнейших времен до 4 г. н. э. В первых 120 книгах это была компиляция из трудов предшественников, в последних же он описывал события своего времени как непосредственный свидетель. Но из этого сочинения имеются только отрывки. Особенно интересны отрывки, драматически описывающие жизнь при дворе Ирода, а также рассказ о смерти Юлия Цезаря. Отрывки свидетельствуют о художественном мастерстве писателя.
Несколько исторических трудов принадлежало нумидийскому царьку Юбе II (умер в 20 г. н. э.): «Римская история», «История живописи», «История театра». Эти произведения не сохранились и известны нам потому, что ими пользовались позднейшие писатели. К этому же времени относится и очерк греческой мифологий, известный под названием «Библиотеки Аполлодора», о котором мы говорили выше (гл. XIX).
Труды Диодора, Страбона, Николая Дамасского и т. п. явно свидетельствуют о потребности общества в популярных книгах, которые могли бы заменить обращение к специальным исследованиям пред-

421

Одновременно с такими обобщающими работами стала привлекать к себе интерес местная история отдаленных областей римской империи, которые достаточно усвоили греческий язык и приобщились к греческой культуре, так что могли уже вносить свой вклад в образование нового миросозерцания. В этом отношении заслуживает внимания историк Иосиф Флавий и философ Филон.
Представителями стоической школы в I в. н. э. были Корнут, учитель римских поэтов Персия и Лукана, и Мусоний Руф. Оба они были изгнаны из Рима Нероном. Сохранилось сочинение Корнута «Очерк преданий по греческому богословию». Вся греческая религия рационализируется и сводится к аллегорическим образам. Образцом такой символической литературы может служить «Картина» Кебета (конец I в. н. э.).

Подготовлено по изданию:

Радциг С. И.
Р 15 История древнегреческой литературы: Учебник. — 5-е изд. — М.: Высш. школа, 1982, 487 с.
© Издательство «Высшая школа», 1977.
© Издательство «Высшая школа», 1982.